Текст книги "Не говори любви «прощай»"
Автор книги: Татьяна Потапова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)
Глава десятая
Замок поддался неожиданно легко.
– Работа мастера боится, – гордо заметил Геннадий.
Новое объявление, которое Варя поместила в газете «Из рук в руки», вышло два дня назад. И желающие посмотреть Женину квартиру обрывали телефон. Варе ничего не оставалось, как дать «добро» на вскрытие. Уже на сегодняшний вечер она назначила первые просмотры.
Геннадий остался возиться с дверью – вставлять новый замок, который он предварительно выбрал на Каширском строительном рынке. А Варя с Любой зашли в квартиру. И ахнули!
Посередине гостиной появилась большая кровать, заправленная ярко-синим пледом. На полу стоял маленький телевизор. А все пространство вокруг было заставлено свечками разных размеров и цветов. Они стояли в подсвечниках – больших, маленьких, средних. Или просто так – еще не распакованные, в целлофане, обвязанные разноцветными ленточками. Теми, что в подсвечниках, уже пользовались: фитили были черными, стекавший воск застыл по бокам и у основания некрасивыми наслоениями.
– Что тут происходит?! – в недоумении обернулась к Любе Варя.
– М-да, – промолвила та. – Похоже на любовное гнездышко. Давай посмотрим дальше…
Остальные две комнаты были пусты.
Они прошли на кухню. Там стояла коробка из-под телевизора, накрытая синей скатертью, а рядом лежали два маленьких голубых коврика.
– У кого-то большая страсть к синему цвету, – сказала Люба. – В ванной мы обнаружим синие полотенца.
Она оказалась права. К полотенцам прилагались два махровых халата.
– Эта баба, которую Генка встретил, каким-то образом сюда проникла и устроилась здесь. Скорее всего, по наводке: узнала, что хозяева уехали, и этим воспользовалась, – предположила Люба.
– И что нам делать с ее вещами?
– Кто о чем… – Люба задумалась. – Надо подключать милицию. Пусть ее выследят.
– Больше им заниматься нечем. Тебя и слушать те станут. Ничего не украли – значит, криминала нет.
– Тоже верно.
– Девчонки! – послышалось из коридора. – Я закончил. Принимайте работу!
Геннадий пытался собрать мусор около двери.
– Да ладно, мы сами порядок наведем, – Люба подтолкнула мужа. – Иди, тебе же спешить надо, опоздаешь на свое совещание.
– Да-да, – взглянул на часы Геннадий. – Вот вам новые ключи, больше не теряйте.
Он собрал инструмент и быстро ушел.
– Повезло тебе с мужем, – посмотрела ему вслед Варя. – А мне Серега посоветовал сделать пластическую операцию.
– Зачем?! – изумилась Люба.
– Вот и я спросила: зачем? А он говорит: чтобы скрыть следы увядания, – эта фраза застряла у Вари в мозгу.
– Какая наглость! – Люба подошла ближе к подруге и пристально всмотрелась в ее лицо. – Не вижу никакого увядания! Ты прекрасно выглядишь… Для своих лет…
Последняя фраза заставила Варю сжаться.
– Тебе хорошо, – сказала она, – ты почти совсем не изменилась, только лучше стала… А я и правда…
– Глупости! – Люба искренне считала свою подругу красавицей. – Лет через десять – пятнадцать вместе отправимся подтяжку делать. А пока рано еще! Пусть твой Серега сам под нож ложится, если по молодости заскучал. У самого следы… Я вот смотрю: лицо у него какое-то одутловатое стало, жуткие мешки под глазами… Пусть хоть их уберет! Или шрам – он же через всю бровь тянется, такой заметный, неаккуратный… Надо же: в своем глазу бревно не замечает… Ты скажи ему об этом.
– Шрам совсем его не портит, – обиделась за мужа Варя. – И вообще: мужчине не обязательно иметь безупречное лицо. А мы уже вряд ли, – она вспомнила о сюрпризе, обнаруженном в Женькиной квартире, – можем рассчитывать на подобные утехи…
– Вот и пойми тебя! – Люба схватила подругу за руку. – Слушай, а может, Валентин что-нибудь видел?! Он ведь живет здесь! Как же мы забыли?
– Какой Валентин? – недоуменно посмотрела на подругу Варя.
– Да ты что?! Художник! – Люба схватила свою сумку и, порывшись, выудила оттуда адрес. – Сорок первая квартира… Это же в нашем подъезде! Обалдеть!
Они быстро спустились на первый этаж и позвонили в единственную здесь дверь, обитую черным дерматином. На пороге появился Валентин собственной персоной в замазанном красками халате.
– Добрый день! – поприветствовала его Варя. – Вы нас не узнали?
Валентин потрогал свою лысину, словно таким образом активизировал мыслительную деятельность.
– Как же, как же, – молвил он после некоторого замешательства, – мы встречались в мастерской у Гавриила Панюкова. Проходите. – Он посторонился.
– Здесь раньше размещалось домоуправление, – объяснял он, ведя женщин по узкому коридору. – А потом мы втроем арендовали помещение под мастерскую. Толком еще не успели обустроиться, – жестом он показал, в какую из комнат нужно заходить. – Здесь моя обитель.
Комната была загромождена ящиками и коробками. С деревянных табуреток Валентин смахнул обрывки газет, веревок и усадил гостей.
– Так вы хотите посмотреть мои работы?
– Да, да, – сказала Люба. – Если можно…
Валентин засуетился. Из дальнего угла комнаты он вытаскивал картины и расставлял их вдоль стены.
– Это Подмосковье, – попутно объяснял художник и несколько секунд любовно смотрел на холст. – Осень. Специально в блеклых тонах. Грусть перед предстоящей зимой.
– Нет, грусть не подходит, – сказала Люба. – Дома хочется иметь что-нибудь жизнеутверждающее.
– Натюрморты, – перешел к следующим двум работам Валентин. – Они хорошо смотрятся… Здесь, видите, коньяк, фрукты, а тут водочка, селедочка, черный хлеб… На кухню – великолепно!
– Красиво, – с видом знатока оценила Люба. – Но содержание… Можно расценить как постоянный призыв к распитию спиртных напитков.
– Муж злоупотребляет? – заинтересовался Валентин.
– Не то чтобы… Но лучше не провоцировать.
– Понимаю вас, – кивнул Валентин. – Есть кошечки. Ярко, весело.
– Это… слишком. – Люба тут же подумала, что ведет себя некорректно. – То есть кошечки очень милые, но мне холл нужно украсить, а не кухню.
Валентин залез в маленькую кладовку и вытащил новые картины. Среди них было много портретов.
– А это еще зачем? – шепнула Варя, когда хозяин снова исчез в кладовке.
– Посмотрите, – появился запыленный Валентин, – очень удачные портреты. Я могу нарисовать вас, а также членов семьи. Даже позировать не надо! Сделаю с фотографий. И возьму недорого.
– Скажите, а вы – член Союза художников? – спросила Варя.
– Мне эти звания ни к чему, – объяснил Валентин. – Я ведь для души рисую. К тому же я больше поэт, чем художник. Хотите, почитаю свои стихи?
– Мы бы с удовольствием, – испугалась Люба, – но сегодня спешим…
– Дело в том, – пояснила Варя, – что мы сейчас занимались квартирой нашей подруги. Это прямо над вами.
– А я еще подумал, что за шум? Решил, что хозяева ремонт затеяли…
– Это мы замок меняли. Скажите, а раньше вы никакого шума не слышали? Не замечали, что кто-то сюда приходит, ночует?
– Бывает… Да, – Валентин опять потрогал свою лысину. – То мужчина, то женщина… Но они тихо себя ведут, не шумят. Просто в подъезде виделись. Приятные люди.
– Ужас! – Глаза Любы загорелись. – Эти приятные люди на самом деле какие-то мошенники, которые подобрали ключ и теперь встречаются в чужой квартире, преследуя неизвестные нам цели. Понимаете? Жулики! У нас к вам, Валентин, просьба. Как заметите их – позвоните срочно нам, ладно? Пока они с замком ковыряться будут – мы подъедем. Живем-то рядом! Договорились?
– Ну я могу, – не стал возражать Валентин. – А что с семейным портретом? Вы так и не сказали…
– Закажу, – решилась Люба. – Вот только фотографии посимпатичней подберу.
Она записала ему телефоны – свой и Варин. Валентин пришпилил бумажку к стене.
– Чтобы на видном месте было, а то вылетит из головы, – объяснил он. – Мы, творческие люди, не очень собранные. Когда приходит вдохновение – забываем обо всем на свете. А эти жулики не опасны? Не нападут на меня?
– Вряд ли, – успокоила Люба. – Они наверняка по другой части.
Валентин повеселел – заказ был почти в кармане. Он даже блеснул юмором, рассказав на прощание «профессиональный» анекдот:
– Голландия. Питер Брейгель. Ночь. Сочельник. Каток, где одиноко выписывает кренделя девочка-фигуристка. Собачка – замерзшая и одинокая. Невдалеке с этюдником пристроился бедный художник. И вдруг перед ними возникает фея. «О чем ты мечтаешь?» – спросила она девочку. «О белой балетной пачке». «А ты?» – обратилась фея к собачке. «О сахарной косточке». А художник только грубо сказал волшебнице: «Иди в задницу». Ночь. Сочельник. На катке – девочка в красивой балетной пачке. В сторонке собачка с упоением грызет сахарную косточку. А около этюдника лежит бедный художник, и в заднице у него торчит фея.
– Я только одного не поняла, – сказала Люба, когда они вышли от художника. – Что такое – Питер Брейгель?
– А еще в любительницы живописи подалась, – засмеялась Варя. – Нидерландский художник. Кажется, писал картины о крестьянской жизни.
– Откуда знаешь?
– Любила в далекой юности по музеям ходить.
– Чего же ты молчишь? Не советуешь, что мне покупать?
– Как будто я разбираюсь. Как и ты – полный валенок. Только вот имен нахваталась.
– Я чувствую – Валентин нам поможет вывести этих проходимцев на чистую воду. Ты Женьке ничего не рассказывай. Будет там, в своей Германии, переживать. Сами справимся.
Они поравнялись с супермаркетом.
– Зайдем? – предложила Люба. – Дома молоко кончилось, и хлеба надо…
Пока она делала покупки, Варя поискала в кондитерском отделе свои любимые конфеты «Российские монархи».
– Вот скажи, – проворчала она подошедшей Любе, – почему как только что-нибудь полюбишь, это моментально исчезает из магазинов неизвестно куда! Была фирма «Держава», делала хорошие конфеты… Где они теперь? Ни конфет, ни фирмы. Или шоколад вкусный, «Особый» назывался… Однажды бесследно испарился…
– А мой Генка творожок любил, такой, знаешь, в розетницах с синенькими наклейками. Тоже пропал. А еще я обожала сыровяленую медовую колбасу, забыла уже фирму, – Люба мечтательно закатила глаза, вспоминая волшебный вкус. – Раньше лежала себе – она, между прочим, дорогая – а теперь нигде не вижу.
– Безобразие.
– И не говори.
Варя выбрала коробку печенья с кусочками темного шоколада, которое предпочитали ее домочадцы, особенно Жанна, поедавшая его в неимоверных количествах, прихватила заодно овощей… Сейчас она придет домой, займется обедом, подумает обо всей этой ситуации с Женькиной квартирой… Варе нравились эти дневные часы, когда она оставалась одна, – никто ее не дергал, можно было спокойно заниматься любыми делами. Но дома обнаружилось, что Жанна никуда не ушла. Дверь в ванную была закрыта изнутри, и оттуда слышалось мерное течение воды из душа. Дочь появилась минут через сорок с тюрбаном из полотенца на голове.
– Почему ты не в университете?! – грозно спросила Варя. – Опять прогуливаешь?!
– Сейчас пойду. – Жанна налила себе чай. – Позавтракать можно?
– Обед уже! Занятия закончатся!
– Ну что ты нервничаешь? – Жанна спокойно сделала бутерброд. – Себя вспомни. Сама рассказывала, как с лекций убегала.
Варя действительно что-то такое рассказывала. Но, во-первых, тогда Жанна еще училась в школе и дисциплинированно ходила на уроки, а во-вторых, она на личном примере всего лишь пыталась объяснить дочери, что прогулы приносят массу неприятностей. Ее, например, однажды из-за них с большим трудом допустили к сессии. Почему дети не учатся на чужих ошибках, а из родительского поведения выбирают для подражания только самое плохое?
Глядя на безмятежно жующую дочь, Варя еле сдерживалась. Они тратят на ее учебу огромные деньги, и никакой отдачи! На уме – ничего, кроме новых шмоток и развлечений! Только вчера произошла очередная стычка, когда Жанна поздно вечером явилась домой. Ее чудесные пепельные волосы приобрели темный цвет, который ей совсем не шел. Прическу «оживляли» ярко-красные пряди, из-за которых Серега совсем взбесился.
– Почему ты позволяешь ребенку уродовать себя?! – закричал он на жену.
– Можно подумать, со мной советовались, – парировала Варя.
– Не смей давать ей деньги! – не мог успокоиться Серега. – Ни копейки! Мы ее поим, кормим, зачем ей вообще деньги?!
С некоторых пор эта тема стала в их семье главной. Варя выслушала заодно, как плохо она воспитала дочь и настойчиво продолжает ее портить.
– А где был ты? – завелась она. – Почему не воспитал правильно? И вообще: зачем ты выливаешь свое недовольство на меня? Поговори с дочерью и объясни ей все, что считаешь нужным.
– Я с ней не разговариваю! – отрезал Сергей.
Вспомнив вчерашнюю перепалку, Варя с возмущением подумала: какой удобный для себя путь в отношениях с Жанной выбрал Серега! Что может быть проще? Человек просто устранился, а потому с него и взятки гладки. Но Варе тоже надоело быть переводчиком в собственной семье.
В конце концов, что такого страшного сделала Жанна? Ну перекрасилась. Надо же повзрослевшим детям давать какую-то свободу! Пусть подурачатся. Это не отрава, не наркотики. Не страшно. Она же экспериментирует. Кричать, запрещать – без толку. Лучше промолчать и сделать вид, что так и надо. Когда-нибудь перебесится. Ей нужен свой опыт. И, может быть, Жанна сейчас больше в ласке нуждается, чем в бойкотах, которые устраивает ей отец. Что за дремучесть такая с его стороны?! Следующий шаг – расстрел? Как быстро любимая дочь превратилась для него чуть ли не во врага. Стоило ей только вырасти…
Жанна составила грязную посуду в раковину и удалилась в свою комнату.
Отец не разговаривает, мать читает нотации… Варе вдруг стало безумно жалко дочь. Они с Сергеем сами сделали ошибку, отправив ее на платное отделение. Там собрались не самые бедные дети, и, общаясь с ними, Жанна поневоле на них равнялась. Ей не хотелось выглядеть хуже тех, кто на выходные летает за шмотками То в Милан, то в Париж. И сколько ни объясняй восемнадцатилетней девчонке, что все это – не главное, она никогда с тобой не согласится.
Но все-таки… Что за пофигизм по отношению к будущей профессии? На что она рассчитывает? На то, что «корочки» за нее все сами сделают?
– Мам, к тебе пришли! – крикнула Жанна.
Сама она уже стояла у порога, разодетая, накрашенная, увешанная цепями и браслетами, как новогодняя елка.
– Пока, – сказала дочери Варя и одновременно поздоровалась с соседкой Ирой, которая пришла вернуть долг.
Протянув деньги, Ира, как всегда, не спешила уходить. Она по традиции пожаловалась на родителей второго мужа, рассказав, что решила летом отправить сына отдыхать за границу и попросила у них на это средств, но подлый свекор предпочитал «сгноить свои богатства под подушкой, чем пустить их на доброе дело».
– Слушай, Ир, – Варе пришла в голову неожиданная идея, – у меня к тебе огромная просьба.
– Да? – насторожилась соседка.
– У меня есть заначка – семьсот пятьдесят баксов. Я обещала Жанке, что отпущу ее с подружками после сессии на море. И, понимаешь, боюсь потратить на что-нибудь. Да и с Сергеем натянутые отношения, он на Жанку все время злится… В общем, я хотела попросить: пусть у тебя эти деньги пока полежат.
– Конечно, Варечка, никаких проблем. Ты меня знаешь: все будет в целости и сохранности.
– Спасибо, Ир.
– Не за что.
Варя хотела предложить Ире чаю, но передумала. У нее не было сейчас настроения слушать истории соседки о том, как все вокруг ее обижают.
Глава одиннадцатая
Они сидели в «Горизонте» – своем любимом кинотеатре – и смотрели фильм. Жанна с Машкой – в последнем ряду, а Вика с очередным своим парнем – перед ними. Сначала они хотели взять билеты на диваны, установленные в конце зала, но оказалось, что цены повысились, и им не хватило денег. Правда, сидеть в креслах тоже было удобно – они пружинили и качались.
Жанна плохо следила за событиями на экране. Она думала о Стасе: после поездки на дачу он ни разу не позвонил.
– Убеждай себя, что он плохой, – советовала Машка. – А лучше найди другой объект для обожания. Стас – он же просто надменный гном! – Ей очень нравилось это выражение, хотя она не помнила, где его слышала.
– Почему гном?
– В философском смысле.
– А-а-а, – так и не поняла Жанна.
По экрану побежали титры, и народ начал подниматься со своих мест. Они вышли из зала.
– Какой скучный фильм, – сказала Вика. – Смотреть невозможно.
Жанна с Машей переглянулись: весь сеанс Вика целовалась со своим парнем и непонятно, как она успела при этом составить мнение о фильме? По их наблюдениям, она нашла удобное плечо и изучала его, а не экран.
– Мне один знакомый, – тараторила Вика, – предложил поехать с ним в Египет. Я спрашиваю: «Вдвоем?» Он говорит: «Естественно». А я ему: «Неужели ты серьезно? Да мой парень тебя убьет!»
Друг Вики тяжело задышал.
– Твой знакомый знает, что я у тебя есть, – забурчал он. – А лезет с приглашениями. Значит, ты давала ему повод.
– Да не давала я! – начала оправдываться Вика.
– Нам тут в одно место заскочить нужно. – Машке надоело наблюдать за их препирательствами. – Пока! Идем, Жан! – она свернула в ближайший переулок, не переставая возмущаться. – Ну что за дура?! Заколебала своими мальчиками – все от нее без ума! Можно подумать! А этот? Ты заметила? Абсолютно тупой! И с претензиями. Вика по себе подбирает парней!
– Да он ничего, – нерешительно возразила Жанна, у которой закралась мысль, что Машка Вике просто завидует.
– Ничего хорошего! Неужели ты не видишь?! – Она резко остановилась, будто ее осенила гениальная идея, и, сменив обличающий тон, заявила. – Я вот думаю: а чего ты так из-за Стаса переживаешь? Смотреть невозможно! Надо просто выяснить, как он к тебе относится. Давай я Олегу позвоню и спрошу… И все станет ясно.
– Как-то… неудобно… – Жанна не могла понять, хочется ей этой ясности или нет.
– Да успокойся ты! – Машка уже вытащила свой сотовый и нашла в записной книжке номер Олега. – Привет! – пропел ее обманчиво-ангельский голосок. – Это Маша. Решила узнать, как твое здоровье? Все нормально? Дачный сезон продолжается? Да нет, я на природу не стремлюсь, все выходные расписаны. А как Стас поживает? Тут подруга моя интересовалась: куда, мол, Стас пропал? Все ли с ним в порядке? Не простыл ли на даче? Гуляет? А вроде на Жанну запал? Нет? Странно. Он тебе сам это говорил? Может, врет? А кто у него сейчас? Куда ходили? Что за клуб? «Инфинити»? А, это где самый большой танцпол в Москве? Сегодня в «Стоун»? На Кузнецком? Ну счастливо повеселиться! Стасу привет.
– Ну что? – затрясла Машку Жанна, с замиранием слушавшая этот разговор.
– Плохи твои дела, – без обиняков заявила та. – Он сказал Олегу, что по пьяни с тобой завязался, но ты его надежд не оправдала. А так у него девчонка постоянная есть – месяца три уже вместе. Он ее по клубам водит. На днях в «Инфинити» были, а сегодня в «Стоун» идут.
– Козел! – вырвалось у Жанны, которая чувствовала себя после Машкиной прямоты как человек, прыгнувший в ледяную прорубь. – Чего же он своей девчонке изменяет?! – зло вспомнила она. – Почему нас на дачу потащил, а не ее?!
– Может, она строгих правил? – рассеянно предположила Машка. – Или поссорились?
– А давай, – после такой оплеухи Жанне хотелось каких-нибудь действий, – в этот клуб сходим, посмотрим на его девчонку…
– Ты, наверное, тайная мазохистка, – изумилась Машка. – Драться с ней будешь, что ли?
– Ну вот еще! – Жанна сама не понимала, чего она хочет. – Просто посмотрим…
– А давай, – вдруг легко согласилась Машка. – Все равно делать нечего.
…К «Стоуну» они подъехали около часа и увидели толпу молодежи, которая сгрудилась около огражденного входа. Девчонки пристроились к ней, разглядывая лица. Стаса среди них они не обнаружили. Внутрь пускали только особых гостей, расфуфыренных, вылезающих из дорогих иномарок и бросающих высокомерные взгляды на жалкую бесправную толпу. Вдруг среди молодежи произошло оживление, головы повернулись в сторону светловолосого юноши: в «Стоун» пожаловал солист группы «Смэш». Он быстро вошел в здание, окруженный хмурыми телохранителями, за ним устремились некоторые смельчаки, но охранники быстро и профессионально оттерли их в сторону.
– Ой, смотри, это же Джем! – воскликнула Машка.
Они понятия не имели, чем занимается этот парень, но однажды его притащила с собой Вика, и они вместе пили кофе в «Пушке».
– Джем! – позвала Машка.
Тот оглянулся и, оторвавшись от своей небольшой компании, подошел к подругам.
– Зря, девчонки, ждете, – с ходу заявил он. – Все равно вас не пустят. Сегодня – закрытая вечеринка…
– А ты идешь? – спросила Жанна.
– Само собой.
– Джемик, – Маша умоляюще посмотрела на всемогущего Джема, – проведи нас…
– Не могу, девчонки. У меня и так много желающих, – он кивнул в сторону компании. – Да вы не переживайте. Народ выходит и говорит, что там полная фигня. – Он попрощался и исчез вместе с друзьями.
– Если народ разбегается, – предположила Жанна, – значит, нас могут и пустить. Для количества…
Еще часа два они вертелись около входа перед охранниками, пытаясь втереться к ним в доверие, но это оказалось бесполезным: те на подруг никак не реагировали, глядя на них как на пустое место.
– Эти пафосные клубы, – потеряв всякую надежду, разозлилась Машка, – работают только для тех, кто не знает, куда деньги девать! Охранники прямо по лицу определяют, у кого они есть, а у кого нет!
– А чем мы так уж сильно отличаемся от других? – возразила Жанна. – Одеты все как попало…
– Ну это тебе так кажется, – окинула взглядом джинсовую юбку подруги Маша. – Они тут с ходу лейблы определяют. Надо было Вику с собой брать – у нее везде знакомые.
Расстроенные, они молча побрели в сторону Тверской.
Жанна чувствовала себя отвратительно. Зачем они потащились в этот клуб? Зачем ей вообще понадобился этот Стас? Тем более с его неизвестной подружкой! Что за радость была столько времени униженно топтаться перед охраной, приставать к Джему?! И ради чего?! Она покосилась на Машку, плетущуюся рядом… Как она посмотрела на джинсовую юбку Жанны?! Словно хотела сказать: это из-за тебя и твоей одежды нас в клуб не пустили, вот если бы я с Викой была… Жанна потрогала свои перекрашенные волосы, которые вызвали такое возмущение дома. Это ведь Машка привела ее к «своему» парикмахеру, который брал сумасшедшие деньги за работу, и уговорила Жанну «сделать с головой что-нибудь поприличнее». Теперь она похожа на попугая и остается лишь надеяться, что краска постепенно смоется, а волосы отрастут…
Метро уже закрылось, но деньги, не потраченные на клуб, оставались, и можно было вернуться домой на такси.
– Ты родителей предупредила, что у меня ночуешь? – заботливо спросила Машка.
– Маме позвонила, сказала, что идем с тобой на ночной сеанс в кино.
– Ну и?
– Она говорит: «Ты каждый день в кино ходишь. Столько фильмов не выпускают».
– Сейчас придем и английским позанимаемся. А то Марь Ванна грозилась не поставить зачет, озверела в последнее время, а раньше такой веселой была!
– Да, – оживилась Жанна, – помнишь, как она нас разыграла первого апреля? Что конкурс в университете объявляется и победители поедут на летнюю стажировку в Лондон бесплатно, благотворительная акция королевы…
– Ага, и мы, как придурки, поверили, обрадовались, срочно решили английский зубрить.
– Обломала.
…Машина мать давно спала. Девчонки порылись в холодильнике, нашли там салат из капусты, сделали себе в микроволновке горячие бутерброды с сыром.
– Хочешь скажу тебе, что самое главное для парней в девушке? – философствовала с набитым ртом Машка. – Внешность! Что бы они там ни говорили! Я тут одну программу смотрела. Ну знаешь, где парень выбирает себе девчонку. Их четыре штуки, и сначала парень никого не видит, сидит за ширмой. Там всякие конкурсы устраивают. И вот он заочно решает, кто выбывает, а кто остается. Самая умная побеждает. А потом парень ее наконец видит. И что? Если она симпатичная – он радуется. А если страшная или там толстая – сразу у него на морде написано полное разочарование.
После легкого перекуса желание заниматься английским напрочь исчезло.
– Расскажи мне сказку на ночь, – попросила Жанна, когда они улеглись. – Иначе я не засну.
– Ладно, – согласилась Маша. – Слушай. В одном царстве-государстве жили прекрасная царевна Жанна и красавец лесоруб Стас. Однажды Жанна пошла погулять в лес и услышала, как кто-то рубит деревья. Она подошла ближе, увидела голую спину молодого человека и влюбилась без памяти. Слушай! – вдруг остановилась Маша. – Зачем тебе какой-то лесоруб? Что ты с ним делать будешь? Нет, лесоруб нам совсем не подходит. Пусть лучше в твою страну прилетит инопланетянин с прогрессивной планеты. Он сначала предстанет перед тобой в виде робота, а потом твоя любовь превратит его в человека. И звать его будут, скажем, Митя…
Лучше Саша.
– Фи, – отвергла Маша. – Саши на каждом углу. Может, Вася?
– Ну спасибо.
– Не хочешь – не надо. Действительно, Вася – не очень. Хотя ведь главное, чтобы человек был хороший. А Роберт? Роберт тебя устраивает? Он все-таки с другой планеты.
– А как его уменьшительно звать? В минуты близости?
– Робик. А ты чего, хочешь сразу с ним переспать? Пока он не стал человеком?
– Надо же когда-то начинать.
– Да, задержалась ты. Ну ничего. Все поправимо.
– Мне уже кажется, что если бы в меня кто-нибудь влюбился, то я бы за это тоже в него влюбилась.
– Чего же ты отшила Костю-переростка, который за тобой бегал?
– С ума сошла? Как в него влюбиться можно?
– А я его видела с девчонкой. Очень даже ничего, между прочим. В обнимочку шли.
– Костя с девчонкой?!
– Ну да. Всех парней разберут, пока мы тут выбираем.
Они хором вздохнули и отвернулись друг от дружки. Жанна подумала: как веселится сейчас Стас со своей подружкой в «Стоуне», где они с Машкой не сумели пройти фэйс-контроль? Ну и пусть радуется! А она после сессии пойдет на все лето работать, накопит денег, станет независимым человеком… Надо посмотреть, где требуются люди. Лучше поехать в другую страну, устроиться в какой-нибудь отель официанткой или аниматором. И деньги, и отдых, и языковая практика, и новые знакомства. Завтра же она предложит это Машке. У них в университете ребята уже так ездили, даже сессию специально досрочно сдавали. Потом рассказывали, что здорово, очень понравилось. Надо этих ребят найти и проконсультироваться.
Жанна представила, как она ведет водную аэробику в бассейне. Светит солнце, играет музыка, на ней розовые короткие шорты, бело-розовая – в тон – маечка, бейсболка, кроссовки с белыми носками. Все отдыхающие сбежались с пляжа, из отеля к бассейну, чтобы полюбоваться Жанной, послушать ее задорный голос, которым она отдает команды барахтающимся в воде людям. А после аэробики к ней, уставшей, но довольной, подходит высокий, красивый парень, по которому сохнет весь отель, и говорит:
– Я влюбился в вас с первого взгляда! Завтра я уезжаю, но сначала вы должны сказать мне «да»!
Жанна говорит «да». Они целуются. И танцуют под музыку, которую не успели выключить после аэробики. А все отдыхающие им аплодируют.
