Текст книги "Нежный бес для падшего ангела (СИ)"

Автор книги: Solveig Ericson

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

– Мэри, – услышал я, – сейчас мне придется извлечь послед, ты не пугайся, больно больше не будет, только нужно немного потужиться.

– Как мой малыш? – прошептала новоиспеченная мать.

– Он в порядке, – успокоил Эрик.

– Он?

– Он.

Он. Я смотрел на сверток в своих руках. Маленький человечек. Новая жизнь, созданная людьми. Личико младенца было красно-розовым и припухшим, но он так забавно таращил свои глазюхи на потолок, хмурил еще не существующие брови, чмокал губками, что внутри меня поднялось чувство, которого не должно было быть. Это было не просто умиление, а потребность… Я нуждался в этом крохотном существе. Руки заныли от сдерживаемой мной силы, иначе я бы просто повредил малыша, так хотелось сжать его в объятиях, не отпускать. Хотелось самому растить его, видеть его первые шаги, слышать первые слова, вкладывать в него себя и гордиться подрастающим малышом.

Я не заметил, как стал покачивать его на руках и напевать что-то мелодичное, но бессмысленное. В груди все сжалось от тоскливого счастья, когда малыш закрыл глаза и поднес кулачки к щечкам. Сжалось до слез в глазах…

За то время, что я был занят ребенком, Эрик привел в порядок мать и уже открыл дверь, чтобы впустить отца.

Сэм, вопреки моему ожиданию, зашел медленно, с растерянным выражением на лице. Он бросил испуганный взгляд на бледную и ослабевшую Мэри, потом на меня с ребенком на руках и растеряно остановился. Такой активный и решительный раньше, сейчас он не знал к кому бежать первым: к жене или ребенку.

– Сэм, – позвала его жена.

Сэм кинулся к матери своего новорожденного сына.

Я не обращал внимания на воркование супругов, а только облегченно вздохнул, потому что у меня было еще немного времени подержать это крохотное чудо на руках. Я пропустил момент, когда Мэри попросила сына к себе. Просто вот я держу его на руках, и вот чужие руки тянутся забрать его у меня.

Я все понимал… Понимал, что это их частица… не моя. Это не мое тело создало эту жизнь, даже не мое семя. Не я вынашивал без трех месяцев год эту жизнь в себе, не я страдал, производя малыша на свет…

Я замер, прижав к себе младенца, и мое замешательство Сэм расценил по-своему.

– Что-то с малышом? – он побледнел на глазах, глядя на меня встревоженными, умоляющими глазами.

– Нет, – выдавил я, и покачал головой, придавая своим словам дополнительный вес.

Я взглянул на Эрика и поймал его настороженный взгляд. Не знаю, что он увидел во мне, но думаю, что о чем-то догадался.

– Миссис Торнфильд, – обратился он ко мне, – отдайте сына отцу. Я уверен – Сэм донесет малыша до матери в целости и сохранности.

Я сглотнул ком в горле… и позволил забрать ребенка. Теперь меня ничто не отвлекало от идиллии, развернувшейся перед моими глазами.

– Как мы его назовем, Мэри? – спросил Джонсон, кладя малыша под бок матери.

– Оскар…

Зависть, черная и беспощадная. Это был единственный раз за всю мою жизнь, когда я остро пожалел, что не родился женщиной, а являюсь всего лишь жалкой пародией… Может быть тогда я смог бы украсть часть Дерека и спрятать в себе…

Я снова провалился в тот мир тягучего пространства и не видел, как ко мне подошел Эрик. Он взял меня под руку и вывел на улицу. Я зажмурился от вспышки света и боли в глазах.

Солнце взошло.

– Ричард, помогите леди прогуляться тут неподалеку. Роды у Мэри были тяжелыми, и миссис Торнфильд слегка переутомилась. Пусть подышит свежим воздухом.

Я не стал дожидаться, когда меня передадут из рук в руки и пошел сквозь безликую для меня сейчас толпу.

Куда я шел, не могу сказать. Я просто шел вдоль реки к солнцу.

– Мэм, Вам нехорошо? – мужской голос позади меня.

Нехорошо? Да, давно уже.

Я побежал. Куда? Да все туда же – к Солнцу. Бежал сначала по равнине, потом в гору. Спотыкался, падал, чувствовал чьи-то руки, помогающие мне подняться. Я отталкивал их и снова бежал, карабкался, ломая ногти и осыпая камни под собой. Бежал, пока не остановился на краю обрыва. Я отчетливо видел дорогу между краем скалы и солнцем. Непреодолимое желание пройти этот путь, толкнуло меня вперед. Пусть я сгорю в огне небесного светила, тогда наверняка не буду чувствовать эту боль, дробящую грудь и перемалывающую сердце в пыль.

И я шагнул.

– Куда?! – сильные грубые руки жестко схватили меня поперек торса и оттащили от края.

Да, что такое?! Даже умереть не дают так, как я хочу! Я когда-нибудь смогу распоряжаться собственной жизнью?!

Я рычал, матерился и вырывался с силой и энтузиазмом, которыми мог гордиться и дикий лев. Я ударил наотмашь в одно лицо, потом в другое, такое же.

– Отвалите от меня! – заорал я, срывая голос.

Увидев недоумение на одинаковых лицах, я воспользовался моментом и снова бросился к краю. Уже из чистого упрямства.

Хочу умереть, значит умру!

– Держи!

Опять поймали! Да в чем дело то, а?! Вся жизнь наперекосяк и смерть не лучше. Мои руки прижаты к телу так, что пошевелиться не могу.

– Дайте мне умереть! Я ХОЧУ УМЕРТЬ!

– Нет, не хочешь! Успокойся, кому от твоей смерти легче будет?!

– Мне! Мне будет!

– Держи этому буйному чудовищу руки за спиной!

Я не разобрал сначала, кто из братьев держал мои руки сзади, а кто спереди отвешивал пощечины, но мне порядком надоело за сегодня получать оплеухи. В промежутке между пощечинами, я плюнул в смазливую физиономию. Парень застыл, потом медленно вытер лицо ладонью и посмотрел на меня так, что я понял, кто передо мной стоит. Ричард.

– Вот стерва, – но вопреки словам, интонация у него была мурлыкающая, ласкающая.

Он сжал мою челюсть пальцами и поцеловал. Грубо, намеренно причиняя боль. Я онемел от ужаса, холодом растекшегося по внутренностям. ТАК меня целовал Торнфильд. Я сжался, ожидая насилия. Но поцелуй вдруг стал нежным, мягким, не требующим, а дающим. Он давал мне надежду на счастье, давал выбор между жизнью и смертью…

Я ответил на поцелуй, перестал сопротивляться и обмяк, позволив себе утешиться этой неожиданной лаской.

Ричард отстранил моё лицо, обняв его ладонями.

– Вот и все… все прошло, правда? – он говорил спокойно, нежно, как с обиженным ребенком, большими пальцами оглаживая мои скулы.

Я смотрел, не отрываясь в его необычные серебряные глаза в черненой оправе. Смотрел, ища там защиты и понимание. И я нашел в них то, что искал. Горло сжало спазмом, и я тяжело, с всхлипом, вздохнул.

– Плачь, говорят, что помогает.

Эта фраза подействовала на меня как спусковой механизм, и я заскулил, сначала без слез, уткнувшись ему в плечо. Я ревел, орал и снова скулил, чувствуя себя наконец-то защищенным в объятиях Ричарда и Валентайна, потому что это именно тело Валентайна прижималось ко мне сзади, и это его губы ласкали мою открытую шею. Я успокоился, но не спешил отстраняться. Мне понравилось быть зажатым между ними, это странно расслабляло.

Руки Ричарда снова обхватили мое лицо, и я приоткрыл губы, ожидая поцелуй. Опять нежно и бережно, ласковый язык скользил внутри моего рта. Руки Валетайна прижали меня к себе, и он лизнул меня в сгиб между плечом и шеей. Я застонал в рот Ричарда, и он отпустил мои губы, продолжая ласкать подбородок. Мне пришлось откинуться на плечо его брата, чтобы открыть доступ к шее. Горячие губы целовали, язык ласкал, а я таял, прижавшись спиной к Валентайну. Его руки гладили мое тело, сжимали бока, язык очерчивал контуры ушной раковины, а потом скользнул внутрь, потом еще раз… очень ритмично и недвусмысленно. Пальцы прикоснулись к соскам сквозь ткань блузки, они ласкали и ласкали, пока я не повернул к Валентайну лицо. Старший МакКонах поцеловал меня впервые, только его поцелуй был требовательным, но меня уже это не пугало. Я позволил ему терзать свой рот, сжимать и тереть соски… Я жил в эту минуту. Ярко и жадно жил.

Ричард расстегнул мою блузку до груди и поцеловал меня в ямочку между ключицами. Он стал спускаться поцелуями ниже, оголяя постепенно кожу. Потом поднялся и стянул с плеча ткань, приник губами к коже. Его руки заскользили по моим икрам, поднимая юбку, ладони прошлись по согнутым коленям и легли на бедра. Белье одеть я не успел.

Мне было хорошо. Очень хорошо. Уютно. Но возбуждения не было, потому что я устал морально и физически. Голова была тяжелой и никак не хотела подниматься с плеча Валентайна.

– Я сейчас засну, – признался я.

Удивленное молчание, потом короткий смешок.

– Так нас еще не оскорбляли.

– Это не оскорбление, мне хорошо… только я устал...

Я все же заснул на коленях Валентайна. А проснулся от голоса Эрика над головой:

– Мэм, просыпайтесь, пора домой.

Я поднял голову и инстинктивно прикрыл глаза рукой, защищаясь от солнца. А когда понял, в каком виде сейчас должно быть нахожусь, почувствовал неловкость. Я позволил Эрику помочь мне встать и отряхнуть на мне одежду. И пусть в этот момент я выглядел, как изрядно погулявшая шлюха.

Плевать.

– Мэм, как Вы? – братья выглядели обеспокоенными, две пары необычных глаз пытались уловить во мне признаки прошедшего сумасшествия.

– Спасибо, я уже… – я замолчал, не зная, что сказать. Как я? Пока не знаю. Поживем, увидим… Так вроде говорят? – Я в порядке.

Я стал забираться на козлы, когда почувствовал на своей талии руки, поддерживающие меня. Сев на сиденье, я посмотрел на Ричарда МакКонаха. Мне стало стыдно за то представление, что я устроил перед ними.

– Спасибо.. – поблагодарил я еще раз. Я благодарил искренне… Потому что хотел жить.

Он взял мою руку и поцеловал, прикрыв глаза. В этом было столько чувства, что я невольно покраснел.

– До встречи, – сказал он, отпустив мою ладонь. Это было обещанием.

– До встречи, – пообещал и я.

Я посмотрел на Валентайна, и этот нахаленок послал мне воздушный поцелуй. Я улыбнулся ему и сказал:

– До встречи, мистер МакКонах.

Мы ехали в тишине, и я почти заснул под стук колес.

– Они ведь не знают, что ты мужчина, – сказал вдруг Эрик. – Не играй с огнем, Джером.

Я ничего не ответил. Он ошибается. Уже знают. Я дотронулся рукой до груди и ощупал пуговицы. Моя блузка была застегнута наглухо, как и положено.

Глава 13

Джером

– Мэм, к Вам мистер МакКонах и мистер МакКонах, – на пороге кабинета нарисовалась Лизи.

Нет, я не был удивлен, я ждал и ждал с нетерпением. Но показать свое смятение, вызванное их приходом, я не мог. Пока не мог.

Откинувшись на спинку кресла, закинув ногу на ногу, я сложил руки на коленке и принял скучающий вид.

– Пусть заходят, – кивнул я служанке.

Первым зашел Ричард, я узнал его по неизменно нагловатому выражению лица, широкой улыбке и резким, порывистым движениям. Оба брата снова были в килтах, как назло подрывая мое терпение. Валентайн улыбался не столь широко, зашел не так уверено, его глаза смотрели настороженно. Хотя выглядел он как кот, усекший крынку сметаны и выжидающий, когда же можно её ополовинить, если не вылизать до донышка, и при этом не получить веником по загривку. Появление братьев заставило мое сердце замереть, сжаться, а потом бухнуть со всей силы, разгоняя кровь жаркой волной по онемевшему телу. Но внешне я остался спокоен и надеялся, что МакКонахи не обратят внимания на сокращения зрачков, вызванные сбившимся сердцебиением.

– Добрый день, мэм, – поздоровался Ричард, а Валентайн склонил голову в приветствие.

– Добрый день, джентльмены, что привело вас ко мне? – поинтересовался я, соблюдая этикет.

Улыбка младшего из братьев приобрела не просто радостный оттенок, в ней появилась доля интимности.

– Вы назначили нам встречу, – заявил Ричард, и было видно, что он ни на каплю не сомневается в сказанном.

– Да? – одна моя бровь самопроизвольно поднялась от удивления. – Что-то не припомню.

– Как же? – Ричард шагнул вплотную к столу и оперся руками на столешницу. – Вчера Вы сами сказали «до встречи», разве нет?

– Хм, – я упорно изображал непонимание и недоумение, – не припомню что-то, чтобы эта самая «встреча» была назначена на сегодня.

– А она и не была назначена, – сказал Валентайн и подкрался к моему столу так же, как и брат. От двойного натиска мне стало не хватать кислорода, и я непроизвольно втянул воздух раздувшимися ноздрями. – И мы позволили себе назначить свидание на сегодня.

– Свидание? – о, Господииии, воздуха мне, воздуха, откройте окно! Я сейчас в обморок свалюсь. – И кто же вам дал повод думать, что оно состоится?

Это я уже прошипел. Но мой устрашающий маневр на них не подействовал. Братья все также улыбались – один широко, а второй слегка настороженно.

– Вы, мэм…или точнее, сэр, – Ричард склонился ко мне еще ниже.

Кровь бросилась мне в лицо, обжигая щеки неконтролируемым стыдом, на некоторое время я потерял контроль над ситуацией и смотрел на них затравленным зверьком. Я предполагал, что они догадаются обо всем, после вчерашнего тесного контакта, это было не трудно сделать, но все же… Все же это было похоже на пощечину.

– Ты долго вводил нас в заблуждение, – тихо и серьезно сказал Валентайн. Я перевел взгляд на него, пытаясь определить его настроение, – но вчера наши сомнения развеялись. Ты – мужчина.

Я сглотнул всухую.

– Мы не будем требовать от тебя объяснений, тем более, тот факт, что ты одного с нами пола нас абсолютно устраивает, – Ричард окинул мою застывшую в кресле фигуру очень красноречивым взглядом.

Я стал приходить в себя и природные язвительность и наглость, которых во мне было не меньше, а даже больше, чем в младшем МакКонахе, заняли свои позиции на линии фронта.

– И каким же образом вы пришли к такому выводу, господа? – мне захотелось услышать все их доводы и изыскания по этому поводу.

Ричард ухмыльнулся.

– Ну, если полное отсутствие груди еще можно списать на особенности конституции, то наличие утренней щетины уже как-то сложновато.

– Хотя, надо заметить, – встрял Валентайн, – когда я вчера тебя целовал, то почти и не почувствовал её. Но, все же, она была.

Я подался вперед, почти касаясь носа Ричарда своим.

– А может я такая своеобразная женщина – усато-бородатая, – хмыкнул я.

– А давай проверим, – Ричард вознамерился сократить расстояние между нашими губами до нуля, но я отпрянул и поднялся из кресла.

Братья выпрямились и застыли в ожидании дальнейших с моей стороны действий. Я обошел стол и братьев по дуге и стал расхаживать по кабинету, как гвардеец возле Букингемского дворца. А пусть понервничают, я не привык так быстро сдаваться. Вот еще с минутку поломаюсь и тогда можно со спокойной совестью принять все, что они мне предлагают.

Я остановился и взглянул на МакКонахов. Судя по Ричарду, он был уверен в том, что моя крепость падет в ближайшее время. А вот Валентайн нервно кусал розовые губы, пробуждая во мне инстинкты самца и желание брать. Я с усилием оторвал взгляд от старшего брата и с вызовом уставился на младшего. Ричард понимающе скалился, полностью разделяя мои чувства. Только относительно меня. Так, нужно сразу сбить с него спесь.

Я шагнул к нему и заставил отступить вплотную к столу, и, не сбавляя шага, я толкнул его всем телом на стол, заставив охнуть и облокотиться сзади на руки.

– Хочу сразу предупредить, – сказал я, и дернул его за обнажившиеся бедра чуть выше колен на себя, – все будет не так, как ты себе представляешь.

Лицо Ричарда вытянулось от неожиданного натиска, рот открылся буквой «о», и парень пару раз хлопнул густыми ресницами. Рядом тихо засмеялся Валентайн.

– Черт, Ричард, я думал, не доживу, чтобы когда-нибудь увидеть ТАКОЕ выражение на твоей наглой физиономии.

Младший брат бросил на старшего смущенный взгляд, но скрыть тот факт, что он доволен до чертиков сложившейся ситуацией, не смог. Я заставил его снова обратить на себя внимание, прошелся ладонями по бедрам вверх и сжал ягодицы, вырывая короткий вздох. Серебряные глаза смотрели на меня с неприкрытым вожделением, острый кончик языка облизал пересохшие губы, и Ричард потянулся ко мне за поцелуем. Я обхватил его лицо ладонью и остановил, хотя сам уже изнывал от желания впиться в его рот.

– Не здесь и не сейчас, – сказал я тихо.

– Где и когда? – спросил мне в тон Ричард у самых моих губ.

Я отступил от него на два шага, не доверяя себе, и растянул рот в кривой ухмылке, стараясь скрыть собственные зашкаливающие чувства.

– Мои окна всегда открыты по ночам.

Я сидел в ванной и наслаждался горячей водой, щедро намыливая свое тело и оттирая кожу до скрипа. Правда, это была скорей не ванна, а большая деревянная лохань, достаточно глубокая и широкая, чтобы я погрузился в воду по грудь. В этом маленьком особнячке не было места для настоящей ванной комнаты, поэтому я плескался и намывался, посреди своей спальни, любуясь закатом в открытом окне.

И ждал…

Я был уверен, что близнецы не будут откладывать встречу в долгий ящик и их появление у меня сегодня всего лишь вопрос времени.

И не успел я закончить свое ритуальное омовение, как в окне появились братья. Их лица растянулись в одинаково радостных улыбках, когда они увидели, в каком положении меня поймали.

– Замри! – скомандовал Ричард, не скрывая на своем лице жизнерадостного предвкушения, и перемахнул через подоконник.

Я замер. И признаюсь, был весьма смущен, не смотря на то, что ждал и хотел этой встречи не меньше братьев. Только выходило все слишком…неприкрыто. Я назначил встречу, весьма недвусмысленного содержания, а сейчас застигнут в довольно пикантной ситуации…

– Что ты?...– мысли спешно покинули мою голову, оставив после себя возбужденное гудение, потому что Ричард, не теряя время даром, дернул там, потянул здесь и килт с тихим шорохом упал к ногам. А затем туда же отправилась и стянутая через голову рубашка…

– Ты не возражаешь, если я присоединюсь? – и, не дожидаясь ответа, с тихим удовлетворенным вздохом уселся напротив меня в воду. Я только ноги успел подтянуть к груди.

– Ну-у, – попытался я сказать хоть что-нибудь, прибывая в заторможенном состоянии от мелькнувшего поджарого тонкого тела, покрытого местами золотистыми волосками. – Вообще-то…

– Рич, подвинься, – раздался голос Вэла, и еще одно, такое же завораживающее, тело мелькнуло перед глазами. Пока я ошалело смотрел на младшего наглеца, отобравшего у меня мочалку, и уже намыливающего её, старший не растерялся и присоединился к нам.

– Э-э, – я хлопнул глазами, все еще ощущая нереальность происходящего. Ричард насвистывал какую-то мелодию, натирая кожу, а Вэл, подтянув колени к груди, отзеркалив мою позу, положил на них острый подбородок и изучал меня, мягко улыбаясь. Я перебегал глазами с одного брата на другого, продолжая молчать, ожидая дальнейших действий с их стороны.

– Эй, имей совесть, отдай мочалку! – возмутился Вэл, а потом подмигнул мне, намыливая отвоеванную губку.

– Джей, не смоешь с меня мыло? – как ни в чем небывало спросил Ричард, указывая пальцем на ведро с чистой водой рядом с «ванной».

Я выгнул бровь и ухмыльнулся, приходя в себя. Шокировать меня решили… ну-ну, я могу отплатить той же монетой.

– Конечно, – улыбнулся я широко и отбросил влажные волосы, которые едва доходили мне до плеч, назад.

А потом встал из воды во весь рост и, не глядя на МакКонахов, вылез из лохани и продефилировал до двери, чтобы закрыть её на ключ. Обезопасив нас от постороннего вмешательства, я развернулся к своей малочисленной аудитории, и еле сдержал смех, пытаясь доиграть роль рокового соблазнителя до конца. Братья, с совершенно одинаковым выражением на эльфийских лицах, таращились – иначе не скажешь – на меня. Только рты у них открылись как-то ну совсем не по-эльфийски, хотя откуда мне знать, как выглядят оглушенные чужой наготой эльфы… Но не об этом сейчас.

Продолжая ронять капли с обнаженного тела, я спокойно подошел к ведру с уже подстывшей водой и зачерпнул её ковшом, а затем вылил без предупреждения на голову Ричарда, продолжавшего взирать на меня с благоговейным восхищением.

– Еще будут пожелания, сэээр? – вопросил я с почтением вышколенного слуги, убрав одну руку за спину и изобразив поклон.

Валентайн хохотнул, а вот Ричард поднялся «из пены морской», и, поскольку я все еще был слегка согнут в пояснице, наши лица оказались на одном уровне. На его лице не было и тени улыбки, когда он предстал передо мной во всей своей ослепительной наготе, не было её и тогда, когда его влажный, горячий рот накрыл мои губы. Я впился пальцами в его плечи, чтобы удержать равновесие, когда подкосились мои колени и промычал что-то невразумительное, когда чужой язык огладил мой собственный. От нетерпеливых рук, сжимавших мою спину, по телу пробежала крупная дрожь, и я выгнулся, прижавшись всем телом к Ричарду. Он застонал и прервал поцелуй, когда его возбужденный член оказался зажатым между нами. Не выпуская меня из объятий, Рич вылез из ванной и впился в мои губы новым поцелуем… пьянящим, выбивающим почву из-под ног, заставляющим желать большего…

Краем уха я услышал шум воды, а через мгновение второе мокрое тело прижалось ко мне сзади. Я вздрогнул и оторвался от поцелуя, взглянув на Вэла через плечо, он перехватил мои губы в мимолетном поцелуе, а потом отстранился и положил ладони на бедра, вжимаясь в ложбинку между моих ягодиц стальной эрекцией. Я сам был возбужден достаточно, чтобы желать скорейшего продолжения, и их действия с двух сторон заставляли меня выгибаться в сильных руках с мозолистыми ладонями, содрогаться и стонать. Невозможно было сдерживать себя, когда один из братьев накрывал ртом плечо, переходящее в шею и сжимал зубы на чувствительном участке тела, а второй в это время прикусывал сосок, а потом вылизывал его горячим языком. Влажная кожа остывала и мучительно сладко сжималась, когда все это проделывали с другим соском. Братья действовали так слаженно, в их движениях и желании доставить мне удовольствие не ощущалось никакой дисгармонии, поэтому, когда они оба опустились передо мной на колени – один спереди, другой сзади – и подвергли меня еще одному невозможно эротичному испытанию, я не посмел противиться и лишь тихо постанывал и пытался удержать себя на ногах. Горячее дыхание Ричарда окутало сначала головку, а потом жаркий рот заглотил мой член целиком. Я глубоко и шумно вдохнул, зарываясь пальцами в спутанные влажные пряди и запрокинул голову от нахлынувшего наслаждения…А потом дернулся вперед, вонзаясь глубоко в горло Рича из-за неожиданного, разрушившего мое самообладание в хлам, ощущения чужого языка, скользнувшего между ягодицами снизу вверх. Я издал почти девчачий писк, а потом исправился, низко застонав. Мои бедра зафиксировали две пары горячих ладоней, и меня еще не раз заставили вздрагивать и низко стонать. Я терялся в водовороте ощущений, не зная, куда мне подаваться бедрами, толи вперед, в умелый жадный рот, толи назад, открываясь шире для горячего влажного языка. Поэтому я просто стоял, поставив ноги по ширине плеч, предоставляя им творить со мной всякие непотребства. Ммм, за такие непотребства и умереть не жалко. Руки Вэла мягко удерживали две моих половинки разведенными, язык нагло хозяйничал между ними и зализывал укусы на ягодицах. Губы Ричарда то мягко целовали, то жарко обволакивали, засасывая до основания…

Я кончил с глухим стоном и яркими звездами перед глазами.

Подняв Ричарда с коленей, я вылизал его губы и рот, обнимая крепко, по-мужски вминая пальцы в кожу на пояснице и ягодицах, заставляя сбавить обороты доминантности и подчиниться мне. Настал черед младшего МакКоноха выглядеть ошалевшим и смотреть на меня затуманенными очами и задыхаться после глубокого поцелуя. Я с удовлетворением отметил расфокусированный взгляд серебристых глаз и, чмокнув на последок, развернулся к Вэлу, скромно стоящему сбоку. Он замер, щеки порозовели, а губы приоткрылись. Дыхание Валентайна участилось и, когда я потянулся поцеловать его, такие же необыкновенные глаза, как и у брата, скрылись за тонкими веками с длинными трепещущими ресницами. Вэл тихо выдохнул мне в губы и впустил мой язык, запрокинув голову и вытянув тонкую шею, к которой тут же приник Ричард. Младший МакКонах встал позади брата и скользнул языком вдоль шеи старшего, поглядывая на меня хитрым взглядом нашкодившего кота. Я отстранился от губ Валентайна и поцеловал его под ухом, рядом с челюстью, а затем лизнул язык его брата. Зажав Вэла между нами, мы целовались как одержимые. Я, возбужденный с новой силой, взял в ладонь горячий перенапряженный член Валентайна, обвитый набухшими венами и стал гладить, ласкать, то сильно сжимая, то невесомо касаясь влажной головки. Вэл, тихо поскуливая, уткнулся лбом мне в плечо, ладонями сжал мою талию, и вдруг вздрогнул всем телом и застонал, низко, но в тоже время как-то жалостливо. Я прервал поцелуй и посмотрел Ричу в глаза.

Господи, какой у него был взгляд!

Он улыбался, задыхаясь после нашего поцелуя, смотрел на меня, прищурив глаза и облизывая распухшие губы. И это был взгляд мужчины, чувствующего свою власть над партнером. Тело Валентайна пронзила новая дрожь, и Рич прикрыл глаза от удовлетворения. Я протянул руки за спину того брата, что прижимался и цеплялся за меня сейчас, чтобы не упасть, и понял, почему его тело вздрагивает. Пальцы Ричарда были глубоко в нем.

– Пошли в кровать, – прошептал я Ричу, потому что Вэл сейчас мало что соображал.

Я уложил старшего близнеца на простыни и накрыл его своим телом. Валентайн казался натянутой струной: вытягивал шею для поцелуев, выгибал тело под моими пальцами и укусами. А потом он нетерпеливо раскинул стройные ноги по бокам моих бедер, стал тереться своим возбуждением о мой пах, прося большего. Скользнув вниз губами, я вобрал его в рот. Сначала головку, наслаждаясь терпким солоноватым вкусом, потом опустился до конца. Я уже и забыл, как мне это нравилось. Я ласкал Валентайна самозабвенно, удовлетворенно вздыхая и наслаждаясь каждым его стоном. Мне пришлось остановиться на мгновение, когда я ощутил на своей пояснице губы, спускающиеся к ягодицам. Я старался возобновить то, чем занимался до этого, но гибкий, горячий, влажный язык, проникший в меня, выбил реальность напрочь. Дыхание опаляло кожу, но влажная кожа тут же остывала и снова горела от выдоха Ричарда. Я очнулся только тогда, когда шершавые ладони легли мне на бедра, заставляя выгнуться, открыться шире, а младший МакКонах уже намеревался прорваться внутрь меня. Я схватил его за руку и с силой кинул на кровать рядом с братом. Ричард нахмурился, не понимая, что происходит.

– Это потом, – сказал я, криво улыбнувшись и посмотрев на него исподлобья. – Принеси масло с туалетного столика.

Ричард моргнул, все еще хмурясь, но подчинился. Я перевернул Вэла и поставил на четвереньки, смазал себя, его и толкнулся в тугую…жаркую…глубину. Я не смог подавить восторженного вздоха вслед за Валентайном и стал двигаться в нем почти сразу, сходя с ума от тесноты и жара, обволакивающего меня.

У Ричарда горели глаза почти потусторонним светом, отражая скудные огни свечей, и меня пронзило новое желание. Я склонился над Вэлом и, поцеловав его плечи, шею, шепнул на ухо:

– Ты же будешь хорошим мальчиком, – прикусил мочку уха, всосал, потом лизнул, слушая стоны, и добавил: – возьмешь Ричарда в рот?

Стон, дрожь и слабый кивок.

Ричард сел на колени перед братом и позволил ему обхватить член губами. Я вбивался в старшего брата и наблюдал, как младший задыхается под его губами, кусает собственные, чтобы не стонать во весь голос. Поймав мой взгляд, Ричард улыбнулся, широко, почти яростно, но быстро потерял лицо, сморщившись как от боли. Он вплел длинные пальцы в разметавшиеся кудри Вэла, нежно, почти бережно, собрал их в кулак и толкнулся бедрами брату в рот. Вэл задыхался, еле держался на руках от нашего двойного натиска, меж его лопаток и на пояснице искрились бисеринки пота, влага покрывала упругие, круглые ягодицы. А я…я сходил с ума от вседозволенности и чистейшего удовольствия.

Вэл разрядился с криком, разом обмякнув и забыв о нас, раскинувшись безвольно на постели. Я выпустил его бедра и плотоядно зыркнул на такого же неудовлетворенного Ричарда. Тот понял намек, только сдаваться без боя был не намерен, зло прищурившись и подобравшись всем телом. Я поманил его пальцем, а он в ответ сложил на груди руки и выгнул бровь.

Тогда я просто бросился на него. Я хотел его сейчас под собой, мы еще успеем поменяться ролями. Вэл вовремя успел откатиться в бок, но на этом его подвиг завершился, и он застыл на краю кровати.

Ричард поймал меня еще в воздухе, обхватив за талию и развернув под себя, я рыкнул в нагло улыбающуюся физиономию и, собрав все силы, перекатил нас, только не рассчитал и мы свалились на пол. В принципе, я, как и рассчитывал, оказался сверху, между разведенных бедер Рича. Ричард зарычал, больно приложившись спиной, а я, пользуясь временной дезориентацией противника, прикусил ему жилку на шее, потом спустился к груди, вылизывая её длинными кошачьими движениями языка, прикусил сосок. Ричард втянул сквозь зубы воздух, а я подул на укус и зализал его, при этом зажав между пальцами второй маленький бугорок. Мне захотелось огладить все его тело, и я сделал это медленно и с нажимом. Вредный, наглый МакКонах забыл, что собирался сопротивляться, а когда я облизал его член от головки до яичек, вобрав сначала одно, потом другое, и вовсе потерялся в удовольствии, бесстыже разводя ноги шире, приглашая меня в себя.

А меня не надо долго уговаривать. Я подхватил его ноги и, закинув себе на плечи, скользнул в Ричарда. Все могло закончиться, так и не начавшись, потому что Рич издал такой низкий горловой стон, что мне подвело и скрутило узлом все, что находится ниже пупка. Пришлось остановиться и перевести дыхание.

– Чего остановился? – рявкнул Рич, полыхая стальным взглядом.

– Сейчас, – прохрипел я и облизал губы.

Я сделал осторожное движение, потом еще одно, а затем сорвался на быстрый темп, вонзаясь с силой, почти подкидывая тело под собой в воздух. Ричард в этот раз не сдерживал стоны, а когда он начал тоненько стонать на одной ноте, я прижал его бедра к влажной груди, вытянувшись на нем, целуя в губы, выпивая стоны. Финальный стон Рича я проглотил, но сам не сдержался и, выгнувшись дугой, заорал в потолок.

Стук в дверь.

– Мэм, у Вас все в порядке? – раздался голос Марты из-за двери.

Я едва смог отстраниться от тяжело вздымающейся груди, на которой лежал.

– Все замечательно Марта, иди, отдыхай, – пропыхтел я.

– Ну, вы даете, – с кровати свесилась кудлатая голова Вэлентайна, – прям гром гремит, земля трясется.

Мы провели вместе с братьями шесть спокойных, наполненных взаимопониманием месяцев. Если вначале наши отношения строились исключительно на взаимной страсти, то в дальнейшем они перетекли в доверие и уважение. Нет, ни один из нас не затрагивал прошлое, оберегая право партнера на тайны, и поскольку, ни я, ни братья, так и не подняли тему о том, что было до «нас», тайны остались нераскрытыми. Нас это не тяготило, мы жили настоящим, даже не будущим, а исключительно сегодняшним днем. Это распространялось только на наши отношения, мы держались друг за друга, как за спасательный круг, используя выпавший нам шанс любить каждую ночь.