Текст книги "Леди в маске (ЛП)"

Автор книги: Snapes_Goddess

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

– Ладно, не извиняйся, ты и так сообщил мне многое… – тихо ответил Гарри. Он посмотрел на Гермиону и Люциуса и снова увидел в ее глазах виноватый взгляд. Понятно было, что она опять берет вину на себя.

– Драко, ты прав, женщина, которая сделала это с тобой, совсем не та, что взяла твои галлеоны в прошлый раз, – тихо начала Гермиона. Люциус сжал ее плечо, а Гарри предусмотрительно встал перед дверью, чтобы убедиться, что никто не собирается войти.

– Откуда ты знаешь? – глаза младшего Малфоя подозрительно сузились.

– Потому что украла твои галеоны я… – отчаянно призналась она.

– Ты, о, боги! Так вот, значит, почему ты был так одержим этой грабительницей, грязный старый извращенец! – последний комментарий Драко адресовался Люциусу, который посмотрел на своего сына так, что Драко разразился приступом смеха. – Значит, она и тебя ограбила, правда? Ограбила, а заодно и свела с ума!

– Я бы посоветовал тебе успокоиться, а то ведь могу и забыть, что ты еще не поправился, – огрызнулся Люциус.

– Боги, какой же ты порочный старикан, – Драко покачал головой. – А ты… ты, Грейнджер, ты вообще дала мне оплеуху! – он обвиняюще ткнул в Гермиону пальцем.

– Сам виноват! Забыл, как предложил мне «отполировать твою палочку»? – тут же в свою защиту отрезала та. – И ты не имеешь никакого права называть Люциуса извращенцем, когда и сам был тогда так же… хм, взволнован. Если не сказать, возбужден.

– Был, не буду отрицать, – вздохнул Драко. – Кстати, а ты шикарно выглядишь во всей этой коже, Грейнджер. Тебе нужно одеваться так все время.

– Я уже убрала этот наряд подальше, – Гермиона почувствовала облегчение, что он воспринимает новости так спокойно. Знала, что должна сказать ему, но все же боялась реакции. Она наклонилась вперед и заговорщически зашептала Драко: – Ну, во всяком случае, на публику я его больше не надеваю, хотя твой отец и любуется им по-прежнему, правда, когда мы остаемся одни.

Глаза Драко на мгновение расширились, и снова раздался смех.

– Мерлин, вы с ним меня когда-нибудь с ума сведете своими сексуальными забавами… – продолжая смеяться, выдавил из себя Драко.

– А кто тебе сказал, что сексуальными? Может, ему просто нравится, что я ношу их, когда краду у него вкусности? – подразнила его Гермиона. Она оглянулась через плечо на явно смущенного и покрасневшего Люциуса, а затем присоединилась к смеющемуся Драко.

– Так ты тоже об этом знал, а, Поттер? Почему же тогда не арестовал ее? – на самом деле ему совершенно не хотелось, чтобы Гермиона оказалась в тюрьме.

«Пусть живет, уж коли делает отца таким счастливым, кроме того, она же грабила не для себя, вон, бедным, говорят, раздавала… Да и грабила весьма вежливо. Не то что та…»

– Знаю, что должен был, но я не смог! Возможно, если бы она была жестокой или жадной, но Гермиона не делала ничего такого, она крала только у богатых, чтобы накормить бедных. Это довольно благородно, – и Гарри пожал плечами. – Кроме того, должен сказать, что твой отец пригрозил, что снова начнет бороться со мной, как Пожиратель смерти, если я осмелюсь тронуть ее.

Драко посмотрел на людей в комнате и подумал о сложившейся ситуации. По правде говоря, он должен был оскорбиться, рассердиться, оказаться шокированным, но почему-то не был… Просто потому что не мог. Грейнджер всегда оставалась Грейнджер, она всегда боролась за свободу угнетенных и за счастье несчастных, что ж поделать… и Драко даже признавал, что поражен эдаким переходом ее на теневую сторону по причинам, в которые она и в самом деле верила. Еще больше его удивляли отцовские чувства к ней, которые ясно читались на лице Люциуса. Того и впрямь глубоко волновала эта женщина, он заботился о ней так, что готов был угрожать аврору, чтобы защитить ее. Грейнджер, его когда-то заклятый враг, сумела прорваться в их жизнь и в их семью. Но, что самое удивительное, Драко чертовски все это нравилось.

– Будешь должна мне часы, Грейнджер, – подытожил собственные размышления Драко и откинулся на подушки.

– Имеешь право, – она улыбнулась. – Спасибо, Драко.

– Да ладно тебе… – он закатил глаза. – Не смейся надо мной, Грейнджер, я еще не поправился. Знаешь, вообще-то я серьезно ранен. Ты просто обязана принести мне немного пудинга.

– Я так не думаю, да и вообще не ношу пудинги ни одному мужчине, – захохотала Гермиона.

– Не правда, сам видел, как ты кормила моего папеньку пудингом, когда я притворялся, что сплю, – озорная улыбка озарила лицо Драко.

– Он – это мое личное исключение, маленький ты вуайерист. Что с тобой, Малфой, ты что… окончательно стал извращенцем? – спросила она, оглядываясь через плечо на Люциуса, который просто вопросительно выгнул бровь.

– Не хочу мешать вашей насыщенной беседе, но давайте оставим разговоры об извращениях или еще о чем-то, вызывающем образы наготы? – привел их в чувство Гарри, держа дверь закрытой, несмотря на то, что снаружи в нее кто-то пытался войти. А когда все посерьезнели, он отошел в сторону, та распахнулась, и в палату вошла Астория Малфой.

– О, как странно, дверь будто застряла… – она недоуменно оглядела палату и всех, кто в ней находился. – Добрый день, мистер Поттер, – вежливо кивнула она, поправляя одежду.

– Миссис Малфой, – отозвался Гарри, находя Асторию Малфой весьма странной птицей. Казалось, она никогда не знала, что происходит вокруг, словно жила где-нибудь… не на Луне, конечно, но тоже довольно далеко.

– Итак, ты не спишь, милый…

«Странно, она кажется почти разочарованной…» – мелькнуло у Гарри.

– Да, я рано проснулся. Но ты ведь знала это, Гермиона отправила тебе сову, я сам видел, как она пишет записку, – Драко посмотрел на свою жену со смесью раздражения и любопытства. Та провела рукой по своим гладким волосам и облизнула блестящие губы, ее глаза метались по комнате от одного к другому.

– Я не получила ее до сих пор и вообще чувствовала себя совершенно разбитой этим утром. Я очень плохо спала, будучи настолько расстроенной из-за твоих травм и всего остального. Это такой стресс… – нервно проговорила наконец она.

– Предполагаю, визит к парикмахеру, свежий маникюр и новый наряд помогли тебе справиться с ним, не так ли? – иронично спросил ее Драко. Он был уверен, что жене жутко неловко от правды этих слов. А заключалась она в том, что Астории совершенно наплевать на него, и, скорей всего, она надеялась, что он вообще все еще без сознания.

– Гм, что говорят врачи? – она сразу сменила тему.

– Все будет в порядке, и утром я уже смогу отправиться домой, – Драко увидел, как в ее глазах мелькнула вспышка разочарования.

– О, это же замечательно, Драко! – неискренне воскликнула она. – Тогда мне нужно идти, чтобы приготовиться к твоему возвращению. Надо дать слугам указание приготовить твою комнату и любимые блюда.

– Да уж… поспеши, пожалуйста, – недовольно поморщился Драко, внимательно наблюдая за ее преувеличенной суетой. Но Астория ничего не заметила, она наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку, затем попрощалась и быстро вышла из палаты.

– Драко, без обид, но странная у тебя жена, – проговорил Гарри, наблюдая за уходом миссис Малфой.

– Да знаю я все прекрасно, Поттер, и да, ты тоже без обид, – Драко усмехнулся. – Но… что есть, то есть. Наш брак можно считать лишь деловым соглашением, – он вздохнул и посмотрел на Гарри. – Кстати, говоря о делах, что ты планируешь делать с этой новой грабительницей, притворяющейся «Леди в маске»?

– Да я надеялся, что и Гермиона захочет мне помочь с этим, – Гарри повернулся к двери и применил заклинание запирания и оглушения, чтобы защитить их от любой прослушки снаружи.

– Помочь тебе?.. Но как? – удивленно подняла брови она.

– Рассказав мне, как ты определяла, в какие места можно отправляться грабить, и как и кого выбрать жертвой, – тот уселся обратно в свое кресло.

– Сначала я просто читала в газетах объявления и выясняла, где будут собираться самые большие богачи нашего мира. Богатым, как правило, нравится, когда их видят, и им нравится выставлять напоказ свое богатство, поэтому частные клубы, театры и гала-концерты всегда были подходящими для этого местами. К окончанию этой охоты, признаюсь, мой интерес стал больше касаться тех мест, где мог оказаться Люциус, – она улыбнулась. – Помню, однажды я даже проникла в Малфой-мэнор.

– Ты проникла в усадьбу? – Драко выглядел откровенно шокированным, зная, что после войны отец почти превратился в параноика в вопросах безопасности поместья. И миновать его охранные заклинания было весьма нелегко.

– По-моему, раза два даже, – улыбка Гермионы светилась теперь гордостью.

– Но… зачем? – ошарашено спросил Гарри.

Гермиона глянула на него, и едва заметное изменение ее лица (вместе с самодовольной ухмылкой Люциуса) послужило весьма красноречивым ответом на его вопрос.

– Ты что именно хочешь узнать? Как я туда попала или как конкретно маскировалась? – невинно уточнила она.

– И это тоже. Ты что… вообще не использовала магию, а всего лишь моментально аппарировала? Как у тебя получалось перемещаться незамеченной в людных общественных местах? – казалось, с момента признания Гарри очень интересовали методы ее работы.

– Да как-то вот получалось… Ты же знаешь, что много лет я занимаюсь йогой и боевыми искусствами, и что добавила к этому в последние годы еще и гимнастику с танцами. Я подвижна, легка на ноги, могу компактно вписаться в очень небольшие пространства и перемещаться через крошечные ниши и проходы, но… самое главное, я могу сделать это быстро и тихо, – правдиво пояснила она приятелю.

– Стоп-стоп-стоп… с этого места поподробней. А насколько ты подвижна, Грейнджер? – Драко улыбнулся. – То есть, я хотел уточнить, можешь ли ты задрать свои лодыжки за голову?

– Хочешь посмотреть? – расхохоталась Гермиона.

– Я хочу посмотреть, – пробормотал позади нее Люциус. Она взглянула на него и дерзко подмигнула.

– Может, и увидишь… когда вернемся домой.

– Ладно, не будем отвлекаться от темы, – вернулся к реальности Гарри. – Ты поможешь мне? Согласишься стать приманкой для этой подражательницы?

– Да, но кто не согласится, так это я! – почти закричал в знак протеста Люциус. – Ты слишком многого просишь, Поттер. В любом случае я не позволю ей подвергать себя опасности. Посмотри, что произошло с моим сыном! Нет, Гермиона не пойдет на это! – его яростный протест потряс их всех. Никто не ожидал от хладнокровного Малфоя подобного всплеска.

– Я тоже не собираюсь подвергать ее опасности, Люциус, но Гермиона знает, как защитить себя, и еще она понимает менталитет этой преступницы. Кроме того, она новая подруга самого богатого волшебника в Англии: можно ожидать, что она вся будет просто обвешана драгоценностями, – с надеждой заговорил Гарри, а Люциус фыркнул, закатив глаза.

– Да любой, кто ее знает, знает и другое: Гермиона Грейнджер никогда не соблазнится такими вещами. Я бы, скорей, сделал огромный взнос в ее благотворительный фонд, чем стал бы покупать ей бриллианты, – Люциус уселся на стул, властно положив ладонь на коленку Гермионы.

– Да они ж и не должны быть настоящими… – начал Гарри, но его остановила поднятая рука Люциуса.

– Если моя женщина и пойдет куда-то, обвешанная драгоценностями, это точно не будут поддельные украшения, – он выглядел обиженным и даже возмущенным, что ему посмели предложить нечто подобное.

– Но зато это будет что-то, что бросится в глаза вору, а не настоящая ценность, – парировал Поттер.

– О, я не купилась бы на бросающееся в глаза сокровище, предпочла бы что-то менее яркое, броское, но имеющее при этом немалую ценность. Серьги, золотые пуговицы, драгоценные пряжки для ремней, часы, кольца, ну и браслеты. Всё маленькое, легко снимается и с этим очень легко уйти, – заметила Гермиона.

– Но мы осознанно хотим, чтобы эта имитация привлекала внимание, – парировал Гарри. Люциус же крепко обнял ее, положив подбородок на плечо Гермионе.

– И я серьезно сомневаюсь, что процесс ее сбора добычи будет таким же интересным, как у тебя, – хрипло прошептал ей Малфой.

– Не забывай, к тебе у меня уже тогда было особое отношение, любимый. Со всеми остальными я вела себя гораздо спокойней, – она повернула голову и поцеловала его в щеку, чувствуя, как он прижимает ее к себе сильнее.

– И это чертовски здорово, не хотелось бы убивать их всех. Уж больно хлопотно… – буркнул Люциус.

– Ох… может, вы уже прекратите обсуждать лишь свои отношения и сосредоточитесь, наконец, на нашем общем деле? – Гарри изо всех сил старался показаться строгим и официальным, но правда заключалась в том, что он был бесконечно удивлен ее отношениями с Малфоем, столь явно пораженным ею. – Приближается бал, ежегодный весенний бал министерства. И вы оба должны будете пойти туда, а Гермиона должна выглядеть при этом так, будто она… твоя женщина.

– Да, но никто и не ждет, что моей… хм, подругой будет Гермиона, а не какая-нибудь чистокровная ведьма. Так что, говори конкретно, как она должна выглядеть, Поттер, – сквозь зубы произнес Люциус слово «подруга», которое бесконечно задевало его нервы и которое он вообще терпеть не мог.

«Нет, понятно, а каким я сам описал бы лучше, кто именно она для меня?»

– Ну, это тебе известно лучше, чем мне. Гламурно разодетой и отягощенной кучей драгоценных безделушек, – пожал плечами Поттер.

– Ты что, хочешь, чтобы я выглядела похожей на рождественскую елку? – Гермиона засмеялась. – Как насчет красивого платья и, может, серег или старинного ожерелья? Уверена, что мы сможем найти подходящую бижутерию.

– Нет, никакой бижутерии, – прервал ее Малфой.

– Люциус, ты же понимаешь, это предназначается исключительно для воровки, нам необязательно тратить деньги на дорогие украшения, что послужат просто приманкой!

– В хранилище есть драгоценности, принадлежавшие моей матери, бабушке и более ранним предкам, можешь выбрать оттуда все, что угодно. Поверь, когда я говорю, что чистокровные ведьмы заметят фальшивку, пусть и хорошую, за милю отсюда, – настаивал Люциус. – Я не хочу, чтобы ты это делала, Гермиона, иначе можешь пострадать.

– Со мной все будет в порядке… – она положила руку ему на щеку и посмотрела в глаза, внутри все свернулось тугой пружиной, столько эмоций ее охватило. – Ты же весь вечер не будешь оставлять меня одну, так что никто не сможет причинить мне вред, пока ты будешь рядом.

– Да, это чертовски здорово, что я буду рядом, – он коротко поцеловал ее в губы и посмотрел на Гарри. – А тебе лучше надеяться, черт возьми, что она не пострадает, Поттер, потому что если с ней что-нибудь случится, я возложу ответственность за это на тебя. Учти это.

Гарри слегка вздрогнул, уверенный в одном: ему точно не понравится то, что предъявит ему Малфой за причинение хоть малейшего вреда Гермионе.

– Справедливо. Итак, полагаю, нам следует разработать подробный план.

– Позже разработаем. До бала еще несколько недель, время есть. А прямо сейчас я хочу пойти с Гермионой домой и уснуть в нашей постели. Драко, по-видимому, уже выздоравливает, так что… – безаппеляционный тон Люциуса не допускал никаких возражений.

– Правильно, идите уже. Отец, мудрые слова, – поддразнил его Драко, чьи глаза уже слипались под воздействием снотворных зелий. – Я все равно устал, так что отправляйтесь домой. Ты тоже иди, Поттер. Пока. Передавай своей рыжей привет.

– Хорошо, спокойной ночи, Драко, обязательно скажу про привет Джинни. Гермиона, я приду в субботу, обсудим все более конкретно. Драко, не думаю, что нужно говорить тебе, но будет лучше, если ты ни о чем не скажешь своей жене, – серьезно закончил он.

– С чего бы мне рассказывать ей? – фыркнул Драко, укладываясь на кровати поудобней и повернувшись на бок. – Все. Давайте. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи всем, – Гарри попрощался и вышел из палаты.

– Мы пойдем, Драко. Я вернусь утром. Если не хочешь возвращаться к себе, можешь приехать в поместье, твои комнаты всегда ждут тебя, – негромко произнес Люциус, сжимая руку сына. Казалось, порой он жалеет, что в молодости мало дотрагивался до собственного ребенка.

– Знаю, отец. Приятного вам вечера с Гермионой, – Драко кивнул отцу и сонно улыбнулся. – Знаешь, а она мне нравится, она хорошая, да и всегда была такой, хотя я и относился к ней как к дерьму. Боюсь, она даже слишком хороша для тебя.

– Признаюсь, я с тобой совершенно согласен, – Люциус на мгновение коснулся его плеча, а потом натянул на него одеяло, как делал это, когда Драко был совсем маленьким и постоянно раскрывался во сне. Он любил своего сына больше всего на свете, даже будучи весьма скупым на ласку родителем. – Спокойной ночи, сынок.

========== Глава 18. Нежность ==========

За окном высоко в безоблачном небе уже поднялась луна, обливая мягким светом землю. В поместье Малфоев эльфы усердно занимались уборкой дома, пытаясь угодить своему привередливому хозяину и его новой госпоже, казавшейся им самым добрым существом на свете. В дальнем конце восточного крыла дома Гермиона с Люциусом лежали на кровати в приглушенном свете телевизора. Гермиона не обращала особого внимания на происходящее на экране, будучи слишком занятой: она уставилась в профиль Малфоя, пытаясь расшифровать собственные чувства.

Ей нравилось смотреть на него такого, расслабленного и довольного. Время от времени губы его дергались в легкой усмешке. Люциус действительно любил свой телевизор, хотя Гермиона и знала, что он никогда не признается в этом вслух. Это был их общий секрет, и оба они ценили тот факт, что разделяли его друг с другом. Но любовь ли это? Гермионе нравилось заниматься с ним сексом, она трепетно любила его ласки, любила то, как он на нее смотрит, и ей всегда нравилось, как она могла чувствовать его улыбку поцелуем и чувствовать, когда Люциус счастлив, но было ли это и в самом деле любовью?

На минуту Гермиона представила себе жизнь без него, и сразу же почувствовала, как глаза наполняются слезами. Ощутив в центре груди щемящую боль, она крепче прижалась к нему, уткнув лицо в шею Малфоя.

– Эй, что-то не так? – Люциус почувствовал, что последние полчаса она смотрела на него, а потом внезапно прижалась и уткнулась ему в шею, скрывая свое лицо. Ее поведение было странным, и это немного беспокоило его.

– Ничего, просто обними меня, – тихо сказала она, и рука ее, лежащая на груди Малфоя, сжалась. Гермиона провела ногой по его бедру, и на мгновение он решил, что она хочет перелезть через него. Он крепко обнял ее, проводя ладонями вверх и вниз по спине.

– Гермиона, котенок, что не так? – он почувствовал ее легкую дрожь. – Я сделал что-то, что расстроило тебя? – Люциус не мог больше ни о чем думать, оказываясь рядом с этой женщиной.

– Ты был абсолютно идеален, – она прижалась губами к шее, мягко целуя его.

– Нет, что-то не так, обычно ты ведешь себя по-другому. Скажи мне, что тебя так расстроило, – он потянулся к палочке, что лежала на тумбочке у кровати, и выключил телевизор, чтобы сосредоточиться только на ней.

– Я не хочу, чтобы ты бросил меня, – голос Гермионы глухо звучал где-то у его шеи. А она чувствовала себя идиоткой, слабой и эмоциональной идиоткой, жалуясь ему на подобную глупость. Но он решил выяснить.

– Что? Почему это я оставлю тебя? – Люциус даже немного растерялся и перевернул ее на спину, наклонившись над ее лицом.

“Да что за разговоры?”

– Я не знаю, кажется, я в замешательстве. Просто Драко как-то спросил меня, люблю ли я тебя, а я даже не знаю ответа на этот вопрос, Люциус, и это окончательно запутало меня. Мне так нравится быть с тобой, что одна только мысль о разлуке… о том… – с ее губ сорвалось приглушенное рыдание, а в уголках глаз собрались слезы. – Я… я не могу жить без тебя.

Люциус не знал, что сказать. С одной стороны, раньше Гермиона говорила, что навряд ли сможет полюбить его, но с другой стороны, теперь она рыдала, понимая, что не сможет без него жить. И Люциус оказался ужасно тронут всем этим. Он поймал ее слезы кончиками пальцев и вытер их, отводя волосы Гермионы назад, чтобы было видно ее лицо, в которое он тут же уставился.

– Ты не окажешься без меня, Гермиона. Случившееся между нами произошло очень быстро, и даже несколько сюрреалистично для тебя, полагаю. Нам и всем остальным понадобится время, чтобы привыкнуть к этому. Тебе не нужно осознавать свою любовь ко мне прямо сейчас, милая. Ничего страшного, что тебя мучат сомнения и неуверенность, нет никакой спешки, никто из нас никуда не денется, – он поцеловал конец ее носа и улыбнулся. – Просто пообещай мне одну вещь.

– Что еще? – то ли фыркнула, то ли всхлипнула она.

– Когда ты наконец осознаешь свою любовь, не держи это при себе, скажи мне, – тихо сказал Люциус.

– Когда осознаю? Это довольно высокомерное предположение, – уже успокоившись, нежно поддразнила она, кончиками пальцев поглаживая Малфою переносицу.

– Не совершай ошибок в этом, котенок, я хочу, чтобы ты полюбила меня, я очень хочу этого, и когда ты поймешь это, я хочу слышать это часто, – он слегка куснул ее пальцы, а затем прижался щекой к ладони. Ему нравилось, когда она дотрагивается до него, заставляя чувствовать себя мурлыкающим котом, всегда наслаждающимся ее прикосновениями и желающим большего.

– А ты? – поинтересовалась Гермиона.

– Мое сердце с самого начала принадлежало тебе. У меня нет никаких сомнений, не пытайся заставить меня проверить свои чувства. Я всегда здесь, и всегда готов ждать, когда ты будешь готова, – Люциус чуть не мурлыкал, чувствуя как ее ногти царапают кожу у него на голове.

– Ты еще раз сумел удивить меня, – Гермиона улыбнулась тому, как он двигал головой, чтобы коснуться ее еще сильней.

– А я надеюсь, что это всегда будет так, поскольку ты никогда не перестаешь удивлять меня, – его тело вздрогнуло, когда ее прикосновение вызвало у него озноб. Она же засмеялась и обняла его за шею, притягивая к себе, пока их губы почти не встретились.

– Займись со мной любовью, Люциус, – Гермиона подняла голову всего на дюйм и неожиданно прижалась губами к его рту, сжимая губы Малфоя в поцелуе, таком нежном, что его кожа даже начала покалывать. Он ответил на поцелуй, как всегда желая, чтобы она почувствовала его. Он любил ее, ни на секунду не сомневаясь в этом, потому что никогда никого так не любил, никогда не чувствовал ничего такого, что чувствовал к ней, пусть и не решаясь поверить этому, поскольку произошло это так неожиданно, так быстро и легко.

Может быть, он не был готов признаться Гермионе в любви, но он мог показать ей, что она значила для него своими прикосновениями, своими поцелуями, своей жаждой ее тела. Его руки легко касались ее кожи, ласково поглаживая ее от шеи до бедер медленным движением вниз, затем поднимаясь, обхватывая ее грудь и нежно сжимая ее. Их поцелуй вызывал у него больше эмоций, чем когда-либо произнесенные им слова. Люциус ни разу не был святым, и, конечно, в его прошлом были женщины, много женщин, но ни одна, в том числе, и его жена, не вызывали у него таких глубоких эмоций. Долгое время он даже считал себя неспособным к романтической любви, и потому был благодарен за то, каким она сделала его.

Он долго ласкал соски, проводя по ним кончиками пальцев. Гермиона выгнулась от этих прикосновений, молча прося о большем, пока ее язык танцевал вместе с его. Потом Люциус неохотно отпустил ее губы, чтобы нежно поцеловать ее в подбородок, опускаясь к шее. Люциус скользнул по ее ключицам еще ниже, в сладкую долину между полушариями груди. И был опьянен сладким, естественным ароматом ее кожи. Затем ему в рот попал напрягшийся сосок, умоляющий о внимании. Малфой медленно облизал его, поиграв языком, прежде чем вобрать в рот, пока его пальцы играли со вторым, возбуждая его и подготавливая к ласкам ртом.

Несколько долгих мгновений он продолжил ласкать ее грудь, чередуя их одну с другой, прежде чем медленно пробраться к телу. Он водил губами по талии, покусывал мягкость живота, целовал изгиб бедер. Все это время Гермиона чувственно двигалась под этими блуждающими губами, потягиваясь и изгибая тело в томных подрагиваниях от вздохов и тихих постанываний. Наконец Малфой раздвинул ей бедра, целуя в самую сердцевину.

И услышал громкий вскрик, чувствуя, как она толкулась навстречу его губам. Он пощекотал влажную расщелину кончиком языка, почувствовав первый вкус ее привычного нектара, прежде чем зарыться еще глубже и найти ту жемчужину, которая была центром ее удовольствия. Он поиграл с ней, щелкая языком, кружа вокруг нее и нежно посасывая, чувствуя, как Гермиона покачивается навстречу его рту. Как дрожит от его губ, как больно царапает его ногтями.

Впившись в его плечи пальцами, она потянула его наверх. А потом даже обвила руками и ногами, притягивая еще ближе.

– Гермиона… – простонал Люциус, медленно погружаясь в ее жар, губы его до сих пор были влажными от ее желания. Он закрыл глаза и откинул голову назад, когда медленно отодвинулся, а затем снова толкнулся вперед сквозь тугую, сжимающую его плоть.

– Поцелуй меня, пожалуйста, мне нужно, чтобы ты поцеловал меня, – она обхватила его шею и наклонила голову, пока их губы не встретились, возвращая обоих в медленный, нежный поцелуй. – Я хочу ощутить тебя внутри, когда буду кончать…

Он не мог понять, что вдруг сделало ее такой слабой, но понимал, что и сам хочет этого поцелуя, что откровенно нуждается в нем. Он просто почувствовал, что Гермионе нужно сейчас ощутить эту связь с ним, осознать, как сильно он заботится о ней, как готов продемонстрировать ей все это.

Он неспешно двигался внутри нее, и член медленно скользил в ней, так же, как и хозяйничал у нее во рту его язык, создавая невероятно приятные ощущения. Это был далеко не лучший секс из уже случившегося у них, но он, безусловно, был самым чувственным. Между ними царило сейчас так много эмоций, потребностей и какой-то уязвимости, смешивающихся со страстью, что все это порождало поистине горячечное желание. Почувствовав приближение собственной кульминации, Люциус отстранился от губ Гермионы и уставился ей в глаза, продолжая неукротимо двигаться. Переполнявшие его слова продолжали висеть на кончике языка так же, как и душившие его эмоции, но все они так и остались несказанными.

Гермиона же дрожала в руках Малфоя, влагалище яростно пульсировало вокруг его члена, и уже скоро она достигла пика: ноги задрожали, а спина ее изогнулась почти колесом. Ощутив это, он не стал дольше ждать и присоединился к ней, с мягким стоном проливаясь в любимое лоно, прежде чем тяжело упасть на нее, охваченный самым настоящим блаженством. Гермиона никогда не протестовала, когда он оставался после занятий любовью лежать на ней, наоборот, она оборачивалась вокруг него и крепко обнимала, нежно поглаживая его спину и волосы, падающие на нее сверху. И сейчас он тоже улыбнулся и вздохнул, когда почувствовал, как пальцы Гермионы пробежались по его волосам.

– Ну как? Теперь чувствуешь себя лучше? – тихо спросил он, переместив свой вес так, чтобы ей не было тяжело.

– Когда ты занимаешься со мной любовью, я всегда чувствую себя замечательно, – пробормотала она в ответ. – Думаешь, сегодня я проявила неуместную уязвимость?

– Нет, – он усмехнулся. – У каждого есть свои моменты слабости, котенок. Свои моменты растерянности, от которой не скрыться, – он приподнялся на локтях и посмотрел на нее сверху вниз. Щеки Гермионы покраснели, а губы распухли. Ее волосы спутались вокруг головы бешеным комом, но для него она по-прежнему оставалась самой красивой женщиной, которую он когда-либо видел. – Я так же, как и ты нуждаюсь в проявлении эмоций, это заставляет меня чувствовать себя нужным, и только так я могу дать тебе то, что тебе и впрямь нужно.

– Ты единственный мужчина, который когда-то давал мне то, что мне нужно. Ты делаешь меня счастливой, и я чувствую себя заполненной, как никогда раньше. Меня даже немного бесит, что я слишком много думаю обо всем этом, – ее брови хмурились, когда она заговорила, и Люциус провел кончиками указательного пальца по ее губам.

– Тогда не думай об этом слишком много, по крайней мере, о том, что тебя бесит. Я тоже рад, что делаю тебя счастливой, Гермиона, потому что и ты делаешь счастливым меня. Счастливее, чем когда-либо, – затем он поцеловал ее, слегка коснувшись губами губ, прежде чем скатиться и уложить их под одеяло. Он перевернул Гермиону на бок, а затем улегся позади и крепко обнял ее. – Все будет хорошо. Вот посмотришь, у нас все будет хорошо, и я думаю, что то, что у нас есть, что у нас еще будет, удивит и нас, и всех остальных, прежде чем все это подойдет к своему окончанию. – Люциус чмокнул ее в затылок, а Гермиона прижалась к нему спиной.

– Просто держи меня крепче и не отпускай, – сонно пробормотала она.

– Да с большим удовольствием!

========== Глава 19. Событие ==========

– Мне оно не нравится, – заметил из ванной Люциус. Он стоял перед зеркалом, теребя галстук, и хмурился, глядя на свое красивое лицо.

– Но ты же сам выбрал это платье, помнишь? – напомнила Гермиона, надевая атласные открытые туфельки на шпильках. Она поднялась и разгладила бронзовую атласную полоску ткани на своей фигуре, любуясь низким вырезом на спине.

– Нет, ты выглядишь хорошо, чтобы съесть тот факт, что я думал о нем с тех пор, как ты надела его, – глаза Малфоя опустились, когда он бросил обжигающий взгляд в ее сторону. Гермиона действительно выглядела просто потрясающе в дизайнерском платье, сшитом специально для нее. Платье идеально облегало каждый изгиб фигуры, а цвет лишь оттенял золото в ее глазах и огненные блики волос. Она поправила локоны, которые длинным шелковым занавесом свисали через плечо, вызывающе завиваясь ниже шеи. Она выглядела прекрасно, и Люциус был благодарен судьбе, что теперь эта женщина принадлежит ему.

– Ты же не станешь мешать мне перед балом, Люциус. Так что можешь сменить этот взгляд прямо сейчас, – увещевала Гермиона, хотя и не могла побороть улыбку на губах. Ей нравилось, когда он смотрел на нее так, словно никогда не видел ничего прекраснее.

Об этом она и не мечтала, но перед балом сегодня он бросил на нее острый взгляд, который сообщил, что ей предстоит не спать до самого утра.

– Я имел в виду, что мне не нравится твоя охота на эту сумасшедшую, – сказал Люциус, завязывая галстук в идеальный бант и наконец отворачиваясь от зеркала, чтобы посмотреть прямо на нее.

– Я знаю это, – тихо сказала она. – Но ее нужно остановить, она опасна, любовь моя, – она пересекла комнату и обняла его за шею, прижимаясь к нему. – Я знаю, что ты беспокоишься обо мне, но не стоит волноваться. Я могу позаботиться о себе, могу защититься, если понадобится, с помощью магии или без нее. И обещаю, что буду осторожна.

– Тебе же лучше, если бы я не столь беспокоился о происходящем, – он наклонил голову и нежно поцеловал ее, не осмеливаясь надавить еще сильнее, чтобы не потеряться в прикосновении ее губ, как делал это всегда.