Текст книги "Песня северного ветра (СИ)"

Бангор встретил Марка снегом в лицо. Теплая Калифорния расслабила его, он отвык от морозов Мэна, и теперь щеки кусало холодом и снегом. Марк натянул капюшон куртки как можно ниже. Когда-то он не боялся мороза, и стоило улечься метущему по тротуарам снегу, как он бежал к друзьям, и они рубились в видеоигры, смотрели телик или читали комиксы. В отрочестве на смену играм пришла гитара, и пока Сэм и Денни, сразу после школы уехавший с родителями из города, играли в игры и обсуждали девчонок, Марк создавал им саундтрек.

Интересно, звонил ли Сэм Деннису, или номер Марка – единственный, что остался в памяти его телефона?

Добраться до Баддингтауна из Бангора можно было только на машине, и арендовать машину по-прежнему можно было только в аэропорту, зато – круглосуточно. Плюхнувшись за руль видавшего виды Форда, Марк сразу почувствовал себя лучше. Во всяком случае, теперь он мог включить печку и согреться.

Из зеркала в салоне автомобиля на него глянули уставшие, покрасневшие глаза, и Марк не сразу понял, что смотрит сам на себя. Он пожалел, что отказался от кофе, услужливо предложенного стюардессой в бизнес-классе. За те деньги, что он отвалил за билет, он мог залиться этим кофе по самые зрачки. Допинг не помешал бы сейчас, когда впереди маячила дорога до Баддингтауна. Долгий час за рулем. Путь, который работающие в Бангоре жители города преодолевают каждое утро и каждый вечер. После длительного, по-настоящему долгого и мучительного перелета из Лос-Анджелеса в Чикаго, а потом через Филадельфию в Бангор, эти шестьдесят минут грозили превратиться в вечность. Или в его последнее путешествие, если он заснет и не справится с управлением.

Марк пожалел, что заказал номер в единственном мотеле Баддингтауна, а не в одном из небольших, но уютных отелей Бангора. Ему грезился горячий душ и постель, в которой можно было вытянуть усталые ноги. Но вместо этого он ехал и ехал, пока не оставил позади знак «Вы покидаете Бангор», и пока перед ним не расстелилось шоссе, освещаемое в сумерках только светом фар его машины.

Марк понятия не имел, где теперь живет Сэм, и лишь надеялся, что семейство Рикс после смерти его родителей никуда не переехало. Старый дом Сэма он мог бы найти с закрытыми глазами, ведь друг жил от него всего в квартале. Теперь прежнее жилище Марка вряд ли выглядело так же, как и десять лет назад. После смерти матери он его продал и не вспоминал о нем.

До звонка Сэма.

Он вообще не вспоминал Баддингтаун, хотя, конечно, и не забывал о нем. В жизни у Марка было слишком много настоящего, чтобы помнить о прошлом, но это самое прошлое нахлынуло на него, как только он вышел в аэропорте.

Он не думал, что ему придется вернуться в Мэн. Во всяком случае, одному. Без группы.

Марк покосился на телефон, лежавший на соседнем сидении. Тот молчал, как проклятый. Сэм не давал о себе знать с тех пор, как позвонил ему в последний раз и так и не добился ответа.

– Черт, – прошептал Марк.

Баддингтаун приближался, и чувство вины, напоминающее по вкусу прокисшее пиво, становилось всё сильнее. Он должен был позвонить Сэму сразу же, как только увидел пропущенные звонки. Он не должен был отмахиваться от настойчивости друга – что вообще двигало им в тот момент? Желание спокойно закончить тур? Нежелание вспоминать детство?

Марк почувствовал, как рот наполняется горечью.

– Спокойно, – произнес он. – Баддингтаун уже близко. Завтра ты навестишь Сэма и его семью. Поговоришь с ним. Убедишься, что всё в порядке, и поедешь домой.

«Домой? – прошептал внутренний голос, похожий на голос матери. – Но ты уже дома…»

Да. Он уже дома. Штат Мэн был знаком ему, хотя он покинул его много лет назад. Штат Мэн был той частью его души, что затаилась и ждала, пока Марк ответит на зов своих предков.

Марк сжал руль с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Он должен, черт возьми, беречь руки, хоть он и не скрипач.

Шоссе расстилалось перед ним. Изредка по встречной полосе проносились другие машины, однако его самого по пути в Баддингтаун никто так и не обогнал. Марк приехал в мотель около трех утра.

Владелец мотеля, Логан Грин, узнал его, только взглянув на документы.

– Малыш Аллен? – он прищурился. С возрастом старик начал терять зрение, а быть может, и память. Лица людей стирались из его воспоминаний. – Неужели это ты? Мне казалось, я уже и забыл твое лицо.

– Узнали, – кивнул Марк. Горечь не уходила. Мистер Грин оказался первым человеком из прошлого, встреченным им в Баддингтауне, и ему было неприятно осознавать, что город старел, а вместе с ним старели и его жители. Десять лет назад мистер Грин был ещё в самом расцвете и не морщился так, будто свет простой лампы слепит ему глаза.

– Никто не ожидал, что ты вернешься, – мистер Грин вручил ему ключ от номера и забрал деньги. – Некоторые всё ещё следят за твоими успехами.

– Наверное, больше, чем я сам? – неловко пошутил Марк, чувствуя себя не в своей тарелке.

– Вроде того, – тот улыбнулся. Шутки Марка он не понял, а если и понял, то не принял. – Иногда полезно возвращаться к своим корням, да, малыш Аллен?

– Пожалуй.

Номер был небольшим, но чистым и уютным, с отдельной ванной комнатой. Марк вымыл руки холодной водой. Идея принять душ по-прежнему казалась ему соблазнительной, но он слишком устал и решил, что сделает это утром. Сил у него хватило на то, чтобы почистить зубы, а потом он разделся и забрался под одеяло.

За окном взвыл ветер, совсем как опечаленное животное. Под его завывания Марк отключился и проспал без сновидений до самого утра.

========== Глава вторая ==========

Комментарий к Глава вторая

Aesthetic:

https://pp.userapi.com/c845417/v845417622/ec30e/SSldGqJyqBg.jpg

В девять утра его разбудил звонок мобильного. Сонный и раздраженный, Марк поднес трубку к уху, и в его сознание ворвался голос Брендона Ориана, вокалиста:

– Ну, ты и пидарас, Маркито! Съебался сразу после тура! Маргарет сказала, что ты уехал за ностальгическими воспоминаниями?

– Я уехал на день рождения старого друга, – пробормотал Марк, потирая лоб. Резкий тон Брендона вызывал у него головную боль, только усилившуюся от осознания, что он проспал даже меньше шести часов. – Какого хрена, Ориан? У нас тур только с марта! Ты можешь хоть пару дней до меня не доебываться?

– Ты чего вопишь, как будто тебе трусами яйца сжало? – удивился Брендон. – Не ори, охрипнешь. Отдыхай, чувак, и помни, что после Рождества и Нового Года у нас запись начнется. Не вздумай опоздать, Никки ради нас студию держать не будет.

Марк отбросил телефон в сторону и поморщился. Ну да, он и под страхом смерти не забыл бы, что они арендовали студию у Никки Сикса на две недели для записи нового альбома. Все демо уже были сведены, и оставалось довести песни до ума. Поездка в Мэн не то чтобы срывала его планы, но Марк понятия не имел, насколько задержится в городке своего детства.

Проклятье!

Он взглянул за окно. Зимнее утро ещё только вступало в свои права, но солнца не было видно за серыми тучами, низко нависшими над городом.

«Ночью была метель», – вспомнил Марк. – «И к вечеру разбушуется снова».

Он хорошо помнил особенности зимы в Мэне – сильнейший мороз и холод приходили не каждый год, но если приходили, то непрошеными гостями задерживались надолго. Метели свистели за окнами по ночам, и в детстве ему прекрасно спалось под их жутковатые песни, пока он не узнал историю, надолго лишившую его, десятилетнего, сна.

Горячий душ немного привел Марка в чувство, и было естественно, что желудок, молчавший всю дорогу до Баддингтауна и всю ночь не тревоживший его, требовательно заурчал. И естественно, что никакой еды Марк с собой не взял вовсе. Ему пришлось влезть в крепкие ботинки и куртку и выбраться на заснеженную улицу.

Надо было взять с собой шапку. Мороз обрадовался новой жертве и радостно куснул за нос. Марк проверил в кармане телефон, ключ от номера и деньги и пошел в сторону главной улицы. Даже если кафе миссис Гибсон, в которое они после школы бегали покупать стакан кока-колы и вкуснейшие хот-доги, давно закрылось, он полагал, что где-нибудь перехватить гамбургер и кофе он сможет.

«Кофе», – подумал Марк, представляя чашку с ароматным, терпким напитком. – «Кофе, черт возьми. И я буду в порядке».

В Баддингтауне ничего не изменилось. Книжный магазин Стюартов по-прежнему находился на положенном ему месте, а адвокат, бакалавр права мистер Гардинер, по-прежнему вел свою практику – об этом свидетельствовала надпись на двери. Марку показалось, будто время отбросило его назад, на десять, а то и двенадцать лет, в последнюю зиму его школы. Он уже тогда знал, какой путь выберет для себя, и знал, что никому из его старых друзей не останется рядом с ним места. Вовсе не потому, что он хотел так, а потому, что они не собирались его поддерживать.

Кажется, между ним и Сэмом даже случилась крупная ссора, закончившаяся дракой.

Кажется…

Марк не помнил. Это было слишком давно. Может быть, он вспомнит, когда увидит друга, но, по сути, старые ссоры уже не имели никакого значения. Лишь бы Сэм оказался в порядке – сообщение в телефоне беспокоило Марка ничуть не меньше, а даже больше прежнего. Интуиция, развитая у него слишком сильно, подсказывала, что в момент звонка друг был здорово напуган, и будь Марк Аллен проклят, если он знал, что могло так напугать человека, который не боялся ошибиться, делая сложную операцию на сердце или почках.

Баддингтаун был типичным сонным городком, в котором любое происшествие обсуждалось месяцами, и, если Сэм влип в историю – что было на него не похоже – то наверняка об этом знали уже все. Возможно, ему следует разведать обстановку, прежде чем свалиться на голову Сэму Риксу и его семье.

С удивлением Марк обнаружил, что кафе, принадлежавшее миссис Гибсон, находилось на прежнем месте, и сама старушка сидела за кассой в ожидании первых посетителей. Знакомый с детства зал с небольшими столиками ничуть не изменился, даже краска на стенах оставалась того же бледно-голубого цвета. Марк толкнул стеклянную дверь, и колокольчик мелодично звякнул.

«Добро пожаловать в прошлое, Аллен», – ухмыльнулся Марк про себя.

– Доброе утро, – приветливо поздоровалась миссис Гибсон. – Ох! Марк Аллен! – она смешно всплеснула руками. – Очень, очень неожиданно! – выбравшись из-за прилавка, она засеменила к нему, маленькая, иссохшая, но всё ещё полная энергии. – Мы думали, ты больше никогда не вспомнишь про Баддингтаун.

– Я чувствую себя местной знаменитостью, мэм, – Марк никогда не признался бы старушке, что его известность уже начала раздражать его самого. – Доброе утро, миссис Гибсон, – он не стал сопротивляться, когда та слишком крепко для ее возраста схватила его за предплечья и повернула сначала вправо, затем влево, разглядывая его лицо. – Я приехал всего лишь на несколько дней. Думаю, уеду ещё до Рождества.

– Жаль, – неопределенно отозвалась миссис Гибсон, и он так и не понял, о чем же она так сожалела. – Сегодня ты у меня первый посетитель, поэтому чашку кофе я сварю тебе бесплатно, – она направилась за прилавок. – Небось, ещё не завтракал?

В подтверждение её слов, желудок у Марка громко заурчал. Марк виновато улыбнулся.

– Да, ты всегда был прожорливым, – миссис Гибсон загремела старым кассовым аппаратом, который, видимо, из ностальгических чувств не меняла на новый. – Я как раз испекла мясной пирог, по утрам обычно его разбирают посетители. Скоро появятся, – она кивнула на дверь. – Я только что открылась.

Марк в очередной раз поразился её жизненной силе, никак не вязавшейся с её ветхим обликом. Миссис Гибсон, овдовевшая ещё до его рождения, держала в руках свой маленький бизнес, сколько он себя помнил, и несмотря на редеющее население городка, умудрялась сводить концы с концами. Наверное, потому, что её пироги всегда были лучшими в округе.

– И остаются лучшими и теперь! – с гордостью заявила она, и Марк покраснел, осознав, что последнюю фразу выдал вслух. – Молодежь, – она взглянула на него, задержав взгляд на длинных волосах. – Ты и в школе отказывался стричься, малыш Аллен. Ну и как, волосы помогли тебе жениться?

– Что-то вроде…

Обсуждать свою личную жизнь с кем бы то ни было Марк не собирался. Он достал из кармана деньги, пересчитал наличность – четыреста долларов. Ему должно хватить. С лихвой и на всё.

– Мы уж и не думали, что ты вернешься, – миссис Гибсон поставила на прилавок чашку кофе. – С тебя три доллара за кусок пирога. Отрежу побольше.

– Я и сам не думал. Но как-то случилось, – Марк замялся, понимая, что не может рассказать ей и части того, что передумал за время своего пути. – Я созвонился с Сэмом, мы вспомнили старое, и…

– Ох, – лицо миссис Гибсон вдруг плаксиво сморщилось на мгновение. – Когда ты созвонился с ним?

– Около трех недель назад, – медленно ответил Марк, чувствуя, как змеится по спине неприятный холодок. – А что такое, миссис Гибсон? – Ему на секунду почудилось, будто пожилую женщину сейчас хватит удар. Она вдруг показалась ему древней, как некоторые индейские легенды, что рассказывал ему дед.

– Значит, ты был последним, кто слышал его, – миссис Гибсон сокрушенно покачала головой. – Он пропал ровно три недели назад. Шериф только дней пять назад отозвал поисковые отряды, из-за метели и снега продолжать поиски стало невозможно. Бедная Кира, бедная девочка, – её лицо вновь стало похоже на печеное яблоко, но она взяла себя в руки. – Сейчас я принесу твой пирог, Марк.

Она скрылась на небольшой кухне, а Марк поставил чашку с кофе на ближайший столик. Ему показалось, что у него дрожат руки. В помещении было жарко, но он чувствовал, как мурашки ползут у него по спине.

Опоздал. Опоздал, черт бы его побрал, из-за тура опоздал…

К чему он опоздал и как мог помочь Сэму, если тот пропал почти сразу после звонка, Марк не знал. Он понимал, что его страхи и предчувствия шериф не сможет пришить к делу, даже если он с ним поделится. А вот голосовое сообщение, в котором Сэм так открыто выражал свои опасения и говорил о том, кто его преследовал…

Могло бы помочь.

Проклятье, зачем он связался с этим?!

Марк опустился на стул, сжал зубы. Похоже, делать в Баддингтауне ему больше нечего. Разве что выразить свое сочувствие Кире, которая, видимо, была женой или девушкой Сэма. И ведь он не знал о друге детства даже таких простых вещей! Что сподвигло Сэма позвонить именно ему? Вряд ли Марк был единственным его приятелем.

Черт.

– Вот твой пирог, – миссис Гибсон поставила перед ним тарелку с румяным куском мясного пирога по её рецепту, который никому не открывала. – Я расстроила тебя, малыш Аллен, – она погладила его по волосам. – Но ты всё равно бы узнал. И вряд ли Кира была бы деликатна. Она не склонна к этому, – старушка вздохнула.

– Кира? – Марк с трудом разлепил пересохшие губы. Кофе ему уже не хотелось. Он вообще всерьез полагал, что от запаха напитка его вот-вот стошнит. – Сэм был женат?

– Как много ты пропустил… – покачала головой миссис Гибсон. – Он женился через год после окончания школы. Не знаю, почему он тебе не сообщил. Кира чудесная девочка, очень умная, заботливая и милая. Работает учительницей химии в школе. С карьерой врача у неё так и не сложилось. Ты должен её помнить, она училась на год старше вас.

Марк не помнил никакой Киры.

– Чужаки, – терпеливо напомнила его пожилая женщина. – Её родители переехали в Баддингтаун, когда вам всем было по двенадцать лет. Ах да, – она пожевала губами. – Кире было четырнадцать.

«Чужаки». Так жители Баддингтауна звали тех, кто переезжал в город, и это прозвище приклеивалось надолго. У захолустных городков долгая память. Марк припомнил Киру, серьезную старшеклассницу, с густым хвостом рыжеватых волос. В её облике самыми примечательными были очки, из-за которых глаза девчонки казались неестественно-огромными. Взгляд у неё был пытливый.

Сэм, кажется, был влюблен в неё с первой встречи. Марк пропускал мимо ушей оды друга, посвященные одаренной девочке, участвовавшей во всех конкурсах по химии и биологии, в которые учителя только могли её запихнуть. Он считал, что Сэму ничего не светит с пусть не самой популярной, но всё-таки старшеклассницей. Потом Сэм пригласил Киру на выпускной, – это был единственный способ попасть на выпуск старшеклассников, – и Кира ему не отказала. А потом уехала учиться, и больше Марк ничего о ней не знал.

До этого дня.

Божьи дела чудны так же, как и происки Дьявола и древних богов…

– Я помню, – произнес он. – Они были женаты?

– Как только ему исполнилось девятнадцать лет и до его пропажи, – кивнула миссис Гибсон. – Я догадывалась, что так будет, ещё когда вы все учились в школе.

У Марка заныли виски.

– Бедная Кира, – ещё раз повторила миссис Гибсон. – Засиделась я с тобой, – она махнула рукой и встала, едва заметно поморщившись от боли. – Дрянная поясница! – выругалась миссис Гибсон. Она никогда не употребляла бранных слов грубее, чем слово «дрянной». – Ну, завтракай, малыш Аллен…

Горло Марка сдавило. Какой уж тут завтрак! Он не сразу осознал, что Сэм действительно пропал, и его жена, которую они оба знали ещё подростками, осталась одна, в городе, где её считали чужой.

Сэм пропал. Сэм пропал, и в этом была и его вина, ведь если бы он ответил на звонок, если бы не отключился, как сурок, если бы он ответил Сэму, то…

Ничего бы не случилось? Таинственный преследователь – если он вообще был? – ушел бы и оставил Сэмюэля Рикса в покое?

Может, и не было никакого преследователя. Может, Сэм обвел всех вокруг пальца и исчез, оставив алиби, чтобы никто не решил, что он сбежал от жены?

Или…

Колокольчик снова звякнул, оповещая о посетителе. На этот раз в кафе миссис Гибсон – хозяйка по старинке называла его пекарней – зашла молодая женщина в синей куртке. Рыжеватые волосы были забраны на затылке в низкий, не очень длинный хвост.

– Кира, деточка, – миссис Гибсон поднялась со стула. – Тебе как обычно?

– Два куска вишневого пирога и кофе с собой, пожалуйста.

Голос Киры почти не изменился, разве что стал чуточку ниже и тише, чем был в школьные годы, но не настолько сильно, чтобы Марк не смог её узнать. Теперь-то он её узнал, хоть и не сразу вспомнил.

– Разве миссис Гибсон теперь наливает кофе с собой? – вырвалось у него прежде, чем он успел подумать, что жену Сэма лучше не беспокоить сейчас.

Кира обернулась, мотнув хвостом, и Марк увидел, что очки она больше не носит.

– Марк Аллен, – протянула она. – Какая неожиданная встреча, – её тон не был в открытую враждебен, но холоден. – Вот уж кого не ожидала встретить здесь и сейчас, – она покачала головой и вновь обернулась к миссис Гибсон. – Спасибо вам. Вечером заскочу к вам с Брайаном, ему ужасно хочется ваших пирогов, но он не знает, какой выбрать.

Марк понял, что у Сэма была не только жена, но и ребенок. Вряд ли о ком-то, кроме сына, Кира могла говорить с такой нежностью. Ему хотелось поймать её за руку, спросить, что произошло, но он мог только смотреть, как она расплатилась за покупку и вышла из пекарни, даже не кивнув ему на прощание.

Могло ли быть так, что Кира была на него куда больше зла за исчезновение из их жизни, чем сам Сэм? Сэм, который по каким-то причинам ни разу не обмолвился о том, что женат, хотя после отъезда Марка они какое-то время ещё плотно общались. Сэм, который исчез в ночи. Сэм, не вернувшийся домой после работы. Сэм, которого, возможно, больше не было.

Марк сглотнул тугой комок, вставший в горле, попытался убедить себя, что не должен хоронить Сэма раньше времени. Они почти не общались, но детская дружба оставила большой след в его душе, и от мысли, что он косвенно причастен к исчезновению, Марку становилось тошно.

С усилием он откусил кусок пирога, но не ощутил его вкуса. Просто если бы он этого не сделал, миссис Гибсон обиделась бы на него.

========== Глава третья ==========

Комментарий к Глава третья

Aesthetic:

https://pp.userapi.com/c845016/v845016162/b7906/VgEri526SCw.jpg

Город, в который Марк возвратился, был полон призраков. В ожидании, когда пройдут первые школьные уроки, Марк бродил по улицам, знакомым ему с детства, и они всплывали в воспоминаниях. Ему то и дело казалось, что стоит ему завернуть за угол – и вот он увидит себя, Сэма и Денни, бегущих мимо с гиканьем. В их детстве не было ни смартфонов, ни инстаграма, и они связывались друг с другом по домашним телефонам, читали комиксы и зарабатывали на сеансы в киношках тем, что подстригали траву у своих домов и у соседей баксов по десять за средних размеров лужайку. Зимой, правда, этот способ не работал, и приходилось искать другие возможности скопить деньжат.

А ещё они любили жечь костры в лесу. Разумеется, далеко они, будучи детьми, не заходили: от родителей можно было огрести от души. Но им нравилось чуть отдаляться от городка и представлять, будто они – последние потомки индейских племен, прячущиеся от белых. Марк усмехнулся – из них троих он единственный индейцем и был. Пусть и всего лишь на четверть.

– Он снова мне снился, – Сэм ткнул палочкой в угли потухшего костра. В тот вечер они вновь сидели в лесу, недалеко от окраины городка. Родители Сэма ушли в кино, а родители Денни оба были на работе. Парни жарили сосиски и пили колу, а потом, когда костер потух, и никто не стал разжигать его снова, из чащи донесся крик птицы.

Пронзительный, резкий, он испугал Сэма так, что тот едва не упал носом в угли.

– Кто? Вендиго? – Денни, как самый здравомыслящий из них, вздернул брови. – Сэм, эта шутка уже не смешная.