Текст книги "Последыш (СИ)"
Автор книги: Терния
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)
Она вскочила, нашла белье и шорты, натянула на себя.
Ого, времени уже почти пять часов, а она сестре так и не позвонила. Телефон в комнате. Нике прибежала туда, схватила трубку – три пропущенных от Ларим. Быстро перезвонила.
– Ты почему не отвечала? – тут же ответил недовольный голос.
– Телефон забыла… в ванной, не слышала. Крепко спала.
– Мы уже подходим к твоему дому. Мария замучила нас своим нытьем.
– Иду навстречу.
Ника причесалась и выбежала на улицу. И правда, сразу за воротами она встретила Ларим и Марию. Брониславы с ними не было.
– Где твоя дочь? – спросила Ника, вытерпев недовольные бурчания сестры и несколько раз извинившись.
– Дома. – Ларим поджала губы.
– Матай разрешил ей остаться.
Женщина остановилась и покачнулась.
– Что ты сказала?
– Альфа разрешил твоей дочери остаться.
– Боже…
Ларим шагнула к Нике, обхватила ее руками за плечи и зарыдала, запричитала:
– Спасибо, спасибо тебе, девочка. Ты даже не представляешь, что ты сделала. Спасибо!
– Не за что. Я тут ни при чем.
– Он это сделал из-за тебя.
– Я ни о чем его не просила.
– Неважно. Ну что это я, – она резво отскочила. – Нужно быстрее вернуться домой, сказать Брониславе, что она теперь в безопасности. Догоните сами?
– Конечно, идите.
Ларим почти понеслась по дороге.
– Прогуляемся? Не хочется дома сидеть, – предложила Ника. На самом деле, в доме альфы слишком сильно пахло тем, чем там занимались, у Ларим будут слезы в три ручья, а хочется тишины и покоя. Конечно, куда больше хочется не прогулки, а… чего-то другого, но пока Матай не вернется, другого не будет.
– От тебя пахнет самцом, – скривила нос Мария и пошла в сторону парка.
– И что?
– Ты говорила, что спала! Но откуда тогда запах? От тебя им просто несет, будто ты в нем купалась!
Ника занервничала. Рассказать Марии, откуда запах? Сестра не поймет, не поверит, что все эти чудесные ощущения бывают на самом деле, потому что Ника тоже ни за что бы ни поверила, не случись этого с ней лично.
– Ты мне врешь, – Мария сощурилась, отпрянула.
– Подожди. Ладно. Да, от меня пахнет. Мы с ним просто…
Сестра, не слушая, вдруг рванула с места и побежала.
– Куда ты? Стой!
Ника побежала за сестрой, но видимо, та жутко расстроилась, раз рванула так, будто за ней несется разъяренная стая самцов.
– Стой! – кричала Ника. Мария пробежала мимо парка и повернула в лес. – Да стой ты!
В лесу, в отличие от парка, все заросло. Для оборотня еще нормально, а человеческие ноги и руки то и дело цеплялись за густо сплетенные ветки и траву.
– Стой! – крикнула Ника, но Мария упрямо неслась вперед. Они углублялись все дальше в лес.
«И чего ей в голову втельмяшилось убегать?», – думала Ника, перестав орать, потому что сестра все равно отвечать не собиралась. Дурочка, убежит далеко, потом дорогу обратно ищи. А если к ним была приставлена охрана, наверняка о глупом побеге узнают и накажут. И вообще – ну в чем причина? Зачем этот балаган? Ничего же не случилось!
Мария остановилась так же резко, как взяла старт. Тяжело дыша, стала оглядываться.
– Что ты вытворяешь? – рассержено спросила Ника, останавливаясь рядом и сгибаясь, потому что такая скорость даже оборотней утомляет.
– Я тебя не узнаю, – прошипела Мария, вскидываясь.
– А я тебя! – огрызнулась Ника. – Чего ты истеришь?
– Я вижу, этот самец тебя приворожил. Ты на себя не похожа.
– Он ничего плохого мне не делает.
– Он тебя лапает, а ты и рада!
– Слушай, хватит! – рявкнула Ника. – Это мое дело!
– Вот и я говорю – ты отдалилась, стала себе на уме. От тебя как будто только оболочка осталась. Он тебя приворожил!
Наверное, скандал бы затянулся, но Ника отвлеклась.
– Люди, – она повела носом. – Приближаются.
– И что? – подбоченилась Мария.
– Я не собираюсь ругаться на людях. И вообще больше не собираюсь с тобой ругаться, – Ника развернулась. – Делай, что хочешь. Не буду разговаривать, пока ты не успокоишься.
– Ты куда?
– Домой!
– Там не твой дом!
Ника не стала отвечать. Хочет по лесу бегать – и ладно. Устанет и вернется. Чего она вообще за ней побежала?
Кусты тем временем расступились и Ника вышла на берег прекрасного озера. Запах людей стал очень сильным, видимо, доносился с озера ветром.
Красиво тут. Чистая вода, синяя глубина, поросшие травой низкие берега. Правда, нет, не совсем чистые – правый берег был взрыт, как будто огромные машины содрали траву, раскурочили и подняли вверх пласты земли. А еще далеко-далеко между этими грудами разрытой земли ходили люди. Ника принюхалась – пахло очень знакомо, сладко, остро. Не люди! Радость вспыхнула так ярко, что все остальное вылетело из головы.
– Матай! – крикнула Ника, поднимая руку. – Матай! Я тут!
Но тут кто-то сзади саданул Нику по голове и она потеряла сознание – прекрасное озеро схлопнулось и кануло в черноту.
Глава 18
Голова ужасно раскалывалась, в глаза словно колья воткнули. Затхлый запах забивал нос, отбивал обоняние.
– Ты и, правда, пришел один? – спросил незнакомый голос. – Молодец, хвалю. Послушный мальчик.
Нос Ники дернулся и стало легче – знакомый аромат пробился сквозь вонь свалки и лежалой пыли. В груди что-то заныло, хотелось уткнуться в источник запаха носом, потому что там безопасность.
– Отпусти для начала девушку.
Голос у альфы был почти равнодушным. Почти. Ника приоткрыла глаза и осторожно осмотрелась. Это какой-то брошенный склад или завод. Бетонные серые стены, измазанные грязью и покрытые кривыми рисунками, из которых торчит арматура, вдоль стен груды строительного хлама. Потолок высоко. Сама она лежит на чем-то твердом, вроде бетонной плиты, а выходы и провалы окон перекрывают мужчины в черной одежде, их лица закрывают плотные повязки, только глаза видно, а в руках автоматы.
– Нет, девка останется здесь.
Матай стоял напротив высокого, грузного, щеголевато одетого человека с прилизанной жидкой челкой. После этих слов он сунул руки в карманы.
– Ладно. О чем ты хотел говорить?
– Стул мне!
Один из наемников притащил кривой стул, на который мужчина вальяжно уселся, закинул ногу на ногу и стал покачивать острым носком отполированного ботинка.
– Пить! – завопил он.
Ника облизнулась – от воды она бы тоже не отказалась. Но когда попробовала поднять руку, та не послушалась. Ника задергалась и выяснила, что крепко связана.
– Лежи тихо, пока не вырубили, – бросил ей мужчина. Матай слегка прищурился.
Мимо просеменила стройная высокая женщина со стаканом воды в руках. Она была ярко накрашена, одета вызывающе – короткая облегающая юбка и майка, из выреза которой торчит белье – розовое кружево. Симпатичная, хотя слишком сильно размалевана. Незнакомая женщина окинула Матая жадным взглядом и призывно улыбнулась ему. Нике от этого стало еще хуже. Вот значит как другие женщины на него реагируют? Смотрят так, будто хотят облизать? Конечно же, они хотят, чтобы он проделал с ними все те штуки, что делал с Никой, конечно, они хотели такого же удовольствия.
Чтоб они все сдохли!
Ника натянула путы, громко выдохнула и рухнула обратно на поверхность.
– Успокой ее, – не оборачиваясь, приказал прилизанный.
Матай наклонил голову и зарычал. Ничего себе, Ника замерла от шока. Оборотни не имели права выдавать людям свою суть, не могли выдавать, кто они есть, даже когда на кону так много, а Матай начинает терять контроль. Хотя… если бы не он, не его соседство в этом страшном месте, Ника уже умерла бы от ужаса. От этих ненормальных явно ничего хорошего не жди.
– Ладно, спокойно. Все стоим на месте тихо-смирно. – Нехотя отменил приказ мужчина.
Матай наклонил голову еще ниже, повернул налево-направо, как робот, зыркая глазами по углам. Он был в той самой одежде, в которой ушел утром – светлые джинсы, бежевая футболка с длинными рукавами, легкая куртка. Наверное, прошло совсем мало времени с того момента на берегу, когда Нику отрубили. Ну, вот чувствовала же людей!
– Вот ты какой, Росиати, хозяин компании Дарквотер, – мужчина хмыкнул. – Дикий зверь. Объект сплетен сильных мира сего и томных женских ахов. Тайна самого красивого озера нашей местности. Всегда хотелось посмотреть, что же ужасного и «дико привлекательного», – тут он кого-то перекривил, – в мужчине, пусть и таком богатом. Но мы все не нищие, так? Деньги любого мужчину делают привлекательным, как бог. – Он один захихикал своей шутке. Матай молча и равнодушно смотрел на него.
– Ты слышишь меня? – вдруг разозлился человек.
– Да. Говори быстрей, чего хотел, – равнодушно позволил Матай.
– Я хочу, твою мать, часть озера. Хорошую часть. Мы же пытались договориться по-хорошему, много раз предлагали щедрую компенсацию. Почему ты, сука, такой жадный и не хочешь делиться?
– Озеро мое, – невозмутимо сообщил Матай. – Это не обсуждается.
– Нет, – человек снова усмехнулся. – Так не пойдет. Так дела не делают. Мы живем на одной планете, где у каждого свое место. У тебя территория может и больше, чем у обычных лохов, но озером делиться все равно придется. Ты вообще знаешь, кто я?
Матай задумался.
– А мне не по х**? – наконец, спросил.
Человек разъярился и чуть не вскочил, но сдержался. Пригладил и без того отвратительную челку.
– Ладно, давай по-другому разговаривать, раз так. Ты моей техники утопил на несколько миллионов, а сегодня разогнал половину людей. Это все звонкие монетки, Росиати, это все ущерб.
– Не ты первый, не ты последний. Ближе к делу.
Мужчина пожевал губами, прищурился.
– Ладно, к делу, так к делу. Эта сучка тебе дорога, верно? Последние несколько дней ты вокруг нее как козлик прыгаешь, мои источники говорят. Да, вижу, не врут, раз сам пришел, а не отправил одного из ссыкунов своих разговаривать. Хорошо, что наконец-то у тебя появилась ценная игрушка. А что, если мои ребята ее пощупают? Сделают ей одолжение и попользуют? Поделишься? Вот ты говоришь, что не умеешь делиться и не хочешь, а мы покажем, как нужно делиться, особенно с такими, как я. Эй, не дергайся. Они будут стрелять, если станешь дергаться. Хватит! Если мы не договоримся, проще тебя будет пристрелить. Я сказал, озеро будет мое, щенок!
Матай молча смотрел на Нику и о чем-то думал. Она сглотнула – обозвать альфу щенком, вот недоумок. Глупый человечек, сам не понял, что наделал.
– Давай ты, – человек тем временем криво улыбнулся и кивнул одному из мужчин, а тот, опустив автомат, шагнул в сторону Ники. – Раздень ее.
Ника задергалась, услышала, как в стороне злорадно хихикает женщина. Человек в маске шел к ней, и хотя видно было только глаза, в них хорошо читалось уготованное ей будущее. Дежавю называется это чувство.
– Давай, Гора, покажи, как кончают на твоем члене, – крикнула женщина. – Не ленись, давай, поработай своим поршнем.
Вот даже так? А как же солидарность? В стае мало кто из женщин радовался, что кого-то изнасиловали, разве что дурная Лазо. А тут… Зачем же так злорадствовать?
Ника задергалась сильней, хотя веревки до боли врезались в запястья и лодыжки. На помощь Матая она не рассчитывала, потому что не привыкла рассчитывать на других. Паника нарастала – приближающийся мужчина поднял руку, демонстративно сжимая и разжимая кулак. Он что, будет ее бить?
– А ты смотри, Росиати. Дернешься – убью, сначала ее, потом тебя. – Мужичок вдруг дружелюбно улыбнулся. – Гора у нас любит баб трахать, особенно таких молоденьких, свеженьких, наивных. Гора ее приласкает, не волнуйся. Видишь, до чего дошли? – поцокал он языком. – Приходиться твою девку учить. А я всего-то хочу кусок озера, побаловать свои ноющие косточки вдали от шумного города. Давай договоримся.
– У тебя минута, чтобы уйти отсюда целым. – Негромко сказал Матай. Ника не видела его лица, ее взгляд приковал подходящий громила. Мужские человеческие особи тоже могли насиловать. Если бы Нику не связали, она бы попыталась сбежать, или даже перекинуться. Наверное, ждет ужасное наказание, если узнают, что она выдала оборотней, но иначе не спастись.
– Заткнись.
– Ты не только сам умрешь, все твои люди умрут.
– Не мели чепухи! – отмахнулся прилизанный.
– Вы слышали? – слегка повысил голос Матай. – Каждый, кто сейчас находится в этой комнате, скоро умрет. – Его губы дрожали и дергались, как бывает, когда лезут клыки. Но глупые люди не понимали. – Взываю к вашему здравому смыслу. Я отстаиваю свою территорию почти тридцать лет. Нас не смогли обокрасть ни на основании закона, ни с помощью силы. Неужели вы верите, что до вас не пытались? Прикиньте, сколько у**ков, таких как вы, пытались проделать этот фокус. Уходите отсюда, пока я разрешаю. Иначе подохните.
– И что ты можешь один? – тревога проступила на лице прилизанного, но он не собирался отступать – сплюнул на грязный пол и ощерился. – Пафосный ублюдок. Озеро будет моим, сказал!
Матай глубоко вздохнул, его грудная клетка и плечи на глазах раздались, распухли и увеличились. Так начинается оборот, но эти дебилы не обратили внимания.
– Отсчет пошел, шакал. – Матай напряг руки и застыл.
Громила дошел вплотную, закрыв своим большим телом обзор. Ника подняла глаза. Мясистое красное лицо, кривой рот и вонь чеснока, которую он исторгал из своей пасти, вызвала тошноту.
– А она ничего, – пробасил мужчина. Его огромная рука легла Нике на грудь и стала ее щупать.
– Продолжай, – нервно приказал прилизанный. – Не надо нежностей, нечего су*ку баловать.
Рука схватила футболку, ту самую, с дельфинами и рванула вверх. Застежка бюстгальтера щелкнула и оцарапала спину, Ника изо всех сил старалась не закричать, но громила, отставив автомат в сторону, второй рукой дорвал ткань и бросил обрывки в сторону. Голая грудь Ники теперь торчала вверх, соски от холода напряглись.
– Хороша, су*ка, – громила положил руку на голую грудь, стало так противно, что Ника почувствовала рвотный позыв. Потом Гора сдавил ей грудь так сильно, что слезы из глаз брызнули. Она вскрикнула, хотя и не хотела.
Что происходило дальше, Ника не видела из-за этого здорового мужика, который тянул ее за грудь. Только слышала шум, что-то перемещалось и гремело. Страх и отвращение стучал в ушах все громче, и когда раздался грохот, выстрелы, а потом громила покачнулся и Нике на лицо хлынуло что-то горячее, остро пахнущее, она отплевывалась, толком не понимая, что это. Потом, словно кокон тишины разбился – раздались крики. Истошно строчили автоматы, что-то падало, визжали люди.
Ника оторвала глаза от тела, которое на нее свалилось, и увидела за его спиной существо. Оборотни большую часть своей жизни проводят в человеческом облике, при желании свободно перекидываются в волчий, в котором они неотличимы от волков, разве что размером больше. Но это существо стояло на задних лапах и было чем-то средним. Ника слышала о частичных перевертышах, которые настолько хорошо владели искусством перекидываться, что максимально эффективно использовали сильнейшие черты обоих обличий, но никогда ничего подобного не видела.
Так вот, Матай перекинулся не в волка, а в полуоборотня и, пользуясь вызванной страхом паникой, убивал окружающих. Ника зажмурилась, когда это полулицо, полуморда нависло сверху и сдернуло с нее мертвое тело громилы, кровь которого увлажнила живот и сделала кожу ярко-красной.
Потом оборотень прыгнул в сторону, преследуя оставшихся людей, тех, что не разбежались вовремя и теперь пытались прятаться и отстреливаться. Ника не смотрела, не сумела повернуть голову, застоявшиеся мышцы болели. Только слышала, как раздался истошный женский вопль – похоже, женщина в дерзкой одежде тоже умерла, и не спасла ее кокетливая улыбка. Нельзя оставлять свидетелей, Матай предупреждал их, просил по-хорошему, теперь ему придется убить всех, тайна существования оборотней должна оставаться тайной.
И почему-то Нике женщину не было жаль, особенно после злорадных комментариев. Да и нечего так жадно смотреть на мужчину, который тебе не принадлежит!
Все уже хорошо, твердила Ника, крепко жмурясь и слушая последние крики. Потом наступила жуткая тишина, значит, живых больше нет. Звуки шагов оборотня были очень громкими – он, топая, прошелся по периметру помещения и наконец, подошел к Нике. Она открыла глаза. Зверь принюхался и зарычал.
Да, такими частями перекроить свое тело очень сложно. Лицо почти человеческое, только челюсть шире, длинней и зубов в ней как у акулы, в несколько рядов.
Когтями альфа разорвал веревки и скотч, которыми ей спеленали руки и ноги, и тут же отпрыгнул.
– Матай?
Оборотень оглушительно зарычал, снова отпрыгнул, быстро пошел к выходу со склада, зацепив когтями по пути телефон, вывалившийся из кармана одного из тел.
Ника села, в голове загудело. Крови и мертвецов вокруг было столько, что она закрыла глаза и спотыкаясь, на ощупь побрела за альфой. Он что, злится на нее? Почему он сбежал?
Ника по следу его запаха вышла из заброшенного здания к дороге, куда подъезжали машины с охраной Росиати. Матай, уже человек, в рваной одежде, покрытый чужой кровью, стоял на обочине, низко наклонив голову и тяжело дышал ртом.
– Ее отвези к Ларим, – коротко приказал он водителю одной из машин, а сам сел в другую. – В здании убрать.
Грудь альфы поднималась так высоко, что тело бугрилось, превращаясь в воздушный шар – и сдувался. Матай кивнул водителю и укатил, не оглядываясь.
Недоумевая, что происходит, Ника послушно села в другую машину и через несколько часов была уже в доме Ларим.
Сестра, оказывается, в лесу успокоилась и вернулась обратно, не зная, что произошло с Никой. Думала, та просто дуется и не приходит. Только потом ей сказали, что Нику похитили.
Все было как в тумане, Мария, Ларим и Бронислава суетились вокруг и говорили, что-то говорили, тараторили без остановки, как стая ворон, а Ника не понимала, что им нужно.
Только постепенно она стала что-то слышать. Оказывается, много чего произошло. Ее украл какой-то криминальный авторитет, который заставил Матая приехать на встречу одного, чтобы подписать бумаги на передачу прав на часть озера. Тот поехал, приказав охране быть начеку, но не вмешиваться.
Почему-то никто не смог объяснить, где сейчас альфа и почему он отправил Нику к Ларим. Отправил подальше от себя.
Сердце сжало. А как же его слова? Моя пара, навсегда вместе? Не может он, не может взять и бросить ее, теперь, когда Ника стала привыкать к появлению в своей жизни мужчины, сила которого обещала защиту, а ласки – наслаждение.
– Спать! – помнится, сказала Ларим, потому что за окнами стало темно. Все разбрелись по комнатам, Нику провела Мария, держа за руку.
– Прости меня, – шепотом сказала сестра. – Это я виновата, я сбежала, и из-за меня они тебя поймали, потому что ты оказалась за пределами безопасной территории. Я даже представить не могла, что тебя могут украсть. Я так испугалась, и все винила себя, почему не проверила, куда ты пошла. Но я даже подумать не могла, что такое произойдет! Простишь?
– Хорошо. Прощу. Только не убегай больше от меня. Здесь нас не обидят, как ты еще не поняла?
– Я никуда больше не уйду, обещаю! – торопливо сказала Мария. – Из-за меня ты больше не будешь волноваться!
Она поцеловала Нику в лоб и ушла.
Утром Ника встала с ясной головой, хотя вспоминала вчерашнее с трудом. Что-то не то происходит.
Глава 19. Час Х
Они скучали уже час, не зная, чем заняться и о чем говорить. Как-то не до рецептов и не до телепередач было.
Ника теребила подол сиреневого платья в цветочек, которое ей одолжила Мария и думала – что-то не так.
Ларим бегала по гостиной, нервничала, то и дело куда-то звонила, выходя во двор, чтобы не подслушали, а рассказывать, что происходит, наотрез отказывалась. Наконец, Ника напрямик спросила, как там Матай и этот безобидный вопрос вызвал неминуемый взрыв.
– Тополис не знает, что делать. – Засуетилась та. – Опять это произошло, опять.
– Что произошло? – напряглась Ника. Но Ларим уже замолчала. Ника медленно поднялась с дивана, упрямо сжав кулаки, собираясь пойти и узнать, а чем дело, раз никто не хочет сообщать.
Но идти не пришлось, потому что к дому подходил сам Тополис в мятых штанах и серой футболке, покрытой жирными пятнами. Он был хмурым, губы сжаты, глаза темные, будто всю ночь не спал. Подойдя, молча кивнул. К_ниг_олю_б .нет
– Бронислава, погуляйте с Марией на улице, – сразу же крикнула Ларим и вытолкала обоих за дверь.
– Не бойся, иди, – кивнула сестре Ника. Та послушалась, потому что после вчерашнего чувствовала себя виноватой. Так и было, если подумать, так и было!
Как только девушки отошли от дома, Тополис покосился на Нику и прошел в гостиную.
– Как он? – спросила Ларим, нервно сжимая руки.
– Плохо. Разнес оба этажа. И не успокаивается. Ночь прошла, обычно он к утру успокаивался, а тут мечется и бесится, и тише не становится. Его качает от усталости, но боюсь, свалится он, только если умрет. Нужно что-то делать. – Он снова покосился на Нику, да так и не отвел глаз.
– Она ничего не сможет, – Ларим вскочила и забегала по комнате. Потом остановилась. – Что он сделает, если ее увидит?
– Ничего он с ней не сделает… плохого. – Уклонился Тополис от ответа. – Думаю, он не успокаивается именно потому, что теперь у него есть пара, но она не рядом. Пока она не будет рядом, его зверь не даст ему отдохнуть.
– Ты уверен?
– Да. Он бесится, его зверь бесится, потому что пары рядом нет. Пусть она пойдет и успокоит его.
– Что случилось? – наконец, спросила Ника. – Что с Матаем?
– Ты разве не слышала? Матай в ярости и не желает успокаиваться. Уже много часов подряд. Даже организм оборотня не способен выносить такого напряжения слишком долго.
Ника занервничала.
– Альфа изможден, – добавил Тополис. – Вчера он убил много людей, а после того, как оборотень отведывает человеческой крови, он впадает в ярость и долго не может утихомирить своего зверя. Ты разве не знала, как действует на нас человеческая кровь?
– Нет.
– О, она сносит крышу. Да еще и сам Матай зол. Так ты поможешь или нет?
– Чем она поможет, – проворчала Ларим, остановившись у окна. – Дикий, глупый зверек.
Тополис отмахнулся.
– Ну так что?
Ника сглотнула. Это что получается, у альфы непорядок с головой, и он отправил ее прочь, чтобы успокоиться? Но успокоиться без пары у него не выходит. Замкнутый круг. А что он сделает, если его самка появится рядом? Тополис не уточнил, но Ника знала, что. Зверь без промедления возьмет то, что считает своим и сдерживаться не станет.
Она вскочила. Грудь сдавило, прежний страх прошелся грубой щеткой по коже, но Ника проигнорировала его, развернулась и отправилась на выход.
– Ты куда? – Кричала Ларим в спину. – Ты не справишься! Девочка, это не тот Матай, которого ты знаешь. Этот испугает тебя до чертиков, но отступать будет поздно. Подумай еще раз!
– Пусть идет, – Тополис, напротив, успокоился. – Иди, Ника, иди. Предлагать провожать не буду. – Он фыркнул и обратился к Ларим. – Ну что ты паникуешь? Она уже взрослая, что ты квохчешь над ней, как над цыпленком? Зачем ты ее пугаешь? Неужели думаешь, она не знает, что ее ждет?
Ника вышла на улицу и направилась к дому альфы. К своему дому.
Что ты делаешь? – кричала прошлая Ника-трусиха, но нынешняя Ника не слушала, шла вперед, и сердце тревожно стучало. Вспомнились, вернее, так и не забывались его руки и губы на теле, от которых истерические вопли страха в голове тотчас заглохли. Ночью ей снова хотелось ласк и сладких судорог, хотелось кончить, и она жалела, что Матая с ней в одной постели нет.
Снаружи дом выглядел как обычно, только дверь была приоткрыта. Ника вошла и застыла на месте. Внутри как ураган прошелся. Люстра висела криво, на полу валялся мусор, паркетный цветок на полу был местами взломан и разбросан. Часть перил согнута, со стены когтями содраны огромные полотна обоев и стенных панелей.
В доме никого не было. Сильно пахло зверем, густой запах альфы буквально сочился с верхнего этажа. Ника прикрыла глаза, втягивая воздух. Закрыла за собой дверь.
Сверху раздался низкий раскатистый рык. Зверь ее почуял.
Ника облизнулась, потому что во рту пересохло. После рыка стало тихо, он затаился. Зачем? Прячется? Или охотится?
Лестница не скрипела, но Нике казалось, каждый ее шаг гремит так, что слышен по всему дому. Зверь молчал.
Второй этаж выглядел еще хуже. Двери комнат выворочены вместе с косяками, от дорожки, картин и светильников одни искореженные остатки. Она остановилась возле своей комнаты и заглянула в дверной проем. Кровать была выпотрошена, как индейка перед рождеством, пружины матраса торчали из рваных дыр. Шкаф открыт, ее вещи разбросаны по всей комнате, кажется, их жевали. И густой запах спермы из каждого угла.
Зверь снова зарычал из своей комнаты.
От этого запаха во рту скопилась слюна. Он означал удовольствие, которого ее лишили.
Ника переступила через покореженный комод и приблизилась к комнате альфы. Она сюда уже приходила прежде, и не жалела.
Осторожно сделав еще пару шагов. Ника оказалась напротив спальни альфы. Дверь висела на одной петле. Она заглянула внутрь.
Матай стоял посреди комнаты – разрушенной, превращенной в свалку, как и ее собственная. Одна кровать осталась цела.
К счастью, он был уже человеком, на его бедрах висели серые спортивные штаны, сидевшие так низко, что была видна татуировка на боку. Зубастый зверь переливался и двигался, как живой. Голая грудь альфы резко поднималась, воздух вырывался сквозь сжатые зубы. Кажется, его кожа потеряла былую белизну, покрылась легким загаром. Ника не могла отвести глаз от его груди, плеч и живота, словно состоящих из напряженных мышц.
– Ты знаешь, что я сделаю, если ты немедленно не уйдешь? – в его голосе, на удивление спокойном, слышался только рычащий след. Но он был глубоким, мощным, он просочился в кровь и невидимой рукой проник между ног, прижался к влажной плоти. Тело начало дрожать от предвкушения. – Мой зверь в бешенстве, его самка ему не принадлежит. У тебя несколько секунд, чтобы свалить отсюда. Медленно. Не поворачиваясь спиной. Иначе я на тебя наброшусь.
Ника, не отводя глаз, переступила очередную груду мусора у порога. Раздался хруст стекла.
Моментально захлопнув рот, Матай провел языком по губам. Потом скользнул вперед, словно переместился в пространстве. Ника почувствовала его за спиной и тут же на нее обрушилась тяжесть. Зверь навалился и схватил ее под грудью. Подтащил к кровати и обрушил лицом вниз. Нике вроде должно было стать страшно, но кровь горела, пылала, плыла по телу и зажигала каждый его участок. Между ног вспыхнула боль, плоть требовала самца.
Матай сзади задрал платье ей на плечи, тихо рыча, рванул трусики и вытащил из-под нее, сильно дернув. Коже на бедрах стало больно от рывка, но жар моментально все поглотил.
– Лучше не дергайся, – прорычал Матай на ухо. – Ты не пострадаешь, если не станешь паниковать и отбиваться.
Ника вцепилась руками в смятое покрывало. Голова была крепко прижата его рукой к кровати, волосы упали на лицо, так что она ничего не видела, только чувствовала огромную тяжесть на спине.
По голым ногам проехалась сильная ладонь, она же остановилась на бедре и слегка приподняла его. Он уложил ее ровно, раздвинул ей ноги, и просунул руку под живот. Мужские пальцы накрыли лобок, уютно улегшийся в ладонь, потом моментально проникли между ног и приласкали плоть. Ника резко вдохнула. Альфа немного приподнял ей таз, ставя на колени, но верхнюю часть тела все так же прижимал к кровати. Она хотела посмотреть, дернула головой, чтобы сбросить волосы, но он зарычал и на затылке вдруг сомкнулись острые клыки.
Предупреждение, чтобы не дергалась. Ника облизала пересохшие губы. Спине было жарко, в нее с каждым ударом сердца била его голая грудь, а твердая рука держала ее лобок крепко сжатым и одновременно ласкала между ног. Легкие поглаживания, сменяющиеся круговыми движениями и легким натягиванием – и так бесконечно долго. Его пальцы скользили, потому что там стало мокро, и эта смазка в несколько раз усилила приятные ощущения. Казалось, чувствовалась каждый мельчайший бугорок на его пальцах, и каждое тягучее движение постепенно отключало мозги.
Ника застонала и вдруг тяжесть стала сильней, жар почти сжигал плоть, его пальцы теперь только слегка облегчали дело, а от его плотного аромата в глазах троилось. Сердце торопилось, билось вразнобой. Ей нужно было больше, причем немедленно.
Из-за тяжести Ника не сразу поняла, что его рука приподняла ее еще выше, зафиксировала, и теперь в нее что-то проникает. С трудом, но настойчиво. Наседает, давит, давит. Стало больно, она прикусила губу. Давление стало таким сильным, что Ника непроизвольно задержала дыхание. Матай недовольно рыкнул и вдруг толкнулся так сильно, что эта штука все-таки проникла внутрь, вызвав острую боль. Ника вскрикнула, и рука альфы отреагировала очередной порцией поглаживания. Тяжесть тела давила на спину, потому что он полностью лежал на ней грудью, стоя на коленях, удерживал зубами за затылок, а внутри уже был его толстый член. Ника думала, будет больней, но после первой вспышки боль утихла. Он толкался дальше, саднило, но опухшая плоть послушно раздвигалась, поддаваясь властному проникновению. Когда он вошел полностью и замер, боль успокоилась. Распухшая плоть требовала чего-то еще.
Эта твердая штука внутри задвигалась, она медленно стала покидать тело, но раньше, чем Ника удивилась, снова погрузилась в нее. Палец кружил по клитору, а альфа вдруг заурчал.
Штука снова задвигалась, повторяя последовательность, покидая и врываясь обратно, все быстрее и глубже. Толчок за толчком. Внезапно Ника ощутила, как по попе методично бьет его твердый живот, когда он двигается, вонзаясь в нее. Он двигался очень быстро, а ведь вначале с трудом проник.
Это было новое, ошеломительное чувство, когда в тебя погружается жезл его власти, когда его руки держат тебя, зафиксировав, и почти насильно заставляют чувствовать приближение разрядки. Нике нравилось это. Наверное, знай она, что делать, решила бы поучаствовать, но сейчас ей нравилось, что он держит ее крепко, как в тисках, чтобы не мешала лишними движениями и что он двигается, заставляя таять и удивляться, как, оказывается, невероятно это бывает.
Это так приятно. Боже, как это приятно, вдруг прошептала Ника, стискивая пальцами ткань покрывала.
Потом она застонала и сжала губы. Но из горла рвалось следующее томное свидетельство удовольствия, и Ника не могла его сдержать. Со следующим толчком стон зазвучал заново и вскоре не прекращался.
Казалось, от этого его движения стали еще сильней. Матай громко задышал, стискивая руки сильней, держа крепче, Нике это тоже понравилось. Но то, что происходило внутри, где хозяйствовал его член, в ней, вообще невозможно было передать словами.
Его член попадал куда-то, где его законное место. Он чувствовал себя как король в своей сокровищнице, как полновластный хозяин ее тела. Он двигался, уверенный, сильный и требовал безоговорочной отдачи.
