Текст книги "Второй шанс (СИ)"

Автор книги: Smaragd

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

– Так существует ли он на самом деле? – заинтересовался Поттер.

– Думаю, что да, – ответил Снейп. – Я видел очень старый гобелен в Малфой-мэноре. Давно это было, – поспешил он объяснить. – Тогда у Малфоев случилась беда – Нарцисса потеряла своего первенца и тяжело переживала потерю, впрочем, как и Люциус. Насколько мне известно, этот гобелен повесили в супружескую спальню, и через какое-то время у них родился сын.

Глаза Поттера возбужденно заблестели.

– Но существует одна загвоздка, Гарри, – Снейп слегка замялся. – Я уже просил Люциуса Малфоя передать мне этот гобелен, – он сделал паузу, – но тот отказался. Категорично заявил, что не намерен разбазаривать сокровища своего древнего рода. Прости, Гарри, мне не удалось его уговорить, – лицо Снейпа посерело, – возможно, я только всё испортил.

– Если нужно будет, я украду этот чёртов ковёр не только из дома Малфоев, но и из преисподней! – воскликнул Поттер.

– Это вряд ли. – С сомнением покачал головой Снейп. – Лучше попробуй договориться с Люциусом, если он, конечно, не спустит тебя с крыльца. Только не дави на жалость, – он поморщился, как от зубной боли, – её у Малфоев просто нет, а предложи выкупить гобелен, возможно, вы сможете сговориться о цене. И прихвати в подарок коллекционную бутылочку чего-нибудь крепкого: у Малфоя-старшего неплохое собрание спиртных напитков. Впрочем, с этим я тебе точно смогу помочь.

*

Поттер в бешенстве выбежал из ворот Малфой-мэнора. “Только что не спустил с лестницы, вот уж твоя правда, Северус!” – подумал он с раздражением. Даже уговоры Нарциссы не возымели никакого действия на Люциуса, который просто испытывал наслаждение от того, что Поттер вынужден слёзно просить, а он может с такой лёгкостью отказать. Деньги? Услуги? Да Малфой даже слушать не стал об этом. Вот на дорогущую бутылку редкого кальвадоса, принесённую в дар, смотрел довольно заинтересованно, но смог справиться с желанием отнести её в свой винный погреб. Мерзавец!

К вечеру бар заметно оживился, стало шумно. Малфой-младший, едва переступив порог “Собаки и утки” в компании приятелей и весёлых шикарно одетых девиц, сразу же заметил за самым дальним столиком взъерошенного брюнета, устало потирающего переносицу под съехавшими на лоб очками. “Вот это встреча! – пронеслось в голове у Драко. – Что-то этот тип слишком часто попадается мне в самых неожиданных местах.” Его передернуло от воспоминаний об их последней с Поттером встрече.

– Я тут знакомого встретил, перекинусь с ним парой слов, – бросил он своей весёлой компании, – гуляйте. – И направился к столику Поттера, издалека обратив внимание на початую старинную бутылку, стоящую перед тем лишь в паре с большой рюмкой.

– Какой симпатяга, – раздались вслед насмешливые голоса, – только суров не по годам. Драко, тебе не будет с ним скучно? А Луис уже ревнует!

Малфой шутливо отмахнулся.

– И даже не закусываешь? – он бесцеремонно уселся напротив Поттера, разглядывая необычную бутылку.

– Пошёл к дьяволу, Малфой! – Поттер поднял на него тяжёлый нетрезвый взгляд.

– И тебе “здравствуй”, Поттер! – лучезарно улыбнулся Драко и принюхался. – Ты что, пьёшь яблочный сидр? О да, напиток настоящих мужчин!

Поттер с раздражением выхватил из его рук бутыль, налил полную рюмку, пролив янтарный напиток.

– Это благородный кальвадос, неуч! Вот твой папаша смог бы оценить эту столетнюю бурду. – Поттер выпил всю рюмку одним махом. – Этот превосходный нормандский Губервиль! – исправился он и попытался придать своей осанке гордый вид.

– Ну-у-у, если кальвадо-о-ос! – протянул Малфой-младший. – Не возражаешь? – Он фамильярно плеснул яблочную водку в поттеровскую рюмку и опрокинул себе в рот. Поттер захлопал глазами. – Ничего так, – смакуя, одобрил Малфой.

– Осторожней, Хорёк! – предупредил Поттер нетвёрдым голосом. – Эта штука гораздо крепче, чем кажется, моментально шибает!

“Точно”, – Драко вскинул на него колючий взгляд, но сдержался:

– Мне не привыкать!

– В самом деле? Круто-о-ой? – Глядя с вызовом в серые глаза бывшего школьного соперника, Поттер медленным движением волшебной палочки перетащил от барной стойки на свой столик чистую пошатывающуюся рюмку. Та в последний момент, когда он неожиданно икнул, чуть не разбилась об стол. Драко машинально подхватил прибывший по воздуху хрустальный сосудик и со стуком поставил перед изрядно захмелевшим аврором.

– Господа, господа! – недовольно окликнул их бармен. – Для этого у нас существуют официанты!

Малфой выразительно взглянул на него, и бармен решил простить завсегдатаю небольшие шалости.

Две рюмки одновременно опрокинулись во рты сидящих друг напротив друга молодых мужчин. Малфой удовлетворённо причмокнул.

– А если я скажу тебе, сколько галлеонов мы только что проглотили, – развеселился Поттер, – тебе эта хуйня покажется ещё вкуснее.

Драко эта шутка понравилась:

– А что-то ты говорил про моего отца?

Поттер изменился в лице, пьяные огоньки в глазах как-то сразу притухли, он с сомнением кинул взгляд на лежавшую возле руки волшебную палочку, оценивая, успеет ли запустить в слизеринского Хорька хоть что-то по-настоящему увесистое. Малфой, проследив за его взглядом, заметно напрягся, но быстро взял себя в руки, приняв безмятежный вид.

– Жаль, что я тебе должен, – протянул Поттер.

– В смысле?

Поттер выставил на Малфоя два сжатых пальца: “Пух!” – имитировал резким движением руки отдачу от выстрелившего пистолета, напоминая о недавней выходке Малфоя, спасшей ему жизнь.

– Ну, это легко можно исправить. – Драко подался вперёд. – И вовсе не обязательно платить мне той же монетой. – Его рука застыла в воздухе, готовая обрушиться на ненавистную физиономию бывшего гриффиндорца звонким ударом. – Достаточно всего лишь, чтобы ты испытал что-нибудь мерзкое и отвратительное. – Он резко притянул Поттера за галстук и впился в его губы поцелуем. Слишком долгим, настолько, что от неудобной позы над барным столиком заныла спина.

Поттер как будто забыл, что, вероятно, должен сопротивляться. Его глаза отражали отчаянную работу мозга по осознанию сложившейся нестандартной ситуации. Малфой тоже был прилично удивлён собственному поступку и ещё больше его последствиям, наполнившим всё тело, начиная от низа живота, пугающим и невероятно желанным теплом.

“Хороший кальвадос! – подумал Малфой. – Надо будет прикупить несколько бутылочек”. Он облизнул губы и вопросительно взглянул на Поттера, указывая кивком головы на бутылку. Тот воспринял этот намёк, как единственную спасительную возможность обрести уважительную причину не думать над тем, что сейчас происходит в его голове и других важных органах, и поспешно осушил пододвинутую Малфоем рюмку.

Следом за коллекционным кальвадосом на столе появилась бутылка генвера, припасённого услужливым барменом для особо важных клиентов, но привкус хвои и можжевеловых ягод после сладкой яблочной водки показался гостям “Собаки и утки” слишком резким, и их задушевную беседу под джин дополнили вермут, оливки и маринованный лук.

Когда два друга, Поттер и Малфой, обхватившись за плечи, одной общей нетвёрдой походкой направились к выходу из бара, двое проворных вышибал нежно, но настойчиво развернули их к лестнице. Помогая уставшим посетителям преодолеть опасное препятствие в виде ступеней, мускулистые стражи порядка услужливо и деликатно затолкали парочку в одну из комнат гостиницы, расположенных на втором этаже. “Пусть проспятся от греха подальше, – подумал бармен, – а то еще соберутся трансгрессировать в таком состоянии, вот колдомедикам будет работёнка разбирать, чьи там расщепившиеся руки и ноги”. А что сделает мистер Малфой-старший с его баром и с ним самим, если что-то случится с непутёвым наследником старинного рода, бармену не хотелось даже думать.

*

Сначала были только руки. Робкие, изучающие, нежные, настойчивые, стремительные.

Нет, сначала оба пьяных молодых мужчины просто отключились на некоторое время, лишь коснувшись покрывала кровати. Потом чуть менее пьяный или чуть более крепкий Драко решил, что спать в одежде и обуви неприлично для наследника знатного рода, и принялся, насколько хватало сил и координации, раздеваться, заодно помогая сделать то же самое своему старинному приятелю, вяло шевелившемуся рядом в мягких подушках. Вот тут и вступили в дело руки. Несмело и удивлённо сухие узкие ладони прошлись по нежной коже на груди, по крепким плечам, влажной шее, пальцы запутались во встрёпанных волосах. Вожделение не нахлынуло сметающей рассудок волной, оно зашевелилось неспешно, словно просыпающийся щенок, потянулось во все части тела, пробуя свои силы, и сконцентрировалось даже не на члене, а просто внизу живота, но стало понятно, что его теперь не удастся снова усыпить. Когда Малфой почувствовал холод металлической пряжки и потянул за рельефную кожу ремня, он уже точно знал, что не сможет остановиться. С удивлением заметил, что, несмотря на почти бессознательное состояние, а возможно, именно ему и благодаря, бывший соперник и почти уже любовник (отступать-то всё равно уже поздно, как ни крути!) отвечает на его прикосновения. Прижаться всем вдруг занывшим телом, ощутить, что он хочет того же. Отстраниться лишь на миг, чтобы найти его губы и почувствовать солёный хмельной вкус поцелуя. Растворить языком его последние сомнения, предложить такое продолжение, от которого захватит дух, и которое станет здесь и сейчас единственной целью жизни.

Плечи, живот, член под тканью белья, всё еще ждущий чего-то, бёдра, шея, и снова его губы, на этот раз первыми рванувшиеся в атаку и подтолкнувшие, наконец-то, член к своим обязанностям (не спи, дружок, а то пропустишь самое интересное!). Поцелуи из затяжных сделались отрывистыми. Крепкими и сладкими, как кальвадос, терпкими и будоражащими, как джин с вермутом.

Поттер от действий Драко очнулся настолько, что смог отметить: партнёр как-то слишком долго возится с его брюками. И сам помог освободить себя, наконец, от мешавшей одежды. “Сколько же мы сегодня выпили? – пронеслось в голове. – Дурак, не о том сейчас думаешь! – Сладкий стон, и ещё один. – А что будет потом, завтра? – кричит сознание в оглохшие от чужого прерывистого дыхания и хриплых стонов уши. – Завтра не будет!”

Малфой даже не понимал, хочет ли он, чтобы Гарри был сейчас беспробудно пьян, или чтобы всё то, что бывший гриффиндорец вытворял с бывшим слизеринцем, происходило по его искреннему осознанному желанию. Начал заварушку Драко, потом они поочередно перехватывали инициативу друг у друга, хотя Поттер всё же изредка проваливался в пьяное забытьё, которое его партнёр использовал для коротких передышек. Потом любовный экстаз достиг такого накала, что стало уже непонятно, кто солирует в этой восхитительной партии. Оба задыхались от поцелуев и наслаждения, оба выгибались в немыслимых позах, оба не понимали, в реальности или пьяном бреду сцепились их тела. Руки, бёдра, плечи, губы, исступленные члены, едва выдерживавшие напряжение любовного сражения.

Глаза, серые, словно небо после дождя, и лучистые, дразнящие и умоляющие, которые ты не можешь видеть в темноте, но видишь даже сквозь свои закрытые веки.

Глаза, сияющие изумрудами в окружении длинных чёрных ресниц, удивлённые и требовательные, которые, как кажется, снятся тебе, но вдруг появляются в тёмном воздухе спальни.

Мозг не руководит телом. Руки, ноги, бёдра двигаются под воздействием лишь мышечной памяти и острого желания, окончательно отключающего и без того неверное от алкоголя сознание. Шёпот, стон, крик, снова жаркий шёпот. Толчки, то медленные, размеренные, то быстрые как на пожар. Горячий Губервиль в крови продолжает убивать рассудок, сомнения, страхи, память, чувство долга, оставляет в живых только одно желание: быть с ним здесь и сейчас, отдать ему всё, что могу, и получить в награду что-то не менее ценное.

Синхронная разрядка, сперма, две судороги, связавшие распластанные друг на друге тела узлом.

– Северус! – прошептал Поттер.

Малфой напрягся, но справился с нахлынувшей обидой: “Значит, ему со мной не хуже, чем с бессменным амантом”.

– Драко! Моё имя – Драко, и ты меня больше никогда не примешь ни за кого другого!

*

Солнечный луч, пробившись через щель в сдвинутых портьерах, довольно долго щекотал нос спящему Поттеру, прежде чем тот открыл глаза, удивлённо огляделся и сел на кровати. “Приснится же!” – подумал он и ошарашено перевёл взгляд с аккуратно лежащих на прикроватной тумбочке очков на яркую полоску шёлка, выглядывающую из-под кресла. Очки были немного помяты, а шёлковая «удавка», кажется, принадлежала Малфою. Да, именно этот галстук был повязан вчера на его шее. “Ах, Мерлин! Похоже, что я открыл душу белобрысому Хорьку! Когда он напоил меня! Или я напоил его? И, кажется, одной душой не ограничилось...” – Поттер был потрясён своими воспоминаниями, врывавшимися в сознание, благоразумно соблюдая очерёдность. Сразу всей картины произошедшего прошлым вечером и ночью его мозг, тормозимый похмельем, не выдержал бы. Поттер встал и чуть не вскрикнул от боли: всё тело, начиная с головы, болело, губы вспухли и покрылись запёкшимися корочками крови, ниже пояса пылал пожар, несколько синяков и саднящих царапин довершали сказочный образ. “Надеюсь, что Малфой выглядит и чувствует себя не лучше. – Память услужливо подкинула парочку особо ярких картинок. – Уверен в этом!” – Он криво усмехнулся и потянулся за волшебной палочкой. Надо привести свою физическую оболочку в порядок, а то душе уже как-то неуютно внутри этой потрёпанной секс-машины.

За спиной Поттера раздался характерный щелчок. Домовик Малфоев, Добби, которого Поттер видел несколько раз с Люциусом, подобострастно поклонился голому аврору, положил на пуфик длинный свёрток лощёной бумаги, с краю которого выбивались растрёпанные гобеленовые нити, забрал из-под кресла галстук и исчез всё с тем же щелчком. Поттер запоздало завернулся в простыню.

Глава опубликована: 14.04.2012

====== Глава 3. Карнификаре ======

– Какая прекрасная работа! – восхитилась Полумна, разглядывая сюжет гобелена, преподнесённого мужем ей в подарок. – Сколько же времени потратила мастерица на такой шедевр!

– Полжизни, не меньше. – Поттер нежно поцеловал её в щёку, боясь спугнуть трепетные губы, на которые, наконец, вернулась долгожданная улыбка.

– Спасибо за подарок, Гарри. – Полумна сама удивлялась собственному состоянию покоя и гармонии. – Я здесь, с обратной стороны, обнаружила печать. – Она перевернула краешек гобелена и показала оттиск герба Малфоев. – Откуда он у тебя? Надеюсь, ты не ограбил Малфой-мэнор?

– Нет, – усмехнулся Поттер, – гобелен достался мне другим способом.

– Гарри, мой заботливый Гарри.– Луна тонкими бледными пальцами пригладила непокорный вихор на волосах мужа. – Я так счастлива, что ты есть у меня. – Она сама потянулась блёклыми губами к его губам. – Не так, не целуй меня, словно родственницу. Хочу почувствовать, что ты не только жалеешь меня и бережёшь. Хочу ощутить твоё желание. – Она обняла его за талию, скользнула своими пальчиками ему под одежду. Поттер судорожно сглотнул. – Прости, милый, – Луна виновато потупилась, – не уверена, что смогу ответить тебе в полной мере, возможно, позже. – Женские ресницы взметнулись. – Но мне необходимо знать, что я желанна для своего любимого Гарри, как и прежде. Будь нежен и не торопись. – Она сама задала мужским рукам верное направление для ласк. – Ты же знаешь, что я на самом деле другая, не такая страшная и немощная, я могу быть привлекательной, мои губы умеют быть сладкими розовыми лепестками. Мне только нужно немного времени, и ты, мой дорогой, увидишь прежнюю Полумну, я буду стараться. У нашей девочки будут самые красивые и счастливые родители на свете!

Поттер растрогался и прижал жену чуть крепче, чем ему позволял страх за её физическое и психическое состояние, заскользил руками по её спине, ощущая через тонкую ткань домашнего платья податливый трепет кожи. Луна жаждет любви! Боится своего желания, но не хочет спугнуть. О традиционных супружеских утехах пока намекать не будем, но всегда можно что-то придумать...

– Ты самая прекрасная женщина на свете, – Поттер осыпал жену поцелуями, – раньше и сейчас, всегда! И не говори, что ты этого не знаешь...

*

Сегодня Северус опять почувствовал неладное, уже не в первый раз. Ему не нужно было напускать Следящие, чтобы быть совершенно уверенным в том, что Гарри был с кем-то другим. Чутьё в отношении аманта работало безошибочно. Тщательно и весьма умело скрывавшиеся тем последствия близкого общения с посторонним партнёром читались интуицией Снейпа и его чувством собственника, словно с броского рекламного плаката. И это чтение доставляло ему беспокойство. Сейчас он уже знал, что, скорее всего, новым бой-френдом Гарри бал Малфой. Ну, слава Мерлину, хоть Малфой-младший! Между Снейпом и Гарри произошёл глупый скандал, за которым последовали вполне искренние признания юного друга и его логичные объяснения. Снейп, конечно, понимал, что вообще зря поднял эту скользкую тему: он – взрослый человек, достаточно много видевший на своём веку, чтобы наивно требовать от молодого любовника верности. Ему эта верность, и правда, не особо была нужна. Так, первое неприятное впечатление от осознания того, что он у Гарри не единственный. Лёгкий укол в сердце, не более. Гарри клялся, что с Драко у них всё несерьёзно, а Снейп даже не хотел обсуждать это. “А если и серьёзно, то что? Мои чувства, – думал он, – от этого не изменятся, его чувства ко мне, судя по всему, тоже. Тело и его желание – не камень преткновения. Страсть накатывает и проходит, оргазмы не длятся вечно, физическая измена – не такая уж и измена”. Единственное, что не давало покоя – мысль о том, что это как-то уж совсем не похоже на его Гарри, ну, не в его это стиле, что ли. Представить его в одной постели с любимой Полумной Снейп вполне мог, а вот картинка поцелуя и жаркого траха с бывшим школьным недругом никак не хотела приживаться в мозгу. “Всё течёт, всё меняется”, – успокаивал он себя.

– Я же уже говорил тебе, Северус, что люблю только тебя, – Поттеру удавался убедительный тон. – Все остальные ничего не значат.

“Уже остальные?” – Поджал губы Снейп.

– Тогда зачем они нужны? – Укоризненно посмотрел он на Гарри.

Тот пожал плечами:

– Не знаю, так получается. Встаёт, куда же деваться... – И словно растерялся, но тут же съязвил: – Ты, Северус, довольно смешно выглядишь, когда ревнуешь.

– Я не ревную. – Снейп печально усмехнулся. – Ты свободный взрослый мужчина и не давал мне клятву верности. И я такую клятву от тебя не принял бы.

Поттер осуждающе уставился в чёрные угольки его глаз, но Снейп сделал вид, что не замечает готовые сорваться с уст Гарри возражения.

– Я только хочу, мой мальчик, – продолжил он, – чтобы ты, когда я тебе окончательно надоем, обязательно сообщил мне об этом. Хочу, чтобы мы расстались достойно.

– Ладно. – Кивнул Поттер, легко соглашаясь. – Ты это заслужил. Как только соберусь тебя бросить – сразу скажу, и ты уйдёшь с гордо поднятой головой в пустыню одиночества, – передразнил он профессора. – Или в дом престарелых.

– Нет. – Снейп подошёл к нему вплотную, крепко взял за плечи. – Я что-нибудь придумаю, чтобы тебе не было со мной скучно.

Долгий крепкий поцелуй заставил два тела вжаться друг в друга в ожидании, кто же первый сорвётся в чувственную атаку. Победила зрелость. Северус очень хотел сейчас доказать Гарри, и, прежде всего самому себе, что их желания остры не менее, чем в начале отношений, а воплощения этих желаний стали только точнее и... немыслимее. И ему это с лёгкостью удалось.

Язык Северуса был очень затейлив, ловок, всемогущ – Поттер, тая от удовольствия, даже не заметил, когда в него привычно вошёл член любовника, полностью подчинился ритму уверенных глубоких фрикций... Кончили, как по заказу – одновременно – Снейп был мастером таких «подтасовок».

– Да уж. – Поттер с трудом пытался выровнять сбившееся дыхание и с удивлением косился на успешно скрывавшего утомление Снейпа. Тот, казалось, даже не вспотел, быстро вытер свою сперму с гарриных ног и нежно погладил его. – Придумывать ты можешь! Столько зелий насочинял, что рецепты не помещаются в одну книжку. Да и одна Сектумсемпра чего стоит! Не так уж много магов могут похвастаться заклятьями собственного изобретения!

Снейп заметно напрягся: такая смена темы ему не очень нравилась.

– Все заклятья кто-то когда-то придумал. – Он отстранился и отвернулся.

– Ты, Северус, как будто недоволен сам собой.

– Нет, почему? – на взгляд Снейпа набежала усталость. – Я придумал своё первое Тёмное тогда, когда мне это было по-настоящему нужно, но сейчас не вижу особого повода этим гордиться.

– А мне вот интересно, как это – придумать своё собственное заклятье? Как это сделать? В школе этому не учили, в Аврорате тоже. – Поттер внимательно посмотрел на бывшего учителя.

– Тёмное?

– Да, Тёмное.

Снейп заметил во взгляде Гарри возрастающий азарт и недовольно покачал головой:

– Вы, мистер аврор, слишком активно интересуетесь тёмными искусствами. Вам подобный интерес, конечно, положен по должности, но изобретение новых способов мучительной смерти не входит, насколько мне известно, в компетенцию вашего ведомства. – Снейп взял его за подбородок, заглянул в зелёные омуты глаз. – Слишком много уже придумали всего, без особого труда калечащего тела и души, тебе не кажется, мальчик мой? Все госпитали забиты, не успеваем лечить.

Поттер не отвёл взгляда, а словно попытался посмотреть внутрь самого Северуса.

– Зато на кладбищах места навалом. – Он медленно отвёл в сторону руку Снейпа, гладившую его по виску и послал мастеру зелий такой тяжёлый взгляд, что тот растерялся.

– Не шути так, Гарри, не смешно.

*

Несколько месяцев пролетели в относительном покое. Полумна отлично справлялась со своим положением, о прошлых страшных событиях не вспоминала, чувствовала себя очень даже неплохо. Временами бывала весьма нежна с мужем, частенько кокетничала и флиртовала с ним, словно юная соблазнительница, чем заставляла смущаться, как неопытного девственника. Она считала дни до рождения дочурки, отмечая их на календаре забавными картинками. По утрам то ёжик-сварль, то синий пикси, то жужжащая фея оповещали Поттера о том, сколько ещё осталось ждать появления на свет Агаты. Лили говорила, что это нехорошая примета – давать ребёнку имя до рождения, невестка не спорила с ней, но при каждом удобном случае продолжала называть будущего малыша Агатой. Одеваться Полумна стала преувеличенно ярко, и её всегда было видно издалека – эдакая разукрашенная нарядная конфетная обёртка. Муж, которого новый облик Луны вовсе не смущал, а даже почти нравился, однажды спросил, с чем связаны такие разительные перемены в её гардеробе? Она ответила, что пока не знает, какой именно цвет больше нравится Агате, вот и носит всё сразу, чтобы дочке было приятно. Поттер только улыбнулся, признавая железную логику Полумны, и начал приносить домой мягкие игрушки разнообразных необычных расцветок.

Полумна редко выходила на люди. С удовольствием проводила время в обществе друзей и родственников, которые старались уделять ей как можно больше внимания и заботы, много гуляла, в любое свободное время тащила мужа на природу, но посторонних сторонилась, старалась меньше попадаться на глаза незнакомым, о чём Поттер совершенно не жалел.

В этот день миссис Поттер-младшая отправилась в Министерство Магии по неотложным делам. Она до последнего оттягивала этот официальный визит, но больше тянуть с решением некоторых скопившихся бюрократических вопросов было нельзя, и с утра пораньше Полумна, принарядившаяся по настоянию мужа в платье вполне традиционной расцветки, уже выходила из камина в вестибюле Министерства. Мимоходом здороваясь со знакомыми, направилась к лифту.

– О, мисс Лавгуд!

Полумна обернулась и увидела невысокую кругленькую волшебницу в ярко-салатовом клетчатом костюме с огромным шёлковым бантом на груди. “Нет, такой цвет моей Агате не нравится, – подумала она, ощутив болезненный толчок в животе. – А вот бант замечательно смотрелся бы на собачке Гермионы, хотя Пончику он всё же был бы великоват”.

– Вы не хотите поздороваться? – приторно ласковым голосом спросила дама, дребезжащие колокольчики её голоса увязли в фальшивой патоке.

– Доброе утро, госпожа Заместитель Министра, – постаралась максимально вежливо произнести Полумна.

– Госпожа Первый Заместитель министра! – поправила её Долорес Амбридж. – Но вы, мисс Лавгуд, как всегда учтивы. Ах да, миссис Поттер! – как бы вспомнила чиновница и принялась беззастенчиво разглядывать живот беременной. – И как вовремя! Ребёночек должен, конечно же, родиться в официальном браке. Если нет штампа – пойди докажи, кто его папаша! – Амбридж была сама любезность. – А так вам, милочка, ничего никому не придётся доказывать – очень удобно. Хотя, впрочем, если мистер Поттер или его семья захотят всё-таки сделать проверку генетической принадлежности этого... – салатовая дама ткнула пальцем в живот Полумне, – вашего малыша, – подобрала она приличное определение, – то я всегда готова помочь организовать её наилучшим образом. – Амбридж лучезарно улыбнулась, её ярко розовые блестящие губы чеканили каждое слово, мелкие белоснежные зубки блестели при каждом звуке. – Я это с удовольствием сделаю, – она ухватила отстранившуюся Полумну за руку, – в знак моего прекрасного отношения к чете Поттеров-старших. Хотя не думаю, что вопрос чистоты крови будет волновать вашу свекровь, она же сама не вполне чистых кровей. – Долорес улыбнулась ещё более солнечно. – Брак с такой чистокровной волшебницей, как вы, Лавгуд, для Поттеров – выгодное предприятие.

Полумне захотелось выйти из тесной лифтовой кабины, стенки которой, как ей казалось, стали угрожающе сдавливать, и прямо на ходу выпрыгнуть в тёмную бездонную шахту, она попыталась упереться слабеющей спиной о надвигавшуюся перегородку, закрыла живот руками. Представилось, что Амбридж всё увеличивается в размерах, раздувается, как воздушный шар, но не лопается, а выдавливается частями разбухшего тела в щели лифта. Кнопки пульта впечатываются в её огромную зелёно-клетчатую грудь и все разом нажимаются. Вокруг раздаётся гул, треск, скрежет и назойливый писк аварийного оповещения. Воздуха в тесном лифте остаётся на пару глотков, и их первой успевает сделать Долорес.

– Ещё должна предупредить вас, милочка, вполне официально, раз уж мы так удачно встретились, – Амбридж явно находилась с утра в прекрасном расположении духа, и сейчас её настроение только улучшалось, – что ваше заявление, то есть вашего мужа, о расследовании изнасилования отклонено после первичного рассмотрения в связи с полным и буквальным отсутствием подозреваемых. – Чиновница всплеснула руками. – У нас в Министерстве сейчас трудные времена, – понизила голос до доверительного шёпота. – О-о-очень много работы, и тратить лучшие силы на сомнительные расследования никто не позволит. Что вы так побледнели, милочка? Ведь с вами теперь уже всё в порядке? – Обернулась Амбридж, выходя из лифта. – Да, поздравьте меня! Грядут новые времена: мне огромными усилиями удалось, наконец, добиться принятия Декрета об оборотнях, и теперь уже совсем скоро можно будет не бояться этих животных! – Она потянула вяло сопротивляющуюся Полумну вслед за собой по коридору. – Кстати, пойдёмте, заберёте своё заявление.

Полумна что-то подписывала, выслушивая не прекращавшуюся вдохновенную трескотню Первого Заместителя Министра, даже, кажется, пила чай из дорогой фарфоровой чашки, вернее держала эту чашку в руках, потом снова слушала энергичный звенящий голос Амбридж – и не понимала. Ни слов этой зелёной дамы, выражавших то ли советы, то ли упрёки, то ли сочувствие, то ли обвинения. Ни того, зачем она, Луна, здесь находится. Ни того, как можно жить в этом мире...

Полумну Поттер отыскали к вечеру, сидящей на лавочке возле городского пруда. Она в течение нескольких часов внимательно наблюдала за лебедями и утками, время от времени подбрасывая кусочки пшеничной булки разномастной шумной стае водоплавающих. Когда взволнованный муж увидел, что его жена жива и невредима, то его сердце чуть не взорвалось от радости и облегчения. Но когда взглянул в глаза Луны, то просто не узнал их.

*

– Я ударил её по лицу! – Джеймс гневно расхаживал по комнате. – Этой стервятнице невозможно предъявить никаких претензий. Никто из свидетелей не даст показаний против Первого Зама Министра, даже если бы эти показания хоть что-то решали. Кабинетные крысы! – Поттер-старший говорил громко и возбуждённо. – И все утверждают, что со стороны всё выглядело милой беседой.

Его сын с каменным лицом сидел в кресле.

– Жаль, что я сделал это без свидетелей и у меня не будет серьёзных неприятностей! Тогда бы точно удалось привлечь внимание. – Джеймс нервным движением сбросил со стола пачку газет.

– Что она сказала Луне? – чуть слышно спросил Поттер-младший.

– Амбридж несла всякую чушь!

– От всякой чуши беременные женщины не перестают отзываться на своё имя, – голос сына был спокоен, только трясущиеся руки на подлокотниках кресла выдавали его душевное состояние. – Скажи мне, отец, что эта дрянь наплела моей жене? – потребовал он.

Джеймс подошёл к нему, крепко взял за плечи, посмотрел в глаза:

– Это совершенно неважно, сынок, сейчас уже неважно. Не думаю, что Полумне хочется, чтобы ты это слышал. Она, наверняка не хочет, как и я, чтобы ты сорвался. Слова – всего лишь слова. И не всем приходит в голову, что простые звуки, вылетающие изо рта, способны, вольно или невольно, убить.

– А я хочу, – Поттер-младший медленно встал, отведя отцовские руки, – чтобы моей жене хоть чего-то хотелось. Пусть даже придушить эту чёртову тётку. И я с удовольствием постараюсь все её желания исполнить.

– Гарри! – попытался образумить его Джеймс.

Поттер-младший бросил через плечо, выбегая из комнаты:

– И я уже сорвался!

*

“Почему она не борется? Почему так легко сдалась? – первые дни Поттер думал об этом, и кровь в его жилах вскипала от возмущения и ненависти к этой слабой, никчёмной женщине, которая своим нежеланием сопротивляться губила собственную жизнь и жизнь их не рождённого ребёнка, женщине, которую он еще недавно называл любимой женой. На самом деле, в глубине души он понимал, почему она сдалась, и это понимание невероятно злило. “Я же знаю, что ты сильная, Луна!” Но, видимо, у всякой силы есть границы, за которыми она перестаёт существовать. “Её чаша не просто переполнилась, – сказал как-то Северус Снейп, – Грааль Полумны треснул и не удерживает больше жизнь в своём изумрудном чреве. И жизнь капля за каплей вытекает из него. Склеить трещину? – Он пожал плечами и печально вздохнул. – Никто не знает, как это сделать. Не поможет ни магия, ни супер-клей: слишком разлом неровный и много осколков потерялось”.