Текст книги "Bruises (ЛП)"
Автор книги: starsthatburn
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
Эмма смотрела на неё неуверенными глазами. Реджина могла сказать, что она хотела верить ей – может быть, небольшая часть неё уже верила. Но годы, проведённые под ногами, не так легко стереть, и Реджина знала, что его голос всё ещё звенел в её голове, говоря ей, что её обманывают – что Реджина смеялась над ней за её спиной, и её сын, вероятно, был рад, что она его бросила, потому что любой здравомыслящий человек был бы.
Реджина могла читать Эмму по лицу, как книгу, и она видела каждую паническую мысль, мелькающую в её глазах. Она крепче сжала её руку, пытаясь вернуть её обратно.
Реджина ждала, пока Эмма моргала, как будто пыталась сама себя пробудить.
– Может быть, теперь твоя жизнь наконец-то начнётся, Эмма, – улыбнулась она, проведя большим пальцем по тыльной стороне ладони Эммы. – Ты свободна от него, и можешь впервые быть собой.
Эмма сглотнула.
– Хотя я себе не очень-то нравлюсь.
– Ну, ты нравишься мне, – твёрдо сказала Реджина. – И ты только что сказала, что доверяешь мне, так что можешь верить мне, когда я говорю, что ты – хороший человек, Эмма. Ты заслуживаешь лучшего, чем всё это. Ты добрая и… ты красивая. Попробуй и позволь себе поверить в это. Прошу, – когда Реджина говорила, она наблюдала, как лицо Эммы начало искажаться. Как будто она не знала, смеяться или плакать.
Она с любопытством взглянула на Реджину, удивляясь, откуда взялась эта женщина, и что она сделала, чтобы заслужить её. Она заметила, что уголки губ Реджины слегка дрожали. Её взгляд упал, чтобы посмотреть на них, и она попалась. У неё были действительно потрясающие губы.
Эмма почувствовала странное подёргивание в руке, как будто хотела дотянуться до них. Она даже думала об этом. Что-то таяло внутри неё, и это чувство было настолько старым и чуждым ей, что ей потребовалось некоторое время, чтобы признать его.
Она сглотнула, вытряхивая эту мысль из головы, но всё ещё была не в состоянии оторвать взгляд от этих совершенно мягких губ.
– Спасибо, – тихо сказала она. Рука Реджины поверх её руки была прохладной, но когда она ещё раз сжала её пальцы, это было похоже на касание огня.
– Пожалуйста, – ответила Реджина, чувствуя, как всё её тело покалывает под напряжённым взглядом Эммы. Наконец, эти зелёные глаза посмотрели вверх и встретились с её, и Реджина почувствовала, что тонет.
Ни одна из них не моргнула. Ни одна из них не хотела быть первой, кто отвернётся.
========== Глава 6 ==========
Реджина проснулась от звука двигателя. Он доносился откуда-то издалека, грохоча, как далёкий гром. В абсолютной тишине её спальни это встряхнуло её, как ночной кошмар.
Реджина поняла, что шум доносится с дороги перед домом. Она взглянула на часы – 3:04 ночи – и поднялась с кровати, чувствуя, что её суставы скрипят в знак протеста, когда она подошла к окну. Она отдёрнула занавеску, но Миффлин-Стрит пролегала недостаточно близко вокруг дома, чтобы она могла что-то разглядеть. Для этого ей нужно было пойти в другую комнату, как та, в которой сейчас спала Эмма.
Только Реджина без тени сомнения знала, что Эмма не спала. Двигатель машины напугал бы её гораздо раньше, чем Реджину. В этот момент Эмма прижималась к собственному окну, её дыхание затуманивало стекло, а её внутренности были завязаны в узел.
Реджина прищурилась в темноте. Двигатель издавал довольно безобидный звук, но она знала, что что-то было не так. Шум устрашал, как всплеск чёрной краски на фоне пастельной акварели.
Она застонала про себя. Просто иди спать. Но, как обычно, она проигнорировала свой совет и отвернулась от кровати, направляясь в холл.
Как только она открыла дверь в гостевую спальню, то увидела контур Эммы у окна. Она стояла далеко в стороне, сжав занавески в кулак. Её дыхание было шатким, когда она вглядывалась через крошечную щель.
– Эмма?
На этот раз Эмма не подпрыгнула. Должно быть, она услышала, что Реджина идёт.
– Почему снаружи стоит машина? – тихо спросила она, не оборачиваясь.
Реджина вздохнула, шагнув в комнату.
– Не знаю, – сказала она, присоединяясь к Эмме у окна. – Может, кто-то заблудился.
Она взглянула в щель, которую сделала Эмма, и посмотрела вниз, на тёмную улицу. Снаружи стояла чёрная машина с затемнёнными окнами. Двигатель работал, но фары были выключены.
Реджина нахмурилась, приоткрыв занавеску.
– Ты когда-нибудь видела эту машину ранее? – прошептала Эмма. Реджина уже пыталась вспомнить.
– Я… не уверена, – призналась она. – Возможно. Слишком темно, чтобы сказать. Ты видишь номерной знак?
Эмма покачала головой.
– Такое часто происходит? Машины приезжают сюда ночью?
В глубине души Реджина знала, что это не так. Она не была уверена, что такое случалось за 28 лет, что она прожила в этом доме. Но рука Эммы дрожала, когда она держала шторы открытыми, и когда Реджина посмотрела влево, она увидела, что лицо Эммы было бледным от ужаса.
Она пожала плечами.
– Возможно. Обычно я не просыпаюсь по ночам, так что, должно быть, я просто не заметила этого.
– Но ты проснулась сегодня ночью.
– Да, – ответила Реджина, всё ещё глядя на машину снаружи. Тот факт, что она не могла видеть то, что находилось внутри этих затемнённым окон, начинал раздражать её до невероятности. – Наверное, потому что я беспокоилась о тебе.
Тело Эммы казалось напряжённым и расслабленным одновременно. Прошло некоторое время с тех пор, как кто-то беспокоился о ней.
Но прежде, чем она успела ответить, двигатель вдруг стал громче. Она отвернулась от окна, пытаясь спрятаться за занавеской. Реджина оставалась стоять там же, где и была, и выглядывала в окно с прищуренными глазами.
– Он уезжает, – сказала она, наблюдая, как машина начала медленно скатываться по дороге. – Всё хорошо, Эмма. Должно быть, они просто проверяли GPS.
Она посмотрела влево. Эмма прижалась спиной к стене, её кудри были спутаны и спускались по плечам. Когда Реджина как следует осмотрела её, принимая во внимание впадины под глазами и сухость её губ, она поняла, что машина не разбудила её – она и так не спала.
– Ты вообще спала? – спросила она.
Эмма просто посмотрела на неё, не сказав ни слова.
– Кровать неудобная? – продолжила Реджина, глядя на неё. Здесь был тот же матрас, что и на её собственной кровати, только немного меньше, но, возможно, он был слишком жёстким для других людей.
– С кроватью всё в порядке, – сказала Эмма, потирая рукой глаза. – Я просто… не могла заснуть.
– Может быть, тебе всё-таки стоило остаться на диване, – улыбнулась Реджина. – Когда я спустилась вчера утром, ты спала как убитая.
Последовала долгая пауза, прежде чем Эмма призналась:
– Я уснула в 6 утра.
– Ты, что?
– Как только я засыпаю, меня обычно не разбудишь, – сказала Эмма, возвращаясь к окну, чтобы снова проверить улицу. – Но мне просто… мне нужно время, чтобы заснуть.
Реджина взглянула на неё, и её горло внезапно защипало.
– Ты должна была сказать. У меня есть снотворное, или… я не знаю. Больше алкоголя.
Эмма засмеялась.
– Всё в порядке. У меня просто слишком много всего на уме, полагаю. Уже некоторое время, – отдёрнув занавеску немного дальше, она сжала губы вместе. – Но, в конце концов, это, вероятно, прекратится, – тихо сказала она, обращаясь к Реджине. – Верно?
Реджина кивнула, но это было неубедительно.
– Я уверена, что так и будет.
Они ещё несколько минут стояли у окна и молча наблюдали, на случай, если вдруг машина вернётся. Но на улице снова стало тихо, и, в конце концов, Реджина почувствовала, что зевает.
Эмма взглянула на неё.
– О, прости, ты, должно быть, очень устала. Тебе стоит вернуться в постель.
Реджина внутренне согласилась с ней, но когда дело дошло до этого, она не смогла заставить себя уйти.
– С тобой всё будет в порядке?
– Я буду в порядке, – сказала Эмма, но в синеватом свете, исходящем от дороги, её кожа выглядела почти прозрачной. – В самом деле. Не волнуйся.
Улыбка, которую она подарила ей, должна была быть обнадеживающей, но она была настолько жалкой, что заставила Реджину закатить глаза.
– Ты бы… – сказала Реджина, смолкая, когда поняла, что собирается предложить. Затем Эмма с любопытством оглядела её, и она всё равно это сказала. – Ты хочешь, чтобы я осталась здесь с тобой?
Эмма моргнула. У неё внезапно пересохло во рту.
– Ты… что?
– Если это поможет тебе уснуть, – пожала плечами Реджина, словно ей было всё равно, когда, на самом деле, её сердце тарахтело, как двигатель автомобиля, который только что исчез дальше по улице. Она взглянула на кровать: простыни находились в беспорядке, подушки были расположены под странными углами, как будто Эмма провела большую часть ночи, ворочаясь в постели, чтобы утомить себя до сна. – Я могу спать где угодно. Хотя, ты можешь просто пойти в мою комнату, если хочешь.
Эмма поджала губы.
– Я… не могу. Думаю, теперь мне необходимо видеть окно.
Она сильно покраснела, когда говорила, и в сотый раз Реджина наполнилась отчаянным желанием протянуть руку и обнять её.
– Хорошо, – сказала она, опуская вниз подол своей шёлковой сорочки. – Почему бы тебе не расправить простыни, а я сейчас вернусь.
Она вышла из комнаты, и Эмма тут же бросилась к кровати, расправляя смятое покрывало и перекладывая подушки. Когда она перемещалась, она увидела себя в зеркале. Она зачертыхалась про себя, протянув руку, чтобы расчесать свои спутавшиеся волосы.
Дальше по коридору Реджина быстро почистила зубы в темноте своей ванной. Как только она направилась к двери, она остановилась, глядя на флакон духов у зеркала. Она потянулась за ними – но нет. Это уже слишком. Не смеши.
Она вернулась в гостевую спальню с подушкой в руках. Эмма сидела на краю кровати, отчаянно пытаясь собрать свои волосы в то, что казалось бы небрежным хвостиком. Она подняла глаза, когда поняла, что Реджина вернулась, и нерешительно распустила свои волосы. Она старалась не смотреть на голые ноги Реджины в шёлковых пижамных шортах.
– Что это такое? – спросила она, кивая на подушку.
Реджина подошла к кровати и бросила свою с левой стороны.
– Подушка с эффектом памяти, – сказала она, стягивая покрывала. – У меня болит шея.
Эмма наблюдала, как она забралась на кровать, проскальзывая загорелыми ногами под покрывала. Её волосы выглядели странно блестящими в темноте.
– Ты, наверное, нервничаешь.
– О, я, определённо, нервничаю, – сказала Реджина, поворачиваясь, чтобы переложить подушки позади себя. – В конце концов, я нянчусь с 28-летней.
Эти слова от кого-либо ещё, в любых других обстоятельствах, заставили бы Эмму покраснеть и извиниться за причинённые неудобства. Но, как и в большинстве случаев, когда Реджина говорила что-то ей, Эмма могла слышать шутливый тон, который скрывался в её голосе. Она улыбнулась и подошла к правой стороне кровати.
– Должно быть, я – заноза в заднице, – сказала она, присоединяясь к ней. – Я просто надеюсь, что не буду пинаться во сне.
– Если будешь, я лягну тебя прямо на пол.
Эмма фыркнула, взбивая собственные подушки.
– Ты весишь около 45 кг от силы, Реджина. Хотела бы увидеть, как ты это делаешь.
Она услышала лёгкий смешок веселья рядом с собой, но на этот раз Реджина не огрызнулась в ответ на неё. Когда Эмма закончила разбираться со своими подушками, она обернулась, обнаружив, что Реджина уже лежала с покрывалом, прижатым к груди, а её руки были сложены сверху.
Эмма мгновенно почувствовала вину. Она понятия не имела, откуда пришло это чувство, но ей казалось, что оно было способно задушить её. Она сглотнула, посмотрев вниз на идеально прямые ноги Реджины, а затем на свои собственные тощие, скрещенные. Кровать вдруг показалась слишком маленькой.
Реджина сразу же почувствовала перемену настроения и взглянула на женщину, которая сидела рядом с ней.
– Всё в порядке, – сказала она, и Эмма моргнула. – Я не возражаю. Ты не должна чувствовать себя плохо.
– Как ты…?
– Тебя очень легко читать, – зевнула Реджина, потирая лицо рукой. – Даже в темноте.
Несмотря на то, что она не могла сказать, почему это утешало её, Эмма скользнула вниз между покрывалами, а её сердцу на мгновение стало легче.
Обычно она спала клубочком, свернувшись на правом боку, но если бы она это сделала, она бы оказалась лицом к Реджине. Вместо этого она повторила позу Реджины, глядя на потолок вместе с ней.
Она поняла довольно быстро, что не сможет заснуть в ближайшее время.
До того, как она встретила Киллиана, Эмма была как червяк: она спала по диагонали через кровать, переворачиваясь каждые пять минут, с ногами или руками, постоянно перемещающимися вокруг, потому что ей нравилось ощущение, как они скользят по простыням. Однако через несколько недель после встречи с Киллианом он ясно дал понять, что это не для него. За последние пару лет она научилась засыпать, свернувшись калачиком, становясь как можно меньше и оставаясь очень, очень неподвижной.
Но теперь она и этого не могла сделать. Она была уверена, что Реджина не собиралась кричать на неё за то, что у неё были холодные ноги, или что она слишком много шевелила ими, но Эмма слишком хорошо знала, что нарушила её сон изначально. Она больше не хотела портить ей ночь по возможности.
Эмма не сводила глаз с потолка, постукивая пальцами по тыльной стороне другой руки. Она чувствовала запах мяты. Реджина почистила зубы? Боже, она тоже должна была это сделать. Интересно, услышит ли она меня, если я ускользну сейчас…
– Прекрати это.
Эмма вздрогнула, повернув голову налево.
– Прекратить, что?
– Ты нервничаешь, – сказала Реджина с закрытыми глазами. – Перестань так много думать.
– Прости, – сказала она. – Я не могу устроиться поудобнее.
– Ты не должна лежать, как будто ты в саркофаге, только потому, что я так делаю, – пробормотала Реджина. – Я же говорила, что могу спать где угодно. Устраивайся поудобнее.
Эмма сразу же перевернулась на бок и притянула колени к животу. Она ударилась ногой о ногу Реджины, когда смещалась, но протеста не последовало. Извиваясь под одеялом, Эмма просунула одну руку между двумя подушками и сжала другой покрывало, подтянув его к подбородку. Она вздохнула с облегчением.
– Уже лучше?
– Намного, – сказала Эмма, поднимая глаза. Плечо Реджины находилось всего в нескольких дюймах от кончика её носа, и с этого угла она могла видеть плавный изгиб её тёмных ресниц. – Спасибо.
– Всегда пожалуйста.
Голос Реджины становился мягче, и Эмма знала, что скоро потеряет её. Она ещё немного извивалась, потом вытащила левую руку из-под покрывала и потерла свой нос. Она чувствовала себя более комфортно, но и также более бодрой. Очень бодрой. Она закрыла глаза и стала ждать, когда это пройдёт.
Теперь она чувствовала запах Реджины, и это отвлекало. Она пахла как мятная зубная паста, дорогие духи и чистое бельё, и несмотря на то, что это утешало, это также и беспокоило. Эмма почувствовала, как её кожу начало покалывать.
Заставляя себя не открывать глаза только для того, чтобы она могла посмотреть на Реджину, пока та засыпала, Эмма вдохнула через нос так глубоко, как только могла. Она всё ещё чувствовала запах тостов.
– Ты беспокоишься об этой машине? – вдруг спросила Реджина, и глаза Эммы открылись.
– Что?
– Машина, – пробормотала Реджина. Её глаза всё ещё были закрыты, и её положение не изменилось, но, похоже, она была к засыпанию не ближе, чем Эмма. – Я не хочу, чтобы ты паниковала по этому поводу. Наверное, это был какой-то дебил, который не может следовать указаниям.
Эмма приподнялась на локте, нахмурив брови.
– Почему ты всё ещё думаешь об этом?
– Потому что я знаю, что ты всё ещё не спишь, – вздохнула Реджина, наконец, открыв глаза. Она повернула голову к Эмме.
Эмма сглотнула.
– Прости. Я пытаюсь не мешать тебе спать.
– Я знаю, но я всё ещё слышу, как поворачиваются эти винтики в твоей голове, – сказала Реджина, протягивая руку, чтобы мягко коснуться пальцем лба Эммы. – Скажи мне правду. Тебе страшно?
Эмма пожала плечами.
– На самом деле, я об этом не думала. Но, да. Страшно.
– Ты думаешь, что это был твой муж?
– Понятия не имею, что и думать, – вздохнула Эмма, снова плюхнувшись на спину. – Это была не его машина, но, думаю, это ничего не значит. Он мог взять напрокат или послать кого-то другого, чтобы найти меня.
– Он может как-то отследить тебя?
Эмма покачала головой, нахмурившись на потолок.
– Я так не думаю. Я оставила свой телефон дома. Всё, что я взяла с собой, – это моя машина и мой бумажник. Я не пользовалась картами, связанными с нашими счетами с тех пор, как уехала.
Реджина попыталась ободряюще улыбнуться, хотя Эмма не смотрела на неё.
– Тогда, вероятно, это был не он, Эмма. Никто не знает об этом городе. Никто бы не додумался приехать сюда.
– Я знаю, – сказала Эмма, закрыв глаза. – Я просто… трудно избавиться от ощущения, что за тобой следят, когда последние два года твоей жизни кто-то наблюдает за каждым твоим шагом.
Реджина ненавидела, когда голос Эммы принимал этот тон – этот тенор ненависти к себе, потому что она была достаточно глупа, чтобы позволить ему обращаться с ней так столь долго, и достаточно глупа, чтобы всё ещё хотеть вернуться к нему.
Реджина продолжала смотреть на неё, наслаждаясь тем фактом, что глаза Эммы были закрыты, и она не могла видеть, как она смотрит. Лёжа слева от Эммы, Реджина больше не видела её синяков.
Было почти 4 часа ночи, и самая тёмная часть ночи прошла. В новой, мутной серости она почти могла разглядеть веснушки на носу Эммы.
– Могу я тебя кое о чем спросить? – тихо произнесла она.
Эмма повернулась, чтобы посмотреть на неё, подняв брови.
– Конечно.
Реджина прочистила горло.
– Почему ты не оставила его раньше? – спросила она.
Эмма вздохнула.
– Я не знаю, Реджина.
– Нет, знаешь, – мягко подталкивала её Реджина. – Ты можешь мне рассказать.
Рядом с ней тело Эммы было тёплым, а её мышцы были плотно сжаты. Она перевернулась на бок и снова оказалась лицом к Реджине.
– Ты когда-нибудь была влюблена?
Как всегда, когда она подумала о Дэниеле, Реджина вздрогнула.
– Да. Однажды.
– А как он с тобой обращался? – спросила Эмма. – Каким он был раньше?
– Он… обращался со мной как с принцессой, – сказала Реджина. – Он был терпелив со мной, и он был добрым. Он бы сделал всё, что бы я у него ни попросила.
Эмма несколько секунд молчала. Затем она сказала:
– Киллиан был таким поначалу, но… всегда были все эти условия. В то время я их совсем не замечала. Это всегда было: «ты такая красивая Эмма, и ты всегда делаешь, как я говорю» или «я так тебя люблю, потому что ты позволила мне разрушить твои стены». Это было похоже на промывание мозгов. Всю свою жизнь я думала, что я бесполезна, а потом он пришёл и сказал мне, что нет, я не бесполезна… я что-то значу для него. Но только если я делаю так, как он говорит.
Сердце Реджины замерло. Лицо Эммы в нескольких сантиметрах от неё было похоже на детское.
– Могу себе представить.
– Но дело в том, что я знала, что что-то не так. Каждый раз, когда я говорила что-то, что ему не нравилось, и он смотрел на меня, пока я не заткнусь, я думала: «это то, на что это должно быть похоже? Это то, что делают другие пары?». И я знала, что это не так. Но мне потребовалось так много времени, чтобы обрести его, и он по-прежнему делал меня счастливой большую часть времени, так что я просто… акклиматизировалась. Невозможность иметь друзей-парней была небольшой ценой за то, что кто-то держал меня за руку и говорил мне, что всё хорошо.
– Думаю, что могу всё это понять, – сказала Реджина, будучи не в силах оторвать от неё глаз. Эмма так плотно прижала ноги к груди, её щека тёрлась взад и вперёд о подушку, а покрывала были прижаты к подбородку, одна рука едва ли была видна сверху, что казалось, будто она пытается исчезнуть совсем. – Чего я не понимаю, так это почему ты не ушла, когда он впервые поднял на тебя руку. Ты срывалась на меня столько раз за последние несколько дней, что я поняла, что ты не из тех людей, которые станут терпеть от людей кучу дерьма. Почему с ним по-другому?
Очевидно, это был вопрос, который Эмма не любила задавать самой себе, не говоря уже об ответе на него. Она взглянула сквозь ресницы, и в её взгляде Реджина увидела, как она боится… и не только своего мужа. Эмма боялась того, что Реджина подумает о ней.
Недолго думая, Реджина потянулась через покрывало и сжала её руку.
– Всё в порядке, – сказала она.
Эмма посмотрела на их соприкасающуюся кожу и вздохнула.
– Я рассказывала тебе о том, как он в первый раз меня ударил. В тот день, когда он выставил меня на крыльцо и сказал ждать там.
– Да, – сглотнула Реджина. – Я помню.
– Когда это случилось, я была так… шокирована. Я думала, что сделала что-то ужасное, и просто не могла вспомнить, что это было. Он был зол и расстроен, и я была так ошеломлена тем фактом, что он всерьёз ударил меня, что я просто… онемела. Я сделала, как он просил. Я думала, что, в конце концов, он пустит меня обратно в дом, и мы поговорим об этом, и я извинюсь, и он тоже, и всё будет хорошо. Я просто предположила, что это моя вина, и всё будет хорошо, если я просто подожду.
– Но что же произошло на самом деле?
Эмма закрыла глаза.
– Он вообще со мной не разговаривал. Было очень холодно, и он заставил меня ждать там в течение нескольких часов, прежде чем, наконец, открыл входную дверь, а затем он просто пошёл наверх, не сказав ни слова. Когда я легла спать, он просто игнорировал меня. В конце концов, когда он, наконец, решил поговорить со мной снова через несколько дней, я почувствовала такое облегчение, что просто сказала себе забыть об этом, что это был одноразовый случай, и он находился под большим стрессом на работе, и не стоило отказываться от лучшего, что когда-либо случалось со мной, из-за глупой ссоры, которая немного вышла из-под контроля.
– Понятно, – медленно сказала Реджина, словно она понимала. – Что потом?
Стыд исходил от окоченевшего тела Эммы, как радиация. Её светлые кудри были разбросаны по подушкам между ними, и Реджина чувствовала, как что-то щекочет её щеку.
– Я спросила его, почему он это сделал.
– Спросила?
– Да. Это было неделю спустя, и с тех пор он был добр ко мне, так что я подумала, что мы уже прошли через это. Мы лежали на диване, и я сказала, что нам нужно поговорить об этом. Он сказал, что не о чем говорить, и я сказала ему, что есть, потому что я никогда не видела его таким раньше, и я до сих пор даже не знаю, что я сделала, чтобы расстроить его так сильно. И он просто стал холодным. Он даже не взглянул на меня. Он вздохнул и сказал, что совершил ошибку, женившись на мне. Сказал, что я – худшее, что случалось с ним.
Реджина сжала челюсти.
– Я бы послала его куда подальше.
К её удивлению, Эмма засмеялась.
– Я так и сделала.
– Ты… что?
– Я сказала ему, что он может идти нахер. Я сказала, что если он даже не в состоянии объяснить мне, не говоря уже об извинениях, почему он выгнал меня из моего собственного дома, тогда, может быть, он заслужил то самое худшее, что с ним когда-либо случалось. И я встала, чтобы уйти.
Реджина почувствовала знакомую тяжесть в животе. Эмма продолжила без просьбы.
– Он оттащил меня обратно и избил так сильно, что я не могла выйти из дома в течение двух недель. Это был первый и единственный раз, когда я отбивалась. Он прижал меня к стене и бил меня снова и снова, и он кричал на меня, и я ударила его в ответ достаточно сильно, чтобы он остановился на секунду. Потом он сдавил рукой моё горло, пока я не потеряла сознание. Когда я очнулась, то лежала на полу в гостиной, а Киллиан был там, рядом со мной, плакал. Он рыдал у меня на животе, и хотя он видел, что мне больно, и я не могу пошевелиться, он умолял меня не оставлять его. Он наконец-то извинился. Моё лицо распухло, и я не могла говорить, и он использовал этот момент, чтобы сказать всё, что он хотел: что он любит меня, что он нуждается во мне. Что он умрёт без меня. Что с этого момента он будет другим. Что мне тоже нужно измениться. Что он – единственный мужчина, который любит меня, потому что я такая упрямая, холодная, и со мной трудно быть рядом, и если бы я ушла от него, я бы всю жизнь жалела об этом. Он знал каждую мою неуверенность и недостатки и использовал их против меня в течение пятнадцати минут. Я просто позволила всему этому забраться мне под кожу, и я была настолько ошеломлена шоком, что мне даже не пришло в голову, что ничего из этого не было правдой.
Она наконец-то подняла глаза и вздрогнула, когда поняла, что Реджина выглядит так, будто вот-вот расплачется.
– Ты всё ещё веришь в это? – спросила Реджина, её голос дрожал.
Выражение лица Эммы не изменилось.
– Честно?
– Да.
– …да. Верю.
– Как ты вообще можешь…
– Я знаю, Реджина, – тихо сказала Эмма. – Я знаю, что это чушь собачья. Я знаю, что быть с кем-то, кто бьёт тебя, не лучше, чем быть одной. Но это не останавливает моё сердце от боли только при мысли о том, что он бросит меня, и это не мешает мне любить его. Я нуждалась в нём так долго и… думаю, когда ты себя настолько не ценишь в любом случае, это не имеет значения, если кто-то бьёт тебя время от времени. Я не чувствую, что заслуживаю большего.
Эти слова прозвучали в голове Реджины, как выстрел. Она открыла рот, готовясь выплеснуть свои возражения, но речь внезапно оказалась за пределами её возможностей. Она никогда в жизни не была такой грустной или злой.
Она протянула руку, крепко прижимая её к затылку Эммы. Эмма моргнула, глядя на неё. Эти крошечные, еле заметные веснушки у неё на носу просто захватывали дух.
– Ты, – решительно сказала Реджина, – заслуживаешь всего. Ты заслуживаешь друзей, и ты заслуживаешь чувствовать себя в безопасности в своём собственном доме. Если бы ты его бросила, может, ты бы не нашла другого мужчину, который полюбил бы тебя, кто знает? Это не имеет значения. Ты не должна жить всю жизнь в страхе только потому, что угроза одиночества больше, чем угроза сломанной челюсти. Ты не можешь относиться к себе так низко, Эмма. Ты намного лучше, чем всё это. Ты намного лучше, чем он.
Эмма нахмурилась, чувствуя давление руки Реджины, скользящей от затылка в сторону её лица.
– Странно, – тихо сказала она. – Я хочу тебе верить. Но почему-то его голос всегда громче, чем чей-либо другой.
– Потому что он в твоей голове, Эмма, – сказала Реджина, сопротивляясь желанию встряхнуть её и выбить его оттуда. – Он пробрался во все твои глубочайшие страхи и заставил тебя думать, что он – единственное, что помогает тебе жить. Подумай о человеке, которым ты была до встречи с ним: ты была сильной и способной. Как может быть лучше для тебя потерять всё это?
Челюсть Эммы теперь дрожала.
– Потому что тогда мне было так одиноко. Я потерялась. Киллиан… нашёл меня.
Реджина сделала паузу. Она не хотела этого говорить, но большие умоляющие глаза Эммы не позволяли ей лгать.
– Он поймал тебя в ловушку, Эмма, – пробормотала она, прислонив большой палец к ушибленному виску Эммы. – Он заставил тебя полюбить его.
Эмма лишь фыркнула.
– Человеческие существа не марионетки, Реджина.
– Совершенно верно. Это не так, – глубоко вздохнула Реджина. – Вот почему тебе нужно перестать быть его марионеткой.
– И что тогда? – спросила Эмма. – Кем мне быть вместо этого?
Реджина почувствовала, как её глаза опустились, чтобы посмотреть на губы Эммы. Её нижняя губа дрожала.
– Просто будь собой, – тихо сказала она. – Ты идеальна такой, какая ты есть.
Когда её слова исчезли, Реджина поняла, что слышит дыхание Эммы. Оно было мягче, чем она ожидала, и устойчивее. Глаза Эммы были стеклянными и широко раскрытыми, когда она смотрела на неё, чувствуя, что благодарность наполняет её, как тёплая вода. Она не могла вспомнить, когда в последний раз кто-то заставлял её чувствовать себя так.
Каким-то образом Реджина знала, что Эмма наклонится к ней, но, когда она это сделала, это всё равно застало её врасплох. Простыни между ними смялись, и воздух начал искриться; тяжёлый от электричества и переполненный теплом. Реджина моргнула, когда Эмма поцеловала её – её губы были настолько невероятно мягкими и незнакомыми, что она не смела дышать, чтобы не разрушить заклинание.
Когда Эмма снова отстранилась, у неё на лбу появились морщины. Её взгляд скользнул вниз, чтобы посмотреть на губы Реджины, которые всё ещё были поджаты, и их покалывало, пока она ждала, что будет дальше. Прежний, сердитый голос в её голове говорил ей, что это будет отказ, но на этот раз она решила подождать и посмотреть. Слова Реджины всё ещё плавали от её сознания до кончиков пальцев, и каким-то образом они говорили ей, что всё в порядке.
Реджина сглотнула, её рука всё ещё сжимала лицо Эммы. Она скользнула назад, потянувшись к её затылку, прежде чем она притянула Эмму обратно к себе. Их губы снова встретились, и пламя, которое мерцало в глубине живота Реджины в течение нескольких дней, вспыхнуло в огонь.
Она шевелила свои ртом, нежно приоткрывая губы, и позволила своим пальцам проскользнуть в её спутанные волосы. Она чувствовала, как рука Эммы скользит под простынями, пока не упирается в изгиб её талии, и вместе с этим весь мир Реджины наполнился тёплом, и всё встало на свои места снова, наполнившись мягким светом и запахом ванили, и золотисто-коричневого тоста.
Острый край зубов Эммы впился в нижнюю губу Реджины, когда она притянула её ближе. Сдвинув левую руку под телом Эммы, она почувствовала, как от ударов её грудная клетка мягко поднимается и падает, когда она прижала руку к её спине. Она задела её рёбра пальцами, и слёзы чуть не навернулись на её глазах, когда она услышала, как Эмма хнычет от её нежного прикосновения.
Эмма прижалась ближе, её пальцы скользнули вниз и крепко сжали бедро Реджины, а другая рука поднялась, чтобы обхватить её лицо. Поцелуй с Реджиной так отличался от всего, что она когда-либо чувствовала раньше – её кожа была такой гладкой, и она ощущала нежное давление её груди, прижатой к ней. Её поцелуи были мягкими и отчаянными одновременно, и они затуманили разум Эммы страстью. Она вздохнула, её язык глубоко проник в рот Реджины, когда она позволила своей руке скользнуть дальше по её бедру. Достигнув шелковистого края её шорт, она остановилась, ожидая, когда Реджина оттолкнет её или скажет ей прекратить, но она лишь поцеловала её сильнее. Её мягкие губы были плотно прижаты к Эмме, и с каждым нежным взмахом языка Эмма чувствовала, что она всё больше и больше возбуждается.
Она скользнула рукой под шорты Реджины, нежно обхватывая её задницу, и улыбнулась, когда почувствовала, что Реджина стонет ей в рот. Она сразу же притянула её ближе, схватив восхитительно подтянутую ногу Реджины и закинув её на свою. Когда их тела полностью прижались друг к другу, а их руки блуждали, пытаясь каким-то образом ещё ближе притянуть друг друга, поцелуи стали менее нежными. Эмма чувствовала, как ногти Реджины впиваются в её затылок, и слышала её мягкие всхлипы, когда их языки соприкасались. Реджина скользнула одной рукой вниз по телу Эммы и уперлась ей в грудь, остановившись в ожидании разрешения, прежде чем она протиснула её через рубашку. Эмма застонала, запрокинув голову назад, а затем губы Реджины оказались на её горле, оставляя след влажных поцелуев от её челюсти до плеч.
