Текст книги "Леди в маске (ЛП)"
Автор книги: Snapes_Goddess
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
– Тебе это понравится, – тихо сказала она и опустила голову к его лицу, так, что губы почти касались его рта. – Привет, незнакомец, хочешь поцеловаться?
– Ты собираешься развязать меня? – поинтересовался Малфой, поднимая голову и дотрагиваясь кончиком носа до ее.
– Не сейчас, мне нравится, когда ты в моей власти… – она провела языком по его губам, и этот жест напомнил ему о прошлых встречах, когда она прощалась с ним, только теперь у него появилась надежда, что она не отстраниться и не сбежит снова. Особенно с учетом ее теперешней наготы. Надежда стала еще сильней, когда язык Гермионы скользнул между его губ, а он с радостью ответил на этот призыв. И их неторопливое скольжение губ по губам, эти мягкие и дразнящие провалы изо рта в рот, их неспешно танцующие языки – всё это заставляло головы обоих кружиться. Одна только мысль, что придется остановиться и оторваться друг от друга, обоим казалась просто ненавистной.
Вообще говоря, Люциус никогда не был мужчиной, обожающим и приветствующим предварительные ласки, даже с женой предпочитая держаться на определенном расстоянии. Ему всегда нужно было осознавать себя, ситуацию, всё, что он делал и как он это делал, он никогда не мог отпустить себя на свободу полностью. Но не с ней! Не с Гермионой… Теперь все было иначе. Он любил целовать эту женщину, наслаждаться тихими сладкими звуками, издаваемыми ею и вибрирующими на его губах, и теряться в пряном аромате ее плоти. Только с ней он ощущал себя свободным и знал, что ей это тоже нравится.
Разорвав поцелуй, она поднялась и уселась на нем снова. Потом провела кончиком пальца по его нижней губе, и Люциус, открыв рот, втянул ее палец внутрь, облизывая чувствительную подушечку языком. Гермиона схватилась за спинку кровати над его головой и наклонила туловище к нему. Вытащив палец из губ Малфоя, она заменила его горошинкой своего соска. Член его дернулся, из него уже потекли на живот жемчужные капли, свидетельствующие о степени его желания, когда Гермиона сунула ему в рот второй сосок. Люциуса приводила в восторг ее страсть. Впервые он обладал женщиной, которая сама брала от него все, чего она хотела. И именно так, как ей и хотелось, не дожидаясь, что он прочтет ее мысли. Он кружил и кружил то по одному, то по второму соску, поочередно щёлкая по их спелым ягодкам, посасывая и покусывая их зубами.
Стоны ее удовольствия заглушали звук телевизора, но Люциус не обращал внимания ни на что, кроме возбужденной ведьмы, которая медленно потирала таз о нижнюю часть его живота. А когда она отстранилась, не смог сдержать возгласа разочарования, что невольно вырвался из его рта. Но Гермиона сначала неуверенно поднялась на колени по обе стороны от него, все еще держась для равновесия за спинку изголовья одной рукой, стащила свои черные кружевные шортики и кинула их на пол.
Именно теперь она удивила его так, как никогда не удивляла никакая другая женщина. Крепко ухватившись за спинку кровати, она присела на колени прямо на его подушку и почти опустилась промежностью ему на лицо. Ей не нужно было сообщать Люциусу, чего она хочет, это было достаточно очевидно, и Малфой был более чем счастлив ответить на все ее желания. Его язык легко заскользил между припухшими губками, влажными от желания, от его ласк и от удовольствия, которого она и не скрывала, качаясь бедрами ему в рот. У Люциуса мелькнула мысль, что он мог бы заниматься этим грешным делом, дарующим ему блаженство, всю жизнь, даже если его запястья начнут болеть из-за веревок. Но прошло совсем немного времени, и костяшки пальцев, которыми она хваталась за изголовье, побелели, а движения бедер стали беспорядочными. Люциус с силой всосал клитор, и Гермиона закричала, откидывая голову назад. Плоть ее жарко пульсировала у самого языка Малфоя.
– Боже… боже мой, у тебя безумно талантливый рот… – простонала она, сползая вниз, пока не очутилась над напрягшейся плотью между его ногами. – Но сейчас мне нужно почувствовать тебя внутри, – Гермиона медленно опустилась влажным горячим влагалищем на член. Мягкая, но тугая хватка ее тела жадно поглощала его, обжигающе лаская и даря невообразимое удовольствие. – Боже, как же мне хорошо, когда ты оказываешься во мне… Это чудесно, Люциус, – приподнявшись, застонала Гермиона и тут же скользнула вниз, обволакивая Малфоя своим огненным влагалищем, словно тугой перчаткой.
Она двигалась мучительно медленно, скользя вверх и вниз по члену с чувственной дрожью. Ее ладошки, прижатые к его груди, чуть впивались в кожу Люциуса ногтями. И он смаковал каждый мягкий вздох или мучительный стон, слетавший с ее губ.
– Гермиона, отпусти меня! – глухо выдохнул он, поднимая бедра и толкаясь в нее. – Пожалуйста. Я должен прикоснуться к тебе.
Ее глаза на мгновение открылись и уставились на него, а потом она потянулась к своей палочке и освободила его от веревок. Не тратя время на ноющие запястья, Малфой крепко сжал ее бедра и начал жестко насаживать на себя. Затем поднялся и сел на кровати, продолжая толкаться навстречу и с силой сжимая талию Гермионы. Ахнув, она обняла его за шею и посмотрела в глаза. Их ритм стал единым.
– Люциус. Это лучше, чем хорошо… – выдавила из себя она, слегка прикусив нижнюю губу и тут же зализывая ее, пытаясь успокоить боль.
– Ты заставляешь меня хотеть сделать тебе больно, – он продолжал, обнимая, толкаться в нее как можно глубже. – И тебе нравится это, правда? Тебе же нравится, что ты можешь сделать меня таким сумасшедшим!
– Да-а-а! – зашипела она и начала двигаться с еще большей силой, словно поощряя ускориться и его.
«Никогда и никто не мог доставить мне такого восхитительного удовольствия, хотя и смешанного с болью».
Внезапно Малфой перекатился и, уложив Гермиону на спину с широко расставленными ногами, толкнулся в нее, потом еще раз, сильней… пытаясь войти как можно глубже.
– Ты больше не убежишь от меня… Никогда! Слышишь? – зарычал он, толкаясь в нее еще сильнее.
И это было именно тем, чего она хотела, тем, что и было ей нужно. Гермиона с ощущением полнейшего восторга принимала его, чувствуя, как, отдаваясь этому мужчине, словно бы становится его, только его. И эта страсть словно бы прогоняла всех тех демонов, что мешали ей быть настоящей живой женщиной.
– Не убегу… Я слишком сильно хочу тебя… – из последних сил шепнула она ему в губы.
– Боги, ты убиваешь меня, ведьма… никогда мне не было еще так хорошо, – он глубоко поцеловал ее, пылко впиваясь в рот и языком пробуя каждый его дюйм.
– О да, Люциус, заставь меня кончить, пожалуйста. Не останавливайся… – всхлипывала она, осознавая, что пружина внизу живота сжимается все сильней и сильней, готовясь развернуться.
– Давай, милая, не сдерживайся, – Малфой чувствовал, как вокруг него уже пульсируют мышцы влагалища, предупреждающие о ее приближающемся оргазме. Маленькие нежные ладошки бездумно блуждали по его спине, впиваясь в ту и в его двигающиеся ягодицы. Наконец, Гермиона отчаянно выгнулась, ее тело напряглось, а влагалище крепко сжалось, пульсируя и будто втягивая его в себя. Он продолжил двигаться, понимая, что останавливаться в этот момент ни в коем случае нельзя, пока ломящая мошонка не предупредила о собственном готовящемся взрыве. Ему удалось сделать еще пару толчков, прежде чем семя не взорвалось внутри Гермионы бешеными выплесками, и Люциус тяжело не рухнул на нее, дрожа всем телом и все равно продолжая тихонько двигаться.
– Только ты… – тихо выдохнула Гермиона и крепко обняла его, когда их дрожащие тела уже начали остывать.
– Только я? – он поднял голову и быстро моргнул, пытаясь сосредоточиться и ощущая блаженное головокружение. Она потянулась наверх и убрала с его лица прилипшие пряди волос, заправляя их за ухо.
– Ты… Ты не относишься ко мне так, будто я сломаюсь в твоих руках. Не обращаешься со мной как с какой-то уродкой только потому, что я жду от своего любовника силы и выносливости. Ты даешь мне то, в чем я всегда нуждалась, и полностью удовлетворяешь меня. У меня никогда не было такого мужчины, – тихо призналась она, про себя молясь, чтобы ее слова не оттолкнули и не испугали его.
– А ты – первая ведьма, не требующая от меня сдержанности. И первая, кто желает меня таким, какой я есть. Каждый раз после нашей близости я вымотан и истощен, я почти болею, но мне всегда хорошо. И я чувствую, что это естественно… – он опустил голову и снова поцеловал Гермиону. Только на этот раз поцелуй дышал нежностью, показывая, что именно она значит для него.
– Так что… теперь мы с чистой совестью будем узнавать друг друга лучше? – Гермиона подняла голову и лукаво посмотрела на него.
Люциус чмокнул ее в кончик носа.
– Именно так. Теперь с чистой совестью мы будем узнавать друг друга лучше, – он усмехнулся и скатился с нее на спину. – Хочешь, начнем прямо сейчас? – Малфой зевнул и потянулся, как кот, хотя и поморщился от жгучей боли в пояснице.
Гермиона же свернулась калачиком на боку, положив голову ему на плечо и перекинув одну ногу через его бедро.
– Может быть, позже, сейчас я просто хочу лежать здесь, с тобой, и смотреть телевизор, – она тоже зевнула и прижалась к нему сильней. – Укрой меня, а… – уже сонно сказала она, удовлетворенно вздыхая, когда Люциус накрыл обоих одеялом. Скоро оба уснули, и их усталые тела освещал лишь забытый, непогашенный телевизионный экран.
========== Глава 12. Что ты сделала с моим отцом? ==========
– Где ты пряталась все это время? – перед сидящими в постели Люциусом и Гермионой стоял поднос с завтраком. На Гермионе была надета одна из его рубашек с закатанными до локтей рукавами, волосы спутанной копной ниспадали на плечи поле долгой ночи почти постоянного секса. В общем, выглядела она прекрасно.
– В Шервудском лесу, – призналась Гермиона, улыбаясь и откусывая от ягодки спелой клубники.
– Шутишь? – спросил Малфой, и губы его дернулись от ироничной улыбки.
– Ни за что. У Гарри там рыбацкая хижина, спрятанная глубоко в лесу, я пряталась в ней. Хотела немного расслабиться, – она тоже улыбнулась и отодвинула поднос, чтобы суметь оседлать его колени. – Кстати, до сих пор не могу поверить, что ты пошел на столько хлопот, чтобы найти меня.
– Что поделаешь… Я хотел тебя, и до сих пор хочу. Предупреждаю, если убежишь от меня снова, я опять буду преследовать тебя, – Малфой положил ладони ей на бедра и осторожно погладил изгиб ее талии.
– Это правда, да? – Гермиона соскользнула с его колен и с кровати, медленно отступив к двери с хитрой усмешкой.
– Черт, что ты делаешь? – Люциус спустил ноги с кровати, наблюдая, как она тянется и поворачивает ручку.
– Догоняй. Поймай меня, Люциус, и, клянусь, я сделаю все, что ты хочешь, – она облизнула губы, послала ему воздушный поцелуй, а потом повернулась и выбежала из комнаты. Уголок его рта приподнялся, когда мягкий смех послышался уже из коридора.
«Когда я в последний раз играл с женщиной? А делал ли я это когда-нибудь?» – Малфой спрыгнул с кровати, не утруждая себя одеванием ни халата, ни шлепанцев, и отправился за Гермионой в сине-белых полосатых пижамных штанах. Ему было абсолютно все равно, что он был без рубашки и босиком, что волосы его спутались и что сейчас в таком мало-приличном виде он гонится за своей любовницей. В конце концов, это был его дом. Кого вообще могло волновать, чего он здесь делает?
Он последовал на звук ее смеха вниз по лестнице, потом остановился и медленно повернулся, пытаясь понять, куда она могла бы пойти. Люциус улыбнулся, когда на него нахлынули воспоминания о детстве.
– Марко? – крикнул он.
– Поло! – раздался ее ответ, и Малфой свернул налево от лестницы и направился в длинный зал.
– Марко!
– Поло! – снова ответила она, заставляя его двинуться дальше.
– Марко? – Люциус вошел в полумрак гостиной, которой они пользовались крайне редко.
– Поло, – раздался тихий шепот неподалеку.
Малфой понял, что она где-то здесь, в комнате, и осторожно двинулся дальше.
– Можешь показаться, ведьма, теперь ты моя. И я все равно не дам тебе исчезнуть…
– Ты еще не поймал меня, – по звуку голоса было слышно, что она двигается. – Что ты собираешься сделать со мной из того, чего еще не делал? Ты и так связал меня, отшлепал, и, по-моему, твои руки и рот касались этой ночью каждого дюйма моего тела… Что ты можешь предложить мне еще?
– О, есть много чего еще… поверь. Покажись, и мы продолжим наши маленькие игры, – Люциус медленно двигался по кругу, напряженно прислушиваясь и ожидая малейшего намека на то, где же она прячется. Ему безумно нравилась каждая минута, проводимая с ней. А играть роль хищника, преследовать, охотиться на нее, как на добычу, вообще казалось ему просто восхитительным.
– О-о-о… Мне нравятся игры. Это не только забавно, а еще и… весьма возбуждающе, – голос Гермионы послышался откуда-то справа от него, медленно приближаясь к камину. – А как играют в твою игру? Если мне понравится, я покажусь…
– Наклонись, закрой глаза, и этот камин подарит тебе приятный сюрприз, – чарующим голосом соблазнял ее Малфой. Смех Гермионы зазвенел в комнате, и он невольно улыбнулся, когда она сняла с себя дезиллюминационные чары и вышла из тени. Потом легко поймал ее, готовый к тому, что она попытается сбежать. Но Гермиона вдруг прыгнула на него, ногами обхватив его туловище, а руками – шею.
– Ты так отличаешься от того Малфоя, которого я ожидала увидеть, – тихо произнесла она, уставившись на него и откровенно любуясь лицом Люциуса, мягко освещенным светом, струящимся из-под закрытых занавесей.
– Что, думала, я совсем бесчувственный кадр? – он ладонями сжал ее ягодицы и ощутил, как она прижимается к нему сильнее.
– Не поверишь, именно так я и думала. Ты казался мне просто ужасным, во всяком случае, для меня и моих друзей, когда я была маленькой. И отвратительно относился к бедному Драко, – Гермиона возмущенно фыркнула, и Малфой не смог удержаться от смеха.
– Не лги, пытаясь пощадить мои чувства, – он ощущал, как полушария груди мягко шевелятся под надетой на ней рубашкой.
– О, об этом тебе точно не нужно беспокоиться, – она ухмыльнулась. – Люциус, я вижу, что ты снова смотришь на мою грудь?
– Конечно смотрю… – одной рукой он держал ее за ягодицы, а потом поднял руку, чтобы расстегнуть еще несколько пуговиц и скользнуть рукой внутрь, обхватывая одно полушарие и потирая сосок большим пальцем. – Так, что там о нашей следующей игре?
– Что, черт возьми, здесь происходит?..
Люциус с Гермионой одновременно повернулись к двери.
На лице появившегося в дверях Драко светилось выражение шока и крайней растерянности.
– Отец… почему с тобой Грейнджер?
Драко не знал, что думать, что сказать или сделать. Он приходил к отцу на бранч почти каждый день в течение многих лет с тех пор, как женился и съехал из Малфой-мэнора. Вот и сегодня он пришел, но обнаружил, что столовая пуста, и последовал на звуки голосов в редко используемую часть дома и в комнату, в которой не был с пяти лет. Драко не был уверен, чего именно ожидал найти здесь, но это, конечно, не его отец, полуголый, с женщиной, обвившей его ногами, а сам обнимающий ее одной рукой за хорошенькую задницу, а другой обхватывающий ее грудь. А особенно его нервировало то, что задница и грудь принадлежали не кому-нибудь, а Гермионе Грейнджер!
– Извини, Драко, кажется, я забыл о нашем бранче и немного отвлекся, – Люциус вытащил руку из рубашки и быстро запахнул ее. Он полагал, что Гермиона тут же спрыгнет с него и отойдет как можно дальше, но она этого не сделала. Нет, перебирая руками и ногами, она перебралась к нему за спину и уставилась на бывшего однокурсника через его плечо.
– Доброе утро, Драко, – Гермиона широко улыбалась, наслаждаясь его очевидным дискомфортом от того, что этим утром Драко поймал их с отцом врасплох.
– Что… но как, когда? – растерявшийся, он запнулся, потирая висок.
– Что тебя удивляет? Это называется секс. Ты женат, думаю, нам не нужно объяснять тебе подробности. Захочешь, тебе и Астория все популярно объяснит. Когда? Всю прошлую ночь и большую часть утра, – Гермиона улыбнулась и наклонила голову, чуть прикусив плечо Люциуса, но все время глядя на лицо Драко. Тот выглядел почти больным, и от этого ей ужасно хотелось расхохотаться.
– Отец, но она же грязнокровка, младше тебя вдвое! Плюс к тому, что она – Грейнджер! – голос Драко дрогнул, он почти пребывал в панике.
– Забавно, но я обнаружил, что, когда я с ней, меня абсолютно не волнует чистота ее крови. И кажется, она совсем не возражает против моего возраста. Так почему я должен жаловаться на это? Что касается того, что ее фамилия Грейнджер, не скрою, это немного озадачивает и меня… – он усмехнулся и сильнее впился пальцами в бедра Гермионы после того, как та снова укусила ему плечо, только уже немного сильнее.
– Хорошо, кто ты и что ты сделала с моим отцом? – с подозрением впился в них взглядом Драко.
– В чем дело, Драко? Никак не можешь справиться с тем, что твой папа немного повеселился со своей подружкой? – Гермиона насмехалась.
– С подружкой? Со своей подружкой?! – возмущенно воскликнул Драко, все еще ничего не понимая. Все, что происходило сегодня в Малфой-мэноре, откровенно шокировало его.
– Думаю, что я уже немного стар, чтобы использовать подобную терминологию, но в целом – да, Гермиона теперь моя подруга, – Люциус внутренне сжался при мысли о том, что она будет представлять его людям как своего парня. Ночью, когда они были вдвоем, а иногда и во время секса они, конечно же, легко обсуждали свои отношения. Это еще куда ни шло. Тем более что накануне уже решили: они начнут постепенно узнавать друг друга – встречаться, проводить время вместе и давать развиваться отношениям естественно.
– Ты же не можешь говорить все это серьезно?.. – Драко прислонился к дверному проему и уставился на них обоих. Они с Люциусом выглядели сейчас словно слегка провинившиеся подростки или же как возбужденные молодожены. – Ладно, хорошо, думаю, ваше сумасшествие со временем пройдет. Но, скажите мне на милость, почему в это время суток вы находитесь в гостиной почти голыми?
– Просто мы играли в Марко Поло, – улыбнулась Гермиона самой настоящей слизеринской улыбкой.
– В Марко Поло? Голыми?
– Не голыми, это преувеличение. Когда ты вошел, мы только собирались раздеться, – Гермиона спрыгнула с Малфоя и, обойдя его, обняла за талию и прижалась.
– Да вообще… должен сказать, что пройдет немало времени, пока я смогу смириться с мыслью о том, что вы можете быть голыми вместе, – он заметно вздрогнул и попытался не смотреть на приятную округлость бедер Гермионы, выглядывающую из-под рубашки своего отца. Нет, он определенно мог понять, почему отец возжелал эту грязнокровку, он просто не мог понять, как именно все это произошло. Как и почему Гермиона Грейнджер, эта маленькая заучка и героиня, эта «мисс войны» и «королева благотворительности» смогла забыть обо всем, что произошло между ней и его отцом, и, тем более, увлечься им?
Люциус заметил восхищенный взгляд Драко и нахмурился, притянув Гермиону ближе и давая понять, что она его собственность. И это острое чувство ревности оказалось для него довольно шокирующим: очень и очень давно он не испытывал чего-то подобного, когда думал о женщине.
– Думаю, сегодня нам стоит пропустить запланированный бранч, Драко. Мы можем обсудить дела и в следующий раз, – категорично заявил Люциус, бросая на сына выразительный взгляд, ясно сообщающий о том, что он не собирается извиняться ни за свое решение относительно его отношений с Гермионой, ни за сами отношения.
– Правильно, почему бы тебе просто не отправить мне сообщение, когда ты найдешь для меня время, а сейчас мне лучше удалиться и позволить вам вернуться к…
– Вернуться к играм в диких обезьян? – закончила со смехом Гермиона и взвизгнула, когда рука Люциуса хлопнула ее по ягодице.
Лицо Драко стало алым, как гриффиндорская квиддичная форма.
– Спасибо, Грейнджер, особенно за ту мысленную картину, что нарисовал мне твой комментарий, – бросив напоследок на них довольно растерянный взгляд, Драко повернулся и вышел из комнаты. Он направлялся к входной двери, чтобы вернуться домой в следующий раз. И изо всех сил постараться не думать о том, что в эту минуту отец трахается на полу гостиной со знаменитой грязнокровкой.
– Тебе понравилось над ним подшучивать, не так ли? – спросил Люциус, обняв ее и приподняв с пола.
– Ты видел его лицо… Как же я могла не наслаждаться этим? – она обняла его за шею, ногами снова обхватила за талию, когда Малфой уже нес ее на бархатное канапе, стоящее в углу. Люциус крепко обнял ее, уложил на подушки и накрыл своим телом.
– И не стыдно тебе за нас? – спросил он, расстегивая оставшиеся пуговицы на ее рубашке.
– Если я собираюсь делать это с тобой, то буду делать и под открытым небом, не крадучись и не прячась ни от кого, – она уже извивалась под ним, ладошки уже скользили по его животу, находя шнурок на его пижамных штанах и толкая их вниз по его бедрам.
– Мы сейчас, случайно, не об эксгибиционизме? – он расстегнул ее рубашку, обнажив грудь, которой был так очарован.
– Бог с ним, с эксгибиционизмом… Мы уже прошли его раньше, – Гермиона пальцами обвила член и погладила, прижав его к животу, пока Малфой продолжал ласкать ее грудь. – Полагаю, тебя больше волнует сам факт наших отношений, если, конечно, ты не передумал продолжать их.
– Не передумал. Но запомни, это будет означать, что другие мужчины не смогут смотреть на обнаженную тебя. Не хочу, чтобы другие мужчины смотрели на тебя даже в одежде, а тем более на тебя голую, – он опустил голову и лизнул ее сосок.
– Мы всегда можем попросить посмотреть на меня какую-нибудь женщину, раз ты так уж против мужчин, – Гермиона почувствовала, как его член дернулся рядом с ней, и увидела ухмылку, что заставила приподняться его губы.
– Это может сработать, – он прильнул к одному из ее сосков.
– Ах ты, извращенец! – зашипела она и выгнулась, сильнее прижимая грудь к его губам и тем временем направляя кончик члена к входу во влагалище.
– Заметь, ты сама это предложила, – Малфой толкнулся вперед и закрыл глаза, когда его обволокла гладкая горячая плоть.
«Черт! Привыкну ли я когда-нибудь к той эйфории, что охватывает меня внутри нее? Как же сильно это отличалось от всего, что я знал раньше. Ощущения настолько яркие, что я не знаю, как объяснить это все… Могу сказать лишь, что все происходящее – правильно! С ней все чувствуется так, как и должно быть…»
– О, заткнись, Люциус, – резко прошептала она, прежде чем потянуться к его рту губами. Следующим, что смог выкрикнуть Малфой, было ее имя, и сделал он это так громко, что даже потревожил сов в своей совятне.
========== Глава 13. Вопрос выхода в отставку ==========
После почти двух месяцев отсутствия, один из которых она провела с Люциусом, отвезшим ее в неожиданный отпуск на горные склоны Швейцарии, где они проводили время в заснеженном шале, занимаясь любовью и узнавая друг друга заново, Гермиона вернулась на работу. Она посмотрела на свежую фотографию, украшавшую ее стол своей блестящей и красивой серебряной рамкой. С фото широко улыбался Люциус Малфой, обнимающий ее сзади, на фоне заснеженных горных вершин, виднеющихся недалеко от них. Никогда (пусть даже через миллион лет) она бы не подумала, что когда-нибудь у нее будут фотографии Малфоя и, что самое главное, ей будет так приятно смотреть на них.
А вот наблюдать за реакцией людей на появление этой фотографии было и впрямь забавно. Все узревшие у нее на столе фото с Малфоем выглядели так, будто ожидали, что в любой момент Люциус и Гермиона должны сразиться на дуэли или, возможно, встать и рассмеяться, признаваясь в гигантском обмане общественности. Чистокровные дамы, которым Малфой был наиболее интересен, бессовестно распространяли в своем кругу слухи, что, дескать, Гермиона околдовала его, а то и вовсе применила Амортенцию или другое Приворотное зелье, поскольку Люциус Малфой никак не мог опуститься до нее. Волшебниками-мужчинами овладела прямо противоположная мысль: они были убеждены, что хитрый и коварный Малфой каким-то образом превратил ее в свою личную секс-рабыню. Оба варианта домыслов веселили Гермиону. Они с Люциусом оба были довольно агрессивными, доминирующими любовниками, и их сексуальная жизнь зачастую грозила возможным взрывом, при этом продолжая улучшаться день ото дня. И уж конечно, никого в их союзе нельзя было назвать ни секс-рабыней, ни околдованным рабом.
Она постаралась отвлечься от мыслей об обнаженном Люциусе и попыталась снова сфокусировать их на стопке просьб о помощи, что лежала у нее на столе. Гермиона никак не могла найти средства, чтобы помочь им всем в финансовом отношении, но, возможно, смогла бы заставить местные благотворительные организации пожертвовать еду и одежду для некоторых из наиболее нуждавшихся. Она вздохнула и начала сортировать просьбы, исходя из степени потребностей просящих, снова чувствуя на своих плечах тяжкий груз собственной беспомощности.
– И что… отставка твоя, смотрю, длилась совсем недолго, да?
Пораженная, она подняла глаза и увидела, как Люциус врывается в дверь кабинета и швыряет на стол свежий номер Ежедневного Пророка. Он казался разозленным, очень разозленным, и Гермиона понятия не имела почему.
– Чего ты кричишь? – она убрала его руку с газеты и уставилась на нее.
________________________________________
«Леди в маске» возвратилась!
После объявления о прекращении своей преступной деятельности «Леди в маске» снова вернулась на прежнюю дорожку вчера вечером в эксклюзивном загородном клубе Dragons Eye. Она похитила драгоценности не одного волшебника, ограбив посетителей прямо на поле для гольфа. И вела себя отнюдь не как та вежливая грабительница, избегающая насилия, к которой мы привыкли и которая даже начала завоевывать сердца публики, несмотря на то, что опустошала их кошельки. Нет, теперь она оставляла своих жертв испуганными и нанесла даже несколько небольших ранений. Что превратило этого волшебного Робина Гуда в самую настоящую бандитку? Свидетели, встречавшиеся с нею ранее, утверждают, что «Леди в маске» выглядела точно так же, как и прежде, но вела себя гораздо грубее и агрессивней. Да и намерения ее казались менее благородными. Министерство магии пока не прокомментировало инцидент.
________________________________________
– Ты обещала мне, что все кончено, что ты остановилась! – его глаза сузились, а губы сжались. Гермиона не могла поверить, что он так разозлился.
– Люциус, я этого не делала, – она бросила газету обратно на стол и в упор посмотрела на него. – Клянусь, это не я.
– Что ты имеешь в виду? Ведь «Леди в маске» – это ты! – резко прошептал он, сдерживаясь, чтобы никто не услышал.
– Но это была не я, – тихо сказала Гермиона. – Это. Была. Не я. Подумай, это случилось прошлым вечером. А где я была вчера вечером, Люциус?
– Со мной, – тот нахмурился в замешательстве. – Прошлым вечером ты была со мной…
– Правильно, и я была с тобой всю ночь. Причем, бОльшую ее часть под тобой. Я вообще не скрывалась с твоих глаз, и ты, извращенец эдакий, таскался за мной повсюду, даже в туалет, – последнее слово она пробормотала с легкой усмешкой, давая понять, что поддразнивает его.
– Но… тогда кто же это был? – Малфой обошел стол и сжал подбородок Гермионы в руке, наклонившись, чтобы нежно поцеловать ее. – Прости, мне очень жаль, что накричал на тебя. Когда я увидел газету, то забеспокоился, что ты снова начала рисковать.
– Я же сказала, что покончила с «Леди в маске», и имела в виду именно это, я не собираюсь лгать тебе, – Гермиона поцеловала его в ответ. Люциус сел на край стола и скрестил руки на груди.
– Тогда журналюги могли придумать эту утку, пытаясь увеличить тираж, – с облегчением вздохнул он и посмотрел на бумаги, лежащие на столе. – Как прошел твой первый день?
– Безнадежно занятым. У меня скоро встреча, на которой мне снова откажут в увеличении финансирования, – она поднялась и сложила просьбы в папку с файлами, которую затем сунула в ящик стола.
– Знаешь, если ты немного поправишься, то, вероятно, сможешь получить совсем другой результат, – Люциус оглядел ее довольно жалкий наряд. Пара мешковатых черных брюк, широкая белая блузка с огромными пуговицами и неуклюжие черные туфли портили ее почти до неузнаваемости. Волосы были скручены в неряшливую шишечку с прядями, свисающими на затылке.
– Вау, такие разговоры заставят мои трусики мгновенно намокнуть, Малфой, – Гермиона закатила глаза и прошла через кабинет к шкафу с документами, чтобы найти там несколько папок, которые ей могли понадобиться для встречи. А когда обернулась, Люциус уже указывал на нее своей палочкой. И прежде, чем она смогла закричать или запротестовать, магия уже закружилась вокруг. Мешковатые брюки укоротились и оказались идеально подогнаны по фигуре. Широкая белая блузка стала вдруг шелковой и приталенной, собираясь на поясе, чтобы идеально подчеркнуть фигуру. Неуклюжие черные туфли превратились в гладкие кожаные лодочки на каблуках с острым носком и шпилькой. А неряшливая шишечка распустилась, и распрямленные волосы оказались собраны в гладкий хвост на затылке, кончик которого мягко завивался на спине и плечах.
– Вот… теперь ты выглядишь уверенной в себе женщиной, способной справиться с увеличением бюджета, – самодовольно сказал он.
– Ага, только моя внешность не имеет никакого отношения к способности управлять этим фондом и его бюджетом, Люциус, – сердито сказала Гермиона, оглядывая допущенное улучшение гардероба.
– Нет, но это влияет на их впечатления о тебе и о твоих способностях. Справедливо или нет, Гермиона, имидж – это просто часть бизнеса. И если ты выглядишь так, будто не способна взять себя в руки, то они не будут уверены в твоей способности справиться со своей работой, – он уселся на ее стул и вытащил свой кожаный ежедневник из кармана мантии, увеличив его до обычного размера.
– Что ты делаешь? – спросила она, увидев, как Люциус расположился за ее столом, будто за своим собственным.
– Отправляйся на свою встречу по бюджету, я подожду тебя здесь, а когда вернешься, мы сможем пообедать, – невозмутимо произнес он, вытаскивая из стакана перо и подтягивая к себе чернильницу.
– У тебя что… в поместье кабинета нет, чтоб там поработать? – проворчала она, собирая остальные файлы.
– Есть, но ты-то сейчас не у меня в поместье, ты здесь, – тихо произнес Люциус. – И вообще, говоря о доме, я хочу поговорить с тобой о том, где ты до сих пор живешь. Гермиона, на мой взгляд, это недопустимо.
– О, нет! Я не собираюсь говорить об этом прямо сейчас, – она слушала его издевательства о своей квартире весь последний месяц и знала, что в конце концов он добьется своего.
