сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 34 страниц)
***
- УБЬЮ!
Дин рванул вниз, я, перелетая через три ступеньки, гналась за ним.
Дети хохотали.
- Опять Кексик и Дин!
Винчестер, хохоча, выбежал на улицу. Я - за ним. Дин запнулся и, размахивая руками, чуть не упал. Я догнала его и в прыжке сбила Дина с ног. Мы покатились по земле.
- Ты сожрал мои апельснки!
Посвящение:
Моей Лизке и всем, кто будет это читать)
Публикация на других ресурсах: Запрещено в любом виде
Примечания автора:
Одна из ранних работ. Да, снова Мэри Сью.
========== Знакомство ==========
— Мимо нас, мимо нас, пьяное солнце.
Оно уйдёт и больше не вернется.
Ну что же ты молчишь, не поднимая глаааааз.
Мой папа выключил музыку.
— Дочь, ну че ты слушаешь? Вот что надо слушать.
Вставил диск в магнитофон. На всю нашу машину грохнул Мэнсон. О да, мой папа рубит фишку.
— Пап, сейчас направо.
— Агааа.
С заднего сиденья мне на плечо легла голова Лизки.
— Таньк, вот нахрена ты уезжаешь?
Я похлопала ее по голове.
— Если я не уеду на этот месяц куда-нибудь, я вас задолбаю. Ты же знаешь меня.
Пока мы едем, я расскажу о себе.
Меня зовут Таня, мне 16 лет. Я живу с родным папой и старшей сестрой Лизой. Она родная мне только по отцу, у нас разница чуть больше года. Наши мамы умерли 10 лет назад, и тогда папа взял нас к себе. Мы долго привыкали друг к другу, дрались часто. Ведь нам пришлось делить одну комнату. Носы ломали друг другу, руки вроде тоже. Несмотря на то, что у нас один отец, мы абсолютно разные. Я выше Лизы почти на голову, а я ведь младше ее. У нее зеленые глаза с оттенком желтого, мои же очи чистого голубого цвета. Ее волосы темнее, чем мои, и короче. С фигурами у нас все в порядке, только, раз я выше, значит, ноги у меня длиннее. Стиль одежды у нас примерно одинаковый. Джинсы, рубашки в клетку, ботинки из кожи. Только Лиза носит рубашки в обтяжку, я же тащусь от больших свободных рубах. Ее ботинки из темной кожи, мои же светло-коричневые.
Теперь обо мне и куда я уезжаю. Я особа гиперактивная. В школе постоянно участвовала везде и всюду, вечно делала что-то новое. Без меня не обходился ни один праздник, соревнование и тому подобное. Я постоянно требовала что-то новое. Чуть ли не каждый месяц обновляла все стенды в школе. И я прям услышала вздох облегчения учителей, когда наш класс выпускался. Но дальше я пошла в колледж. И началось. Я там развернула такую деятельность! Все везде кипело и бурлило! Только я на порог класса, все сразу: «Что сегодня нового скажешь?». Я участвовала всегда и везде. Во всех видах деятельности — песни, танцы, волейбол, баскетбол, театральные постановки, игры с маленькими — я была первой. Все тянулись ко мне, я знала каждого человека в колледже, и мы были в хороших отношениях. И педагоги знали, что если на лето меня куда-нибудь не сплавить, я проведу революцию в их колледже. Вот они и отправили меня в детский летний лагерь «Звезда». Нет, не отдыхать, а работать помощницей вожатого.
И сейчас мы подъезжаем к лагерю.
Я вылезла из нашей машины. Папа достал из багажника мой чемодан.
— Дочь, сама донесешь?
— Пфф, пап, он на колесиках.
Я осмотрелась. На парковке перед лагерем стояли автобусы, штук 20. Также, напротив нас, стояла машина, которая сразу привлекла мое внимание. Шевроле Импала 1967 года. Я любила машины этой марки, и они всегда приковывали мое внимание. Интересно, кто это здесь на такой машинке?
— Дочь, ты опаздываешь.
Я обернулась к своей семье. Бросилась на шею папе.
— Папка мооой. Не скучай. У тебя Лизка есть. Я же всего на месяц. Я буду звонить. И если что, можете приезжать.
— Обязательно.
Папа чмокнул меня в щеку и отпустил. На меня тут же налетела Лизка.
— Браааат! Как я без тебяяяя!
Я похлопала ее по спине.
— Ниче, переживешь. Я звонить буду. И приезжать будете.
— Все-все мне рассказывай!
— Конечно, брат.
Мы чмокнули друг друга в щеки. Я взяла свой чемодан и пошла к воротам лагеря. Обернулась. Папа, обнимая Лизку за талию, махал мне рукой. Я помахала им и зашла внутрь. Ну, держись, «Звезда», наведу я вам тут шороху!
Я быстро сориентировалась и побежала к зданию администрации. Влетела внутрь. Чуть не сбила кого-то по пути. Ко мне вышел директор лагеря.
— Здравствуйте, я директор этого лагеря. Прошу за мной, сейчас начнется собрание всех вожатых.
Я пошла за ним. Мы вошли в большой зал. В центре стоял длинный стол. Вокруг него уже сидели люди, но еще не все пришли. Я поставила чемодан в общую кучку возле входа и, не раздумывая, уселась на стул. Пробежалась взглядам по присутствующим. Девушек мало, я и еще три. Зато парней — человек 20. Этот очкарик, этот худой, этот ботаник, у этого нос картошкой. Мое внимание привлек один молодой человек. Он сидел почти напротив меня, навалившись на спинку стула и скрестив руки на груди. Ежик темно-русых волос, большие зеленые глаза, нос в веснушках. Симпатичный. Потихоньку собирались люди. Наконец, директор заговорил.
— Дорогие мои! Сегодня начинается первая смена в нашем лагере. И вы были приглашены на нее в качестве вожатых, наставников для своих воспитанников. Всего у нас 7 отрядов. На каждый отряд — по 2 вожатого. Ну, один старший вожатый, а второй — помощник вожатого. Сейчас я называю двух человек. Вы поднимаетесь, я говорю вам номер вашего отряда и корпуса, и вы уходите.
Директор читал по списку. Симпатичный парень явно скучал. Как будто все это ему не нужно. И вот, за столом остались только мы вдвоем. Директор улыбнулся.
— Ну, я думаю, вы сами все поняли.
Мы уже задремали и после его слов резко вскинули головы. Парень оценивающе осмотрел меня, насколько это было возможно сидя, и усмехнулся.
— Ваш отряд седьмой, корпус 3. Ну, познакомитесь вы сами. Удачи.
Мы встали из-за стола. Я взяла свой чемодан. Парень взял свою сумку, открыл дверь и ждал, пока я пройду.
— А, это ты мне?
Симпатичный усмехнулся.
— Ну, а кому еще. Проходи.
Я прошла вперед, он вышел за мной и закрыл дверь.
Лето было в самом разгаре. Деревья зеленели, солнце светило. Лагерь был большой.
Мы с симпатичным медленно шли по аллее к нашему корпусу. Я засунула руку в карман шорт и насвистывала любимую песню. Симпатичный шел рядом. Вдруг около одного корпуса он взял меня за руку, останавливая.
— Подожди меня.
И побежал к корпусу. Ему навстречу шел высокий парень с длинными волосами, мой ровесник. Они о чем-то поговорили. Мой попутчик похлопал высокого по плечу и пошел ко мне. Высокий же пошел к выходу из лагеря.
— Братишка мой.
Я усмехнулась и мы пошли дальше. Наш корпус был в самой жопе лагеря. Мы шли и шли. Он решил начать разговор.
— Тебя как зовут-то?
Я усмехнулась.
— Кексик.
Парень засмеялся. А у него красивая улыбка…
Да, вот такое мое прозвище. Я не знаю, как и почему, но Кексик. Это Лизка придумала.
Я хлопнула его по плечу.
— Хватит ржать, а.
Парень заливался смехом.
— Кееексииик!
Я засмеялась вместе с ним.
Наконец, он успокоился. Взъерошил волосы.
— Фууф. Кексик, значит. Ладно. А мне можно тебя так называть?
Я улыбнулась.
— Можно. Я не люблю свое имя, поэтому не скажу его тебе. У тебя не остается выбора.
Парень усмехнулся.
— Меня зовут Дин. Дин Винчестер. Мне 20 лет.
Протянул мне руку.
— Приятно познакомиться, Кексик.
Я протянула ему руку. Дин легонько пожал мою ладонь.
— А тебе сколько лет?
Я уперла руки… не, не в бока, как нормальные люди, а в подмышки. Это у нас с Лизкой такая фишка, руки в подмышки упирать.
— У девушек неприлично возраст спрашивать.
Дин уже ржал. Потом тоже упер руки в подмышки.
— Бляяять, это че за куриные крыльяяя?
Я пнула его под зад.
— Сам ты курица! Это так нада!
Дин хохотал.
— Мне 16 лет.
Дин замолчал.
— Сколько?!
— 16.
— Хуууяяяя… Ой, прости.
Я приподняла брови.
— За что?
Дин пожал плечами.
— За маты. Ты ребенок еще.
Я отмахнулась от него.
— Ой, я тебя умоляю! Мой батя так матерится, уши в трубочку сворачиваются.
Дин засмеялся.
— Ну ладно, Кексик.
Ему было в прикол.
Тем временем мы дошли до нашего корпуса. Большое двухэтажное здание, наверху — балкон. В корпусе уже носились дети.
Винчестер пихнул меня в бок.
— Кексик, а нашим детям сколько лет?
Я аж подпрыгнула.
— ШТООО?
Дин рассмеялся.
— Наш отряд — это наши дети. Это общепринятое выражение, здесь так говорят.
— Ааа, ладно. Эм, щас, погодь.
Я заглянула в документы.
— Таак, седьмой отряд… Девять-десять лет.
— Ага. Ладно. Пошли, чтоли?
— Ну, пошли.
Мы поднялись на крыльцо. Дин открыл мне дверь и пропустил вперед.
— Дорогу Кексику!
Я рассмеялась. Мы зашли внутрь.
Дин хлопнул в ладоши.
— Ребят, внимание!
Двадцать детей замерли и уставились на нас. Я взяла инициативу в свои руки.
— Давайте сейчас сядем на диваны в холле и будем знакомиться.
Ребятишки побежали в холл. Мы с Дином бросили чемодан и сумку у входа и пошли за
ними.
В холле на четырех диванчиках сидели наши дети. Я прошла вперед и заняла пятый диванчик. Похлопала по нему, приглашая Дина сесть. Винчестер уселся рядом со мной. Я посмотрела на ребят.
— Ну, здравствуйте, седьмой отряд. Мы ваши вожатые.
Дин усмехнулся.
— Так та. Я тут вожатый, а ты помощник.
Я пихнула его в бок.
— Иди в сраку. Так вот. Давайте знакомиться. Знаете игру «Снежный ком»?
Мне дружно ответили «Да».
— Чудненько.
Дин уставился на меня.
— Ты че?
Я охренела.
— Че я?
— Это мое слово.
— Ничо не знаю.
Дети тем временем уселись в круг на полу. Мы сели к ним.
— Давайте я начну. Я Кексик.
Дети засмеялись. Мне нравилось смотреть на улыбки детей. Я вообще детей люблю.
— Нет, ребят, серьезно. Я Кексик. Зовите меня так. Меня даже он Кексиком зовет.
Я пихнула Дина в бок. Тот улыбнулся.
Рядом со мной сидела девочка.
— Кексик, Нелли.
И так по кругу. Дин сидел последним. И тут он понял, что ему нужно повторить имена всех.
Он посмотрел на меня. Я кивнула.
— Тааак. Кексик, Нелли…
С горем пополам у него получилось.
— Дин.
Он назвал свое имя и откинулся назад. Мы рассмеялись.
Я посадила его обратно.
— Теперь давайте расскажите, кто чем любит заниматься, ну и вообще о себе. Дин, ты начинаешь.
Винчестер замялся.
— Ам. Нуу. Мне нравится слушать музыку, рок, особенно в машине. Много путешествую. Занимаюсь… ам…
Он почему-то замолчал. Я решила подсказать.
— Спортом?
Дин закивал.
— Да, спортом. Сразу говорю, что я не рисую, не пою, и не танцую.
Очередь шла по кругу. Дети рассказывали о себе. Дошло наконец и до меня.
— Ооо, наконец-то я. Так. Я такой ходячий позитивчик. Я пою, танцую, играю на гитаре, много читаю, рисую, занимаюсь каллиграфией, играю в постановках, пишу сценарии для выступлений, и еще люблю детей. Я не такая бука, как Дин. Да и он не очень бука, просто он еще не привык к вам. Ребят, если что-то вас волнует, всегда обращайтесь, мы поможем, правда. Мы ваши вожатые. И на эти 21 день мы с Дином — ваши папа и мама. Спрашивайте, что интересно.
Дин широко раскрытыми глазами смотрел на меня.
— Фига ты Кексик.
Я уперла руки в подмышки.
Все засмеялись.
— Так, ребят, вы тут уже давно сидите, весь корпус уже оббегали?
Дети закивали.
— Покажите нам, где наши комнаты.
Томми взял меня за руку и повел наверх.
— Эй, Кексик, ничего не забыла?
На лестнице я обернулась. Дин стоял внизу и демонстративно держал одной рукой мой
чемодан.
— Ой, блин.
Я спустилась к нему и протянула руку за чемоданом. Дин попятился.
— А вот не отдам.
Я вскинула брови.
— В смысле? Это мой чемодан.
Дин улыбнулся.
— Сам понесу теперь.
Я пожала плечами.
— Ну неси.
Мы поднялись наверх. Томми показал нам на дверь и убежал вниз. Мы с Дином уставились на дверь.
Она.
Была.
Одна.
========== Первый день ==========
Мы переглянулись.
— Ам.
— Мда.
— Это же не то, что я думаю?
— Я уже не уверен.
Дин подошел к двери и открыл ее. Мы заглянули внутрь.
Одна комната. Две кровати по бокам. Выход на балкон напротив входной двери. Большой шкаф. Тумбочка возле каждой кровати. Мы переглянулись и зашли внутрь.
— Ага. Пиздец.
— Согласен, Кексик, согласен.
Я быстренько оценила обстановку и нацелилась на кровать справа. Дин тоже времени даром не терял. Мы вместе с разбегу упали на нее.
— ЭТО МОЯ КРОВАТЬ!
— Я ПЕРВАЯ ЕЕ УВИДЕЛА!
— НЕ ПИЗДИ!
— ИДИ В СРАКУ! ЭТО МОЯ КРОВАТЬ!
Мы барахтались на кровати. Наконец, я спихнула его на пол и развалилась на кровати.
— ДААА!
— ТВОЮЮ МААТЬ!
— УАХАХАХА!
Дин встал с пола и сел на кровать напротив.
— Одна комната?
Я кивнула.
— На двоих?
Я снова кивнула.
— Никого не волнует, что мы разного пола?
Я кивнула.
Дин лег на свою кровать.
— Жесть.
— Согласна.
Я встала и, бахнув чемодан на кровать, расстегнула его. Достала оттуда мини-магнитофон и включила музыку.
— Мимо нас, мимо нас,
Пьяное солнцеее,
Оно уйдет и больше не вернетсяяя,
Что же ты молчишь, не поднимая глааааз.
Я доставала свои вещи из чемодана и распихивала их по шкафу. Дин же просто лежал на своей кровати и наблюдал за мной.
— Ну, я все.
Закрыла чемодан и запихнула его под кровать. Я заняла ровно половину шкафа.
Я легла на свою кровать. Дин встал и нагнулся за своей сумкой. Я случайно бросила на него взгляд. Его задница, Божеее… Тут же в моей голове закрутились шестеренки.
— Диин, а Диин.
Винчестер достал стопку футболок из сумки и пошел к шкафу.
— Чего тебе, Кексик?
— А я тебе прозвище придумала.
— Ну давай, жги.
— Булочка!
Я заржала в подушку. Дин уткнулся лбом в дверцу шкафа и хохотал.
— Буулоочкааа!
Мы просмеялись минут 10. Дин встал с пола, на который благополучно скатился.
— Бляя, я не могу. Булочка так Булочка. Что тебя натолкнуло на это?
Я пожала плечами.
— Незнаааю.
Дин продолжил разлаживать одежду в шкаф. Достал рубахи. Меня с кровати как ветром сдуло.
— Оооо Булочка у тебя рубааахии, дай посмотреть!
Дин протянул мне одну рубашку. Большая, как я люблю, зеленая в черную клетку.
— Ты же мне дашь ее поносить? Да? Ну и чудненько.
Дин даже ничего сказать не успел.
К нам постучались.
Я выглянула.
— Да-да?
Там стоял директор.
— Вас все устраивает?
Тут над моей головой показалась голова Дина.
— Простите, а почему у нас одна комната на двоих?
Директор пожал плечами.
— Так спланирован корпус. Ничего не могу поделать. Ну, а в отряде все хорошо?
— Да, все замечательно. Дети хорошие.
Директор кивнул.
— Ну вот и ладно. Сегодня никаких мероприятий не будет. Вечером один из вас должен прийти на планерку в здание администрации. И да, вам нужно придумать вместе с детьми название и девиз отряда.
Мы кивнули.
— В час дня обед. Выстраиваете детей и ведете в столовую. Там у каждого отряда свой стол. И рядом с их столом — ваш, на две персоны. Потом сончас. Как придете с обеда, и до четырех. После сончаса — полдник. В семь часов вечера — ужин. Так же выстраиваете детей и ведете в столовую. И после планерки вам выдают в коробках второй ужин, и вы раздаете его детям тут, в корпусе, после свечки. Они покушают, и отбой. До полуночи дежурите в холле, можете вдвоем, можете по одиночке, как вам удобно. Подъем в семь, у детей — в полвосьмого. Умывание, одевание, и бегом на стадион на зарядку. Ну, остальное я на планерке вечером расскажу.
Мы кивнули.
Директор ушел.
Дин сел на кровать.
— Так, теперь объясни мне, что такое свечка?
Я там и села.
— Ты приехал работать вожатым и не знаешь, что такое свечка?!
Дин пожал плечами.
— Я вообще до конца смены здесь не задержусь. У меня тут другие дела. Разберусь с ними и сразу уеду.
Я охренела.
— А я?!
— Тебе другого вожатого дадут.
Я подскочила и, нависнув над ним, уперла руки в стену.
— Никуда ты не уедешь. Ты не сможешь бросить ни меня, ни детей. Ты сейчас думаешь, что это так, всего-то 21 день и все. За эту смену они тебе станут родными, и в конце смены, когда они будут уезжать, ТЫ будешь плакать. ТЫ несешь за них ответственность. Ты — их вожатый. Я так, лишь твоя правая рука. Они ТЕБЯ берут в пример, ТЕБЯ они будут слушаться. Маленькие сердечки быстро привязываются к нам, к тем, кто рядом с ними. И ты привяжешься к ним. Ты будешь болеть за них, ты будешь делать все, только бы они победили. Ты сейчас не веришь мне, я знаю. Но потом, потом поймешь.
Дин все это время лишь восхищенно смотрел мне в глаза.
Я оттолкнулась от стены и взяла телефон в руки. Надо было успокоиться. Я набрала папу. Села на кровать, спиной к Дину.
