Текст книги "Bruises (ЛП)"

Автор книги: starsthatburn

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

– Реджина, – прохрипела она, прислонив голову к стене. Киллиан уставился на неё, сжимая руку в кулак у своего бедра. – Я хочу, чтобы ты ушла.

– Что? – заикнулась Реджина.

– Пожалуйста, – сказала Эмма.

Киллиан повернулся к Реджине и с ядовитым удовлетворением взглянул на неё. В этот момент Реджина посмотрела Эмме в глаза и поняла, почему она попросила её уйти: она тоже не хотела, чтобы она это видела.

Реджина смотрела на неё, пока её руки бесполезно висели по бокам. Если она уйдёт, она знала, что произойдёт. Она ничего не сможет сделать, чтобы остановить это. Если она останется, то сможет хотя бы оттащить Киллиана от неё.

Но она знала, что это не принесёт ничего хорошего – даже в одиночку он был сильнее них обеих. Он нокаутировал бы её прежде, чем она успела бы ударить хоть раз.

Но она не могла просто уйти. Она бы не стала. Она была нужна Эмме.

Когда она не сдвинулась с места, Киллиан засмеялся.

– Кажется, она только что сказала тебе уйти, дорогая.

Реджина тут же обратила на него свой пронзительный взгляд и огрызнулась:

– А ты, кажется, не понял, что это мой дом.

Но Эмма всё ещё смотрела на неё широкими умоляющими глазами, и это погасило её пыл. Эмма знала, что произойдёт, настолько же хорошо, как и она, но почему-то это не казалось ей важным. Всё, что её волновало, – это убрать Реджину с его пути.

Реджина стиснула зубы.

– Я не уйду из собственного дома, – сказала она так твёрдо, как только могла.

По крайней мере, Эмма с этим была согласна. У неё перехватило дыхание.

– Я готовила ужин для нас обеих, – тихо сказала она, и сердце Реджины дрогнуло. Киллиан посмотрел на жену. – Он на плите. Может, ты… могла бы закончить его.

Было оптимистично полагать, что она захочет съесть его, и они обе это знали.

Как будто Киллиана там не было, Реджина тихо сказала:

– Эмма. Прошу.

Эмма заставила себя улыбнуться.

– Иди, – сказала она, кивая в сторону кухни. Она выглядела настолько отчаявшейся, что Реджина почувствовала болезненный удар в груди.

И с божьей помощью она сделала, как ей сказали. Заставив себя не оглядываться назад, Реджина вышла из комнаты и пробралась на кухню. Она сразу же подошла к телефону, подняв его и набрав 9, а затем 1-1. Следом, она замерла. Она прохрипела про себя.

Эмма, очевидно, никогда раньше не звонила в полицию, и на это была причина. Может, раз Киллиан сам полицейский, Эмма знала, что у неё не выйдет сдать его копам.

Но это был другой штат, не его юрисдикция. Конечно, ничто из этого не имело значения здесь.

Реджина вздохнула, глядя на закрытую дверь. Она ничего не слышала, и это только заставляло её нервничать. Она стёрла номер с дисплея, а затем сразу же отругала себя, набрав его снова.

Что, если она позвонит, а Эмма откажется выдвигать обвинения? Что, если она никогда не простит Реджину за это? Она всё ещё могла решить остаться с Киллианом, а если Реджина позвонит в полицию сейчас, может быть, всё будет намного хуже для Эммы, когда она вернётся домой. О, Боже… Реджина бросила телефонную трубку обратно на стойку, забираясь пальцами в волосы.

Затем она увидела стеклянную миску на плите. Эмма приготовила лазанью для них обеих. Один только вид этого заставил её глаза наполниться слезами.

Она оглянулась на дверь и почувствовала холодную панику, кипящую внутри неё. Она не знала, что делать. Единственный друг, который у неё был во всём мире, находился там, но у неё закончились способы защитить её.

[Х]

Киллиан заправил прядь волос Эммы за ухо, натянуто улыбаясь ей. Эмма заставила себя не вздрагивать. С уходом Реджины она чувствовала себя в большей безопасности и отчаянно более уязвимой в то же время. Она была рада, что Реджина не увидит этого, не пострадает сама, но, Боже, она уже скучала по безопасности её смелых вопросов и безрассудных взглядов.

Она понятия не имела, что Реджина делала сейчас. Может быть, она звонила в полицию; несмотря на свой страх, Эмма отчасти надеялась, что она это сделает, хотя понятия не имела, поможет ли это.

Киллиан мог сделать с ней что угодно. Он был на всё способен; всякий раз, когда она думала, что и так уже была на дне, он мог утянуть её глубже. Всякий раз, когда она думала, что, наконец, встанет и уйдёт, он мог переключиться, становясь мягким и нежным в нужный момент, сбивая её с толку. Он мог выследить её в другом штате и заставить скучать по нему, несмотря ни на что. Если Реджина позвонила в полицию, Бог знает, что тогда он сделает с ней. Бог знает, что случится с Эммой после этого.

Киллиан коснулся её щеки рукой, и она вздрогнула.

– Я рад, что она ушла, – пробормотал он. – Всё становится лучше, когда мы остаёмся наедине.

Эмма ничего не ответила. Она не могла.

– Когда ты вернёшься домой, всё будет по-другому, – сказал он. – Я всё исправлю. Обещаю.

Эмма сглотнула.

– Киллиан…

– И тебе больше не придётся беспокоиться об этом незнакомом городе, – перебил он её, теперь его рука играла с одной из её светлых кудряшек. – Или об этой женщине. В моих руках ты будешь в безопасности от неё.

Эмма тотчас же отмахнулась от него.

– Я не нуждаюсь в защите от неё.

– Думаю, что нуждаешься, – мягко сказал он. – Она залезла тебе в голову. Вот почему ты сказала ей уйти, чтобы мы могли поговорить без её участия. Она всё портит.

Его рука всё ещё лежала на стороне её лица, и её давление начало удушать. Эмма грустно улыбнулась, приказав себе молчать. Если она не согласится, всё начнется сначала. Просто согласись, и всё будет хорошо.

Потом она вздохнула. Полная чушь.

Она провела последние два года своей жизни, соглашаясь с тем, что говорил он, отчаянно надеясь, что этого будет достаточно, чтобы остановить его от желания причинить ей боль. Но в глубине души она знала, что что бы она ни сказала или ни сделала, он найдёт причину для того, чтобы ударить её. Если бы она сказала ему то, что он хотел от неё услышать, он бы почувствовал, что прав.

Всё её тело болело, и исходящий запах от него, прижимающегося к ней, был тошнотворным, но, наконец, она слишком устала лгать.

– Реджина защищает меня от тебя, Киллиан, – сказала она, наконец, встретившись с его взглядом. – А почему ещё, по-твоему, я здесь? Я ушла от тебя не потому, что хотела перемен, или потому, что всегда хотела попробовать настоящего Мэнского лобстера. Я ушла, потому что ты оскорблял меня, и с меня хватит. Я не… я не собираюсь возвращаться. Не важно, что ты сейчас скажешь или сделаешь, я не вернусь домой.

Черты лица Киллиана стали напряжёнными. Ранее она уже сказала ему, что не уйдёт, но он проигнорировал это. Теперь, однако, она сказала это более твёрдо. Даже без этой чёртовой темноволосой женщины в комнате, которая морочила ей голову, она сказала ему «нет».

Он стиснул зубы и поднял руку, прижимая большой палец к её разбитой губе. Защипало.

– Нет, вернёшься.

Эмма стиснула челюсти и отвела голову назад, вырываясь на свободу.

– Нет, не вернусь, – отрезала она, игнорируя ледяной взгляд, который формировался в голубых глазах Киллиана. – Я повторю тебе снова: с меня хватит. Мне нужно начать всё сначала. И так как всё, что ты сказал мне с того дня, как мы поженились, – это то, что я – катастрофа, ужасная жена и худшее, что когда-либо случалось с тобой, у тебя нет причин убеждать меня остаться с тобой. Нам плохо вместе, Киллиан. Тебе нужно уйти, а мне нужно остаться здесь.

– Здесь, – пробормотал Киллиан. – С ней.

– Может быть, – ответила Эмма. – А может, и нет. Я ещё ничего не решила.

Киллиан лишь кивнул, и разумность его жеста заставила сердце Эммы остановиться.

– Знаешь, – медленно сказал он, наклоняясь обратно, чтобы нежно приложить свою здоровую руку к лицу Эммы. Его большой палец автоматически проследил вдоль толстого пореза на её скуле. – Ты до сих пор не сказала мне, где вы познакомились.

– Это… не имеет значения.

– Видишь ли, тот факт, что ты отказываешься говорить, даёт мне понять, что это важно, – сказал он. Последовала долгая пауза, когда он ждал, пока Эмма что-нибудь скажет. Когда она этого не сделала, он вдруг схватил её за волосы, заставив вскрикнуть. – Говори, – сказал он, прижимая её к стене корнями волос. Когда она захныкала, пытаясь увернуться от него, он просто улыбался. – Скажи мне, где ты её встретила.

– Не знаю, – пробормотала Эмма, моргая со слезами на глазах. Попытка отстраниться только усугубила ситуацию. – Я не помню. Она всего лишь моя подруга. Она находилась дальше всех от Бостона, и я…

– Ты – лгунья, – отрезал Киллиан, дёргая её за волосы вперёд, отчего её голову на мгновение оторвало от стены, прежде чем он резко толкнул её назад. Когда её череп столкнулся с кирпичами, она испустила крик, а яркие белые пятна замерцали перед её глазами. Она знала, что Реджина слышит их в конце коридора.

– Я не лгу, – взмолилась она, стараясь говорить тихо. – Киллиан, пожалуйста. Отпусти меня.

– Скажи мне, – повторил он, ещё раз стукнув её головой об стену. – Где ты познакомилась с ней?

Эмма протянула руку и попыталась освободить его пальцы из своих волос. Внезапно его левая рука уперлась ей в горло, заставив её задохнуться.

Он наклонился вперёд и прижал свой горячий рот к её уху:

– Скажи мне, или я буду давить на это миленькое горлышко, пока ты не отключишься. Потом я пойду и спрошу у неё вместо тебя.

– Прошу, – выдавила Эмма, зажмурив глаза.

– На этот раз я не буду так вежлив, – протянул Киллиан, всё сильнее надавливая на её шею. Она издала сдавленный хрип. – Если честно, без тебя в комнате, кто знает, что я могу сделать. В конце концов, она хорошо выглядит. И она совсем крошечная. Сомневаюсь, что она будет сильно сопротивляться.

Страх схватил Эмму за живот, и, когда комната начала вращаться вокруг неё, она выпалила:

– Хорошо. Пожалуйста, отпусти. Я расскажу тебе. Пожалуйста, Киллиан.

Его рука легко выпустила её горло, и она вздохнула, втягивая воздух обратно в лёгкие. Другая его рука осталась в её волосах, сжимая их у корней.

– Продолжай, милая, – тихо сказал он. – Я весь во внимании.

Эмма взглянула на дверь, убедившись, что Реджина всё ещё находилась так далеко, насколько это было возможно, и вздохнула. Её лёгкие казались тонкими и бумажными, словно в любой момент могли загореться.

– Я познакомилась с ней на прошлой неделе.

Киллиан сжал её волосы ещё крепче.

– Где?

– В Бостоне, – сказала Эмма. Она отчаянно хотела зажмурить глаза. – Она искала меня.

– И зачем она искала тебя?

– Потому что… – практически подавилась Эмма. Сдерживая слёзы, она сказала: – …потому что её сын попросил.

– Какой, чёрт возьми, ещё сын? – взорвался Киллиан. – Почему он хотел тебя найти?

– Потому что… это я его родила, – прошептала Эмма, и, наконец, её муж замер. – Когда мне было 17. У меня родился ребёнок, когда я находилась в колонии, и я бросила его. Реджина усыновила его.

Ноздри Киллиана раздулись, и он издал звук, который напоминал отчасти ворчание и отчасти шипение.

– Ты врёшь.

Эмма почувствовала, что начинает плакать, и захотела, чтобы это чувство исчезло. Плач сделал бы всё только хуже. Киллиан стёр бы её слёзы пощёчиной прямо с её лица.

– Я не вру, – прохрипела она. – Я никогда никому об этом не говорила, потому что хотела забыть, что это вообще было. Но ребёнок… он попросил Реджину найти меня, и она нашла. Она отыскала меня и пришла однажды, пока ты был на работе.

– Для чего конкретно?

– Чтобы я приехала сюда, – пробормотала она дрожащим голосом. – Чтобы встретилась с ним.

Внезапно Киллиан отпустил её, позволив ей отшатнуться спиной к стене. Он сделал шаг назад и оглядел комнату. Ему не потребовалось много времени, чтобы найти то, что он искал.

Он подошёл к противоположному углу комнаты и схватил рамку с полки. На нём было фото Реджины, обнимающей Генри, лица обоих сияли за стеклом. Киллиан зарычал на него, как будто только что увидел таракана в доме.

Он повернулся к Эмме и протянул фотографию.

– Это он?

– Да.

Он начал ходить по комнате, не отрывая взгляда от рамки в руках.

– Как его зовут? – спросил он. Он находился в паре метров от Эммы, но казалось, что всё ещё давил на её трахею.

– Я… не могу тебе сказать.

Киллиан уставился на неё, подняв брови.

– Почему нет?

– Потому что… я не знаю, что ты сделаешь.

Когда он просто рассмеялся, Эмма почувствовала, как у неё скрутило живот. Через мгновение он отвернулся, выглянув в коридор. Посмотрев на лестницу.

– Ну, – тихо сказал он, отбрасывая фотографию на диван. – Может быть, он сам мне скажет.

Ужас охватил Эмму в груди, и она услышала, как вздыхает.

– Его здесь нет, Киллиан.

– Какого чёрта я должен в это поверить?

– Потому что ты здесь уже несколько часов, и не было никаких признаков его, – ответила Эмма. Она видела ненавистное выражение лица Киллиана, от которого у неё кровь стыла в жилах; она видела, как он злился раньше, но это было нечто другое. Его ярость тихо кипела под его кожей, пузырясь в её размытых глазах. От вида этого её затошнило.

Она прижала руки к животу, не в силах оторвать глаз от убийственного блеска в глазах мужа, когда он смотрел на потолок над ними, где мог прятаться её 10-летний сын, тоже пытаясь скрыться от него.

Тишина вокруг них затрещала, и Эмма почувствовала, как каждый волосок на её теле встаёт дыбом. Она не смела пошевелиться.

В конце концов, он обернулся, чтобы посмотреть на неё; полное отвращение заполонило его лицо, и её живот упал, как камень в океан. Он медленно протянул руку и начал снимать свою куртку.

– Что ж, – сказал он, стягивая кожаную куртку со своих плеч. Эмма наблюдала за каждым его движением. – Ты когда-нибудь собиралась рассказать мне о нём?

– Я… Я не знаю, – пробормотала Эмма. – Это была тёмная часть моей жизни. Это больше не было важно.

Он кивнул, сложив куртку пополам. Он накинул её на руку и снова сложил вдвое, а затем аккуратно положил на диван рядом с отброшенной фоторамкой.

– Понимаю, – сказал он. – И кто тот счастливчик, который имел удовольствие сотворить с тобой этот комок радости?

– Нил, – тихо сказала Эмма. – Я рассказывала тебе о нём. Тот, кто…

– Да, Эмма, – отрезал Киллиан, перебивая её, как и всегда, когда поднимался этот вопрос. – Я помню.

Эмма замолчала. Киллиан провёл руками по волосам, не глядя на неё.

– Значит, к нам домой приходит какая-то женщина, – продолжил он, снова глядя на эту фотографию. – И говорит тебе, что твой сын хочет увидеться с тобой. А ты что?

– Я сказала ей, чтобы она ушла.

– Почему?

Эмма моргнула.

– Потому что я не хотела в это ввязываться. Я отказалась от него не просто так.

– Вполне логично, – сказал Киллиан, но его голос был на грани. Он начал возвращаться к ней, всё ещё не поднимая глаз. – Но, в конце концов, ты всё-таки приехала сюда. Что заставило тебя передумать?

Эмма сглотнула и сказала:

– Мне больше некуда было пойти.

– Тебе и не нужно было никуда уходить.

Это был один и тот же разговор, снова и снова, но хищный взгляд Киллиана давал понять Эмме, что она не может ответить, как раньше. Он бродил вокруг неё, пристально смотря исподлобья, а его плечи напряглись. Каждый шаг по мягкому ковру походил на шорох змеи в траве.

– Я не собиралась сюда приезжать, – прошептала она, вжимаясь всё глубже в стену. – Я просто… приехала.

Наконец, когда он находился менее чем в двух футах от неё, Киллиан снова посмотрел на неё. Она мгновенно пожалела, что он это сделал.

Его глаза были настолько холодными, что почти казались серыми. Он поджал губы и позволил своему взгляду стечь по её телу, как зимний дождь, впитывая каждый сантиметр её тела, который он когда-либо находил неполноценным или разочаровывающим. Он фыркнул. Затем сделал ещё один шаг вперёд, глядя ей в глаза.

– Ты отвратительна, – мягко сказал он, и Эмма сглотнула. Прежде, чем она смогла предугадать его движение, его рука вытянулась и схватила её за горло, прижав спиной к стене.

Она задохнулась, сжимая его запястье, но на этот раз он не успокоился. Это была не игра: он давил на её трахею, и она чувствовала, как кровь начинает стучать по вискам. Беззвучные слова покинули её рот, когда она почувствовала, как трещина в её губе снова открылась, и холодный воздух обжигал рану, словно пар.

– У тебя есть какой-то тайный ребёнок, – выплюнул он ей в лицо, наблюдая, как она краснеет. – Ты никогда не собиралась рассказывать мне о нём. И как только дома становится тяжело, ты сбегаешь к своему внебрачному ребёнку и его суке-матери, прячась от меня, потому что думаешь, что я слишком глуп, чтобы найти тебя.

Эмма покачала головой, паника барабанила по черепу. Комната закружилась. Пальцы Киллиана сжимали её горло, как будто они были сделаны из шпаклёвки, и ужас нарастал внутри неё всё больше и больше, пока не пригрозил утопить её. Она чувствовала, как её ноги подкашиваются.

Затем он внезапно отпустил её, не дожидаясь, пока она отдышится, прежде чем ударить её так сильно, что она упала на пол. Когда она лежала там, задыхаясь и пытаясь втянуть воздух обратно в лёгкие, он нанёс удар по её ребрам, который был настолько свирепым, что её чуть не вырвало на ковёр.

Она хотела свернуться в клубок, но не могла – не могла думать. Прижимаясь лицом к полу, пока комната всё ещё размывалась вокруг неё, она отчаянно пыталась сориентироваться. Всё болело, и она слышала рёв в ушах. Она застонала, пытаясь перевернуться.

Именно тогда она поняла, что он был на ней, бил кулаком по её лицу снова и снова, не останавливаясь ни на мгновение. Она услышала завывающий звук, похожий на сирену, кричащую на неё, и с приливом стыда она поняла, что это исходило от неё.

Она закрыла лицо руками и испустила ещё один крик, и он сразу же остановился, протянув руку, чтобы схватить её за волосы и оторвать её голову с пола.

– Заткнись нахуй, – выплюнул он, ударив её головой о пол.

Она плакала и не могла остановиться, не могла набраться сил, чтобы взять себя в руки, и сквозь мутную дымку она увидела, как он встал и отошёл на несколько шагов от неё. Он посмотрел на свою жену, на её горячие слёзы, стекавшие по её ярко-красным щекам, и издал усмешку, как будто она какое-то животное.

Он вывернул её ногу и засмеялся, когда услышал, как она хрустнула в основании лодыжки. Она взвыла, подтянув колени к животу и крепче прижавшись к полу.

Наступила долгая пауза, и комната перестала слегка кружиться, и она почувствовала, как он становится на колени рядом с ней, кладя руку ей на лицо. Он погладил её, не говоря ни слова, убрав влажные кудри с её щеки. Затем поднял кулак и нанёс удар, которого она так долго ждала.

Когда весь её череп вибрировал от силы его ударов, она услышала, как он плевал в неё словами, как будто она была какой-то собакой.

– Ты думаешь, – прошипел он, вбивая каждое слово ударами по её лицу, – что тебе сойдёт это дерьмо с рук? Думаешь, сможешь от меня сбежать?

Эмма попыталась зарыть лицо руками, но он бил и по ним. Она отчаянно пыталась отползти от него, прижимаясь лицом к ковру, но он залез на неё обратно.

– Пожалуйста, Киллиан, прекрати, – умоляла она. – Прошу.

– Меня тошнит от тебя, – сказал он, протягивая руку, чтобы схватить её лицо и повернуть к себе. Она прищурилась, едва различая его через уже заплывшие глаза. – Я – твой муж. Ты должна уважать меня. Вместо этого, ты прячешься за моей спиной с сыном, о котором я даже не знаю. И у тебя хватает наглости говорить мне, что ты не хочешь иметь детей? Ты шутишь?!

Эмма смутно осознавала, что у неё идёт кровь из носа. Она сочилась на ковёр.

Она подумала о Реджине и застонала.

– Отвечай мне.

– Киллиан, – сказала Эмма, её голос раздавался издалека. Теперь она почувствовала привкус крови. – Пожалуйста. Перестань причинять мне боль.

– Назови мне хоть одну чёртову причину, почему я должен перестать, – прошипел он, отпуская её челюсть и наблюдая, как она с тупым стуком ударяется головой. Эмма вскрикнула, её глаза закрылись. Она чувствовала, что исчезает под его весом, рассыпаясь по полу, как клочок подожжённой бумаги.

А потом она почувствовала смещение в воздухе. Когда её муж не сказал ни слова – не нанёс ещё один удар – она знала, что что-то случилось. Собрав всю свою храбрость, она заставила себя снова открыть глаза.

Реджина стояла позади Киллиана, один из кухонных ножей находился в её руке. Лезвие было прижато к его нижней челюсти. Костяшки её пальцев побелели.

– Руки прочь от неё.

Киллиан зарычал, убирая руки от Эммы и поднимая их в воздухе.

– Смотри. Я ничего не делаю.

Реджина тотчас же наклонилась вперёд и крепче надавила ножом на его горло. Киллиан прошипел, а Эмма наблюдала, как кожа на его шее побелела на острого лезвия.

– Убирайся, – тихо сказала Реджина, прислонившись к его уху. – Прочь.

Стиснув зубы, Киллиан встал на ноги. Реджина отвела его подальше от Эммы с помощью ножа, направляя его в другую часть комнаты. Она выглядела устрашающе спокойной, но, даже находясь на полу, Эмма видела ярость, горящую в её чёрных глазах. Когда она толкнула Киллиана к стене, она бросила на него такой убийственный взгляд, что даже Эмма вздрогнула.

Затем она отвернулась и с тремя короткими шагами вернулась к Эмме. Она присела рядом с ней. Нож упал на ковёр, когда Реджина протянула обе руки, нежно сжимая лицо Эммы в ладонях. Её челюсти сжались в твёрдой линии, а её тёмные глаза просматривали каждый дюйм лица Эммы, принимая во внимание всё, что он с ней сделал. Она сглотнула.

– Ты в порядке? – пробормотала она, поглаживая большим пальцем опухшую щеку Эммы. Каким-то образом Эмма нашла в себе силы, которые позволили ей кивнуть. Она увидела, как глаза Реджины снова вспыхнули, прежде чем она вздохнула, затем потянулась вперёд и осторожно помогла Эмме подняться с пола.

У Эммы были ушиблены рёбра, и шла кровь из носа, но она заставила себя встать. Реджина отвела её к дивану на лодыжке, которая, Эмма была почти уверена, была сломана.

Реджина сжала руку Эммы, прежде чем снова отвернулась, наклонившись, чтобы поднять нож. Киллиан всё ещё стоял у двери, его лицо искривилось от досады. Реджина с некоторой гордостью отметила, что красная линия виднелась на его горле.

Держа нож свободно в одной руке, она подошла к нему. Даже на каблуках ей приходилось задирать голову, чтобы смотреть ему в глаза, но баланс сил был ясен. Теперь всё изменилось. Эмма смотрела на то, что происходило прямо перед её глазами.

– Слушай меня внимательно, – тихо сказала Реджина, указывая кончиком лезвия на его живот. Киллиан равнодушно взглянул на неё. – Ты отвратителен. Ты – мерзкий человек, который ничего не заслуживает, и меньше всего, эту женщину, которая по какой-то причине, которую я никогда не смогу понять, всерьёз решила выйти за тебя замуж.

– Ты ничего не знаешь…

– Заткнись, – рявкнула на него Реджина, и он послушался. Он выпятил челюсть, как раздражённый подросток, когда слова Реджины посыпались на него. – Посмотри на неё! Посмотри, что ты с ней сделал. Она ничего из этого не заслужила. Всё, что она делала, – это попыталась сделать тебя счастливым и заслужить твою любовь, а всё, что ты когда-либо делал взамен, – это мучил её и заставлял чувствовать себя настолько бесполезной, что она думала, что у неё нет выбора, кроме как остаться с тобой. Но мы оба знаем, что это не так. Эмма будет в тысячу раз лучше, чем ты, просто перейдя улицу и завязав разговор с ближайшим бездомным. Ничто в тебе не стоит того, чтобы она оставалась в этом браке, и когда ей действительно удалось убедить себя в этом, ты вернулся и снова разорвал её на куски.

– Она не обязана была выходить за меня замуж, – сказал Киллиан, скрестив руки на груди. – Это был её выбор.

– И с тех пор это стало тюремным сроком, – бросила Реджина ему в ответ. – Ты загнал её в ловушку, и тебе это нравится. Но я не потерплю подобного; что бы ты ни хотел бросить в неё, я заслоню собой. Я позволю тебе убить меня здесь, посреди собственного дома, прежде чем позволю тебе снова ткнуть в неё своим пальцем.

Присев на край дивана, Эмма почувствовала, как на её глаза снова навернулись слёзы. Она смотрела на них – на мужчину, который обещал любить её и защищать до конца жизни, и на женщину, которую она знала всего неделю, но которая боролась за неё, как будто от этого зависела её собственная жизнь. Разница между ними была настолько поразительной, что она почти ударила себя за то, что была такой слепой.

Реджина стояла с зажатым в кулак ножом и свирепостью в глазах, и Эмма всерьёз задумалась, должна ли она остаться.

Киллиан взглянул на неё, и выражение его лица не изменилось. Он смотрел на неё, как на подушку, которая ему никогда особо не нравилась, но цеплялся за неё, потому что ему было лень покупать другую. И именно тогда Эмма поняла кое-что с болезненной, внезапной ясностью: он не любил её. Никогда не любил.

Она сглотнула колкий ком в горле, ожидая грохота, который, несомненно, сопровождал её всю жизнь, рассыпаясь на куски вокруг неё. Но вместо этого она услышала вой сирены. Сирена доносились с улицы.

Она выглянула в окно и увидела синие огни. Её сердце остановилось.

Реджина заметила их в то же время и вздохнула, опустив нож. Она повернулась, чтобы посмотреть на Эмму.

– Я позвонила им, Эмма, – тихо сказала она. – Прости меня. Мне пришлось.

Через секунду Эмма кивнула.

Позади Реджина услышала, как Киллиан тихо смеялся себе под нос. Она точно знала, о чём он думает: он был полицейским. Он мог отмазаться без всяких проблем. Он откинулся на спину, уткнувшись скучающим взглядом в потолок. В дверь постучали, прежде чем Реджина смогла протянуть руку и ударить его.

Ненавидя себя за то, что она оставила Эмму в одной комнате с ним, Реджина вышла в холл и распахнула входную дверь.

– Грэм, – сказала она, заставляя себя улыбнуться. Он коротко кивнул ей. – Входи.

Он взглянул на нож в её руке, когда вошёл в дом, за ним следовали ещё два офицера. Реджина указала на гостиную и повернулась, чтобы закрыть дверь.

Грэм замер, как только увидел Эмму. Она всё ещё сидела на диване, у неё под носом высыхала кровь, и медленно формировался синяк под глазом. Её травмированная лодыжка была вытянута перед ней.

– О, – сказал он, заходя в комнату. Когда он вошёл, то увидел Киллиана. – Кто Вы?

Киллиан подарил ему очаровательную улыбку, протягивая здоровую руку.

– Киллиан Джонс. Я тоже офицер, из Бостона.

Реджина вошла в комнату, закатывая глаза. Она держала нож перед собой, как аксессуар.

Грэм ничего не ответил, вместо этого он подошёл к Эмме. Он опустился на колени рядом с ней, хмуря брови.

– А как Вас зовут?

Она смочила свои губы.

– Эмма Джонс.

– Вы в порядке, миссис Джонс?

Эмма тотчас же вздрогнула.

– Пожалуйста, просто… Эмма.

– Ладно, – кивнул Грэм. – Эмма. Можете рассказать, что с Вами случилось?

Она подняла глаза и посмотрела на то место, где Киллиан беспечно стоял у стены. Остальные два офицера стояли по обе стороны от него, но она их почти не заметила. Глаза Киллиана прожигали её череп, и она почувствовала, что её руки снова начинают дрожать.

Когда она не ответила на вопрос Грэма, он нахмурился. Через мгновение он взглянул на Реджину, которая стояла в дверях с яростью, написанной на лице, как густая краска.

– Мадам мэр?

Именно в этот момент каждый человек в комнате заметил, как Киллиан вздрогнул. Он повернулся, чтобы взглянуть на неё.

– Мэр?

Она снисходительно улыбнулась ему в ответ.

– Совершенно верно, дорогой.

– Тебе не кажется, что стоило об этом упомянуть?

– Для чего? – резко спросила Реджина, поднимая брови. – Если бы ты знал, с кем имеешь дело, ты бы не стал избивать свою жену у меня на глазах?

Грэм встал, повернувшись, чтобы посмотреть на него.

– Это правда?

Киллиан усмехнулся, закатывая глаза.

– Конечно же, всё не так. Послушайте, шериф, это всё большое недоразумение. Моя жена исчезла, и мне удалось отследить её до этого города. Когда я приехал, вот как она выглядела. Бог знает, каким образом она получила эти травмы, но она получила их в этом доме.

– Она получила их в этом доме, – рявкнула Реджина, борясь с желанием подойти к нему и ударом стереть ухмылку с его лица. – Сразу после того, как ты ворвался сюда, подложив маячок в машину своей жены, и потребовал, чтобы она вернулась обратно домой вместе с тобой.

– Не слушайте её, офицер, – сказал Киллиан Грэму. – Я беспокоился об Эмме, поэтому приехал, чтобы найти её. И, очевидно, я был прав. Ей грозит здесь опасность.

– От тебя, – уточнила Реджина.

– Это Вы держите нож, мадам мэр, – ухмыляясь, сказал Киллиан.

– Но это у Вас кровь Эммы на костяшках пальцев, мистер Джонс, – парировала Реджина.

Наступила пауза, когда все в комнате посмотрели на его правую руку. Она распухла, и два сустава было повреждено, а сухая кровь покрыла большую часть его пальцев.

Он сглотнул.

– Потому что я вытирал кровь с её лица.

– О, ради Бога, – прохрипела Реджина.

– Мадам мэр, пожалуйста, – сказал Грэм, поворачиваясь к Эмме. Её нижняя губа дрожала. – Эмма. Мы ничего не сможем сделать, пока ты не расскажешь нам, что случилось.

Эмма взглянула на Реджину. Она знала, что Реджина задавалась вопросом, что произойдёт, если Эмма откажется признать то, что сделал Киллиан: она была мэром, и она многое поставила на карту. Как и всё остальное, что Реджина сделала за последние несколько дней, она сделала это ради Эммы. Она просто хотела, чтобы та была в безопасности.

Борясь с привкусом крови, Эмма заставила себя заговорить.

– Он напал на меня.

Реджина с облегчением прогнулась. Киллиан издал вздох полного недоверия.

– Только сегодня? – спросил Грэм, склонившись к ней. – Или и раньше такое случалось?

– До сих пор, – сказала Эмма, глядя на свои колени. – Это продолжалось… продолжалось почти год. Я ушла от него, потому что это стало слишком невыносимым.

– И он последовал за тобой?

Эмма кивнула.

– Как сказала Реджина, в моей машине стоит жучок. Я не знаю, где, но уверена, что Вы сможете найти его.

– Чушь собачья, – выплюнул Киллиан, заставляя Эмму вздрогнуть. Внимательные глаза Грэма сразу же уловили это движение. – Очевидно же, что она лжёт. Ради всего святого, я же полицейский. Зачем мне совершать такую глупость?

Всё ещё не поднимая глаз, Эмма сказала:

– Я приехала в город три дня назад, и моё лицо уже было в синяках. Вы можете узнать в больнице. Доктор Генри видел меня на следующий день после моего приезда.

– Что за доктор? – спросил Грэм, глядя на Реджину.

– Доктор Вэйл, – ответила она.

Грэм кивнул.

– Мы проверим это.

Он повернулся к Киллиану, который стал выглядеть менее уверенным.

– Мистер Джонс, я беру Вас под арест.

Когда два офицера схватили его, и Грэм начал зачитывать ему его права, Эмма закрыла глаза, слыша протесты мужа со скручивающей болью в животе. Она вдруг почувствовала себя очень далеко, как будто внезапно заблудилась.

Грэм вызвал по рации скорую помощь. Реджина подошла к дивану с одной нервно протянутой рукой так медленно, как только могла. Она понятия не имела, что могла сделать, чтобы облегчить боль Эммы, но она не могла не попытаться.