Текст книги "Не изгой (ЛП)"
Автор книги: Тиджан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)
Глава 53
Кат
У входной двери стоял парковщик, который провожал людей из их машин в здание.
– Хм. Нет. Не-а. – Шайенн покачала головой, указывая на переулок, который вел к их задней парковке. – Я ни за что не войду в парадную дверь вот так.
Я удержался от улыбки, потому что, как оказалось, Шайенн не особо переживала о том, что выглядит сексуально. Она выделялась на общем фоне, и это было нормально. На ней было шелковое платье кремового цвета. Оно струилось по ее телу, будто собиралось соскользнуть.
Я застонал, как только увидел его, а обе ее подружки начали хихикать надо мной.
Я буду бороться со стояком весь этот гребаный вечер, но оно того стоило. Отвезти всех трех девушек на мероприятие было само по себе зрелищем. Во-первых, в них не было никакого смысла. Вообще. Саша произносила одно слово, и две других сразу понимали, что она имела в виду. Во-вторых, они смеялись. Много. И они фыркали. И отпускали непристойные шутки чаще, чем я слышал в любой раздевалке. И, в-третьих, теперь я знал, что мне никогда не нужно беспокоиться о Шайенн, когда я уезжал на выездные матчи.
Эти двое заботились о ней, но это было взаимно. Они заботились друг о друге. Я никогда не думал, что женщины могут быть такими, но они все были великолепны, когда работали на пределе своих возможностей.
Шайенн наклонилась, поцеловала меня и сказала:
– Я пойду с девочками. Они нужны мне для входа.
Двери распахнулись, и каждая из них вышла, словно маршируя на премьеру своего фильма, через черный ход.
Хендрикс вышел мне навстречу, как раз в тот момент, когда я открывал заднюю дверь. Они широко улыбнулся.
– Эти девчонки – нечто. Срань господня. – Его плечи тряслись. – Они вошли, и толпа расступилась. Это было похоже словно дерьмо Мертвого моря. Этот Дин понятия не имеет, что делать.
Я хмыкнул.
– Ты и понятия не имеешь. Попробуй оказаться с ними в одной квартире, когда они все трое собираются вместе.
Он рассмеялся.
– Я бы купил на это билеты.
– В следующий раз, потому что это обязательно случится.
Подошли другие ребята, и мы все обменялись приветствиями.
Посещение таких мероприятий было частью моей работы, так что в этом не было ничего особенного, но я видел, что каждый подходил поприветствовать Шайенн.
Хендрикс заметил, что я заметил, и поднял свой бокал.
– Эта статья уже разошлась. Есть групповой чат.
Конечно, был групповой чат.
Я переглянулся с ним.
– Они там ведут себя респектабельно?
– Никто не хочет разозлить тебя.
– Хорошо.
Подошли тренеры.
Следующим был представитель команды по связям с общественностью, и она без умолку рассказывала о Шайенн.
– Я должна с ней встретиться. Ты спрашивал о ее представлении? И она потрясающая, и она работает здесь, и она… – Публицист захотела познакомиться с Шайенн, поэтому я пригласил ее, чтобы представить.
Шайенн была не совсем готова к публицисту, но тут вмешалась Мелани.
Она взяла ее за протянутую руку и отвела в сторону от группы.
Затем подошла Марго, и все повторилось.
Шайенн, казалось, была удивлена, что владелица команды уже прочитала статью, но это означало, что мне нужно было рассказать Шайенн о Марго. Марго знала все. Затем другие люди, присутствовавшие на вечеринке, подошли познакомиться со мной.
Я заметил, что Шайенн подошла к Бумеру, Ребе и Саша осталась рядом с ней. Она была прикрыта.
Следующий час прошел незаметно. Хендрикс был рядом со мной, что было обычным делом на подобных мероприятиях. Мы проводили их вместе. Подошел Дин.
Он хмуро посмотрел на меня.
– Я понятия не имел, что вы с нашей Шайенн встречаетесь.
Мне действительно не нравился этот парень.
– Нашей? Она моя Шайенн.
– Ага. – С ухмылкой вставил Хендрикс. – Она Шайенн Ката. Запомни это.
Он посмотрел на меня в тот самый момент, когда Дин решил, принял это.
– Это здорово! Вы серьезно? Как долго вы встречаетесь? Какие у вас планы на…
– Мы можем вас прервать?
Появилась Натали. Рядом с ней был мужчина постарше, и сначала Натали подошла ко мне, протягивая руку. Шесть месяцев назад я бы поцеловал ее в щеку, но сегодня я кивнул ей и коротко обнял.
– Натали.
Она отступила на шаг, бросив на меня хмурый взгляд, прежде чем представила своего мужа.
Он был нашим болельщиком, и его фирма имела сезонные билеты, так что теперь они будут посещать матчи гораздо чаще. Натали и ее муж представились Марго, которая подошла, чтобы присоединиться к нашему кругу.
– Я знаю Ката большую часть его жизни, – сказала Натали.
– Правда? – Марго бросила на меня проницательный взгляд.
Я знал, что Натали извинилась перед Шайенн, протянув ей оливковую ветвь, но ждать пришлось слишком долго. Этого дерьма не должно было случиться, и она могла бы сделать жизнь Шайенн намного проще. Таково было мое мнение, а мое другое мнение заключалось в том, что не имело значения, что я думал.
Все сводилось к Шайенн.
Если бы Чед каким-то образом все уладил.
Если бы Шайенн не возражала против этого.
Если бы Шайенн не возражала против Натали.
Как только все эти фрагменты сложатся воедино, я встану на сторону своей женщины. Это было все, о чем я думал в отношении людей, которых знал с детства, или, в случае Дика, с подросткового возраста.
Говоря о Дике, я увидел его только сейчас.
Должно быть, я издал какой-то звук, потому что разговоры вокруг меня стихли.
Взгляд Марго стал намного более настороженным.
Натали повернулась и первой подошла к своему бывшему мужу. Оба мужа были любезны друг с другом. Как чертовски уместно.
– Отец Шайенн? – тихо спросил Хендрикс.
– Нет. Это была всего лишь его сперма, которая помогла ей родиться. Это все, чем он для нее является.
В глазах Марго появился злобный блеск. Она коснулась моей руки.
– Иди. Делай, что хочешь. Я вмешаюсь.
Хендрикс выглядел влюбленным.
– Марго, ты настоящая фурия, и если бы ты не была замужем, а я не был бы твоим игроком, я бы попытался залезть тебе в трусики.
Марго подавила смех.
– Дорогой Господь, исчезни, Хендрикс. Я говорю это с любовью. – Марго внимательно посмотрела на меня. – Но тебе нужно кое-что объяснить, а?
Я солгал ей в ее кабинете. Но мне было все равно.
Хендрикс жестом пригласил меня пойти с ним.
– Я заметил, что твоего парня здесь нет.
– Какое облегчение.
– У вас все хорошо?
Я посмотрел на него.
– Ты же знаешь, что нет.
Он снова усмехнулся.
– Знаю, но просто перепроверяю, потому что собираюсь попытаться с «как бы Русской». Ты не против?
– Это проблема Чеда, если ты добьешься успеха, но честно предупреждаю, если он каким-то образом вытащит голову из задницы, я расскажу ему о тебе и «как бы Русской».
Хендрикс рассмеялся.
– Меньшего я и не ожидал. Я почти с нетерпением этого жду.
Мы направились к девочкам, и я привлек к себе Шайенн.
Было много народу. Повсюду разносили ведерки для пожертвований, а также напитки и еду, которые всегда были на таких мероприятиях. В углу стояла пресса, и Дин подошел к Шайенн, чтобы попросить ее подойти и поговорить с ними.
– Нет. – Ее голос звучал ровно. – Уходи, Дин.
Он ушел, а Мелани наклонилась и прошептала Шайенн:
– Ты можешь быть маяком, когда захочешь.
Шайенн начала смеяться.
Леди Реба произнесла речь, и несколько волонтеров, которых я узнал после моей вчерашней работы здесь, пришли, и каждый по очереди подошел к микрофону. Все они рассказали о том, как помогали друг другу, и как их тронули и вдохновляли люди, которые обедали там, а также персонал. Похоже, это было общее мнение.
Каждый из волонтеров подошел обнять Шайенн, а также Бумера и Ребу.
Я понятия не имел, куда делся Дин, но мне также было наплевать на всех, кроме моих товарищей по команде и Шайенн с ее группой. Именно в этот момент я понял, что мы провели на мероприятии достаточно времени. Люди, казалось, были готовы продолжать пить и праздновать, но я наклонился к уху Шайенн.
– Хочешь поехать домой?
Она опустила руку мне на грудь, прижавшись губами к моему уху.
– Пожалуйста.
– Я подам машину. Хочешь спросить своих девочек, не хотят ли они поехать?
– Хорошо.
Я как раз выходил через заднюю дверь, когда услышал за спиной:
– Ты понимаешь, что делаешь?
Я оглянулся, когда дверь закрылась.
Дик стоял там и, казалось, ждал меня, покуривая сигару. Он помахал сигарой, подзывая меня.
– Вы с Чедом были друзьями с детства, и я привык думать о тебе как о сыне. Долгое время, Катлер. Долгое время. Затем ты двинулся дальше. Ты присоединился к НХЛ, и это было примерно в то время, когда происходил развод. Я подумал про себя: «Я должен его отпустить. Теперь он с Чедом». И ты был. И у тебя была своя семья, хорошие люди. Замечательные люди. Солидные люди, но у меня сердце вырывалось из груди.
– Зачем ты рассказываешь мне это, Дик?
– Из-за того, как ты сейчас на меня смотришь. Ты смотришь на меня свысока, и у тебя нет на это права. Ты все еще щенок в этом мире. Ты думаешь, что знаешь, что произошло, когда я отпустил Шайенн, но это не так. Я потерял все. Я любил Натали. Я любил Чеда, и я потерял их обоих. И Хантера. Она забрала его у меня. Я могу видеться с ним только через выходные, но я люблю проводить с ним время. Я с нетерпением жду их, и он такой хороший парень. Когда-нибудь он станет великим человеком. Он добьется больших успехов. Перед ним большое будущее. – Его голос дрогнул. – Я горжусь им. Он – лучшее, что я когда-либо делал.
– Ты совершенно прав.
Он прищурился.
– Ты не имеешь никакого отношения к Шайенн и тому, какая она сегодня.
Он усмехнулся, глубоко затянувшись сигарой.
– С ней ты совершаешь ошибку. Она будет такой же, как Донна. Я уже вижу это, начало. Те две подруги, с которыми она тусуется. Они употребляют наркотики и, вероятно, занимаются проституцией на стороне. Как и Донна. Она уже просит денег?
Я любил хоккей.
Дик продолжил:
– Потому что она будет. Как и Донна. Донна подождала, пока Шайенн не исполнилось одиннадцать, прежде чем сказать мне, что у меня вообще есть ребенок. После этого время от времени были звонки и вежливые вопросы: «Не хочешь ли повидаться со своей дочерью?». Но потом появились требования о деньгах. Она пыталась шантажировать меня, скрывая от меня Шайенн.
Мне нравилось соревноваться в спорте. Мне нравилось, каким безжалостным можно быть на льду.
– А потом она поняла, что мне все равно. – Это была первая пауза, которую он сделал, нахмурившись, прежде чем снова затянулся сигарой. – Мне должно было быть не все равно. Из-за этого я испытываю определенные чувства, но потом начинаю думать, что, возможно, у меня нет на то причины. Будто с ребенком что-то не так, вот почему она мне безразлична. Донна поняла это, и тогда это стало реальностью. Тогда-то она и попыталась шантажировать меня, требуя денег. Ты не захочешь знать, на что она пошла, чтобы узнать обо мне побольше, чтобы вымогать деньги. Она говорила гадости, по-настоящему гадкие вещи. Все ложь. Я уже почти смирился с ней, но тут мы узнали, что ее арестовали и поместили в реабилитационный центр. Мне позвонили из социальной службы и сказали, что они нашли Шайенн, и она выглядела так, будто давно не ела. Донна выперла ее дома. Ты веришь в это дерьмо? Какой родитель мог бы так поступить? Я бы никогда. Не Хантера.
Безжалостная. Жестокая.
Это была спорная часть игры, но мне нравилось насилие.
Я чертовски хотел оказаться сейчас на катке.
Дик почти докурил свою сигару.
– Я не самый лучший отец на свете, но я старался. Привел ее к себе. Дал ей кров, еду, одежду. Я старался. Я старался, а потом узнал, что случилось с Чедом, и все. Это стало последней каплей. После этого я не мог видеть Шайенн.
Насилие вне катка было ужасным.
Мне нужно было продолжать убеждать себя в этом, потому что я был в трех секундах от того, чтобы сломаться. Я хотел, чтобы в руке была клюшка, на ногах коньки, и я бы проверил, под каким углом этот парень сможет обойти вратарскую сетку.
Я представлял себе это.
Дик стоял там.
Я был рядом.
Я бы ударил его так сильно, что его голова…
– Я сделал то, что должен был сделать, и я бы ничего не стал менять.
Я очнулся от своих мыслей и увидел, что Дик слегка покачивался.
Он не был трезв, вообще. Я этого не заметил.
– О чем ты говоришь? – Что он сделал?
– Держись от нее подальше, Кат. Люблю тебя как сына, как Хантера, как Чеда. Я никогда не думал, что должен присматривать за тобой, но я это делаю. Именно этим я здесь и занимаюсь. Я присматриваю за тобой. Останешься с ней, и твоя жизнь закончится. Она погубит тебя, как ее мать погубила меня. Это в крови. Это между ног. Пизда. Вот кем была Донна, вот что она сделала с Чедом. Она не думала, что я узнаю, но Чед вернулся домой той ночью, и я сразу понял, что она сделала. Она сделала то же самое со мной. Она собиралась разрушить жизнь и Чеда тоже.
Я двинулся к нему, но сдержался.
От него разило бренди. На стуле позади него стояла почти пустая бутылка.
Он пил и ждал меня.
Он не ответил. Я снова поднял голову.
– Что ты сделал, Дик?
– Она просто была там, лежала в ванной. – Дик запнулся, слова выходили невнятно. – Я понятия не имел, где Шайенн. Брюки Донны все еще были расстегнуты, а рядом с ней лежала игла. Шприц был полон, но она уже приняла столько, сколько ей было нужно. Она была без сознания. Отключилась. – Он присвистнул, махнув рукой в воздухе. – Она хотела умереть. Я мог сказать это. Это было видно по ее глазам, по тому, как она смотрела на меня. – Еще одно колебание. Его взгляд стал отстраненным. – Я помог ей.
– Как ты ей помог? – проскрежетал я.
Я не мог поверить, что слышу это, но я слышал.
– Я воткнул вторую иглу ей в руку и ввел наркотики… быстро.
До сих пор ни один мужчина не вызывал у меня физического недомогания.
– Это было в ту ночь, когда у нее случилась передозировка, не так ли?
Дик не ответил. Он был погружен в свои мысли.
Я понятия не имел, о чем он думал, но я знал, что это была та ночь.
– Ты знаешь, что только что рассказал мне, Дик?
Его глаза остекленели, а сигара выпала из рук. Он этого не заметил.
– Да, – прошептал он.
Я поднял глаза, и это скорее было шестое чувство. Я почувствовал ее.
Она не произнесла ни слова.
Я не слышал и не видел, как открылась дверь, но в дверном проеме, прямо за спиной у ее отца, стояла Шайенн. Она все слышала.
Я полез в карман.
Я вытащил свой телефон.
Я вызвал полицию.
Глава 54
Шайенн
Я думала, что полицейские участки должны быть заняты поздно ночью.
Или было раннее утро?
В любом случае, коридор, в котором меня оставили, был пуст. Он был почти заброшен. Я сидела на одинокой скамейке. Свет мигал, и одна из лампочек перегорела. Должно быть, это был коридор, которым они никогда не пользовались, потому что я видела, как люди проходили мимо него дальше по коридору. Копы. Копы приводили тех, кого арестовывали. Других людей копы отпускали. Я не знала, который час, поэтому могла только догадываться.
Моя сумочка была при мне, но телефон разрядился.
Они отвели Ката в заднюю комнату для дачи показаний.
Затем они попросили мои показания, и когда я закончила, они привели меня сюда.
Я все еще была здесь, ожидала. Сидела. Кат был там.
Так что вот где я была, когда повернулась и увидела Чеда, идущего по коридору.
Он вернулся.
С точки зрения восприятия, этот коридор был приятным. Я слышала тихое эхо от людей дальше. Приглушенный свет почти успокаивал. Я могла бы впасть в транс от мерцания надо мной. Было не жарко и не холодно, но я слегка оцепенела. Должно быть, это было необычно для меня. Я чувствовала себя хорошо, когда шла определенным путем, но на этот раз я была в оцепенении.
Как странно.
Или, должно быть, я чувствовала оцепенение, потому что, когда я увидела Чеда, я ничего не почувствовала.
Синяки, оставленные мной, все еще были у него на шее. Он был здесь. Должно быть, кто-то позвонил ему или попросил приехать сюда, и полиция спросила бы о его синяках.
Он бы им рассказал, потому что почему бы и нет? Он и раньше отказывался от своего слова Кату, так что у меня не было причин полагать, что он не сделает этого на этот раз, хотя он и сказал Кату, что «все исправит». Пф. Он был лжецом.
Как и Дик.
Который был убийцей.
Они оба причинили мне боль. Они оба причинили боль моей маме.
Она была больна. Она была наркоманкой.
Она не просила о второй игле. Дик принял решение. Он хотел избавиться от нее. Он ничего для меня не сделал. Это было оправдание больно человека, оправдание, которое он говорил себе, но он убил ее, потому что просто не хотел больше иметь с ней дела. Пока она жива, пока жива я, ему придется это делать. И Чед… может быть, я все-таки не так оцепенела? Мой желудок снова сжался при мысли о Чеде и моей маме.
Раньше, говоря Кату, что в моем прежнем мире это была не «плохая ночь», я была пресыщенной, но теперь все стало по-другому. Теперь, когда я узнала, что Дик делал с ней раньше, а затем, что Дик сделал с ней позже. Все стало выглядеть по-другому. Ощущение стало более грубым. Примитивным. Я чувствовала себя израненной, мои внутренности были выставлены на всеобщее обозрение.
Я чувствовала себя отребьем, побочным продуктом того, что они с ней сделали. Они сделали это и со мной.
Я чувствовала себя жертвой. Я ненавидела чувствовать себя гребаной жертвой.
Ее забрали, и никто не задавал вопросов. Даже я.
Кто-то должен был усомниться в этом. Почему тогда? Было ли это случайностью? Случилось ли что-то раньше, что могло бы заставить сделать это, если она сделала это сама? Никто не спросил. Это была передозировка и все. Они все ошибались.
Она была человеком.
Временами она была моим тюремщиком.
Она пренебрегала мной.
Она эмоционально издевалась надо мной.
Но она была моей мамой.
Ее отняли у меня.
Да. Теперь мир казался мне немного другим.
Сначала я услышала шаги, потом оглянулась.
Чед заметил меня. Он направился ко мне и остановился, заметив, что я смотрю на него. Я не знала, что он прочитал на моем лице, но он споткнулся на шагу. Он остановился. Он нахмурился. Он начал поворачиваться, чтобы уйти. Он остановился.
Он посмотрел на меня.
И смотрел на меня.
И он все еще смотрел на меня.
Этот ублюдок не мог решиться.
Потом, должно быть, он это сделал.
Он засунул руки в карманы, опустил плечи и снова направился ко мне.
Я смотрела все это время.
Это не было похоже на Счастливый Дзен Шайенн.
– Привет. – Он застыл в ожидании.
Я выдавила из себя:
– Привет. – Придурок.
Он поморщился, затем кашлянул.
– Я… эм… Саша позвонила мне, рассказала, что произошло.
Это заставило меня рассмеяться, потому что же произошло? Пьяный придурок признался в убийстве. Как это передается по телефону?
– Почему она позвонила тебе? Ты не его сын.
Он вздрогнул, вытащил руку и провел по волосам.
– Я… эм… я не знаю. – Его рука вернулась в карман. – Это то, что мне следует сделать? Я не собираюсь звонить Хантеру, но могу позвонить Натали?
– Нет.
Это прозвучало как гортанный лай, словно с трудом вырывавшийся их меня.
Натали знала… хотя, может, она не знала? Все прошло незаметно, вплоть до признания и ареста. Кат вызвал полицию. Он ждал снаружи с Диком. Он убедился, что я вернулась внутрь, но я не отходила от двери. Я стояла прямо внутри, а Саша и Мелани остались со мной. Думаю, Хендрикс нес караульную службу, не давая никому увидеть нас после этого.
Мы прождали час.
Патрульной машине потребовался час, чтобы подъехать к зданию.
Полицейские прибыли без мигалок, так что в темноте это выглядела как обычная машина.
Они вышли, поговорили с Катом. На Дика надели наручники и проводили в машину. Они еще немного поговорили с Катом, затем один из них пришел за мной. Найти меня было несложно. Он открыл дверь, и там была я, и я вкратце рассказала ему о том, что услышала.
Вот откуда узнала Саша. Тогда она меня услышала.
Они оставались там двадцать минут, но я не знала почему.
Потом они забрали его, и нас тоже попросили поехать.
Это заняло еще час, даже больше.
Поездка в полицейский участок.
Прибытие. Ожидание.
Затем последовали заявления, и я вернулась к ожиданию.
Теперь здесь был Чед.
– Как ты сюда прошел?
– Что? – Он смотрел в другую сторону, но потом повернулся ко мне.
Он был милым.
Это засело у меня голове. Почему он был таким милым? Он всегда был таким грубым по отношению ко мне.
– Как ты сюда прошел? Это полицейский участок. Сомневаюсь, что они хотят, чтобы кто-то просто бродил тут.
– Эм… – Его рот был открыт, и он секунду смотрел на меня, разинув рот. – Я не знаю. Я просто вошел. Снаружи никого не было, а дверь, ведущая сюда, была открыта. Я подумал, что они специально оставили ее открытой.
– Я в этом сильно сомневаюсь. Тебе следует вернуться туда.
– Что? – Он рассмеялся.
Почему он засмеялся? Это был не повод для смеха.
– Ты серьезно?
– Смертельно. – Я специально подобрала слово. Я хотела увидеть его реакцию.
Он покраснел, сглотнул, а затем снова поморщился.
– Ты не хочешь, чтобы я был рядом?
– А когда я этого хотела?
Он нахмурился, снова запустив руку в волосы.
Да, да. Я не была обычной Шайенн, ну, к черту эту Шайенн. К черту кто это…
– Такие люди, как ты, думают о тех, кому ты причиняешь боль?
– Что?
– Людям вроде меня. Людям вроде моей мамы.
– Хм? Я не причинял боль твоей маме. Твоя мама, она…
– Она была чертовой наркоманкой, Чед! Ты был подростком, но в тот момент ты был взрослым.
– Нет, не был! Я был подростком…
– Ты воспользовался ею, и ты это знаешь. Ты и твой оте…
Он рванул ко мне, смотря в лицо. Его палец указывал на меня, и он был красным.
– Он не мой отец! Он твой!
– Тогда почему ты здесь?! – закричала я в ответ.
Щелкнул переключатель, и мне стала наплевать.
Мне было плевать на него.
Мне было плевать на полицию.
Мне было плевать на его шею.
Ее забрали у меня, и это было не их решение. Дик бы не пошел, если бы не Чед… но он был прав, и я остановилась, потому что он был прав.
– Эй. – Донесся из коридора голос Ката. Он был один и, нахмурившись, переводил взгляд между нами. – Что происходит?
Я отвернулась.
Она могла бы продержаться дольше.
Возможно, она продержалась бы больше.
Она могла бы… она могла бы получить помощь, но нет. Я лгала себе.
Она получила помощь. Большую. И никогда бы не умерла.
А когда бы она умерла?
Или она сделала бы это сама позже? В любом случае, ввела бы она вторую иглу?
Кат и Чед разговаривали. Я слышала, как они что-то шептали друг другу, а потом Кат подошел ко мне.
Я не хотела, чтобы он был рядом со мной.
– Эй, эй.
Его голос бы нежным.
Его руки были нежными.
Я не хотела нежности.
Я резко отвернулась и оттолкнула его.
– Не надо!
– Он… что? – От Ката.
Чед уже сбирался уходить, но остановился и обернулся.
– Это. – Он должен был знать. Я уже говорила ему, но он должен был знать. – Со мной не раз случалось такое дерьмо. Это последнее в длинном списке дерьмовых событий, которые произошли со мной, и я думала, что с этим покончено. Я думала, когда она умерла, и когда я уехала, и когда мне стало лучше, я думала, что все наладится. Я все еще здесь! Я все еще в полицейском участке, потому что мой отец помог моей матери принять передозировку. Он убил ее, и он не имел права! Не. Имел. Права! НЕ ИМЕЛ ПРАВА!
Я вспомнила те дни.
Обрывки воспоминаний. Они были бессвязными.
У нас закончился шампунь.
Я пользовалась мылом с заправки, расположенной в квартале от дома.
Я вспомнила, как у меня урчало в животе, пока не дошло до того, что урчание прекратилось. Временами мне казалось, что он перестает работать.
Я вспомнила холод.
Я забыла про холод, до настоящего момента.
У меня не было одеял.
Она забрала их, но я так и не поняла зачем. Она просто забрала.
И она была холодной.
Я не имею в виду температуру.
Я просто хотела, чтобы меня кто-нибудь согрел.
– Пойдем домой, Шай.
Я больше не была оцепеневшей.
Столько мыслей и чувств переполняли меня сейчас, но я услышала и подняла голову.
Мне было грустно. Я больше не хотела грустить.
– Ты использовал мое прозвище.
Он криво усмехнулся, но для меня это была самая прекрасная улыбка на свете.
Взяв меня за руку и обхватив двумя пальцами мои, он пробормотал:
– Я могу называть тебя Шайн? Мое собственное прозвище для тебя.
Шайн.
Мне оно понравилось.
Шани (прим. переводится как Сияние).
Внутри меня образовалась воронка ветра. Во мне был свой собственный торнадо. Он кружился и кружился, и, наконец, от прикосновения его руки, начал покидать меня. Я была совершенно опустошена внутри, это были всего лишь последствия той бури.
Я крепко обхватила его два пальца и не отпускала.
Мне нужно было держаться.
– В детстве она была изгоем. Она сама мне об этом сказала. Она оставалась изгоем, как и я. Она стала изгоем, но, – тихий смешок вырвался из моего горла и оборвался. Мне казалось, что он забирает с собой остатки ветра, оставляя во мне пустоту. – Тогда я никогда не чувствовала себя изгоем, но так оно и было. – Я смотрела на него, не чувствуя ничего, кроме внутренней пустоты. – Тогда я была одной из них, но не чувствовала этого. Теперь я не одна из них, так почему же я чувствую себя такой?
Его глаза потемнели, и он шагнул ко мне, притягивая к своей груди. Он обнял меня одной рукой, крепко прижимая к себе, и наклонил голову. Его губы коснулись моего лба. Затем моих щек. Затем моих губ. Затем моего горла, и его дыхание щекотало меня.
– Я не могу говорить о том, каково тебе было тогда, но могу рассказать тебе о том, что происходит сейчас. И сейчас все хорошо. Сейчас у тебя есть Саша и Мелани. У тебя есть Реба и Бумер из «Еда для всех». У тебя есть все ребята из «Еда для всех». Они все заботятся о тебе, и у тебя есть я. – Он обнял меня еще крепче. – У тебя есть весь я.
Есть.
Его дыхание согрело меня.
Он согрел меня.
***
Это было позже, по дороге домой.
Мы собирались в дом Ката.
Я не знаю, что случилось с Чедом. Мне было все равно. Кат сказал, что Чед собирался позвонить Натали, и он был уверен, что муж Натали поможет Дику, чем сможет. В некотором смысле это была карма, но Кат также заверил меня, что мне не нужно беспокоиться о том, что Чед скажет что-нибудь о своей шее.
Но примерно в то время, когда Кат сворачивал на свою улицу, меня осенило: если бы моя мама не умерла, что тогда?
Поехала бы я к своему дяде? Стало бы мне лучше? Поехала бы я в «Силвард»?
Оказалась бы я там, где сейчас, с Катом?
Наверное, я никогда этого не узнаю.
Но две вещи я знала точно.
Я влюбилась в Катлера, как только увидела его в первый раз, и я люблю его до сих пор.
Я буду любить его всю оставшуюся жизни.
Я солгала. В конце концов, я знала три вещи.
***
Коала-сестра: Я люблю тебя
Коала-брат: Аналогично.
