Текст книги "Зона кошмара (СИ)"
Автор книги: Swfan
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)
21. привет, это ты (я)
Особенно интересной была строчка, в которой были перечислены слабые стороны каждого мертвеца. Данные сведения обещали быть особенно полезными на фоне грядущей битвы.
Кроме этого в книге имелся целый раздел, посвящённый заклинаниям «чёрной магии». Они тоже были расписаны очень подробно – кроме знака приводились сложные инструкции, методы визуализации, советы и так далее. Мишура. Любое волшебство давалось мне с первого раза, достаточно было представить картинку, согнуть туманность нужным образом и всё, готово. Раньше я воспринимал это как данность, однако видимо я был не прав – для простых обитателей этого мира магия представляла собой сложную науку. Один я был такой особенный.
Теоретически, мне было подвластно любое колдовство. Нужно было только знать необходимый знак и иметь достаточное количество туманности. На данный момент мне её хватало на чары вплоть до второго круга.
В книге Сердюка обнаружилось великое множество занимательных заклинаний. Некоторые из них позволяли создавать нежить, другие – призывать души умерших. Особенно меня позабавило одно заклятие четвёртого круга, с помощью которого можно было временно умертвить самого себя или своего друга. Это было нужно для маскировки. Некромант превращался на пару минут в самый настоящий труп – даже мысли его затихали – а затем оживал. Мне вспомнилось, как в своё время я обманул ящериц, притворившись обычным скелетом.
Наконец я отложил книжку и опять стал спускаться в подвал.
Самое время проверить, как там поживает Ямато.
Уже проталкивая своё тело сквозь узкую трещинку, я немного заволновался: а что если я сегодня запоздал, и её не будет на месте? Школы сегодня, вроде, не было, но девушка могла пойти прогуляться по набережной… Тогда у меня будут проблемы. Туман в этом мире был такой густой, что найти в нём дорогу было решительно невозможно.
К счастью, стоило мне вывалиться из туннеля в комнату, как меня захватила лёгкая притягивающая сила. Передо мной сияла синяя воронка. Она показалась мне немного больше, нежели в прошлый раз, однако, не придавая этому особенного значения, я протянул к ней пальцы…
…
…
– С добрым утром… – я потянул своё упругое тело, откинул одеяло и зевнул сладким голосочком. Затем почесал мохнатый затылок. Непривычно было возвращаться в тело школьницы после пребывания скелетом. Поморщившись, я посмотрел сперва на окно, из которого разливался кислый утренний свет, затем – на тумбочку, на которой стояли часы:
8:02
– Прямо по графику.
Я опустил ноги на коврик, открыл шкафчик и уже было собирался начать доставать из него одежду, когда мой взгляд зацепился за отражение в зеркальце. Я опешил. Опешил прямо как в первый раз, когда увидел в нём юную девушку, только теперь меня поразил не столько пол Ямато, сколько её образ.
Она была мертвенно бледной. Глаза её были красными, а губы – искусанными вдоль и поперёк. На её румяных щёчках сухо блестели тропы высохших слёз. Её розовые волосы были взъерошены, и вообще казалось, что девушка сбежала из психбольницы. Она выглядела болезненной и худощавой – разительный контраст на фоне вчерашней хрупкой, но, в общем, здоровой школьницы.
Я растерянно погладил свой нежный подбородок.
Что здесь происходит?
Мой взгляд зацепился за открытую тетрадку, которая лежала на столике в противоположном конце комнаты. Ну ладно… Сейчас, я надеюсь, мы всё узнаем.
Я присел и принялся читать.
«…Доброе утро, дорогой дневник. Вернее, добрый полдень. Совсем не помню, как задремала, ты знаешь… И ещё мне приснился такой глупенький сон – в полдень всегда снятся глупые сны. Глупые и страшные. В этот раз я как будто пошла в школу, а там…
Впрочем, всё равно ты мне не поверишь…
Ну ладно, расскажу. УГОВОРИЛ! Я познакомилась с одной девочкой, мы стали подругами, а потом… Даже не хочу писать такое. Затем меня вдруг сделали Стражем – какая глупость, чтобы Я была Стражем – можешь себе такое представить? – и ещё там был этот страшный человек с серыми глазами, который заставил меня сдавать анализы… Бррр. И сама я была при этом какая-то странная, и в голове у меня вертелись непонятные мысли, и волосы у меня были завязаны в хвостик…
В общем, очень, ОЧЕНЬ глупый сон. Это всё потому, что я так волнуюсь, наверное. Но ничего: я где-то читала, что страшные сны готовят нас к худшему. После такого я прямо ко всему готова, и когда я завтра пойду в школу всё обязательно будет хорошо! Точно не хуже. Хуже я даже представить себе не могу…
…
Я перевернул страницу.
ааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа!
Ничего не понимаю, ничего не понимаю, НИ-ЧЕ-ГО! Пришили родители, им звонили на работу. Меня сделали Стражем. Когда? Во время теста, в школе. Да, школа не завтра – ОНА БЫЛА СЕГОДНЯ. Прямо как у меня во сне… Или это был не сон? Что происходит? Я что, ходила во сне? Ничего, ничего, НИЧЕГО не понимаю! Это что, всё было на самом деле? Но тогда, если всё это действительно случилось, я… АААААААААА.
Спокойствие, Ямато! только СПОКОЙСТВИЕ. Напиши это слово десять раз, тогда успокоишься, красиво напиши! Давай!
СПОКОЙСТВИЕ СПОКОЙСТВИЕ СПОКОЙСТВИЕ СПОКОЙСТВИЕ СПОКОЙСТВИЕ СПОКОЙСТВИЕ СПОКОЙСТВИЕ СПОКОЙСТВИЕ СПОКОЙСТВИЕ СПОКОЙСТВИЕ
Не работает! Не могу успокоиться. У меня дрожат пальцы. Почему меня сделали Стражем? Я ходила во сне? Или это была не я? Я ничего не помню, всё так зыбко, мне страшно, а что если я бы…
В тексте мелькнула клякса.
…Фух, это постучала мама. Волнуется. Я сказала ей, что всё в порядке. Это неправда… Я так не люблю врать, хнык, а теперь у меня нет выбора – потому что мне страшно. Ненавижу… Почему всё это происходит, хнык, – а здесь на странице появились влажные пятнышки.
Я перелистнул её и стал читать следующую.
…Я знаю! Это всё сон. Вот как. Я просто сплю, хе-хе. А я боялась… Глупости какие. Ничего, сейчас засну, то есть проснусь, и всё будет в порядке. Точно!..
На следующей странице была единственная фраза:
Это не сон.
– Ха…
Судя по всему, я изрядно потрепал бедной Ямато нервишки. Даже немного неловко. Как-то я совсем забыл, что она была живым человеком, причём с личной жизнью. Может, мне стоит найти себе другого носителя?
Некоторое время я серьёзно размышлял над этой возможностью, – затем покачал головой и чихнул, когда несколько розовых локонов попали в мой нос.
Нет, во время переправы лодочки не меняют. Это было слишком опасно, причём не столько для меня – со мной то всё будет в порядке – сколько для самой Ямато. По своей природе я был своеобразным порождением кошмара, я был НИСом, если использовать терминологию этого мира. Это меня засёк детектор во время проверки. Можно даже подумать, что это я был повинен во всех бедах девушки, – а можно подумать немного больше, и становилось очевидно, что не я проделал ту воронку, через которую проник в её сознание. Она уже была здесь. Это была открытая дверь, через которую мог заявиться кто угодно. Девушка УЖЕ была подвержена влиянию НИС. Кто знает, возможно, если бы не я, но кто-то другой овладел её телом, кто-нибудь с меньшим уровнем «контроля» – опять же, вспоминая детектор – её тогда ждал бы тот же чёрный пакет, в котором унесли Маю.
Причём перспектива этого пакета никуда не делась. Он всё ещё маячил на горизонте – если я исчезну, и они решат провести ещё один плановый тест.
Может показаться, что я пытаюсь оправдать своё решение и дальше использовать тело девушки несмотря на свою заявленную добродетель… Это не так. Глупость. У меня не было причин за него держаться – раньше не было. Теперь… Теперь я наоборот становился заложником обстоятельств. Мне нужно было находиться внутри Ямато, по крайней мере иногда, иначе всё могло обернуться самым неприятным образом.
Даже сама обязанность Стража, на которую я её подписал, обещала быть непростой, и вряд ли Ямато справится с ней самостоятельно…
Я цокнул языком. Сейчас будет небольшое признание:
Я не очень люблю брать ответственность за свои поступки. Вольная душа, все дела. В последний раз… Впрочем, не будем об этом. Но когда я этого не делаю, совесть разъедает мою душу, как кислота. Вот почему моё настроение испортилось, когда я прочитал записку Ямато. Даже мой фирменный весёлый цинизм улетучился, аки древесный лепесток при первом дуновении зимы. Даже образы, которые я использую, стали бледными и заезженными.
Приятно давать деньги на благотворительность в своём темпе – не приятно платить алименты. С Таней было то же самое. Поэтому у меня попервой была кислая мина, когда она заявилась ко мне домой без спроса… Ладно. Хватит уже об этом.
Я почесал свои розовые волосы острым ноготком и задумчиво посмотрел на ручку. Взял её. Стал писать. Если мы действительно застряли здесь надолго, мне нужно было по крайней мере представиться Ямато.
Сперва я хотел рассказать правду. Назваться НИСом, заявить, что не желаю ей вреда, что всё будет хорошо, если мы будем сотрудничать, и так далее… Затем я подумал, что писать такое было слишком опасно. Мало того, что сама Ямато наверняка разнервничается, а может и вообще упадёт в обморок после такого признания, – опять же, раз она помнила тот день, пускай и как обычный сон, она помнила судьбу Маи, – ещё её дневник мог прочитать кто-нибудь другой. Если местное правительство не чуралось расстреливать школьниц, не было ни одной причины думать, что оно уважало тайну личной корреспонденции. Не удивлюсь, если за Ямато прямо сейчас ведётся кропотливая слежка.
Поэтому давайте лучше сделаем так:
«Привет, Ямато. У тебя, наверное, много вопросов… Так, стоп. Подожди. Сделай глубокий вдох, успокойся и читай внимательно. Можешь даже по слогам. Сперва, позволь представиться. Я – это ты… Почти. Да, ты всё правильно понимаешь. У тебя – раздвоение личности. Прямо как в том фильме. Ты так волновалась за свой первый день в новой школе, что появилась я – твой защитный механизм. Можешь называть меня Надесико – будем знакомы.
Я не желаю тебе вреда. Знаешь, мне самой немного неловко делить с тобою тело. Но выбора нет. Ты сама в этом вина. Я – это твоё второе Я. Раньше я просто наблюдала за тобой из подсознания, но потом ты так разнервничалась, что Сама, невольно, вытолкала меня наружу. Ну… Будем знакомы. Надеюсь на твоё понимание. И не думай обращаться к психиатру. Они все мошенники, ясно?.. Не волнуйся, я не буду узурпировать твою жизнь. Я вообще не могу появиться, если ты этого сама не захочешь, подсознательно. Моя роль – заниматься грязной работой. Как-то так.
Кстати, купи шорты».
– Шор-ты, – прошептал я, кропотливо копируя написание иероглифа из словарика.
Готово.
Немножко деревянно получилось – ну и пусть. В таких делах важнее всего была ясность. Я внимательно перечитал своё письмо, убедился, что написано оно правильно, пускай, местами, и потерялся верный падеж, – ничего не поделаешь, я составлял его как убийца составляет своё послание, вырезая даже не буквы, – с буквами проще, – но иероглифы из газет, – и уже было закрыл дневник, когда на глаза мне попался квадратик сверху. В нём – цифра, дата и день недели.
Понедельник.
Сегодня был понедельник.
Меня это обескуражило.
Как понедельник?
Ещё вчера, когда я оставлял Ямато, точно была пятница. Может, она так волновалась, заполняя дневник, что случайно перемахнула через страницу?.. Я проверил календарик с белыми облачками неподалёку – тоже понедельник. Потом задумался и присел на кровать.
Кстати… прежде я не обращал на это внимания, но очень может быть, что время между моим миром и всеми прочими протекало по-разному. До сих пор я был уверен в обратном и ничего не замечал, – теперь же, когда передо мной замаячила вероятность подобного, сразу, как по волшебству, я вспомнил множество свидетельств данной разницы «часовых поясов». Даже лень перечислять. Теперь мне казалось немного странным, что я не понял этого раньше.
Ну ладно… Значит, прошло два дня, хорошо. Один за два, как в тюрьме. Я кивнул и вздрогнул.
Стоп…
Но если сегодня понедельник…
Мой взгляд обратился на электронные часы.
В этот же момент на них сменилась минута:
8:31
…
8:32.
Опаздываю!
Я немедленно нацепил юбку, рубашку и выбежал на улицу, навстречу морю. Я побежал по белому тротуару, завязывая волосы, которые проклятый ветер разбрасывал во все стороны. На моих губах держалась кривая улыбка. Даже неловко перед Ямато теперь. Я испортил ей уже второй школьный день… Добравшись до остановки, я согнулся, схватился за свои маленькие гладкие коленки и стал тяжело дышать. Минут пять спустя, понимая, что автобус ушёл, и что мне теперь нужно было дожидаться следующего, который будет только в районе девяти, если верить расписанию, я свалился на скамейку и вздохнул.
Ладно. Опоздали так опоздали. Будем считать это «актом гражданского неповиновения».
Через двадцать минут автобус наконец приехал и доставил меня к школе. В этот раз пространство у ворот и песчаный дворик были пустыми. Почти. Прямо на входе меня дожидался, стоя у своей машины, сероволосый мужчина в пиджаке.
Икари посмотрел на меня, как на малолетнюю преступницу, и сказал сухим голосом:
– Ты опоздала.
– Застрели.
Он нахмурился.
– Стражи находятся в группе риска… Если любой из них долгое время не выходит на связь, существует вероятность, что в него проник НИС. В мои обязанности, как куратора этого юнита, входит следить за вами… Больше не опаздывай, – сказал Икари сухим голосом.
Я лениво кивнул, и он повёл меня в сторону школы. Мы обошли главное здание по тропинке между правым крылом и спортивной площадкой и вышли на задний дворик. В другом его конце, прямо возле стены располагался очередной бетонный барак, у дверей которого караулила охрана. Здесь, в этом отдельном строении, проходили обучение Стражи.
– Чтобы можно было нас подорвать в случае чего? – спросил я.
– Конфиденциальная информация, – ответил Икари и продемонстрировал солдатам на входе бейджик.
Внутри здание представляло собой всё те же белые коридоры, только непривычно пустые. Икари ушёл заниматься своими делами; я же поднялся на второй этаж и подошёл к единственной классной комнате, возле которой висела табличка: «А13».
Открыл бамбуковую дверь.
Вошёл.
Передо мной распахнулась просторная классная комната с широкими окнами. Справа висела доска и стоял учительский «стенд», слева – в четыре ряда размещались одноместные парты. Детей было немного, всего три человека, и даже так не все из них потрудились ко мне повернуться; сам же я стал их пристально рассматривать…
22. стражи
За первой партой сидел парень в мятой рубашке. У него были широкие брови и немного смуглое лицо, выражавшее предельную серьёзность.
У него за спиной, в последнем ряду, покачивалась на стуле его полная противоположность. Тоже юноша, только неряшливый, в кожаной куртке на чёрную майку и с причёской помпадур а-ля Элвис.
Наконец, возле окна, затемнённая светлым голубым небом восседала изящная девушка. У неё была непринуждённо правильная осанка и тонкий стан. Её длинные, прямые чёрные волосы разливались как смолянистый водопад.
Первый парень повернулся и приветственно кивнул.
Второй посмотрел на меня и прыснул.
Девушка не шевельнулась.
Занятная компания… Я присел за ближайшую парту и зевнул.
Следующие несколько минут прошли в тишине. Наш класс оказался на удивление спокойным. И дело было даже не в том, что было мало людей – обыкновенно, трёх человек более чем достаточно, чтобы между ними завязался оживлённый разговор. Скорее, проблема состояла в самом сочетании собравшихся. Все мы были словно противные друг другу химические элементы. Есть избирательное сродство, а есть – избирательное избегательство.
Впрочем, чего я распинаюсь. Это было понятно с первого взгляда.
В какой-то момент открылась дверь. Пришёл учитель? Относительно. Из коридора показался Икари, но не простой, а в очках. Спокойной походкой он прошёлся к учительскому столику. На мои губы вылезла улыбка. Похоже, его «кураторские» обязанности включали, в том числе, педагогическую практику.
– Всем доброе утро, – сказал он скучным голосом. – Сперва я бы хотел поздравить вас с началом нового учебного года. Я понимаю ваше волнение, однако запомните: хотя вы и были избраны Стражами, вы остаётесь учениками нашей школы, и потому я надеюсь, что вы будете с равным усердием исполнять свои школьные обязанности и обязанности по части государственной безопасности… – говорил он монотонно, скучно и деревянно. Икари откровенно читал по бумажке и не придавал своим словам никакого значения. Элвис прыснул. Черноволосая девушка смотрела в окно. И только смуглый, стриженный, по виду сельский паренёк пристально слушал эту официальную речь, которую с тем же успехом могла написать и озвучить нейросеть.
Затем бумажка – и Икари – попросили, чтобы мы представились. И снова стриженный парень первый вскинул руку, поднялся и сказал:
– Мацуя Кен. (Иероглифы)
Сел.
После него пришла очередь хулигана. Он подниматься не стал, только ещё сильнее откинулся на своём стуле, так что мне даже стало интересно, упадёт он сейчас или нет – удержался – сложил руки на затылке и заявил:
– Джо Кирияма! (Иероглифы)
Икари поставил галочку и посмотрел исподлобья на меня.
– Ямато Надесико, привет. Надеюсь на ваше понимание и дружбу. Имя пишется, эм… Как-то пишется, я не совсем уверена, – я улыбнулся.
Кто-то прыснул:
– Идиотка.
Я покосился на черноволосую девушку. Водрузив подбородок на ладонь и уткнувшись верхней губой в пальцы, она смотрела в окно.
Какая грубиянка.
– Я помню, как оно пишется, – сухо сказал Икари и тоже обратился к девушке. Она неторопливо повернула голову и сказала:
– Юки Мурасаки, «пурпурный снег».
– Очень красиво, – заметил я со своей парты. Девушка прищурилась, но промолчала.
Как только мы закончили с нашими приветствиями, Икари стал расписывать учебную программу. Раньше, рассказывал он, собирая листочки в папку, ещё пару лет назад Стражи освобождались от своих школьных обязанностей и вообще проживали в отведённых для них квартирах в министерстве обороны под непрестанным надзором.
Тем не менее дальнейшие исследования доказали негативное влияние данного подхода на психику детей младшего и особенно среднего и старшего школьного возраста. А поскольку именно психика является слабым местом, через которое НИСы просачиваются в наш мир, это приводило к частому появления так называемых «ренегатов». Чтобы этого избежать, решено было минимизировать давление на детей и создать для них условия, максимально приближенные к тем, в которых обитают их сверстники.
– Поэтому вам позволяется и дальше жить в своих семьях и посещать данное образовательное учреждение… По крайней мере если не будет иных постановлений, – заявил Икари. – Тем не менее, – он перевернул листочек, – ваша учебная программа отличается от стандартной. Базовым предметам уделяется не больше десяти часов в неделю; всё остальное время вы будете изучать свои прямые обязанности.
– Типа мы полезем в этих роботов? – спросил Кирияма.
Мацуя сжал кулаки.
– …Как только освоитесь с техникой безопасности, – ответил Икари.
– Хм.
– Помимо этого вы пройдёте курс ориентации на местности, освоитесь с процедурой захвата и защиты, узнаете самые последние теории касательно природы «НИС», изучите тактику боя внутри «СТРАЖЕЙ», как ближнего, так и дальнего и многое другое… Каждый месяц вы будете проходить психологическое обследование и тест, – он присел за стол и сложил руки.
– Расписание висит на первом этаже, в коридоре.
Темой нашего первого занятия будет административное деление министерства обороны, виды и классификации дистриктов, а также та роль, которую конкретно вы занимаете в данной системе… Достаньте ручки и тетрадки. По завершению урока я соберу ваши конспекты и выставлю оценки…
…
…
…
Весь оставшийся урок я записывал термины и заполнял таблички. Под конец занятия Икари действительно собрал и прямо на месте проверил наши записи. Самые образцовые оказались у Мацуя – паренёк действительно старался и на протяжении всех сорока пяти минут сгорбленный поскрипывал ручкой. Ему Икари поставил (9+), ибо его конспект оказался даже слишком подробным.
Мою тетрадку он просматривал дольше всех, то и дело поглядывая на меня своими хмурыми серыми глазами… Я неловко отвернулся. Мне запомнилось написание некоторых слов, но падежи и прочее давались с большим трудом… А вернее сказать они мне вообще не давались. Когда я перечитывал собственную работу, она звучала мягко говоря странно; Икари, судя по всему, пытался понять, это я так над ним издеваюсь, или у меня действительно проблемы с головой. В итоге он поставил жирную четвёрку. С плюсом. И то лишь потому, что я заикнулся про дисслексию.
– Благо-дарю, – сказал я, принимая свой листочек.
Мурасаки у меня за спиной надменно хмыкнула:
– Идиотка, – и протянула свою тетрадь.
Она начинает действовать мне на нервы… Немножко. Самую малость.
Во время длинной перемены, посвящённой обеденному перерыву, обнаружилась ещё одна неприятная вещь:
– Я забыла обед…
Второй раз подряд. По крайней мере теперь у меня была дельная причина: я так торопился успеть на автобус – не успел – что удивительно, что не забыл при этом ещё и сумку, в которой у меня лежали ручка и тетрадка.
Впрочем, оправданиями желудок не набьёшь.
– Кхм, но ничего! Я уверена: кто-нибудь наверняка поделится со своей бедной одноклассницей, – сказал я громким голосом и стал осматривать классную комнату.
Стул Кирияма пустовал. Он вышел за дверь сразу, как только раздался звонок о начале перемены, без понятия зачем, ибо покидать пределы здания нам не разрешалось, и сейчас он, судя по всему, просто наяривал круги по коридору. Мурасаки хмыкнула и демонстративно отвернулась. Наконец мой взгляд опустился на Мацуя, который, наклонившись, стремительно, как солдат, уплетал палочками рис. Парень растерянно повернулся и сказал:
– Я могу поделиться… Если хочешь.
– Буду очень благодарна, – я присел за парту у него за спиной, он повернул стул, поставил на неё жестяную коробочку и стал аккуратно разламывать лежавшие в ней рисовые шарики.
– Вот, – сказал он, показывая на половину рисовой котлетки. А потом замялся и добавил неловким голосом:
– У меня только одна пара палочек.
– Ничего, я могу руками, – я взял рисовый шарик своими тонкими пальчиками и сунул в рот. Краем глаза я заметил, как на лице Мурасаки, которая «незаметно» поглядывала на происходящее, появилась гримаса отвращения.
– Мацуя, так?.. Неплохо. Если честно, я думала, они будут более сухими. А так даже есть немного рыбки.
– Спасибо, – серьёзно, хотя и немного неловко ответил парень.
– Очень мило, кстати говоря.
– Мило?.. Ах, – он растерялся, а затем проследил за моим пальцем и посмотрел в свою коробочку. Там, за котлетками, была утрамбована яичница, на которой гранулами риса был выложен смайлик:
:)
– Мама? – спросил я.
– Нет… – Мацуя пришёл в себя и смущённо помотал головой. – Это моя сестра сделала.
– Старшая или младшая?
– Младшая… Ей двенадцать.
– Неплохо готовит для своего возраста, – заметил я, хватая вторую половину рисовой котлетки.
– Ну да… У неё просто много свободного времени… – сказал Мацуя, нахмурил брови и замолчал. Казалось, ему вспомнилось что-то очень дурное. Я решил его лишний раз не теребить, и последующую трапезу мы провели в тишине.
После этого пришло время любимого предмета каждого школьника: физкультуры. Икари сказал нам переодеться и выйти на задний дворик. Поскольку мои способности Стража обнаружили в последний момент, мне пришлось вернуться в главное здание школы чтобы забрать оттуда мою форму. По дороге прочие школьники смотрели на меня так, будто я был какой-то диковинный и опасный (взрывоопасный) зверь – медуза, которая взглядом превращает в камень, ибо, стоило мне попытаться встретить любую пару глаз, как её владелец немедленно делал вид, что разглядывает стену или потолок, или вообще смотрит в никуда и видит вьетнамские флэшбеки.
Я вздохнул и криво улыбнулся. Видимо, нас поместили в отдельное здание не только ради безопасности; если вероятность появления НИСа действительно зависела от того, насколько у человека была стабильная психика, – что было весьма вероятно, ибо в своё время я просочился в голову Ямато именно в тот момент, когда она была особенно встревожена по поводу экзамена и школы, – то здешние условия были мягко говоря неблагоприятными… Не каждый школьник выдержит такое напряжение со стороны общества. Стражам действительно намного лучше было находиться среди себе подобных.
С другой стороны, – думал я, шагая с пакетиком через песчаное поле, – если без расшатанных нервишек сделаться Стражем в принципе было невозможно, значит все мы уже были немного того. Поэтому и класс у нас получился такой колоритный.
Я махнул охранникам, неподвижным, как стража Букингемского дворца, и зашёл в здание. Затем я проследовал в раздевалку, открыл дверь и замер.
В другом конце светлой комнаты возле железного ящичка стояла Мурасаки. Девушка сняла рубашку и юбку, – они лежали рядом, на скамейке, – и успела надеть спортивные штаны, но не успела майку, и мне предстал её торс: белоснежная кожа, впалый животик, острые плечи, на которые разливались чёрные локоны, и лифчик… Девушка посмотрела на меня хмурыми глазами и спросила:
– Ну? Чего пялишься?
– Ничего… Я потом зайду. Мне, эм…. Надо в туалет, – сказал я и захлопнул дверь.
Спустя пару секунд с другой стороны раздался приглушённый голос: «…Идиотка».
Ничего не поделаешь – бремя приличного человека. Даже если прямо сейчас я превратился в школьницу, я не собирался пользоваться своим положением и подглядывать за другими детьми. Это было неправильно, аморально и вообще неинтересно. Я не педофил.
Правда.
Я смиренно подождал, когда Мурасаки закончит переодеваться, и только потом надел спортивный костюм и вышел на задний дворик. Икари был тут как тут, и на шее у него висел красный свисток.
Последующие сорок пять минут можно описать одним словом: унижение. Я уже давно заметил, что физическая форма Ямато была далека от совершенной; но только теперь я понял, насколько все было запущено. Мы проделали несколько упражнений: приседания (двадцать для парней, десять для девушек), отжимания, разминка и бег. Я проделал их наполовину, некоторые – на треть. Бежать было особенно трудно – проклятая грудь напоминала гирю, которая висела у меня на шее, безбожно раскачивалась, и всё норовила увести в сторону… Когда я таки добрался до финишной черты, разумеется последний, Икари молча покачал головой и сделал росчерк на своём листочке.
Я свалился на песок, прыснул и посмотрел на Мурасаки. Она прибежала намного раньше меня и теперь разминала ноги. Девушка была довольно спортивной… А ещё совершенно плоской, отчего никакой вес не отягощал её во время бега.
По завершению тренировки, совершенно разбитый, я присел на бордюр. Время было полуденное. Солнце, раскаляя голубую высь, безжалостно выжимало пот. Икари поговорил по телефону, посмотрел на часы и сказал, чтобы мы переоделись, взяли свои вещи и ехали в министерство. Зачем? Опять процедуры? Нет, наоборот: пришли результаты анализов. Каждому из нас подобрали подходящего СТРАЖА, и теперь пришло время провести «Первичное слияние». На мой вопрос: почему бы ему не отвезти нас туда на своей машине, он ответил, что это было не положено.
Ничего не поделаешь. Пришлось садиться на автобус.
Нужное место находилось в трёх остановках – это был просторный полигон, по которому прохаживалась уборщица с метёлкой, и в уголке которого, рядом с железным заборчиком, торчала кабинка лифта. Солдаты встретили нас, спустили под землю и усадили в маленький вагончик, который тут же устремился по тёмному туннелю в неизвестность.
Сперва в окне бежала стальная стена. Затем, когда она оборвалась, распахнулось обширное пространство, по которому бежали, переливаясь напряжёнными отблесками света, широкие рельсы. Они явно предназначались для перевозки массивного груза. Да и сам туннель был такой широкий, что по нему можно было протащить целый небоскрёб. Время от времени рельсы заворачивали в тёмные пролёты.
– Кто-нибудь знает, для чего это? Пытаюсь поддержать беседу… – спросил я, поднимая руку.
В нашей кабинке царила тишина. Только ветер гулко бил через окно, развевая волосы Мурасаки, отчего ей приходилось жмуриться, и дёргая меня за хвостик. Кирияма сидел, растопырив ноги и закрыв глаза. Его помпадур немного подрагивал от ревущего ветра. Да и сам он тоже подрагивал – ветер был холодный, а мы были одеты в лёгкие рубашки.
Только Мацуя, который стоял возле меня и держался за поручень, потрудился ответить:
– Подземные линии. С их помощью СТРАЖЕЙ перемещают в разные дистрикты.
– Вот как. Умно.
Всяко быстрее, чем если эти железные махины будут шагать на своих ногах.
– Что-то не так? – спросил я, замечая, что парень нахмурился.
– …Только половина всех дистриктов покрывается подземной системой. По юго-восточным районам эти рельсы вообще не проходят… – парень опустил голову и сжал губы. И снова болезненная тема… Я медленно кивнул и благоразумно замолчал.
Когда мы приехали на место, нам сказали немного подождать, после чего нас встретил Икари. Он провёл нас через коридор в тот самый ангар, который я видел во время своего первого посещения этого «Оборонного Района», и посреди которого возвышались железные титаны.
При первом визите у меня не получилось рассмотреть их достаточно внимательно. Что ж, самое время, чтобы наверстать упущенное.
К каждому великану было приставлено по три стальные платформы на уровне ног, груди и лица, на которых копошились рабочие в синих комбинезонах. Все титаны были разными, однако наибольшее различие представляли собой их головы. У одного это был железный цилиндр, у другого – громадный череп, у третьего – сплетение стальных проводов.
Роботы были необычными. Они не походили на машины в привычном понимании этого слова. Их формы были слишком естественными, как у зверей или насекомых, только искривлённых, велением неизвестной силы, в человеческие силуэты и обшитые железными пластинами. Некоторые из них немного горбились, а когда мы подошли поближе, я заметил ужасную вещь: их пронзала лёгкая дрожь.
Они были живыми.
