Текст книги "Bruises (ЛП)"
Автор книги: starsthatburn
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)
– Ты знаешь, на самом деле, моё имя не «мисс Свон».
– Да, Эмма. Я действительно это понимаю.
– Нет, я имею в виду «Свон». Это не моя фамилия.
У Реджины внезапно скрутило живот.
– Что?
Ты нашла не ту женщину?
Увидев панику на её лице, Эмма быстро покачала головой.
– В смысле, это было моей фамилией. Моей девичьей фамилией. Но, ты знаешь… я вышла замуж. Меня так больше не называют.
– А, понятно, – выдохнула Реджина, откинувшись на спинку кресла. Она колебалась, прежде чем спросить: – Почему ты ничего не сказала, когда я впервые тебя так назвала?
Эмма пожала плечами.
– То, что ты назвала меня моим старым именем, не самое странное, что случилось со мной в тот день.
– Полагаю, это правда, – сказала Реджина, слегка улыбаясь. – Ты бы… ты бы предпочла, чтобы я называла тебя по другой фамилии?
Эмма колебалась, её глаза автоматически метнулись к окну, как будто она полагала, что кто-то мог ждать её там.
– Нет, – сказала она, поджимая губы. – Думаю, что лучше просто… придерживаться Свон.
Реджина быстро кивнула.
– Мне нравится Свон.
– И мне, – сказала Эмма с ностальгической улыбкой, расползающейся по её губам вне её прихоти. – Иногда мне её не хватает.
– Предполагаю, что это был не твой выбор, чтобы сменить её, – сказала Реджина, пытаясь казаться ненавязчивой.
Выражение лица Эммы слегка помрачнело.
– Не совсем. Мой муж был очень настойчив.
– Хочешь рассказать мне о нём?
Реджина затаила дыхание после того, как задала вопрос: она едва знала Эмму, но уже видела, как она взорвалась от гнева, по крайней мере, полдюжины раз в двух случаях после того, как она встретила её. Она ожидала, что ярость снова вспыхнет в ней.
Но Эмма просто посмотрела на неё глазами, которые были полностью истощены, и спросила в ответ:
– Что ты хочешь знать?
– Всё, что ты хочешь мне рассказать, – тихо сказала Реджина, скрестив ноги. Эмма инстинктивно взглянула на них. – Я просто подумала, что разговор об этом может помочь тебе.
– Реджина… – сглотнула Эмма, глядя вниз на янтарную жидкость в своём стакане. – Тебе не обязательно это делать.
– Что?
– Это, – махнула Эмма на неё рукой. – Ты так… добра ко мне.
Реджина подняла брови.
– Это не то слово, которое часто используется по отношению ко мне, мисс Свон.
– Ну, это правда. Ты имеешь полное право ненавидеть меня и отказываться подпускать меня к себе или к своему сыну, но вместо этого ты позволила мне прийти в свой дом и дала мне место для ночлега, и ты уже сделала для меня больше, чем достаточно… я большего и не прошу.
– Именно поэтому я сама предлагаю это, дорогая, – хладнокровно сказала Реджина, но её сердце бешено колотилось. – Тебе нужна помощь, хоть ты не просишь об этом. Ты пытаешься быть сильной, несмотря ни на что. Если бы ты пришла сюда плакаться о том, как тяжела твоя жизнь, и требовать, чтобы я помогла тебе, тогда я бы не сделала этого… я бы захлопнула дверь перед твоим лицом и наслаждалась бы этим. Но ты приехала сюда не для того, чтобы уничтожить меня и разрушить мою жизнь, ты здесь, потому что тебе буквально некуда больше идти. Ты приехала, чтобы сделать то, на что даже у меня не хватило бы сил. Меньшее, что я могу сделать, – это быть дружелюбной.
Щёки Эммы приобрели болезненный оттенок серого, и вдруг Реджина почувствовала, что её сейчас вырвет на новый ковер.
– Неужели я перешла черту? – спросила она и захотела ударить себя за беспокойство.
Эмма откинулась на спинку дивана, крепче сжимая стакан.
– Я и не знала, что существует черта.
– Полагаю, мы не знаем друг друга достаточно долго, чтобы провести её, – улыбнулась Реджина, заметив с облегчением, что щёки Эммы восстанавливают свой цвет. Чем бледнее она становилась, тем больше порез на её щеке напоминал линию от помады. – Возможно, это изменится, чем дольше ты здесь остаёшься.
– Я останусь только на ночь, – быстро сказала Эмма, и Реджина подняла на неё брови.
– В этом доме или в этом городе?
Эмма ничего не ответила.
После минуты молчания Реджина вздохнула, поставив стакан на стол.
– Чем Вы занимаетесь, мисс Свон?
– Что ты имеешь в виду?
– Твою работу, – пояснила Реджина. – Я так понимаю, ты работаешь?
– Я… ну, – сглотнула Эмма. – Иногда. Я… я была поручителем под залог [* Залогодержателем является любое лицо, которое выступает в качестве поручителя и закладывает деньги или имущество в качестве залога для появления лиц, обвиняемых в суде.] до того, как встретила своего мужа, но это перестало быть работой с девяти до пяти.
– Он попросил тебя уйти, – прямо сказала Реджина, и это был не вопрос.
– Он попросил меня сократить часы, – поправила её Эмма. – Он защищает меня, а это было опасной работой.
– В день нашей встречи ты сказала мне, что он – полицейский, – напомнила Реджина. – Было ли это правдой?
– Да. Так и есть.
– Разве это не опасная работа?
– Ну… может быть, да, – сказала Эмма. – У него была своя доля несчастных случаев.
Реджина взглянула вниз и увидела, что Эмма потирает левое запястье, когда она говорила, казалось, не замечая этого.
– Как вы с ним познакомились?
Эмма напряглась, прежде чем ответить:
– Через работу. Гоняясь за этими людьми по всему городу… я часто пересекалась с копами. Однажды ночью преступник весьма плохо отреагировал на то, что я его поймала, и попытался напасть на меня. Мимо проезжала полицейская машина, и мой муж находился за рулём. Он спас мне жизнь.
Реджина заметила множество эмоций, которые мелькали на лице Эммы, когда она говорила: любовь и ностальгия. Сожаление. Отвращение. Печаль. Они все смешались в мутной радуге, и когда Эмма снова подняла глаза, она выглядела более измученной, чем когда-либо.
– Вот в чём дело, Эмма, – тихо сказала Реджина. – Я всегда говорю, что злыми не рождаются, а становятся. Полагаю, твой муж когда-то был хорошим человеком. Но больше нет.
Тело Эммы внезапно одеревенело от негодования.
– Он не злой.
– Он бьёт свою жену, – прямо сказала Реджина, наблюдая за тем, как глаза Эммы начали сужаться. – Он столкнул её с лестницы и выставил из дома на холод. Я знаю, что для тебя было бы предпочтительнее, если бы я сидела сложа руки и игнорировала все эти признаки на тебе, держа свои вопросы при себе, но, к сожалению, это не в моём стиле. У тебя синяки на горле, мисс Свон. Я не могу просто проигнорировать это.
Лицо Эммы помрачнело, как облако, наполненное громом.
– Это не твоё…
– Ты приехала в мой город, вошла в мой дом и сделала это моим делом, – спокойно перебила её Реджина. – Ты можешь уйти, если хочешь избежать моих вопросов, но думаю, что мы обе предпочли бы, чтобы ты этого не делала.
Со вспыхнувшим взглядом Эмма выплюнула:
– Ты гнусная.
– А две минуты назад ты говорила, что я добрая, – напомнила Реджина, поднося стакан к губам. – Ты всегда такая переменчивая?
– Ты намеренно пытаешься меня разозлить? – спросила Эмма, а её колени начали подпрыгивать вверх и вниз. Входная дверь находилась всего в нескольких метрах, и она вдруг отчаянно захотела выбежать через неё.
– Да, – прямо ответила Реджина, и Эмма сразу же почувствовала, как горячий воздух покидает её тело. – Ты, очевидно, не хочешь говорить об этом, но тебе это нужно. Я не собираюсь сидеть здесь и слушать, как ты защищаешь его весь вечер.
– И что? Я должна рассказать все свои секреты совершенно незнакомому человеку только потому, что она мне так велит?
– А тебе не кажется, что иногда проще поговорить с совершенно незнакомым человеком? – голос Реджины смягчился.
Эмма взяла паузу, позволив себе рассмотреть Реджину должным образом: она была крошечной, вероятно, даже не больше 165 см, но её аура была мощной. У неё были тёмные глаза, которым удавалось быть острыми и мягкими одновременно, и было невозможно понять, о чём она думает около 90 процентов времени. Но именно тогда Эмма заметила беспокойство в уголках её рта и могла видеть затяжной страх перед тем, что присутствие Эммы могло сотворить с её жизнью в тонких морщинах вокруг её глаз. Реджина была похожа на картину, и каждый раз, когда она смотрела на неё, Эмма находила там что-то новое, чего раньше не видела. Это утешало и пугало одновременно.
Эмма вздохнула, глядя на свой стакан.
– Я не знаю. Я ни с кем не разговариваю.
– У тебя что, нет друзей?
– Нет. Думаю, я, вроде как, одиночка, – сказала Эмма. На её лице что-то промелькнуло, когда она говорила, и Реджина мгновенно поняла, что это не было истиной причиной.
– И нет семьи?
– Нет, – прямо сказала Эмма. – От меня отказались в день моего рождения. Я никогда не виделась со своими родителями.
Возникла резкая боль в груди Реджины. Эмма была полностью закрытой и отрешённой, но Реджина знала о ней достаточно, чтобы понять, насколько одинока она была: она была сиротой, брошенной до того, прежде чем у кого-либо мог появиться шанс полюбить её, и судя по тому, что Реджина узнала из судебных записей во время своей охоты за биологической матерью Генри, её так и не удочерили после этого. Она забеременела в 17 лет и родила в тюрьме, а затем сразу же бросила ребёнка. Бог знает, что с ней случилось с тех пор, но синяки, разбросанные по её хрупкому телу, сообщали Реджине, что жизнь не была благосклонна к ней. С самого первого дня мир был настроен против неё.
Она не могла винить Эмму за то, что та так отчаянно цеплялась за единственного мужчину, который когда-то подарил ей частичку любви.
Реджина облизнула губы.
– Не так-то просто было, наконец, уйти.
Эмма мгновенно подняла глаза, удивившись печали в её голосе.
– Нет, – медленно произнесла она, нахмурив брови. – Не просто.
Но что-то в её тоне говорило им обеим, что она не была уверена, что на самом деле ушла от него. Реджина сглотнула и кивнула в сторону кармана Эммы, где, по её мнению, должен был лежать её телефон.
– Он ещё не позвонил?
– Я оставила свой телефон дома.
– Чтобы он не смог связаться с тобой?
Молчание.
– Чтобы он не смог меня выследить.
Ещё один удар в сердце. Реджина крепко сжала руки между собой.
– Ты не можешь остаться здесь навсегда, – тихо сказала она. – Но я помогу, чем смогу. Если тебе нужны деньги или помощь, чтобы найти новое жильё. Я сделаю всё, что смогу.
Эмма слабо улыбнулась.
– И вот опять. Снова стала доброй.
Реджине нравилось, когда Эмма улыбалась. Несмотря на синяки, которые были размазаны как смола по её коже, когда она улыбалась, её лицо загоралось так, что узел в груди Реджины ослабевал. Эмма слегка сдвинулась на своём месте, и когда она это сделала, прядь волос упала из-за уха нежным локоном на её лицо. Кое-что ещё сжало сердце Реджины.
Но этот момент тишины прервало журчание, и Эмма посмотрела на свой живот, который стал источником звука, с покрасневшими щеками.
– Прости, – сказала она, прижимая руки к животу. Она выглядела совершенно подавленной.
Реджина, однако, чувствовала себя намного хуже.
– Ты должна была сказать мне, что голодна, – нахмурившись, сказала она.
– Я не заметила, – ответила Эмма, теперь будучи не в состоянии думать ни о чём, кроме холодной, грызущей боли в животе. – Я была немного отвлечена.
– Когда ты в последний раз ела?
Пауза сказала Реджине всё, что ей нужно было знать. После минуты полной тишины, она встала со вздохом и направилась к кухне, оставив Эмму там, где она сидела.
Эмма оставалась на своём месте в течение минуты, неловко ожидая, когда Реджина вернётся или позовёт её из кухни, чтобы она присоединилась к ней. Но в доме стало жутко тихо, и через мгновение она не могла больше этого выносить. Она вскочила на ноги и тут же пошатнулась, сжимая одной рукой подлокотник дивана – стакан скотча на голодный желудок, который был пуст в течение двух дней, вероятно, не был её самой умной идеей.
Через несколько секунд она пошла по пути, который выбрала Реджина, оказавшись в огромном коридоре с закрытой кухонной дверью. Она сделала несколько шагов навстречу, всё ещё не слыша никаких звуков с другой стороны, и неловко остановилась как раз на пороге. Она не привыкла чувствовать себя такой неуверенной, но что-то в Реджине вызывало у неё короткое замыкание мозга. Обычно она просто входила. Но сейчас у неё возникло странное желание постучать.
Но прежде, чем она успела, дверь распахнулась, и Эмма отпрыгнула на метр назад, когда её сердце дрогнуло.
– Что ты здесь делаешь? – спросила Реджина, сощурив глаза. Она автоматически взглянула на шкаф за Эммой, проверяя, что всё ли серебро осталось на месте.
Пытаясь перевести дыхание, Эмма махнула рукой в сторону кухни.
– Я не была уверена, не против ли ты, чтобы я…
Смущение ухватилось за неё, и Реджина просто продолжила хмуриться. Затем её медленно осенило, что имела в виду её гостья, и тёплый пузырь смеха вырвался из её рта.
– Это не пижамная вечеринка в начальной школе, мисс Свон, – сказала она, поворачиваясь к кухне и указывая Эмме следовать за ней. – Не нужно ждать, когда тебе предложат стакан воды, прежде чем что-нибудь выпить.
Эмма медленно последовала за ней, её щеки всё ещё горели. Кухня была именно такой, какой она себе её и представляла: огромной, чистой и тёплой. Реджина направилась к холодильнику и заглянула внутрь.
– Боюсь, у меня не так много продуктов пропитания, – пробормотала она изнутри, наслаждаясь прохладой на раскрасневшимся лице. – У меня не было много времени, чтобы сходить в магазин.
– Всё в порядке, – сказала Эмма, глядя на стулья, которые были сдвинуты под барной стойкой. Её голова всё ещё кружилась от алкоголя, и она отчаянно хотела сесть, но независимо от того, что Реджина сказала 30 секунд назад, она не чувствовала, что может просто вытащить стул в этом доме. – В самом деле. Я могу пойти и купить что-нибудь, если хочешь.
– Ты улетишь, – сказала Реджина. Не оглядываясь, она добавила: – Садись.
Эмма моргнула и, несмотря на её непосредственную склонность игнорировать команды Реджины, она вытащила стул и забралась на него.
– Надо было не забыть достать что-нибудь из морозилки, – пробормотала самой себе Реджина, сканируя пустые полки холодильника. У неё не часто бывали гости, но она гордилась тем, что была хорошей домохозяйкой. Теперь же прослыла не в выгодном свете и понятия не имела, почему эта мысль была так ужасна для неё.
– Реджина? – тихо сказала Эмма, видя, как напряглись плечи Реджины. – Пожалуйста, не начинай нервничать. Это не твоя вина, что ты не ждала гостей.
Реджина сглотнула и закрыла дверцу холодильника. Стыд цеплялся за неё, и она ненавидела себя за это – ей было всё равно, что эта женщина подумает о ней, и она это знала. Ей стоило угостить её Поп-Тарт и дать стакан воды, а затем отправить в постель, зная, что это всё, что она заслужила.
Вместо этого её взгляд снова упал на чернильные синяки вдоль основания горла Эммы, и она услышала себя, когда спросила:
– Что бы ты хотела съесть?
Эмма моргнула. Она, определённо, не ожидала, что у неё будет выбор.
Она думала в течение одной секунды, находясь в тумане качественного скотча, и вдруг точно осознала, чего бы хотела.
– Пицца, – сказала она.
Реджина округлила глаза, как будто никогда о таком не слышала.
– Ах. Я не ела пиццу… – пыталась вспомнить она, но, честно говоря, понятия не имела. – Годами.
– Тебе не нравится?
– Конечно, мне она нравится, – закатывая глаза, сказала Реджина. Она подошла к стойке для завтрака, прислонившись к краю прямо напротив Эммы. – Я просто не позволяю себе этого.
Прежде, чем она смогла остановить себя, Эмма многозначительно посмотрела на крошечную талию и плоский живот Реджины. В том, как мэр наклонялась, Эмма могла видеть намёк на декольте в верхней части её рубашки на пуговицах.
Почувствовав тяжесть взгляда Эммы, Реджина тут же оттолкнулась от стойки и направилась к ближайшей столешнице. Она вытащила коллекцию меню еды на вынос, и Эмма тут же заметила, насколько мала была эта куча по сравнению с той, что хранилась в её собственном кухонном ящике.
Реджина просеяла их и нашла меню для Стромболи, единственного итальянского ресторана в Сторибруке.
– Я не могу гарантировать, что будет вкусно, – сказала она, подвинув меню к Эмме. – Никогда там не была.
– Никогда?
– К сожалению, нет.
Эмма жадно оглядывала список, губами произнося слова, когда читала их.
– А куда ты ходишь на свидания?
Реджина думала, что ослышалась.
– Что, прости?
– Похоже, что это маленький город, – сказала Эмма, её внимание всё ещё было сосредоточено на меню в её руке. – И итальянская кухня – это всегда безопасный выбор для первого свидания. Тебя никто туда не водил?
Её слова встретила тишина. Реджина открыла рот, чтобы ответить, но она не была точно уверена, что должна была сказать Эмме. Единственный человек, с которым она приблизилась к свиданию за последние 28 лет, был Грэм, но она перестала видеться с ним несколько месяцев назад. Это перестало для неё что-то значить и не стоило чувства бесполезности по утрам.
Эмма подняла глаза, когда тишина стала слишком тяжёлой.
– Что?
Горькое семя было посажено в груди Реджины, но она протолкнула его вниз. Заставив себя улыбнуться, она ответила:
– Ничего. Я не была там на свидании, нет.
– Странно, – сказала Эмма, оглядывая меню. – В вашем городе наверняка есть убийственный суши-бар.
Улыбка Реджины стала чуть менее натянутой, и она повернулась к холодильнику, вытаскивая единственное, что там было.
– Вино? – спросила она, поднимая бутылку.
Эмма колебалась.
– Ты уверена?
– А почему бы и нет? – ответила Реджина, открыв шкаф и потянувшись к верхней полке за двумя бокалами. – Перестань так нервничать. В конце концов, ты – моя гостья.
– Едва ли, – пробормотала Эмма самой себе, её аппетит слегка угасал. – Я только что навязалась тебе, а у тебя не хватило смелости сказать мне уйти.
Реджина повернулась и подняла брови.
– Мисс Свон, – медленно сказала она, протягивая слова. – Единственное, что ты должна знать обо мне, – это то, что я никогда не делаю то, чего не хочу. Это включает в себя разрешение остаться здесь.
Она наблюдала, как Эмма нервно облизнула губы.
– Ты уверена?
– Совершенно уверена, – сказала Реджина, откупоривая бутылку. – Я могла бы показать тебе дорогу к «У Бабушки», но не показала. Я сделала этот выбор. А теперь, пожалуйста, перестань чувствовать себя так неудобно, я клянусь, что всё нормально.
Эмма сглотнула, кивая.
– Хорошо. Спасибо.
– Пожалуйста, – сказала Реджина, наливая два бокала холодного вина. Она взяла их за ножки и направилась обратно к стойке, кивая на меню. – Ты уже решила, что хотела бы съесть?
Эмма снова посмотрела на меню.
– Я разрываюсь. Что ты будешь?
– Я ничего не буду, – сказала Реджина, подтолкнув к ней бокал.
Эмма посмотрела на неё, будучи совершенно потрясённой.
– Почему?
– Потому что я не ем нездоровую пищу.
– Что, никогда?
– Очень редко, – сказала Реджина, улыбаясь смущённому выражению лица Эммы. – Только по особым случаям.
– Хочешь сказать, что сегодня не особенный день? – спросила Эмма, застенчиво приподнимая бровь, и Реджина была удивлена тем, как её дразнили.
– Именно это я и говорю, – сказала Реджина, поднося бокал к губам. Пока она говорила, она позволила своим глазам пройтись по телу Эммы, оценивая её таким образом, что кожа её гостьи накалилась. – Не льсти себе, дорогая.
Эмма знала, что она шутит, и могла видеть игривую улыбку, скрытую за бокалом вина, но её слова послали электричество, стреляющее из корней её волос вплоть до пальцев ног. Она нервно поёрзала.
– Ты должна поесть, Реджина, – тихо сказала она, и Реджина удивлённо моргнула. – Пожалуйста. Я угощаю.
Без всякого намерения Реджина снова осознала, что смотрит на изношенную одежду Эммы и ушибы на запястьях.
– Я не позволю тебе заплатить.
– У тебя нет выбора, – сказала Эмма, подталкивая меню к ней. – Выбирай то, что хочешь.
Реджина на мгновение притихла, глядя вниз на блестящий пластиковый буклет с поддельными листочками, нарисованными на каждом углу. Она протянула руку, чтобы поднять буклет. Затем что-то похожее на тревогу обхватило её живот пальцами, и она остановила себя. Вместо этого она поднесла бокал к губам.
– Ты выбирай за меня, – сказала она, отворачиваясь и идя к двери. – Миффлин-Стрит, 108. Я пойду принесу нам тарелки.
Дверь захлопнулась за ней, оставив Эмму в замешательстве. Со вздохом она притянула меню обратно к себе.
Она просканировала неразборчивый курчавый шрифт и рассмотрела все варианты. Она только что встретила Реджину и всё же уже знала, что она должна была выбрать для неё: овощная пицца. Та, которая позволила бы мэру убедить себя, что она не настолько вредна, так что всё в порядке. Но Эмма чувствовала огонь в Реджине миллион раз с тех пор, как они впервые встретились, и она знала, что это не то, чего она действительно хотела. Она окинула взглядом мясную секцию: острая колбаса. Салями. Очень много.
Она подошла к телефону на кухне и набрала номер в верхней части меню. Когда раздались гудки, она полезла в задний карман и вытащила оттуда кошелёк. Она сглотнула, когда заглянула в него.
– Слушаю? – ответил кто-то на другом конце провода.
– Здравствуйте. Я хотела бы заказать… – взглянув на меню, Эмма провела быстрый подсчёт, а затем выдохнула с облегчением. – Две пиццы, пожалуйста.
========== Глава 3 ==========
Когда Эмма вернулась с парадного входа с двумя тёплыми коробками пиццы, Реджины нигде не было видно.
– Реджина? – крикнула она, морщась от чужеродности своего громкого голоса в этом нетронутом доме. Когда ответа не последовало, она вздохнула, направившись к открытой двери гостиной. Там было тепло, и свет был тусклым, и Эмма оказалась автоматически втянутой в неё.
Она положила коробки на журнальный столик и, скрестив ноги, устроилась на полу в пространстве между столом и диваном, когда запах сыра и специй наполнил её нос.
Через мгновение она услышала, как открывается дверь, и Реджина вышла в коридор.
– Мисс Свон?
– Я здесь.
Шаги на каблуках приблизились к ней, и затем Реджина появилась в дверях, смущённо наблюдая за ней с бокалами вина в обеих руках.
– Что ты здесь делаешь?
– Жду тебя, – сказала Эмма, многозначительно глядя на коробки с пиццей.
– Но почему здесь? – спросила Реджина, делая шаг в комнату. – Почему ты сидишь на полу?
– Потому что мы едим пиццу, – сказала Эмма, как будто это говорило само за себя.
– Но я накрыла на стол в столовой.
Наступила долгая, напряжённая пауза.
– Реджина, – сказала Эмма. – Пиццу не едят за обеденным столом. Её едят на полу перед телевизором. Давай, садись.
Реджина сощурила глаза.
– Кажется, ты уже освоилась.
– Нет. Я просто голодна, – сказала Эмма, указывая на пол рядом с собой. Она прислонилась спиной к дивану. – Садись.
Реджина закатила глаза.
– Позволь мне пойти и взять свою тарелку.
– Никаких тарелок, – ответила Эмма, и по какой-то необъяснимой причине Реджина остановилась в дверном проёме. – Садись.
Реджина снова сощурила глаза, но, в конце концов, соблазн пиццы, дивана и тёплой комнаты оказался для неё слишком велик. Она вошла внутрь, подтолкнула бедром захлопнувшуюся за собой дверь и поставила оба бокала на журнальный столик. Она немного колебалась, а затем села на край дивана.
Эмма тотчас же оглянулась на неё с обвиняющим выражением лица.
– Сидеть на полу для меня слишком, мисс Свон, – сказала Реджина, разглаживая руками юбку. – Назовём это компромиссом.
Эмма закатила глаза, и вдруг Реджина узнала ещё кое-что о биологической матери своего сына: она превращалась в хмурого подростка, когда становилась слишком голодной.
– Хорошо, – вздохнула Эмма, протягивая руку к одной из коробок и приподнимая крышку. Она положила её себе на колени перед тем, как передать другую Реджине.
Она почувствовала запах салями до того, как открыла коробку.
– Ну, – смеясь, сказала Реджина. – Здесь много мяса.
Эмма внезапно замерла.
– Ты ведь не вегетарианка?
– Абсолютно нет, – сказала Реджина, и она не могла скрыть почти похотливый блеск в глазах, когда смотрела на пиццу перед собой. – Я просто не ожидала, что ты закажешь это для меня.
Эмма ухмыльнулась.
– Я хорошо разбираюсь в людях.
Затем она смолкла, зная, о чём тогда подумала Реджина. Кроме человека, за которого ты решила выйти замуж.
Она ждала слов, но Реджина лишь простонала. Эмма подскочила на своём месте и повернулась.
– Боже мой, – пробормотала Реджина со ртом, полным пиццы. – Это просто невероятно.
Эмма усмехнулась.
– Я свела тебя с пути?
– Я не собираюсь переходить на нездоровую пищу, мисс Свон, – закатила глаза Реджина. – Но ты, определённо, напомнила мне, как это вкусно.
Улыбка на лице Эммы была наполовину скрытой ликованием и наполовину чем-то другим. Что-то мягкое, похожее на облегчение.
Реджина проглотила полный рот пиццы и кивнула в сторону коробки Эммы, всё ещё держа ломтик поднятым к губам.
– С чем у тебя?
– С сыром, – сказала Эмма в качестве объяснения. Когда она открыла коробку, Реджина чуть не задохнулась.
– О, Боже.
– Что? – спросила Эмма, глядя на неё с обожанием. – Мне нравится Моцарелла.
– Да она же утонула в сыре, мисс Свон, – сказала Реджина, закрывая рот и смеясь. – Ты что, обчистила ресторан?
– Говори, что хочешь, – сказала Эмма, даже не поворачивая головы. Она полезла в коробку и каким-то образом оторвала кусочек от всей пиццы, наблюдая, как горячий расплавленный сыр соскальзывает с основания и опускается на её пальцы. – Вот какой Бог задумал сделать пиццу.
Реджина с некоторым восхищением наблюдала, как Эмма маневрировала кусочком во рту. Как только он коснулся её языка, Эмма застонала от наслаждения, позволив себе слегка откинуть голову назад.
– Ты просто нечто, – сказала Реджина, откусывая ещё один кусочек от своей пиццы. – Теперь я понимаю, откуда это в Генри взялось.
Эмма сразу же перестала жевать. Она слегка повернула голову.
– Понимаешь, что?
– Привычки в еде, – ответила Реджина как можно более беспечно. – Я никогда не видела, чтобы кто-то ел с таким энтузиазмом, как ты сейчас.
Через мгновение Эмма слабо улыбнулась.
– Я не уверена, что это генетическое.
– Вероятно, нет, – признала Реджина. – Но сходство всё равно имеется.
Эмма улыбнулась на миг, прежде чем вернуться к еде. Они ели молча в течение нескольких минут.
– У тебя ведь нет других детей? – вдруг спросила Реджина. Эмма снова повернулась к ней лицом. Её лицо было в синяках, вопросах и осторожности.
– Нет, – ответила она, и Реджина раньше не знала, что так много печали можно высказать одним только словом.
– Есть на то… причина?
Эмма пожала плечами, глядя на ниточки сыра, которые свисали с её пиццы.
– Я не была замужем так долго. И это просто не… неподходящее время.
Реджина сглотнула. Эмма сидела, согнув спину и наклонив голову вперёд, отчего Реджина могла слишком ясно увидеть синяки вокруг её шеи. Отпечатки пальцев были глубже, чем она думала, вдоль узелков позвоночника, и ещё было два отпечатка большого пальца на впадине её горла. Они заставили Реджину содрогнуться.
Недолго думая, она протянула руку и убрала волосы Эммы с шеи. Эмма подпрыгнула, но не отстранилась.
– Сейчас точно не подходящее время, – сказала Реджина, проведя пальцем по ближайшему синяку. Он был тёмно-синим и окружён жёлтыми пятнами. Она всё ещё могла различить тонкие линии отпечатков пальцев незнакомца.
Вскоре Эмма отмахнулась от её прикосновений.
– Итак, – сказала она, откусывая ещё один кусочек от пиццы. – Ты навещаешь Генри каждый день?
– Дважды в день, – сказала Реджина. – До и после работы. Я стараюсь оставаться там весь вечер.
– И он… – смолкла Эмма. – Он в порядке с тем, что находится в одиночестве весь день?
Реджина автоматически разозлилась, готовясь защитить себя, свою работу и свою позицию матери Генри. Но Эмма смотрела на неё с тревогой, и она знала, что она не имела в виду ничего плохого.
Вздохнув, Реджина сказала:
– Если честно, я не знаю. Он так говорит, и я знаю, что он храбрый, однако всё ещё чувствую себя виноватой.
– Могу себе представить, – сказала Эмма. – Но я думаю, в качестве мэра, у тебя действительно нет выбора. Это как иметь две работы на полный рабочий день.
Реджина моргнула, обдумывая это.
– Да. Именно.
Эмма покачала головой, больше для самой себя, чем для Реджины.
– Я действительно не знаю, как ты это делаешь. Быть матерью-одиночкой – это, должно быть, самая напряжённая работа в мире. Я точно знаю, что не пожелала бы себе такого.
Что-то покалывало в спине Реджины, и впервые в тот вечер она почувствовала проблеск гнева в основании своего живота. Она сощурила глаза, глядя на затылок Эммы.
– Это немного пренебрежительно, ты так не думаешь?
Эмма застыла. Она не обернулась.
– Я не это имела в виду.
– Надеюсь, что нет, мисс Свон, – хладнокровно сказала Реджина, положив обратно в коробку ломтик пиццы. – Потому что это мой сын, и не тебе о нём говорить.
Эмма наклонилась вперёд, и Реджина увидела, как она сглотнула.
– Реджина, – тихо сказала она, опустив глаза. – Прости меня. Я не это имела в виду. Мне просто… сейчас не очень комфортно. Я сморозила идиотскую шутку.
– Генри – это тебе не шутка.
Часть неё ожидала, что Эмма сорвется на неё, но она, похоже, совсем не реагировала. Её тело было каменным.
– Я знаю.
Во многих отношениях это была разочаровывающая реакция. Реджина нахмурилась, готовясь ехидно принять извинения Эммы и двигаться дальше, но затем она посмотрела вниз. Руки Эммы дрожали у неё на коленях.
Когда Реджина медленно потянулась, желая положить руку ей на плечо, Эмма сразу же вздрогнула.
Реджина сглотнула, убирая руку.
Ей не нравится, когда на неё кричат.
Осознание этого заставило её хотеть плакать, и с этим чувством её гнев секундами ранее полностью отступил.
– Всё в порядке, – тихо сказала Реджина. Когда Эмма всё ещё не реагировала, она нетерпеливо вздохнула. – Возможно, я слишком остро отреагировала. Я… немного нервничаю. Как ты можешь себе представить.
Эмма повернула голову на дюйм.
– Я знаю. Извини.
– Перестань извиняться, – сказала Реджина, снова поднимая кусок пиццы. – И доедай свою еду. Если только ты не поняла, что совершила ужасную ошибку, заказав столько сыра?
Голова Эммы всё ещё висела на груди, но Реджина увидела намёк на улыбку на её лице.
– Отнюдь.
– Тогда покажи мне, на что ты способна, – сказала Реджина, с облегчением наблюдая, как Эмма вновь открывает коробку.
[Х]
Когда Реджина спустилась вниз с грудой одеял в руках, она обнаружила Эмму, стоящую рядом с диваном и смотрящую на него, поставив руки на бёдра.
– Ты передумала?
Эмма подняла глаза и коротко улыбнулась.
– Нет. Всё в порядке.
– Ты уверена? – спросила Реджина, бросив стопку одеял на один конец дивана. – Наверху всё ещё ждёт тебя отличная гостевая кровать. На самом деле, их две.
– Мне не нужна кровать, Реджина, – сказала Эмма. – Я просто здесь переночую. Диван подходит отлично.
Реджина пожала плечами, как будто это не беспокоило её в любом случае, но мысль об Эмме, свернувшейся калачиком здесь на всю ночь, наполнила её странной горечью.
