сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 34 страниц)
— ТВОЮ МАААТЬ! БЛЯ, КЭП ЖЕ НЕ МАТЕРИТСЯ.
Я наклонилась за подушкой. И тут же заметила, что у меня развязаны шнурки. Не разгибаясь и выпрямив ноги, я начала их зашнуровывать.
Таким образом, я стояла раком, да еще и задом к Дину.
— СНЕГ И ЙОЛКИ
ЛЕДЯНЫЕ ГОРКИ…
Сама себе напевая, я начала покачивать задницей из стороны в сторону, по прежнему стоя раком.
— Знаешь…
— ЛЫЖИ И САНКИ
— Каким бы не был Капитан Америка…
— ШАПКИ-УШАНКИ
— Какими бы не были его булки…
— СНЕЖНЫЕ БАБЫ
— А ты самый привлекательный Кэп…
— ЯМЫ ДА УХАБЫ
— И булочки у тебя…
— РУССКИЕ ЗИМЫ
— Так бы и…
— ЩАС ВЪЕБУ
Дин рассмеялся.
— Я просто проверял, слушаешь ли ты меня.
— Проверил?
— Да.
— Молодец. А теперь помоги.
Я подошла к нему с подушкой в руках.
— Чем?
Я, не задумываясь, расстегнула ремень на его джинсах. Дин потерял дар речи. Я выдернула ремень и протянула ему.
— Подушку к моей руке примотай.
— Нахуй, я уже… фуууф…
— Въебу.
Дин взял ремень и примотал подушку к моей руке.
— А материться не хорошооо…
Я показала ему язык трубочкой.
Запрыгнула на кровать.
— И ЩАС ЙА ХООО!
И я сделала сальто вперед с кровати.
Дин присвистнул.
А я уже неслась дальше по комнате.
— ИШООО МНЕ НУЖЕЕН МОЛОООТ ТОРАААА!
Дин усмехнулся.
— Вообще то я…
— ХОЧУ МЬЁЛЬНИИИИИР!
— Ладно, потом сама посмотришь.
Я так и не поняла, о чем он.
— ШТОБЫ ЙА ТАКОЙ ДУУУУУФ! И ВСЕ ВРАГИ ТАКИЕ АААААА!
Я уже стояла на балконе.
— А Я ИМ ТАК ВЖИТЬ ВЖИТЬ ВЖИТЬ!
Встала ногами на перила.
— И ПОЛЕТЕЕЕЕЕЕЛ!
Упала назад. Сильные мужские руки подхватили меня над полом.
— Издеваешься? А если бы я не успел?
Лицо Дина показалось над моим. Брови нахмурены.
— УУУУ КАКИЕ МЫ СУРЬЕЕЗНЫЫЕ!
Я тоже нахмурила брови и надула щеки.
— Издеваисься? А еси бы ты упала? Йа самый сильезный!
Я передразнивала Дина, вися на его руках в полуметре от пола.
Винчестер расхохотался.
— Хватиит!
— Хваиииит!
Дин потащил меня в комнату. Грохнул на кровать.
Наклонился надо мной.
— Побей меня.
— Зачем?
— Ты красивая.
— Зачем бить то?
— Сексуальная.
— Щас ударю.
— А попа…
— Щас реально ударю!
— Прям здесь бы…
Я со всей дури долбанула его подушкой.
Он захохотал.
Я отцепила подушку от руки, перевернулась и села верхом на Дина.
— Оу, даже так… Ну, девушка сверху, тоже неплохо…
Я принялась лупасить его подушкой.
Выдохлась. Опустила руки. Тяжело дышала. Дин начал двигать тазом.
Я снова начала его лупасить.
Наконец, я выдохлась совсем.
Просто упала на кровать рядом с Дином.
— И все-таки… зачем?
— Люблю, когда ты бесишься.
Я посмотрела на него.
— И все ради этого?
Дин кивнул.
— Иди сюда.
Он чуть пододвинулся. Я легла рядом с ним. Положила голову ему на плечо и закинула ногу на его торс. Дин одной рукой медленно гладил мою голень, другой обнимал за талию.
— Ты же понимаешь, что я сейчас…
— Понимаю. Надо отдохнуть.
Я удобно устроилась на нем и заснула.
— Будь, пожалуйста, послабее,
Будь, пожалуйста,
И тогда я подарю тебе чувства запросто,
И тогда я вымахну, вырасту, стану особенным,
Из горящего дома вынесу тебя, сонную.
Я решусь на все неизвестное и на все безрассудное,
В море брошусь густое, зловещее — и спасу тебя,
Это будет сердцем велено мне, сердцем велено,
Но ведь ты же сильнее меня, сильнее и увереннее…
Я приоткрыла один глаз и посмотрела на Дина. Тот, прикрыв глаза и демонстрируя мне офигенные ресницы, тихим шепотом читал стих. Рождественский, кажется, из русской литературы.
— О, проснулась. А я уже и не знал, что делать, чтобы разбудить тебя.
— Скинул бы с кровати. Обычно помогает.
— Ты че, я не могу. Ты же меня убьешь потом. Да и не хочу я тебя на пол сбрасывать. Ты так сладко спишь.
Я зажмурилась и потянулась.
— Который час?
— Через полчаса на полдник.
— Агааас. Ооой, вот это я поспалааа…
— Я тоже выспался.
— Не ври. Что я отдавила?
— Немного плечо затекло.
— Тогда тем более надо было на пол скинуть.
— Не могу я тебя на пол скидывать.
— Это почему?
— А это мои личные причины.
Я прищурилась и посмотрела на него. Дин испуганно расширил глаза. Я тыкнула ему пальцем в грудь.
— Ты догадываешься?
Дин помотал головой.
— Войнааа…
— Нееет!
Он умолял.
— Войнааа…
— Нет, пожалуйста, не надо!
Он искренне просил.
Я встала на колени на кровати.
— Войнааа…
Дин закрыл лицо руками.
— Прошу…
— Война…
Я схватила подушку. Дин застонал.
Я пару раз ударила его подушкой.
— Ну так неинтересно. Ты даже не сопротивляешься.
Дин выглянул из-за подушки.
— Ты хочешь, чтобы я сопротивлялся?
— Да!
— Ну смотриии…
Дин усмехнулся. И в следующую секунду подушка оказалась у него в руках, а я — под ним. Дин молотил меня подушкой, я хохотала и отбивалась.
Наконец, он сел на меня, обняв подушку.
Я убрала волосы с лица.
— Че, выдохся чтоли?
Дин усмехнулся.
— Нет. Просто вдруг кое-что вспомнил.
— Нука, поделись.
Дин резко наклонился к моему лицу.
— Тот… кхэм… поцелуй.
Я покраснела. В комнате царил полумрак из-за закрытых штор, поэтому он не увидел этого.
— Ты так замерла… Это был твой первый поцелуй?
Я закрыла лицо руками. Ну, здравствуй, мой позор.
— Да…
Дин взял мои запястья и открыл мне лицо.
Наши лица были в миллиметрах друг от друга. Дин внимательно смотрел мне в глаза. В полумраке комнаты его лицо было невероятно красивым. Зеленые глаза поблескивали в темноте.
— И со мной… Не жалеешь?
Я зажмурилась и помотала головой.
— Просто ты по-любому не со мной представляла свой первый поцелуй. А тут я… Прости.
Я шептала. Просто, если я открою глаза и заговорю в полный голос, я умру от разрыва сердца.
— За что ты извиняешься? За то, что подарил мне этот едва ощутимый кусочек счастья?
Дин вскинул брови.
— Счастья? Первый поцелуй со мной ты называешь счастьем?
— Кому как.
Мы молчали.
Я пыталась успокоить свое сердце, а Дин просто внимательно смотрел на меня. Его горячее дыхание немного касалось моего лица.
— Кекс.
— Да.
— Можно научить тебя кое-чему?
— Можно, если только осторожно.
Я по-прежнему лежала с закрытыми глазами. Поэтому я даже представить не могла, чего он хочет.
— А чему науч…
Но тут… губы Дина едва ощутимо коснулись моих губ. Я замерла. Боже…
Дин почти не дышал. Его губы обхватили мою нижнюю губу. Я же щас умру…
Винчестер плотнее примкнул к моим губам. Я не знаю почему, но я начала понемногу отвечать на его поцелуй. Дин улыбнулся мне в губы.
— Умница…
Этот поцелуй был нежным, легким, как перышко.
Спустя некоторое время Дин отстранился от меня. Я была не в силах открыть глаза.
Он уперся лбом мне в живот.
— Боже, что я наделал…
Я все-таки нашла силы ответить ему.
— Я не буду ничего требовать от тебя. Этот поцелуй ни к чему тебя не обязывает.
Дин молчал.
— Прости… Я не смог удержаться.
— Ничего. Бывает. Спасибо.
— За чтооо?
— За то, что научил.
Дин поднял голову и посмотрел на меня.
— Ты не…
— Нет. Правда, ты не обязан.
Дин медленно встал с меня.
— Кекс, надо идти.
— Если надо — пошли.
Я поднялась следом за ним.
Мы, не говоря друг другу ни слова, вышли из комнаты.
После полдника мы вернулись в комнату, уже дико ржущие друг над другом.
— Зачееем ты съела этот банааан?!
— А ты зачем съел?!
— АААААА!
— АГААААА!
Мы упали на свои кровати.
Я болтала ногой и напевала песню.
Резко села.
— Помнишь, ты мне обещал?
Дин повернул ко мне голову.
— Что?
— Научить.
Дин усмехнулся, прикрыл глаза и провел языком по губам.
— Ну, кое-чему я тебя сегодня уже научил.
Я запустила в него подушкой.
— Ты обещал научить меня делать «not bad»!
— Ааа. Иди сюда.
Я пересела к нему на кровать, села напротив, скрестив ноги по-турецки.
— Я не знаю, как это объяснить, но я попробую. Крч просто нижней губой подпираешь верхнюю…
И понеслась.
Полтора часа он учил меня делать эту долбанную физиономию. Когда же у меня получилось слабое подобие, Дин откинулся на подушку.
— СЛАВА ТЕБЕ, ГОСПОДИ! ОНО НАУЧИЛОСЬ!
— Иди в сраку!
Я начала щекотать его. От одного моего прикосновения к его прессу Дин хохотал.
Взял инициативу в свои руки.
Начал щекотать меня. На животе я щекотки не чувствовала.
— Смысле и че ты не ржешь?
— Мне не щекотно.
— Да ладно?!
— Да.
Дин перешел на подмышки. Бесполезно.
— Да как так то?!
— Ну, вот так.
И на боках, и на шее, даже на коленях — бесполезно. Дин уже закипал.
— НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ТАКОГО!
— Может.
Я откинулась назад. Согнула левую ногу в колене, правую положила на левую и принялась качать босой пяткой из стороны в сторону.
Дин задумчиво осматривал мое тело. Тут его взгляд прояснился.
Он схватил меня за пятку и что есть силы начал щекотать.
Вот этого я боялась больше всего. Если мне щекотать пятку, я могу убить. Ну, или челюсть сломать, в лучшем случае.
Я начала брыкаться и хохотать.
— ОТПУСТИИИ! Я ЗА СЕБЯ НЕ ОТВЕЧАААЮЮЮ!
— Нуу, неет!
Винчестер получал истинное удовольствие. А я готова была умереть от смеха.
Наконец, он отпустил мою ногу. Меня как ветром сдуло с его кровати. Я сидела на своей, закутавшись по уши в одеяло. Только макушка и глаза торчали снаружи.
Дин рассмеялся.
— Да не буду я больше!
— Угу, не будет. Знаю я тебя.
Я, бурча себе под нос, легла на кровать, не вылезая из одеяльного кокона.
— Обиделась?
— Нет.
Дин сел ко мне на кровать.
— Кееекс. Ну не дуйся.
— Я не дуюсь.
— Ну мы ж с тобой друзья.
— Друзья?
— Друзья. А на друзей не обижаются.
— Да не обижаюсь я.
Дин положил свою голову мне на бедра.
— Обижаешься. Я же вижу.
— Неет.
— Не ври.
— Ну, немножко.
— Я же говорил. Простишь?
— Лана, холоп, Царь Батюшка тебя прощает.
— Иди нафиг.
Мне было тепло в одеяле, уютно с Дином на бедрах, поэтому я снова заснула.
Я проснулась. В комнате темно. За окном — ночь.
— Диииин.
— Да?
Я подняла голову. Винчестер сидел около моей кровати и и задумчиво гладил мою голень.
— Где я? Какой сейчас год?
— Кекс, ты чо? Ты в нашей комнате. А год такой же, какой был с утра.
— Почему темно? Где дети? Свечка?
— Кекс, я уже все провел. Дети уже 2 часа как спят.
Я охуела.
— Смысле?!
— Ну, в прямом. Ты спала. Я по честному будил тебя. А ты спала. Сходил с ними на ужин, тебе принес. Провел свечку. И уже 2 часа торчу рядом с тобой и глажу твою ногу.
Я уставилась на его руку на моей ноге. Осознавала. Это че, это я с пяти часов и до двух ночи продрыхла?! 8 часов?!
— У меня нет слов…
Дин усмехнулся.
— Прикинь, я два часа молчал. Вообще ни слова не говорил. Целых два часа. Такая тишина стояла классная. Ты посапываешь. Знаешь, я бы вечность сидел около твоей кровати, гладя твою ногу и слушая твое сопение.
Я щас сдохну…
Надо было перевести тему. А то опять до поцелуя дойдет…
— Повязку менял?
— Неа. Она чистая.
— Я щас дам чистая. Ты весь день в ней ходишь, там накопились все твои заразные бактерии.
Я осторожно вытянула свою у Дина из рук.
Встала и подошла к его кровати. Наклонилась за сумкой. И тут на меня нашлооо…
— Мы сидели и курили,
Сидели и курили,
Мы сидели и курили,
Сидели и курили,
Мы сидели и курили,
Начинался новый деееееень…
Я покачивала задницей в такт ритму, играющему у меня в голове. Сумка никак не хотела вылазить из-под кровати.
— Твоя сумка такая же вредная, как ты.
— Я ее специально подальше запихнул.
— Спасибо тебе.
Я наклонилась еще ниже.
— Мы сидели и курили,
Сидели и курили,
Мы сидели и курили,
Сидели и курили,
Мы сидели и курили,
Начинался новый деееееень…
Наконец эта противная сумка все-таки вылезла. Я швырнула ее Дину. Тот не поймал, ибо засмотрелся.
— Щас въебу.
— Материться нехорошооо…
— Нехорошо смотреть, куда не нужно.
Дин показал мне язык.
— Если есть на что посмотреть, почему бы и посмотреть.
— Затухни. И завидуй молча.
Дин усмехнулся.
— Вставай.
Винчестер повиновался и встал ко мне вплотную.
— Не, и как я буду работать то.
Отошла на шаг назад. Он шагнул навстречу. Я назад. Он за мной. И так много раз. Я уперлась спиной в стену.
— И че ты всмысле?
— Ничего.
А сам пааалиииит.
— Щас лечить буду!
Я оттолкнула его. Дин усмехнулся. Я принялась за дело.
Распорола старый бинт, сняла повязку. Достала влажные салфетки и вытерла торс Винчестера.
— Мои мысли, мои скакуны…
— Иди в сраку. Я работаю.
— Работай-работай. Медсестричка.
— Щас как… АААА!
Дин усмехнулся.
Пальчиками пробежалась по ране.
— Почти затянулась. Завтра-послезавтра исчезнет. Шрам останется. Ммм…
— Ты че?
— Люблю шрамы. Просто оооо как люблю.
— Вылечишь меня, я тебе покажу все свои шрамы.
Я восторженно уставилась на него.
— Много?
Дин улыбнулся.
— Штук 10-20.
— ОООООООО.
Я намазала рану мазью. Размотала бинт и начала обматывать его вокруг торса Дина. Чтобы передать моток из одной руки в другую за его спиной, мне приходилось почти вплотную утыкаться ему в грудь лицом.
Наконец, я закончила.
— Шикардятина. Теперь давай фингалы.
Я намазала Винчестеру все его гематомы.
— А на лице?
Дин посмотрел на меня. Я уже убирала мазь в сумку.
— А на лице уже все прошло.
— Точно?
Дин взял меня руками за талию и притянул к себе. Заглянул в глаза.
— А если внимательнее посмотреть?
Наклонился к моему лицу и накрыл мои губы своими.
«И вот как это понимать?!» — пыталась думать я, отвечая на поцелуй Дина.
Он все крепче прижимал меня к себе. Мои руки обняли его за шею.
Господи… АААА… И что… ОООО… теперь будет то… Я же щас умру…
Дин целовал без напора, мягко, одними губами. Словно не хотел навредить…
Спустя пять минут поцелуя я потеряла возможность думать. Мое сознание просто взяло свой чемоданчик и красиво ушло в закат. Только он и я.
Руки Дина медленно поползли вниз, к моим бедрам. Оооо… Я уже хотела забыть, как дышать. Но они тут же вернулись на талию. Дин улыбнулся мне в губы.
— Мала еще.
Я улыбнулась в ответ.
Следующие полчаса пролетели незаметно. Мы просто стояли в центре темной комнаты и целовались. Медленно, со смаком. Я не знаю, как это можно объяснить. Правда, не знаю. И Дин, я думаю, тоже не мог обосновать свои действия.
Но все хорошее когда-нибудь заканчивается.
Дин медленно оторвался от моих губ и замер в сантиметре от моего лица, прикрыв глаза.
— Знаешь…
Хриплый шепот…
— Такая огромная буря внутри. Просто не знаешь, что делать. Стоишь и ждешь, когда она успокоится и ты сможешь открыть глаза.
Винчестер, медленно восстанавливая дыхание, уперся лбом мне в лоб.
— Это… Я не знаю, что это было.
— Не имею ни малейшего понятия.
Дин усмехнулся.
— А у тебя получается, молодец.
— У меня был хороший учитель.
Так мы и стояли. Он — обняв меня за талию, я — не убирая рук с его шеи.
— Дин, а мы кто?
Винчестер усмехнулся.
— Друзья, наверное. Скорее всего, да.
— А разве друзья…
— Ничего не говори.
Я улыбнулась.
— Кекс, а че ты там за песню напевала?
— Мы сидели и курили?
— Да-да-да. Сыграешь мне?
— Не вопрос. Только… отпусти.
— Ни за что.
Дин разомкнул руки. Я взяла гитару. Винчестер сел на кровать, скрестив ноги по-турецки, я села перед ним. Повернулась спиной и наклонилась на него. Руки Дина тут же оказались на моей талии, а его лицо — в моих волосах.
Я заиграла.
— Шли над городом притихшим,
Шли по улицам и крышам,
По карнизам, переулкам,
Подшипникам и втулкам,
Где-то появилось солнце,
Значит где-то появилась теееень.
Дин усмехнулся мне в макушку. Да, прикольный мотив.
— Мы сидели и курили,
Начинался новый день.
Небольшой проигрыш.
— Шли красавицы на «тройку»,
Шли рабочие на стройку,
Трамваи по проспекту,
Арабы строем в мекку,
Шли парламентёры, шли монтёры,
Шли легко и без затеееей.
Дин хихикнул. Я улыбнулась.
— Мы сидели и курили,
Сидели и курили,
Мы сидели и курили,
Начинался новый дееень,
Начинался новый дееень,
Начинался новый дееень.
Дин сцепил руки в замок на моей талии.
— Годы шли и шли недели,
Шли, пока не надоели
Недели, дни и годы,
Вступления и коды,
Солдаты в рукопашный,
Часы на Спасской башне,
Открытки и конверты,
Деньги шли и документы,
Все ушли, остались двое
В мире самых чокнутых людей.
Проигрыш перед припевом.
— И почему мне кажется, что песня про нас?
— Потому что мы чокнутые. Но мы не курим.
— Точно.
Последний припев. Дин поднял голову от моих волос.
— Мы сидели и курили,
Сидели и курили,
Мы сидели и курили,
Сидели и курили,
Мы сидели и курили,
Начинался новый дееень,
Начинался новый дееень,
Начинался новый дееень.
А у нас неплохо получилось.
Я отложила гитару и удобно устроилась в объятиях Дина.
— Дин.
— Ммм?
— А сколько раз еще такое будет повторяться?
Дин понял, о чем я.
— Незнаю. Честно. Я бы пообещал, что больше не буду, но… я не могу этого сказать. Я не знаю. Когда ты рядом, я себя вообще не контролируууюююю…
Дин со стоном уткнулся мне в шею.
