Текст книги "Песня северного ветра (СИ)"
Автор книги: Sininen Lintu
Жанр:
Ужасы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
Так не должно быть. Не должна Кира одна всё это тащить. Это неправильно.
Он заснул с подобными мыслями, а, открыв глаза, увидел себя в лесу. Под ногами скрипел снег, но ни одна птица не вспорхнула с ветвей, заметив присутствие человека. Лес был тих, а, подняв голову и принюхавшись, Марк почувствовал сладковатый запах смерти, заставивший его замереть.
Вендиго. Это были его владения, и здесь он убивал и кормился. Марк вздрогнул и вдруг заметил, что стоит не на двух ногах, а на четырех лапах. Ещё никогда у него не было таких реальных, ярких снов. Он вновь принюхался – отвратительная вонь смерти и разложения стала будто яснее. Ветер засвистел в ветвях деревьев.
Марк прыгнул в сторону, и тут же над его головой пронеслось что-то огромное, ужасно вонючее. Животный инстинкт завыл в голос, умоляя бежать, прятаться, искать укрытие. Спасать свою жизнь, потому что вендиго близко, вендиго подобрался так близко, что его вонь забивала ноздри, и паника разрывала грудь.
– Марк… – просвистел ветер. – Марк…
В холодном поту Марк подскочил на постели. Пряди волос прилипли ко лбу. Никакого леса, только темнота чужой комнаты, ночь за окном и насквозь промокший край одеяла. Ни-че-го. Только свист ветра всё ещё стоял в ушах. Вендиго звал его, звал через сны, и он жаждал увидеться с Марком лицом к лицу.
Спустившись на первый этаж, Марк налил себе холодной воды и почти залпом опрокинул в себя стакан. Фантомный сквозняк холодным дуновением прошелся по голым плечам – он оставил вымокшую от пота футболку в спальне, развесив на стуле. До утра должна высохнуть. Кошмарные сны стали постоянными спутниками с момента его возвращения, и Марк, со стуком поставив стакан рядом с электрическим чайником, оперся руками о поверхность кухонного гарнитура.
Если бы дед был жив, он бы подсказал, что делать. Направил. Помог. Но дед умер, и больше некому подсказать Марку, как жить, если рациональное мышление позорно отступает перед лицом гребаных старых легенд. Что он должен сделать, чтобы спасти Брайана и Киру? Не лучше ли ему бежать, пока не поздно?
В глубине души он знал, что уже поздно. Мог видеть кровавые следы, что потянутся из штата Мэн за ним, куда бы он ни поехал, потому что, куда бы ты ни отправился, ты берешь с собой себя и своё чувство вины. Разбухающее, безразмерное. Сводящее с ума. Марк будет чувствовать себя виноватым, если хотя бы не попытается помочь. Но один он не справится. К Денни обращаться бесполезно: он слишком занят убийством парнишки, да и эти отношения с Айрис… Марк был почти уверен, что ничего у них не закончилось, и лишь вопрос времени, когда об этом узнает весь город.
Неважно. К черту. Марк потер лицо руками. Под зажмуренными веками вспыхнули картины. Старая резервация. Дед, подкидывающий поленья в очаг. Множество странно пахнущих высушенных трав, развешанных по стенам. Деревянный тотем во дворе.
Резервация!
Дед умер, но он должен был передать кому-то свои знания. Обычно они передаются внутри семьи, но ни отец, ни Марк не жили среди индейцев, избрав путь рациональности и цивилизации, путь интеграции в современное американское общество, будь оно неладно. Значит, дед передал всё, что знал, другому огимаа. Другому шаману.
И этот шаман… мог бы помочь. Ведь индейцы все ещё верят в вендиго. В вечноголодного старца, летающего вместе с ветром. Быть может, они… они знают, как его изгнать?
Мысль поехать в резервацию была неожиданной. Марк знал, что попасть туда можно, лишь получив официальное разрешение у администрации племени. Но он понимал, что иного выхода у него нет. Возможно, шаман скажет, что бояться нечего. Что Сэм всего лишь измучен и страдает, но не одержим злобным духом Голода. Боги, как Марк на это надеялся!
Не покажется ли идея отправиться к своему племени ему дурацкой, когда солнце взойдет из-за горизонта?
Не важно. Сейчас его интуиция сигналила, что так будет лучше. Так нужно сделать. И он ей верил, Боже, он ей верил с тех пор, как сошел с самолета в аэропорту Бангора! Не мог не верить, хоть и старался жить разумом.
– Кхм, – раздалось покашливание позади.
Резко обернувшись, Марк увидел Киру. Черт знает, сколько она стояла, уже зайдя в кухню и прислонившись спиной к стенке. На ней была длинная футболка, доходившая ей до середины бедра, и, наверное, нижнее белье, только его Марк, разумеется, не видел. Рыжеватые волосы были распущены и лежали на плечах.
– У тебя что-то случилось? – Кира скользнула взглядом по его лицу, по плечам и торсу и быстро отвела глаза. – Выглядишь… не очень, – заметила со смешком, но ей, кажется, было совсем не смешно.
– Кошмар приснился, – Марк пожал плечами. – Ничего такого.
Обоим было неловко. Ему – ещё и потому, что он смотрел на Киру, выглядевшую такой хрупкой в безразмерной футболке, на стройные ноги, на тонкие черты лица, на ключицы, торчащие из-под широкого ворота. Смотрел и думал, что не может позволить монстру превратить её в кровавое месиво. Кира для этого была слишком красива. И, судя по всему, слишком несчастна, чтобы такой и умереть. У неё и у Брайана впереди ещё много лет жизни.
– Нальешь мне чаю? – вдруг попросила Кира. – Раз уж ты здесь так неплохо устроился, – её слова могли показаться упреком, но на самом деле таким не были.
Чайник щелкнул кнопкой. Марк залил пакетик черного чая кипятком и поставил перед Кирой на стол. Она задумчиво поболтала ложкой в стремительно набирающей цвет воде.
– Спасибо, что остался, – она вновь скользнула взглядом по нему, возвращаясь к лицу. – Я даже не могу спать в той спальне. Ушла в комнату к Рейчел, – Кира криво улыбнулась. – Всё вспоминаю, как Сэм там лежал, такой… худой, и жуткий, и… – она зажмурилась, прогоняя слёзы.
Марк сам не понял, зачем сделал это, но потянулся и сжал её ладонь в ободряющем жесте. Как никогда, он понимал, что в этой жуткой ситуации они только вдвоем, да и то он не был уверен, что может рассказать ей о своих мыслях и подозрениях. Кира была ещё не готова. Будет ли она вообще готова к этому хоть когда-нибудь?
От чая медленно поднимался пар.
– Красивая у тебя татуировка, – невпопад заметила Кира. Было заметно, что ей хочется перевести тему, но она не знает, как.
Марк моргнул и только через секунду сообразил, что, когда она вошла в кухню, он ещё к ней не развернулся, и она могла во всех деталях рассмотреть морду волка во всю его спину.
Когда-то дед говорил, что волк – тотемное животное их рода. Возможно, именно эти слова Марк вспомнил, когда во сне обратился в серого хищника?
Кира продолжала смотреть на него, чуть склонив голову набок. Руки она не отняла, видимо, понимая, что поддержка нужна им обоим здесь и сейчас.
– Было жутко больно, – фыркнул Марк. – Я зарекся набивать ещё хоть что-то, – он повел лопатками.
– Этот волк… – Кира нахмурилась, подбирая слова. – Ты похож на него. Или он – на тебя, – она покачала головой, всё же отнимая ладонь, улыбнулась. Едва ли не впервые за вечер. – Глупости говорю. Извини, это всё стресс.
– Наверное, – согласился он, хотя вовсе так не думал. А ещё – старался не думать, что ему понравилось держать Киру за руку. Это успокаивало. Их обоих.
В конце концов, люди, как и волки, – животные стайные. И они тоже хотят чувствовать чье-то присутствие рядом, особенно – если им страшно. А сейчас было страшно, пусть Сэм и находился в больнице в Бангоре, а не в комнате наверху.
Для вендиго расстояния не существовало.
========== Глава тринадцатая ==========
Комментарий к Глава тринадцатая
Aesthetic:
https://pp.userapi.com/c851336/v851336486/14c77d/WNOyBNitMrw.jpg
– Едешь в резервацию? – Денни нахмурил брови. – Тебя что, к корням потянуло?
Марк пожал плечами. Рассказать другу о цели поездки означало навесить на себя ярлык городского сумасшедшего в его глазах, а от таких мыслей недалеко и до подозрений в убийстве. Марк не винил бы Денни – в маленьком городке сложно быть шерифом. От тебя ждут немедленных решений или хотя бы версий, а у Денни их не было. Ни одной.
– Я не был там семнадцать лет, – Марк отвел глаза. – Хочу посмотреть, как там всё изменилось.
Денни тяжело вздохнул.
– Мне не нравится всё, что происходит, – он покачал головой. – Вчера вечером в баре я слышал, как Аддамс, уже в хлам пьяный, орал, что ты не просто так приперся, и что он уверен – именно ты прикончил мальца. И многие с ним соглашались. Хотя я плохо представляю, как один человек, даже если он очень силен, смог бы насадить другого человека на толстую ветвь. Впрочем, Кристофера это мало парит. Он просто настраивает всех против тебя.
– Надеюсь, ты начистил ему рожу за клевету? – хмыкнул Марк. Он изо всех сил старался делать вид, что его не волнуют слухи, которые распускает Аддамс по городу, но понимал, что его возвращение и без того выглядело подозрительно, а в связи с происходящим вполне могло подвигнуть людей на определенные выводы. Он только надеялся, что никто не заметил его ночевки в доме у Сэма.
Из дома Риксов Марк уехал затемно. Брайан и Кира ещё спали, и он решил их не будить. Наскоро перехватил кофе и картошку фри в закусочной, заехал в мотель за рисунком Брайана и книгой о вендиго и направился к Денни. Несмотря на ранний час, тот был уже на работе.
– Когда Крис уж слишком распоясался, я запихнул его в вытрезвитель, – усмехнулся Денни. – Пусть отдохнет там до вечера. Всё равно работы у него нет, спешить некуда. Так ты что, – сложив руки на груди, он откинулся на спинку своего шерифского кресла, – пришел меня предупредить об отъезде из города?
– Не совсем, – отпив из бумажного стаканчика прихваченный по дороге в участок американо, Марк в очередной раз подумал, что кофе в этом городе премерзкий. – Я хотел попросить тебя кое о чем.
Наверное, это звучало глупо. У Денни и так по горло дел с убийством Виктора и некогда ему было заботиться о Кире и Брайане, которые оставались одни на ближайшие пару дней, а объяснять причину своего беспокойства Марк не хотел. Однако он чувствовал, что должен рассказать Денни хоть что-то… поделиться, иначе кошмарный сон, который почему-то продолжался наяву, не отпустит его.
– Я тебя слушаю, – Денни бросил взгляд на папку с фотографиями Виктора и страдальчески поморщился. – Что угодно, лишь бы не возвращаться к этому дерьму, – простонал он. – Эти фотографии мне уже снились, чтоб их…
Марк вздохнул так, будто собирался нырнуть в холодную воду. Отчасти, так оно и было.
– Сэм вчера возвратился домой.
– Что?! – Денни едва не свалился с кресла. Вскочил. – И ты сообщил мне вот только сейчас, идиота кусок?!
– Он в больнице, – Марк потер лоб. – Увезли ночью. Он крайне истощен и не может нормально питаться, – он прикрыл глаза, чтобы не видеть друга, готового вцепиться ему в горло за сокрытие таких важных новостей. Ещё пара часов, и о возвращении Сэма и так будет известно всему городу, а осведомленность Марка может вызвать ненужные пересуды. – Кира… позвонила мне, – признаться, что он ночевал в доме у Риксов, Марк так и не решился.
Будто этот факт, произнесенный вслух, достигнет ушей вендиго, легенды о котором при свете дня казались индейскими сказками. Если бы Марк не видел Сэма своими глазами, не слышал рассказа Брайана о сверкающих в темноте желтых глазах отца. Если бы Кира, здравомыслящая и по уши влюбленная в научное обоснование всего, что происходит в мире, не призналась, что ей кажется – личину Сэма нацепил на себя кто-то другой.
– Она не могла дозвониться до тебя, – продолжил Марк. Он видел, что Денни готов сорваться и немедленно броситься в дом к старому другу, и покачал головой: – Сэма увезли в Бангорский госпиталь и вряд ли кого-то к нему сегодня пустят.
Денни плюхнулся в кресло. Снова вскочил.
– Я бы тебе врезал, – признался он. – Если ты не мог дозвониться, то… Черт!
– Ты ничего бы не смог сделать, – Марк очень надеялся, что его слова звучали успокаивающе. – Сэма почти сразу же увезли на «Скорой помощи», и в ближайшее время он будет находиться в реанимации. Всё в порядке.
Боги. Он знал, чуял, что всё далеко не в порядке, но не мог сказать об этом. Тёмная тайна давила ему на грудь, заставляя задыхаться, но Марк пытался справиться с ней сам. Пока он ещё не уверен на сто процентов, что Сэм действительно стал вендиго. У него пока что была крошечная надежда, которая не умирает под гнётом сложившихся обстоятельств.
– Просто если Кира вдруг позвонит, – представить, в какой ситуации Кира может звонить в полицию, было страшно, однако Марк понимал, что должен попросить Денни хоть немного приглядеть за ней. Обычные пули против вендиго – так себе орудие убийства, но и Кире, и Брайану может понадобиться помощь, а лучше такая, чем никакой. – Если она позвонит, то не игнорируй её.
Денни взъерошил тёмные волосы ладонью. Кивнул.
– Ладно, сукин ты сын, – вздохнул он. – Я буду держать телефон ближе к себе.
Марк был благодарен, что Денни не спросил, что может случиться, а принял его просьбу такой, какой она была. Одним из достоинств новоявленного шерифа города было умение понимать, когда вопросов задавать не нужно.
*
Индейцы в резервации встретили Марка не слишком приветливо. В администрации племени хорошо помнили его отца, но с трудом признали в Марке того десятилетнего мальчишку, которого привозили на выходные к старому шаману. Дед давно умер, но его имя соплеменники до сих пор произносили с благоговением, будто он действительно был почти божеством.
Резервация племени абенаков теперь была закрыта для посетителей, не имеющих отношения к племени. Марк провел один из самых отвратительных часов в своей жизни, просиживая стул в здании местной администрации, пока через компьютер и архивы разыскивались сведения об его отце и их родственной связи с дедом. Он чувствовал странное унижение, будто его прошлое и корни его родословной подвергались сомнению, хотя ещё недавно сам избрал путь белых людей. Это было необычное чувство, и он даже не предполагал, что хоть когда-то испытает его едкую силу.
Наконец, на пропуске на территорию резервации появилась печать, и Марк вывалился из душного помещения на морозный воздух. Спускаясь по ступенькам домишки, он столкнулся с пожилой женщиной. От неё разило алкоголем и дымом дешевых сигарет.
Марку было прекрасно известно, что индейцы быстро спиваются. Испанцы, прибывшие на территорию Америки в пятнадцатом веке – и продолжившие прибывать в шестнадцатом и позже – быстро просекли эту особенность организмов местных жителей и спаивали их, отбирали золото и угоняли в рабство детей и женщин. Века шли, а неумение индейцев пить оставалось на прежнем уровне.
Прямо у самого входа на территорию располагался магазин с сигаретами – объявление на нём гласило, что пачка обойдется всего в три доллара, – и казино. Марк знал, что игровой бизнес, запрещенный по всей Америке, кроме Лас-Вегаса, процветал в резервациях, на которые закон о запрете игорных домов не распространялся. Здесь и туристы, и сами индейцы явно спускали достаточно денег, чтобы утихомирить свой азарт.
Естественно, в деревне не было никаких вигвамов, и это Марк помнил даже по своим детским поездкам. Летом на территории резервации индейцы устраивали специальное развлечение для туристов, которое включало в себя и костюмы, и построенные вигвамы, и даже ритуальные танцы и приготовление традиционной еды. Но теперь, зимой, туристы в деревеньку не наведывались, и индейцы жили, как могли.
Воспоминания детства, лишенные горечи, накладывались на нынешний бюрократизм, нищету и медленную деградацию индейской деревеньки, которую было видно невооруженным глазом. Марк взглянул на пропечатанный пропуск в его руке. Зачем он приехал сюда? Ведь его дед уже давно умер. Кто знает, передал ли он свои знания хоть кому-то, или остался последним огимаа? Какая-то непонятная тоска, поднявшись из желудка, кислым привкусом осела на языке. Когда-то земля, на которой теперь находилась резервация, принадлежала только индейцам, но теперь в их распоряжении – лишь клочок её да возможность содрать с туристов деньги за местный колорит. И больше – ничего.
– Огимаа, – кто-то вдруг крепко ухватил Марка за руку. Он вздрогнул. Перед ним стояла та самая старуха, что вызвала острую жалость, когда Марк вышел из здания администрации. – Ты – огимаа. Ты убьешь его. Ты должен.
По-английски она говорила катастрофически плохо, и Марк с трудом разбирал её слова. Жилистая, сухая рука стискивала его запястье.
– Ты – огимаа, – вновь сообщила старуха.
Она вовсе не могла знать о присутствии вендиго в Баддингтауне. Вообще в Мэне. Марк почувствовал, как по его спине проходит холодная дрожь.
– Иди к шаману, – внятно и четко произнесла индеанка на своем ломаном английском. – Наш огимаа расскажет, что делать.
Разрешения проходить в жилые дома никто Марку не давал. Только теперь он понял, что его приезд выглядел глупо: у кого и что он вообще собирался спрашивать? Если когда-то он мог навещать деда на законных основаниях, то теперь у него нет и такого права. И о чём вообще говорила эта старуха? Какой из него шаман? Всё это чудилось каким-то сюром. А разве не иррациональна его внезапная вера в то, что в Сэма вселился в вендиго?
Старуха цепче перехватила его ладонь и потащила за собой. Казалось, ей было всё равно, что пропуск на территорию деревни не давал Марку права вламываться в дома местных жителей. И, разумеется, полицейский – в резервациях всегда была собственная полиция – остановил их обоих.
– Посетителям на жилую территорию нельзя, – его английский был намного лучше, чем у индеанки. Но Марк не успел ничего ему ответить. Старуха отпустила его руку, быстро и отчаянно зажестикулировала, что-то доказывая местному стражу порядка. Тот покачал головой.
Марк беспомощно пожал плечами.
– Я не могу пропустить вас к жилым хижинам, – произнес полицейский. – Ваш пропуск не дает на это права.
Старуха зыркнула на него из-под седых бровей.
– Виитико, – произнесла она четко.
Полицейский побледнел, отшатнулся, услышав страшное имя. Поднял руку и машинально перекрестился. В индейцах удивительным образом сочеталась христианская вера, навязанная завоевателями, и вера в духов, которую они впитывали в себя с рождения. Будто недостаточно было испуга, старуха произнесла ещё несколько фраз на языке алгонкинов, и полицейский, всё ещё бледный от ужаса (насколько позволяла его смуглая кожа), нехотя отошел в сторону.
Виитико.
У Марка всё заледенело внутри, когда он понял, что старуха говорила о вендиго.
– Что вы ему сказали? – голос изменил ему, и вместо четкого вопроса получился какой-то хрип. – Виитико?
Индеанка кивнула.
– Он идёт за тобой, – произнесла она. – Он найдет тебя и убьет, если ты не убьешь его первым.
Сэм.
Или больше не Сэм? Убьет его? Почему-то здесь, в индейской деревне, в это верилось куда сильнее, чем в пусть и маленьком, но цивилизованном городке. Сэм вернулся, чтобы его убить. Точнее… вендиго в обличье старого друга.
Индейские легенды больше не казались выдумкой.
Индейцы даже в двадцать первом веке продолжали верить в Старца. В жуткого духа голода и смерти, летающего среди лесных верхушек. И Марк, чей рационализм за последнее время пошатнулся, как гнилой зуб во рту, чувствовал, что вера в духов природы, которую пытался воспитать в нём дед, снова возвращается. Здесь, сейчас, посреди резервации абенаков в штате Мэн. Вспоминая желтоватые глаза Сэма, его глухой голос и удлинившиеся зубы, Марк думал, что, быть может, индейцы знали намного больше, чем белые люди.
И всегда были мудрее.
Старуха подтолкнула его к дверям одного из домов, и Марк, моргнув, узнал жилище деда – всё тот же крепкий, добротный дом, в который он приезжал ребёнком. И тотем рядом со входом – другой. Не волк. И жил в доме теперь другой человек. Эта хижина всегда принадлежала только огимаа, кем бы он ни был. Так же, как хижина вождя принадлежала только вождю.
Всё возвращалось на круги своя, будто жизненное колесо вновь сделало круг. Марк никак не мог решиться постучаться в дверь, а воспоминания давили ему на грудь. Воспоминания, которые он закопал в глубь своей памяти. За ребрами было тесно с тоски и чувства вины перед дедом. И перед собственной природой, которая отчаянно брала верх, стоило ей выбраться из своего заточения.
Марк закрыл глаза. Неизвестно, поможет ли ему новый шаман племени, но если он не попытается, то ни Брайана, ни Киру уже будет не спасти.
Он постучался.
В хижине терпко пахло травами и табаком. Шаман – вовсе не такой старый, каким был дед, – сидел у камина и чистил трубку. Поднял на Марка взгляд.
– Здравствуй, волчонок, – поприветствовал он. Его английский был, не в пример старухе и полицейскому, достаточно чистым и ясным. – Твой дед тебя не дождался.
Слёзы комом встали у Марка в горле. Заплакать он не мог, давно уже разучился, но горечь ещё сильнее обожгла язык. Дед ждал его. В этой самой хижине. Быть может, хотел передать свои знания. Быть может – просто увидеть внука перед смертью. Но Марк выбрал другую жизнь. И вряд ли выбрал бы другую, если бы снова пришлось решать. Просто… просто он любил деда, пусть и видел его в последний раз еще до того, как исполнилось двенадцать.
– Откуда… – Марк прочистил горло. – Откуда вы знаете, кто я?
– На тебе отметка шамана, – огимаа продолжал чистить трубку, будто ничего не происходило. Татуировка на спине Марка вдруг зачесалась, словно волк рвался из кожи, стремился обрести свободу и из обычного рисунка, нанесенного тату-машинкой, вдруг превращался в живое существо. Это ощущение продлилось всего мгновение, но оно было. – Огимаа ты уже не станешь, но духи всё равно благоволят тебе, волчонок. Зачем ты пришел?
Марк и сам уже не очень понимал, зачем он пришел. Резервация была нищей, деградирующей деревней, наживавшейся на туристах, и с первого взгляда могло показаться, будто их интересовали только деньги, алкоголь и выживание. И наверняка шаман был таким же, да только откуда бы ему знать, кто такой Марк?
Шаман сощурил черные, внимательные глаза.
– Говори или уходи, – приказал он. – Я не могу тратить время на того, кто не знает, чего он хочет.
Вендиго.
Виитико. Аутико. Старец. У цели Марка всегда было множество имен. Он был древним, как мир… если, конечно, вообще существовал. Марк разлепил вдруг пересохшие губы и произнес:
– Я хочу убить вендиго.
Убить. Убить чудовище и сохранить жизнь Сэму. Возможно ли это?
Огимаа еле заметно вздрогнул – так, словно знал, что Марк скажет, но не до конца доверял самому себе. Сюрреалистичность происходящего захватила Марка целиком, и он без возражений приблизился, когда огимаа подозвал его к себе. Поднялся со своей табуретки, оказавшись вдруг весьма высоким.
– Старец хочет встретиться с тобой лицом к лицу? – это был вопрос, что не звучал, как вопрос. Это было утверждение.
Марк кивнул. Боги, посреди современного мира, в деревушке, которая давно превратила древние верования в способ заработка, огимаа говорит с ним так, будто их отбросило в первобытность! И Марк понимал, что пути назад у него больше нет. Он раз и навсегда должен выбрать: верит ли он в существование вендиго или нет. И если нет, то ему лучше развернуться и уйти прямо сейчас.
Марк сделал свой выбор.
– Его не возьмет серебро, – шаман удовлетворился ответом и продолжил. – По крайней мере, до конца. И ему плевать на ложных богов христиан. Он сам – почти бог, и уничтожить его сможет только огонь. Проткни его сердце серебряным ножом и расчлени тело оглушенного Старца, пока он не очухался. И сожги эти куски. Только так ты сможешь убить Виитико.
Шаман смотрел на Марка так, будто предложил ему разрезать холодную говядину для бутербродов, но сам Марк понимал: попытаться убить вендиго – значит, подписать себе смертный приговор. И он только что поставил на нём подпись.
========== Глава четырнадцатая ==========
Комментарий к Глава четырнадцатая
Aesthetic:
https://pp.userapi.com/c857724/v857724793/2279d/DDhBOojTzzU.jpg
Марк сидел в машине, глядя перед собой, прямо в темноту мэнского позднего вечера. Тьма обступала машину со всех сторон, и только мигание фар отгоняло её прочь. Возвращаясь в Баддингтаун, Марк съехал с шоссе посередине дороги и, включив аварийный сигнал, просто уставился невидящим взглядом в лобовое стекло.
Всё, что рассказал ему шаман, с трудом укладывалось в голове. Уничтожить Вендиго и спасти при этом Сэма – невозможно. Дух голода и северного ветра уже завладел его душой, заменил собой, и физическое перевоплощение в монстра – лишь дело времени. Возможно, нескольких дней. Марку не хотелось в это верить. Он думал, что, быть может, стоит подождать и проследить за поведением Сэма – вдруг тот пойдет на поправку? Шаман хмыкнул в ответ на его предположения.
– Не жди слишком долго, – произнес он. – Виитико быстро набирает силу. И первым делом он придет к родным.
Говорят, жертв Вендиго не находят. А если находят, то в состоянии, близком к скелету. Вендиго пожирает их летом, когда вынужден скрываться в своей холодной норе, дожидаясь возвращения зимы. Представив, что дух ветра и смерти забирает Брайана и Киру, Марк едва не застонал.
Он не мог позволить этому случиться.
– Почему Виитико идёт за тобой? – спросил шаман. Его звали Джек Пайп, вообще-то. Марк подумал, что из-за трубки, которую он курил.
– Я не знаю, – он пожал плечами, но беззаботности не было и в помине.
– Ты знаешь, волчонок, – покачал головой Джек Пайп. – Твоя атка’к знает, где ты перешел Старцу дорогу.
– Старцу… – повторил Марк. Он знал, что индейцы избегают называть Вендиго по имени, предпочитая множество других. – Я не мог перейти дорогу Вендиго, я жил в Лос-Анджелесе. И даже в детстве, я никогда его не встречал.
Джек Пайп сосредоточенно набивал трубку табаком. Он даже не поднял на Марка глаза, но от его слов пробрало дрожью.
– У Виитико множество имен. Он стар, как сама земля, а может быть, ещё старше, и каждое племя, что видело его, называло по-своему. Его песня – это песня ветров и холода, смерти и крови. У всего на свете есть своя песня. Найди свою и пой, когда будешь убивать Старца. Победит лишь тот, чья песня будет сильнее. Охотники за Виитико побеждали его, потому что в них была сила. Твой дед считал, что сила есть и в тебе.
Марк смотрел на тёмное шоссе, сложив на руле руки, и в темноте, освещаемой вспышками фар, ему чудилось огромное существо, перемещающееся между лесом и асфальтированной дорогой. Лес обступал его – мрачный, искривленный, недружелюбный. Снег подсвечивал темноту, и танцующие в свете фар тени казались ещё глубже.
– Виитико – дух, для него мы не враги, но пища, – Джек Пайп раскурил трубку. Дым окутывал его сизым туманом. – Подумай, чем ты насолил своему другу, решившему прийти за тобой.
Сэм.
У Марка внутри что-то сжалось. Тоскливо заныло сердце. Сэм был его другом долгие годы – с детства, они даже не помнили, в какой момент стали друзьями. Интересы у них всегда были слишком разными, чтобы они соревновались друг с другом. Какую обиду мог затаить на него Сэм? Откуда бы ей взяться?
– Старцу ведомы все тайны, – Пайп стукнул ногтем по дереву трубки. – Он знает даже то, что ты сам о себе не знаешь. Он шепчет грязные секреты на ухо жертве, которую избрал своим сосудом, и обещает рассказать больше, если тот впустит его.
Что мог рассказать Виитико Сэму?
Ничего.
Марк с силой потер лицо. Часы на мобильном показывали девять вечера. До Баддингтауна был ещё час или полтора пути. Возвращаться за полночь не хотелось.
«Почему в мире, где люди верят в Санта-Клауса и в Бога, всё ещё существуют монстры, подобные Вендиго? – в отличие от Джека Пайпа, Марк не собирался прятаться за именами Старца и Духа Леса. – Почему чудовища не спрятались в лесах, не умерли, притесняемые новой религией?»
Быть может, потому, что верования индейцев не исчезли даже под давлением христианских миссионеров. Твердая вера алгонкинов давала Вендиго силу. А быть может, он существовал всегда, ещё до прихода людей на эту землю, и будет существовать после. Дикая песня голода будет звучать над мертвыми, безжизненными лесами севера, пока у Вендиго будет пища. Он будет ступать по земле, отравляя её. Он будет существовать.
А быть может, Марк ошибся, и Сэм прямо в данную минуту идёт на поправку, лежа в больнице Бангора. Кира собиралась поехать к нему. Покосившись на телефон, Марк решил, что не будет звонить ей, а поедет в мотель и хорошенько отоспится, а утром пойдет к Риксам.
Когда он поворачивал ключ зажигания, руки у него дрожали.
– Ты должен обездвиживать его серебром. Серебро не убьет Виитико, но остановит и на какое-то время лишит сознания, – повторил Джек Пайп. – Затем, как я и сказал прежде, ты должен разделать его тело и бросить останки в огонь. Только пламя способно уничтожить Старца. По крайней мере, его оболочку.
– Могу ли я спасти… – начал Марк, но шаман прервал его.
– Нет. Волчонок, твоего друга там уже нет.
*
– Я был у Сэма, – Денни отпил добрый глоток пива. – Ездил в Бангор сегодня.
– И как он выглядит? – осторожно спросил Марк.
Вернувшись в город, он все же не отправился спать, как планировал, а позвонил шерифу, чтобы узнать, как продвигается его расследование смерти Виктора. Они договорились встретиться в единственном баре в их маленьком городке и теперь сидели за дальним столиком со своими стаканами.
Денни предпочитал тёмное и горькое, Марк – светлое, с ярко выраженным хмелевым вкусом. И теперь они распивали пенное уже по второму кругу. Денни успел рассказать, что бангорская полиция считает: пора вызывать федералов. Он и сам понимал, что версий о гибели Виктора у него нет никаких, но всё равно тянул со звонком в ФБР, хотя расследование убийства было бы их прямой обязанностью.
Вообще-то Денни терпеть федералов не мог. Наверное, как и любой шериф, предпочитавший разбираться в дерьме своего городка самостоятельно. Да только в некоторых делах без «алфавитного агентства» бывает не обойтись.
Марк так и не признался Денни, что видел Сэма – чувствовал вину, что не позвонил сразу же, а сообщил только на следующий день. Денни вздохнул, уставился на оседающую в стакане пену.
– Хреново, – вздохнул он. – Как скелет, обтянутый кожей. Щеки провалились, зубы… – он нервно хрустнул шеей, вряд ли сам замечая это движение. Марк заметил. – Врач сказал, что это нормально. Меня к Сэму не допустили, только показали через стекло. Господи…
Марку тоже хотелось бы воззвать к имени Господа, однако он сомневался, что Бог помог бы ему. Он сделал глоток пива. Напиток показался ему безвкусным.
– А Кира?
– Была там сегодня, конечно, – без формы шерифа, в своей кожаной куртке и с взлохмаченными тёмными волосами Денни походил на самого себя лет этак десять назад, но Марк понимал, что это – лишь обманчивый эффект барного освещения и взъерошенной прически. – Врачи даже её не пускают. Рассказала, что организм Сэма с трудом принимает капельницы, его всё время тошнит.
![Книга Этан [СИ] автора Самира Джафарова](http://itexts.net/files/books/110/oblozhka-knigi-etan-si-259498.jpg)
