Текст книги "Роман Брянский"

Автор книги: Сычев К. В.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 56 страниц) [доступный отрывок для чтения: 20 страниц]

ГЛАВА 24
К НОВОЙ ЖИЗНИ

Весна 1241 года была холодной. Мартовский снег разбух и почернел, растекаясь грязными лужами по серым пустырям, оставшимся от некогда цветущего и богатого города. То тут, то там обнаруживались трупы погибших во время осады и уличных боев киевлян. Покойников сразу же хоронили созванные православными священниками уцелевшие жители, которые до погрома сумели укрыться в ближайших лесах, и монахи, еще с декабря занимавшиеся отпеванием убитых и их погребением. Трупов было настолько много, что новые находки изуродованных тел уже ни у кого не вызывали чувств страха, отвращения и отчаяния. Ко всему этому относились спокойно. Однако сил и средств на быстрое погребение останков несчастных жертв было явно недостаточно. Печальной миссией занимались две с половиной сотни человек, а их нужно было кормить…Правда, помогали соседние, уцелевшие монастыри. Кто зерном, кто овощами. Купчиха Василиса тоже участвовала со своими людьми в уборке городских улиц. Вместе с четырьмя верными слугами она разъезжала по городу, подбирала в телегу трупы горожан и отвозила к большому церковному кладбищу, где, близ развалин нескольких храмов, священники отпевали покойников, погребаемых в большую братскую могилу, вырытую общими усилиями…

Купец Илья пожертвовал на нужды голодных жителей больше ста пудов отборной пшеницы, ржи, овса и проса. Но у него самого было большое хозяйство, многочисленная челядь, скот и рабочие лошади. Постепенно и его запасы подходили к концу, а возобновлять их было нечем: окрестные села и деревни, поставлявшие в Киев продовольствие, были начисто уничтожены татарами. А товары, которые купец сберег в своих складах, и бочки с серебром, нажитые во время торговли в Киеве, лежали мертвым грузом. К несчастью, татары сожгли и все киевские корабли, зимовавшие на пристани. От купеческих ладей остались на днепровском льду лишь почерневшие остовы и каркасы. И вот купец оказался в очень трудном положении. Имея богатства и товары, он не мог ими воспользоваться. Путь по реке был ему заказан: на строительство новых судов нужны были умелые плотники, а их в городе не осталось. Можно было, правда, выехать из Киева на лошадях. У Ильи Всемиловича было достаточно и коней и повозок. Но отъезду по суше мешали весенняя распутица и многочисленные завалы из мусора, битого кирпича, полуобгоревших бревен…Купец все никак не мог решиться на выезд из города и ежедневно отправлялся верхом на разведку со своими людьми. Он уже принял решение выехать из Киева по направлению к Брянску, а там уже определиться, где основать свою новую факторию. Его жена Василиса, пожив в разоренном городе, в конце концов, тоже поняла, что необходимо уезжать. Она советовала мужу отправиться в путь, как только подсохнут дороги, на север, в Смоленск или, если там не понравится, в Великий Новгород, где у Ильи Всемиловича имелись старые друзья и хорошие деловые связи. Так и решили. Осталось только дождаться середины апреля – начала мая. А пока приходилось отсиживаться в своем большом, ставшим скучным и мрачным, доме, и помогать, чем можно, несчастным горожанам…

По вечерам купеческий дом несколько оживлялся, когда в гости приходили киевские священники. Почти ежедневно они были желанными гостями за столом купца Ильи и с интересом расспрашивали его о счастливом спасении и о благодарном татарине. Как-то в гости к купцу нагрянул сам игумен Печерской лавры отец Паисий.

Илья Всемилович был одновременно и обрадован и встревожен. С одной стороны, было приятно внимание высокого духовного лица, но с другой – беспокоили расспросы о надоевшей истории с Болху-Тучигэном. Вот и на этот раз не успел седобородый старец отведать вкусных блюд, приготовленных кухаркой Елицей, как сразу же вопросил: – Это правда, почтенный Илья, что ты спас знатного татарина от гибели?

– Да, – кивнул головой купец, – это так! Мы с женой спасли раненого татарского посла.

– Крепко странно, – прищурился старец. – Мне же говорили совсем другое! Дескать, вы спасли не татарского посланца, но…другого человека…

– Вот тебе крест, отец игумен, – купец перекрестился, – именно посланца! Его тогда на рынке так избили! Думали, что покойник, однако же он ожил в моем доме! Лечили его, чем могли…

– Люди говорят, купец, что тот татарин был не посланец, – сурово промолвил печерский настоятель, – но татарский лазутчик! Он жил в вашем тереме и высматривал, а когда узнал все нужное татарам, ушел в свои степи…Не зря-де поганые ударили всеми своими силами по Лятским воротам со стороны леса! Они знали эту киевскую слабину!

– Да что ты, батюшка! – вскрикнула Василиса. – Это – прямая ложь! Какой из него был лазутчик, если он даже на ногах не стоял! Да долго лежал, словно покойник! Спроси моего лекаря, если не веришь моим словам! Вот он здесь! Поведай же об этом, Радобуд, ничего не утаивая!

– Да, отец, – встал из-за стола сидевший в отдалении знахарь. – Тогда Василиса-матушка привезла с нашего рынка избитого татарина. Он был очень плох! Даже я, видевший и не такое, не думал, что тот татарский молодец выживет. Однако так было угодно нашему Господу…Если же люди говорят иное…То – злые языки, отец! Не стали бы хорошие люди хулить нашего Илью Всемилича! Он ласковый и щедрый человек! Он помог многим людям! А татарина спас не он сам, а его жена – Василиса-матушка. Когда Илья Всемилич узнал об этом, он сначала очень опечалился. Но Василиса-матушка поведала ему о своем чудесном спасении. Как тот татарин спас ее от гибели!

– Да ну! удивился игумен. – Неужели, правда? Когда же он успел это сделать? Ведь татары нагрянули на Русь совсем неожиданно!

Василиса с нежеланием рассказала о своем случайном знакомстве с Болху-Тучигэном. Она подробно описала все злодеяния татар в ее родном Вщиже, которые ей удалось увидеть, пленение несчастных вщижанок и их привод татарами на княжескую пасеку. – Эти татары хотели нас обесчестить, – грустно промолвила купчиха, – но вдруг неожиданно пришел тот знатный татарин, Большой Тучегон, и что-то им сказал…Тогда все их дикие воины вдруг засуетились, поспешно покинули нашу пасеку и оставили нас, не веривших в счастье спасения, живыми и невредимыми!

– Чего же они испугались? – усмехнулся седобородый старец. – Они же сожгли город и убили всех воинов? Почему же они убежали?

– Только один Господь это знает, – с грустью сказала Василиса. – А мы молились Господу и верили. Вот и спас нас Господь! Руками Большого Тучегона! А когда я увидела его на нашем базаре, так сразу же узнала. Ну, а когда разъяренные горожане кинулись на него и стали жестоко избивать, я позвала своих верных людей…Они здесь все четверо! Посулила им щедрую награду! Однако они у меня и без награды надежные люди! Вот и спасли этого татарина!

– Твоя правда, матушка: мы готовы по твоему приказу в огонь и воду! – громко промолвил сидевший тут же за столом охранник Ставр.

– Мы бы вытащили из той свалки не только татарина, но даже самого беса, если бы то было угодно нашей хозяюшке! – бросил его товарищ Волод.

– Ишь ты, нашлись-таки злодеи, что порочат имя нашей матушки-кормилицы! – возмутился другой охранник, Милюта, который сидел весь перевязанный после недавнего ранения. – Такое придумать! Укрывали-де лазутчика! Да за такую бесстыдную ложь нужно голову отсечь!

– А вы бы попридержали свои языки! – рассердился отец игумен. – Ваши слова неправедны! Вы даже лукавого готовы спасать!

– Ну, батюшка, мой человек погорячился, – покачал головой Илья Всемилович. – Не было в его душе и мысли о лукавом. Вымолвил он неразумное слово…

– Так ты говоришь, что это был татарский посланник? – вновь спросил печерский настоятель. – Значит, меня обманули?

– Да, отец игумен, так и получилось, – улыбнулся купец. – Обманули тебя мои недруги! Этот татарин не ходил по всему городу и не был нигде, кроме рынка и южных ворот…Еще задолго до той осады он прислал мне весточку, что татарское войско пойдет на Киев! Мы сообщили об этом воеводе Дмитрию, и он стал серьезно готовиться к обороне!

– Так, значит, ты получал от татарина вести! – грустно усмехнулся игумен. – А говоришь…

– Ну, ведь я, как ты знаешь, отец, купец. Ко мне часто приезжают гости, в том числе, чужеземные. Я часто получаю от них разные сведения. Среди них был и человек Тучегона…Не вижу тут ничего подозрительного. На то мы и купцы, чтобы иметь дела с чужеземцами!

– Что касается торговли, я это понимаю, – покачал головой игумен. – Но вот когда узнаешь, что ты имел дело с врагами, накануне их осады, поневоле задумаешься…Однако же я не готов сегодня с тобой спорить. А повесть твоей супруги странная и удивительная! Хотя вы правильно сказали, что Господь не покидает своих рабов, если в их сердцах есть искренняя вера и упование на Господа…Дай Господи, чтобы все было так, как вы рассказали! – И после этих слов важный духовный чин встал из-за стола и, перекрестив купца с его челядью, направился к выходу.

– Не нравится мне этот разговор, Ильюшенька, – сказала Василиса мужу, когда они остались одни. – На душе у меня тревога…

– Не печалься, душенька, – прижал ее к себе купец, – на то они и люди, чтобы спрашивать и сомневаться…И тем более игумен…Этот человек не прост! Узнал кое-что и решил проверить. Надо благодарить его за то, что он сообщил нам о слухах…Что ж, будем теперь знать! Я думаю, это донес отец Анастас! Не зря он все так подозрительно выспрашивал! Это его рук дело!

– Не рук, а языка! – кивнула головой Василиса. – Я тоже подозреваю этого недоброго человека…Мне страшно: что же нас теперь ожидает? Неужели неведомые недруги готовят нам беду?

– Не бойся, Василисушка, – улыбнулся Илья. – Ничего они нам не сделают! Здесь нет князя Михаила и его воеводы Ратибора…Хотя тот не стал бы нам вредить…Вот если подучат уцелевших и озлобленных горожан…Кто знает, надо об этом подумать… – Он хлопнул в ладоши, и в комнату сразу же вбежал слуга. – Слушай меня, молодец, – обратился к нему купец. – Беги-ка к нашему сторожу и скажи ему, чтобы внимательно слушал любой шум у нашего забора! Всякое может быть! Вокруг случаются грабежи…Время нынче лютое! Могут и на нас напасть!

– Слушаю, батюшка, так ему и передам! – поклонился слуга. – Я знаю, какое нынче время!

Купец не ограничился этим распоряжением и вызвал к себе всех трех охранников Василисы. – Смотрите же, молодцы, – сказал он им. – Вы слышали сегодняшний разговор. Есть злые люди, готовые нам навредить! Соберите-ка всех слуг и серьезно с ними поговорите. Да оружие им дайте, чтобы могли защититься на худой конец от супостатов. Уж если сам святой старец Паисий сюда пришел, чтобы обвинять меня в дружбе с погаными, то можно ожидать всего…Людям же скажите, чтобы готовились к защите нашего дома и усадьбы!

– Слушаем! – закричали верные слуги. – Так все и сделаем, как ты говоришь, батюшка!

С этого дня ни купец, ни его жена в город больше не выезжали. Оставшись в своем большом доме, они занялись подготовкой к предстоявшему отъезду. Илья отправился к дальнему складу пересматривать товары, а Василиса, собрав служанок, отдавала им приказы, как вести себя в дальней поездке. К обеду они уже проделали большую работу. Илья Всемилович точно подсчитал, сколько потребуется телег для перевозки товаров, а Василиса уже знала, как разложить одежду, продовольствие, домашнюю утварь.

– Ничего не забыли, Ильюшенька! – радовалась она. – Все, как надо, подсчитали. За полдня соберемся!

Но не успел купец с домочадцами усесться за свой большой гостеприимный стол, как неожиданно в трапезную вбежал привратник, охранявший днем усадебные ворота.

– Батюшка Илья Всемилич! – закричал он. – Сюда идет большая толпа! Я услышал отдаленный шум и глянул в дверную щель: там уймища народа! У них в руках колья и дубины! Уж не по наши ли души они собрались?!

– Это ничего, молодцы! – крикнул купец. – Быстро хватайте оружие и идите к забору! Будем защищаться! Нелегко нам придется! Значит, натравили на нас городскую чернь!

Со стороны ворот доносились стук и треск.

Слуги, хорошо вооруженные и заранее подготовленные к налету, разбежались по всему двору и заняли свои позиции у забора.

Илья Всемилович подошел к воротам и заглянул в глазок. Действительно, у забора собралась довольно большая толпа, человек около двухсот!

– Отворяй же! – раздался чей-то громкий крик снаружи. – Нечего теперь прятаться! Мы пришли сюда, чтобы отомстить тебе за все твои враждебные дела!

– Сейчас отворю! – громко сказал купец и дал знак слугам отпереть ворота. Привратник подошел и отодвинул засов. Тут же к Илье подбежали трое охранников с топорами наперевес. Ворота быстро распахнулись, и Илья Всемилович оказался прямо перед разъяренными киевлянами. Стало тихо.

– Что вам нужно? – спокойно спросил купец. – Вот я перед вами! Если вы пришли с добрыми намерениями, то я всегда готов быть вашим другом, но если…

– Ты еще будешь нам угрожать?! – крикнул вдруг высокий худой рыжебородый мужик. – Ишь, ты, какой гордый, словно бы святой! Да ты – татарский соглядатай!

– Это бесстыдная ложь! – возмутился Илья Всемилович. – Вы наслушались одной клеветы! Я всегда был преданным Киеву человеком! Мы никогда не обижали горожан и не один раз оказывали им помощь!

– Да что там, молодцы! – крикнул все тот же рыжий горожанин. – Никто себя сам не выдаст! Хватайте его! Да жгите усадьбу без пощады!

– Э, нет! – крикнул вдруг охранник Ставр. – Нечего смуту поднимать! Наш батюшка Илья Всемилич никогда не служил татарам! За такую клевету…Знайте же, горожане, мы сумеем покарать каждого! Только суньтесь!

– А ну-ка тише, киевляне! – поддержал товарища зычным голосом Провид. – Мы хорошо вооружены и людей у нас не меньше вашего! Если полезете на нас, вам будет плохо! Успокойтесь же и идите себе восвояси по добру-поздорову!

– Только людей погубите! – громко сказал пришедший в себя после недолгого замешательства купец. – Нам не нужно вашей крови…Но если нападете, пеняйте на себя!

– Ах, так! – закричал рыжий мужик и кинулся на Илью. – Погнала, ребята, бей их!

Но купеческая охрана ожидала подобных событий. Ворота усадьбы вновь закрылись, и слуги быстро задвинули засов.

С полчаса разгневанная толпа стучала и ломилась в ворота, но пробить тяжелые дубовые бревна не смогла. Тогда киевляне стали швырять через забор кирпичи и большущие камни. Один из снарядов попал в плечо слуге Добродуму, и тот громко вскрикнул.

– Отойдите-ка к дому! – приказал Илья Всемилович. – Пусть только попробуют перелезть забор! Слава Господу: не так просто до нас добраться! И поджечь они нас не сумеют! Мы еще поутру полили забор водой со всех сторон. Это не татары, они не умеют так жечь дерево! А там увидим…

Действительно, толпа, наткнувшись на крепкий забор, даже не пыталась его поджечь. Перелезать тоже не стали. Потолкавшись и настучавшись, обозленные горожане несколько успокоились. Вскоре шум за воротами купеческого двора затих, и раздался громкий, но уже не требовательный стук. Купец подошел к воротам. – Что вам теперь нужно? – громко спросил он.

– Вот что, купчина! – послышался уже знакомый всем голос. – Мы тут посоветовались и решили. Выдай нам жита, пудов сотню, на прокорм, да бочонок серебра на церковные нужды, тогда мы уйдем без спора! Нам не нужны ваши жизни!

– Где же я найду вам сотню пудов? – ответствовал через ворота купец. – Самим едва хватает корма! Убирайтесь! А если будете драться, мы тогда вам покажем, где раки раскоратые зимуют!

– Слушай, купец, не пугай нас! – ответил со злобой главарь отчаявшихся горожан. – Мы держали совет и договорились перебить всех вас, если не дашь нам корма! Нам нечего терять: мы умираем от лютого голода! А ты живешь, как у Христа за пазухой! Да, мало того, еще и татарам прислуживаешь!

– Не говори такую чепуху! – крикнул Илья Всемилович. – Если вам нечего есть, так и говори. Но напраслину на меня, честного человека, нечего возводить! Я всегда готов помочь грешным людям, но вас не боюсь! Давайте договариваться по-хорошему!

Опять установилась тишина, после чего вновь в ворота постучали, и уже примирительный голос сказал: – Ну, ладно, купец, дай нам тогда жита, и мы уйдем восвояси!

– Раньше бы так! – улыбнулся купец. – Помогу вам без сожаления…Но не шалите! Я отворю ворота и впущу сюда только четырех человек, не больше. Сначала поговорим. Согласны?

– Согласны! – дружно крикнули снаружи.

Купец дал знак слугам, и те вновь отодвинули засов. В ворота вошли четверо оборванцев вместе с рыжим заводилой. Купеческие люди вновь задвинули засов. Впрочем, толпа и не пыталась ворваться в усадьбу. Устрашенные видом вооруженных купеческих охранников, киевляне, вероятно, согласились с мирными предложениями купца.

– Ну, вот, – сказал Илья Всемилович вожакам горожан, – теперь говорите, что вам нужно…

– На жизнь и прокорм хоть бы до зелени, – промолвил дрожавшим голосом рыжебородый. Оказавшись за закрытыми воротами, он сразу же утратил свой боевой вид и напоминал теперь мокрую курицу.

– Сколько у вас людей? – спросил Илья. – Я должен точно это знать, чтобы подсчитать, сколько вам надо зерна. У меня есть только рожь и просо…Возьмете это?

– Да что ты, батюшка купец, – заголосил невысокий коренастый мужичок с большой окладистой бородой. – Рожь и просо – это наше спасение! Хоть бы по мешку на десяток человек. Это будет…десятка полтора мешков!

– Нет, этого будет мало, – покачал головой высокий, худой, чернобородый киевлянин, – хоть бы два десятка мешков…Тогда, может, хватит…

– Дам вам полтора десятка мешков ржи, пуда по три в каждом, да десяток мешков черного проса, – ответил на это купец. – И также дам вам еще десяток мешков отборного гороха! Это все…Самим на жизнь едва остается…

– Батюшка купец! – закричал четвертый горожанин, красивый, рослый монах. – Да за такую щедрость…Прости нас за обиду неправедную! Мы не знали, какой ты добрый и щедрый!

– Ладно! – кивнул головой Илья Всемилович. – Толковые люди всегда договорятся миром. Даже плохой мир лучше любой войны! Так бы и вели себя изначально!

По знаку купца слуги стали выносить к воротам мешки с зерном. И за полчаса у забора выросла целая мешочная куча.

– Ну, вот, – промолвил Илья, дождавшись, когда его люди отопрут ворота, – а теперь выносите все зерно!

Охранники купца и прочие вооруженные слуги внимательно следили за поведением толпы. В любой момент они были готовы защищаться и вновь закрыть ворота. Но горожане больше не свирепствовали. Удовольствовавшись тем, что купец им пожаловал, голодные люди быстро вытащили мешки за ворота и начали делить добычу. Сначала они стали между собой спорить, ругаться, но рыжебородый вожак довольно быстро их успокоил, объяснив, что дележ будет равный и справедливый.

Взвалив на плечи полученное добро, самые сильные из горожан потащили мешки в сторону видневшейся неподалеку церкви.

– Ну, что, они пока успокоились, – пробормотал, вытирая пот со лба, усталый купец. – Пойдемте теперь, ребятушки, пообедаем. А ты останься, – кивнул он головой сторожу, – и поглядывай, не собираются ли злодеи возвращаться! Кто их знает, что они еще придумают!

После обеда и кратковременного отдыха купец с женой, созвав всю челядь, неожиданно объявил о немедленном сборе и отъезде из города.

– Так дело же идет к ночи, батюшка! – удивился лекарь Радобуд. – Спускаются сумерки!

– Эх, Радбудушка, – вздохнула Василиса, – если бы мы знали, что будет завтра! А вдруг супостаты снова нагрянут? Где же мы найдем им пищу? Для самих нет запасов!

– Не зря мы с Василисой ходили по городу! – сказал Илья Всемилович. – Высматривали удобную дорогу. Видели все развалины и тропинки…Теперь нам ночь не помеха! Жаль, конечно, покидать свой дом! Но делать нечего…Жизнь все-таки дороже! А потому, давайте-ка побыстрей, мои верные люди, выводите лошадей и выкатывайте телеги. Взваливайте наш скарб на повозки: пойдем в дальний путь!

Светила луна, мрачно выглядывая из-за черных облаков, быстро плывших под холодным северным ветром, когда купеческий караван медленно, почти бесшумно, двинулся по пустынной, покрытой грязными лужами, дороге.

Ни одного путника, ни единой живой души не встретили странники, пересекая разрушенный город. Но только выехав на большую проезжую дорогу, купец Илья успокоился и задумался, сидя рядом с женой в большой передней телеге. Василиса, укутавшись в теплую беличью шубу и прижавшись к мужу, вскоре задремала. Двое сыновей уже давно спали, растянувшись на дне телеги за спинами родителей. Впереди их ждала новая, полная тревог и опасностей, жизнь.