Текст книги "Быть собой (СИ)"

Автор книги: Tau_kita

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

Лайелл отправился вперед, показывая дорогу – фонари здесь не горели, и видеть что-либо в сгущающейся темноте становилось затруднительно; Элиза не разрешила взять себя за руку, но послушно шла за Гарри, шлепая прохудившимися ботинками по мутным лужам.

Когда проходили мимо кучи отбросов, под ноги кинулась крупная серая крыса, с изъеденной паршей шерстью. Лайелл запустил в нее заклинанием.

Идти было недалеко. Очередной дом с покосившимся крыльцом и окнами-бойницами, ничем не отличался от соседних, однако Лайелл с безошибочной точностью человека, знакомого со здешними лабиринтами, миновал подьезд и стал подниматься по крутой лестнице. Пахло известью и кошачьей мочой. На третьем этаже свернул в похожий на кишку коридор, соединяющий этот дом с соседними; прошел насквозь еще с полквартала, следуя приходливым изгибам нырявшего то вверх, то вниз коридора, и остановился перед выкрашенной светлой краской дверью. Удивительно неуместной в таком месте.

Гарри окутало сладкое душное облако ароматов, пробивающихся из-за щели под дверью. Лайелл отбил по дереву условный стук – так быстро, что Гарри не запомнил комбинацию.

Послышались шаги и грохот – такие звуки сопровождают двиганье тяжестей; дверь распахнулась. Гарри выбрался на свет, вытягивая за собой Элизу, и заморгал. Ярко-красные лучи преломлялись в стеклах и длинными полосами ложились на пол комнаты-теплицы. Стол уставлен был кадками с незнакомыми растениями; мясистые фиолетовые листья их слегка покачивались.

– Нечасто к нам забредают такие гости, – сказал очень знакомый голос. И Гарри взглянул в глаза Регулусу Блэку.

*

Элизу отправили спать, а Лайелл устроившийся за столом, устало подперев голову рукой, рассказывал Регулусу и его жене о череде злоключений, приведшей его сюда. Энид, плетущая из бесцветных и прочных как капроновая леска нитей, плащ, внимательно слушала, не отрываясь от работы.

Фото на туалетном столике невольно притягивало взгляд. Круглые исцарапанные коленки, шрам над левой бровью, черные волосы, четко очерченный упрямый рот. Пятьдесят фунтов чистого родительского счастья…

Гарри закрыл глаза. И осознал, что снова падает.

*

– Принесла вам чай, – Энид затворила за собой дверь библиотеки, поставила поднос на стол и поправила щипцами плавающий в луже воска свечной фитиль. Пламя вспыхнуло ярче, свет разогнал таящиеся в углах тени. Энид подняла за корешок «Диаволово искуство чародейское», пролистнула. Гарри слышал, что по Лютному прокатилась волна облав и арестов – так что Литтен погиб в потасовке удивительно вовремя. Гарри бы ничуть не удивился, помоги Энид своему нанимателю умереть. От этой женщины – уравновешенной, терпеливой как притаившаяся под камнем кобра, всего можно ожидать. Унаследовав лавку, она все чаще стала бывать в доме на Гриммо, оставаясь на многие часы – обосновывала это Энид тем, что в Лютном нынче небезопасно не то, что торговать, но и просто появляться.

– Вряд ли вам пригодится эта книга, – сказала она, ставя трактат на полку. – Вы же понимаете – от этих изысканий мало толку. Регулус знает о темных искуствах больше, чем вы или я можете представить – ритуал он способен провести и без вашего сидения за книгами.

Гарри насыпал в чай две ложки сахара и потянулся за молочником. Труды средневекового итальянского монаха надоели ему больше Волдеморта. Последний хотя бы не был столь нудным. Еще немного, и Гарри начал бы думать на латыни. «Диаволово искуство» написано было в четырнадцатом веке и ни одного английского слова автор не знал. Лингвистическое заклинание работало из рук вон плохо, проще читать книгу со словарем – только скорость работы от этого уменьшалась катастрофически.

Отсылок к Ветхому и Новому завету, которых в книгах чуть более чем чересчур, Гарри не понимал. Тетя Петуния не была ревностной христианкой и о спасении души племянника, проклятого своим колдовским даром, не заботилась.

– Иногда мне кажется, что в воздухе здесь плавают какие-то флюиды, заставляющие людей говорить правду, – буркнул он, размешивая сахар.

– Кто знает, что строители закладывали вместе с фундаментом этого дома. Блэки славились параноидальными настроениями. Говорят, бетон они замешивали на сыворотке правды.

Гарри порой не мог понять, когда она от серьезности переходит к шутливости. Иногда это смешило, чаще злило. Энид прошла к окну, убрала скалывающую тяжелые лиловые шторы булавку, раздернула их, впуская в библиотеку вечерний свет.

– Раз уж вы на стенку готовы лезть от безделья – поможете мне с приготовлением ужина?

*

На кухне горько пахло миндальным маслом и кисло тестом – острый, почти раздражающий запах. Громадная плита, в духовке которой поместился бы целый баран, излучала слабый жар.

– Займетесь фруктами? – Энид вручила Гарри нож с широкой режущей кромкой и отвернулась к столу – присыпать мукой. В движениях ее – механически бездумных и привычных, – не было ни суетливости, ни излишней медлительности. И при Гарри – да и, как он подозревал, не только при нем, – Энид не использовала магию. Миссис Уизли заставляла половник мешать суп, губку – намыливать грязную посуду, деревяную лопатку – переворачивать отбивные. Глупо не распоряжаться тем, что дано тебе, идет ли речь о магической силе или уме. Энид даже камин растапливала по-магловски. Подозрения, что она теперь сквиб, со временем переросли в уверенность.

Гарри достал из вазы, стоящей в центре стола, яблоко, потер восково-блестящий бок и располовинил. Вырезал сердцевину, нарезал яблоко дольками и высыпал в чистую тарелку. Энид, раскатывающая тесто, наблюдала за ним с нескрываемым любопытством. Когда Гарри обдал пакет с замороженными сливами теплой водой, она не выдержала.

– Вы прекрасно знаете, что нужно делать на кухне, – заметила она, вымешивая жидковатое тесто. На секунду остановилась, чтобы подсыпать муки, и вновь принялась энергично мять его руками.

– Я готовил завтрак с тех пор как научился заглядывать через край стола, – сказал Гарри, промывая сливы. Внимание Энид было ему неприятно. Кто просил ее лезть в чужие дела? У нее и Регулуса оказалось поразительно много общих черт. Настырность, например. Бесцеремонность.

– В самом деле? – Энид подлила в углубление, сделанное в тесте, коричной воды, и осторожно принялась вмешивать. – Ваши дядя и тетя вам очень доверяли, видимо.

– У них было странное понимание того, чем должен заниматься ребенок, – он вытер руки вафельным полотенцем и прикусил язык, чтобы не сболтнуть еще чего – не хватало начать выражаться как Регулус.

– Вы недовольны результатами своего воспитания? – она кивком указала Гарри на размораживающуюся курицу, блюдо с которой стояло на тумбе.

– Если бы вас упрекали все время в том, что вы – ненормальная, портящая жизнь чужой добропорядочной и респектабельной семье, как бы вы реагировали? – он насыпал в многослойный бумажный пакет кориандр и жгучий красный перец. Добавил соли и растертый в пыль сушеный базилик.

– Они научивали вас быть самостоятельным и полагаться только на себя – это ли не лучшая школа жизни?

– Если бы вас целый месяц отправляли спать без ужина – за то, что годовые отметки выше, чем у идиота-кузена, вы бы заговорили по-другому, – Гарри положил кусочки курицы в пакет и принялся встряхивать, чтобы специи распределились равномерно.

Энид, уминающая тесто в смазанную маслом форму, невесело хмыкнула.

– Внешние обстоятельства, какими бы они не были, не помеха. Чувство обделенности, ущербности, и родители, делающие вид, что моего брата не существует, не помешали ему вырасти прекрасным человеком.

– Он был сквибом, – вспомнил Гарри.

– Реджи погиб во время рейда Пожирателей на магловский Лондон, – она принялась укладывать фрукты на тесто. Голос не дрожал – за давностью лет Энид смирилась с потерей. – Такова была милость Темного Лорда, избавившего мою семью от позорной тайны.

– Вы поэтому решили бежать из страны?

– О, нет, я разделяла взгляды Темного Лорда. Меня не устраивали лишь методы, – она закрыла дверцу духовки и подбросила дров. – Вот только Регулус свалился мне на руки – спасибо экстренному порт-ключу, бредя о крестражах, домовиках и предательстве Лорда. Я по уши увязла в заговоре, не успев оглянуться. И, помогая Регулусу, лишилась… – она умолкла, но Гарри мысленно закончил “магии”. Он не мог представить ничего страшнее для помешанной на чистокровности Энид.

– И вы что, серьезно считаете маглов существами второго сорта?

– А вы не разделяете доктрину, обязательную для исполнения, и личные убеждения?

– Волдеморт – чудовище, – твердо сказал Гарри. И те, кто воздвиг его на пьедесдал – ничуть не лучше, про себя прибавил он.

Во взгляде Энид была застарелая глухая тоска – отражение той, что Гарри порой видел в зеркале по утрам.

– Маглы убили моего сына. Если завтра они погибнут, все до единого, я не стану горевать.

*

… – Все в порядке? – лицо Энид, менее строгое и более взволнованное, чем в воспоминании, маячило перед ним. Гарри открыл рот, чтобы высказать все, что думает о той, кто столь легко оперирует понятием «предательство»… И промолчал.

Жизнь с непреходящим чувством вины – достаточное наказание. Но о приемлимости использования Обливиэйта он еще спросит у Энид и Регулуса. И добьется ответа.

Энид провела рукой по его волосам – мягким материнским движением. Гарри неосознанно повернулся, подставляя щеку.

– Лайелл, – неожиданно сказал Регулус. – Вас не затруднит сообщить моему другу название деревни, где находится сейчас Драко Малфой?

Он протянул что-то Лайеллу и тот осторожно взял овальную деревянную пластину, прежде чем выйти… нет, не деревянную. Гарри ахнул, когда понял, что за предмет забрал Лайелл. Сквозное зеркало Сириуса! Но это значит… Гарри поднял взгляд на Регулуса:

– Вы всё подстроили.

Регулус пару раз свел вместе ладони.

– Догадаться было просто, правда, Гарри? Да, портал – моих рук дело. Вычислить подходящий момент активации нетрудно.

– Как давно вы знали, где Малфой?

– С первой минуты побега. Спровоцировать Драко легко – недаром он наполовину Блэк. Остальное – дело техники. Понадобился обязанный еще моему отцу знакомый, работающий в отделе Надзора… – он усмехнулся: – И вот волшебная палочка несовершеннолетнего Драко Малфоя сияет светлячком на карте Британии. – Регулус вновь посерьезнел: – Быть Блэком – всё равно, что быть особой королевской крови. Но происхождение – это не только законное основание считать себя выше других. Прежде всего – это умение принимать ответственность. Теперь Драко дважды подумает, прежде чем бросаться в омут с головой и, особенно, – перед тем как не брать в расчет тех, кого не уважает.

Гарри сжал кулаки. Вот так урок – по-родственному! Нет, все-таки Блэки – поголовно сумасшедшие, двинутые на своей исключительности.

– Оборотня, – протолкнул он с трудом через сжатое спазмом горло, – тоже… позвали вы?

Лицо Регулуса закаменело. Энид неодобрительно поджала губы.

– Ты путаешь меня с Альбусом Дамблдором.

Вошедший Лайелл избавил Гарри от необходимости отвечать.

– Вы ведь еще ничего не слышали, – сказал Регулус, как ни в чем не бывало поглаживающий широкие красноватые листья… Гарри назвал бы это фикусом, если бы те могли вырасти до размера пальм.

– О чем же? – Лайелл глядел на Гарри недоверчиво и угрюмо. Гарри запоздало сообразил, что действие оборотного должно уже закончиться. В том полусне-полуяви он не почувствовал как изменяется его тело, возвращаясь к привычному виду.

– Волдеморта больше нет, – имя прозвучало легко и естественно, точно Регулус повторял его вслух и про себя не единожды, спеша проникнуться радостной мыслью – не нужно бояться произносить это слово. – Погиб сегодня утром в поместье одного из своих сторонников. И с ним почти весь ближний круг.

Драко Малфой уцелел. Потому что сменил сторону. Гарри досадливо оттолкнул руку Энид – неприятной показалась мысль, что неверность сыграла решающую роль в судьбе Малфоя и его собственной. Энид безмолвно положила ладонь на другую щеку. Гарри смотрел на ее живот, заметно обозначившийся под мантией, и думал, что младшему сыну – или дочери – Регулуса, повезет расти в мире, где не ждут очередного возвращения Волдеморта.

Гарри пытался пропустить это через себя, проникнуться. Не получалось. Он так долго готовился к смерти, что не был уверен в способности жить.

Не екнуло сердце при воспоминании о Джинни, не трогала больше предстоящая встреча с Роном. Гермиона, Римус, Регулус, Снейп, Невилл, Луна… Гарри знал, что должен расспросить о них Регулуса и не способен был заставить себя сделать это. Все закончилось?

И он не знал, к кому обращается, когда воззвал: нет, пожалуйста.

1 … температура опустилась, судя по ощущениям, до нуля градусов. Ноль градусов по Фаренгейту. Это примерно минус семнадцать по Цельсию.

========== Эпилог ==========

Регулус открыл фрамугу; потянуло утренней свежестью и сыростью. Гарри, сидевший в кресле, отложил газету и потер слезящиеся глаза. Занесенная тающим снегом площадь Гриммо стояла перед ним даже когда веки были сомкнуты – Гарри до одурения смотрел на этот унылый пейзаж весь прошлый день. Пока слушал историю – настоящую, не придуманную, – Гермионы, отвечал на расспросы измотанного Снейпа, поглядывающего на кушетку с видом человека, желающего отоспаться на годы вперед. Снейпа, которому Регулус тоже врал.

Оплакивать мертвых бесполезно. Как и живых. Победили и без него – кто бы сомневался. Гарри многое усвоил за прошедшие месяцы, но, оглядываясь назад, сомневался, что от него могла быть реальная польза при поиске крестражей. Висеть же бесполезным балластом было кощунственно. Никто больше не погибнет из-за пророчества. И из-за Гарри.

Регулус отошел от окна, устроился возле Гарри на табурете, пытливо заглянул в лицо.

– Он умер героем – любой вам скажет.

– Я знаю, – в горле хрипло что-то заклокотало. Простудился, наверное. Совсем некстати – завтра предстоит держать речь в Министерстве. Мальчик-который-выжил, обязан дать законопослушным гражданам иллюзию защищенности. Раз люди не доверяют даже аврорам.

Теперь шуток про беднягу Лонгботтома, которому место не в Гриффиндоре, а в цирке, не будет. Волдемортом станут пугать непослушных детей. Пожиратели превратятся в карикатурных злодеев. Только Невилла это не вернет. Невилла, который стоял перед Риддлом, не склонив головы – Нарцисса Малфой предоставила показания аврорату, не успело отгреметь эхо праздничных салютов. Она была последней, кто видел Невилла живым. И единственной, кто ему помогал – сначала прислала портал в Поместье, а потом велела домовикам запечатать двери бальной залы, загодя накрытой антиаппарационным куполом. Эльфийская магия – малоизученная и презираемая Волдемортом. И невероятно могущественная.

Мертвы те, кто бежал из одной тюрьмы, чтобы попасть в другую. Мертвы примкнувшие к Волдеморту в последний несчастливый год. Мертвы однокурсники Гарри, что в тот вечер готовились принять Метку.

Пепел, сметенный с пола и стен домовиками, уже рассыпали по коробкам и мешкам – полсотни человек и один крестраж перемешались так, что никакие эксперты не разделят.

Вихрем бы пронестить по комнате, круша горшки и вазоны с растениями, привезенными со всего света, выкричать свое горе. Регулус поймет – или сделает вид, – не осудит. Гарри судорожно мотнул головой, отбрасывая сомнения.

– Я готов. Сириус нас заждался. У меня только один вопрос.

– Всего один?

– Обряд… Можно было провести без меня?

Он догадывался давно, но надеялся, что хоть в этом Регулус не обманывал, и Гарри был незаменим, важен, необходим. Пусть бы Регулус, который спасал свою семью, ненароком записал в неё и Гарри – это было бы неплохо…

– Разумеется.

… и совершенно нереально.

***

Смятение таилось в глубоком колодце души, терзала неуверенность – а вдруг осечка? Неправильно произнесенное заклинание – затвержено наизусть, но… что если? За Аркой перешептывались мертвые, занавес колыхался как море в шторм. Смотрели стоящие позади Рон, Джинни, Энид – и другие, знакомые и те, кого Гарри не видел прежде и вряд ли встретит потом. Гермиона – бледная и неподвижная, замерла позади всех. Глаза у нее были красными и опухшими от слез – Рабастан Лестрейндж не выбрался из Малфой-Мэнора. Гарри надеялся, что разрушительное невозможное увлечение Гермионы вскоре канет в лету. По крайней мере, с нее сняли Империо – и Гарри догадывался, кто его наложил. Но так и не спросил виновника – «это тоже вы сделали?» – может слишком боялся услышать ответ. Или не удержаться и решить проблему по методу Дадли – кулаками.

Гарри сделал два шага к помосту, не выпуская бронзовую чашу размером с голову младенца. То, что внутри, плеснуло на стенки, но ни капли не вылилось.

Гарри сделал глоток, кровь – его и чужая, побежала по венам; передал чашу Регулусу, тот отпил пару глотков, отдал Снейпу – кадык дергался, когда он глотал.

Тело изнутри выстывало как вода, выставленная на ночь за окно.

Пора.

Гарри протянул руку Регулусу, не глядя, почувствовал рукопожатие; пошел к Арке – шаг, другой; рядом шли Регулус и Снейп – не разговаривая, почти не дыша, не оборачиваясь. Гарри пожалел бы, что не нашли больше людей для ритуала – только поздно думать об этом. Говорили, коснувшийся Арки миру живых не принадлежит, а то и души лишается. Кому захочется так рисковать? Крестнику, любящему бескорыстно. Брату, что не пришел вовремя на помощь. Врагу, признавшему ошибки.

… И тому, кто вовсе не имеет тела, и сейчас с отчаянной злобой пиявкой присосался к руке Гарри. Арке нужно подношение. Пусть даже не целая душа, а лишь жалкий осколок.

Гарри остановился перед рваным занавесом – шепотки стали громче. Вдохнул как перед прыжком и выступил вперед – ткань скользнула по лицу, липкая и невесомая как паутина, и он попал в серость. Густой туман стелился у ног, залеплял нос и рот, мешая дышать. Гарри, не размыкая касанья рук, протянул свободную ладонь и зашарил слепо. Диадема Райвенкло соскользнула с запястья и исчезла в густеющем ничто и нигде.

Прощай, Томми. Прощай.

«За Аркой нет расстояния и времени. Если ты пойдешь, то утянешь нас за собой». Регулус был прав… наверное. Хотя что он мог знать об артефакте, появившемся за тысячу лет до Основателей? Гарри сделал шаг. Заклекотала вдали невидимая птица, залаяла собака. Гарри продвинулся еще немного. Крикнул:

– Сириус!

Волглая темнота обволакивала, глотала звуки как исполинское чудовище – незадачливых путников. Еще два шага – и хватка Регулуса стала ослабевать. Гарри крепче сжал его предплечье, упрямо ступая дальше; и вздрогнул, когда холодный нос ткнулся в ладонь. Гарри схватил пса – Мерлин и все его приспешники, пусть это будет собака! – за жесткую шерсть и потянул, невзирая на протестующие визги. Только бы не укусил…

«Твоя кровь не должна остаться по ту сторону, иначе Арка не отпустит». Снейп предвидел такую ситуацию.

Волкодав упирался лапами в тусклое ничто.

«Он захочет остаться». – Регулус готов был потерять Гарри. Ценой возвращения Сириуса.

«Ты должен быть настойчив».

«Нет ничего привлекательней небытия».

«Позови его так, чтобы он услышал». Но Гарри уже позвал, ухватил, собирается забрать, почему же Сириус так горестно воет? Что он видит вместо серости?

Зубы клацнули и сомкнулись на запястье, Гарри попятился…

«Спаси его».

…. и рухнул спиной на каменные ступени.

Арка разочарованно вздохнула. Волкодав приземлился на три лапы и, прихрамывая, отбежал в сторону. И Гарри увидел, что Регулус лежит ничком, Гермиона все еще держит Снейпа за рукав, Рон – за край мантии, а Энид вцепилась в пояс. И понял, что Регулус прошел в Арку. И Снейп. И остальные, не защищенные проведенным перед отправлением ритуалом, без колебаний последовали бы за Гарри.

Сириус встряхнулся, трансформируясь, и поднялся на ноги. И тогда Гарри улыбнулся.

*

Сириус прижал к себе Гарри так, что у обоих затрещали ребра, затем потряс руку ошалевшему Рону, крепко обнял плачущую от счастья Гермиону. Обернулся к Снейпу и тут, наконец, заметил Регулуса.

«Они действительно очень похожи», решил Гарри, пока замерший на полпути Сириус неверяще глядел на Регулуса. Конечно, Регулус ниже ростом и тоньше в кости, а в глазах у него нет затравленного выражения, что выжигает на сетчатке Азкабан. И держится он иначе. Однако они братья – в этом нет никаких сомнений.

Гарри не сказал ни слова, когда Регулус и Сириус сближались; боковым зрением ловил, как неуверенно они остановились в шаге друг от друга, не решаясь ни отступить, ни прикоснуться. Полчаса назад Гарри узнал, что после пережитой клинической смерти – зелье из снитча достигло все-таки сердца, – он перестал быть крестражем. Волдеморт руками Драко Малфоя убил частичку себя, и даже не заметил этого. Когда-нибудь будет время осознать. Не теперь.

Сириус сгреб Регулуса в охапку, и у Гарри горько дернуло под сердцем.

*

Белый мрамор – теплый под пальцами и почти живой. Гарри погладил шершавый камень, потом сел на край надгробной плиты, закинул на неё ноги. Лег и скрестил руки на груди, прищурился сквозь ресницы.

Деревья на опушке Леса переговаривались чуть слышно; звенели, отпевая ушедшие души, развешанные Луной колокольчики. Невидимые грызуны и ящерицы шуршали в молодой траве.

Гарри зевнул и прикрыл глаза рукой, мимоходом задев почти исчезнувший шрам. Больше не о чем было волноваться, некуда бежать, ни к чему жертвовать собой. Он раздал долги, и имел право просто жить – безоглядно и радостно. Мог забыть о триаде непростительных заклятий, довольствоваться «Акцио» и «Люмосом». И драться – невсерьез, дурачась. И влюбляться – на полчаса или на вечность. И сбежать на край света – теперь никто не сказал бы, что Гарри струсил. И спать на могиле Альбуса Дамблдора и видеть сны, в которых война продолжалась…

– Подвиньтесь, Поттер, – голос, в котором навеки поселилась неизбывная усталость, раздался прямо над ухом.

Гарри перевернулся на левый бок, подтянул колени к груди и улыбнулся. Не открывая глаз.

сентябрь 2011 – февраль 2014 гг.