Текст книги "Второй шанс (СИ)"

Автор книги: Smaragd

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Грюм опустил глаза в пол и задумался, постукивая пальцами по дубовой столешнице. И что же делать с этим упрямым мальчишкой?

====== Глава 7. Сириус ======

Римус Люпин бежал из последних сил. Чтобы не сбивать готовое прерваться дыхание, он старался не пускать в сознание мысли о трёх могучих преследователях, гнавших его «полумесяцем» вот уже добрую четверть часа по заваленной лесной чащобе. И о том, что до пункта конечного назначения ещё бежать и бежать. Римус явно переоценил свои силы, не сопоставил с собственными физическими возможностями душившую его ярость, жажду мести и желание помочь юному другу и бывшему ученику. Но теперь уже поздно было жалеть о своём благородном поступке, и единственное, чем он мог подарить самому себе надежду на благополучный исход этого променада – как можно сильнее толкать своё напружиненное тело к конечной цели забега и не забывать следить за дыханием. Вдох – лапы – лапы – вдох – лапы – лапы – вдох... И, по возможности, уворачиваться от бурелома. А ещё перепрыгивать канавы и кочки. В общем, так тяжело беготня по лесу ему ещё никогда не давалась. «С-та-ре-ю боль-ше-не-бу-ду-иг-рать-в-до-го-нял-ки ес-ли-вы-жи-ву-у».

Фенрир и двое его приятелей тоже, надо сказать, были не в лучшей форме, учитывая последние бои и их андеграундное положение. Однако, судя по медленно, но фатально приближавшемуся тяжёлому зловонному дыханию, оставшиеся члены банды Сивого чувствовали себя гораздо увереннее Лунатика. Кроме того, они втроём загоняли одинокого “собрата по несчастью”, осмелившегося (с перепоя, что ли?) бросить им прямо в морды нелепый, и от этого ещё более обидный, вызов. И, наконец, любому, кто когда-нибудь бегал на длинные дистанции по пересечённой местности наперегонки с волками-людоедами, известно, что догонять всегда почему-то легче, чем убегать, и, уж во всяком случае, безопаснее.

Римус Люпин сдавал. Он уже сбивался при счёте бросков своих натруженных лап, с помощью которого подгонял почти отказывающие мышцы, не позволяя им дать слабинку ни на долю секунды. Вдалеке стала различима тёмная точка – вход в заброшенную шахту, в которой мракоборцы устроили хитрую магическую ловушку для Фенрира и его дружков, не побрезговав для надёжности и дюжиной обычных маггловских капканов.

Каких трудов Поттеру стоило выследить эту неуловимую, проклинаемую во всех уголках Англии, троицу оборотней, ставших после нападения на Уизли ещё более осторожными, Люпина не интересовало. Однако когда сын его покойного друга Джеймса изложил план поимки поредевшей, но от этого не ставшей менее опасной и лютой, банды Сивого, Люпин, не задумываясь, согласился помочь. Только лишь взглянул на Сириуса, как бы спрашивая его одобрения. Блэк хотел было предложить вместо Люпина свою кандидатуру на роль зайца, но сообразив, что Фенрир вряд ли станет преследовать пса так же самозабвенно, как ликантропа-скэба (1) , поддержал участие друга в этом опасном мероприятии.

Теперь Бродяга Блэк в своём анимагическом образе наблюдал с утёса за проходившей у подножия погоней. Жадно ловил острым собачьим зрением каждое движение Лунатика, с бешеной скоростью спешившего к аврорской ловушке. Сириус даже не предполагал, что его Римус на такое способен. Тщательно и весьма успешно сдерживавшиеся много лет волчьи инстинкты теперь были отпущены на свободу, подхлёстнуты съеденной пару часов назад живой курицей – и оборотень Люпин почти не уступал преследовавшим его «собратьям», упивавшимся своей кровожадностью и подкреплявшим энергию мышц человеческой плотью. Почти не уступал. Но этого “почти” вполне могло хватить, чтобы сделать стремительный забег Лунатика от потерявших в пылу погони осторожность преследователей последним забегом в его жизни.

Вот Люпин чуть оступился, споткнувшись о ветку, его гонители не позволили себе такой оплошности. Сердце Бродяги сжалось и пропустило удар. Он заметил, как один из оборотней существенно прибавил темп и бежал теперь почти бок о бок с Люпином, но не хватал бестолково зубами уже досягаемую жертву, а явно намечал на теле преследуемого наиболее уязвимое место. Двое других волков слегка расступились, давая вожаку простор для броска. «Сейчас Сивый прыгнет!!!» – взорвалось в голове у Блэка – и уже через секунду большой, цвета ночи, пёс летел со всех ног на помощь другу. «Успеть! Не промахнуться!» – стучало в висках.

Волки-загонщики, уже мысленно рвавшие на куски свою жертву, даже не заметили скатившуюся откуда-то сбоку чёрную тень. Фенрир издал боевой рык и напрягся перед решающим ударом. Мощный прыжок!.. И в этот момент в него кайтеном (2) врезался неожиданный противник, вцепился в плечо. Бродяга целился в шею, но промахнулся. На помощь вожаку, не задумываясь, бросился юный Кассий, схватил чёрного пса поперёк спины. Фенрир вывернулся из сомкнутых собачьих челюстей и заклацал зубами по горлу чужака, путаясь в густой шерсти. Мёртвая хватка в таком бою была бесполезна – Сивый хорошо это знал. Надо было рвать врага как можно сильнее, причиняя больше увечий.

Не заметив случившегося у себя за спиной, Люпин на последнем дыхании влетел в подготовленную пещеру: “Неужели дотянул?!”, и постарался сам не попасться в ловушки мракоборцев. Третий оборотень, разгорячённый погоней и предвкушавший лёгкую победу, ворвался в ловушку секундой позже. Его дикий визг оглушил Римуса.

*

– Ушёл! – доложил запыхавшийся Корнер, подбегая к Поттеру и Люпину, склонившимся над телом чёрного пса.

Косматая тяжёлая голова Бродяги покоилась на ладонях Римуса. Собачьи глаза были широко распахнуты и, не мигая, смотрели прямо перед собой. Когда Люпин закрыл их покойному, Поттер чуть не разрыдался от возмущения. “Что ты делаешь? А если ему ещё можно помочь?”

Римус словно услышал невысказанный вслух упрёк и тихо прохрипел:

– Его уже нет, Гарри. Я чувствую. – Он поднял голову и, начав непроизвольно обращаться, протяжно завыл от невозможности оплакать мёртвого друга человеческими слезами.

Поттер увидел полные ужаса глаза Майкла, наблюдающего превращение бывшего учителя в волкоподобного зверя над телом погибшего Блэка. И только это не позволило душившим крестника Сириуса рыданиям вырваться наружу. Поттер поднялся с колен, встряхнул Корнера за плечи:

– Майкл, тебе здесь нечего делать, пойдём.

Тяжёлый взгляд Поттера непроизвольно упал на жалобно поскуливающего Кассия, лежащего неподалёку. Фенрир Сивый, судя по тому, как легко смог он оторваться от аврорской погони, пострадал не сильно. А вот выскочке Клохауну серьёзно досталось от Бродяги Блэка, а потом и от подоспевших мракоборцев: оборотень истекал кровью, его конечности были неестественно вывернуты, кажется, отсутствовало ухо. Но он был жив, и легендарная ликантропская живучесть давала шанс на то, что ему можно помочь. Поттера передёрнуло от отвращения.

– Он твой! – резко и тихо выдохнул Поттер Люпину.

– – – – – – – – – –

(1) (англ. scab букв. парша) – штрейкбрехер, бранная кличка.

(2) смертник-торпеда.

====== Глава 8. Сердце волка ======

– Что ты? Это же я – Северус. Успокойся. – Снейп с трудом удерживал метавшегося в его крепких объятиях Поттера. Тот что-то кричал и отбивался, как от смертельной опасности. – Тише, тише, мой мальчик. Мой мальчик, тише, – Снейп голосом пытался успокоить разбушевавшегося аманта, в сумасшедшем взгляде которого постепенно стало появляться понимание... Тот обмяк на постели. Только тогда Северус ослабил хватку. Молодой любовник прижался к нему вздрагивающим телом и уткнулся лицом в обнажённую грудь Северуса. Прошло довольно много времени, прежде чем он окончательно успокоился от нежных бережных ласк Снейпа. В такой ситуации было глупо настаивать на продолжении.

– Не расскажешь, что тебе приснилось, Гарри? – Снейп осторожно заглянул ему в глаза. – Легче станет.

– А если не станет? – Поттер сел на кровати, глубоко вздохнул. – Не хочу, чтобы тебе тоже начало сниться такое. – Он встал и набросил халат, спросил, видимо, стараясь сменить неприятную тему: – Ты, кажется, неплохо общаешься с Римусом?

Снейп неопределённо пожал плечами:

– Мальчики выросли и стали лучше понимать друг друга. Тем более что этих мальчиков остаётся всё меньше и меньше... Лунатику сейчас хреново – помогаю ему, чем могу. Правда, не очень действует, – мастер зелий имел в виду собственные изобретения против ликантропии. – Но лучше, чем совсем ничего. – Поттер согласно кивнул. – И ему, кажется, приятно поговорить с тем, кто помнит Сириуса с детства. – Снейп смутился, добавил удручённо: – И Джеймса.

Поттер снова кивнул. “Приятно поговорить? Мародёров почти не осталось, и последний из них решил повнимательнее присмотреться к слизеринцу Нюниусу? Впрочем, Люпин всегда был настроен по отношению к Снейпу нейтрально, а в последние годы они почти неплохо ладили. Как и Бродяга, и Сохатый... В последние годы... Да, мальчики выросли”.

– Я опасался, что Люпин не выдержит смерти Сириуса, – на имени погибшего крёстного голос Поттера дрогнул, – но он молодец, держится. Выглядит, правда, ужасно.

– Римус нужен сейчас Рону Уизли и его дочери. Никто не поможет им лучше Люпина на первых порах. – Снейп задумался. – Жаль, что я почти ничего не могу сделать: ликантропия – очень сложная проблема. Рон и Роза ведь уже пережили полнолуние. Тебе известно, как они?

– Если честно, то без подробностей. – Поттер налил себе в бокал сок, начал пить небольшими глотками. – Рон, вообще, на эту тему не хочет говорить. Гермиона рассказала, что всё было просто ужасно. А с Розой почему-то гораздо легче вышло.

– Это из-за возраста, – со знанием дела пояснил профессор. – Дети-ликантропы вообще оборачиваются, как дышат. Римус говорит, что в детстве, до полового созревания, он чувствовал себя не так ужасно, главные проблемы начинаются из-за гормонального всплеска – волчонок превращается в волка. Ну а взрослым совсем тяжко: организм воюет сам с собой, а мозги – тем более.

– Сок будешь? – спросил Поттер и серьёзно задумался.

Следующим утром за завтраком он поинтересовался у Снейпа, существует ли всё-таки более-менее реальный способ лечения оборотней.

– Конечно же, нет! – удивлённо ответил опытный зельевар, восприняв вопрос почти как сомнения в его профессионализме. – Сказки и легенды. Я занимаюсь этим вопросом, но не факт, что доживу до положительного результата. – Печально усмехнулся он.

– Но я помню, как ты давно что-то рассказывал про какой-то удивительный способ, – напомнил Поттер.

Снейп поморщился:

– Это не способ, а древний рецепт, я его как раз отыскал тогда случайно в совершенно ненаучном источнике. И не уверен, что он имеет отношение к реальности.

– И что за рецепт? – Поттер был настойчив в своём любопытстве.

– В Министерстве в Отделе Тайн хранится изъятый у бедного зельевара манускрипт, который, между прочим, недёшево ему достался в своё время, – Снейп говорил, будто о ком-то постороннем, и, кажется, подтрунивал над аврором. – Можешь взять эту библиотечную книжонку и почитать на досуге. – Он поджал губы.

Поттер заглянул ему в глаза, положил руку на его колено, медленно двинул её выше, заговорил бархатно и проникновенно:

– Ты хочешь, чтобы я выкрал его для тебя, мой господин, или поднял твоё настроение другим способом?

Сердиться на шального мальчишку Снейп не мог даже в шутку, но продолжил игру в обиженного буку.

– Расскажи, пожалуйста, у тебя же отличная память. – Если хотел, Поттер умел уговаривать не только голосом. Он уселся Северусу на колени и начал тереться ягодицами. Минута синхронных стонов – и Мастер зелий сдался – успокоить такой стояк можно было только одним способом. Поттер, устроившись на полу, взял в рот и справился очень быстро, проглотил всё до капли и хитро, немного пьяно улыбнулся Северусу, чьё тело ещё продолжало дёргаться от судорог наслаждения: – Пожалуйста, расскажи.

– Там очень сложный состав. Смысл такой... – Воодушевился тот рассказом, запуская ладонь в брюки Гарри и наблюдая за тем, как у него от предвкушения оргазма темнеют глаза и как он закусывает губу, поддавая в кулак Снейпа. – Варится зелье, главный ингредиент которого – сердце инфицировавшего оборотня. Причём, добытое не простым убийством, – глаза Снейпа возбуждённо засверкали, – этот оборотень должен сам отдать своё живое сердце, представляешь!

– Чума-а-а! – с сомнением восхитился аврор и кончил. Если бы он не знал, кто такой Северус Тобиас Снейп, то принял бы сейчас этого странного мужчину, дрочившего ему под рассказ об сердце оборотня, за сбежавшего из психбольницы. “Не суди о людях по их внешности и тому бреду, который они часто несут, – однажды научил сына Джеймс, а от себя Поттер-младший добавил: – А суди по их знаниям, поступкам и тому, что они умеют в сексе”.

– Ещё требуется особый кинжал, – рассказ Снейпа втекал в более материальное русло, – не знаю, существует ли он на самом деле.

“Ну, вот! А кто знает?” – Воспрянувший было Поттер удручённо сник.

– Кинжал древнего тигерна Белга. Носит имя Центессима Люпус – «Сотый волк»! – с выражением выговорил Снейп. – Это очень печальная сказка. Считается, что она повествует о начале рода ликантропов. Слушать будешь?

Поттера тема чрезвычайно интересовала. Но даже если бы это было и не так, он с удовольствием предоставил бы профессору возможность блеснуть редкими знаниями перед благодарной аудиторией – тот в такие моменты выглядел чертовски сексуально!

– В стародавние времена, – продолжал Снейп трагическим тоном с определённой долей иронии, – жила-была ведьма по имени Хорса (кстати, реальный исторический персонаж, так же как и тигерн Белг), которая умела превращаться в волчицу. То есть, говоря современным языком, была сильным анимагом, – учительский тон особо удавался Снейпу. Его в такие мгновения хотелось прижать к кафедре, снять ему брюки и показать, на что способен язык усердного ученика... И пусть только попробует поставить что-то ниже «Превосходно! Ещё, мой мальчик, ещё! У тебя восхитительное горло! Миллион баллов Гриффиндору!»... – Эта ведьма имела неосторожность влюбиться в предводителя племени магглов Белга, – рассказчик презрительно поджал губы, – который не обращал на девушку никакого внимания. Тогда Хорса дала любимому приворотное зелье и провела с ним ночь, со всеми вытекающими последствиями. Ну и нравы были в стародавние времена! – Снейп выразительно взглянул на Поттера, тот ответил лёгкой улыбкой, впрочем, быстро сбежавшей с его лица. – Но, когда утром действие любовного напитка закончилось, тигерн с позором прогнал колдунью. Сердце несчастной было разбито, и она наложила на владения Белга сильное проклятье. Умели наши пращуры колдовать!

Глядя на увлёкшегося рассказом Снейпа, Поттер не удивился бы, если бы вдруг узнал, что Хорсой звали пра-пра-пра-бабку мастера зелий.

Северус продолжал:

– Волки должны были собирать для Хорсы кровавую дань с селения жестокосердного правителя до тех пор, пока он самолично не убил бы сто волков одним ножом. И начались зверские нападения на скот и людей. Поселение Белга пришло в упадок. Люди в ужасе молили о защите, и тигерн вышел на охоту. – Вид внимательно слушавшего его рассказ Гарри заставил Снейпа умилиться. – От прежних войн и турниров у Белга остался проверенный боевой нож – “кинжал милосердия”, которым рыцарь добивал противников в бою. Этим кинжалом Белг и начал уничтожать волков, нападавших на его народ и стада. Прошло немало времени, прежде чем грозный тигерн прикончил почти всю заклятую сотню. Остались лишь два волка, и он выследил их. Проникнув в логово своей бывшей любовницы Хорсы, Белг не пожалел ведьму и вонзил в её сердце кинжал. Обыскивая логово, он нашёл в куче тряпья и шкур младенца, девочку. Тигерн догадался, что это была его родная дочь от Хорсы и не смог завершить страшное заклятье. Он отнёс ребёнка в своё селение и воспитывал, как подобает отцу. – Снейп с сожалением показал Поттеру кивком головы на остывший завтрак, но тот нетерпеливо отмахнулся. – Когда девочка выросла, то страшный ущерб от нападений волков возобновился. Люди снова жили в слезах и страхе, вернулась нищета. Однажды дочь призналась отцу, что она, помимо своей воли, в лунные ночи обращается волчицей и совершает жуткие злодеяния. Девица слёзно молила Белга смертью избавить её тело и душу от ужасного недуга. Потому, что не было иного способа прекратить мучения людей и её собственные. Отец долго не мог решиться поднять руку на единственное дитя. Тогда несчастная обернулась перед ним чудовищем и Центессима Люпус, заклятый кинжал, пронзил её сердце. Свершивший страшный суд отец не смог терпеть свою горькую участь и “кинжал милосердия” ещё раз испил горячей крови – из сердца самого Белга. Тут над окрестностями раздался печальный пронзительный вой. Это душа Хорсы приняла последнюю плату за свои унижения – жизнь сотого волка. А дочь их очнулась. Центессима Люпус исцелил её и превратил сердце оборотня в человеческое. Так-то, милый мой. – Снейп громогласно рассмеялся, довольный произведённым на видавшего виды аврора впечатлением. – Только вот иногда в её роду стали рождаться детишки, которых надёжно прятали в лунные ночи.

– Да ну тебя, Северус! – Поттер сконфуженно толкнул его в плечо, не желая признаваться, что пересказ старинной легенды не на шутку его заинтересовал.

– Вот этот Центессима Люпус, если он, конечно, действительно существует, и нужно использовать для излечения от ликантропии. – Профессор решил всё-таки продолжить завтрак и волшебной палочкой навёл порядок за столом. – Кинжал Белга надо обработать зельем, приготовленным на основе крови больного ликантропией и добровольно отданного сердца оборотня (покажите, где водятся такие сознательные ликантропы?!) – и он готов к работе! – Снейп так драматично взглянул на Поттера, будто намазывал джем на тост не обычным ножом, а этим самым кинжалом милосердия. – Там ещё много важной словесной белиберды, – он неопределённо взмахнул рукой, – которую я не учил наизусть. А в итоге рекомендуется аккуратно и очень точно разрезать старые шрамы больного, нанесённые ему оборотнем – и, когда эти шрамы заживут снова, их владелец излечится.

Поттер слушал очень внимательно.

– Но есть одна загвоздка, – продолжал Снейп. – Если такой кинжал оборотень воткнёт в собственное сердце, – он сделал выразительную паузу, представляя в красках описываемый процесс, а Поттер поёжился от выражения сосредоточенности на его лице, – то он сам станет бессмертным и возымеет какую-то особенную власть над людьми. Или что-то в этом роде... Обычный трёп о вселенском владычестве. Легенды! – снисходительный тон профессора в конце оригинального повествования был весьма кстати. – Поэтому Отдел Тайн и хранит все материалы по данному вопросу особо тщательно: боится, что падкие до власти ликантропы замучают Министерство несанкционированными визитами.

– Да-а-а, – протянул Поттер задумчиво, – Отдел Тайн умеет хранить свои секреты.

*

Поттер в последний раз быстро пробежал глазами по тексту старинного манускрипта. Точно то, что он и искал! Столько ночей потрачено на нелегальные поиски этого засекреченного свитка – и вот он держит в руках подробное описание сложного древнего обряда, способного якобы излечить от ликантропии. Интересно, сие кому-нибудь действительно удалось или это только теоретические разработки? Вроде попавшихся ему попутно рецептов выращивания василисков из петушиных яиц. Хорошо, что он не отложил свои тайные искания в долгий ящик, потому что, как выяснилось из найденного текста, обряд почти терял свою эффективность после нескольких обращений заражённого человека в волка. Чем дольше жил оборотень – тем оставалось меньше шансов его излечить. “Если шансы вообще есть”, – хотел подколоть самого себя аврор, но решил, что будет твёрдо верить в благополучный исход своей затеи – другого выхода у него не было. У Поттера оставалось совсем мало времени, чтобы помочь Рону, но он знал, что успеет.

Ещё следовало забрать Центессима Люпус, кинжал тигерна Белга, который Поттер сумел разыскать в отделе магического оружия. Старый стилет – пятнадцатидюймовый мизерикорд с эфесом, рукоять которого была отмечена 99 насечками, а на навершии красовалась голова оскалившегося волка, испивший крови многих славных рыцарей и свирепых хищников, просто лежал среди разнообразных малозначительных образцов холодного оружия, принадлежащего когда-то магам. Редкие, а также особо опасные экспонаты хранились специальным способом, интересовавший же Поттера кинжал даже не имел ножен, был завёрнут в ветхую льняную тряпицу. Поттер наверняка пропустил бы находку, если бы его внимание не привлекло вышитое на ветоши изображение собачьего следа. Или волчьего? Кто ищет – тот всегда найдёт!

Он тщательно подготовился к изъятию артефакта. Принесённый с собой обычный кухонный тесак довольно легко превратился с помощью Джеминио в копию “Сотого волка”. Теперь “Редуцио!” – и уменьшенный до размеров зубочистки кинжал легко мог поместиться в нагрудном кармане. Поттер огляделся: не оставил ли за собой нечаянных следов, не совершил ли обидный промах? Слишком многое приходилось учитывать и контролировать, тайно проникая в особо секретный отдел Министерства.

В дверях хранилища стоял Седрик Диггори. Волшебная палочка Старшего следователя была направлена на Поттера.

– Почему-то я не удивлён, что вижу именно тебя, Поттер, – ровно и тихо произнёс Диггори, но едва различимая дрожь в его голосе выдавала с трудом сдерживаемое волнение. – Мало кому под силу многократно обвести вокруг пальца министерскую охрану и успешно обезоружить секретную защиту тайного хранилища. Это место зачаровано такими специалистами, что, даже имея на руках легальный допуск, всё время опасаешься подпалить свою задницу неловким движением или звуком.

“А нечего совать задницу куда не надо!” – чертыхнулся про себя застигнутый на месте преступления.

– Я вовремя вспомнил, Гарри, что последними охранными разработками занимался твой отец. А когда понял, какой именно раздел интересует грабителя, то решил лично убедиться, что как раз тебя здесь и увижу.

– Вопросов нет, Седрик. – Поттер попытался принять безмятежный вид. – Не зря именно тебя назначили Старшим следователем.

– Если ты сейчас же положишь на место то, что... украл, – Диггори не сразу решился на это обвинение, – то я обещаю просто незаметно вывести тебя из хранилища, – словно уговаривал он.

– И забудешь, что я здесь был? – не верил Поттер в доброту следователя, но, казалось, был почти готов согласиться с предложенным условием.

Диггори замялся, однако ответил:

– Никто, кроме меня, не в курсе, что это – именно ты. Могу догадаться о причинах, вынудивших тебя нарушить закон. И сделаю всё возможное, чтобы не давать инциденту ход. Если ты, Гарри, пообещаешь впредь держать себя в рамках закона и служебного долга.

Поттер, поразмыслив, кивнул:

– Спасибо, дружище. Ты, наверное, прав. Я совершил ошибку. Лучше мне вернуть всё на место. – Он вытащил из кармана свиток и повернулся к полке. – Но дело в том, господин Старший следователь, что... я... – протянул Поттер, растягивая слова и почти извиняясь, – не могу этого сделать! – закончил он скороговоркой.

Палочка взметнулась в его руке, словно молния: “Остолбеней!”

Диггори среагировал мгновенно: “Экспеллиармус!”, бросил в Поттера пару Вердимилиусов и, завершив контратаку Инкарцеро, кинулся к выходу.

Отражающее Седрика получилось таким сильным, что оглушённый аврор отлетел на несколько метров, врезавшись в стеллаж с чем-то хрупким. Одна молния задела его, от второй он успел прикрыться щитом. На него обрушился целый град бьющихся склянок. Связывающее Поттер ловко отвёл и бросился вдогонку за догадливым и проворным пуффендуйцем.

Диггори оглянулся на бегу именно в тот момент, когда его в спину толкнула зелёная вспышка Авады. Слух сыграл с ним последнюю шутку: завершения смертельного удара (“...Кедавра”) он так и не услышал.

– Какого чёрта, Диггори?! – Упав перед мёртвым телом на колени, Поттер со всей силой ударил ладонью по каменному полу. Потом резко поднялся, встряхивая ушибленную руку, и, подбирая палочку мёртвого соперника, не оглядываясь, стремительным шагом направился к лифту.

– Ничего личного, Седрик, – бросил он сжатыми до судороги губами.

*

– Почему ты его не берёшь? – раздражённо спросил у Поттера Корнер.

Майкл в последнее время сильно похудел и был бледен. Глаза, воспалённые от бессонных ночей и отсутствия отдыха, которого он сам сознательно себя лишал, делали его похожим на шурина и племянницу, страдавших тяжёлым недугом. Он работал по шестнадцать часов в сутки, а оставшиеся восемь проводил у Уизли, но Поттер и не думал напоминать подчинённому о необходимости хоть иногда делать передышки, так как по себе знал, что смертельная усталость – лучшее лекарство от горя.

– О Сивом так много теперь известно! – Майкл ни в чём не мог упрекнуть своего начальника и друга, но не понимал его планов. – Столько информации мы не имеем ни об одном другом оборотне! – Он был вне себя от гнева. – Так почему же ты медлишь, Гарри? Ты ведь тоже ненавидишь этого выродка! Хочешь дождаться, пока он заметёт следы? Или соберёт новую компанию для своих развлечений? – Корнер под тяжёлым взглядом Поттера чуть сбавил обороты. – Если бы у меня был хоть один шанс справиться с ним в одиночку – ни за что не тратил бы время впустую. Но не хочу дарить Фенриру в качестве десерта ещё одного Корнера.

Поттер просто не мог ответить резкостью или приказным тоном.

– Успокойся, Майки, – сказал он почти мягко, – без тебя вся оперативная работа накрылась бы медным тазом. И я рад, что у тебя хватает ума и мужества не лезть в пасть к Сивому, – Поттер понимал, о чём говорит. – Я знаю, как ты ждёшь его ареста. Но у меня несколько другие планы в отношении этого бешеного урода.

Майкл чуть не взорвался от возмущения, но Поттер его перебил:

– Я всё сделаю как надо. Потерпи. Ты будешь доволен, обещаю. Верь мне. Ты же мне веришь?

Многочисленные тайные агенты, осведомители и мракоборцы обложили самого опасного оборотня Англии со всех сторон. Арест можно было совершать в любой момент, но Поттер, руководивший особой группой, созданной при Аврорате, не отдавал такого приказа.

*

Невесомые снежинки залетали в приоткрытое окно. В необжитой комнате было прохладно, и узорчатые льдинки успевали недолго покружить внутри помещения, прежде чем превратиться в мокрую пыль. “Хорошо, что мы успели прийти до снега, – подумал Поттер, закрывая окно, – а то со следами пришлось бы возиться ещё дольше”. Он обвёл комнату взмахом волшебной палочки, убирая ненужные запахи: “Мундус ускадор!” Ё(1) И пошёл на кухню готовить чай. Напоил маленького мальчика, которого привёл с собой в пустующий дом, чаем с оборотным зельем и сонными травами, переодел ребёнка в чужую одежду, одновременно натёр его особой жидкостью из флакона, и уложил на кровать, накрыв одеялом почти с головой. Потом начал раскладывать по комнате принесённые им с собой различные вещи, в довершении декорирования разлил на пол и мебель тёмно-красную жидкость. Затем он снова совершил оборот палочкой: “Симиле Уизли бревитер!” (2), делая комнату максимально похожей на пристанище Рона и его семьи. Поттер вылил остатки концентрированного запаха из флакона на себя, сосредоточился с закрытыми глазами на образе своего рыжего друга, вовремя спохватился, что слегка напутал с возрастом воображаемого Рона, мысленно сделал его старше лет на пятнадцать. “Орландо!” Теперь ждать...

Ворвавшись в комнату, Фенрир чуть не потерял сознание, и взревел на самого себя: “Слабак!” От запаха чужой крови у него чуть не взорвалась голова. Той самой крови, которую он так жаждал в последнее время! Ещё несколько минут назад, осторожно обходя окрестности дома, и, несмотря на жгучее желание, опасаясь приблизиться, он своим острым зрением разглядел в окне фигуру рыжего Уизли, склонившегося над спящим ребёнком. Неуправляемая жажда мести оттолкнула далеко на задворки сознания инстинкт самосохранения, выручавший не раз из серьёзных переделок – Сивый плотоядно улыбнулся и перестал сдерживать зверя внутри себя.

Месть вообще составляла чуть ли не главную потребность его волчьей натуры. Фенрир реально оценивал временную, на что он очень надеялся, невозможность удовлетворить мучавшую его жажду мести в отношении слишком хорошо защищённого аврора Поттера. Поэтому с удовольствием выбрал на роль более доступной жертвы поттеровского прихвостня Уизли. Дружок мракоборца, не будучи связанным служебной необходимостью (видит дьявол, Фенрир не так ненавидел аврорских ищеек, не дававших ему спокойно жить – солдат несёт свою службу!), заманил женщину Сивого и его сына в ловушку. Он лишил Фенрира единственной ниточки, связывавшей с миром людей, миром спокойной семейной жизни, отнял у него то немногое, что волк пытался любить. Отнял жену, которая знала его не только кровожадным чудовищем, но и заботливым главой семейства, восхитительным любовником. Разлучил с сыном, считавшим его лучшим отцом на свете. Лишил крова и безопасного убежища. Этого оборотень простить не мог, иначе бы он не был оборотнем!

Стоило рыжеволосому мужчине в доме приоткрыть окно, как по чуткому обонянию Фенрира резанул запах, за которым он так долго охотился, и разбил тревогу и врождённое чувство опасности волка на мелкие кусочки. В несколько прыжков Сивый оказался у жилища. “Что-то не так! – попыталось сознание вразумить своего носителя. – Остановись!” Но животные инстинкты уже втолкнули оборотня внутрь помещения.

На глаза сначала попался спящий ребёнок, щенок Уизли. И даже специально не ища взглядом его папашу (“Успеется!”), монстр, оборачиваясь в прыжке, кинулся на мальчишку. Одним смертоносным движением железных челюстей оторвал детскую голову от тела. Затем стремительно развернулся, готовый своей молниеносной атакой опередить магическую защиту противника, находившегося, судя по всему, где-то за спиной... И вдруг... замер от внезапно возникшего ощущения чего-то невероятно ужасного и непоправимого. Свершённого им. Перед Фенриром стоял черноволосый аврор в мутном облаке каких-то незнакомых защитных чар, он даже не выставил палочку, хотя и держал её наготове.

– Вот и молодец, хороший волчок, – тихо проговорил Поттер.

Не понимая, что за сила тянет его остановиться и оглянуться на только что обезглавленное им тело ребёнка, Сивый обнажил клыки и двинулся на врага.

– Посмотри на него! – крикнул Поттер и взмахнул палочкой, но, не посылая заклятья, а указывая за спину оборотню. – Это не Хьюго! Это твой Кайл! Посмотри, что ты сделал с Кайлом!

Фенрир замер, сначала не понимая, о чём ему кричат. В следующий миг в его мозгу все колебания, подозрения и неуверенность, все неясные уколы сознания, чувствовавшего ужасный подвох, проявились в яркую и невероятную своей необратимостью картинку. Но он ещё некоторое время не мог перебороть оцепенение и обернуться назад. Поттер терпеливо ждал.