Текст книги "Нежный бес для падшего ангела (СИ)"

Автор книги: Solveig Ericson

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

– Я похожа на гусыню! – рыкнул Джей и повернулся ко мне боком, продемонстрировав оттопыренный турнюром зад под слоями ткани.

– Мисс, если Вас это утешит, то Вы будете там не единственной гусыней, – я сдержанно улыбнулся и подтолкнул его к лестнице, подмигнув раскрасневшейся, но довольной австрийке.

Надо отдать должное Гаденышу, в бальный зал он вошел с королевской грацией. Я шел позади и ловил сначала заинтересованные, а потом и восхищенные взгляды мужчин адресованные ему. От женщин ему достались, в большей своей части, заинтересованные и завистливые взгляды, а все восхищение досталось мне. Боюсь, что без записок, тайком засунутых мне в карманы, не обойдется. Что ж, дамы, я готов!

К нам подоспел граф Грей, и началась церемония представления юной графини обществу. От бесконечной чреды желающих быть представленными у меня закружилась голова, да и мой Гаденыш стал едва заметно переминаться с ноги на ногу. За все время введения в общество я отметил для себя двух субъектов – барон Торнфильд и лорд Бингли. Первый был высоким, крепким блондином лет тридцати. И он мне не понравился… Мне не понравилось, как он смотрит на Джея: изучающе, как будто выискивая в нем знакомые черты, его серые глаза беспрестанно бегали по лицу и фигуре юноши.

Лорд Бингли возрастом не далеко ушел от Гаденыша и, глядя на него, я уже сейчас мог с уверенностью сказать: мой бес вскружил ему голову. Молодой лорд то краснел, то бледнел и упорно старался не заикаться в присутствие “прекрасной леди”. А этот Гаденыш что вытворял? Невинно опускал реснички, а потом, в самый неподходящий момент – для Бингли, естественно – взмахивал своими черными опахалами и, буквально, выстреливал обсидиановыми пулями. А-ха-ха, вот здесь-то лорд и бледнел, ну а потом и краснел.

Весь вечер я наблюдал, как моего Гаденыша кружит в вальсе то один, то другой партнер. Как их руки ложатся на тонкую талию. Каждый раз, когда он улыбался, слегка застенчиво, посторонним мужчинам, когда тихо смеялся чужим шуткам, во мне закипала нитроглицериновая смесь чувств. А уж когда он с невинным кокетством брал на прицел одним взглядом очередную жертву, и эти олухи собирались вокруг него с видом, готовых положить к его ногам весь мир рабов, я хотел их растерзать и развеять останки по ветру… Потому что сам жаждал оказаться под обстрелом дерзких глаз.

Когда вечер подошел к концу, я был заведен до придела, я быком смотрел на всех этих титулованных особ, соревнующихся за благосклонность моего Гаденыша. Хотелось рявкнуть: “а ну, разойдитесь, вам ничего здесь не светит!”. Но мечты мечтами, а мне приходилось следить за своим лицом и поддерживать беседы.

Как и предполагал, мои карманы наполнились белыми бумажными клочками, только кто и когда мне их впихивал в руку, я не помню. Всё мое внимание принадлежало единственной “женщине” в этом зале.

Все, сегодня же иду к Анриете! Пора спускать пар, а то котел перегреется и меня разорвет под давлением.

Джэй

О-хо-хо, вот так вечер! Я чудесно развлекся. И откуда во мне столько женского?! Это оказалось так легко: быстрый взгляд из-под опущенных ресниц, мимолетная, застенчивая улыбка и мужчина у моих ног. Не буду скрывать очевидное, мне очень понравилось чувствовать себя покорителем мужских сердец. Они такие забавные, петушатся между собой, стараясь привлечь мое внимание. А лорд Бингли – “просто Роберт”, самый забавный из всех присутствующих на приеме мужчин. Нет, он очень даже симпатичный: шатен с яркими голубыми глазами и правильными, но какими-то детскими, мягкими чертами лица. Бедный юноша, кажется, я его смутил в конец.

А вот барон Торнфильд, по-моему, Генри его звать, не смешон, в нем что-то такое есть, от чего не смешно, а страшно. Взгляд тяжелый. Чувствуется – опасный хищник!

Что-то мне не уснуть, ворочаюсь с боку на бок и никак не провалюсь в сон. А спит ли сейчас мой несносный ирландец? Спит или не спит, вот в чем вопрос! Я встал с кровати, завернулся в свой любимый шелковый халат и пошел на разведку. И какой черт меня дернул?! Сам не знаю, но чувствовал, что мой учитель тоже не спит.

Уже возле самой комнаты, я затормозил, постоял, держась за ручку, а потом толкнул дверь и скользнул внутрь… В комнате никого не было… Я удобно устроился в кресле и стал ждать.

Прошел час…

И где это нас черти носят, спрашивается?! Разозленный, я отправился к себе, так и не дождавшись этого гада!!! Видать, злость забрала остатки сил, потому что, едва голова коснулась подушки, как глаза слиплись, и я проспал до утра мертвым сном.

Следующее утро прошло как обычно: до безобразия бодрый О‘Нелли вещал какой прекрасный день и что мне пора есть овсяааанку! Бе-е! Из-за ночного дежурства в его комнате, мне вовсе не хотелось просыпаться так рано. И, вообще, он слышал такое понятие, как “сова”? Вот я – сова! А он кто – “жаворонок”? Тогда, где этого “жаворонка” всю ночь носило?! Ничего, я узнаю! Мне море по колено и горы по плечу!

…Наверное…

Вот уже третью ночь бдю, нет, бдею, эээ, бзд…ой, это не из той оперы… Дурацкое слово, как его ни склоняй, итог один – оно не склоняется!

Иначе говоря, занялся я ночным бдением! Ага, точно! Выследил же меня этот гад, чем я хуже! Сижу в кустах возле черного входа, одетый в мужской костюм серого цвета.

Подзорной трубы только не хватает, и шляпу листьями украсить. Я почти не спал все эти дни, отец стал беспокоиться по поводу живописно вырисованных кругов под моими глазами. А мне плевать на них, я своего добьюсь! Сегодня не получится, завтра выйдет…

Опа! И куда это мы собрались, мистер О Нелли? Оглядываемся так воровато по сторонам? Э, вот в мою сторону только не смотри, а то долго в роли куста я не выдержу.

Так, и как мне теперь за ним проследить, крадясь маленьким кабанчиком? Представить себе это было проще. Думаю, что у него появятся подозрения, что что-то не так, если я буду с задумчивым видом изображать фонарный столб.

Ладно, была, не была! Вперед, родина будет мне благодарна! Аха, а перед этим ирландец меня выпорет…

А, черт! Еле успел за угол спрятаться! Черт, черт, черт! Лишь бы не заметил!!! Цоканье конских копыт по брусчатке и сухой стук колес. Свист. О Нелли нанял дилижанс!

Я быстро выглянул из-за угла и во время увидел, как его нога скрылась внутри и дверь захлопнулась. Придерживая шляпу одной рукой, я пулей ринулся к дилижансу и вскочил на закорки. Всеоо, поехали, а то мне уже не терпится узнать, где это ему медом намазано.

[1]турнюр – металлический каркас, крепящейся сзади к бедрам под юбку.

Ой, Господи, и куда это мы приехали, а? Это же Ист-Энд!!! Лондонское дно!!! Гнилое пятно на теле нашего славного Королевства!!! Темные грязные улицы, отвратительные запахи, люди-крысы, готовые обглодать все, что обгладывается…

Так, где это мы остановились? Из открытой двери доносилась музыка вперемешку со смехом и руганью. Я спрыгнул и скрылся в тени, после того как ирландец вышел из дилижанса и скрылся за этой дверью. Подождав минуту, я пошел следом. О-хо-хо, да это бордель! Попались, мистер О Нелли! Ездим, значит, естественные потребности удовлетворять, да? А про правую руку Вы не слышали, нет? Зачем куда-то идти, если все необходимое рядом? Я, например! Так, стоп! Что за мысли крамольные, Джей?! Обидно, что ли, стало?! Нет! Забыл лозунг “возбудим и не дадим”? Ключевые слова – не дадим!

Я попал в зал со столиками, за которыми сидели в меру, и не совсем, пьяные посетители мужского пола. Некоторые выглядели даже прилично. А вот “дамы” все как на подбор: яркие ткани и краска на лице, подобранные юбки, чулки сумасшедших расцветок, тесные корсеты, из которых пышным тестом выглядывают полукружья грудей, норовя выскочить на волю. О, мой Бог! Нет, пусть отец Уильям не ждет в это воскресенье от меня исповеди, а то я из исповедальни до вечера не выйду!

Чтооо?!! Нет, эээ, мисс..ис, сладкий мальчик не ищет развлечений. Кого ищу? Рыжеволосого ангела, не видали такого?

Вульгарная девица рассмеялась и сказала, что здесь если и бывают ангелы, то только падшие.

О, да, самый падший, можешь не сомневаться!

Я поднялся наверх, куда меня отправило это нечто, и оказался на балконе, ведущем в зал. По левую сторону от меня расположился ряд дверей. О‘Нелли скрылся за какой-то из них.

Так, у нас тут замочные скважины имеются? Ага, имеются, будем изучать!

Рыжий, ты здесь?! Мать моя! Нет, здесь его нет! Какой-то сальный боров имеет и в хвост и в гриву “даму” с грудью дойного размера.

Так, а здесь?! Эм, а тут девушка явно скучает, глядя в потолок, пока на ней елозит какой-то “миссионер”.

Заглянем в следующую дверь! Мда, оказывается, не только ирландец страдает вуайеризмом, а куда деваться, жизнь заставила!

Ох, свят-свят-свят! Ну и ракурс, а мужик-то выдумщик!

Все, последняя дверь, если и здесь его нет, пойду домой, лечить свою тонкую духовную организацию!

Я, как последний придурок, глазел в замочную скважину в двери, за которой мой несносный ирландец развлекался с какой-то…КАКИМ-ТО проститутом!!! Этот гад развалился на кровати совершенно голый, разметал свои рыжие патлы по подушке, а на нем извивался какой-то тощий мальчишка с черными волосами до лопаток!!!!

Я отскочил как ужаленный. Кровь стучала в висках набатом, спазм сдавил горло и глаза защипало. Пришлось сделать над собой усилие и заставить себя дышать. Я, наверное, мазохист, но меня потянуло как магнитом к этой скважине. Я видел, как на мускулистом теле блестит испарина, как вздрагивают длинные, прямые ресницы, как он закусывает нижнюю губу. Юноша извивался на нем всем телом, словно змея, гладкие, шелковистые пряди прилипли к взмокшей спине.

Ирландец переместил свои руки с бедер паренька на талию и сжал её, приподняв мальчишку, и стал двигаться сам, толкая себя вверх и опуская вниз. Юноша охнул, вцепился в предплечья мужчины руками и запрокинул голову назад, приоткрывая губы. А я, как приговоренный к смерти, стоял и мог только наблюдать, как вскидываются сильные бедра с перекатывающимися мышцами под гладкой кожей, и как мальчишка все шире открывает рот в стоне, а потом и в крике.

Чьи-то руки обхватили мою талию и оттащили от двери.

– Опаньки, какой у нас тут котик! – воскликнул незнакомый мне мужик, весьма неказистой наружности.

– А может это кошечка? – второй сдернул с меня шляпу, и коса упала мне на спину.

– А мне все равно, – растянул рот первый в беззубой усмешке.

– В чем дело? – начну вежливо, может, пронесет. Ага, пронесет меня в том случае, если я бузины наемся!

– А в чем дело Сэм, а? – обратился первый хмырь ко второму.

– Да не в чем! – похабно улыбнулся тот. – Просто тут у нас одна кошечка скучает по ласке, за чужими людьми подглядывает, вот мы и решили составить ей компанию.

– Спешу вас разубедить, джентльмены, что я не кошечка и мне очень даже весело, а теперь позвольте пройти.

Я беспрепятственно прошел мимо этих двух тупоголовых горилл и спустился вниз. Думал, что выйду на улицу без проблем, когда путь мне преградили еще двое.

Дерек

Я уже получил разрядку, когда до моего одурманенного оргазмом сознания дошел шум снизу. То, что музыка прекратилась, я понял не сразу. А потом до меня долетели звуки знакомого голоса.

– Убери свои волосатые клешни, шавка портовая!

Скинув с себя притихшего Жоржа, я в бешеном темпе натянул на себя одежду, не застегивая никаких пуговиц кроме как на брюках. Выскочив на балкон, перегнулся через перила и увидел такую картину: мой Гаденыш стоит посреди зала, окруженный четырьмя верзилами, и вид у него уже потрепанный. Пиджак он где-то потерял, на жилетке оторваны все пуговицы, а коса почти расплелась и всклокочена. Пришлось доставать нож, без которого я из дома не выхожу. Когда я сбежал по лестнице, то Джей за это время умудрился внести изменения в расстановке сил противника. Как раз, в этот самый момент, тяжелый стул с громким треском опустился на голову одному мужику, который не разочаровал окружающих и свалился на пол.

– Джером, не ломай мебель, пожалуйста, а то Анриета меня по головке за это не погладит, – попросил я.

Гаденыш метнул в меня испуганный взгляд и побледнел. Правильно, что боишься, придем домой, и зад твой будет полыхать огнем.

– Ребята, а что это вы тут к моему мальчику пристаете, а? – спросил я вполне дружелюбно.

– Если это твой мальчик, то лучше за ним смотреть надо, а то бродит тут беспризорный, – огрызнулся один из них.

– Ну, вот, теперь под надзором, – в моем тоне проскользнула нотка угрозы.

– Он должен отплатить нам за увечья, – возмутился второй, с расцарапанным лицом.

– Это ты его так перепахал? – обратился я к настороженному и подобранному Гаденошу.

Кивок.

– Ребят, а давайте полюбовно разойдемся, а? Обещаю, что дома его выпорю, – попытка договориться.

– Я сам хочу его вы-по-ррроть! – зарычал “перепаханный”.

– Прости, друг, но я беру эту нелегкую и неблагодарную работу на себя, – я постарался изобразить на лице смирение.

– А не пойти бы тебе! – этот монстр выхватил нож и бросился на меня в атаку.

Ой, зря… Думаю, Анриета все-таки выскажет то, что обо мне думает. Вытащив нож из горла несчастной твари, я вытер его об куртку убитого и свалил тело на пол.

– Еще желающие поговорить? Нету?! Тогда мы пойдем, правда, Джей? – еще один кивок и глаза как плошки.

Схватив Гаденыша под руку, я вытащил его на улицу.

– Вот молись теперь, чтобы нам попался дилижанс, иначе, я тебя не только выпорю, – пригрозил я зло.

Дилижанс мы нашли. Затолкав в него несопротивляющегося Джея, я набросился на него:

– Ты, какого дьявола здесь делаешь, Гаденыш?!!!

– А ты, какого дьявола здесь делаешь?!!! – наконец-то вышел он из ступора.

– Это мое дело! – огрызнулся я.

– Да, видал я твое “дело”!!! Мужеложец чертов, содомит!!! Извращенец!!! – орал он мне в лицо, тыкая пальцем в грудь.

– Ооо, какие мы образованные и много знаем умных слов! – меня уже несло, и я схватил его за запястья, притягивая к себе по сиденью.

– Отпусти меня, ты мне противен! – выплюнул мне в лицо Джей.

Вот она, последняя капля.

Я вцепился ему в губы поцелуем, чтобы заткнуть. Гаденыш стал вырываться, отворачиваться, но я сгреб обе его кисти одной рукой, а другой схватил за волосы на затылке, фиксируя голову в одном положении. Я подавлял Джея поцелуем, заставлял отвечать, кусая губы. Он яростно стонал, стискивал зубы, но, в итоге, сдался. Застыл как испуганный заяц, я чувствовал, как парня трясет, а когда отпустил запястья и прижал к себе, то почувствовал бешеные удары его сердца. Я совсем потерял голову, дорвавшись до него: целовал как в последний раз, сминая губы, врываясь в горячий и влажный рот. Руками я вжимал Гаденыша в себя до хруста, желая почувствовать всего его…

Он оттолкнул меня, когда я этого больше всего не ожидал. Уперся ладонями мне в грудь и оттолкнул.

– Противно? – я боялся спрашивать, но спросил.

У него задрожали распухшие губы, глаза заблестели влагой.

– Да, – тихий ответ.

Вот и все.

Глава 6

Джей

– Противно? – яркие, бесстыдно распухшие губы растянула саркастическая усмешка. Безволосая, выпуклая грудь судорожно поднимается и опускается в вырезе распахнутой рубашки. Глаза, абсолютно черные в темноте дилижанса, мигают отраженным светом, проникающим в окно от проносящихся мимо уличных фонарей.

Противно?! Да, противно! Омерзительно! Отвратительно! Грязно! И все эти нелицеприятные эпитеты относятся ко мне, точнее – к тем чувствам, которые я испытал во время насильственного поцелуя!

Я же видел, чем и с кем он был занят, каких-то полчаса назад, и все равно чуть не сгорел от радости, почувствовав упругие губы цвета черешни, грубо сминающие мой рот. Даже оттолкнуть его сразу у меня не хватило сил, потому что его настойчивость и грубая сила, с которой он подчинял меня себе, вызвали у меня сильнейшее возбуждение и щенячий восторг. Я готов был лечь здесь, на сиденье в дилижансе, раскинуть ноги и полностью подчиниться власти Дерека, поэтому и обмяк в его объятиях. Задрожал в сильных руках, желая только одного: принадлежать ему…

И только чуть резковатый запах пота и холодноватый душок чужого семени отрезвили меня, тыкая носом в тот факт, что ирландец уже получил сегодня свою долю счастья, и я для него всего лишь приятный довесок!

Противно?! Да, черт побери! Противно!

…Мерзко….

Я демонстративно отвернулся от него к окну, провожая взглядом двухэтажные дома, тесно прижатые друг к другу. В Ист-Энде были и приличные здания, а не только трещащие по швам, с гнилыми рамами и выбитыми стеклами, напоминающие старушечьи беззубые рты, открытые в немом крике. Но вся панорама расплывалась перед глазами и толстые линзы из застывших слез не давали рассмотреть район. Да мне и не надо было. Я боролся с собственными рефлексами и не давал себе сделать судорожный вдох, который требовали мои легкие из-за удушающего клубка боли в горле: боялся выдать свое разбитое состояние и старался не дать слезам обжечь щеки…

– Джей, – он позвал меня по имени.

Да как он смеет! Нечего трепать мое имя своими грязными губами!

Я сделал вид, что оглох.

– Мисс Джей, мы приехали, выходите.

Приехали?

Хм, я даже не заметил, что дилижанс остановился. Сзади меня раздалось шуршание и звук распахивающейся двери. Я поднялся и спустился по ступенькам со всей независимостью, какую сумел наскрести в себе на данный момент, а это оказалось весьма существенным. Проигнорировав подставленную руку, я совсем неэлегантно спрыгнул с последней ступени и отправился к черному входу нашего особняка.

Возле лестницы я разулся и взял туфли в руки, чтобы приглушить собственные шаги. Весь путь до своей спальни я чувствовал, что ирландец буквально дышит мне в спину, но ни скрипа половиц, ни клацанья каблуков по паркету я так и не услышал. Зайдя в свою комнату, я позволил себе хлопнуть дверью, не опасаясь разбудить дом, потому что прекрасно знал, что хлопка не последует. Удар принял на себя О‘Нелли.

Я, молча, прошел в ванную и стал рывками снимать с себя испачканный и испорченный костюм, стараясь не замечать угрюмой, долговязой фигуры прислонившейся к косяку.

– Я приготовлю Вам ванну.

Я вздрогнул от тихой, но твердо произнесенной фразы, и глубокого, богатого оттенками голоса.

Не дождавшись от меня одобрения, Дерек занялся делом. Вскоре моя телесная оболочка сидела в горячей воде. Только мысли, назойливыми мухами осадившие мой мозг, не давали расслабить сведенные мускулы.

– Сам вымоюсь, – сказал я, не поднимая на него глаз. – Ты свободен.

Нависшая надо мной тень едва заметно дернулась и спустя минуту, которая показалась мне бесконечной, растворилась за дверью.

Я откинулся на бортик ванной и заставил расслабиться тело. Напряжение постепенно уходило и сменялось усталостью. Я гнал от себя мысли о сегодняшних происшествиях, запрещал думать об этом, но разве меня кто-нибудь спрашивал? Нет, конечно, поэтому память настойчиво высвечивала в сознание яркие образы прошедшей ночи: сильное тело Дерека с напряженными мышцами под гладкой, светлой кожей; тонкий и гибкий парень с запрокинутой назад головой и распухшими губами; черные пряди, прилипшие к влажной спине и острым лопаткам….

– Ненавижуууу, – тихо прошептал я, обессилено погружаясь в воду глубже. Хотелось закрыть глаза и открыть их уже утром, после спасительной пустоты, пришедшей со сном. Но как бы ни устало тело, разум продолжал бодрствовать и мучить меня.

Опять перед глазами замелькали откровенные картинки, и, к моему стыду, тело стало отзываться.

– Чееерт, – прошипел я сквозь зубы, обхватывая пальцами оживший и затвердевший член, – черт, черт, черт…

Этого еще не хватало! Где твоя гордость Джером Грей? Ты же не тварь безвольная! Нет, ну что за черная неблагодарность? Даже собственному телу на меня наплевать, а я его, между прочим, шестнадцать лет холил и лелеял! Я не умею лгать, по крайней мере, себе, поэтому прекрасно понял, что проблема встала ребром: мне до одурения хочется оказаться на месте той шлюхи…

– Дожил! Гореть мне в Аду! – я в расстроенных чувствах хлопнул по поверхности воды, забрызгав пол.

Возбуждение не проходило. Я прошелся ладонью по всему напряженному стволу, погладил большим пальцем головку… Простых и таких привычных движений мне показалось мало, пальцы скользнули ниже, к гладкой промежности с тонким швом посередине и коснулись туго сжатого отверстия. Естественно, интересующий меня вопрос всплыл сам собой – как? Я обхватил далеко не маленький член рукой, хотя сравнить мне не с кем, но для столь крохотной дырочки, он явно большой.

Попытка протолкнуть палец отозвалась дискомфортом и ноющей болью. Налитая плоть все еще кичилась стояком, и я, поменяв руку, продолжил тешить её гордость. По мере возрастания охватившего меня возбуждения, узкий, скованный мышцами вход стал расслабляться. Мне пришла в голову дикая идея, и я поднялся из воды, подставляя воздуху ноющий пах и ягодицы. Взяв со столика стеклянную бутылочку с маслом, я смазал ладони и пальцы, а затем, разведя колени и опираясь о чугунный край ванны, надавил скользким пальцем на слегка расслабленное кольцо мышц, и фаланга проскользнула внутрь. Мышцы вокруг испуганно сжались, но я, забыв о милосердии к собственному телу, погрузил туда весь палец.

Тесно, гладко, горячо и… нежно.

Дискомфорт постепенно ослабевал, и я медленно начал двигать пальцем внутрь и наружу. Ощущения были странными, вроде и приятно и неприятно одновременно. Сжатое кольцо слегка расступилось, и палец заскользил легче, я стал гладить внутренние стенки, отчего в паху и животе разлилось тепло и томление, а когда я дотянулся кончиком пальца какого-то места внутри, внизу живота стало горячо. Сосредоточившись на этой точке, я после нескольких прикосновений ощутил под пальцами напрягшейся холмик. Каждое прикосновение к нему стало прошивать пах удовольствием и эхом растекаться ниже.

Кровь колотила по вискам, дыхание срывалось от напряжения и неудобной позы. Движения ладони на члене стали резкими и хаотичными, палец словно жил собственной жизнью; я хотел достичь чего-то, о чем не имел понятия, но тело настойчиво этого требовало. А через короткий промежуток времени внутри меня прорвало плотину удовольствия, и меня снесло мощной волной наслаждения, выстреливая семенем в воду.

Все тело резко ослабело, глаза застил туман, а сердце забилось в горле, и я устало погрузился в воду.

Вот это разрядка….

Уже позже, засыпая в кровати, я вспомнил, что ирландец убил при мне человека легким отточенным движением, что говорило о немалом опыте на этой стезе. Я не знал, чего мне боятся: то ли того, что меня не волнует это обстоятельство, или того, что я увлечен этим рыжеволосым Люцифером настолько, что убийство человека – пускай и отброса – совершенное им, не отторгает меня от него. Боюсь, я смогу найти оправдание для любого его поступка…

И вот это было страшно…

– У нас есть другой джем? – я изо всех сил старался вести себя адекватно и не отшвыривать от себя в истерике находящиеся рядом предметы.

Как эту вазочку с черешневым джемом, например!

– Это же твой любимый, Джей, – седые брови отца от удивления поползли вверх.

– Надоел он мне, хочу другой, – как я ни старался, но капризные нотки все же проскочили. Не буду я есть черешню никогда больше. Она приторно сладкая, как и эти губы напротив меня, которые еще вчера нагло блестели и манили к себе, а сегодня плотно сжаты и непреступны. Развратный обманщик!

Кто-то из слуг быстро принес на стол сливовый джем. Ох! Терпеть его не могу, но придется есть, раз попросил. Проглотив кусочек блинчика смазанного кислой субстанцией, я с трудом подавил желание скривиться. Нет, я определенно хочу черешневый джем… И эти губы напротив…

Но черта с два я теперь об этом скажу!

Зеленые глаза не оставляли меня в покое, настороженно ловили каждый мой жест, прищуривались на каждую произнесенную мной фразу. Чего ему надо?!

– Джей, мы получили приглашение на чай к лорду Бингли, – вдруг сказал отец.

Я неосознанно посмотрел на О‘Нелли – его глаза еще больше сощурились, да так, что цвет не различить. А когда он повернулся к графу, то вилка так и осталась в подвешенном состоянии между ртом и тарелкой.

– Да? – только и смог я выдавить из себя, продолжая наблюдать за странной реакцией Дерека.

– Какое впечатление произвел на тебя этот молодой человек? – обратился ко мне граф. Когда я наконец-то справился с собой и повернулся к нему, лицо отца было серьезным и сосредоточенным.

– Ну, – протянул я, соображая, что ответить, но тут снова взглянул на ирландца. Все тот же почти злобный прищур и небольшая вертикальная складочка между напряженных бровей. И ответ нашелся сам по себе. – Очень интересный молодой человек, симпатичный и обходительный… в отличие от некоторых.

Зеленные глаза распахнулись на долю секунды, а потом снова сощурились.

– Да? А кто тебе показался необходительным?

Боже правый, отец, иногда мне кажется, что это тебе шестнадцать! Тут перед тобой целое невербальное представление разыгрывается, а ты ни сном, ни духом.

Яркие губы ирландца растянулись в холодной улыбке, а одна темная бровь надменно изогнулась.

– Барон Торнфильд, – ляпнул я.

– Ты нашел его необходительным? – искренне удивился отец.

– Не то что бы его манеры оставляли желать лучшего, но мне он показался, – я замолчал, подбирая верное определение, – пугающим.

– Пугающим?

– Да, у меня от него мурашки, – заключил я.

– Так он тебе не понравился? Мне отклонить его приглашение?

О, Боже! Зачем мне вообще эти приглашения на светские рауты и приватные беседы, замуж мне все равно не выйти. Но, судя по всему, отец имел в виду простое общение.

– Нет, зачем? – спросил я, широко улыбаясь и глядя на ангела, сошедшего с небес, а точнее поднявшегося из преисподней, к нам за стол. – Быть по сему, сначала Бингли, потом Торнфильд, куда Вы сказали он нас приглашает?

– А я не говорил, – улыбнулся отец на мой вопрос. – В свое поместье, на лисью охоту с гончими.

Я мысленно застонал. Лисья охота! Пустая и жестокая забава.

– Охота, так охота.

Меня с утра распирала энергия, только характер она носила не созидательный, а разрушительный. Сломать, разбить, пнуть что-нибудь или кого-нибудь, в конце концов. А еще лучше намотать рыжие спирали на кулак и… и что дальше, я еще не придумал!

На сегодняшний урок фехтования я ворвался как ураган, с грохотом распахнув дверь, и отвечая вызывающей улыбкой на вопросительно поднятые брови ирландца.

Ну, берегись О‘Нелли, задам я тебе жару, всю лаву на тебя извергну!

К моему удивлению, вместо ожидаемой рапиры мне был протянут тонкий стилет.

– В свете вчерашних событий, я пришел к выводу, что Вас следует научить управляться с ножами.

Я недоверчиво распахнул глаза и рот, но все мои мысли не успели оформиться во что-то подобающее, потому что ирландец сурово продолжил:

– Но это не значит, что я спущу с рук, если Вы еще хоть раз покинете дом без разрешения, моего или графа, – опять надменно изогнутая бордово-коричневая бровь и насмешливый взгляд. – Вам понятно?

– Понятно, – процедил я сквозь зубы.

– Прекрасно, – холодная, сдержанная улыбка слегка тронула черешневые губы. – Закройте за собой дверь, и мы приступим к обучению.

Взглядом я прожег в нем, по крайней мере, две дыры, но подчинился. А когда вернулся, то все едкие замечания застряли в горле. Дерек снял пиджак и стоял на фоне окна в профиль ко мне, сосредоточенно взвешивая в руке какой-то кинжал. Жилетка удачно подчеркивала его стройную фигуру, вырисовывая изгиб поясницы, а узкие брюки облегали небольшие, рельефные ягодицы и в выгодном свете выставляли длинные ноги с мускулистыми бедрами.

– Вы готовы?

Он повернул ко мне лицо, и я спрятал глаза, а то мало ли что он там увидит. Я уже сам себя боюсь.

Я встал напротив и, накинув невозмутимую маску на лицо, поднял на него глаза.

– Снимите жакет, так Вам будет удобнее, – вдруг попросил он.

Я снял узкий жакет светло-зеленого цвета и остался в одной белой блузке.

– Нападайте.

– А?

Я ослышался?

– Нападайте, – нет, не ослышался. – Ну же, не дрейфьте.

– Кто здесь дрейфит? – разозлился я и сделал выпад.

Руку больно ударило снизу, и стилет выбило в воздух, после чего тот звонко клацнул об пол.

Схватившись за ноющую конечность, я пробуравил ирландца глазами, и мысленно всего уже изрешетил.

– Правило номер один: никогда не бейте бесцельно, – сказал он абсолютно спокойно, даже не запыхался гад. Айсберг чертов! – Всегда выбирайте место для удара. Лучше всего бить сюда, – длинные пальцы скользнули в расстегнутый ворот рубашки и прикоснулись к впадинке между ключицами, – или сюда, – широкая, сильная ладонь с длинными пальцами и аккуратными ногтями прикоснулась к боку в районе печени.

– Ты убивать меня учишь?

Сказать по правде, то меня этот факт не сильно тревожил. Любое умение пригодится в жизни. Главное, что я сейчас с ним и получаю от этого извращенное удовольствие.

– Вас это смущает?

Его лицо стало холодным и лишенным эмоций.

Я почувствовал, как мои губы искривила нехорошая усмешка.

– Отнюдь, – почти мурлыкнул я, поднимая стилет с пола и делая следующий выпад… И вновь схватился за пострадавшую кисть и потерял нож.

– Аккуратней можно?! – возмутился я, морщась от боли.

– Нельзя, – отрезал злобный ирландец, – враг не будет с Вами церемониться и расшаркиваться.

– Что ты хочешь от меня? Я не могу сделать того, чего не знаю и не понимаю!

– У Вас хорошая реакция, мисс Джей, – короткая улыбка, – но у меня большой опыт того, как нападать, так и отбивать нападение. Проблема в том, что меня нельзя застать врасплох.

– Неужели ты такой самоуверенный? – усмехнулся я, хотя сам не сомневался в правдивости его слов.

– Я не самоуверенный, – он вернул мне усмешку, – я просто ожидаю от Вас удара. Ваша мимика настолько красноречива, что и полный идиот поймет, что Вы замыслили.

– Даааа?

Нахал!

– Да.

– Что ж, – я сложил руки на груди и сделал вид, что задумался. – Научи меня тогда.

И он научил…

Я был прижат к стене, мои ноги сцепились ступнями за спиной ирландца, а губы жадно отвечали на его поцелуй.

Не знаю, что подействовало катализатором: изматывающий спарринг, во время которого он мне поддавался и измывался или насмешливый и оценивающий взгляд из-под густых и прямых ресниц, но когда он в очередной раз просто напросто выхватил стилет из моих рук и набросился на меня с поцелуем, то я ответил не думая. Закинул руки ему на шею, подпрыгнул и обхватил ногами, домашняя широкая юбка позволила с легкостью это сделать. Я даже не заметил, как мы переместились к стене, где меня прижали бедрами к холодной поверхности. Все мое внимание было сосредоточенно на горячих и влажных губах требовательно накрывших мой рот. Я не уступал ему поле сражения и сам вторгался языком в нежный рот, облизывая все, что можно облизать, кусая его губы и язык. Все мои юбки были задраны вверх, и коленки дерзко щеголяли наготой. Одна ладонь Дерека поддерживала меня за ягодицы, а вторая обожгла кожу бедра и неумолимо поползла вверх. В паху разрослось напряжение, все уже горело огнем.