Текст книги "Путь к тишине. Часть 2 (СИ)"
Автор книги: Сиреневый Кот
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
– И тебе привет… старейший из живущих.
Он не удивился и не испугался. Но, подавая ей руку, вопросительно приподнял бровь:
– Так ты знаешь? Откуда, если не секрет?
– Если я назову это удачной догадкой, ты поверишь?
Она взяла его под руку, и они вместе направились в зал.
Он секунду подумал, потом ответил:
– Не поверю. Хотя настаивать не буду.
Они подошли к столу; он придвинул ей стул, потом сел сам.
– Правильно не поверишь. Мне сказал МакЛауд.
Снова полнейшая невозмутимость, только быстрый внимательный взгляд:
– Вот как? И что он еще сказал?
Она продолжала жадно следить за его реакцией:
– Знаешь, ничего конкретного. Сказал, что Адам Пирсон – только маска. Намекнул, что то, что скрывается под этой маской, может мне не понравиться.
– Так и сказал?
Кедвин смотрела, как он наливает в бокалы вино. Никаких признаков волнения или недовольства он по-прежнему не выказывал. Кедвин подумала, что не ошиблась, решив не играть с ним в кошки-мышки.
Отставив бутылку, он взял бокал:
– Ну что ж. За то, чтобы это предупреждение оказалось излишним.
Кедвин кивнула и подняла свой бокал. Отпила немного, потом снова поставила его на стол. И заметила:
– Ты не слишком расстроен.
– Чем? – удивился он. – Тем, что ты узнала, кто я, не от меня? Но я ведь и пригласил тебя, чтобы поговорить об этом. В других обстоятельствах я вообще не стал бы от тебя ничего скрывать, но ты же понимаешь, зачем понадобились все эти секреты?
– Да, понимаю. Забавно, МакЛауд сообщил мне, кто ты, таким тоном, будто одно твое имя уже подразумевает нечто предосудительное.
– Неужели? Впрочем, после всего, что недавно случилось, удивляться нечему… Предлагаю отложить неприятные темы на после ужина.
*
Они поужинали, разговаривая о всяких мелочах и не портя себе аппетит копанием в мрачных подробностях недавних событий.
Когда на столе остались вино и ваза с фруктами, Кедвин решила перейти к делу:
– Итак, ты назначил мне встречу. Извини, но после всего, что случилось, я так и жду новых неприятностей. О чем ты хотел говорить? Что, затевается новая интрига?
– О какой интриге может думать мужчина, сидя в ресторане с самой восхитительной из известных ему женщин? – он мягко накрыл ладонью ее лежавшую на столе руку.
– Так это не деловой ужин? – приподняла брови Кедвин, не отнимая руки.
– Абсолютно деловой. Если тебе хочется именно этого, – вздохнул Митос, выпрямляясь.
– А чего хочется тебе?
Он снова вздохнул и подпер голову рукой.
– Видишь ли, – сказал он неспешно, – я сейчас чувствую себя не лучшим образом. Может, просто устал, может, что еще… Да и отдохнуть не помешает не только мне. Один мой приятель пригласил меня провести недельку-другую в его загородном доме… Хочу предложить тебе составить мне компанию. То есть вам с Мишель. Ей эта поездка точно будет полезна.
Кедвин выпрямилась и откинулась на стуле, глядя на собеседника с новым удивлением.
Нет, похоже, он не шутит.
– Извини, – нахмурилась она. – Я, возможно, чего-то не понимаю… И как все это должно, по-твоему, выглядеть?
– Я спрашивал у него, – невозмутимо ответил Митос. – Он сказал, что будет рад принять у себя мою хорошую знакомую и ее воспитанницу.
– Насколько хорошую знакомую? – с нажимом переспросила Кедвин.
– У нас будут разные комнаты, если ты это имеешь в виду. Кедвин, я не заставляю тебя играть роль моей любовницы.
– Еще бы, – хмыкнула она. – Ну, а что это за приятель?
– Один местный чудак. Ему по наследству досталось родовое поместье. Вот он там время от времени и устраивает такие «выезды на природу» для своих друзей и хороших знакомых… Я там бывал не раз, вполне подходящее место для отдыха. Он любитель развлечений в старинном духе – фехтования, верховой езды, салонных вечеринок… Очень подходящая атмосфера для таких, как мы с тобой. И никаких Бессмертных и Наблюдателей. Если бы не электричество, можно было бы представить себя веке в восемнадцатом или в девятнадцатом. И… – он споткнулся, и Кедвин вопросительно изогнула бровь. – Там можно спокойно рассмотреть друг друга получше. Не сквозь суету и смог большого города. Я дам тебе его имя и адрес, если тебе так удобнее. Наведи справки сама.
Кедвин задумалась.
Предложение было абсолютно недвусмысленным – он хочет поближе с ней познакомиться и не хочет, чтобы при этом его толкали по руку или заглядывали через плечо. Судя по описанию, атмосфера там, в этом загородном доме, действительно идеальная. И она тоже не отказалась бы присмотреться к нему в мирной обстановке…
Кривить душой в таких делах было не в ее правилах. Да, этот человек заинтересовал ее с самой первой встречи. Но теперь, когда маска была сброшена, то, что так раздражало ее в нем (таинственная неизвестная величина в строгой формуле), перестало быть неизвестным и перестало раздражать. Игра была совершенна – слушая его голос и глядя ему в лицо, Кедвин вспоминала прошлые их встречи и стычки и отчетливо понимала, что сейчас не смогла бы вести себя так, как тогда. Как и он, скорее всего, не позволил бы себе лишних выпадов.
Она заглянула под маску. То, что она увидела, ей пока что нравилось. Если, конечно, это не новая маска.
– Хорошо, – сказала она. – Я подумаю. Твое предложение действительно интересное. Правда, нужно еще поговорить с Мишель.
– Я вас не тороплю. Это мероприятие намечено еще через неделю… Позвони мне, когда что-нибудь надумаешь.
Она кивнула, потом улыбнулась:
– Если с ужином покончено, может быть, нам прогуляться? И что там насчет имени и адреса твоего друга?
*
– Значит, ты решил немного расслабиться и отвлечься от мрачных игр, – проговорила Кедвин, когда они шли по дорожке в парке, той же, что в прошлый раз, только освещенной яркими фонарями. Гуляющих здесь и кроме них было предостаточно, но Кедвин чувствовала себя свободнее, чем в ресторане.
– Да, – отозвался Митос, привычно кутаясь в пальто и пряча руки в карманы. – Я уже говорил, меня здорово утомили последние события… Поскольку неизвестно, что еще может случиться в ближайшем будущем, нужно хорошо отдохнуть.
– Действительно, неизвестно, что может случиться, – Кедвин коротко вздохнула. – Признаться, я поверила, что ты заодно с этими типами, после того, как…
– Да, я знаю. Но я был уверен, что ты успеешь во всем разобраться. Выхода другого у меня все равно не было. А что, если не секрет, навело тебя на верную мысль?
– Много чего, – Кедвин улыбнулась. – Больше всего пощечина… Слишком театрально. И потом, твои спутники могли и не знать, что подобные жесты среди Бессмертных не слишком типичное явление. Но я-то это знала.
Он тоже улыбнулся:
– Может быть, оно и к лучшему, что там оказалась именно ты.
– Ничего себе комплимент! – фыркнула она. – Это с какой же стати?
– Я нуждался в надежном союзнике. А ты с самого начала будто угадывала мои мысли. На что, по-твоему, я надеялся, когда передал тебе брелок с отмычкой?
Она помолчала, прежде чем снова заговорить:
– Не знаю, Митос… Это было очень рискованно. Когда они забрали Мишель, я чуть с ума не сошла от испуга.
– Знаю, знаю. Но пришлось рисковать, ситуация была близка к критической. Я боялся потерять контроль. Тогда нам вряд ли удалось бы выбраться всем, да еще и получить нужные сведения.
– И что могло случиться?
– Я же понимал, что, если не останется ничего иного, нам придется с боем вырываться на свободу. Кто знает, скольким из нас это удалось бы, не застань мы их врасплох?
– Да, действительно, – пробормотала Кедвин, зябко передернув плечами. – Жаль, что не удалось поймать главаря.
– Да, жаль. Я теперь думаю, мог я успеть его перехватить или все-таки нет? Если бы не пошел навстречу МакЛауду?
– Теперь этого не узнать. Кстати, о МакЛауде… Ты так ничего и не расскажешь мне? Какая муха его укусила?
– Нет, я до сих пор не знаю, что на него нашло. Но есть одно предположение, не слишком приятное. Помнишь, я говорил, что Зов в том подвале ощущался как-то странно?
– Да, помню. Но мы не нашли никакого объяснения этому факту. А что?
– Я думаю, а не могут ли странности в поведении МакЛауда быть как-то связаны с этим явлением? В конце концов, что мы знаем об этом их генераторе?
– В принципе, исключить такую возможность нельзя, – серьезно согласилась Кедвин. – Хотя лучше бы это предположение осталось предположением.
– Согласен… А что, сам МакЛауд в разговоре с тобой ничего не говорил об этом случае? Не пытался придумать объяснение?
Кедвин на секунду задумалась, припоминая недавний разговор с Горцем:
– Ничего интересного он не сказал. Упомянул, что был немного не в себе. Потом то, что я совсем тебя не знаю… Будто пытался намекнуть, что все дело в тебе, а не в нем. Но больше ничего конкретного.
– Да, возможно, он и сам не понимает, что с ним произошло, – вздохнул Митос. – А раз так, то вряд ли он нам поможет в чем-то разобраться.
– Ну, со всем остальным ты разобрался неплохо, – усмехнулась Кедвин. – Честно говоря, не ожидала от тебя такой доброты.
– Доброты? – удивился он. – Это к кому же?
– К Лорану, хотя бы.
– Тебе бы больше понравилось, если бы я отыгрался на нем за грехи того чокнутого изобретателя?
– Нет, конечно. Но у него и своих грехов было достаточно. И тем не менее…
– Тем не менее, он еще может оказаться нам полезен. Не забывай, он знает об этой машине больше всех нас.
– И давно ты это придумал?
– Что?
Кедвин покачала головой, улыбнувшись:
– Митос, честное слово, не понимаю. Почему ты так боишься признать, что просто пожалел мальчишку? Что в этом зазорного? Или не мальчишку?
– Если ты о Шарле… – хмурясь, начал Митос.
Но Кедвин не дала ему продолжить:
– С Шарлем ты и разговаривать бы не стал, если бы не собирался позволить себя уговорить. Кстати, зачем тебе это понадобилось?
– Что именно?
– Доводить его до таких крайностей. Если ты думал…
– Кедвин, я ничего не планировал заранее, – прервал ее Митос. – Я согласился на разговор с Шарлем, но не знал, чем этот разговор закончится.
– И? – подтолкнула Кедвин.
– Как еще я мог убедиться в том, что не ошибаюсь в нем? У меня просто не было времени на подробное знакомство. А люди становятся видны насквозь, когда сталкиваются со смертью или когда держат в руках чужую жизнь.
Кедвин остро глянула на него:
– А тебе случалось пробовать оба варианта?
– А как ты думаешь? – развел он руками. – Хотя предпочитаю, конечно, более для себя безопасный.
– Значит, там, в подвале, тоже было что-то вроде испытания? – спросила Кедвин, припомнив сцену, в которую пришлось вмешаться.
– Нет. Тогда – нет. Я не собирался ничего демонстрировать и ничего доказывать. Просто разозлился. И умирать тем более не собирался…
– Вид у тебя был несколько странный, – заметила Кедвин, поглядывая на него с любопытством.
– Хочешь знать, почему? – хихикнул он. – Я думал в тот момент совсем о другом.
– О чем же?
– О том, что никогда прежде не видел тебя такой красивой.
Она остановилась, будто налетев на стену. Медленно подняла на него взгляд.
Он смотрел без тени улыбки, и ей почему-то стало немного не по себе.
– Уж не влюбился ли ты? – спросила она.
– Не знаю, – ответил он без иронии. – Может быть. Но согласись, ведь и ты ко мне не совсем равнодушна. Почему бы нам не попытаться разобраться в этих чувствах вместе?
*
Расставшись с Кедвин, Митос не поехал домой. Не хотелось возвращаться в пустое жилище. Не хотелось оставаться одному…
Подумав, он направился в бар к Джо.
Он все еще был под впечатлением свидания и того чувства, которое охватывало его в присутствии этой женщины. Нет, он ошибся, сочтя ее похожей на Ребекку. Или не ошибся? Кедвин была ближе, понятнее. Но она тоже была Бессмертной, и от нее исходило то же ощущение силы.
И опасности.
Он никогда не связывал себя браком с женщинами-Бессмертными. Но это не значит, что никогда не любил. Это чувство всегда приходило непрошеным и всегда приносило боли едва ли не больше, чем радости. Но даже за эту боль он цеплялся, как за благо, не желая предавать себя, свою душу, отказываясь от данного жизнью.
Потому что без этих чувств, даже без боли, жизнь – его жизнь – была пуста. А он ни за что не позволил бы этой пустоте завладеть его душой снова.
А страх… Просто плата за любые отношения с себе подобными. Этого, наверно, не изменит уже ничто.
Все еще в слегка эйфорическом настроении он переступил порог «Блюз-бара», отыскал их с Джо любимый столик и уселся там, не привлекая к себе особого внимания и не заботясь, заметил ли его приход Джо.
Если Доусон сам пропустил появление старого приятеля, это заметили его помощники. Очень скоро Джо появился на пороге офиса, оглядел зал и, заметив Митоса, направился в его сторону.
– С возвращением, Адам, – сказал он, садясь напротив. – Кажется, мы сегодня уже встречались?
– Да. Мне просто не хотелось возвращаться домой.
– Выпьешь чего-нибудь?
– Нет, Джо, спасибо… Я только что из ресторана. Ни к чему портить впечатление.
– Из ресторана? – протянул Джо, присматриваясь к его отглаженным брюкам и шелковой рубашке. – И какую даму ты осчастливил явлением в столь импозантном виде?
– Не можешь дождаться донесений? – хихикнул Митос. – Кедвин, конечно.
– Строго деловой ужин?
Митос закатил глаза и вздохнул:
– Я должен представить тебе подробный отчет? Джо, я уже три года не Наблюдатель. Так что извини.
– Да ладно, дождусь донесений от своих агентов, – тоже хмыкнул Джо. – Адам, это, возможно, не вовремя, но я воспользовался твоим советом и поговорил с МакЛаудом сам.
– И что?
– И ничего. Я сейчас понимаю в происходящем немногим больше, чем до этого разговора, – он вздохнул, помолчал, но потом продолжил: – Он утверждает, что не хотел тебя убивать. Просто потерял контроль и сам не знает, почему это случилось.
– Очень трогательно.
– И он не может простить тебе Бордо. Из-за этого весь сыр-бор.
– Еще трогательнее, – усмехнулся Митос. – И что такого я сделал в Бордо, чего его тонкая натура не позволяет простить?
Джо покачал головой:
– Адам, после его слов я не уверен, что он так уж неправ. Он считает, что вся эта игра была недостойной. И твое участие в планах Кроноса, и эта история с бомбой, и похищение Кассандры… Я только одного не могу понять – откуда он знает, что именно там случилось? Ты что, ему рассказывал?
Митос вздохнул устало:
– Джо, дружище, сколько раз я должен это повторить? Я не мог ничего ему рассказать, потому что он не был настроен слушать.
– Прекрасно. Но со мной-то ты можешь поговорить? Я вполне настроен слушать.
– Что ты хочешь услышать?
– Что-нибудь, что прояснило бы для меня ситуацию. Что там случилось в Бордо, кроме того, что ты уже мне рассказывал? Ты в самом деле планировал все это?
Митос долго молча смотрел на него, потом тихо спросил:
– Ты сам как думаешь, Джо? Ты сам веришь в то, о чем спрашиваешь?
– При чем тут что я думаю? – нахмурился Доусон. – Адам, ну почему так трудно просто все объяснить? Я не понимаю… Я же не спорю с тобой, не требую доказательств… Просто скажи, и поверю тебе на слово!
– А я не хочу, чтобы ты верил мне на слово. Я хочу, чтобы ты верил мне. Чувствуешь разницу? – Он слегка подался вперед и заговорил тише, но убедительнее: – Слова – только шелуха, Джо. Если тебе нужны слова, если эти слова прозвучат, ты никогда не будешь уверен в том, что я сказал тебе правду. А я никогда не узнаю, что тебя убедило – вера в мою искренность или набор формальных логических вывертов, которые можно опровергнуть и разрушить так же легко, как и выстроить. Понимаешь, о чем я?
Джо, немало удивленный этим внезапным откровением, в свою очередь долго молчал, потом медленно покачал головой.
– А тебе не кажется, что ты здорово усложняешь себе жизнь?
– Возможно, – сказал Митос, опуская глаза. – Но…
Он снова посмотрел на Джо:
– Я такой, какой есть. В моем возрасте переделывать себя поздновато.
– Наверно, ты прав, – произнес Джо. – Но речь-то не обо мне. А МакЛауду этого недостаточно. Того факта, что я тебе верю. Ему нужны слова, объяснения. А ты не хочешь ничего говорить. Вы так никогда не помиритесь!
– Я не хочу с ним мириться, Джо. Понимаешь? Мне все равно, верит он мне или не верит. И мои объяснения ничего не изменят, потому что он всюду ищет двойной смысл. Это просто замкнутый круг. Он хочет найти доказательства там, где их нет, или где их слишком много, чтобы их можно было счесть убедительными. Он чересчур увлекся ролью судьи. А я не люблю, когда мне вот так, нахрапом, лезут в душу. В конце концов, у меня тоже есть чувства. Так что давай прекратим этот бесполезный разговор.
– Ох, не нравится мне все это, – пробормотал Джо себе под нос. – Ну что ж, если ты не против, я займусь делами… Прислать тебе официанта?
– Попроси принести мне чашку кофе… Не сердись, Джо, я не хотел тебя обидеть. Но я просто не могу по-другому.
– Да разве я о себе беспокоюсь, – вздохнул Доусон, вставая. – До чего же вы, Бессмертные, упрямы!
Он направился к стойке. Митос проводил его взглядом и повернулся к сцене.
Музыку здешнего оркестра он всегда любил…
========== Глава 26. Степень подобия ==========
Было около полуночи, когда Кедвин приехала за Мишель. По пути к дому она много молчала, занятая своими мыслями, и Мишель заметила эту перемену в ее настроении.
В двух словах поведав о своих впечатлениях от посещения дома Лиама Райли, Мишель спросила:
– Как прошел деловой ужин?
Кедвин рассеянно улыбнулась:
– Ужин получился не совсем деловым.
– Это Адам, правильно? – поинтересовалась Мишель.
– Откуда ты знаешь?
– Да ладно. Как будто я не заметила, как он на тебя смотрит.
Кедвин подумала немного и усмехнулась:
– Да… смотрит. Кстати, он сделал мне интересное предложение. Вернее, нам с тобой.
– Какое же?
– Пригласил на загородную прогулку.
Мишель призадумалась:
– Знаешь, как-то меня не тянет на развлечения.
– Разумеется. Но это не развлечение, это просто хороший отдых в хорошем обществе… если верить его рассказу об этом месте. Да я еще сама кое-что проверю. Тебе не помешает немного отвлечься и сменить обстановку.
– А тебе?
– А у меня свои виды на это мероприятие. Подумай, Мишель. У нас в запасе неделя времени.
– Что это за место?
– Загородный дом, старинный. Присутствие цивилизации – только в пределах крайней необходимости. Сплошная дикая природа. И никаких Бессмертных!
– Самый привлекательный пункт, конечно, последний, – вздохнула Мишель. – Но это хорошее общество… оно же там веселиться собирается?
– Думаю, если это действительно хорошее общество, оно не станет навязывать тебе то, чего ты не желаешь. И потом, нам ничто не помешает уехать хоть в первый же вечер, если тебе там не понравится.
– Хорошо, я подумаю.
*
Дома они сразу разошлись по спальням – Кедвин в ужине не нуждалась, а Мишель успела подкрепиться в гостях у Райли.
Кедвин легла и погасила свет, но сон не шел. Она и не рассчитывала скоро заснуть, просто хотела расслабиться и спокойно обо всем подумать.
Адам – Митос – был прав, когда говорил, что она к нему неравнодушна. Она и сама очень хотела разобраться в своих чувствах…
После смерти Стивена ни один мужчина не тронул ее сердца. Теперь же… Говорить о любви слишком рано. Хотя бы потому, что сейчас перед ней не шестнадцатилетний мальчик с душой прозрачной, как чистое стеклышко. Она даже не уверена, что его сегодняшнее обличье – настоящее, а не просто очередная маска, вроде «Адама Пирсона».
Но любопытство – уже кое-что. А ей очень хотелось узнать этого человека получше.
Надо постараться убедить Мишель согласиться на поездку. Приглашение явно неспроста. Митос ищет возможности не просто признаться в любви, если это вообще входит в его планы. Наверняка все это связано с мрачными предостережениями МакЛауда…
Кедвин была достаточно опытна, чтобы понимать: Бессмертному в столь почтенном возрасте есть что скрывать, и он не станет распахивать душу при первой встрече, неважно с кем. Но он ищет поводов для сближения. Этой возможности упускать не стоит.
Впрочем, подумала Кедвин, уже засыпая, кое-кто может знать о нем и побольше интересного. Например, Маркус Константин…
*
Наутро она отправилась в свой офис. Покончив со срочными делами, решила съездить в музей.
Маркус Константин уже вернулся в Париж (Кедвин про себя хихикнула, позабавившись такой изумительной своевременности его деловой поездки). В два часа пополудни она уже входила в музей.
Здание было просторным. Она долго шла по залам и переходам, прежде чем ощутила наполнивший воздух неслышный гул. Остановившись посреди зала, в котором застал ее Зов, она оглянулась кругом и почти сразу заметила темную фигуру в одном из дверных проемов.
Маркус Константин выступил на свет и приветственно улыбнулся. Кедвин, тоже с улыбкой, подошла. Вокруг бродило несколько пар посетителей музея. Маркус молча пожал протянутую руку и сделал Кедвин приглашающий жест в сторону двери, из которой только что вышел.
Кедвин последовала за ним в кабинет, там можно было разговаривать свободно.
– Сколько лет, сколько зим, – сказал Маркус, закрыв дверь и поворачиваясь к гостье. – Ты нечасто балуешь меня визитами, Кедвин. Хотя в Париже живешь не первый день.
Она улыбнулась снова, подошла, и они обнялись – тепло и сдержанно, как и подобает учителю и ученице. Время и опыт давно сделали их равными во всем, но прежние отношения не были забыты.
– Не хотела тревожить тебя напрасно, – сказала Кедвин, усаживаясь в предложенное кресло у большого рабочего стола. – У тебя была жена, у меня – муж. Разве надо вносить лишнее смятение в семейную жизнь?
Маркус сел за стол и откинулся на спинку кресла.
– Полагаю, главное слово здесь «была»… Ну, а сейчас что тебя ко мне привело? Не подумай, что я не рад тебя видеть…
– Не подумаю. Ты прав – у меня к тебе дело. Личное.
– Рад буду помочь. Кстати, ты не в курсе, что это такое творилось в последнее время в Париже?
– В каком смысле?
– Я летал в Грецию. Перед самым отъездом ко мне явился молодой человек, назвавшийся Ником Вольфом, которого якобы прислал ко мне мой старый приятель… Чему ты улыбаешься? Я говорю что-то смешное?
– Нет, извини, – хихикнула Кедвин. – Конечно, я тебе расскажу, что это такое творилось. А ты мне расскажи от этом своем старом приятеле.
– Адаме Пирсоне?
– Нет. О Митосе.
Маркус сцепил пальцы мостиком и задумался:
– Значит, ты знаешь. Но что я могу тебе рассказать?
– Все. Я хочу знать о нем все.
– Очень скромное требование.
– Хорошо. Все, что известно тебе.
Маркус нахмурился:
– Кедвин, зачем тебе это? Ты что, хочешь на него поохотиться?
– В некотором смысле, – хмыкнула она. – Не волнуйся, я не стремлюсь свести счеты с жизнью. Просто мы недавно познакомились, и…
Она многозначительно повела плечами.
Маркус улыбнулся:
– Понятно. Ну, это неплохо. Но тут, боюсь, я ничего полезного сказать тебе не смогу.
– У меня сложились и кое-какие свои впечатления. По-моему, он очень хороший актер. Я видела, как он может меняться. Буквально до неузнаваемости. И я не уверена, что лицо, которое вижу сейчас, настоящее.
– Это распознать я тебе не помогу, – произнес Маркус. – Он действительно очень хороший актер. Когда-то я даже думал, что для него мир в самом деле огромный театр. И он выбирает роль, играет ее, потом исчезает и находит другое место и другое обличье, в котором интересно будет выйти на сцену… Я знал его в нескольких тождествах, но никогда не был уверен, которое из них настоящее. Возможно, настоящего лица у него просто нет, или все они настоящие. А может, он просто никому не позволяет видеть себя настоящего. Своего рода способ защиты. Так что…
– Ну хорошо. А что за человеком он был в тех тождествах, которые тебе известны?
– На моей памяти он был беглым рабом, наемником, фермером, католическим священником и рыцарем-землевладельцем.
Кедвин присвистнула:
– И во всех этих ипостасях он выглядел естественно?
– Абсолютно. Полное соответствие образу. Как если бы и не знал ничего иного в жизни, – сказал Маркус и вздохнул: – Понимаешь, что я хочу сказать? Он воспринимает это не так, как большинство из нас. Не притворяется, не изображает, скажем, крестьянина или ученого, а становится им. Действительно проживает эту жизнь. Поразительная способность к мимикрии! Так что если ты решила докопаться до истинной сущности этого человека, тебе придется нелегко. И потом, знаешь, как бывает в таких случаях – ты узнаешь правду и думаешь: зачем мне эта правда понадобилась? Без нее было лучше.
– Боюсь, в сложившихся обстоятельствах у меня нет другого выхода, – коротко усмехнулась Кедвин. – Послушай, что я тебе расскажу о последних событиях здесь, в Париже, тогда и скажешь, к которому из его тождеств применимо то, что я видела в его исполнении…
Маркус выслушал всю историю молча, хмурясь и постукивая пальцами по столу в такт своим мыслям.
– Ну вот, – подвела итог Кедвин, – пока на этом все закончилось. Могу сказать, тебе просто фантастически повезло, что тебя именно в эти дни не было в Париже. Не то мы бы встретились в том подвале. Так что скажешь о подвигах нашего старца?
– Не знаю что и сказать, Кедвин, – задумчиво ответил Маркус. – Видишь ли… Он очень сильный. Не только и не столько физически, хотя и это тоже есть. И очень смелый. Вот только представление о том, когда и как стоит пустить эти качества в ход, а когда лучше подобру-поздорову унести ноги, у него свое собственное. Иной раз весьма оригинальное. Возможно, тебе представится случай заглянуть под все эти маски и личины… Если я правильно понял, он с самого начала выделял тебя среди прочих «союзников». Возможно, он к тебе неравнодушен. Вот только к добру это или к худу – кто знает.
– Не думаю, что к худу. Кое-что полезное ты мне рассказал, Маркус. Хотя на самом деле мне нужно бы знать о нем кое-что еще, но этого ты уж точно не расскажешь. Что ж, спасибо.
– Пожалуйста. Хотел бы я помочь тебе больше.
– В таких делах трудно рассчитывать на помощь, Маркус. Некоторое представление об этом человеке я получила, дальше попробую разобраться сама.
– Будь осторожна, – сказал Маркус. – Кроме всего прочего, он опасен. Очень опасен.
– Я тоже. Или ты в этом сомневаешься?
– О нет, – с улыбкой ответил он. – Просто иногда забываю, что ты уже не наивная драчливая девочка, какой когда-то попала ко мне в руки.
– Драчливости с тех пор не убавилось, – вздохнула Кедвин, вставая, – а вот наивность теряется лишь однажды и бесповоротно. Прощай, Маркус. Если что – ты знаешь, как меня найти.
– И ты знаешь, как найти меня.
Он встал, проводил ее до двери и еще раз обнял и поцеловал в лоб на прощание. К этому они тоже привыкли – всякий раз, расставаясь, не знать, состоится ли следующая встреча.
Хотя возможно, легче было бы не прощаться совсем. Как будто выходишь на пять минут.
*
По пути домой Кедвин раздумывала над словами Маркуса. Нет, она не встревожилась и не испугалась. Но задача, которую она перед собой ставила, теперь казалась и интереснее, и сложнее.
И опаснее.
Она давно не играла в подобные игры с Бессмертными. А уж с такими! Но в этом и интерес.
Была и другая забота. Мишель.
Ни одной ночи в доме Кедвин она не провела спокойно. Поутру иной раз она не помнила своих кошмаров, но кричала и плакала во сне каждую ночь. Мишель оставалась молчаливой и печальной, совсем непохожей на ту, какой Кедвин увидела ее впервые.
Конечно, все это естественно и все пройдет, дай только время… Но сегодня с утра что-то в поведении Мишель изменилось. Она была такой же тихой и молчаливой, но задумчивость ее стала как будто светлее, она время от времени прислушивалась к чему-то в себе. Вот это был совсем не обязательно хороший признак, и Кедвин решила: если поведение Мишель не изменится, надо расспросить ее, не дожидаясь, пока она соберется поговорить сама.
Приехав домой, Кедвин застала Мишель на кухне.
– Привет. Мне вот захотелось перекусить. Будешь?
– Буду. Я тоже голодная.
Кедвин поднялась к себе, быстро переоделась и снова спустилась на кухню. Мишель уже ставила на стол тарелки, что-то даже мурлыча себе под нос. Она не выглядела веселой, но перемена в ее настроении была очевидна.
За едой Кедвин не стала заводить разговоров. Мишель заговорила первой.
– Кедвин, ты уже дала ответ Адаму? Ну, насчет поездки?
– Еще нет. А что?
– Я хотела сказать. Я поеду с вами.
– Да? – прищурилась Кедвин. – Вроде бы вчера ты не была настроена на веселье.
– Я и сейчас не настроена именно на веселье, – вздохнула Мишель. – Просто я… – Она споткнулась и опустила глаза.
Кедвин положила вилку и повнимательнее всмотрелась:
– Мишель, что случилось?
– Я не знаю… это, может быть, просто моя фантазия…
Она снова посмотрела на Кедвин.
– Просто… мне сегодня приснился странный сон… а может, это был и не сон. Я видела Ричарда во сне каждую ночь, но иначе, тогда мне снилось прошлое. Наша первая встреча… свидания… – ее голос дрогнул. – Его смерть… А сегодня я видела его так, как вижу тебя сейчас. Будто он пришел ко мне в комнату и сидел на краю постели.
– Он говорил с тобой? – осторожно спросила Кедвин. Подобные видения были делом нешуточным и далеко небезобидным. Этого Кедвин и опасалась.
Мишель улыбнулась, не заметив ее тревоги:
– Да, говорил. Он сказал, что не хочет видеть меня несчастной. Что я не должна слишком много думать о мести и не должна прятаться от жизни. И что, если я буду счастлива, будет хорошо и ему. Как ты думаешь, Кедвин, это просто сон? Или…
– Может быть и «или», – сказала Кедвин. – Не забывай, что тень его сущности сейчас живет в тебе. А он был намного старше и сильнее тебя.
– Ты хочешь сказать, это плохо? – недоверчиво нахмурилась Мишель.
Кедвин побарабанила пальцами по столу:
– Не знаю. Конечно, он любил тебя. И сейчас не сказал тебе ничего плохого… Но давай договоримся: если такие визиты будут повторяться – расскажи мне, хорошо?
– Кедвин, ты меня пугаешь. Какая опасность для меня может исходить от Ричарда?
– От Ричарда – никакой. А вот от того, что может явиться в его обличье…
Мишель побледнела.
– Нет… этого не может быть…
– Увы, может. Я прошу тебя не скрывать ничего, если подобное повторится. Договорились?
– Да… Но… в этот раз… он же все сказал правильно?
– Да. В этот раз – да. Он умер, но ты-то жива. Продолжай жить и будь счастлива – это самая лучшая память о нем.
Мишель задумалась.
– Наверно, ты права, – сказала она, снова придвигая к себе тарелку. – Я и сама слышала, что иногда в обличье наших близких может являться нечто совсем другое. Конечно, если что, я тебе расскажу…
*
Разговоры о любви и потерях растревожили собственные воспоминания Кедвин. На следующий день она, закончив со срочными делами, направила машину в сторону ставшего не так давно знакомым кладбища Монпарнас.
Была еще одна причина, по которой ей хотелось побывать на могиле Стивена. Она впервые после его смерти думала о другом мужчине. Как ни странно, чувствовала себя почти виноватой. Может быть, стоит…
