Текст книги "Последыш (СИ)"
Автор книги: Терния
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
– Ладно, сейчас, – Ника ушла в спальню и взяла из кучи обрезков, оставшихся после шиться Никаноровны желтый клочок синтетической материи – синтетика хуже всего хранит на себе следы пота, следовательно, запаха.
Ника скомкала его в руке, потом подышала на него, но не очень активно. Вынесла в комнату, к столу. Матео подставил открытую коробку и Нике пришлось заставить себя разжать пальцы и отпустить желтый клок на свободу. Он тут же упал, и крышка заперла его внутри.
– Ну вот и хорошо. С делами разобрались. Мы в палатке с Викой переночуем, а с утра поедем домой, в нашу стаю. Думаю, вам нужно поехать с нами. Поживете, пока ваших не найдем. Если не найдем, вас кто-нибудь удочерит. Нехорошо молодым девушкам без стаи оставаться. Вас могут обидеть.
– Спасибо, но нам и тут неплохо, – заявила Мария. Ника покосилась на сестру – похоже, страх притупился, раз та намеревалась отбиваться от приглашения на совесть. Раз самцы до сих пор не бросились, то и боятся нечего. А вот что они сделают, оказавшись на своей территории? Как себя поведут, заманив к себе домой?
Садар хмыкнул, оглядывая комнату. Печь, замазанную белой глиной, лавки с самодельными дорожками, самодельные круглые коврики на полу и выцветшие картинки из журналов на стене.
– Вы хотите остаться здесь? – удивилась Вика. – Но как тут можно жить? Тут даже интернета нет! Горячей воды нет! Это просто дыра!
Ника села на прежнее место, потому что Мария после этих слов сразу же отошла к печи, сложила руки на груди и теперь смотрела оттуда, безуспешно пытаясь погасить яростный блеск в глазах. Ника и сама бы разозлилась на эту избалованную девчонку за то, что она смеет поносить грязью дом Никаноровны, где они безумно счастливы, но останавливали самцы, которые, вероятно, станут защищать сестру. И еще искренность Виктории. Действительно, если всегда видеть только светлое, ни за что не поймешь, как можно быть счастливой без водопровода (это когда вода течет по трубе и ее не нужно тащить в ведре из колодца). Удобно, наверное, но есть вещи куда более важные. Что бы сказала Вика, предложи ей кто выбрать между этим домом и водопроводом в купе с Олимпом, сующим ей член во все дыры? Что бы она, интересно, выбрала?
Ника почувствовал нечто похожее на собственное превосходство над этими оборотнями из стаи Берестовских. Нет, они никогда на них не бросятся. Они другие. Пусть старше ее и Марии, но слишком наивные, глупые щенки.
– Мы хотим остаться здесь, – мягко повторила Ника. – Вы против?
– Нет, конечно, – Матео переглянулся с Садаром. – Вика права, конечно, как тут можно жить? Ну, отдохнуть несколько дней… Ладно, оставайтесь пока тут. Телефон дадите?
– Что?
– Телефон? Ну, номер, по которому вам можно позвонить. Когда мы узнаем, чьи вы можете быть, позвоним. – Он сунул руку в карман и вытащил айфон, который часто рекламировали по телевизору. Плоский, огромный, яркий.
– Ну? – спросил, проведя пальцем по экрану. Экран засветился.
Ника молчала.
– У вас нет телефона?! – вскликнула Виктория, вскочила и стала бегать между братьями. – Видите? Боже, у них даже телефона нет, – бормотала она себе под нос. – Поехали к нам! Как вы будете тут жить дальше? Вы что, всю жизнь тут собираетесь просидеть? Вы играли когда-нибудь в компьютерную игру? А кино в 3-д смотрели? На машине ездили? Боже, да вы хоть знаете, что такое кино?
Мария презрительно хмыкнула.
– Вика, остынь, – негромко сказал Садар. Потом достал из кармана свой айфон. Протянул Нике.
– На, держи мой.
– Что?
Вот еще, подарки принимать! Это же прямое обязательство, которое обернется расплатой. В стае даже за новые ботинки пришлось бы отрабатывать, а тут такой дорогой предмет!
– Берите! Как еще нам поддерживать связь? Бери, и думать ничего не хочу!
Садар надулся.
А и ладно, решила Ника, раз настаивает. Все равно мы больше никогда не встретимся.
Несмотря на недовольное лицо сестры, она взяла телефон. Садар оттаял.
– Зарядки, правда, нет, придется вам купить. Это такой шнур, который заряжает телефон от розетки. Пользоваться им просто, смотри – когда этот индикатор становится прозрачным – значит, нужно зарядить. Матео, набери.
Тот набрал номер и телефон в руках Ники засветился и задребезжал, играя красивую мелодию.
– Видишь, написано звонит Хомяк? Это значит, Матео, я его так назвал. Теперь на зеленую трубку палец клади и тащи ее в центр. Давай, не бойся.
Ника сделала, как сказали.
– Да, – тут же ответил Матео и его голос повторился из динамика.
Ника уже без подсказки поднесла айфон к уху.
– Да.
– Привет. Вот так это и работает.
– Красная трубка – отбой, – добавил Садар, – все просто.
Мария снова фыркнула.
В окне тем временем показался силуэт и на крыльце заскрипела половица. Вернулась Никаноровна.
– Нам пора, – Матео поднялся и взял свой драгоценный сундук. – Завтра мы уезжаем часов в десять, если надумаете с нами, звоните. Нажми просто на среднюю иконку и цифру 2 – автовызов меня. Или я позвоню.
– Да, лучше мы сами позвоним, – сказал Садар, поднимаясь.
Они пошли к дверям, пропустив вошедшую Никаноровну.
– Что, уходите уже? – спросила та, обмахиваясь краем платка.
– Да. Утром уезжаем, нужно отдохнуть, долго ехали.
– Спокойной ночи!
Сестры вышли на крыльцо проводить гостей.
– Слушайте, может вам хоть денег оставить? – спросила Вика, спустившись с крыльца. – У меня много денег, правда. Хоть купите себе одежды нормальной. И зарядку для телефона, еще счет пополните.
Еще одолжения? Нет уж, хватит.
– Спасибо, обойдемся, – ответила Ника, у которой щеки от фальшивой улыбки чуть не треснули.
И вздохнула свободно, только когда незваные гости растворились в темноте леса. Пронесло. Вроде не случилось ничего ужасного, но жизнь изменилась. Им выпала удача провести несколько спокойных лет на нейтральной территории, где нет оборотней, но везение закончилось. Получается, оборотней на белом свете как собак, рано или поздно они снова с кем-нибудь столкнутся. Нужно постараться уменьшить эту вероятность.
– Надо уходить, – словно подслушав мысли сестры, заявила Мария. – Мне не нравится, что о нас кто-то знает.
С толку сбивал запах незнакомца, который тревожил и требовал совсем другого – никуда не бежать, сидеть на месте и терпеливо ждать, а потом… потом вдохнуть не жалкие, оставшиеся на тряпке обрывки аромата, а запах живого тела – полноценный, жгучий, горячий.
Но выбор может быть только один – безопасно, когда о тебе не знают. Когда ты прячешься. Значит, придется снова прятаться.
Глава 6
Утром Берестовские и правда позвонили. Ника смотрела на экран почти минуту, поражаясь четким линиям изображений, потом провела по нему пальцем, перетаскивая картинку зеленой трубки в центр, и приложила телефон к уху.
– Привет, это Садар.
– Привет. Ника.
– Ну что, не передумали с нами? А то мы уже собираемся.
– Нет, дел много, огород, консервация, скотина.
– Ладно, оставайтесь. Мы вчера позвонили отцу и вместе решили – вернемся в стаю, устроим совещание с альфой. Наверное, твой образец разошлем по стаям, может вас кто-то опознает. Говорят, бывает такое – когда долго без альфы живут, теряют стайный запах. Разошлем ваш новый по всем.
По всем?!
– Зачем рассылать? Я же не узнала никого! Нужно рассылать только тем, кого у вас в чемодане не было.
– Ладно, может ты и права, всем не надо. Но Росиати точно нужно отправить, у тебя явно ненормальная реакция на него была.
Ника почувствовала, как крепко сжались зубы, а потом собственную кровь во рту. От сладко-соленого вкуса закружилась голова.
– Проверить не помешает. Матай мужик умный, может, поймет, в чем тут дело. В общем, наш альфа попробует к нему обратиться, у того связей полно и всегда есть полезные идеи. Он проблемы как орешки щелкает.
– Пожалуйста, не надо. – Прошептала Ника, а сердце грохотало так, что, наверное, перекрыло ее голос.
– Почему не надо?
Почему? Ника перебирала в голове причины и все больше цепенела. Разумных причин нет.
Долго ждать Садар не стал.
– Не паникуй, детка, расслабься и положись на Берестовских. В общем, через пару дней позвоню, скажу, как прошло. Мы вернем вас домой, обещаю. Давай, пока, сестре привет.
И он отключился.
– Мария! – крикнула Ника, но изо рта вырвался только жалкий писк.
– Что? – та уже стояла рядом и хмурилась. И дрожала, потому что все слышала.
– Надо же! Откуда это у вас телефон? – добродушно спросила вошедшая с улицы Никаноровна.
– Вчера Вика забыла, как раз звонила сказать, что скоро за ним зайдет, – быстро ответила Мария и Ника сквозь туман в голове поразилась, как у той уже второй раз за последние дни так вовремя срабатывает смекалка. – Останемся с Никой дома и будем ждать. Придется тебе самой в магазин идти.
– Хорошо, схожу, невелика дорога. Ну что, завтракать будете?
Сестры одновременно кивнули.
Это был последний завтрак в гостеприимном доме, где дорога каждая мелочь. Ника сделала все, чтобы об этом не думать, после быстрого завтрака убрала со стола, подмела пол, потом проводила Никаноровну на улицу – палатка с товарами приезжала раз в неделю, как раз сегодня. Когда приемная мама ушла достаточно далеко, девчонки оделись: Ника в синий спортивный костюм, в котором молния не застегивалась, Мария в мягкие спортивные штаны с резинками и в свою единственную рубашку в рубчик с длинными рукавами. Обе повязали на голову платки, правда, Нике пришлось собрать в хвост отросшие волосы, как-то сразу не догадалась обрезать, а теперь уже поздно, времени нет.
Они взяли вещи и ушли из дому, даже не оставили записки, потому что нельзя. Никаноровна и так поймет, что произошло, а не поймет, как раньше придумает себе подходящую причину.
Айфон тоже забрали, Ника сунула его в карман на груди. Позже они позвонят Матео и скажут, что переехали в другую деревню, это чтобы Никаноровну никто не тревожил. Может, эти прилипчивые оборотни поймут, что сестры не хотят продолжать знакомства, и оставят их в покое?
В этот раз они подготовились к побегу лучше. У них был старый рюкзак для вещей, пластиковые бутылки для воды, пирожки с картошкой и яблоками, карта местности и даже деньги, вырученные за продажу собранных ягод и трав.
Куда идти, они собирались решить по пути, а сейчас просто хотели убраться как можно дальше. Бегать им не привыкать. К вечеру они пересекли местную реку и устроились на ночлег в густой посадке у поля, а утром двинулись дальше.
Телефон постепенно садился, полоса зарядки становилась все более прозрачной. Ника решила, что когда останется совсем немного, она позвонит, пока телефон не отключился, но не раньше, однако следующим утром тот зазвонил сам.
Они только вошли в лес, который, судя по карте, расстилался вперед на много километров. За ним большой город, а дальше снова лес, уже такой, что по нему можно чуть ли не до тайги дойти.
Ника переглянулась с Марией и приложила телефон к уху.
– Ника? – закричал Матео. – Ника, ты слышишь?
– Да, я слушаю. Привет.
Сестра сняла рюкзак, который тащила в порядке очереди, опустила на траву и села рядом, встревожено смотря снизу вверх.
– Здорово! Мария рядом?
– Да.
– Никуда не отлучайтесь, ладно? Скоро за вами приедут! Сидите дома!
Сердце сделало предательский кульбит.
– То есть?
– Ну, помнишь, мы говорили про Росиати? Это просто бомба! Не знаю, что именно произошло, но от них поступили четкие указания немедленно вас к нему доставить. Он и своих людей отправил, и говорят, лично выехал. Похоже, вы ему позарез нужны. Похоже, он вас опознал! Слышишь?
– Как такое может быть? – губы шевелились словно сами по себе, но во рту была пустыня, в горле ржавчина, в животе угли. – Я его не опознала.
От вранья тошнило, но иного Ника сказать не могла, слишком небезопасно.
– Все потом! На месте разберетесь! Не бойся, вас велено беречь как хрусталь, пылинки сдувать и ходить вокруг на цыпочках. Вика думает, одна из вас его пара. Говорят, когда доставили ваш образец, Матай отдыхал после охоты и даже огрызался на курьера, что, мол, такого срочного произошло, что меня посмели побеспокоить? Курьер еле уговорил коробку открыть. А потом что-то произошло, говорят, по дому словно ураган пронесся. Все выбежали на улицу и стояли, смотрели, как стекла бились. Говорят, даже лампочки полопались и потом новую мебель пришлось заказывать. Это потому что Росиати превратился в оборотня, а у него силищи немеряно и когда он бушует, лучше находиться от него как можно дальше. Может, курьер и врет. Про Матая любят приврать, репутация впереди него бежит и флагом размахивает. А может, не врет. Наш альфа сказал, Росиати подняли весь резерв своей охраны, как будто воевать с кем-то собрались. Короче, вы с сестрой настоящие живые сюрпризы. Я, конечно, не думаю, что дело в паре, иначе ты бы узнала его запах. Кто в своем уме откажется от пары? Но может, вы родственники? Тогда все складывается – требование привезти и беречь, а ты при этом запах Росиати не узнала.
– А если я не хочу к нему ехать? – спросила Ника.
– А что тут такого? Повидаетесь, поболтаете. Наверняка договоритесь. Хуже, чем в деревне жизни нет, чего вам терять? – Удивился Матео. – В общем, сидите в доме, наши на машине едут, а росиатиевские на личном вертолете, может, даже быстрее доберутся. Адрес только точный я не помню. Как деревня-то ваша называется?
– Мы сейчас в другом месте. У тети Нюры, двадцать километров к востоку. Деревня Колобейск, – на ходу выдумала Ника. – Дом пятнадцать.
– Ага, ладно. Записал. Сидите, ждите. Ну давай, не дрейфь, скоро увидимся. Сестре привет.
Матео отключился.
– Что? – тут же завопила над ухом Мария. – Что случилось?
– Ничего хорошего. Наш запах опознал альфа стаи Росиати. Он требует нас к себе.
– Как опознал? Почему?!
– Понятия не имею, но он за нами едет.
– Куда?
– В Колобейск.
– Это где?
– Не знаю.
– А что за название?
– Что в голову пришло.
– Тогда валим отсюда, чем дальше, тем лучше. Кто знает, как долго нас будут искать, пока им не надоест?
Похоже, про поднятую в полном составе охрану Мария не услышала. Ника вдруг почувствовала жуткую усталость и еще одно, ранее незнакомое чувство – нежелание что-либо делать.
– И куда нам идти? – потеряно спросила Ника.
– Ты вообще, что ли? Дальше!
– Куда мы придем, в конце концов? Ты не думала, хотя бы раз, что нужно не просто идти, а поставить цель! – огрызнулась Ника. Раньше ей всегда не было дело до истерик сестры, а сейчас она сильно разозлилась.
– Может, в большом городе остановимся? Там легко затеряться. – Мария не заметила, слишком нервничала.
– Даже не знаю.
– Вечером станем на ночевку и решим. Город страшное место, но эти стаи со своими территория еще хуже. Неизвестно, на чью забредешь, а в городе хоть затеряться можно, народу уйма, запахи так перемешаны, что искать нас бесполезно. – Мария легко подняла рюкзак и нацепила на плечи. – Ника!
– Да?
– Ты чего словно во сне? Шевелись. Пошли. Да что с тобой?
– Я не знаю, – растеряно покачала головой Ника, которая так и не сдвинулась с места.
– Ты встала столбом, и стоишь, ждешь, как будто и правда хочешь поехать к этому Росиати бешеному. Этого хочешь?
В груди свернулся моток колючей проволоки.
– Нет, конечно!
– Тогда топай быстрее!
Собравшись с силами, Ника заставила себя идти, все быстрее перебирать ногами и ни о чем не думать, только держать перед собой в поле зрения спину сестры. А обычно она вела. Но сегодня что-то изменилось.
Сестры остановились только в обед, перекусили последними пирожками, уже невкусными, и сразу же отправились дальше.
Примерно через два часа телефон зазвонил снова. Полоса зарядки уже не просто стала прозрачной, а мигала на последнем издыхании. Ника была уверена, что телефон может отрубиться в любой момент.
– Не отвечай, – на ходу бросила Мария. – Лучше выбрось его в кусты. Зачем ты его несешь?
– Зачем сразу выбрасывать? Может, еще пригодится.
– Мне он не нравится!
– Почему? Красивый телефон. Удобный. Дорогой, наверное.
– Ника, прошу, выбрось его. Я чувствую, так будет лучше.
Хотелось огрызнуться и послать Марию куда подальше, но Ника одернула себя. Почему она спорит? Зачем ей на самом деле телефон? Продать? Подумают еще, ворованным торгуют, беды не оберешься. Связь с семейством Берестовских, от которого столько неприятностей приключилось? Вот уж не было печали, пока спасители не появились! Кто в здравом уме захочет с ними связываться?
Но рука дрожала, отказываясь подчиняться, пока Ника собиралась с духом и выбрасывала телефон. Потом он все-таки упал в траву под ноги и, захлебнувшись последним звонком, замолк. Экран потух.
– Пошли быстрей! – требовала сестра.
– Может, перерыв сделаем? Как-то мне не по себе, не могу понять, что не так. Просто не могу пока идти. – Ника подняла руку и прижала к сердцу. Она и не знала, что сердце может биться так яростно, так зло, что даже больно становится. Если его не держать, оно может выскочить из груди и упасть на землю. – Голова кружится.
Мария заволновалась:
– Ты чего это? Тебе плохо? Наверное, переволновалась. Давай, сядем, отдохнем. Только недолго.
Обычно Ника останавливалась, только когда валилась с ног, но сегодня все изменилось. Телефон, как тяжелая глыба, не давал отойти, придавливал к месту.
Ника присела на корточки, а потом упала и уткнулась лицом в траву, пока сестра пристраивала поблизости рюкзак и доставала воду.
– Ты точно не заболела? – спросила Мария с тревогой. – Это так не вовремя.
Нет, дело было не в болезни. Дело в другом. В том факте, что их признал своими альфа, нет, тот самый мужчина, запах которого был самым мощным ароматом, с которым когда-либо сталкивалась Ника. Как ураган, который затягивал и поднимал в небо. Самым темным и горячим. От запаха осталась только память, но каждый раз, стоило представить тот клок материи в прозрачной коробке, как глаза закрывались, а под веками плавали темно-красные пятна. Секунда, две – и Ника приходила в себя, но это повторялось снова и снова.
– Нет, я здорова.
– Надеюсь, ты не врешь, – вздохнула сестра.
Пять минут и все, решила про себя Ника, закрывая глаза. Пусть пятна плавают, я не стану им мешать. А потом, через пять минут, порву веревку, привязанную к этому телефону, к Берестовским, которые звонят по телефону, а заодно с Матаем – самцом, который за всем этим стоит. Звуки имени моментально отозвались в груди, словно шипами пронзая внутренности и останавливаясь где-то в животе. Это было больно.
– Сейчас пойдем, всего секундочку, – шептала Ника, вдыхая запах земли, чтобы перебить память. Ничего не пахнет лучше земли.
– Не спеши. У нас есть немного времени, – в голосе Марии слышалась паника. Раньше Ника никогда не сдавалась, наоборот, выслушивала нытье и шла вперед, и поддерживала Марию. Теперь что-то изменилось.
– Сейчас пойдем, все в порядке…
Секунды тикали, как в секундомере, громко-громко.
Однако планам не суждено было сбыться. Минуты через три над головой раздался свист, стрекот и над деревьями завис вертолет. Завораживающее зрелище – громкий, стремительный, он переместился от горизонта всего за несколько секунд, оказавшись прямо над ними.
Ника подняла голову.
– Беги, – успела прошептать она.
Глава 7
Мария стояла, поэтому успела рвануть в заросли. Нике пришлось вначале вскочить на ноги, а в человеческом обличье на это уходило несколько секунд, люди не могут двигаться так быстро, как оборотни.
Сверху заорали что-то неразличимое в стрекоте вертушки, а потом вниз выстрелили темные лучи. Засвистели канаты.
Двое самцов в черной одежде опустились в кустах перед ней, трое позади.
– Одна тут!
Кто-то сразу же схватил ее за плечо, раньше, чем Ника успела дернуться. Потянул вверх из полусогнутого положения, в котором поймал, заставил выпрямиться и встряхнул.
– Мария, – прохрипела Ника, оглядываясь. Сестры не было видно, открытый рюкзак валялся на месте, где его бросили. Не пытаясь вырываться, она закричала со всей силы. – Не возвращайся!
Только бы самцы не разделились! Тогда поймают обеих.
Мужчины не стали делиться и догонять сестру, они наклонились к Нике и дружно принюхались.
– Это она! – снова крикнул кто-то из-за спины. Его лица не было видно. Голос звучало грубо.
Потом среди зарослей показались самцы, которые приземлились чуть дальше и теперь приближались к стоянке.
Нику качнуло. Тот, который подходил слева, заранее себя выдал – его аромат, насыщенный, куда более острый, чем от образца, забил ноздри и горло. Он смешался с окружающим воздухом и пропитал все – траву, небо, одежду и землю под ногами. Проник везде, внутрь.
Дышать стало так тяжело, что Ника решила, что проще вообще не дышать.
Самец был выше Ники на голову, широкоплечий, взрослый, коротко стриженый, и казалось – бело-черный. Бледное лицо, светлая кожа рук, черные глаза и такие же черные волосы, черные брови и ресницы. Черная футболка, поверх нее застегнутый жилет, черные штаны с пристегнутой к поясу кобурой, ботинки, часы.
Сама чернота шла к Нике – стремительно и неумолимо.
Нет! – билось в голове. Убежать от щенков Берестовских, пять лет прятаться от мерзкого Олимпа, чтобы угодить к тому, кого не проведешь?
Чем ближе он подходил, тем лучше были видны глаза. Тяжеловатые веки, придававшие угрюмости, брови гладкие, ровные, а взгляд, словно глубокий омут, который медленно засасывает тебя целиком.
Нет!
Отведя взгляд и резко, каким-то чудом вывернувшись из рук мужчины, стоявшего за спиной, плечо резко обожгло болью, она, не думая, бросилась в сторону, в лес. Над головой сомкнулись спасительные заросли, позади кто-то разочаровано выругался. Ника неслась сломя голову, не смотря под ноги, по щекам хлестали ветки, суставы выворачивало, а позади нарастал звук погони.
Прыгая с небольшого холма, Ника почти подвернула ногу, но успела упереться в траву руками и перенести вес вперед, потом поднялась и побежала дальше. Раздавленная ногами зелень пахла терпко и свежо, сквозь ветви обрывками светило яркое весеннее солнце. Ника бежала, ничего не замечая. Постепенно чужие шаги смолкали.
Когда дыхания стало не просто не хватать, когда оно остановилась, пришлось остановиться и ей. Ника упала на игольчатый покров под большую елку, прижалась спиной к стволу и стала оглядываться.
Вокруг было тихо.
Мария сбежала. Похоже, она тоже смогла убежать. Погони не слышно. Этот, бело-черный, не мог остановиться, ни за что не мог, но почему-то его не слышно тоже. Наверное, случилось чудо.
Ника застонала, пытаясь выпрямить ноги. Она даже не подумала, что можно перекинуться, а ведь это идея. Но одежда? Что делать потом голой в лесу?
Нет, нужно убраться отсюда, убраться дальше. Нужно бежать, бежать.
Только ноги отдохнут.
Секунд через десять Ника заставила себя встать. Нагнулась поправить шнуровку на кедах. А когда выпрямилась, черно-белый незнакомец стоял напротив.
Ника вначале не поверила своим глазам и прищурилась, а потом смирилась. Запах… она убегала, а его аромат не исчезал, значит, он все это время был рядом. Просто смотрел, наблюдал, пока не решил себя выдать.
От него не убежать. Не убежать!
В отличие от нее самой, мужчина не выглядел уставшим или запыхавшимся. Его грудь не ходила ходуном, на лице не было капель пота, а ноги его не дрожали, как кисель. Наоборот, он выглядел свежо, как после хорошего отдыха.
Ника прислонилась затылком к стволу.
Росиати сделал шаг. Одновременно с этим в Нику словно ураган врезался, почти пришпиливая к стволу. Ветер, которого не чувствовалось, сила, которой не было видно. Его аура альфы.
Мужчина подошел вплотную, слегка наклонился и вдохнул воздух у ее лица. На секунду прикрыл глаза, на шее дернулся кадык. Он был гладко выбрит и в густой аромат тела вплетался тонкий аромат одеколона.
Ника вдруг всхлипнула.
– Тише.
Голос еле слышный, но твердый, как гранит. Его рука потянула за край Никиной косынки – та сползла с волос, волосы распушились, тут же залезли ей в глаза и уши. Самец отбросил ткань в сторону.
– Тише…
Смотря в упор, он взял ее за плечи и потянул на себя. Потом резко положил руку Нике на затылок – голова улеглась в большую ладонь, как на удобную подушку.
– Это ты, – сказал мужчина. У него был подходящий голос – словно острый нож, который вонзается в грудь и медленно, неумолимо продвигается глубже, пока не окажется в сердце.
Внутри в ответ на звук его голоса заскулила самая жалкая, самая трусливая ее часть. Чужая рука с плеча убралась, а его черные глаза теперь почти вплотную рассматривали Нику, изучая нос, изгиб губ, разрез глаз, длину ресниц. Он дышал и аромата от этого вокруг становилось все больше. Его губы были бледными, но не белыми. Немного выпуклыми, как у статуи, чья голова валялась у старого клуба. Никаноровна говорила, эта статуя когда-то изображала колхозника, прототипом которого взяли местного красавчика-тракториста. И до сих пор его губы и подбородок лежали в траве, полускрытые землей и радовали взгляды редких прохожих. Но этот настоящий.
Его губы приоткрылись, там, словно в сумраке, хранился основной источник его опасности – запах, который складывается из его кожи, волос и глаз, который соединяет все это в гремучую смесь.
Нельзя ждать, иначе этот запах проникнет в грудь и ее удушит! Отравит!
Извернувшись, Ника укусила его за руку. Вонзила зубы в плоть и угрожающе зарычала. Он вздрогнул, но руку не убрал – смотрел расширившимися глазами, как маленькие клыки впиваются в его плоть и молчал. Глубокое, рваное дыхание приподнимало его грудь. Каждый вздох окутывал новой порцией аромата. Хотелось мотать головой и рвать его на части, но… на самом деле не хотелось. И очень неудобно рвать на части, когда ты толком не можешь дернуть головой.
Ника нехотя разжала зубы.
– Пусти меня! – потребовала по-другому, попытавшись оскалить зубы. На них его кровь, алая на белом, такое должно пугать.
Казалось, в непроницаемо черных глазах мужчины что-то дрогнуло, вот-вот отпустит, но через мгновение руки нажали на затылок и поясницу, и Нику крепко прижали к горячему, мелко дрожащему телу, обхватили, словно стянули смирительной рубашкой и намеков на возможную свободу не осталось. Это была клетка, чьи стены мягко сомкнулись, удерживая внутри. Стальная основа под теплой кожей.
– Это ты… – прошептал голос над головой.
Он поднял ее за талию, уткнулся головой в ее грудь, в растянутую футболку, которая когда-то была белой, а теперь стала серой, в пятнах пота и травы, и прямо так куда-то понес. Ника вынуждена была упереться руками в его плечи. Она судорожно осмотрелась: лагерь остался в стороне, а из-за деревьев уже показались остальные самцы, один из них говорил по рации:
– Да, нашли, именно ту, что нужно. Вторая ушла. Да, по симкарте отследили, без проблем. Сажай вертолет, мы идем. Не знаю, на месте решим.
Мужчина нес ее куда-то, а самцы задержались там, на поляне. Когда в очередной раз он вздохнул особенно сильно, солнечное сплетение словно огнем обожгло.
Ника сжала пальцы на его плечах. Это было приятно. Ее никогда не носили на руках.
Но это все не к добру, не к добру! Она попыталась придать голосу стали:
– Отпусти меня!
– Я не могу.
– Ч-что?
– С чего бы мне тебя отпускать? Я тебя ждал. Я искал тебя так давно, что потерял счет времени. Отпустить? Думаю, что сдохну, если тебя отпущу.
– Ты умрешь? – изумилась Ника. Она много раз желала смерти и папаше, и Олимпу, не говоря уже о Крауфранце. Да что там лукавить, иногда Нике хотелось, чтобы все самцы стаи, даже связанные с ней кровными узами, разом взяли да сдохли! Однако сейчас наступление смерти ее испугало.
Он затрясся и Ника поняла, что самец смеется. Мужчина поставил ее на землю, но рук не разжал. Такая близость, когда грудь расплющена о его жилетку, а дыхание общее, сбивала с толку.
– Не волнуйся, волчонок, я не умру. Не сейчас, когда главная добыча в моих руках. Ты Ника. – Он не спрашивал, а утверждал. – Меня зовут Матай.
– Очень приятно, – постаралась улыбнуться Ника. Усыпить бдительность и убежать – вот хороший шанс спастись. – Отпусти меня, пожалуйста, а?
Улыбка моментально спала с его лица.
– Нет.
Ответ прозвучал довольно жестко.
– Чего ты от меня хочешь? – сглотнула Ника.
Он слегка нахмурился.
– Чего? Разве ты не поняла? Похоже, что я за каждой встречной по лесу гоняюсь? Нет, Ника, ты моя пара.
Сказал таким тоном, будто это все объясняет.
– Я не знаю, что это такое, – прошептала Ника.
Он кивнул.
– Мне говорили, что вы выросли среди людей. Берестовские передали ваш разговор слово в слово. Но ты должна это чувствовать – когда видишь меня, когда вдыхаешь мой запах. Прикоснись ко мне, к моей голой коже и ты поймешь, что я имею в виду. Это острое, как разряд тока, но это приятно. Прикоснись ко мне. Ну?
– Я не буду к тебе прикасаться! Я ничего такого не чувствую!
Ника даже попробовала отпрянуть, но не смогла – то ли из-за его рук, которые не пустили, то ли от собственной слабости.
– Не бойся, в моей стае тебе будет хорошо, – заявил Матай, его ресницы на секунду сомкнулись, а в голосе появилась хрипота. – Ты привыкнешь. Ты пойдешь со мной и научишься говорить правду.
– Отпусти меня в лес, – снова попросила Ника, не поднимая глаз.
– Не обсуждается.
Он снова поднял ее, на этот раз перебрасывая через плечо и быстро куда-то пошел, почти побежал. Вначале Ника старалась не сползти вниз, потому что тогда его плечо вопьется в живот и будет больно – и не сразу поняла, что они отошли от лагеря довольно далеко. Потом их догнали остальные самцы, деловито шныряя в окружающих кустах и осматриваясь. Интересно, они боялись, что Мария выскочит из тайного укрытия с палкой наперевес и с ее помощью отобьет Нику?
Мария! Сестра. Одна, в лесу! А ее саму куда-то тащат, и она лежит мешком, даже не пытаясь сопротивляться.
Позор!
– Отпусти! Отпусти меня!
Ника принялась извиваться с такой силой, что мышцы заболели от перенапряжения. Однако никакого эффекта на Матая это не оказало. Потом он схватил Нику за талию и поставил на землю, но оказалось, совсем не потому, что она удачно сопротивлялась. Просто они стояли перед вертолетом, самцы окрыли дверцу и запрыгивали внутрь кабины и кажется, Нику собирались увозить.
Неизвестно куда. Неизвестно кто. Неизвестно зачем.
Завизжав, Ника бросилась к лесу, вернее, хотела броситься, но рука Матая безо всякого усилия перехватила ее за талию.
– Ника. Успокойся.
– Нет!
Наверное, если бы Крауфранц однажды до нее добрался, так бы Ника и сопротивлялась – как в последний раз, без оглядки на собственную боль, как дикая, отчаявшаяся кошка, попавшая в неволю. Она шипела, царапалась, вертелась, била всех, кого могла достать, клацала зубами так, что до крови прикусила собственные губы, но не остановилась. Она не думала и была готова умереть, только бы не лезть в вертолет. Даже Матай не смог ее удержать, Ника вывернулась и освободилась. Ненадолго.
