Текст книги "Bruises (ЛП)"
Автор книги: starsthatburn
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
Когда Эмма просто смотрела на неё, её рот слегка приоткрылся, и она, наконец, сдалась.
– Мне пора на работу, – вздохнула она, поглядывая на часы. Когда она отвернулась, Эмма попыталась схватить её за руку.
– Погоди, – пробормотала она. – Реджина. Я отвезу тебя.
– Это в 10-ти минутах ходьбы, – невозмутимо сказала Реджина, пожимая плечами. Её сердце колотилось. – Увидимся в 17:30. Пожалуйста, не забудь.
– Я… – начала Эмма, но Реджина уже направилась прочь. – Не забуду.
Она надеялась, что Реджина ответит или даже просто оглянется на неё, но она продолжала идти с покачивающимися бёдрами, которые говорили Эмме, что она знала, Эмма всё ещё наблюдает за ней. В её рту пересохло, и она понимала, что стоит у всех на пути, просто стоя посреди коридора, но была не в силах пошевелиться. По крайней мере, пока Реджина не ушла.
Когда мэр, наконец, исчезла за дверью в конце коридора, Эмма почувствовала, что наконец-то снова может дышать, но ей это не понравилось. Это казалось пустым. Она посмотрела на своё глупое неуклюжее тело, на свои глупые ботинки и на свои глупые трясущиеся руки, и поморщилась, ненавидя себя, вероятно, больше, чем даже её муж в прошлом.
Она, наконец, поняла, почему он бил её. Потому что она всё портила.
[Х]
– Мама не скажет мне, откуда у тебя эти синяки, – заговорил Генри, и Эмма подняла на него брови.
– Это неправда, – возразила она. – Она уже сказала тебе, что я упала.
– Верно, – многозначительно ответил Генри. – Но я не дурак.
Эмма сощурила на него глаза. Она чувствовала, что ей нужно ходить на цыпочках вокруг него (частично потому, что он всё ещё был болен, но важнее всего то, что она была обязана, по крайней мере, быть милой с ним), но ей стало ясно, что Генри не совсем робкий ребёнок. Хождение на цыпочках ни к чему её не приведёт.
– Ты когда-нибудь думал, что, может быть, это не твоё дело?
И Генри тотчас же усмехнулся.
– Это не значит, что я не могу спросить.
– Послушай, пацан, – сказала Эмма, наклоняясь локтями к коленям. Она сидела на стуле, который освободила Реджина. – Просто верь своей маме. Я упала с лестницы.
– Ты ведь тоже моя мама.
– Технически, нет.
– Технически, да.
– Господи, – простонала Эмма. – Думаю, ты мне больше нравился, когда умирал от какой-то загадочной болезни.
– Я вовсе не умирал, – засмеялся Генри. – И, кроме того, теперь мне лучше. Доктор Вэйл сказал, что я вернусь домой через пару дней.
– Да, – ответила она. – Это действительно отличные новости. Ты взволнован?
– Ну, конечно. Здесь немного скучно. Другие дети лежат вместе в одной палате, но из-за того, что они не были уверены, заразен я или нет, они разместили меня отдельно.
– Да. Могу себе представить, это, должно быть, отстой, – мягко сказала Эмма. – По крайней мере, твоя мама приходит повидаться с тобой.
– Не всегда, – сказал Генри, почёсывая нос. – Когда я действительно болел, было несколько дней, когда её тоже не пускали.
– Боже, – вздрогнула Эмма. – Звучит довольно печально. Ты, должно быть, рад, что всё кончено, – сделав паузу, она добавила: – Даже если никто не знает, что, чёрт возьми, с тобой не так.
Генри пожал плечами, как будто это была лишь незначительная деталь.
– Что бы это ни было, оно исчезло, как только ты появилась.
– Думаю, что это просто совпадение, пацан.
– Я знаю, что ты так думаешь, – сказал Генри без малейшего намёка на шутку в голосе. – Но это правда. Хотя я не жду, что ты поймёшь.
Эмма сощурила глаза.
– Ладно. Я сдаюсь… пойму, что? Что я сделала?
Но Генри лишь улыбнулся ей.
– Я не уверен, что ты к этому готова, – сказал он и взглянул налево, где на тумбочке лежала его огромная книга рассказов. – Я расскажу тебе в другой раз.
– К тому времени может быть слишком поздно, – предположила Эмма. – Твоя мама может выгнать меня до того, как ты раскроешь этот великий секрет.
Генри так громко рассмеялся, что Эмма подскочила на своём месте.
– Моя мама тебя не выгонит, – сказал он, качая головой. – Ты что, с ума сошла?
– Генри, – вздохнула Эмма. – Да брось. Это её дом, и мы оба знаем, что я там живу, потому что ей одиноко без тебя. Я рада составить ей компанию, но я не буду вмешиваться в вашу жизнь, когда тебе станет лучше. Я уйду до того, как ты выберешься отсюда.
Она наблюдала, как его лицо померкло.
– Но почему?
– Потому что… это не мой дом.
– А где твой дом?
– В Бостоне, – сказала она, колеблясь, прежде чем добавить: – Но я не уверена, что вернусь туда.
– Разве у тебя там нет семьи?
– Не совсем, пацан, – вздохнула она. Она сказала ему, что замужем, в первый раз, когда приехала в больницу с Реджиной, но он был так болен, что она не была уверена, что он помнил об этом. – Мой… муж сейчас там. Но я не думаю, что увижусь с ним снова.
– Почему?
– Это довольно сложно. Может, твоя мама не хотела бы, чтобы я тебе говорила.
Генри попросту уставился на неё, и они оба знали, что он всё равно добьётся своего. Она закатила глаза.
– У нас просто были некоторые проблемы, и я… думаю, что мне нужен перерыв.
– Ты его не любишь?
– Господи, ты неумолим, – сказала Эмма, а затем вздохнула. – Я люблю его.
– Но ты не хочешь остаться с ним?
– Это… взрослые вещи. И, если честно, я действительно не знаю, чего хочу. Я немного запуталась во всём этом.
Генри задумался на мгновение, прежде чем его выражение лица снова озарилось.
– Тогда тебе, определённо, стоит остаться с нами. Пока ты не выяснишь это.
Эмма засмеялась, протянув руку к его подбородку.
– Очень мило с твоей стороны предложить мне свой дом, пацан, но я не уверена, что Реджина будет в восторге от этой идеи.
– Перестань вести себя так, будто думаешь, что ты ей не нравишься, – закатил глаза Генри. – Очевидно, что нравишься.
Эмма выгнула одну бровь.
– Ты уверен насчёт этого?
– Да, – прямо сказал Генри. – Она враждебна только потому, что любит спорить с людьми. Но она позволила тебе остаться, так что это кое-что значит; если бы ты ей не нравилась, она бы выгнала тебя задолго до этого.
– Я здесь всего пару дней, пацан.
– Поверь мне, – серьёзно сказал Генри. – Если бы ты ей не нравилась, ты бы не продержалась так долго.
Эмма хотела засмеяться, но в его ореховых глазах было видно, что он говорил серьёзно. Реджина, очевидно, не ладила со многими людьми, и, как она неоднократно говорила Эмме, она ничего не делала из чувства долга. Так что неважно, как сильно Эмма ощущала, что она там только потому, что Реджине было жаль её, вероятно, это было не так.
Она вспомнила прошлую ночь и застонала, её сердце билось о рёбра.
– Тебе нравится жить с ней? – спросил Генри, заставляя её вздрогнуть.
– Конечно, – ответила она так небрежно, как только могла. – У тебя отличный дом, и твоя мама… хорошая. Она милая, по-своему.
Генри усмехнулся.
– Значит, она тебе тоже нравится.
Эмма колебалась, пытаясь выяснить, имел ли он в виду, как друзья, или он использовал интонацию «нравится», которую так любили 10-летние.
– Я… да, – призналась она, и когда он не завизжал вслух, она поняла, что он имел в виду первое. – Она была очень добра ко мне. Слишком добра, если честно. Я точно ничего из этого не заслужила.
Когда она сказала эти слова, она поняла, насколько они были правдивы. Она была полной задницей по отношению к Реджине этим утром, зная всё это время, что Реджина этого не заслужила. Реджина поступила правильно, прервав их поцелуй накануне, а Эмма вела себя как подросток. Она даже не поблагодарила её. Она просто обиделась и заставила Реджину чувствовать себя ещё более виноватой, чем до этого.
Эмма простонала про себя. Боже, иногда ты бываешь такой придурошной.
– Ты должна спросить у неё, можно ли тебе остаться подольше, – сказал Генри. – Я знаю, что она согласится.
Сердце Эммы снова забилось быстрее.
– Может быть, – сказала она.
[Х]
Эмма осталась с Генри до конца обеда, ела его ужасный больничный обед вместе с ним и играла в карточные игры на кровати. Наконец, было три часа, и в дверях появился высокий рыжеволосый мужчина в очках и с зонтиком. Эмма воспользовалась случаем, чтобы уйти.
Пока Доктор Хоппер ожидал в холле, Эмма встала и снова надела свою куртку.
– Сегодня было весело, пацан, – сказала она, вытаскивая свои длинные волосы из-под воротника. – Надеюсь, когда-нибудь мы сможем это повторить.
– И я тоже, – сказал Генри, складывая карты обратно. – Может быть, завтра?
– Я спрошу у твоей мамы, – сказала она. – Это зависит от… некоторых вещей.
Она не знала, как должна была с ним попрощаться. Они уже достаточно хорошо знали друг друга, чтобы обняться? Боже, она так чертовски плохо в этом разбиралась, когда дело доходило до детей… или, может быть, просто с людьми в целом.
Но Генри принял решение за неё. Он протянул руку через край кровати и крепко обхватил её за талию, напугав её. Прошло мгновение, прежде чем она осознала, что должна была обнять его.
Она сжала его в ответ, положив одну руку ему на затылок. Он был удивительно силён.
– Мне пора идти, – сказала она, взъерошивая его волосы. – Ты уверен, что справишься сегодня сам?
– Конечно, – сказал он, отпуская её. – Но увидимся завтра, хорошо?
– Верно, – сказала Эмма. Даже если она не сможет провести с ним весь день, потому что Реджина, наконец, скажет ей уйти, она не уйдёт, не попрощавшись с ним.
Но сама мысль об этом заставляла её чувствовать тошноту. Весь день чувство вины за то, как она обращалась с Реджиной тем утром, бурлило внутри неё, как будто она нагревала масло, но теперь это стало почти невыносимым. Ей нужно было что-то сделать для Реджины – что-то, чтобы показать ей, что она на самом деле сожалела о том, что была такой дурой всё утро.
Она приостановилась.
– Эй, пацан, – медленно сказала она. – Странный вопрос, но… какое любимое блюдо твоей мамы?
Генри попросту уставился на неё, а потом его лицо расплылось в улыбке.
– Если бы ты спросила её, она бы сказала, что лосось-пашот, – сказал он. – Но, на самом деле, лазанья.
– Ты уверен?
– Однозначно.
Эмма кивнула, пытаясь понять, сколько у неё осталось времени, прежде чем она должна будет забрать Реджину.
– Это должно быть выполнимо, – сказала она, ещё раз взъерошивая волосы сына. – Спасибо, пацан. Я перед тобой в долгу.
– Нет проблем. Увидимся завтра, Эмма.
– Увидимся, Генри.
Она поспешила выйти за дверь, кивнув доктору Хопперу на прощание, и отчаянно пытаясь вспомнить единственный рецепт лазаньи, которую она когда-либо делала.
[Х]
Несмотря на то, что Реджина дала ей запасной ключ от дома и велела оставить его себе, Эмма всегда чувствовала себя грабительницей, когда входила. Борясь под весом продуктовых сумок, Эмма распахнула дверь и вошла в прохладный коридор, сняв грязные сапоги, прежде чем она успела бы наследить в доме.
Она прошла на кухню и начала распаковывать продукты, не сводя глаз с часов: было уже почти 16:00. Она забирала Реджину с работы в 17:30, что означало, что ей нужно было выехать в 17:20. Если она поставит лазанью в духовку в 17:00, она будет почти готова к тому времени, как они вернутся домой.
Она провела эти расчёты в своей голове, когда начала раскладывать ингредиенты. Поставь её в духовку в 5, чтобы сесть за стол, как только вы вернётесь домой, повторяла Эмма самой себе снова и снова, чтобы не забыть. Она начала просматривать множество шкафов, чтобы найти ёмкость для лазаньи.
Она задалась вопросом, не будет ли Реджина возражать, что она так лазила. Независимо от того, сколько раз Реджина огрызалась на неё за то, что она ведёт себя глупо, Эмма не могла избавиться от мысли, что её присутствие в этом большом белоснежном доме было совершенно и абсолютно нежелательным.
Перестань, резко сказала она себе. Она отрицательно покачала головой. Ты должна перестать думать о подобном дерьме. Потому что тот же самый старый голос всё ещё звенел в её ушах, и ей потребуется гораздо больше, чем три дня, чтобы научиться игнорировать его.
Она нашла большую стеклянную миску в задней части шкафа и вытащила её, поставив на столешницу. Она знала, что Реджина оценит это; она могла уже приблизительно представить себе выражение тихого удивления на её лице, но это не мешало ей нервничать.
Приготовление пищи дома было испытанием, через которое она проходила каждый день, ожидая, будет ли еда на самом деле съедена в тот вечер или просто выброшена в мусорное ведро – или, в особо «хорошие» дни, окажется на кухонной стене. Здесь она знала, что в безопасности – знала, что Реджине понравится. Но, Боже, её руки не переставали дрожать. Это сделало измельчение лука чертовски невозможным.
Но, в конце концов, лазанья была готова к отправке в духовку. Эмма снова посмотрела на часы: было 16:45. Она почувствовала прилив гордости, когда поняла, что опережает график.
Она закончила мыть разделочную доску и осмотрелась на чистой кухне. Духовка нагревалась, а посуда высыхала в стойке. Она сделала паузу.
– Салат, – сказала она вслух, вытирая руки о кухонное полотенце. Она кивнула, подтвердив, что приняла правильное решение, затем посмотрела на себя. На её чёрном свитере были пятна от томатного соуса, и, хотя они были едва заметны, она поморщилась. Реджина заслуживала большего. – Сделаешь салат, потом переоденься, – пробормотала она. Она ещё раз взглянула на часы, чтобы убедиться, что у неё достаточно времени, и почувствовала ещё одну волну волнительного трепета в животе.
Она подошла к холодильнику и открыла дверцу. Её голова находилась внутри, когда раздался звонок в дверь.
Эмма выпрямилась и нахмурилась. Она понятия не имела, что ей следует делать: просто пойти и открыть чью-то дверь или проигнорировать это? Что, если это была посылка или сама Реджина? Она могла уйти с работы пораньше.
Эмма сглотнула, закрывая холодильник. Снова раздался звонок в дверь.
Она вошла в холл, её носки скользили по деревянному полу. Она видела тёмную фигуру за дверью сквозь неровное мутное стекло. Она вытерла руки о переднюю часть джинсов.
Эмма мысленно собрала свои оправдания, на случай, если человек, ожидающий там, спросит, какого чёрта она делает в доме мэра, и заставила себя набраться смелости. По силуэту она поняла, что это была не Реджина.
Она подошла к двери и открыла её. Всё произошло очень, очень тихо.
Её горло было похоже на наждачную бумагу, когда она сказала:
– Киллиан.
Её муж взглянул на неё. Его руки были скрещены на груди, а лицо было невыразительным.
– Привет, Эмма.
========== Глава 8 ==========
– Что ты здесь делаешь? – голос Эммы сорвался в середине предложения. Она цеплялась за дверную ручку, как будто это было единственным, что могло удержать её на ногах, и металл уже начинал врезаться ей в ладонь. Киллиан просто посмотрел на неё, холодное выражение его лица не дрогнуло ни на секунду. Он заглянул через её плечо на необъятные просторы пустого дома.
– Не пригласишь меня войти? – спросил он.
Эмма моргнула, слегка прикрывая дверь. Глаза её мужа сузились.
– Я… Я не… – пробормотала Эмма. Что-то щёлкнуло в её мозгу, и она не могла больше вспомнить, что должна была делать дальше. Голубые глаза Киллиана были тёмными и нечитаемыми, и абсолютная невыразительность его лица пугала её больше всего на свете. Он смотрел на неё так, как будто они только что познакомились. – Я не думаю, что это…
Он не стал ждать, пока она закончит и сделал шаг вперёд. Она вздрогнула, когда он оттолкнул её, входя в дом, словно он только что стал его.
Эмма осталась стоять в дверном проёме, глядя на пустующее крыльцо. Она чувствовала себя меньше, чем две минуты назад. Скручивающая боль в животе заставляла её хотеть свернуться надвое.
Она не могла дышать. Во всём чёртовом городе не осталось воздуха.
– Разве ты не хочешь закрыть дверь?
Она зажмурила глаза. Давление дверной ручки на её ладонь начало жалить.
Она сглотнула, шагнув обратно в коридор. Она закрыла дверь, и в доме стало темно.
Когда она заставила себя обернуться, Киллиан не смотрел на неё. Он оглядывался вокруг, выражение его лица было любопытным, принимая во внимание белые стены и чистые полы, и огромную винтовую лестницу. На нём были чёрные джинсы и его любимая кожаная куртка, а его тёмные волосы ниспадали ему на глаза. Его ресницы так плотно облегали глаза, что всегда выглядели так, будто вокруг них была нанесена подводка.
Эмма натянула рукава чёрного свитера на руки, заставляя себя перевести дух.
– Что ты здесь делаешь, Киллиан? – повторила она, её голос растворился в воздухе, как пар.
Киллиан пожал плечами, его подвески зазвенели между собой.
– Я скучал по тебе, – сказал он, продолжая осматривать обстановку. – Разве ты не скучала по мне?
– Я… – горло Эммы как будто бы сжалось.
– Большой дом, – перебил он, начиная идти к гостиной. Он просунул голову через дверь и свистнул. – Ого. Мы должны найти себе такое же местечко.
Будучи уверенной в том, что её сейчас стошнит, Эмма прошептала:
– Здесь… здесь уютно.
– Здесь больше, чем просто уютно, Эмма. Ты вообще оглядывалась? – спросил он, выходя из гостиной и начиная идти к офису Реджины.
– Да, я… здесь потрясающе.
Киллиан фыркнул, открывая дверь. Вид его в дверном проёме в комнату, которая напоминала ей в действительности о Реджине, заставил грудь Эммы напрячься, и она почти потянулась, чтобы остановить его.
Он вошёл внутрь, и Эмма моментально увидела, что он принёс с собой грязь. Она отпечаталась на ковре. Она издала стон.
– Вот что я тебе скажу, – начал Киллиан. Он кивнул на комнату, как будто та встретила его одобрение, а затем снова ушёл, не закрыв за собой дверь. – Я понимаю, почему ты решила остаться здесь. Наверное, я бы тоже хотел.
Он прошёл через холл, оттолкнул её и увидел кухонную дверь. Он вошёл в комнату, сделав три больших шага.
Эмма посмотрела на входную дверь. Она могла бы убежать, она знала это. Она смогла бы добраться до офиса Реджины задолго до того, как Киллиан настиг бы её снова. Одна только мысль о Реджине, сидящей на другом конце города с длинными ногами, скрещенными под столом, и мягкими губами, сжатыми от мыслей, заставили ком в её горле немного раствориться. Она знала с абсолютной уверенностью, что если прибежит к Реджине, то будет в безопасности.
Но тогда Реджина не будет.
Эмма повернулась к кухне, проглотив слёзы, и открыла дверь. Киллиан прислонился к столешнице с маленькой серебряной фляжкой в руке. Он не поднял глаз, когда она вошла в комнату.
Эмма прошла через кухню и расположилась так, что оказалась за островком. По крайней мере, пока он находился между ними, она не была в опасности. На данный момент.
Она вздохнула.
– Как ты меня нашёл?
Затем он взглянул на неё пустыми глазами.
– Ты кажешься разочарованной, – сказал он. Его левая рука лежала на столешнице, а протез свисал через край. – Я так понимаю, ты не ожидала, что я появлюсь?
Эмма заставила себя расправить плечи.
– Не совсем.
– Что ж, какая жалость, – резко выдохнул Киллиан, делая ещё один глоток рома. – К счастью, я полон сюрпризов.
Знакомый холодок подкрался к спине Эммы.
– Как ты меня нашёл? – повторила она, потому что не знала, что ещё сказать.
Поднеся фляжку к губам, он сказал:
– Ты слишком поспешно уехала.
– В смысле?
– Ты не проверила свою машину, – монотонно сказал он. – Честно говоря, я думал, что ты умнее.
Весь воздух так резко покинул лёгкие Эммы, что она почувствовала, как будто её ударили.
– Моя… моя машина?
– Как ты думаешь, откуда я узнал, что ты тайком сбегала по своим чёртовым поручительским делам?
От человека, автоматически подумала Эмма, но не сказала этого.
– Ты установил маячок в моей машине?
– Конечно! – рявкнул он, его голос резонировал от устрашающе спокойного до оглушительного по щелчку пальцев, и Эмма тотчас же закрыла рот. – Я всегда знал, что у меня есть причина не доверять тебе, и тогда ты снова начала уходить на работу, когда я специально попросил тебя этого не делать. Всё, что ты сделала, доказало это. В ту секунду, когда ты подумала, что я не обращаю внимания, ты начала ускользать из дома за моей спиной.
Эмма сглотнула.
– Я просто пыталась…
– Мне насрать, что ты пыталась сделать, – сказал Киллиан, хлопнув фляжкой по столешнице. Его губы скривились в жестокой улыбке, отчего Эмма поморщилась. – Перестань вести себя как чёртова жертва, Эмма. Я попросил тебя сделать кое-что для меня тогда, я попросил тебя перестать работать, потому что я не хотел, чтобы ты пострадала. В тот момент, когда я отвернулся, ты предала меня. И вот мы здесь, оказались в точно такой же ситуации. Я просил тебя не бросать меня, а ты это сделала.
Всё в голове Эммы находилось в беспорядке. Она слышала боль в голосе Киллиана, и то, что он говорил… это была не ложь. Она знала, что причинила ему боль, когда он вернулся с работы и понял, что она ушла.
Но теперь она могла слышать и голос Реджины, говорящий ей, что она заслуживает кого-то лучшего, чем того, кто манипулировал ею и заставлял любить его. Синяки на её лице, которые до этих пор, казалось, начинали заживать, снова стали пульсировать, как будто всё её тело реагировало на человека, который их нанёс.
Она учуяла запах его одеколона, но он пах не так завораживающе, как раньше.
– Мне нужно было уехать, Киллиан, – сказала она. Её глаза были устремлены на островок между ними, но она всё ещё видела, что он медлил.
– И почему? – его голос снова стал мягким. Эмоциональные американские горки заставляли Эмму чувствовать себя физически плохо. – Да брось, Эмма. Я знаю, что у нас были проблемы, но всё было не так плохо. Верно?
Эмма застонала. Она потянулась к краю столешницы, опершись всем весом на неё.
– Я не была счастлива.
Киллиан тихо рассмеялся.
– Дело не только в том, что ты чувствуешь, любимая. Как насчёт меня?
В глубине души Эмма чувствовала, как огонь начинает гореть. Тот, который однажды заставил её накричать на него, говоря ему, чтобы он убирался из её дома и никогда не возвращался. Её кулаки сжались.
Но она научилась обливать его водой, так что она просто покачала головой.
– Эмма, – тихо сказал Киллиан. – Посмотри на меня.
Как и всегда, она сделала, как ей велели. Он смотрел на неё с прищуренными глазами, скрестив руки на груди. Он ждал, пока она заговорит.
Эмма взглянула вверх. Кухонные часы находились чуть выше его головы, а стрелки уже перешли за цифру пять.
Что-то вцепилось в её живот и отказывалось отпускать. Реджина.
Киллиан поднял брови.
– Ну?
Эмма взглянула на уже горячую духовку и на миску с холодной лазанью, которое должно было быть в ней.
– Да что с тобой такое? – тотчас же зарычал Киллиан.
– Со мной ничего, – тихо сказала Эмма, всё ещё хватаясь за столешницу. Реджина ожидала, что она заберёт её 20 минут назад. Когда она не появилась… о, Боже.
– Тогда почему ты не смотришь на меня?
Реджина, в конце концов, сама доберётся домой. И тоже окажется в ловушке.
Эмма вздрогнула.
– Я просто немного… растеряна, – сказала она, заставляя себя взглянуть на него. – Я не ожидала тебя увидеть.
– Что, сегодня? – резко спросил он. – Или когда-нибудь вообще?
Глубоко вздохнув, Эмма ответила:
– Я не знаю. Я не думала об этом.
– Какой сюрприз, – сказал Киллиан, сверкнув глазами. – Эмма в коем-то веке ни о чём не подумала. Какие приятные изменения.
– Киллиан, пожалуйста, – сказала Эмма, и её затошнило от колебания в голосе. – Мы должны просто… мы должны сесть и попытаться поговорить.
– Можешь присесть, если хочешь. Я постою.
Эмма снова посмотрела на часы. Казалось, они ускорялись.
– Не хочешь выпить чего-нибудь?
Тогда что-то промелькнуло на лице её мужа. Это было похоже на победу.
– Нет.
– Мы могли бы…
– Нет, – повторил он, скрестив руки на груди. – Мне хорошо там, где я нахожусь.
– Хорошо, – сказала она, её живот резко скрутило. Все её тело было тяжёлым и склонившимся, как скомканный клочок бумаги, который никогда больше не будет разглажен полностью. – Мы можем… мы можем поговорить здесь.
– Вот это интересная тема, – сказал он, оглядываясь на огромную кухню. – Где ты находишься, Эмма? Что это за место?
– Это… дом моего друга.
– С каких пор у тебя есть друзья в штате Мэн?
Эмма сглотнула.
– С недавнего времени.
– О, ещё один секрет, – сказал Киллиан и, к ужасу Эммы, оттолкнулся от столешницы, направившись к середине комнаты. Даже с мраморным островком между ними, она автоматически сделала шаг назад. – Какой загадочной ты стала.
– Это не секрет, – сказала Эмма. – Детали просто не так важны.
Вскоре он засмеялся.
– Забавно, что ты думаешь, что я не смогу вытащить это из тебя.
Всё тело Эммы похолодело.
– Пожалуйста, не говори так.
– Как так? – спросил он. Он добрался до противоположной стороны островка, и вблизи Эмма увидела тёмные круги под его глазами. – Ты – моя жена, Эмма. Я заслуживаю знать, куда ты уехала, когда сбежала, не сказав ни слова. Ты вообще планировала вернуться?
– Не знаю, – прошептала Эмма. Думать становилось всё труднее. – Я не планировала уезжать. Я просто… сделала это.
– Приехала сюда, – сказал Киллиан, его взгляд был острым и холодным, не уклоняясь от её лица. – В этот незнакомый город в глуши, в дом, где никого нет.
Тогда порыв воздуха покинул тело Эммы. На секунду она почувствовала облегчение: он не знал о Реджине. Он понятия не имел, кто там живёт, и если она сможет прогнать его из дома до того, как Реджина вернётся домой, тогда, по крайней мере, она смогла бы сохранить её в безопасности.
И, как будто прочитав её мысли, Киллиан рассмеялся. Это был резкий звук, который, казалось, мог заставить кости Эммы расколоться.
– Ты должна перестать пытаться что-то от меня скрыть, Эмма, – тихо сказал он, смакуя то, как она вздрагивала. – Ты же знаешь, что я всегда всё узнаю. Так же, как и нахожу тебя.
Крошечный стон уныния соскользнул с губ Эммы.
– Я ничего не скрываю.
Он улыбнулся.
– Тогда кто та женщина, которую я видел в окне прошлой ночью?
– Я… – пробормотала Эмма, так крепко ухватившись за столешницу, что услышала, как хрустят костяшки её пальцев. – Что?
– Прошлой ночью, – повторил Киллиан, спокойно проводя рукой по мраморной столешнице, как будто они обсуждали погоду. – Я знаю, что ты меня видела. Вы некоторое время стояли перед окном.
– Но, ты… Откуда у тебя эта машина? – с придыханием спросила она.
Киллиан фыркнул.
– Я арендовал её. Я не настолько глуп, чтобы следовать за своей сбежавшей женой на машине, которую она узнает. Опять же, беглая жена, о которой идёт речь, была достаточно глупа, чтобы взять свой ярко-жёлтый Жук с трекером в нём, поэтому, возможно, она даже и не заметила бы.
Эмма не могла ничего ответить. Она понятия не имела, как. Он часами наблюдал за ней сквозь тонированные окна, находясь за пределами дома. И за Реджиной, чёрт возьми. Он видел и её тоже.
Вероятно, он остановился в «У Бабушки», всего в миле отсюда, пока они с Реджиной лежали в одной постели, свернувшись калачиком, их рты яростно прижимались друг к другу, а руки путались в волосах.
Когда его жена промолчала, Киллиан поднял брови.
– Итак? Ты собираешься мне рассказать?
– Рассказать тебе, что? – прошептала Эмма.
– Кто эта женщина, – сказал Киллиан. – Чей это дом?
Неважно, что тогда бы сказала Эмма – какой бы ответ она ни дала, он был бы неверным. Киллиан был слишком спокоен, слишком тих, но его глаза горели, когда он смотрел на неё.
Эмма потянулась, чтобы заправить прядь волос за ухо, и они оба заметили, что она дрожит. Она сделала глубокий вдох.
– Я ничего тебе не расскажу.
Она надеялась, что её слова прозвучат твёрже, но её голос был едва слышен. Она заметила, как раздулись ноздри Киллиана, а его правая рука сжалась вокруг края столешницы.
Затем он кивнул головой.
– Подойди сюда, Эмма.
Эмма мгновенно почувствовала, как ледяной холод расползается по её венам.
– Зачем?
– Потому что я попросил, – ответил он, приманивая её одним пальцем. – Иди сюда.
– Я… – пробормотала Эмма, впиваясь ногтями в ладони. – Мне и здесь хорошо.
К её удивлению, Киллиан пожал плечами. Он убрал руки со столешницы.
– Достаточно справедливо.
А потом он обошёл островок, направляясь к ней. Его шаги были долгими и неторопливыми, но он не сводил с неё глаз. Эмма сделала шаг назад и с глухим стуком врезалась в стену.
– Киллиан…
– Ты сказала, что тебе и там хорошо, – напомнил он, идя к ней через кухню. Он остановился, чтобы рассмотреть картину на стене. – Я не против подойти к тебе сам.
Она плотнее вжалась спиной в стену, её руки спрятались в рукавах. Паника, которая бурлила внутри неё, душила – она перекрывала кислород к её мозгу, и внезапно в её видении появились белые пятна, вспыхивающие, как предупреждение.
Когда Киллиан, наконец, предстал перед ней, он казался намного выше, чем она помнила. Она зажмурила глаза, и его запах наполнил её нос. Комната кружилась вокруг неё. Она была уверена, что её стошнит.
– Эмма, – сказал он низким голосом. Она открыла глаза, но не поднимала взгляда. Он находился в сантиметрах от неё, толкая её так далеко в стену, как только мог, не касаясь её. Эти ужасные подвески болтались перед её лицом. Она никогда в жизни не хотела так сильно заплакать. – Эмма. Посмотри на меня.
И снова она ослушалась его. Она знала, что пожалеет об этом, но её усталость, наконец, одолела её, и усилия поднять голову оказались слишком, слишком велики.
Она почувствовала его руку под подбородком и захныкала.
Накануне вечером Реджина прикоснулась к ней. Она нежно завела палец под подбородок Эммы и подняла её лицо вверх, притянув её губы к своим. Всё было таким мягким, посылая вибрации через мышцы Эммы, пока её пальцы не начало покалывать.
Это прикосновение было жёстче. Киллиан сжал её подбородок в руке и потянул вверх, игнорируя её боль. Когда она посмотрела на него, он не отпустил.
Эмма почувствовала, как её внутренности перевернулись. Теперь она чувствовала запах рома.
– Скажи мне, чей это дом, – тихо сказал он. Его голос звучал как гром, грохочущий вдалеке.
– Я уже говорила тебе, – прошептала Эмма. – Просто друга.
– Всё ясно, – сказал Киллиан. Он даже глазом не моргнул. – И эта подруга… она хочет, чтобы ты оставалась здесь?
– Да. Она хочет этого.
– Почему?
– Почему? – взволнованно повторила Эмма. – Я не знаю. Потому что мне нужно было где-то переночевать, она хотела мне помочь.
Киллиан засмеялся, и это был самый жестокий смех, который она когда-либо слышала.
– Или потому, что ты вломилась к ней в дом, а она не смогла прогнать тебя.
Эмма сглотнула.
– Всё не так.
– Я тебя умоляю, – усмехнулся Киллиан. – Думаешь, она приютила тебя по своему желанию? Не будь такой тупой, Эмма. Ты манипулировала ею. Ты ведёшь себя нечестно по отношению к ней.
Его слова потрескивали в её голове, как помехи.
– Это… всё было не так. Она предложила мне остаться, я не спрашивала.
– Господи, – Киллиан ещё крепче сжал её подбородок. – Тебе нужно научиться слушать людей. Почему кажется, что в твоей тупой голове никогда ничего не откладывается? Она ничего не предлагала. Она не хочет, чтобы ты находилась здесь. Где она сейчас, а? Похоже, пытается держаться от тебя как можно дальше.
