Текст книги "Быть собой (СИ)"

Автор книги: Tau_kita

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Приподнялся на локте, и, подгоняемый жаждой, выпил кружку отвара, стоящего на тумбе. Сразу одолела сонливость – знакомый вяжущий привкус на языке говорил, что в отвар примешано зелье Сна-без-сновидений. Заснул Гарри мгновенно.

*

Второй раз проснулся, когда октябрьское неяркое солнце уже высоко поднялось над горизонтом. За ширмой гремели склянками, звенели стаканами, и Гарри накрылся одеялом с головой, притворяясь спящим. Он прекрасно знал как Снейп относится к людям, ставших свидетелями его унижения, и не намерен был добавлять очередную обиду в переполненную копилку. Звякнули нанизанные на штору кольца, заскрипела кровать, пахнуло горьким травяным ароматом – полынью, и ромашкой, и ясенцом.

– Поттер.

Гарри крепче зажмурился и постарался дышать пореже.

– Поттер! – сказал Снейп уже громче, сорвал голос и раскашлялся. Гарри открыл глаза. Снейп был бледен до зелени, кожа на висках натянулась как на барабане, зато подбородок он задрал так высоко, словно этим жестом мог сделать убедительней свое демонстративное презрение к миру. В мантию, накинутую поверх ночной рубашки, он кутался как патриций в тогу.

– Добрый день, сэр.

Полукружья синяков, залегшие под глазами, делали Снейпа похожим на ожившего мертвеца. Костлявого, недокормленного инфери.

– Недобрый, – буркнул Снейп. Гарри сел, продолжая держать одеяло как щит. – У вас еще пару недель будут проблемы с сотворением заклятий, – Снейп смерил его неприятным взглядом. – Вы ведь слышали о магическом истощении, Поттер?

Не далее, чем вчера – или то было раньше? – подумал Гарри, вспомнив подслушанный разговор. И кивнул – невербально общаться со Снейпом оказалось проще.

– Простите за… то, что случилось, – Гарри гадал, как язык у него в узел не завязался; необходимость принимать извинения никуда не делась – судя по всему, он чуть не убил Снейпа. Непроизнесенное повисло в воздухе как паутина – и вляпаться неприятно и обойти нельзя. Очень уж болезненная тема, говорить на нее – как по живому резать.

– Вы не стали смотреть мои воспоминания. Почему?

Гарри поежился. Началось.

– Я оборонялся, сэр, – это можно было толковать как угодно. Снейп не Снейп будет, если в ответ не скажет гадость.

– Хотите сказать, что вы просто не в состоянии делать несколько дел одновременно? – В залитой светом палате было столь тихо, что Гарри слышал как бьется в стекло поздняя муха. Снейп хмурился в такт своим мыслям, некрасиво кривил губы; Гарри слегка замялся, прочистил горло и пробормотал:

– Вы больше не будете заниматься со мной легилименцией? – проглоченная обида песком скрипела на зубах.

Снейп сжал челюсти так, что заиграли желваки, глянул сердито, точно это Гарри виноват был во всех его бедах.

– Я этого не говорил.

Понимание обрушилось могильной плитой, придавило, вмяло в землю. И крепко приложило по затылку. Снейп не сказал «нет». И Гарри не знал – радоваться или печалиться.

*

Шум за дверью они услышали одновременно – Снейп поднял голову, став похожим на насторожившего уши кота, Гарри оперся на подушки и скинул на всякий случай тапки – он успел походить по палате, мадам Помфри, ратующей за соблюдение постельного режима, знать об этом было не обязательно. Реджинальд Грейлиф ворвался ураганом – неудержимым, сметающим все на своем пути, таща за собой балласт – мадам Помфри, возмущенно выговаривающую ему о недопустимости такого поведения. Грейлиф нагнулся, тихо сказал несколько слов, и мадам Помфри сникла. Прижала ладонь ко рту и затрясла головой, словно новости, что сообщили, были чересчур ужасны и она пыталась забыть их. Грейлиф развернул ее за плечи и выставил за дверь – без особой деликатности, но не грубо. Обшлаг правого рукава его рубашки был разорван, мантия воняла гарью и чем-то металлическим, тошнотворно-знакомым.

– Северус, – Грейлиф остановился, словно врезавшись с разбега в стену, сцепил руки за спиной и принял прежний бесстрастный вид. Скользнул взглядом по левому предплечью Снейпа и приподнял брови в немом вопросе. Снейп пожал плечами.

– Нам нужно поговорить, Северус. Скоро здесь будет слишком много людей, – голос тоже не изменился – ни грана волнения, ни капли удивления. – Вы тоже пойдете, – добавил Грейлиф, обращаясь к Гарри.

– Что случилось? – разом проснулись все подозрения. Только желай Грейлиф его убить или подстрой ловушку – стал бы отсылать мадам Помфри и лгать Гарри в лицо? Он играл в непонятные игры и сохранял нейтралитет, когда все должны были выбрать сторону – скользкий тип. Хуже Малфоя – тот, хоть и был изрядным трусом, свои взгляды не скрывал. От Снейпа помощи ждать не приходилось: единожды сменивший хозяина – всегда предатель. Реши эти двое сдать Гарри Волдеморту – кто им помешает? А звать на помощь, если ничего не угрожает, просто смешно.

Гарри сунул за пояс волшебную палочку – так, чтобы при необходимости быстро выхватить, мысленно повторил движения, которые следовало сделать, чтобы поставить щит. Рассечь воздух, плавный взмах…

– Позже, – отрезал Грейлиф и вышел. Гарри ковырнул слезающую краску на спинке кровати и вздохнул. Почему его все время считают слишком маленьким для того, что быть в курсе происходящего?

***

– Ты не знал о рейде? – Грейлиф призвал из шкафа пузатую бутыль, свинтил крышку и плеснул в хрустальный бокал жидкость цвета гречишного меда. Сунул бокал Гарри, махнул рукой, показывая, что он может устроиться в любом из четырех кресел. Эти кресла, да еще низкий кофейный столик, шкаф со стеклянными дверьми и темно-зеленый ковер, и составляли убранство гостиной в личных комнатах Грейлифа.

Гарри, не мудрствуя, устроился в крайнем слева кресле, обхватил бокал двумя руками. Пригубил и раскашлялся – огненная змея обожгла горло, скользнула по пищеводу и устроилась в желудке, продолжая жалить. Интересно, это и есть бордо?

Снейп, выглядевший мрачнее обычного, покатал бокал в ладонях. Сделал глоток.

– Лорд не докладывает мне обо всех планируемых операциях.

– Они напали, как только первые ученики подошли к Хогсмиду. Никто не погиб, но одну из учениц забрали.

Тянущее, колючее предчувствие, поднимало голову, осматривалось, нашептывало, что Грейлиф говорит о вполне конкретной ученице, о той, что так дорога Гарри…

– Кого? – Снейп залпом допил вино и поставил бокал на стол. Глаза у него блестели – должно быть от выпитого.

– Гермиону Грейнджер.

Мир поблек, выцвел до неузнаваемости. Невнятный гул голосов стал лишь фоновым шумом – что можно обсуждать, как сидеть здесь, когда Гермиона в руках врагов?

Гарри вскочил. Бокал разбился, разлившееся вино заляпало ковер. Собеседники замолчали.

– Дайте пройти, – сказал Гарри, поднимая волшебную палочку, с отчаяньем понимая: и здоровым не выстоит он против двоих Пожирателей, а в теперешнем состоянии – даже один разоружит его легче, чем хулиган отнимает конфету у ребенка.

В затылок словно кувалдой ударили – прилетело оглушающее заклятье. Отстраненно подумал, что Грейлиф быстро сориентировался и решил: уговоры не помогут. Гарри рухнул на кресло спиной вперед, стукнулся, должно быть, копчиком, ничего не почувствовал. Жжение в уголках глаз стало нестерпимым.

Грейлиф вытянул палочку из его руки. Присел в соседнее кресло, выпрямил спину и изучающе склонил голову набок.

– Только без глупостей, ладно? – глаза Грейлифа оказались совсем близко – светлая склеровица, радужка цвета прелых листьев и чернота суженных зрачков. На виске ссадина, лоб рассечен, уже не кровоточит – должно быть Грейлиф был в Хогсмиде и прикрывал отступающих в Хогвартс детей.

Грейлиф проговорил «Фините инкантатем» и Гарри ощутил, что может двигаться. От бессильной ярости трясло. Мелко подрагивали ладони, клокотала в ушах кровь, заглушая голоса – Снейп огрызался в ответ на вопросы Грейлифа. Гарри встряхнулся и попытался взять лежащую на полу палочку.

– Уймитесь, Поттер, – сказал Снейп, «Акцио» призывая к себе волшебную палочку Гарри. И вновь обратился к Грейлифу: – Темный Лорд наверняка предложит обменять мисс Грейджер на Поттера.

– Я согласен, – скажи Снейп, что для спасения Гермионы надо спрыгнуть в жерло вулкана или станцевать в килте – Гарри согласился бы на что угодно.

– Ваша глупость не имеет границ, в чем я, впрочем, никогда не сомневался. Мисс Грейнджер, какой бы прекрасной волшебницей она не была, ничего не значит.

– Не говорите так! – вскинулся Гарри.

– Не смейте мне указывать, Поттер.

– Она – моя подруга. Вы не понимаете, каково это – иметь друзей.

– Друзей? Дураков, которые станут между вами и Темным Лордом? Я осмотрительнее в выборе знакомых, чем вы.

– Поэтому встаете между мной и Волдемортом, – ляпнул Гарри и осекся. Снейп смотрел с тем же непонятным выражением как в кабинете ЗОТИ, когда Гарри говорил о легилименции. Грейлиф наблюдал за их перебранкой с изумлением, которое не считал нужным скрывать.

– Ваши поступки никогда не отличались продуманностью, Поттер. Как и высказывания, – Снейп взмахом палочки отправил осколки в мусорную корзину и, не обращая внимания на нетерпеливо ерзающего Гарри, продолжил: – Перестаньте вести себя как малое дитя, и выслушайте, наконец, что я скажу. Мисс Грейнджер не тронут, пока существует вероятность, что вы добровольно или по принуждению займете ее место. Следует потянуть время и сидеть тише, чем мышь под метлой – величайшей глупостью будет, коли вы клюнете на такую примитивную уловку.

– Вы ведь сделаете все, чтобы спасти ее?

Снейп одарил Гарри оценивающим взглядом – словно мерки для гроба снимал… прошипел что-то и схватился на левое предплечье. С исказившегося от боли лица сбежали краски. Гарри прежде не видел, как происходит вызов – на кладбище, когда Волдеморт возродился, все было иначе. Грейлиф встревоженно приподнялся, они со Снейпом столкнулись взглядами – это походило на краткий безмолвный диалог.

– Все, что не подставит под удар мою миссию в рядах Пожирателей, – выдавил Снейп и, бросив напоследок Грейлифу: – Директор захочет выслушать твой доклад, – зачерпнул из банки горсть летучего пороха и исчез в языках пламени. Сажа посыпалась на ковер.

Грейлиф опустился обратно в кресло, отставил в сторону свой бокал – полный, и потер переносицу указательным пальцем.

– Вам лучше отправиться в башню Гриффиндора, – сказал он негромко. – Ваши друзья, должно быть, уже вернулись.

– Сэр, – Гарри набрал в лёгкие побольше воздуха и спросил прямо: – Вы ведь были там? – Не было никакой нужды уточнять координаты «там». Грейлиф поднял голову – белки глаз у него покраснели от лопнувших сосудов, и разомкнул губы:

– Ваша подруга приглянулась Рудольфусу Лестрейнджу. Возможно, ей повезло.

– Вы издеваетесь? – стать игрушкой деверя Беллатрисы – могла ли Гермиону ожидать участь хуже?

– Отнюдь. Рудольфус Лейстрейндж, каким я его знал, не стал бы мучить кого-то ради собственного удовольствия.

– А по приказу?

– Зачем спрашивать, если знаете ответ?

«Потому что я хочу, чтобы меня разубедили». Лестрейндж пытал родителей Невилла – а Грейлиф его защищал, в этот до крайней степени абсурдный поступок верилось с трудом. Звал Волдеморта Лордом – так делали Пожиратели. Говорил о сбежавшем из Азкабана преступнике с ностальгическими нотками в голосе. И не аппарировал на Зов – значит, у Грейлифа не было Метки.

Казалось, только вежливость мешала ему указать Гарри на дверь. Гарри поднялся, прокашлялся и нарушил тягучую как сироп паузу:

– Профессор, то заклинание щита, о котором вы говорили на прошлом уроке…

Грейлиф кивнул, дав понять, что помнит, о чем речь.

– Учебника, который вы посоветовали, нет в школе.

– Вы первый, кто говорит мне это, – сказал Грейлиф очень тихо. – Я готов предоставить вам этот учебник. И другие, если вас действительно интересуют именно защитные заклятья, – он смотрел на Гарри в упор.

– Тогда я буду вам очень благодарен.

– Зайдите вечером в среду.

Гарри попятился, не разрывая зрительный контакт, и медленно, точно завороженный, кивнул.

– Я приду.

***

Гриффиндорская гостиная была полна народу – разговоры велись вполголоса, как в доме, где лежит мертвец. Несколько человек проводили Гарри взглядами, остальные не обратили внимания. Кэти Белл, сидящая в кресле у камина, плакала. Деннис Криви, забившийся в угол дивана, икал, обхватив острые коленки; Колин неловко притулился младшему брату под бок. Гарри отмахнулся от расспросов подскочившей Джинни и поднялся в спальню шестикурсников.

– Герой пришел, – заметил Рон, валявшийся на кровати и играющий с кистями бордового полога. Это должно было прозвучать с насмешкой, но при одном взгляде на Рона пропадало желание шутить. И спорить не хотелось – страшное известие притушило весь душевный пыл. – Знаешь уже, да? – удрученно спросил Рон, поддевая пальцем пыльный бархат.

Комната была подозрительно чиста, несмотря на разбросанную одежду и книги; с тумбочек исчезли перья, пергаменты, надкусанные яблоки и прочие мелочи, свидетельствующие, что их владельцы обосновались всерьез и надолго.

– Дина отправили на вокзал из директорского кабинета, – сумрачно сказал Рон. – А Симуса встретил дядя у ворот Хогвартса.

– Но они же вернутся?

Невилл, бессмысленно перекладывающий вещи в сундуке, засмеялся надтреснуто и невесело.

– Бабушка сказала, раз Дамблдор не обеспечивает безопасность учеников, мне лучше посидеть дома.

– Счастье еще, если школу не закроют. Мама сказала, что заберет нас завтра – меня и Джинни. Ты тоже можешь поехать – Нора большая.

Гарри переводил взгляд с одного на другого – он шел сюда, полный пусть и не самых радужных, но все же планов, а ему предлагают…

– Вы так просто сбежите?

– Ну придумай что-нибудь, умник, – Рон принялся раздергивать кисти на отдельные нити почти с остервенением. – Ой, извини, забыл – у нас же была другая умница, которую – вот незадача! – сейчас трахают в подворотне Пожиратели! – он перешел на крик. Невилл вздрогнул – в эпицентре конфликта он, верно, чувствовал себя былинкой, подхваченной ураганом, – и продолжил укладывать вещи.

– И ты собираешь сдаться? – Гарри повысил голос, чувствуя как смятение уступает место гневу. – Удрать, поджав хвост, к мамочке под юбку? Гермиона была твоим другом!

– И твоим тоже. Но тебя не было, когда этот урод схватил ее за горло и послал в меня Ступефай, – Рон опустился на пол и, откинув крышку сундука, бросил туда мятую мантию. Бессильно сжал кулаки и стиснул зубы – до скрежета, до хруста.

Разговор необходимо было увести в сторону, мысли о том, что приходится переживать Гермионе, были тягостными и потому невыносимыми. Вряд ли озвученное Роном имело место быть – если Гермиону действительно хотят обменять, ей не причинят вреда. Муки совести грызли как голодные звери – он должен был оказаться рядом с Гермионой, ведь ни один Пожиратель не стал бы возиться с маглорожденной, попади Гарри в его поле зрения. Это были несбыточные мечты, утопически-сладостные – а в реальности оставался Рон, которому надо выплеснуть злость, и Невилл, с его робкой симпатией к Гермионе, всегда за Невилла заступавшейся. Все упиралось в проклятое «если».

Гарри, тщательно подбирая слова, упомянул о сцене в больничном крыле и о поведении Грейлифа.

– Расскажи обо всем Дамблдору, – Рон швырнул футболку на пол и с размаху плюхнулся на кровать.

– Он не станет меня слушать, – в этом была своеобразная горькая ирония – тот, кому доверял, отворачивался от него, а Грейлиф, намеренья которого по-прежнему оставались неопределимыми, без колебаний согласился помочь. Даже не зная истинной подоплеки просьбы. Гарри сделал зарубку на памяти – узнать причину этой невиданной щедрости.

Рон безразлично пожал плечами – он, видимо, и не рассматривал всерьез свое предложение. Взмахом палочки выгнал из-под кровати выводок грязных непарных носков и отправил их в сундук.

– Тогда что ты собираешься делать?

Гарри принялся расхаживать по комнате – скелет мысли, хрупкий поначалу, обрастал плотью дерзких допущений.

– У тебя еще остался зачарованный галеон, Невилл?

Невилл залез в карман и вытащил монету.

– Гермиону нельзя вернуть, – Гарри крепко зажал в кулаке галеон, представив, что сжимает шею Волдеморта. – Потому я сделаю все, чтобы никого не забрали так, как ее.

– Ты хочешь возродить Армию Дамблдора, – круглое лицо Невилла озарилось глубинным внутренним светом – храбрость то была или рожденное ею отчаянье? Он с грохотом захлопнул крышку сундука. – Значит, я остаюсь.

========== Глава вторая. Было, есть, не будет ==========

4

Сдвоенную пару ЗОТИ в понедельник заменили трансфигурацией – в иной день Гарри обрадовался бы отсутствию Снейпа, сегодня же грызло любопытство и легкое беспокойство – Снейп был единственным источником новостей о Гермионе. МакГонагалл рассерженной кошкой металась меж парт, голос ее звучал звонче, чем обычно, а из аккуратного пучка выбилось несколько прядей. Она то и дело смотрела на парту, за которой прежде сидела Гермиона – и оттого казалось, что на уроке присутствует призрак.

Гарри невербально трансфигурировать сороку в кастрюлю не сумел; взмыленная, растрепанная и расстроенная преподавательница не сняла ни балла. К концу урока сбежавшая кастрюля Дина стащила у Лаванды браслет – и МакГонагалл, обреченно махнув рукой, отпустила учеников прежде, чем прозвенел колокол.

После уроков Гарри отправился к директору, но и там ждало разочарование – Дамблдора срочно вызвали в Министерство Магии. Промаявшись до вечера, после ужина поспешил к кабинету ЗОТИ. Испробовав отпирающее заклятье и вдоволь отведя душу ударами по двери, Гарри сел на ступеньки и задумался. Возвращаться в гостиную не хотелось – там ждало домашнее занятие, объем которого наводил на мысль, что преподаватели желают отыграться на оставшихся учениках за недостающих. Ранние сумерки и октябрьский дождь, губили на корню желание потренироваться, а слежка за Малфоем, кажущаяся такой перспективной поначалу, наскучила, когда стало ясно – тот не покидает территорию Хогвартса, передвигается по коридорам исключительно в компании Крэбба и Гойла, и не совершает ничего противозаконного. Внепланово устраивать в Выручай-комнате собрание Армии Дамблдора было бессмысленно – заклятья у Гарри сейчас не всегда получались удачно; у первокурсника, впервые взявшего в руки волшебную палочку, выходило бы лучше.

Запустил камешек, выуженный из трещины в истертых ступенях, в стену, и поднялся, отряхивая мантию. Существовал еще один человек, который мог знать о Гермионе. И пришла пора нанести ему визит.

*

– Вам так понравилось мое вино, мистер Поттер, что вы решили навестить меня в неурочный час? – под пытливым взглядом Грейлифа весь запал испарился.

– Я хотел спросить – не слышали ли вы чего-нибудь о Гермионе, – «И о том, что спаивать несовершеннолетних учеников – верный путь к преждевременному уходу с должности».

– Почему вы решили, что я могу быть в курсе? – Грейлиф продолжал стоять на пороге, глядя на Гарри как на лабораторную мышь, сумевшую найти выход из картонного лабиринта по запаху сыра. – Впрочем, проходите, – он отступил в сторону, давая дорогу, и, дождавшись, пока Гарри зашел, запер дверь на засов. – Не люблю незваных гостей, – пояснил он. Намек вышел более чем прозрачный. Уши стали горячи как вскипевший чайник.

– Так сложилось, что вы явились по адресу, как ни странно это прозвучит, – сказал Грейлиф, гася огонь под массивным чугунным котлом, в котором кипело незнакомое зелье. – Темный Лорд, на ваше счастье, занят более важными делами и мисс Грейнджер… находится в относительной безопасности.

– С ней все в порядке?

– Насколько это возможно в сложившейся ситуации, – на лице Грейлифа мелькнула тень сочувствия – такая мимолетная, что Гарри решил: показалось.

– Я должен поговорить со Снейпом.

– Это невозможно, – Грейлиф выговаривал слова четко, словно разговаривал с ребенком. – Есть причина, по которой вы слышите новости от меня, а не от Северуса.

– Он мертв? – Гарри смял в кулаке ткань мантии. Мир стремительно летел в тартарары, а Гарри не мог сделать ничего, чтобы его остановить.

– Нет. Однако Темный Лорд был весьма недоволен тем, что вас не оказалось среди учеников, посетивших в тот день Хогсмид. Северус поведал о причине этого. – Грейлиф с такой непринужденностью упомянул, что Снейп настолько слаб – а человека, более ненавидящего казаться слабым, Гарри не знал, – что отменил занятия по окклюменции… Действительно ли Грейлиф был со Снейпом в приятельских отношениях, или это была очередная маска?

– Волдеморту не понравились объяснения, – Гарри опустился на стул и зарылся пальцами в волосы, в жесте немого отчаянья. – Чертов ублюдок может сорваться на Гермионе, так? – в эту минуту он без колебаний бросил бы в Волдеморта «Авадой», появись тот посреди кабинета.

Грейлиф трижды помешал в котле, прежде чем ответить. К тому времени зелье загустело до консистенции жидкой сметаны, обрело насыщенно-лиловый цвет свежего синяка и стало пахнуть абрикосовым вареньем.

– Вы очень необычный человек, мистер Поттер, – не разобраться, чего было больше в его тоне – одобрения или оскорбительного снисхождения. – Немногие осмелятся называть Темного Лорда по имени и так экспрессивно отзываться о его происхождении.

– Он и есть ублюдок, – возразил Гарри. – Его родители не были женаты.

– Вот как? – под маской скуки таилась подлинная заинтересованность: – Вы, очевидно, знаете о нем больше, чем я. Даже не спрашиваю – откуда.

– Когда он возродился, я видел на кладбище могилу его отца, – полуправда лучше, чем ложь, – и решил узнать о семье Риддлов больше.

– Похвальное стремление, – он поверил или не желал вникать в генеалогию. – Вам нужно что-то еще?

Гарри искал подвох и не находил. Грейлиф был безукоризненно вежлив, держался покровительственно, ни словом, ни жестом не выдал того, что на душе. Это нервировало и загоняло в тупик – сквозь пальцы ускользал, словно гладкий атлас, тот образ, который успел сложиться у Гарри в голове.

– Почему вы мне помогаете? – выпалил, устав ломать голову над секретами, в которые Грейлиф был закутан надежней, чем в мантию-невидимку. Грейлиф сел в кресло, сцепил руки на согнутом колене и впервые взглянул Гарри прямо в глаза.

– У нас с вами был общий знакомый, – сказал Грейлиф небрежно, словно речь шла о погоде за окном, – который, будь он жив, очень огорчился бы, не помоги я вам.

– Вы знали моего отца?

Грейлиф усмехнулся.

– Знал.

– Но вы общаетесь со Снейпом? – месяц назад Гарри и в голову бы не пришло употребить слова «Снейп» и «общаться» в одном предложении.

– Мы не были друзьями. Учитесь смотреть шире – я ведь не говорил, что речь о Джеймсе Поттере.

Пауза затянулась. Грейлиф поднялся, еще раз трижды помешал зелье по часовой стрелке и накрыл котел оловянной крышкой.

– Вы имели в виду Сириуса? – эту Гарри поначалу отмел как невероятную – никто, кроме друзей, членов Ордена Феникса и Дурслей не знал, что Гарри поддерживает контакт с беглым преступником. Его оправдали посмертно – Дамблдор использовал связи в Министерстве и добился пересмотра дела. Гарри это казалось бессмысленным, бумага с тиснеными серебристыми буквами и массивными печатями не могла вернуть Сириуса, а что до запятнанного имени – не осталось никого, носящего фамилию Блэк.

– Хотел бы я, чтобы он был частью моей семьи, – улыбка у Грейлифа была печальная. Такая искренняя, что Гарри даже засомневался – не ошибся ли, решив, что Грейлиф двуличен, увертлив и лжив?

– Я тоже, – признался Гарри и смутился, – ну, хотел бы. Я его почти не знал.

– Я, как выяснилось, тоже, – Грейлифу, очевидно, было неловко устраивать вечер воспоминаний. – Когда он поступил в Хогвартс, мы почти перестали видеться. Разница взглядов, увы.

– Вы были на стороне Волдеморта?

Грейлиф воспринимал бестактные вопросы как должное, словно ничего другого от Гарри и не ждал. Это подогревало интерес.

– На стороне победителей, – поправил он. – Не будь вашего… подвига – мы были бы правы.

– Я спутал вам планы? – казалось, он напился зелья доверия и потому легко расспрашивать полузнакомого человека, признавшегося в том, что поддерживал Пожирателей. Грейлиф был слишком прямолинеен – даже будь он близким другом Сириуса, незачем было откровенничать перед Гарри, яро выступающим за свержение Волдеморта и ненавидящего его всеми фибрами души.

– Только не мне. Я уехал из страны сразу после окончания школы и отголоски войны, набирающей в то время обороты, еще пару лет тревожили умы жителей деревни, где мы поселились. Это было мутное, застойное болото – наш приезд был самым значительным событием за последние полвека. Помимо безопасности нам с женой ничего не требовалось, – Гарри взглянул на его левую руку: светлый обод незагоревшей кожи на безымянном пальце.

Грейлиф бросил, как собаке голую кость, крупицу информации, не пояснив как удалось выбраться на континент, оставив теряться в догадках об истинной причине отречения от Волдеморта. О последнем Грейлиф сожалел – стал бы он иначе уважительно звать Волдеморта Лордом и возвращаться в разгар новой войны?

– Но вы вернулись в Англию совсем недавно? – Грейлиф внимательно посмотрел на него, и Гарри пояснил: – Вы говорите с акцентом. Это малозаметно, но Сириус, после того как провел год в бегах, тоже разговаривал так – словно иногда вспоминал некоторые слова. И выговаривал их преувеличенно тщательно.

– Верно, – сказал Грейлиф – и взгляд у него был как Снейпа – пронзительный, едва ли не препарирующий. – Я нигде не задерживался подолгу. – Он поднялся и достал из шкафа чашки и заварку, водрузил на подставку медный чайник, зажег огонь под ним. – Не откажетесь от чая, мистер Поттер? Ваша наблюдательность и способность к анализу меня заинтриговали, признаюсь. Я ожидал встретить совсем другого человека.

– Поменьше слушайте Снейпа, – буркнул Гарри. Он размышлял – не добавил ли Грейлиф незаметно в чашки сыворотку правды, и как отказаться от угощения, если на грубость тот не реагирует. Принюхался к аромату чая – не все приятно пахнущее было безвредным, Принц, помнится, писал, захлебываясь словами, о зелье, вызывающем кишечные колики, которое имело вкус малины.

– О, в его длинном списке эпитетов, вас характеризующих, дважды повторялось слово «самоуверенный», трижды «наглый», а сколько он твердил про то, что вы лезете на рожон, не слушая старших – со счета сбился, – Гарри улыбнулся. Грейлиф принял деланно сокрушенный вид. – И я убедился, что во многом он прав.

Улыбка Гарри завяла.

– Никогда не показывайте, как вы зависимы от чужого мнения, – Грейлиф снова обрел серьезность. – Это делает вас уязвимым. – Он разлил кипяток в чашки и придвинул одну Гарри. – Можете не пить, но уверяю – там нет ничего кроме воды и чайных листьев, – должно быть внутренняя борьба меж демонами сомнений и неуверенности так явно отразилась на лице Гарри, что Грейлиф не сдержался.

Гарри уткнулся в исходящую горячим паром чашку – ноздри щекотал запах бергамота, и поспешил увести разговор в сторону.

– Вы побывали во многих странах? – вопрос был не самым оригинальным и предполагал распространенный ответ; к концу напрочь забываешь о промахах собеседника.

– Объездил полпланеты. Увы, путешествия быстро приедаются, если в кармане нет ни кната, а в дорожной сумке – только горсть сувениров. Зато я быстро повзрослел. Сириусу это не удалось, и вряд ли в этом виновата лишь невозможность повидать мир.

– Если вы действительно его знали, то не надо осуждать.

Последние месяцы сливались в непрерывный поток, проходящий под знаком угрюмой предопределенности. Представлялось важным убедить, что Сириус, несмотря на безалаберность, был прекрасным человеком.

Грейлиф заправил волосы за уши, сразу став казаться младше своих тридцати с лишним лет.

– В Гриффиндоре не принято отвечать откровенностью на откровенность, мистер Поттер? Зачем вам известная нам обоим литература? Могу уверить, что ответ не повлияет на мое обещание. Даю слово.

Нужно было соврать. Наплести, что нужно защитить друзей – это не совсем ложь, или про ограниченность школьной программы.

– Чтобы отомстить.

Уголки губ Грейлифа дрогнули, приподнимаясь вверх. Честность нередко вылезала боком. Но не сейчас.

– Хорошая причина. А теперь – спокойной ночи, мистер Поттер.

***

– В библиотеку? Что, черт возьми, ты собираешься там делать? – голос Рона, корпящего над домашним заданием по чарам, был полон недоверчивого изумления. Гарри стало стыдно. На целую минуту.

– Нет, я просто, – «заразился паранойей от Моуди», – ищу колдографии родителей.

Рон называл глупостью попытки выяснить прошлое Грейлифа, а частые визиты в библиотеку относил на счет удара по голове, лишивший Гарри способности соображать. Обиды не было. Самое главное – Рон остался в Хогвартсе, не бросил, не упрекал больше.

Пытался – неуклюже, по-своему, примириться, что теперь осталось их двое, и Гарри безмерно благодарен был за неловкие попытки. Волдеморт мог отнять многое, только не поддержку друзей.

– Тогда я, – Рон неопределенно развел руками и чуть не залил пергамент чернилами, – подожду здесь. У нас через час тренировка, не забыл?

– Приду, если успею.

Последнюю перед квиддичным матчем тренировку пропускать не стоило. Стрелка подбиралась к трем часам пополудни, а в восемь идти к Грейлифу, и Гарри намерен был узнать хоть что-то. Тем более у команды Гриффиндора шансы выиграть матч стремились к нулю – трое из семи участников разъехались на внеплановые каникулы и пришлось брать новых – необученных, не умеющих работать в связке и путающих остальных игроков.

В библиотеке он взял с полки выпускной альбом – и, дойдя до колдографии Гриффиндора семьдесят восьмого года выпуска, долго смотрел на родителей и Сириуса. В горле стоял колючий ком – словно еж ощетинился.

В подшивке газет за семьдесят седьмой год, в одном из февральских номеров, нашлась статья, в которой упомянуто было имя Джонатана Грейлифа, аврора, осужденного за пособничество Тому-кого-нельзя-называть. В связи с гибелью подсудимого суд ограничился конфискацией имущества – дома в Эссексе. О наследниках не сообщалось. Гарри внимательно изучил статью, и вернулся к альбому.

Знакомые лица нашел среди выпускников Слизерина – Уилкс и Розье, погибшие еще до рождения Гарри, Мальсибер и Эйвери, активные сторонники Волдеморта по сей день, и Снейп – угрюмый, стоящий в стороне от прочих. Принял ли он уже тогда Темную Метку?

Райвекловцы были сосредоточенны; не переставали вычислять в уме вероятность обойти закон Гампа или перестать искать тысяча и одно решение магловской теоремы Ферма?

На следующей странице Гарри разгладил чуть помятый глянцевый снимок, разглядывая брата Сириуса. Регулус – зеленый галстук завязан безупречным узлом, мантия отглажена, – с истинно блэковским высокомерием смотрел в объектив колдокамеры. Глаза рядом стоящего парня были прищурены – Гарри узнал Рабастана Лестрейнджа и вгляделся пристальней, запоминая каждую черточку длинного лица.