Текст книги "Не говори любви «прощай»"
Автор книги: Татьяна Потапова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
Глава четырнадцатая
Заместитель декана Елена Васильевна Хорошева, обаятельная женщина средних лет, смотрела на Варю настороженно.
– С девочкой что-то происходит, – многозначительно произнесла она. – Жанна чем-то подавлена, ходит грустная. Домашние задания не делает, очень много пропусков. Я не случайно попросила вас прийти. На нее жалуются все преподаватели.
Елена Васильевна достала листы бумаги и разложила их перед собой.
– Вот смотрите, – начала она с верхнего. – История. Преподаватель поделил студентов на три группы. Первая – те, у кого все в порядке. Ко второй он отнес тех, кто может, если захочет. А третью он назвал «Нас не догонишь». Не правда ли, красноречиво? К сожалению, Жанна попала как раз в этот разряд. Идем дальше… Разные предметы, разные преподаватели, но пишут одно и то же: опоздания, пропуски, долги… Вопрос стоит о ее недопуске к экзаменам.
Варя проглотила комок в горле. Она не знала, что на все это ответить. Сергей, видимо, оказался прав: Жанна окончательно потеряла совесть.
– Вы платите за нее такие большие деньги, – словно подтвердила Варины мысли Елена Васильевна. – А она и на них, и на ваш труд плюет. Так ведь получается?
Варя кивнула в знак согласия.
– Существует некая тенденция, – немного сжалилась над Варей Елена Васильевна. – На первом курсе им интересно, у них еще сильна внутренняя дисциплина, их как бы не затрагивает ощущение свободы. А на втором идут в разгул. Девочки даже внешне меняются: по-другому одеваются, делают макияж, удивляют своим поведением. Все это пугает, огорчает, опускаются руки. У нас прекрасные преподаватели, блистательно ведут предметы, но на занятия к ним приходит в лучшем случае половина группы. А ведь первые два курса – это фундамент. Если он будет проседать – его уже не поправишь.
– Конечно, – согласилась Варя. Она сгорала от стыда.
– С девочкой что-то происходит, – повторила Елена Васильевна. – Может быть, вы давите на нее? Если ребенок закрылся от вас – все, пустой номер. Значит, вы ничего не сделали, чтобы стать ему другом.
Варя почувствовала, что вина за неправильное воспитание дочери пригибает ее к земле. Наверное, Елена Васильевна что-то заметила.
– Родители делают большую ошибку, когда кричат на детей и читают нотации. Ни в коем случае! Только добром, только по-хорошему… Делайте упор на талант. Но талант ни во что не перерастает, если нет работоспособности. Только в сочетании с трудом он дает феерический результат. Ничего не делать может только гений.
– Елена Васильевна, – осмелела Варя, – я приду домой, и что хорошего я смогу сказать Жанне, если ничего подобного сейчас не услышала. Как мне с ней разговаривать? Подскажите чисто практически.
Заместитель декана надолго задумалась.
– Скажите ей, – у Елены Васильевны внезапно просветлело лицо, – что я забыть не могу, какой она была на первом курсе.
Всю дорогу домой Варя думала о том, как изменилась жизнь. Представить себе, что ее родителей могли вызвать на втором курсе университета в деканат из-за плохой учебы или пропусков, было просто невозможно. Мама с папой даже не догадывались, чем занималась Варя в студенческие годы. Только во время сессий она рапортовала об оценках, которые далеко не всегда оказывались отличными. Но почему-то ее родителей это совсем не огорчало. Маму вообще больше интересовали Варины женихи, чем наличие конспектов по тому или иному предмету.
Варя стала вспоминать свой второй курс. Конечно, какие-то преподаватели и науки оставили свой след, но гораздо больше запомнились походы на танцы, свидания, влюбленности, ухаживания и все то, что было связано с этой сумасшедшей игрой гормонов. У них на курсе были ребята, которые относились к учебе серьезно, уже тогда думали о будущей профессии, завязывали отношения в каких-то организациях, чтобы именно туда попасть на практику, проявить себя, застолбить место. Они, как правило, уже отслужили в армии, где-то поработали или поучились и пришли в университет, осознанно выбрав будущую профессию. Варя, как и ее дочь, поступила учиться сразу после школы, туманно представляя себе будущее и считая, что студенческая жизнь должна быть веселой и счастливой. Те серьезные ребята казались ей скучными «ботаниками», глотающими пыль в библиотеках, расчетливыми и занудными. Когда кто-то из них проявлял к Варе интерес, она не знала, о чем с ними можно разговаривать, и умирала от тоски.
Уже много позже, повзрослев и начав работать, Варя часто сожалела об упущенных возможностях. Но и «серьезные ребята», хорошо устроившись вначале, далеко не все преуспели потом. А уж когда в начале девяностых поменялась страна, многие так и не смогли приспособиться, перестроиться, найти себя. Раз в десять лет кто-то из однокурсников проявлял инициативу и устраивал вечер встречи. Он начинался с того, что они поднимали тост за тех, кого уже не было с ними. Несколько человек совершенно спились, двое покончили с собой… Совсем молодые люди, подававшие когда-то большие надежды…
Но что все-таки делать с Жанной? Какие слова найти, чтобы они не пролетели мимо ее ушей?
Варя не знала. Она подумала о том, что, чем дольше живет на свете, тем меньше понимает, как надо правильно воспитывать детей. Сейчас уже не понимает вовсе.
…Жанна сидела дома, обложившись книгами и конспектами.
– Ну как? – испуганно спросила она, посмотрев на вошедшую мать.
– Плохо, – ответила Варя. – Тебя не хотят допускать к экзаменам.
– Ну прямо! – Жанна положила закладку в книгу. – Я там не хуже всех. Ты, мамочка, даже не волнуйся. Завтра я сдам все долги. Видишь, готовлюсь.
Она демонстративно похлопала по раскрытым тетрадям.
– У тебя много пропусков, – сказала Варя.
– У меня?! – возмутилась Жанна. – А у других? Вика вообще в Швейцарию улетела на пять дней! Только что звонила. Говорит, что там так голимо, ни одной приличной дискотеки. Наш самый завалящий клуб в тысячу раз круче. Ее маму не вызывали?
– Да меня не интересует Вика! – не выдержала Варя. – Меня интересуешь ты!
– А со мной, мамочка, все будет в полном порядке. Я не в Швейцарии отдыхаю, а дома сижу и занимаюсь.
– Почему ты ходишь по университету грустная?
– А от чего там радоваться? И вообще, – в глазах Жанны вдруг появились слезы, – зачем Елена Васильевна лезет в личную жизнь?
– Никуда она не лезет, – сменила тон Варя. – О тебе беспокоится. Ты ведь так хорошо училась на первом курсе.
Слезы покатились у Жанны по щекам. Варя подошла к дочери и обняла ее.
– Тебе надо собраться и все исправить, – погладила она Жанну по голове.
– Угу, – раздалось откуда-то из-под мышки.
Они посидели чуть-чуть молча, словно объединившись перед броском в новую, «правильную» жизнь, где Жанна будет серьезно овладевать будущей профессией, а Варя «добром и по-хорошему» ей в этом поможет.
Телефонный звонок прервал их единение.
– Тетя Варя! – Это Инна звонила с работы, беспокоясь о своем протеже. – Вы уже встречались с Бондаревым? Как он вам?
– Очень приятный молодой человек, – совершенно искренне сказала Варя. – Ты была права. Я уже дала ему несколько адресов для просмотра и с хозяевами договорилась. И, знаешь еще, – эта мысль только что пришла ей в голову, – я думаю, что не случится ничего страшного, если он пока поживет в Жениной квартире. Если ты, конечно, за него ручаешься.
– Без проблем, тетя Варя! Это так здорово! Ну что он по знакомым болтается?! Я прослежу за чистотой и порядком. Вы на этот счет не беспокойтесь.
– Отлично. И мне удобно: квартира будет под присмотром. А то прямо какая-то мистика, – Варя не стала вдаваться в подробности.
Но последняя фраза не вызвала интереса у Инны. Она, видимо, спешила и напоследок только поинтересовалась:
– Так я забегу за ключом?
Венедикт Бондарев, которого можно было звать Веней, действительно понравился Варе. Он оказался интеллигентным, очень обаятельным мужчиной, в меру общительным. Держался Веня приветливо, с чувством достоинства, говорил по делу, о бывшей жене и тяготах, связанных с ней, не упоминал. Когда они вместе смотрели одну из квартир, выставленных на продажу, Веня не суетился, не придирался и не льстил хозяевам, а вопросы задавал только по существу. Наблюдая за знакомым Инны, Варя вспоминала ее рассказ и не могла понять, почему бывшая жена Вени не дорожила таким сокровищем. Хотя, решила она, чужая жизнь – потемки. Никогда не разберешь, кто там прав, а кто виноват. Но ей лично хотелось, чтобы у симпатичного Вени все наладилось. Его бывшая жена собиралась сама смотреть квартиры, так как опасалась, что ей могут подсунуть что-то слишком дешевое и неудобное. Это затягивало процесс покупки. И все-таки Варя надеялась, что проблема решится в короткие сроки, а значит, долго в Жениной квартире Веня не задержится.
– Мам, – раздался из недр квартиры голос Жанны, – ты сегодня «фабрику гнезд» смотреть будешь?
– А это что еще такое?
– Ну «Фабрика звезд» на первом канале, – объяснила Жанна, которая уже покинула свою комнату и пристроилась рядом с матерью на кухне. – Концерт. Я там за парня одного болею.
– Видно будет, – уклончиво ответила Варя. – А вот ты скажи мне: у тебя любимые преподаватели есть?
Жанна задумалась и наконец тряхнула головой:
– Есть.
– А кто?
– Ну по английскому, например.
– Женщина?
– Да.
– Интересно занятия ведет?
– Шутит всегда, истории всякие рассказывает.
– А как она выглядит?
– Ой, мам, я в вас, пожилых людях, ничего не понимаю.
«Хлестко, – подумала Варя. – А я все себе девочкой кажусь».
Вслух она строго сказала:
– Так почему же ты даже у любимой преподавательницы занятия прогуливаешь?
– Сколько можно? – застонала Жанна. – Я ведь пообещала: не буду больше.
Звонок в дверь сообщил о приходе Инны. Варя пошла открывать. А Жанна включила компьютер и зашла в «аську». Ее интересовал один парень, с которым они время от времени болтали и обнаружили буквально во всем одинаковые вкусы – от мороженого до певцов. Он скрывался под «ником» Билл Гейтс, а она была «Нахалкой». Последнее время парень настойчиво предлагал встретиться и познакомиться в реале. Они уже обменялись фотографиями. «Билл Гейтс» произвел на Жанну самое благоприятное впечатление. А может быть, просто снимок был удачным – позади виднелись горы, парень задумчиво взирал вдаль, и это смотрелось очень романтично. Он объяснил в своем сообщении, что немножко увлекается альпинизмом. Кроме того, «Билл Гейтс» хорошо разбирался в компьютерах и давал Жанне всякие полезные советы. Последний раз он рассуждал на тему, что Жанне совсем не идет ее «ник». Во-первых, она по натуре совсем не нахалка, а хорошая и правильная. Во-вторых, ее внешность (на фотографии) свидетельствует о целомудренности и внутренней чистоте. Жанна не очень поняла, гордиться ей этим или, наоборот, обидеться. Если бы она рассказала о подобных комплиментах Вике или Машке, они подняли бы ее на смех. Но в глубине души Жанна побаивалась, что не сможет соответствовать таким представлениям «Билла Гейтса» о ней и он испытает разочарование при личной встрече.
«Как насчет завтра? – спрашивал «Билл Гейтс». – Не хочешь в кино?»
«Не могу, – отвечала Жанна. – У меня зачеты начались».
«Ну и что? У меня тоже. Ты прямо с утра садишься за учебники?»
«С утра я люблю пить апельсиновый сок».
«Хочешь, я тебе его привезу?»
«Да я правда не могу. По-любому. На следующей неделе посвободней будет».
Вчера они обменялись телефонами, и «Билл Гейтс» сразу позвонил. Жанна почему-то так смутилась, что никак не могла включиться в непринужденное общение.
Его, оказывается, звали Дима. Он разговаривал с Жанной так, как будто они только что расстались. И потихоньку Жанна оттаяла, втянулась в беседу, и они проболтали больше двух часов, пока не вернулся с работы папа.
Теперь, возвращаясь домой, она первым делом бежала к компьютеру, где ее непременно ждало сообщение от Димы. А со вчерашнего дня прибавились и его телефонные звонки.
– Привет! – в комнате появилась Инна. – Сто лет тебя не видела!
– Иннуля! – Жанна вскочила со стула и бросилась ей на шею. – Как здорово, что ты зашла!
Разница в пять лет не мешала им питать друг к другу нежные чувства. Они выросли вместе, и, сколько себя Жанна помнила, Инна вечно с ней нянчилась и всему учила. Последние годы, повзрослев, они стали редко видеться, у каждой появились свои заботы и друзья. Но и теперь они радовались друг дружке, как сестры после долгой разлуки.
– Как жизнь молодая? – Не разжимая объятий, они дружно плюхнулись на диван, и Инна потрогала волосы Жанны. – Куда делся твой прелестный пепельный цвет?
– Не нравится? – огорчилась та.
– Да нет, ничего, современно, – отодвинувшись, оценила Инна.
– А мама меня просто задолбала тем, что я перекрасилась! И вообще… Из универа грозятся выгнать… Все как-то не так… Правда, знаешь, я тут по «аське» с одним парнем познакомилась, он такой интересный…
Жанна оживилась, но тут же осеклась. О чем это она? Ведь у Инны такое несчастье – сорвалась свадьба, сбежал жених… Разве после этого приятно слушать о каких-то там парнях из Интернета? Как же ей тяжело, наверное. Жанна обняла старшую подругу и заглянула ей в лицо.
Но Инна совсем не выглядела человеком, убитым горем. Напротив, она вся светилась, как начищенный самовар. Ее огромные светлые глаза выражали что угодно – только не траур по бывшему жениху.
– Чего же ты так – с универом? – серьезно спросила она, и Жанна сразу поняла, что этот вопрос вызван происками мамы, которая наверняка просила Инну по-дружески наставить дочь на истинный путь.
– Да ну его! Расскажи лучше, как у тебя дела?
– А я, Жаник, влюбилась! – Инна засмеялась, и стало очевидно, что вести серьезные разговоры об учебе ей тоже не хочется. – Почти с первого взгляда!
– Правда?! – У Жанны поднялось настроение. – Кто он?!
– Один коммерсант. Обслуживается в нашем банке. Я сначала на него и внимания не обращала. А потом мы однажды разговорились… Но это неважно! Он моей половинкой оказался, понимаешь? – Взгляд у Инны сделался такой, будто она только что увидела неземное чудо. – Мне с ним всегда хорошо – спокойно, надежно… Я с Вовой такая дерганая была! Вечно глаза на мокром месте… А сейчас мне все время хорошо… Спать ложусь и думаю: завтра его увижу… И делается так светло… Я даже не представляю, как жила до того, как с ним встретилась…
Жанна поймала себя на том, что даже приоткрыла рот, заслушавшись признаниями Инны. Какая же она счастливая! Как же ей повезло! А Жанне вечно попадаются типы вроде Стаса, от которых никакой радости… Может быть, она плохо разбирается в людях? Не там ищет свою половинку? Не умеет строить отношения? Жанна сейчас завидовала. Ей тоже хотелось бы говорить о ком-нибудь так, как Инна рассказывала о своем коммерсанте.
Глава пятнадцатая
Солнце так ослепляло, что Варя все время жмурилась. Какой день выдался сегодня! Нормальные люди надели солнечные очки. И у Вари они тоже, конечно, были. Но в той спешке, в какой она выскочила из дома, мысль о них даже не пришла в голову. Буквально несколько минут назад позвонил художник Валентин и с жуткой, тревожащей интонацией сообщил, что в интересующую Варю квартиру пришла женщина, которая пытается открыть дверь. Он попробует ее задержать, но Варе надо поторопиться. Валентин позвонил и Любе, которая, на счастье, оказалась дома и уже вылетела в нужном направлении.
Варя приближалась к Женькиному дому и жалела по дороге, что не подсказала Валентину вызвать милицию. Ну да ладно! Их будет трое, незнакомка – одна, и уж как-нибудь они с ней управятся. По крайней мере, выяснят, что это за птица.
Она вбежала в подъезд и сразу помчалась на второй этаж, к Женькиной квартире. Но на лестничной площадке было пусто. Варя нажала кнопку звонка и послушала, не идет ли кто к двери. Никакого шевеления не наблюдалось. Она расстроилась. Видимо, незнакомка опять улизнула. Пока Валентин бегал им звонить, дама, конечно, почуяла неладное и быстренько ретировалась.
Варя медленно спустилась туда, где размещалась мастерская Валентина. Надо все-таки узнать какие-нибудь подробности. И где Люба? Неужели, ничего не обнаружив, вернулась домой, не дождавшись ее?
Входная дверь была приоткрыта, и оттуда доносились голоса. Варя отчетливо услышала, как кто-то нервно произнес:
– Не ваше дело!
Голос был женским и показался Варе знакомым. Она тихо вошла, но споткнулась о какую-то неровность в полу, ойкнула, пытаясь сохранить равновесие, и когда, с трудом устояв, подняла глаза, то увидела обращенные на нее взгляды трех человек – Валентина, Любы и… соседки Иры. Все они смотрели по-разному. Валентин – с некоторой радостью от чувства выполненного долга. Люба – с жалостью. А соседка Ира – с вызовом.
– А ты что здесь делаешь? – глупо спросила Варя.
– Что надо, то и делаю! – Обычная Ирина подобострастность куда-то напрочь улетучилась.
– Это она приходила в квартиру, – пояснил Валентин.
– Заткнись, урод! – оборвала его Ира. – Сыщик недоделанный!
– Я ей сказал, что в их квартире лопнула труба, нашу мастерскую залило водой, пришлось вызывать службу спасения, вскрывать дверь и менять замок, – Валентин интеллигентно не реагировал на Ирины выпады. – Она согласилась спуститься ко мне за новым ключом. А тут Люба подоспела. Вот стоим, разбираемся…
– Так ты не только деньги присваиваешь, но и ключи воруешь?! – У Вари от возмущения начал срываться голос.
– Нет, ну вы смотрите, как человека оскорбляют! – Ира закатила глаза. – Я ей деньги отдала, а она снова требует! Да я, если хочешь знать, специально к экстрасенсу сходила, рассказала, что и как. Экстрасенс сразу определила: да, отдавала. Хочешь, вместе к ней сходим? Она тебя в гипноз введет, и ты все сразу вспомнишь.
Варя судорожно вздохнула, как рыба, выброшенная на берег. Эта подлая Ира хочет убедить ее, что она не в себе? Страдает потерей памяти? Временная амнезия, как у героев бразильских сериалов? Кто бы мог подумать, что ее соседка обладает столь изощренной хитростью?
– Не переводи разговор, – сурово сказала Люба. – Откуда у тебя ключ от этой квартиры? Что ты тут устроила? Лежбище для любовных утех?
– А вам завидно всем? – приосанилась Ира. – Никому уже не нужны? Старые клячи.
У Любы сработал какой-то рефлекс, и она двинулась вперед всем корпусом, словно всю жизнь занималась боксом. Валентин испуганно схватил ее за руку.
– Мы вас все равно не выпустим отсюда! – грозно предупредил он Иру. – Сейчас и милицию вызовем. Вы, надеюсь, понимаете, что вторглись на чужую жилплощадь без всяких на то оснований. Украли с преступным умыслом ключ…
– Да что вы привязались ко мне с этим ключом! – нервно взвизгнула Ира. – Устроили ловушку и радуетесь! Милицией они меня пугают! – Она повернулась к Варе, и на ее лице отразился полный триумф. – У своего Сергея спроси, зачем он дал мне ключ, – победоносно заявила она. – Мужик смотреть на нее не хочет, а она строит из себя любимую жену. Да у нас давным-давно с ним роман! Сергей сто лет назад от тебя ушел бы, да боится, что ты всякие гадости ему начнешь в отместку устраивать.
Варе показалось, что она находится в театре и смотрит какую-то низкопробную постановку. То, что сказала сейчас Ира, до ее сознания доходило плохо. Перед глазами поплыла большая кровать, застеленная ярко-синим пледом. Она заполняла Варин мозг, вспыхивала зажженными свечами всех размеров и цветов.
– Что ты тут несешь?! – громко ворвалась в это видение Люба.
– Правду! – Опытная Ира мастерски добивала свою жертву. – Да, мы с Сергеем – любовники. В этой самой квартире провели немало счастливых часов, после которых бедному Сереже приходилось возвращаться к ненавистной жене. Ну, – победно осмотрела она собравшихся, – вы получили, что хотели?
Все молчали. Ира решительно повернулась в сторону выхода и прошипела стоящей на ее пути Варе:
– Подвинься! Встала как столб…
Варя автоматически сделала несколько шагов в сторону.
Хлопнувшая дверь объявила об Ирином уходе.
– Так, – попытался разрядить обстановку Валентин. – Давайте, девочки, выпьем.
– Точно, – подхватила Люба и посмотрела на Варю. – Нельзя вестись на ситуацию. Она могла все наврать. Надо обдумать, что делать дальше.
– Кто угодно, – тихо произнесла Варя, – но эта…
Они так и стояли в коридоре, не двигаясь с места. Только Валентин засуетился и дважды пробежал мимо них со стаканами, которые следовало помыть.
– Идите сюда, – позвал он.
Обеденного стола в мастерской не было, и бутылку со стаканами Валентин расположил на заляпанном краской табурете. Тут же лежала сухая вобла и кусок черного хлеба.
– Классный натюрморт, – залюбовался Валентин. – Подходит к Дню защитника Отечества. Только каски не хватает.
Он разлил водку и вдохновенно сказал:
– Физическая измена – фигня. Это я вам как творческий человек говорю. У нас на это смотрят как на необходимое вдохновение.
– Хорошо, что мой муж – не художник, – вздохнула Люба, пригубив из стакана. – Скажите, Валентин, а вам как мужчине эта Ира понравилась?
– Нисколько, – уверенно ответил тот. – Я терпеть таких не могу. Она наверняка феминистка. Ярко выраженная.
– Она ярко выраженная стерва, – поправила Люба. – При чем здесь феминизм?
– А как же? – удивился Валентин. – Кто такие феминистки? Бабы, у которых не сложилась личная жизнь. И они портят ее другим. Потому что не могут пережить, если кому-то хорошо.
– Вы не правы, – назидательно возразила Люба. – Дело не в этом. Просто наше государство построено в интересах мужчин. Вы посмотрите, что творится? У нас ведь все делается для того, чтобы мужики изменяли своим женам! Открыто предлагаются девочки для развлечений – в газетах, на телевидении, на улице… И никто с этим не борется. Такое чувство, что государство заинтересовано в развале семей! Да пусть все эти массажные салоны и девочки по вызову существуют где-нибудь, но так, чтобы не торчать из каждого угла. У нас измена жене воспринимается как доблесть! Даже политики не заботятся о личной чистоплотности. Я как-то одному симпатизировала, а оказалось, что у него, как у мусульманина, две семьи. Теперь видеть его не могу! Что уж говорить о среднем российском мужике! Сергей ведь нормальный человек! С чего вдруг он бросился на эту идиотку? Не верю я в такую любовь!
– Нами управляет природа. А мораль придумана людьми, – многозначительно изрек Валентин. – Женщина хочет многого от одного мужчины, а мужчина хочет одного от многих женщин.
– Слушайте, – от выпитой водки Варя слегка вышла из ступора, – а ведь если Ирка сюда притащилась, то наверняка для того, чтобы встретиться здесь с Серегой. Значит, он тоже должен прийти…
Всех охватил необъяснимый ужас.
– Может быть, он уже здесь, – зловеще предположила Люба.
Ее лицо стало сосредоточенным, она вдруг вскочила с места и резко бросилась из мастерской. Проводив Любу взглядом, Валентин с Варей одновременно последовали ее примеру.
– Стой! – услышали они громкий Любин возглас и галопом вбежали по лестнице.
Около злосчастной Женькиной квартиры стоял недоуменный Венедикт Бондарев и пытался освободить свою руку от железной Любиной хватки.
– Я так и знала! – крикнула та. – Это не Сергей! Она все придумала!
– Мама! – вдруг послышалось сзади. – Ты что делаешь?
По лестнице поднималась Инна с большим бумажным пакетом из Макдоналдса.
– Любаша, – вмешалась Варя, – это Веня, я рассказывала тебе, помнишь? Отпусти его.
– О господи! – простонала Люба. – Извините.
– Да что тут происходит? – Инна обиженно обратилась к матери. – Вы следите за нами, что ли?
– Больше нам делать нечего! – ответила утихомирившаяся Люба. – Знакомить надо мать со своими молодыми людьми. А то нечаянно принимаешь их за черт знает кого. Тут такие дела происходят! Короче, Инна, и вы, Веня, если сюда придет дядя Сережа или кто-то попробует дверь в квартиру открыть, срочно этого человека задержите и скажите нам. Мы внизу, на первом этаже, в мастерской у Валентина. Это Валентин, – представила она художника. – Потом вам все объясним.
– А мы… – неуверенно сказала Инна, – перекусить хотели. – И она показала на пакет из Макдоналдса.
– И пожалуйста, – разрешила Люба. – Кстати, там у вас лишних гамбургеров не завалялось? Может, с нами поделитесь?
– Возьмите, – Инна вытащила две коробочки с биг-маками, – я сейчас еще сбегаю.
– Вот что значит дочь, – загордилась Люба и сказала Вене на прощание: – Приятно познакомиться!
Они вернулись в мастерскую и снова расселись вокруг табуретки с сушеной рыбой. Валентин мечтательно произнес:
– Повезло парню. Такая девушка-красавица.
– А вы, кстати, женаты? – спросила Варя.
– Был, – радостно ответил Валентин. – Целый год. К счастью, ей подвернулся другой, и она к нему ушла. Я целый месяц праздновал.
– Зачем женились тогда?
– Спьяну. Я в такие периоды добрый очень, а ей замуж хотелось. Потом мне один хороший заказ достался. Пока его делал – долго не пил. Только тогда понял, что сотворил. А она ни в какую уходить не хотела. Да ей и некуда было. Тут ветром и моими мольбами этого парня надуло, он – тоже свободный художник, моя жена от него, на мою радость, забеременела. Он оказался порядочным человеком. Я его теперь за лучшего друга считаю, хотя мы и не общаемся.
– Ну и ну! – удивилась Люба. – Так вы – убежденный холостяк?
– Конечно! Я не переношу, когда лезут в мое личное пространство. Как только женщина начинает меня ревновать, выяснять отношения – я с ней сразу расстаюсь. Поэтому подолгу ни с кем не встречаюсь. Мне нравится все новое. А обычно через месяц все уже известно и предсказуемо.
– Кошмар! – вынесла резюме Люба.
В дверь позвонили. Это была Инна.
– Скорей, – сказала она, – дядя Сережа уже уходит.
Пулей троица выскочила на лестничную площадку, преградив таким образом путь Сергею, который уже собирался незаметно раствориться на улице. Неожиданно появившаяся компания совершенно сбила его с толку. Под осуждающими взглядами целой толпы он сник и побледнел.
– Хорош! – прервала общее молчание Люба. – Значит, все оказалось правдой?
– Варя, – шагнул к жене Сергей, – я тебе все объясню.
– Не надо, – гордо отвергла мужа Варя, – с сегодняшнего дня мне не о чем с тобой разговаривать. Объясняйся теперь со своей любовницей.
Последнее слово произносить было крайне неприятно. Словно в рот попала какая-то грязь, которую хочется выплюнуть, а потом налить чистой воды и выполоскать остатки.
– У меня нет никакой любовницы, – набычился Сергей.
– Да? – ехидно спросила Варя. – А в Жениной квартирке ты с фантомом встречался?
– Ни с кем я не встречался, – продолжал нудно гнуть свое Сергей.
Это начинало раздражать.
– Вот что, – сказала Варя, – иди домой, собирай вещи и проваливай куда хочешь: хоть к Ирке, хоть куда… Чтобы ноги твоей не было, когда я вернусь. Иначе, – Варя задумалась, – я за себя не отвечаю.
– Это и мой дом, – заупрямился Сергей.
– У Иры достаточно большая квартира, – вспомнила Варя. – Хватит вам, чтобы свить любовное гнездышко. У тебя денег много, в крайнем случае новое жилье купишь. Кстати, Жене надо бы за аренду заплатить. Нехорошо бесплатно ее жилищем пользоваться. Скиньтесь с Иркой…
– А ты только и мечтала о том, чтобы со мной развестись, – прорвало Сергея. – Нашла повод! Это твой любовник? – показал он на Валентина.
– Попрошу, – оскорбился художник. – Будьте мужчиной! Держите себя в руках!
– Ты угадал! – вздернула подбородок Варя. – Пока вы кувыркались наверху, мы тут, под вами, тоже не скучали!
– Ах ты…
Сергей вдруг прыгнул в сторону невинного Валентина и неизвестно, что сделал бы, если бы не хорошая реакция остальных. Женщины, возглавляемые Веней, бросились со спины на Сергея, схватили его за руки и оттащили от художника.
– Прекратите это безобразие! – донеслось откуда-то сверху. – Устроили настоящий притон!
Все подняли головы, но никого не увидели. Неизвестная женщина, решительно выступившая за порядок в родном подъезде, хорошо маскировалась.
– Детей страшно из дома выпускать! – выкрикнула она из недр своего этажа. – Но ничего: мы разгоним вашу «малину», найдем управу! Сейчас дежурный наряд приедет!
Связываться с милицией не хотелось никому. Сергей стряхнул с себя ослабшие женские руки и быстро покинул подъезд. Веня с Инной по стеночке, чтобы не сильно светиться перед строгой блюстительницей порядка, отправились прятаться в Женькиной квартире. Люба, Варя и Валентин скрылись в мастерской.
– Ну вот, – недовольно сказал художник, – теперь я же во всем виноват окажусь. Такое местечко хорошее. Вдруг лишат аренды? И муж ваш… Нервный какой-то. Он же мог мне руки повредить. Как бы я работать стал? Зачем вы на меня наговариваете?
– Я думала, что для вас комплимент – считаться моим любовником, – нагло парировала Варя. – Вы разве не понимаете? – ей сразу стало стыдно. – Обстоятельства вынудили. Так получилось. Спонтанно.
– Ладно, – Валентин оказался отходчивым, – продолжим трапезу, что ли? Все равно вам рано еще домой возвращаться. Пока ваш муж вещи соберет…
От этих слов, произнесенных вслух, Варе сделалось так горько, будто внутри сорвалась главная пружина, державшая ее уже несколько часов. Она успела подумать, что страх неизвестности, с которым приходилось жить последние месяцы, разрушает человека больше, чем знание. Теперь наконец все встало на свои места. Она зажмурилась, но слезы, прорвав границу, хлынули из глаз, полились по щекам, закапали на светлую кофточку. Носовой платок как назло нигде не нащупывался.
– Держи, – сунул Варе в руку стакан и кусок своей отвратительной рыбы Валентин. – Помогает…
– Такой стресс, – помотала головой Люба, – чего нам, женщинам, только не приходится переживать.
