Текст книги "Леди в маске (ЛП)"

Автор книги: Snapes_Goddess

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

– Но, Гермиона, ты грабила людей, совершала преступления и теперь признаешься в этом! Что теперь я должен сделать? Ты мой лучший друг, но я поклялся соблюдать закон. Я не знаю, что делать! – он провел ладонью по волосам, и этот знакомый жест почти заставил ее плакать.

– Прости, Гарри, пожалуйста, – она подавилась словами и тут же почувствовала, как рука Люциуса успокаивающе поглаживает спину.

– Не знаю, что беспокоит меня больше: что ты совершила преступления или что ничего не сказала мне, – расстроено признался Гарри.

– Запомни, я не позволю упечь ее в тюрьму, Поттер, – привлек его внимание Люциус, и Гарри немного вздрогнул от увиденного. Серо-голубые глаза Малфоя потемнели, и Гарри понял, что именно он имеет в виду. В его глазах ясно читался тот факт, что Люциус убьет ради Гермионы, если ему понадобится это.

«Ого… Как интересно».

– Представь себе, я тоже не хочу, чтобы она попала в тюрьму, Малфой. Я не могу посадить ее в тюрьму, но она совершила преступление, и я разрываюсь из-за того, что должен сделать и что хочу сделать, – он откинулся назад и потер лоб, по детской привычке поглаживая шрам, что обычно делал, испытывая сильный стресс.

– Если это поможет, в первую очередь она крала у меня, а я совсем не против, – мгновенно произнес Люциус, слегка щекоча Гермионе ребра и заставляя ее засмеяться сквозь слезы.

– Вот почему ты был так одержим ею! – глаза Гарри расширились, и он на мгновение улыбнулся, забывая, что его лучшая подруга только что призналась в преступлении.

– Ну… по большому счету, она сделала больше, чем просто украла мои драгоценности… но это того стоило, поэтому-то я и не подавал на нее жалоб, – он едва заметно погладил руку Гермионы кончиками пальцев, и это снова смутило Гарри.

– Не думаю, что хочу знать подробности, я и так уже слишком много знаю о вашей интимной жизни, – Гарри шумно вздохнул и на несколько долгих мгновений уставился на Гермиону. – Но ничего не могу поделать: я не смогу арестовать тебя, хотя и знаю, что должен.

– Прости, Гарри, я знаю, в какое трудное положение поставила тебя, – потупилась она.

– Трудное?! Я могу потерять работу, если кто-нибудь узнает об этом, могу даже сесть в тюрьму за сговор, неуважение, помощь преступнику, подстрекательство и Мерлин знает чего еще, – Гарри знал, что идет против всего, во что верит, против каждой заповеди в Кодексе аврора, но не мог арестовать Гермиону Грейнджер.

– Я знаю, Гарри, поверь мне, знаю, и мне очень жаль. Но никто не узнает, Люциус понял это сам и только потому, что … ну, неважно, как он это понял, – ее щеки слегка покраснели.

– Надеюсь на это, Миона. Ради нас обоих, – Гарри обернулся к Люциусу. – Хорошо, что у меня есть соучастник. Так… а теперь мне нужно выяснить подробности.

– Учти, теперь я готов предложить тебе все свои возможности, чтобы помочь, чем смогу, – облегченно предложил Люциус.

– Спасибо, – Гарри поднялся на ноги и сунул руки в карманы брюк. – Думаю, что смогу немного успокоиться и завтра опросить потерпевших заново.

Гермиона соскользнула с колен Люциуса и крепко обняла Гарри, целуя в щеку.

– Я люблю тебя, Гарри, я действительно тебя люблю, – она прижалась к нему, а он обнял ее за спину, на мгновение приподняв с пола.

– Я тоже тебя люблю, – Гарри со вздохом поставил ее обратно. – Ты знаешь, это означает, что за тобой должок, причем очень большой…

– Знаю. И никогда не смогу отплатить тебе за то, что ты не посадил меня в тюрьму, – Гермиона улыбнулась.

– Боюсь даже представить, чего бы он сделал со мной, если б я попытался, – Гарри показал глазами на Люциуса. – Видать, Малфой действительно заботится о тебе, раз готов сделать все, чтобы ты оставалась на свободе. И даже… перевез тебя сюда.

– Поверь, и я очень ценю это… На самом деле я тоже забочусь о нем, – тихо сказала она. – Забавно, что все так получилось.

– Да уж весело… – он поцеловал ее в щеку. – Ладно, я лучше пойду, – Гарри протянул руку Малфою. – Люциус, спасибо за ужин, это было, по меньшей мере, очень вкусно.

– Рад, что ты помог, Поттер, надеюсь, мы снова увидимся. И, возможно, в следующий раз Джиневра Уизли сможет присоединиться к нам, – вежливо кивнул Люциус.

– Может и так.

– Можешь смело использовать камин, – Люциус махнул рукой в сторону очага.

Гарри согласно кивнул и прошел в камин, почти сразу же исчезая в клубящемся зеленом пламени.

– Что ж… все прошло лучше, чем я боялся… – он обнял Гермиону, притягивая ее ближе. – Я же говорил, что он не сможет арестовать тебя.

– Да, но ты же видел, какое разочарование было на его лице? У меня было чувство, что в живот воткнули нож. И медленно поворачивают его там… – Гермиона положила голову ему на грудь и постаралась не вспоминать выражение лица Гарри, когда призналась.

– Он переживет это, Гермиона, все будет хорошо, я тебе обещаю, – он поцеловал ее в макушку и погладил по спине.

– Надеюсь, что это так, – вздохнула она. – Люциус, отнеси меня наверх, чтобы мы могли поплавать в твоей шикарной ванне.

– В нашей ванне. И раз ты просишь… твое желание – закон… – он подхватил ее на руки и с хлопком исчез из столовой, аппарируя их в спальню.

========== Глава 15. Визит к Драко, а следом ==========

– Так значит, именно вы живете сейчас с мистером Малфоем? – жеманно спросила Астория Гринграсс-Малфой, ужасно напоминающая Гермионе какую-то идиотку. Она плохо помнила и уж совсем не знала ее, но знала, что та тоже была слизеринкой и училась на пару-тройку курсов младше их с Драко. Хотя и помнила ее сестру Дафну. Та была довольно умна, и хотя не проявляла никогда особого дружелюбия, все же особых проблем у них никогда не было. Астория была ни капли не похожа на свою сестру, как подметила Гермиона. Она выглядела красивой молодой женщиной с длинными платиновыми волосами и красивыми карими глазами, а ее стройная, как тростинка, фигура была подчеркнута идеально подобранным платьем. В то время как внешне она представляла собой все, о чем мог мечтать любой мужчина, чувствовалось, что внутренне ей словно бы не хватает чего-то. Чего-то реального. Скорей, она выглядела одной из классических пустоголовых блондинок, о которых так любили рассказывать анекдоты Гарри с Роном.

«Как можно развлекать ведьму-блондинку целый час? Дай ей кусок пергамента с надписью «Пожалуйста, переверните», написанной с обеих сторон».

«Как заставить глаза блондинки сверкать? Посвети Люмосом ей на уши, оттуда обязательно что-нибудь засверкает».

И так далее в этом же роде.

Но, что было действительно грустно, так это то, что, общаясь с Асторией, Гермиона могла видеть, как эти шутки у нее на глазах и впрямь становятся самой настоящей правдой… Конечно, она не пришла в восторг, когда Люциус объявил, что сегодня они отправляются на ужин к Драко, но пришлось смириться и сопровождать Малфоя. И вот… после ужина отец и сын Малфои бессовестно бросили ее с этой тупой куклой Барби в натуральную величину.

– Да, вы правы, сейчас я живу с Люциусом, – вежливо ответила ей Гермиона, стараясь не смеяться, поскольку язвительные шутки мальчиков то и дело возникали у нее в голове. Скоро в гостиную вошел белый карликовый пудель в алмазной тиаре и уселся у ног Гермионы. Посмотрев вниз, она на секунду представила, что умеет читать мысли животных, и поняла, что собачонка просто умоляет ее о помощи.

– Ой! Мой Снукки-мишка! – тотчас же начала причитать Астория, и Гермиона нахмурилась. А Астория схватила бедного питомца и начала с энтузиазмом целовать его. Несчастная собачка извивалась и вырывалась на свободу, и Гермиона отчаянно сочувствовала бедняге. – Знакомьтесь, это Снукки, мой драгоценный маленький ангел!

– Эм-м… Очень милый, – Гермиона услышала голоса и повернулась, чтобы увидеть, как в гостиную входят Люциус и Драко. Она тут же облегченно выдохнула и поспешила к Люциусу, сразу же обнимая его за талию и принимаясь тянуть губы к уху.

– Ты как, в порядке? – посмотрев вниз, обеспокоенно поинтересовался тот.

– Больше никогда не оставляй меня с ней наедине, – тихо попросила Гермиона.

Люциус усмехнулся и нежно поцеловал ее в лоб.

– Что… неужели все так ужасно? – хотя уже и знал ответ. Увы, интеллектом жена Драко не блистала никогда и оказалась выбрана женихом исключительно потому, что приходилась дочерью богатым и родовитым, незапачканным связями с Волдемортом Гринграссам. Это звучало холодно и бесчувственно, но так было принято в чистокровных кругах. В конце концов, его брак с Нарциссой был почти таким же. Драко едва терпел Асторию, она нервничала, понимая это, а он бегал от нее, когда мог. Сердце сына уже давно принадлежало его любовнице, Элизабет. И иногда Люциус даже сожалел, что девушка, не будучи молодому Малфою парой, не смогла выйти за него замуж. Она была весьма умной и миролюбивой ведьмой, которая не принималась истерично рыдать по двадцать раз на дню.

– Ты и сам прекрасно знаешь, что это было ужасно, Люциус, куда ты сбежал? – требовательно спросила надувшая губы Гермиона, зная, что это заставит Малфоя пожелать тут же наброситься на них с поцелуем.

– Мы с Драко были в салоне, где пили бренди и курили сигары, – Люциус не мог перестать смотреть на ее губы. Они были красными и блестящими, и он мог легко представить, как чувственно они скользят по головке члена.

– Ах, значит, ты решил устроить эротическое шоу, посасывая табачный фаллос, да еще и взял в свидетели единственного сына… – Люциус поперхнулся, а Гермиона хихикнула, и звук ее смешка раздался в комнате, привлекая внимание Драко.

Тот спасал бедное животное, которое мучила его жена. Драко упорно называл его Снуксом, это нравилось ему намного больше, чем женоподобное Снукки. Бедный пёсик так умоляюще уставился на него, что Драко не выдержал, забрал его у надувшейся Астории и снял нелепую тиару, усаживая обратно на пол. Жена до сих пор продолжала думать, что бедняжка – это самый настоящий пёс. Обрадованный щенок белой вспышкой выбежал из комнаты, и Гермионе ужасно захотелось составить ему компанию.

– Табачный фаллос? Если ты не хочешь, чтобы я курил, милая, все, что тебе нужно было сделать, это сказать, а не превращать мое невинное занятие в какой-то инцестно-гомо-эротический шабаш, – Люциус нахмурился, но звук ее смеха притушил его гнев.

– Кстати, об эротических играх… Когда мы сможем пойти домой? – промурлыкала Гермиона, грудью прижимаясь к его боку. Рука Малфоя сразу же скользнула по ее спине, кончики пальцев опустились ниже пояса юбки, чтобы дотронуться до полоски нижнего белья. Гермиона же, в свою очередь, осторожно опустила руку и тихонько погладила его по ягодицам.

Люциус взглянул туда, где Драко по-прежнему разговаривал со своей женой, по-видимому, убеждая ее лечь спать, и понял, что уже почти ощущает эрецию, а когда услышал наводящий вопрос Гермионы, и впрямь ощутил ее в полной мере.

– На что это ты намекаешь? Или задалась целью оторвать меня от общения с Драко? – он взглянул на сына, все еще разговаривающего с Асторией, и убедился, что их никто не слушает.

Гермиона улыбнулась и приподнялась на цыпочках так, что губы ее коснулись его уха, а горячее дыхание, обдававшее Малфоя, мягко щекотало, вызывая дрожь по позвоночнику.

– До понедельника я абсолютно свободна… так что, чем раньше ты отвезешь меня домой, тем скорее ты сможешь взять меня… так, как очень хотел, – хрипло прошептала хулиганка.

«О, моя прекрасная любовь… Да! Да… Отправимся домой сейчас же».

– Спокойной ночи, Гермиона, спокойной ночи, мистер Малфой, я иду спать. Спасибо, что пришли к нам сегодня вечером, – это Астория приблизилась к ним как раз, когда Люциус старался отдышаться и собраться с мыслями.

– Спокойной ночи, Астория, спасибо за ужин, – вежливо отозвалась Гермиона, едва заметно пихая в бок Малфоя, чтобы напомнить ему о хороших манерах.

– Ах да, и тебе спокойной ночи, Астория, – несколько рассеянно произнес Люциус.

Астория поцеловала Драко в щеку и выплыла из комнаты, оставив облегченно покачивающего головой мужа с гостями.

– Твою ж мать… Эта женщина сводит меня с ума. Черт, даже собственная псина не выносит ее, – Драко закатил глаза, но потом остановил взгляд на отце и Гермионе. – О чем это вы двое шептались там тайком?

– Да так… О любимых играх твоего папеньки, – улыбнулась Гермиона, которая уже убрала ладошку с его ягодиц и потянулась теперь за рукой Малфоя, которая, поглаживая ее талию, начала опускаться пугающе низко по животу.

– Совершенно уверен, что ничего не хочу об этом знать, – засмеялся Драко. Он уже убедился, что отец счастлив с Грейнджер и откровенно влюблен в нее. Нет, он до сих пор не понимал Люциуса и не сказать чтоб одобрял его, но знал, что и не должен делать этого. Не должен одобрять или не одобрять выбор своего родителя.

– Возможно, это и правильно, – хрипло ответил Люциус, кончиком пальца поглаживая теперь чувствительное местечко на ее спине.

– Сладчайшая Цирцея, не могу дождаться, чтобы она наконец-то родила наследника, тогда можно будет вообще не видеться с ней.

– Дурак! Как ты можешь ждать, что она забеременеет, если у тебя нет с ней никаких отношений? Может, тебе нужно для начала хотя бы пообщаться с ней, стать ей другом?

Раздраженная циничным комментарием Люциуса, Гермиона отдернула от себя его руку, чувствительно наступила на ногу и тут же отступила на шаг.

«Ой! Ну зачем же так больно?!» – мелькнуло у того.

– Да ты же сам сегодня говорил мне, чтобы больше никогда не оставлял тебя наедине с ней! – огрызнулся Драко.

– Должна сказать, что твоя жена и впрямь интересна как дверная ручка. Представь, она почти час говорила со мной об одежде для собак. Одежде для собак! Почему люди так пытаются нацепить на своих собак одежду? У них есть шерсть, вот их одежда. Я, конечно, пыталась быть с ней вежливой и общалась, пытаясь сблизиться, несмотря на то, что это было скучно до слез, – невольно вступила в разговор Гермиона и поймала удивленный взгляд Драко.

– Гермиона, милая, чистокровные браки устраиваются по многим причинам, но самая редкая из них – это любовь или даже дружба. Наследник – вот все, что ожидается от женщины, – Люциус знал, что Гермионе уже известен этот факт, так же, как знал, что она яростно не одобряет его.

– Кстати, а ты вообще можешь получить наследника от Гермионы, и тогда мне уже не придется беспокоиться об этом, – сказал Драко, осторожно наблюдая за их реакцией. Оба они повернулись и недоверчиво уставились на Драко.

– Хочу напомнить, сын, что все дети, которые могут появиться у меня с Гермионой, унаследуют часть фамильного состояния, но основным наследником всегда останешься ты, – хмуро ответил Люциус. – И учти, тебе самому в любом случае нужен наследник.

– Подожди-подожди, Люциус. Ты говоришь так, как будто уже думал об этом… Но… мы же никогда не обсуждали детей, – с вытаращенными глазами пролепетала Гермиона.

«Что за бред вообще? Я что… собираюсь рожать детей?»

– Я не собирался больше заводить детей, дорогая, но если мы вдруг решим и захотим, чтобы он появился на свет – пусть так и будет. Однако сейчас я доволен тем, как все идет, – Люциус видел, как напряглась Гермиона, и изо всех сил пытался успокоить ее.

– Всегда хотел братьев и сестер. Думаю, я вообще предпочел бы быть старшим братом, чем отцом, если честно, – категорично возразил Драко.

– Прекрати нести этот бред! – Гермиона нахмурилась и оглянулась на Люциуса, лицо которого приобрело какое-то задумчивое выражение.

«Черт! О чем это он задумался?»

– Никогда не говори никогда, Грейнджер, – Драко очень любил поддразнивать ее и видел, что отец явно задумался над его словами. Он уже понял, что тот увлекся Грейнджер гораздо сильней, чем признавал это вслух.

«Ого! Неужели у меня и впрямь могут когда-нибудь появиться маленькие братья и сестры полукровки?»

– Уже поздно, и я думаю, что наш разговор пока подошел к концу, – заметил Люциус, наблюдая, как лицо Гермионы вспыхивает от мелькающих в голове мыслей. Слова Драко подняли серьезные вопросы об их будущем, о чем-то, что они договорились пока не обсуждать, но, что готовы были принять, если это случиться. – Спасибо за ужин, Драко, увидимся в понедельник за бранчем.

Драко усмехнулся и попрощался с отцом, а затем удивил Гермиону и Люциуса тем, что, прощаясь, даже приобнял ее и поцеловал в щеку. Люциус с Гермионой воспользовались камином, чтобы вернуться в Малфой-мэнор, оставив Драко улыбающимся и планирующим навестить свою милую Элизабет.

_____________________________________________________________________________

Немного взволнованная и задумчивая Гермиона прошла прямиком через спальню в ванную. Она еще никогда не задумывалась о том, что у них с Люциусом могут быть дети. Да и вообще никогда не думала о семье. И это погружало в некую раздвоенность. Из опыта общения с несколькими подругами она знала, что большинство женщин думают о будущих детях чуть ли не сразу, как только начинают отношения. Каким мужем будет этот мужчина, как будут выглядеть их дети… и так далее. Гермиона никогда не думала о таких вещах. Конечно, ведь в ее жизни была лишь пара мужчин, отношения с которыми можно было и впрямь назвать отношениями, остальные же едва шагнули за порог того, что, как правило, называлось коротким романом.

Она открыла стеклянные двери душевой кабины и включила воду. А отрегулировав температуру по себе, отступила назад и начала раздеваться, бросая грязную одежду в корзину. Когда же вошла под душ, вдруг задалась вопросом.

«Интересно, каким мужем будет Люциус?» – она видела его несколько раз с Нарциссой, но тогда он казался холодным и довольно безэмоциональным человеком. Но с ней он был совершенно другим. С ней он Люциус был теплым и ласковым, часто дотрагивался, целовал ее, прижимая к себе. Каким он будет во втором браке: таким же отчужденным, как и в первом, или… или она смела надеяться на что-то большее? И как выглядел бы их ребенок? Ее уже начали преследовать образы пухленького херувима с золотистыми кудряшками и большими серыми глазами, и Гермиона почувствовала, как внутри что-то сжалось.

«Так может, я и не так уж враждебна по отношению к материнству? И смогу стать хорошей матерью? Но будет ли Люциус хорошим отцом? Драко, конечно, получился не подарок, но сейчас Люциус стал совсем другим человеком, может быть, теперь он сможет стать лучшим родителем? Сможем ли мы создать семью? И хочу ли я этого?»

– О чем ты так упорно думаешь? – Гермиона даже подпрыгнула, когда руки Люциуса легли ей на плечи. Она не слышала, как он вошел в ванную, оставив его внизу, чтобы запереть дом и проверить охранные заклинания.

– Да так… Ни о чем важном, – пробормотала она, наклонив лицо под струйки воды. Он притянул ее к себе и прижал губы к ее уху, обняв за талию.

– Что-то не верится, – Малфой поцеловал ухо, нежно куснув маленькую мочку. – Что… комментарий Драко о детях действительно обеспокоил тебя, правда?

– Немного… знаешь, я никогда не думала о детях. И уж, конечно, никогда не думала, что у нас с тобой может быть семья, – она не хотела лгать ему. Она могла бы солгать ему и сделать вид, что ничего ее нынче вечером не потревожило. Но знала, что если хочет действительно серьезных отношений, то он должен знать ее всю, такую, какая она есть. Тяжелую, мягкую, хорошую, плохую, храбрую или испуганную. Всю, полностью.

– Хочешь поговорить об этом? – Люциус уткнулся лицом в ее шею и поцеловал пульс, бьющийся у его губ.

– Не знаю, не уверена, что знаю, чего ж я чувствую по этому поводу. А ты думал об этом? – спросила она, откидываясь ему на грудь и позволяя обнять себя.

– Я знал, что когда просил тебя переехать сюда, то надеялся на что-то долгосрочное, Гермиона. Я не знаю, окажется ли это в конце концов браком или не окажется, время покажет. Но я не зеленый юнец. И знаю, что регулярный секс всегда сопряжен с риском случайной беременности. Ничего – ни зелья, ни заклинания никогда не давали полной гарантии, значит, я должен был рассмотреть и эту возможность. Так что мой ответ – да, я думал о том, что у нас с тобой может быть семья, – наконец ответил он. – И, черт возьми, это было б не так уж плохо, полагаю, тебе и самой это понятно.

– Я просто не знаю, готова ли к чему-то подобному, – помолчала, прежде чем ответить Гермиона, хотя сердце и смягчилось от его слов.

«Значит, он думал о семье со мной, и ему это нравилось…»

– Гермиона, тебе не нужно зацикливаться на этом, давай просто радоваться, проводя время вместе. И наслаждаясь нашими отношениями и друг другом. Будущее будет таким, каким и должно быть, я обещаю, – он крепко обнял ее, и Гермиона расслабилась в его объятьях.

– Ты прав, – она вздохнула и потянулась, чтобы схватить его за бока и пальцами впиться в мускулистую плоть. – Я тоже просто хочу наслаждаться тобой, поэтому не будем больше говорить об этом сегодня вечером.

– Я не против, – зарычал Люциус и зубы его задевали шею Гермионы. – Давай займемся более приятными вещами… Например, насколько я помню, ты что-то там говорила о том, что позволишь мне взять тебя так, как я давно хочу, – он толкнулся бедрами вперед, слегка потирая уже напрягшимся членом между ее ягодицами.

– Ах да, говорила, точно, – промурлыкала Гермиона, потираясь ими о Малфоя. – Итак, мой грозный Пожиратель смерти, как ты собираешься воспользоваться моим позволением?

Люциус застонал ей в плечо, а затем резко повернул к себе, не выпуская из рук. Ладони тут же заскользили по гладкой женской коже, поглаживая изгиб спины и сильно прижимая, будто растворяя ее в себе. Он жадно целовал ее, посасывая тоненькие пальчики, которые запутывались в его волосах, словно ища еще более тесного и полного контакта. Гермиона любила целоваться с ним и любила, каким разным он может быть в своих поцелуях. Поцелуй мягкого и романтичного Люциуса мог длиться часами и быть настолько нежным и сладким, что Гермиона готова была разрыдаться, тая от него, словно мороженое. Сильный и властный Люциус мог жестоко наброситься на ее рот, используя зубы и оставляя на припухших губах синяки. Страстный Люциус мог превратить поцелуй в чистой воды секс, трахая языком и словно бы высасывая ее рот, пока Гермиона не начинала дрожать и не доходила почти до оргазма. Еще был игривый Люциус, который превращал простой поцелуй на прощание в сотню едва заметных прикосновений его губ, который касался ртом всех местечек, прикосновение к которым было щекотно и вызывало у Гермионы приступы смеха. И она любила каждого из этих Люциусов.

– Почему-то я не думаю, что на это потребуются силы, – он приподнял ее, радуясь, что она не сопротивляется, а вместо этого обхватывает его ногами за талию. – Ты действительно готова к этому?

– О-о-о… да ты просто испуган, Люциус. Боишься, что я захочу вернуть услугу? – она обхватила его за затылок и прижала сосок к его губам, закрыв глаза и вздохнув, когда Малфой нежно прильнул к нему.

– Должен сообщить, что для этого тебе точно не хватает кое-какого специального оборудования, малышка, – хихикнул он, толкаясь к ней уже настоящей, полной эрекцией.

– А я должна сообщить, что всегда могу докупить недостающее… хм, оборудование, – усмехнулась Гермиона, используя бедра, чтобы скользнуть по нему всем телом.

– Спасибо, не стоит, – отказался Малфой, подталкивая ее к стене душевой кабины. Ударившись о холодную плитку спиной, Гермиона взвизгнула. – Я вообще начинаю думать, что единственный здесь, кто боится, это ты. Так и собираешься забалтывать меня?

– Я не боюсь тебя, Люциус, ты никогда не сделаешь мне больно, даже за миллион лет, – когда Гермиона посмотрела ему в глаза, то вдруг почувствовала в груди какое-то стеснение, а в животе тошноту.

– Это точно. Никогда, – он наклонился к ее губам, отчасти из желания их сладкого вкуса, а отчасти потому, что ему нужно было разорвать зрительный контакт с Гермионой. Эмоции, нахлынувшие на него, оказались сильнее, чем он ожидал. Эта женщина была настолько важна для него, слишком важна, что это даже пугало. Забота о ней делала его уязвимым, а это означало, что она могла причинить ему боль. И это было для Малфоя совершенно незнакомой территорией, где его заботили чувства и эмоции женщины, находящейся рядом. Как правило, он предпочитал, чтобы отношения с женщинами оставались не сильно близкими эмоционально, стараясь не задерживаться долго ни с одной из них и никогда не вкладывая в связь чего-то больше, чем требовало его тело. Но с Гермионой изначально все было не так. С первых же дней он безжалостно преследовал ее до тех пор, пока не получил. И даже после этого продолжал завоевывать Гермиону снова и снова, уже не просто вожделея ее, а нуждаясь в ней так, что и сам не мог понять, как же он смог до такого докатиться.

Он целовал ее еще долго, омывая каждый дюйм ее тела и не отрывая губ от кожи. Потом наконец выключил душ и взял с вешалки полотенце. С нежностью, которая никогда не переставала удивлять Гермиону, Люциус вытер ей кожу и проделал то же самое с ее волосами, пробормотав при этом заклинание, чтобы привести в порядок кудрявую копну.

– Иди, подожди меня в спальне. Мне нужно собрать кое-что, а потом приду, – он поцеловал припухшие от страстных поцелуев губы и провел рукой по влажным кудрям. Потом мягким толчком подтолкнул к спальне. Внешне Люциус казался очень спокойным и собранным, хотя внутренне и дрожал от волнения. На самом деле Гермиона собиралась позволить ему взять ее анально, о чем он давно мечтал, но никогда не делал этого раньше. Он никогда не думал, что в его жизни появится женщина, которая хотела бы попробовать любовь так, как решилась Гермиона. Ее авантюрный дух оказался просто непримиримым, это он понял еще зимой, в Швейцарии. Малфой помнил, как он встал и приготовился скатиться со склона на лыжах, сообщая ей, что ему не понадобится для этого женская компания. Но Гермиона настояла на том, чтобы присоединиться к нему.

Она спустилась с ним вниз по крутому склону и, к удивлению, даже победила его. А когда он с удивлением уставился на нее, то бросила ему в лицо снежок и заливисто рассмеялась. Когда Люциус оправился от шока, он бросился догонять ее, а потом он с силой прижал к дереву так, что кора даже разорвала на ней пуховик. Что поделать… перья потом преследовали их всю дорогу до шале. С тех пор Гермиона сопровождала его во всем: в походах, катание на лодках и даже пыталась стрелять из лука, хотя у нее все еще были проблемы с этим. Еще она была замечательным фехтовальщиком и владела некоторыми боевыми искусствами. В общем, эта женщина, без сомнения, подходила ему по всем параметрам.

Обернув полотенце вокруг бедер, Люциус подошел к раковине и открыл ящичек, находящийся под ней. Там он нашел то, что искал: бутылочку с маслом и тюбик крема. Потребовалось время, чтобы почистить зубы и расчесаться, а затем он последовал за ней в спальню. С обмотанным полотенцем туловищем Гермиона стояла посреди комнаты, выглядев немного растерянной, словно не знала, что делать. И эта трогательная уязвимость и его заставила улыбнуться. Люциус медленно приблизился к ней и увидел, как глаза ее мечутся туда-сюда, без сомнения, она задавалась вопросом, собирается ли он просто подойти, наклонить ее и сразу же взять.

Он бросил принесенные предметы на длинную кушетку, стоящую у подножия кровати и потянулся к Гермионе, потянув ее в объятия и прижавшись к ее плечу губами.

– Расслабься, милая, я не сделаю тебе больно, – прошептал он, тихонько целуя ее ключицы и шею.

Гермиона тихо застонала, откидывая голову назад и обнимая его в ответ, когда Люциус уже гладил ее по плечам. Потом потянул за угол, где полотенце из египетского хлопка было заправлено в ложбинку груди, и позволил тому упасть на пол к ее ногам. Губы Малфоя потянулись ниже, к полушариям и между ними, а язык уже прокладывал обжигающую дорожку к соскам. Люциус обвел небольшую ареолу кончиком языка, прежде чем обхватить сосок губами и вобрать в рот. С каждым движением его губ Гермиона чувствовала, как между ног что-то пульсирует от боли, она понимала, что промокает и опухает от возбуждения.

Малфой опустился перед ней на колени и прильнул к гладкой белой коже, потом медленно опустился по животу, подталкивая ее на кушетку. Он положил ее на самый край, заставляя откинуться на приподнятом конце той. Приподнял одну ногу, положил ее на кушетку и отвел в сторону вторую, так что Гермиона оказалась широко раскрыта для него, каждый дюйм ее сокровенной женской плоти, включая розовую сморщенную розетку ануса, находился теперь перед его глазами. Люциус начал мягко подразнивать нижнюю часть живота губами, обходя лишь крошечный кусочек любви на ее пухлом, выбритом лобке, а затем провел языком вдоль складки, соединяющей бедро и таз. Потом поцеловал гладкие, пухлые лепестки промежности, будто целовал ее губы, наслаждаясь нетерпеливой реакцией несдерживающейся Гермионы, которая невольно ерзала по кушетке, двигаясь навстречу его рту.

– Держи ноги раздвинутыми, – его низкий хриплый голос породил легкую вибрацию, когда он начал говорить, почти уткнувшись в клитор.

Люциус любил ласкать ее вот так: любил упиваться вкусом и ароматом этой плоти, казавшейся ему волшебно ароматной. Это было самое настоящее блаженство – вкушать ее чудесную плоть, пока Гермиона корчилась и едва не плакала, прижимаясь к нему сильнее и сильнее, умоляя о большем. Кончиком языка Люциус коснулся клитора, чуть поиграл с ним, быстро лаская его вверх и вниз, прежде чем нежно вобрать в рот. С губ Гермионы сорвался приглушенный стон, и она толкнулась бедрами вперед, поняв, что растворяется в этих необыкновенных ласках, а тело словно заплакало, истекая медом прямо ему на язык.

– О… боже, как же хорошо… – застонала она, прижавшись ко рту Малфоя, пока он продолжал и продолжал мучить ее языком. Потом отодвинулся и проник двумя пальцами, вставляя их во влагалище и принимаясь двигать ими, подушечкой большого продолжая тревожить клитор. И терпеливо ждать ее разрядки.

Гермионе казалось, что она попала на небеса. Ей всегда нравилось, когда Люциус утыкался головой между ее бедер, он был действительно великолепен в оральных ласках, и спорить с этим было нельзя. Закрыв глаза, она откинула голову назад, наслаждаясь ощущением, пока пальцы всё продолжали и продолжали подводить ее блаженству. Его свободная рука прижималась к бедру, Гермионы, еще больше подталкивая поднятую ногу к груди и сильнее открывая клитор. Она была слишком далеко, чтобы протестовать против этого непривычного положения, и слишком погружена в собственные ощущения, понимая, что он упорно подводит ее к оргазму.

Но глаза Гермионы широко распахнулись, когда она вдруг почувствовала, как теплый и влажный язык Малфоя вдруг легко скользнул между ее ягодицами. Издав смущенный звук, Гермиона протянула руку назад и сжала ею длинные белые локоны, касающиеся бедер.