сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 34 страниц)
— Привет, пап. (…) Да, у меня все хорошо. Дети замечательные! Такие классные. (…) Да, заселилась. (…) Нет, не одна. (…) Нет пап, не с девушкой. Парень вожатый. (…) Да пап, прикинь, в одной комнате. (…) Да ниче вроде, познакомились, нормальный. (…) 20. (…) Ага. (…) Ну тебя, пап, с твоей любовью. Это, вы как? (…) Ой, ну и хорошо. Дай мне Лизку. (…) Братаан моой любиимыый, привееет. (…). Иди в сраку. (…). У папы спроси, он расскажет. Ты то как? (…). Да не реви ты, дурёха. (…). Вот же я, звоню. (…). Его то? Дин. (…). Но. (…). Поржал, да. (…). Неа, не сказала. Пусть лучше Кексиком зовет, чем по имени. (…). Аа, ну лана. Давай, пока. Батьку поцелуй за меня. Ага, давай.
Я засунула телефон в карман.
Дин неслышно подошел сзади и положил руки мне на плечи.
— Кексик, ты прости меня. Я не думал, что для тебя это так важно, правда. А насчет отъезда я еще подумаю. Простишь, а, Кексик?
Он медленно разминал мне плечи.
— Ладно, так и быть, Булочка, прощаю. Но больше чтоб такого не было, понял? А про все лагерные фишки я тебе на сончасе расскажу.
Дин улыбнулся.
— Хорошо. Пошли, надо детей на обед собирать.
Я поднялась с кровати, и мы пошли вниз.
Дети нам попались на удивление умные. Сами построились и уже ждали нас. Оказалось, каждый из них уже был в этом лагере и знал, что к чему. Мы вывели их из корпуса и пошли к столовой. Столовая находилась в центре лагеря, поэтому чапать нам до нее было, как до Китая. Мы с Дином шли впереди отряда.
— У тебя есть семья?
— Папа и сестра. А у тебя?
— У меня только брат.
— Это тот, с которым ты разговаривал?
Дин улыбнулся.
— Да, Сэмми. А твою сестру Лиза зовут?
— Ага. Лизок, Лизка, Лизулечка, Лизавета. Как хочешь.
Дин рассмеялся.
— Булочка, а давай начистоту. Ты зачем вообще приехал, если все равно уезжать собрался?
Дин замялся.
— Я же говорил, у меня тут кое-какие семейные дела. Я тебе потом как-нибудь все расскажу, ладно?
Я кивнула.
Мы подошли к столовой. Завели детей, рассадили их за их стол. Сами сели за стол для вожатых.
— Ооо, едааа.
На обед давали суп, пюре с котлетой и компот.
Мы молча ели. Я наблюдала за Дином. Мне было интересно, какой он человек. Мне ведь с ним почти месяц в одной комнате жить.
А он забавный. И симпатичный. А веснушки на носу какие классные! Я невольно залюбовалась лицом Дина. И не заметила, что на меня давно с интересом смотрят зеленые глаза.
— Кексик, а Кексик.
Я очнулась.
— А?
— Ты чего меня взглядом пожираешь?
Я смутилась и уставилась в свою тарелку с пюре.
— Веснушки у тебя красивые.
Дин улыбнулся.
— Ааа, хах, ну есть немножко. Спасибо.
Мы поели и пили компот. Я никогда не любила сухофрукты в компоте.
— Ты фрукты будешь?
— Неа.
— Давай сюда.
Я отдала фрукты Дину. Винчестер с аппетитом их съел. Я засмеялась.
— Кексик, ты че?
— У тебя… хахах… шкурка от яблока…
Дин провел ладонью по губам.
— Все?
— Нееет… хахах…
— Убери пожалуйста.
Я встала и перегнулась к нему через стол. Провела большим пальцем по его губам, убирая шкурку. Дин, не отрываясь, смотрел мне в глаза. Аааааа, какие они зеленыыыееее…
— Кексик, мы покушали!
Я, не отрываясь от глаз Дина, махнула рукой Томми.
— Все, ребят, выходим из столовой и строимся у входа.
Дети повскакивали со своих мест и побежали на улицу. Дин медленно поднялся из-за стола, по-прежнему смотря мне в глаза.
— Кексик, а Кексик, там дети ждут.
Я кивнула и с трудом оторвалась от зеленых глаз Дина.
— Пошли, Булочка.
Мы, стараясь не встречаться больше взглядами, пошли на улицу.
Мы с Дином добежали до корпуса под хохот детей.
— КЕЕЕКСИИИК!
— БУУЛООЧКАА!
Как два идиота, неслись по аллее наперегонки. Дин был лучше подготовлен к физическим нагрузкам, поэтому прибежал к корпусу быстрее.
— КЕКСИК ЛОШААРААА!
— БУЛОЧКАА ЗААТКНИИСЬ!
Мы отправили детей по комнатам на сончас, сами поднялись к себе в комнату.
— Давай, рассказывай.
Дин завалился на кровать. Я ходила перед ним по комнате полтора часа, рассказывая про лагерные фишки. Научила играть в игры, вроде «Соку-бачи-вира» и тому подобное. Поржали славно, пока учила его.
Дин оказался классным парнем, веселым и открытым. Мы говорили обо всем на свете. Я пообещала научить его играть на гитаре, он же обязался будить меня каждое утро, ибо у меня с этим проблемы. Меня пока с кровати не спихнешь, я не проснусь. Дин, хохоча, сказал, что будет будить меня так, что я на всю жизнь запомню.
Потом мы сообща придумали название и девиз отряда, сочинили кучу кричалок. Матершинные оставили себе, а приличные записали в блокнот.
Дин не был таким мрачным и закрытым, каким показался мне в первый час знакомства. Это улыбчивое чудо хохотало над моими шутками, аж до истерики смеялось над моими рассказами о наших с Лизкой приключениях. Я потом доставала его из-под кровати. И это все за один сончас. Представить не могу, что будет в течение смены!
— Кеексииик, хвааатииит!
Я вытаскивала его за ногу из-под шкафа и попутно рассказывала.
— Не, и Лизка мне такая: «Ну, а хули нам, пасанам, пошли спрыгнем!». Ну мы и спрыгнули с этой крыши. И че ты думаешь? Ее «хули нам, пасанам» обошлось мне сломанной рукой!
Дин в истерике молотил рукой по полу. Наконец, я вытянула эту коньку из-под шкафа.
Дин сидел на полу, вытирал руками слезы и хохотал.
— Хвааатиит!
Я не выдержала и рассмеялась вместе с ним. Пиздец, довела парня до истерики!
— Так, Кексик, надо успокаиваться и идти детей будить. Фуууф…
Я подала ему руку и Дин поднялся с пола.
— Щас я только позвоню брату.
Дин ушел на балкон. Я не заставила себя долго ждать и пошла за ним.
— Балкоооон!
— Кексик, затухни. Привет, Сэмми. (…). Да, все нормально. (…). Мне даже нравится. (…). Нет, еще не узнал. Некогда было. (…). Да угарали с Кексиком. (…). Ниче я не курил. Она не назвала своего имени и велела звать ее Кексиком. (…). Да, со мной которая была. (…). Да, давай к делу. Ты узнал что-нибудь? (…). Ага. Сколько трупов?
Я побледнела.
— (…). Ууу. Хера так-то. (…). Думаешь? (…). Ну я узнаю еще, поспрашиваю. (…). Ага, давай. (…). Не, щас с Кексиком пойдем детей будить на полдник. (…). Так, это мой Кексик, хватит ржать! Все, Сэмми, пока.
Дин засунул телефон в карман джинс и развернулся ко мне. Я все еще стояла, как громом пораженная.
Дин подошел ко мне.
— Кекс, ты че?
У меня тряслись руки.
— Т-т-трупы?
— Фу блин, чего так пугать то. Я думал, что-то серьезное. Да, там, семейное дело.
— С трупами?!
— Эй, тссс, я тебе все расскажу. Только позже, ладно?
Я кивнула.
Дин захохотал. Я улыбнулась.
— Ты чего?
— Да сестра твоя меня убила. Хули нам, пасанам!
Мы рассмеялись.
— Все, пошли детей будить, а то на полдник опоздаем.
Дин пропустил меня вперед и мы спустились вниз.
Я пробежалась по девчачьим комнатам, Дин побежал к пацанам. Мы подождали, пока они оденутся и заправят кровати. Они построились и мы пошли на полдник.
Сели за столы. Сок, булочка и апельсинка.
Как только я увидела булочку, меня понесло.
— Булочкаааа…
Дин расхохотался.
Мы с Дином, угарая над моей апельсинкой, которая была причудливой формы, чуть не свалили стол.
Мы свалили кожуру от наших апельсинок в одну кучу.
— Булочка, хочешь еще апельсинку?
Дин заулыбался.
— Да, хочу. И где ты ее достанешь?
— Пфф, ты меня не знаешь.
Я встала из-за стола и вышла в центр столовой.
— Прошу внимания! С сегодняшнего дня в лагере объявляется акция «Голодный вожатый»! Кто не хочет есть, можете отдавать свою порцию этому самому голодному вожатому. Сегодня это я.
Дин ржал за нашим столом.
Тут же ко мне подбежали около десятка детей и отдали свои апельсинки.
Я, довольная, с кучей апельсинок в рубахе, вернулась за стол.
Дин посмотрел на меня.
— Кексик, а это вообще законно?
Я пожала плечами.
— Не знаю. Если нет, я самолично впишу эту акцию в законы лагеря.
Дин рассмеялся.
— Дай апельсинку.
— Не дам. До корпуса дойдем, там разделим. И да, привыкай. Теперь, что бы тебе не перепадало, за исключением твоей порции в столовой, ты обязан делиться с ближним. А ближний это кто? Ближний это я. Так что, если тебе привезут хавчик, или ты отберешь контрабанду у детей, отдаешь половину мне. Я делаю то же самое.
Дин рассмеялся.
— Это что за правило такое?
— А вот. Автор пожелал остаться неизвестным.
Мы рассмеялись.
— Кексик, мы поели.
Мы с Дином встали из-за стола, собрали наших детей в кучу и повели их к корпусу.
По дороге Дин пытался отжать у меня апельсинку, но я не позволила.
— Булочка, еще раз, и я не буду с тобой делиться. Сказала же, в корпусе.
— Ладнооо.
Мы зашли в корпус.
— Ребят, у нас до ужина много времени. Нам нужно нарисовать плакат нашего отряда, написать на нем название, девиз, вожатых ваших любимых, вас всех перечислить, и красиво это все оформить. Так что через полчаса все собираемся в холле!
— ХОРОШООО!
Дети пошли по своим комнатам. Дин уперся головой мне в спину и затолкал меня в нашу комнату.
Я отдала Дину две апельсинки, себе взяла две, остальные спрятала в тумбочку. Мы быстренько схомячили апельсинки.
— Еще хочу.
— Булочка, хватит, а. Остальные ночью.
Дин пошло улыбнулся.
— Ночью…
Я швырнула в него подушкой.
— Иди в сраку. И вообще, я еще ребенок.
Дин показал мне язык.
Мы снова чуть не подрались, но в дверь постучались. Я вынула голову из-под торса Дина.
— Да?
— Дин, Кексик, пошлите рисовать!
— Сейчас, Нелли, собирай остальных!
Девочка убежала. Мы с Дином еще немного помутызили друг друга и пошли к детям.
Я отправила Дина в администрацию за ватманом и канцелярией. Мы с детьми пока поиграли и приготовили стол для рисования.
Вернулся Дин, таща в коробке ватман и прочее. Бахнул ее на стол.
Я вывалила содержимое коробки на стол.
— Таак, ватман, карандаши, фломастеры, краски, кисточки, ластики, простые карандаши, гелиевые ручки… Булочка, молодца, много отжал.
Дин засмеялся.
— Да они как меня увидели, вспомнили, что ко мне ты прилагаешься, и с перепугу все отдали, что было.
Мы рассмеялись.
Мы с Дином объяснили детям, чего мы от них хотим. Рассказали, как мы называемся, девиз.
Я отправила детей и Дина на диванчики. Он составлял список. Я пока быстренько набросала эскиз плаката.
— Не, я так не могу работать.
Сбегала наверх, взяла магнитофон и приперла его вниз.
— Дети мои, музыку любите?
— ДААА!
— Булочка, я тебя не спрашивала.
Все рассмеялись.
— Сегодня пьяным буду вновь…
Ам, не то. Я щелкала кнопками.
— The base & the tweeters make the speakers go to war!
The mighty trumpet brings the freaks out to the floor!
The base & the tweeters make the speakers go to war!
The mighty trumpet brings the freaks out to the floor!
Я прибавила громкость и начала красиво выводить буквы в названии отряда. Когда я закончила, ко мне подошел Дин.
— Кексик, я закончил. У нас 20 детей.
— Поздравляю, папаша.
Дин рассмеялся.
— Тебе помочь?
Я усмехнулась.
— Ты не умеешь рисовать.
— Не, ну я могу что-нибудь раскрасить.
— Неа, щас я допишу красивые буковки, и посажу детей раскрашивать. Ты будешь их список вот там писать.
Я тыкнула пальцем в правый угол плаката.
У Дина глаза на лоб полезли.
— Я?! Писать?! Пфф, Кексик, не смеши.
Я протянула руку.
— Дай список.
Дин протянул мне листок.
И чего он пиздит? У него классный почерк!
— Так. Щас садишь свою задницу вот сюда и пишешь список детей. И не нада мне тут, что писать не умеешь! Почерк у тебя офигенный, так что садись и пиши.
— Вот как с тобой спорить? Ты же любого заткнешь!
Дин сел. Я дала ему черную ручку.
— Все, пиши. Проверю!
Дин рассмеялся и принялся писать.
Я позвала детей и велела раскрашивать плакат. Сама же руководила процессом.
— Томми, тут поярче. Джим, здесь красного больше.
Я подошла к Дину и взъерошила его шевелюру.
— Ну вот, умница!
Дин улыбнулся.
Плакат был готов.
— Ну, дети мои, вы молодцы! Через двадцать минут выходим на построение, идем ужинать.
Все разбежались по своим комнатам.
— Булочка, я тебя не только писать заставлю, ты у меня и рисовать, и петь будешь!
— Нуу неет, Кекс, не выйдет.
— Еще как выйдет!
Мы, толкаясь, пошли к себе в комнату.
— Кекс, чего там после ужина?
Дин завалился на свою кровать.
Я села на свою.
— Один из нас идет на планерку. Потом он же приносит второй ужин. Потом свечка, после свечки раздаем второй ужин и отбой.
— Агас. Кто на планерку?
— А кто у нас вожатый?
— Блять.
Я рассмеялась.
— Я и так сегодня все делала. Ну нафиг, завтра все сам делаешь.
Я легла поперек кровати и закинула ноги на стенку. Моя голова свисала с кровати, и я видела все вверх ногами.
— Дай апельсинку.
— Не дам.
— Кееекс, ну дааай.
— Не дааам.
— Кееекс.
— Неа.
Дин показал мне язык. Тут у меня зазвонил телефон. Лизка. Канешна.
— Братааан мооой, привееет! (…). Да нормально все. Щас скоро на ужин пойдем. Вы как? (…). Куда уехал? (…). Ах батяяя. Ну я еще разберусь с ним. Ты че творишь? (…). Хах, опять? Лизк, ты ими всю комнату заклеила! (…). Да ладно, ладно. (…). Я че? Да вот, лежу, не даю Булочке апельсинку. (…). Да не ржи ты. Булочка это вожатый, да. А апельсинка это наш ночной хавчик. (…). Да не знаю, просто Булочка. (…). Нуу, ниче, симпа… Стой, я на балкон уйду.
Дин усмехнулся. Я встала и вышла на балкон.
— Да, симпатичный. (…). Нет Лизка, мутить я с ним не собираюсь. Он повешается со мной. (…). Увидишь как-нить. Я, если что, сэлфи с ним сделаю и скину тебе. (…). Не, нормально общаемся. Он уже поржал над твоим «хули нам, пасанам», да. (…). Выше меня на голову. (…). Зеленые. (…). Брат есть. (…). Да он вообще классный. (…). В сраку иди, да. (…). А с батей я еще поговорю. Ладно, не скучай. Я тя люблю.
Я засунула телефон в карман шорт и пошла обратно в комнату.
Дин быстро запнул какую-то черную сумку под кровать.
— Что это там у тебя?
Я подошла к нему вплотную и задрала голову, смотря ему в глаза.
— Вещи.
— Точно? А то поди хавчик припрятал.
Дин рассмеялся.
— Нее, я понял, что от тебя нельзя хавчик прятать. Вещи там.
Я погрозила ему пальцем.
— Смоотри у меня. Так, все, Булочка, пошли, детей надо кормить.
Мы с Дином спустились вниз.
На ужин была гречка с сосиской и чай. Мы снова угарали. На этот раз — над сосисками. Их переварили и они стали похожи на… кхэм… в общем, ясно. Так мы их и не съели.
— Я не моогууу…
Дин хохотал, уронив голову на руки.
Я взъерошила его волосы.
— Тиха, Булочка, а то на нас уже оглядываются.
Дин успокоился. Взял кружку и стал пить чай. Я подавилась гречкой, пока смотрела, как он подносит кружку к губам, как медленно делает глоток и проводит языком по губам.
— Эй, Кекс, не дохни, ты мне нужна еще!
Дин похлопал меня по спине. Я откашлялась и выдохнула. Вот это нихрена себе подавилась.
— Запей.
Я послушно пила чай. Вроде полегчало.
— Дин, Кексик, мы поели.
Мы допили чай и вместе с детьми пошли в корпус.
— Кееекс, я на планерку, что мне надо брать?
Дин свесился с лестничных перил. Я расчесывала Пенни.
— Берешь блокнот и ручку. Записываешь самое главное.
— Понял.
Через 5 минут он спустился по лестнице.
— Так, я пошел. Кекс, ты за старшего.
— Иди нахрен.
Я показала ему язык. Дин рассмеялся и вышел из корпуса.
Я собрала детей в холле и рассказывала им разные истории.
Через 40 минут вернулся Дин с коробкой в руках.
Дети повскакивали со своих мест и побежали к нему. Налетели на него и обняли всей кучей. Дин сначала офигел, а потом улыбнулся.
Я вышла к ним.
— Я же говорила. Они быстро привязываются. Ребят, отпустите Дина.
Дети ринулись обратно в холл.
— Кекс, чего это было?
— Они соскучились.
— Так быстро? Меня всего 40 минут не было.
— Они уже любят тебя.
Дин не знал, как реагировать на это. Я забрала у него коробку со вторым ужином. Вытащила оттуда блокнот.
— Так, ребят, гасите свет в холле, сейчас будет свечка.
Свет погас. В центре холла, на полу, стояла зажженая свечка. Мы с Дином сели на пол в круг к детям.
— Сейчас каждый из нас скажет, понравился ли ему этот день, скажет, что не понравилось. Обязательно скажет, понравились ли ему вожатые, только честно! Если что-то не нравится, не стесняйтесь, говорите, мы будем исправляться. Талисманом нашего отряда будет этот плюшевый мишка. Это мой мишка, мне его подарила моя сестра. Его зовут Пончик. Он пойдет по кругу, и вы будете рассказывать о сегодняшнем дне. Только правило — говорит один, тот у кого Пончик. Остальные молчат. Все, поехали.
Я отдала своего медведя Томми.
— Сегодня был хороший день. Мне нравится наш отряд, все ребята хорошие, добрые. Единственное, что мне не понравилось, это сосиски на ужине.
Я сдерживала смех и закрывала рот Дину.
— Говори, Томми.
Мальчик продолжил.
— Мне очень понравились наши вожатые. Такие классные. Смеются постоянно, с нами хорошо общаются. Между собой не ругаются. Кексик такая шустрая, то тут, то там. Дин сначала был такой бука, а сейчас тоже веселый. Мне понравилось, как он сегодня нас на сончасе разбудил.
Дин замахал руками.
— Тссс, Томми, тихо.
Мальчик подмигнул ему.
— Ладно. Это наш мужской секрет.
Я приподняла бровь. Лаадно. Я этому секретчику устрою потом в комнате.
Пончик постепенно обошел весь круг. Дошла очередь до Дина.
— Ну здарова, Пончик. Что могу тебе сказать… Отряд клевый, ребята классные, послушные. Помогали сегодня нам, когда плакат рисовали. Так, чего еще… Ах да. Мне не понравились сосиски.
Я уткнулась ему в плечо и тихо засмеялась.
— Еще я был в шоке от Кексика. Не ожидал от нее такого. Такая бомба прям. Туда иди, сюда беги, это неси. Тока и летай успевай. И да, спасибо тебе, Кекс. Я никогда столько не смеялся.
Он обнял меня за плечо одной рукой.
