Текст книги "Алая жемчужина (СИ)"

Автор книги: Shelly Eclipse

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Кин стоял на носу брига, пытаясь удержать равновесие и не вылететь за борт. Белопарусная птица летела по едва намеченной лазурной ряби океана. Сильно, свободно, никем не управляемая. Только ветром, тянущим за собой. Дорога Сирен влекла по путеводной нити собственных скал и изгибов, поторапливала встающими прямо из глубины рифами – подталкивала, бережно, царапая обшивку, но не пробивая, не разрушая. В течении извивались золотые волосы сирен, словно змеи, они скользили по днищу брига, лезли вверх, цеплялись за борт. Пахло чистой пресной водой горного ручья, туманом и совсем немного морскими водорослями. Теми самыми, красными, что танцуют возле атолла сирен. Наилли…

Юноша застыл на корме, вцепившись в канат, бледный, растерянный. Страх опутывал его, сдавливал тонкую шею, не давал дышать. Ало-медные волосы хлестали по воздуху, как плети. На животе полыхала радужным огнем вязь татуировки. Кин силился дотянуться до плеча Наилли, дотронуться. Обнять и утешить, сказать, что Дорога всего лишь шутит, что они уцелеют. Но ветер мешал, держал на месте. Сквозь порывы приходилось продираться, как через толщу воды, шаг за шагом, оскальзываясь на мокрых досках. Издевательский булькающий смех морского дьявола клокотал в ушах. Почти у самой цели Кин оступился, и его подняло вверх, закрутило и бросило в спокойную густую, как кисель, воду.

– Да ничего с ним не будет, – насмешливое фырканье раздалось над самым ухом. – Вон, уже очухался.

Салокин попробовал перекатиться на бок. Тошнило, под закрытыми веками в безумном хороводе вились морские созвездия. На лоб легла потрясающе ледяная тряпка. С таким наслаждением «проводящий» встречал только утро после увязывания в спешке не своих амулетов. Грызущая боль в висках затаилась.

Кое-как разлепив глаза, Кин обнаружил себя в горизонтальном положении. Потолок казался смутно знакомым, как и висящее на стене зеркало, столик рядом и желтоватая в цветах наволочка подушки.

– Надо выпить отвар, – встревоженная Мила поднесла к губам «проводящего» чашку, остро пахнущую горечью и дымом. – Залпом.

Теплая жидкость пролилась за ворот, Кин закашлялся, но сумел сделать несколько глотков. Язык связало привкусом травы.

– Гадость, – выдавил Салокин, нащупывая опору и пытаясь сесть.

– Еще какая, – подтвердил стоящий рядом с постелью Неш. – Это не самый крепкий. Раны неглубокие, затянется само. Швов не нужно. Но если хотите, позову врача. Заштопает.

На хозяине паба не было лишней царапины, лишь рукав синей рубахи оторван у плеча, а браслеты до сих пор не угасли, пульсируя тлеющими углями.

– Не надо врача, заживет, – Кин пошевелил плечами, поморщился – тонкая рубаха не спасла от острого лезвия, спину тянуло и дергало от верха лопаток до поясницы; с плечом дела обстояли лучше – всего лишь глубокая царапина с ровными краями. – Спасибо за помощь. Я ваш должник.

– Будет вам, мастер, – Неш белозубо улыбнулся, гася браслеты и усаживаясь на табурет, Мила отошла набрать холодной воды в кувшин. – Пустяки. Рубашка была любимой, но потерю переживу. Не мог же я бросить клиента, еще не оплатившего заказ, в беде. Что вы не поделили с этими молодчиками? Не очень-то они тянут на матросов с новенького брига.

Кин молча смотрел, разглаживая складки на мятой измазюканной грязью и кровью одежде.

– Это простое любопытство, мастер, – примиряюще поднял ладони Неш. – Вы вольны не отвечать, на наши отношения это никак не повлияет. Но слухи о губернаторском бриге гуляют давно. Я только сложил два и два.

– Не знаю, что ответить, мастер. Знаком с тем, что размахивал весьма удачно ножом. Его зовут Натан, он с «Бурного ветра». По крайней мере, я встречал его на этом судне. Не понимаю, чего им понадобилось? Не такая уж и важная птица простой старпом.

– Простой старпом, – темно-синие глаза Неша откровенно смеялись.

Кин готов был спорить, что он знает не просто больше или слухи, а в точности: кто он, что за судно стоит в порту и для кого предназначено.

Вернулась Мила, одетая как добропорядочная зажиточная горожанка. Легкое многослойное платье желтовато-зеленого оттенка, рыжие волосы уложены в высокую прическу, украшенную жемчужными шпильками и цветами. Девушка присела на постель, поставила в ноги тазик с холодной водой и принялась менять компресс, с укором глядя на хозяина заведения.

– Спасибо, – Кин перехватил ухоженную руку и с благодарностью прижался губами к запястью.

Мила закатила глаза:

– Мальчишки! Все бы вам подраться, да показать, у кого член длиннее. Лучше б пользоваться им умели.

– Мила, не оскорбляй клиента! – с притворной строгостью пригрозил Неш. – С таким подходом мне придется устраивать соревнования – после кого девочки встать не смогут, тот и самый крутой на районе.

– Вот об этом я и говорю! – фыркнула девушка. – Лишь бы доказать, у кого кокосовые орехи в штанах. Поверьте мне, кокосов ни у кого нет. Смиритесь.

Салокин засмеялся и тут же схватился за голову.

– Который час? Долго я тут валяюсь?

– Нет, не очень, – Мила обернулась на хозяина паба. – Неш принес тебя часа два назад. Пока бегала за лекарствами, пока отвар готовила. Надо еще промыть и перевязать рану и переодеться. Рубашку я тебе принесла. Или оставайся у меня.

Неш снова потешался. Искрили глаза, вокруг них то и дело разбегались лучики веселых морщинок. Даже темные сапфиры в медальоне сверкали гранями.

– Мне надо идти, – Кин оперся на руку, садясь ровно и спуская ноги с кровати.

Отвар начал действовать, тошнота отступила. Заехали ему по затылку качественно – он сейчас тупо ныл, там нащупывалась огромная вздувшаяся гематома. Морщась, Кин потрогал ее, потряс головой на пробу. Не двоилось, не плыло. Если Ланцео или губернатор хватятся его, то могут посчитать исчезновение нарушением контракта. Наверняка слуги докладывают, когда он пришел, когда ушел.

– Как хотите, – Неш поднялся, закатывая по привычке рукава.

С саркастическим удивлением осмотрел дырку, вздохнул и, недолго думая, оборвал рукава совсем. Мила прыснула в кулак.

– Ляг на живот, – Мила достала бинты и какую-то темную баночку. – Раз шить не хочешь, обработаю и сделаю повязку. Постарайся не дергаться, будет немного щипать.

– Ты мастерица на все руки, – Кин стянул рубаху, улегся, подгреб под себя подушку.

– Шлюха я только на работе, и то не для всех. Не волнуйся, умею лечить. Шрам останется, но заразу мы убьем. Сейчас будет больно.

Мила намочила полоску бинта жидкостью из склянки и положила на рубец. Противно зашипело, Кин сжал зубы. Жидкий огонь забрался прямо в рану и принялся с удовольствием лизать ее края. Боль распространилась по всей спине, стекла в живот. Зато муть из глаз окончательно исчезла, а в голове перестало шуметь.

Милла ловко покрыла весь рубец, рассечение вышло глубоким, но ровным. Лезвие соскользнуло по позвонку, вырвав кусок кожи. Там щипало и горело больше всего.

– Так, – приговаривала девушка, отжимая тряпку в тазике с водой и стирая потеки жидкости. – Теперь пять минут терпим. Эта дрянь жжется, но очень хорошо обеззараживает. Потом нанесу заживляющую и забинтую.

– Откуда ты все знаешь?

– От матери, – Мила фыркнула, кончиками пальцев проглаживая шипящий компресс, из-под бинта лезли пузыри, белая пенка оседала на ткань. – Не дергайся, уже почти все. Она умела лечить, ну и я по мелочи нахваталась. Только не спрашивай, как я оказалась в публичном доме. Неш бы мне не простил, начни я жаловаться на тяжелую жизнь распутной девки. Я сама выбираю клиентов, не плачу ему процент, только за аренду комнаты. Так что – моя жизнь прекрасна, а свободу ценю больше всего. Знакомо?

– Почти, – Салокин закрыл глаза. – Мастер Неш спасает заблудшие души?

– Скорее тела. У него талант оказываться рядом с нуждающимися. При этом мягким и добросердечным его не назовешь. Не волнуйся, он действительно помог тебе просто так. Никаких долгов.

– Извини, мне не очень верится во внезапную доброту к ближнему, Мила. Доверчивость – не самая моя сильная черта.

– А так сразу не скажешь. Сейчас ты совершенно беспомощен, а меня ты знаешь мало, хоть и близко. Что мне стоит тебя убить? – девушка с силой надавила на рану ладонями, Кин вцепился зубами в край подушки. – Вот так. Настой проник глубоко, попал в кровь. Через несколько дней он покинет твое тело, унеся малейшее заражение.

Жжение постепенно сходило, сменяясь покалыванием и просто приятным теплом. Прохладные на его фоне ладони Милы гладили плечи, соскальзывали по бокам до поясницы, вдоль компресса.

Девушка проворно сняла бинты, бросая их прямо на пол. Из небольшого глиняного горшочка она зачерпнула жирную мазь, аккуратно нанесла толстым слоем, проложила большими марлевыми салфетками. Усадив Кина, Мила обмотала его бинтами, постаравшись наложить повязку максимально плотно, но не сдавливая. Закончив, девушка легко поцеловала «проводящего» в плечо.

– Готово, дорогой. Одевайся, я налью тебе еще один отвар. Он вкусный, с апельсином.

Салокин без сомнений осушил стакан сладковатого теплого отвара. Мила не соврала, щекочущий небо цитрусовый привкус забивал горечь трав. На пробу пройдясь туда-сюда, «проводящий» с облегчением вздохнул. Чем бы его ни напичкали, оно действовало.

Мила собирала грязные бинты и компрессы, поглядывала на приводящего себя в порядок уже не совсем клиента. Салокин осторожно затянул завязки на рубашке, с сожалением ощупал пустые кармашки поясных кинжалов.

– Спросишь, сколько должен, зашивать тебя будет некому, – с грустной улыбкой сказала девушка, видя, как Кин подыскивает слова, чтобы задать вопрос.

– Тогда еще раз спасибо, – «проводящий» легко поцеловал с охотой подставленные губы. – Мне надо идти. Еще увидимся.

– Ой, не обещай, – Мила обняла его за шею, на долгое мгновение прижалась мягкой грудью. – Как получится. Осторожней с закоулками, ходи по центральным дорогам. И выспись. Отвар к ночи закончит действовать, нападет сонливость. Не геройствуй. Помнишь, что я говорила про кокосы?

Дорога до поместья отняла много времени. Кин старался идти ровно и не быстро, чтобы не разбередить рану. Раздевшись и кое-как помывшись, он устроился на кровати, закрыл глаза и постарался обдумать ситуацию. С Ланцео придется поговорить. Если он намеренно загонял «проводящего», как рыбу в свои сети, и сделал заказ, то надо его отменить. Салокину не очень улыбалась идея прятаться всерьез до отплытия. Будет, как Наилли, сидеть взаперти за стенами поместья. Кин вздохнул. Вот за ужином и обсудим. Губернатор наверняка в курсе.

Обсудить за ужином не вышло. Когда слуга проводил Салокина в столовую, где горели настоящие свечи, за овальным столом между Ланцео и генерал-губернатором сидел Наилли де Винеско. В непривычно строгой, наглухо закрывающей руки и горло одежде, вензелем аристократа на отвороте сюртука. Серебристо мерцающие от свеч глаза опущены в стол, на Кина он даже не взглянул.

– Добрый вечер, мастер, – Арман приветственно поднял бокал. – Присаживайтесь.

Салокин с сомнением покосился на слугу, с готовностью придержавшего ему стул, уселся и снял с тарелки хитро закрученную салфетку. Ланцео играл столовым ножом, крутя его в пальцах, и с интересом поглядывал на явно неловко чувствовавшего себя «проводящего». Сегодня настроение у капитана было отличным.

– Ланц рассказал мне, что мы не выбиваемся из графика и сроки не сдвинутся. Камни заказаны, вы дали гарантию, что амулеты и охранки будут вовремя установлены на бриг. Меня немного беспокоит, что камни дикие. Кварц редко позволяет так просто и легко обращаться с ненастроенным комплектом.

Кин подождал, пока ему нальют вина, спокойно отпил и позволил себе улыбнуться. Сомнения в его квалификации начали утомлять. С другой стороны, губернатор в своем праве – для него это плаванье очень ценное вложение. Очень! Наилли спрятал легкую улыбку в бокале, стрельнул острым насмешливым взглядом в Кина и снова опустил глаза. Сын губернатора единственный из всех за столом, кроме самого «проводящего», прекрасно представлял возможности Салокина, его умения в расчетах и привязках. Но, судя по всему, не спешил делиться этими знаниями с любовником или отцом. Кина на мгновение кольнуло опасением, что Наилли ему специально подставили – слишком уж непосредственно и легко они начали общаться, но он сомневался. Кажется, не только у Ланцео слабость к рыжим.

– Вы должны понимать, мои секреты это мои секреты, – Салокин не стал упоминать, что губернатор – сам «проводящий» – должен знать, что у всех свои тонкости, и уж ими не делился ни один мастер. – Вы платите мне пока за репутацию. Она вас устраивает?

– Вполне, – де Винеско вздернул бровь, глядя вместо Кина на Ланцео. – Что ж, хорошо. Дополнительные расходы потребуются? О, я вас не ограничиваю, просто спрашиваю. Арт сказал, что сумма увеличилась.

– Верно. Потому что вы не удосужились сообщить мне о снятии флага Контраттоса. Я рассчитывал схему без учета защиты от штормов. Поэтому пришлось докупить охранку. Есть еще что-то важное, чтобы сэкономить нервы, время и деньги?

– М… – Арман аккуратно расправил салфетку на коленях. – Нет. Не думаю, мастер. Я не посчитал нужным сообщить о флаге, да. Погода в это время года нас всегда баловала. В этот раз, ливни пришли раньше почти на месяц. Вы правы, недальновидно с моей стороны. Но Ланц убедил меня, что это верное решение. Больше никаких отклонений. Порт назначения – Самшитовый город, груз – один массивный ящик, жестко закрепленный в трюме. Команда относительно небольшая, из мастеров: капитан, боцман, два оружейника и вы…

– Есть еще второй «проводящий», – уточнил Кин.

Губернатор удивился.

– Так будет надежнее, – сказал Ланцео, откладывая нож и берясь за ножку бокала. – Пусть будет прикрытие. Мастер Кин сможет его обойти, а у нас останется фиговый листок на причинном месте.

Арман замолчал, обдумывая слова. Наилли выловил из фруктовой вазы излюбленное яблоко.

– Ах да, – спохватился губернатор, – мастер Кин, позвольте вас представить, это мой сын Наилли. Наилли – мастер Салокин поведет новый бриг Ланца. Сильный «проводящий», один из лучших.

– Мастер, – юноша вежливо кивнул, приподняв свой бокал, как недавно это сделал отец, в приветствии.

– Сеньор де Винеско, – стараясь, чтобы голос не дрожал от смеха, Кин кусал губу – прозрачные глаза Наилли проказливо переливались. – Приятно познакомиться.

За сменой блюд все молчали. Прекрасно сервированная дичь исходила аппетитными запахами, но Кину кусок в горло не лез после всех процедур, которые с ним проделала Мила. Он вяло ковырял вилкой в тарелке, выбирая гранатовые сладкие зерна из подливки, и наблюдал за капитаном и губернатором. Оба казались беспечными, обычный ужин в узком кругу, но де Винеско иногда заметно хмурился, а Ланцео сосредоточенно крутил в руке столовый прибор, отрешившись от еды. Кин не совсем понимал, зачем его позвали: при сыне губернатор не обсуждал деловые вопросы. Тогда зачем?

На десерт подали нежнейшее суфле с фруктами. Ланцео отказался, предпочтя сигариллу сладкому. Наилли выбирал фрукты из пышной белой массы и раскладывал их по кругу, тяготясь собственным присутствием.

– Наилли, оставь нас, – Арман отодвинул от себя блюдо, бросил небрежно салфетку. – Спокойной ночи.

Юноша безмолвно вышел. Кин заметил, как у самых дверей его ровные брови сломала болезненная гримаса, а рот дернулся. Ланцео закусил кончик длинной спички, сдерживая нервозность.

– А теперь к делу, мастера, – Арман вытащил из поданного слугой ящичка сигару, прикурил и жестом велел оставить их одних. – Мастер Кин, вам не случалось ни с кем сталкиваться последние пару дней? На улице, в порту? Никто не пытался выспросить про корабль?

Салокин, не скрывая, рассказал про сегодняшнее нападение, промолчав про помощь Неша и Милы и про собственные раны. Сказал, что сбежал, сумел проскользнуть в калитку, а там только его и видели – внутренняя кровеносная система крохотных улочек портового города не поддавалась ни картографам, ни простым людям. Можно было понять примерное направление, но, попав в сетку этих тонких жил-переулков, никогда не угадать, где тебя выплюнет на большую улицу. На высказанное подозрение, Ланцео только поморщился, пуская короткие струйки дыма. Не стал отрицать, что назначал награду за голову «проводящего», но уже снял ставший бессмысленным заказ.

– Еще кто-то претендует на вашу жизнь? – Арман развалился в кресле, щуря ледяные прозрачные глаза.

– Нет, – Салокин подумал и повторил. – Нет. Я никому ничего не должен, связан только вашим контрактом. Родственников тоже нет. Есть еще варианты?

– К сожалению, есть, – губернатор опустил сигару в хрустальную пепельницу, тут же окутавшуюся молочным дымом, как горное озеро туманом.

– Пару дней назад из моей команды сбежал матрос, – Ланцео презрительно сплюнул. – Его нашли, но поздно. Мальчишка успел продать нужным людям маленький секрет. Про бриг знают, пару часов назад его пытались поджечь. Ты где был в это время?

– Общался с продавцом камней, уточнял детали.

– Уверен? – Ланцео замер, как хищник перед прыжком, не хватало еще нервно хлещущего хвоста.

– Уверен, – «проводящий» откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. – Какой мне резон поджигать бриг, приносящий доход? Мне лично за него уже заплатили, я вложился в схему, получил аванс и жажду увеличить капитал вдвое, как было обещано.

– Оставь его, Ланц, – губернатор смотрел в ночь. – Мастер, я хочу немного расширить ваш контракт, добавив в него маленький пунктик о сведениях. Все, что вы услышите, останется здесь. Наше государство заключило военный союз с Самшитовым кряжем. Вся северная акватория охвачена нашими судами. Залог этого союза вы должны доставить в город эмиру Надиру. Я дал слово, что он получит его в целости и сохранности. Не мне вам рассказывать о мнительности, вспыльчивости и любви к символам восточных правителей. Боюсь, если что-то случится, эмир расстроится и откажется от союза. Но получив желаемое, станет верным союзником. До последнего мы держали это в тайне, но… как видите, малька в банке не утаили.

Ланц грубо хохотнул, но промолчал, глубоко затягиваясь.

– Поэтому теперь бриг будут круглосуточно охранять. После установления полного комплекта вы сразу его отведете в дальний порт на западе Контраттоса. Там моя личная резиденция и закрытая часть причала. Мастера получат охранки, носите не снимая.

Салокин едва не взбрыкнул. Носить на себе следящий амулет все равно, что ошейник с поводком. Крепкий и прочный, с той лишь разницей, что он не ограничивает свободу перемещения по островам Контраттоса. Но хозяин охранки всегда может отследить носящего, кто с ним рядом и чем он занят. Вот на такое Кину совершенно не хотелось подписываться.

– Сеньор де Винеско, охранка мне не нужна. Я способен сам о себе позаботиться. Мой медальон и без того будет напряжен работой с дикими камнями, если охранка вызовет сбой настройки, мы лишимся самого главного – времени. Ни вам, ни мне этого не нужно. Я правильно понимаю?

Арман стиснул подлокотник до побелевших костяшек. Губернатор изо всех сил удерживал лицо, стараясь не сорваться и начать приказывать, а не просить. При заключенном контракте с мастером уровня Кина так поступать нельзя, это равносильно нарушению со всеми вытекающими, но не к месту заупрямившийся «проводящий» почти вывел непривыкшего к подобного рода возражением мужчину из себя.

– Мастер, – вкрадчиво попытался переубедить Арман, – могу предложить надевать охранку за воротами поместья. Так будет спокойнее.

– Нет, – отрезал Кин. – Или вы мне доверяете, или мы расторгаем контракт сейчас по вашей инициативе. Ничего лишнего на себя я не повешу.

– Я предупреждал, что он упрямый, как осел, Арман, – Ланцео, похоже, ужасно забавляла ситуация. – Переубедить не получится. Мастер обладает очень жесткими принципами.

– Если это подвергает опасности мою работу, а потом жизнь – да, – Салокин не собирался оправдываться.

– Остается запереть вас в поместье, – губернатор отошел к окну. – Или сменить «проводящего».

– Сидеть на привязи я не буду. Нового «проводящего» – валяйте, – вот теперь Кин нагло улыбнулся. – С таким шлейфом проблем, конечно, мастера встанут в очередь на эту работу. Хотя платят неплохо. Я человек не жадный, мне хватит аванса.

– Верну сказанное, – Ланцео вмешался, – оставь его, Арман. Сдается мне, мастер Кин знает, о чем говорит, и шея ему дорога вместе с туловищем, а не по отдельности.

Губернатор рассерженно забарабанил по подоконнику.

– Ладно, пусть будет по-вашему. Это твоя ответственность, Ланц.

– На кого-то еще напали? – Кину очень хотелось уйти, настой Милы заканчивал оберегать его от неприятной тянущей боли, но надо было уточнить.

– Да, на Карлоса и Имса, – капитан тщательно забил окурок в чашку. – Оба живы. Старик отделался парой синяков – вовремя охрана подоспела. А мальчик удачно нырнул обратно в дом, из которого вышел.

Губернатор скривился. Преодолев недолгое молчание, Ланц и Арман начали обсуждать покупку дополнительных орудий. До Кина не сразу дошло, что не на бриг, а то он уже собрался возмутиться, что перегруз им обеспечен. К возникшей проблеме никто не возвращался, и «проводящий» откланялся. Ясная ночь остудила разгорающиеся лихорадкой щеки, обещанная сонливость ласково гладила наливающиеся тяжестью веки. Аккуратно стянув рубаху в последнюю очередь, Кин улегся на живот и закрыл глаза. Заснул он с мыслью, что пора завести календарь и ставить крестики до дня отплытия. Спокойно больше не будет. Он готов был спорить на свой медальон.

====== Часть 6. Наилли ======

Горячо и до судорог приятно. Кин пробился сквозь дремоту, недоумевая, что не так. Пока он спал, кто-то забрался в постель, улегся на плечо и всем худым гибким телом прижался к боку. Щеку шелковисто щекотало, грудь тоже. Продрав глаза, Салокин задержал дыхание. Рядом с ним крепко спал Наилли. Одеяло юноша сбил в ноги, открыв обзор на себя обнаженного. Витые золотые браслеты украшали руки выше локтей, на запястьях. Распущенные волосы ало-медным ковром укрывали его спину и свисали с кровати.

Кин застыл, боясь пошевелиться. Его рука удобно обнимала плечи юноши, а сам он устроил голову, уютно уткнувшись макушкой мужчине в шею. «Проводящий» судорожно сглотнул. Непроснувшийся толком организм мгновенно отреагировал на такую близость. Руки сами потянулись прижать теснее, погладить. Салокин осторожно повернулся, неглубоко дыша. Провел по плечу спящего, опуская его на спину. Где-то в голове замкнуло. Кин прошелся сжатыми губами по ключице, подышал на бледно-розовые ореолы сосков, обвел впадинку пупка. С Наилли хотелось быть нежным и аккуратным. Линии татуировки под пальцами были чуть выпуклыми плотными. «Проводящий» приподнялся, разглядывая диковинный узор – он шел плотным ковром до самого лобка, кокетливо закругляясь рядом с основанием члена, не скрытым волосами. Кин где-то далеко за гранью восприятия удивился абсолютной гладкости. Он проследил языком вензель ниже грудины, увлекся, очнувшись уже жадно ставящим отметины на бедрах. Юноша шевельнулся, ресницы вздрогнули. Кин медленно забрал в рот целиком, тут же хватая обеими руками непроизвольно подкинувшего бедра Наилли и крепко прижимая к постели. На языке растекся солоноватый привкус морской волны. Наилли выгнул спину, громко протяжно застонав. Пальцы сжались, руки взметнулись, вцепившись Кину в волосы.

Салокин медленно поднимал и опускал голову до тех пор, пока юноша под ним не начал метаться, а потом застыл, напряженно задержав вздох. Выпустив изо рта, он обхватил влажный ствол ладонью и так же медленно прочувствованно несколько раз передернул.

Наилли зажмурился и кончил, с облегчением обмякая и исходя коротким всхлипами.

– Будешь спрашивать, что я тут делаю? – сухо сглотнув, он приподнялся на локтях, глядя на Кина совершенно пьяными, мутноватыми со сна и оргазма глазами.

– Пожалуй, нет, – засмеялся «проводящий», вытирая руку о простынь и вытягиваясь рядом, стараясь сам не резко дергаться.

– Хороший мальчик, – пропел Наилли, сползая вниз. – Значит, заслужил ответную услугу.

Очухавшись минут через пятнадцать, Кин поймал локон и притянул Наилли к себе. Тот недоуменно хлопнул ресницами, а через мгновение раскрылся в поцелуе, обвил руками шею, оплел ногами ноги Кина и втиснулся в него, обдавая запахом бриза.

– Так что ты тут делаешь? – шепотом спросил Кин, отстраняясь; юноша к тому моменту удобно разлегся на нем.

– Я очень рано просыпаюсь, – Наилли мечтательно улыбнулся. – Скучно. Поэтому обычно иду гулять в сад.

– Идем гулять?

– Нет, – дрогнул колокольчик смеха. – Сегодня гулять не хочется. Лучше поцелуй меня еще раз. Или не только поцелуй…

– Наилли…

Они целовались все утро, не двигаясь дальше, хотя Наилли активно намекал и просил тесным объятием, нетерпеливым ерзаньем и тяжелым дыханием. Салокин вместо этого изучал его татуировки. Сначала на животе, повторяя пройденный путь, прикусывая основные узлы и лаская их языком. На пояснице радужные переплетения заходили на полушария ягодиц, резко обрываясь на копчике острой стрелкой. Два полотна не смыкались на бедрах, оставляя полоску нежной белой кожи, мягкой и атласной на вкус. Когда юноша начал обиженно коситься и хвататься за руки, Кин вновь опрокинул его на спину, приласкав ртом до разрядки.

Отдышавшись, Наилли уселся, скрестив ноги, и уперся ладошками в неровно вздымающуюся грудь «проводящего».

– Я не понимаю, ты боишься или скромничаешь? – он нахмурился. – Или просто не хочешь?

– Похоже, что не хочу? – хмыкнул Салокин – доказательство обратного гордо стояло.

– Не похоже. Потому и спрашиваю.

– Наилли, а как же Ланцео?

Юноша ожидаемо помрачнел и насупился.

– А что Ланцео? Поздновато ты о нем вспомнил. Я брачный договор не подписывал, а он и не предлагал. И вообще, что за глупости спрашивать о нем в постели? Тебе что-то не понравилось – так и скажи. Нечего приплетать посторонние причины. Дурак!

Вспылив, Наилли вскочил с кровати, Кин едва успел его поймать. Неловко упав обратно на спину, сжимая добычу, Салокин зашипел от боли.

– Извини, – покаялся он, не отпуская брыкающегося юношу.

Куда проще верилось, что Мила не та, за кого себя выдает, чем, что Наилли шлюха. Не вязалось это с его образом и поведением, хотя умелые ласки доставляли удовольствие на самом острие ощущений. Но в остальном юноша был местами очень наивным и сдержанно-вежливым. Даже ругался по-детски, другой бы Кина обложил трехэтажным.

– Я просто не хочу, чтобы потом у тебя были проблемы.

– И это говорит мне человек, только что меня всюду облизавший. Еще начни извиняться, скажи, что не хотел!

– Хотел и до сих пор хочу, – Кин перекатился на бок – спине стало мокро. – Но…

– Ладно все, замолчи, – Наилли вдруг замер и принюхался. – Чем пахнет? Ты ранен? Кровью тянет совсем свежей. Ну-ка?!

Он отбросил назад копну волос и перегнулся через Кина.

– Ничего себе! Это так с тобой все в порядке? Сбежал, значит, от драки. Ляг на живот!

– Ты подслушивал? – Салокин перехватил тонкие запястья, сдвинув браслеты, чтобы не вминать их до синяков.

– Отец всегда забывает, что у нас окна на одну сторону. Все слышно. Показывай!

– Не надо, Наилли. Все хорошо, просто немного разошлось. Через пару дней все затянется. Повязка с мазью, нельзя снимать.

Серые глаза сощурились так же, как у отца – хищно, недовольно и упрямо. На щеке дернулась мышца, пропала улыбчивая ямочка, зацелованные губы сжались в полоску.

Кин смотрел в сердитое лицо и старался не улыбаться. Внутри тепло щекотало. Несмотря на болезненный стояк, хотелось просто обнять и прижаться. Стереть хмурую складку меж бровей. Взять медленно и сладко… но нет.

– Иди-ка сюда, – плюнув на кровь и боль, Салокин сгреб Наилли в охапку и крепко поцеловал.

– Все равно не понимаю, – Наилли потерся носом о плечо Салокина и поболтал ногой.

Браслеты звенели, мелодично и весело. Злиться их хозяин перестал, но все равно остался в недоумении.

– Отстань, – со смехом попросил «проводящий», чмокая его в кончик носа. – Будем считать, что у меня все плохо от потери крови. Только не обижайся.

Ответом было забавное фырканье. Солнце взошло высоко, пробило зеленую преграду листьев и нахально ломилось в окно. Горячий прямоугольник света добрался до постели, вполз по скинутому смятому одеялу и пристроился на пояснице Наилли.

– Кто тебе сделал такую красоту? – Кин не удержался и провел ладонью по узору, зардевшемуся радужным блеском от внимания солнца.

Юноша уткнулся в подушку, невнятно что-то из нее бормоча.

– Что-что? – Кин подпихнул его локтем. – Чего ты там говоришь?

В дверь громко постучали, оба синхронно дернулись, застыли на миг и вскочили, едва не столкнувшись лбами.

– Тихо, – Салокин сориентировался первым, замечая, что все вещи юноши здесь, в спальне на стуле. – Сиди…

Натянув штаны и рубаху, «проводящий» вышел, плотно притворил дверь и сдвинул щеколду. Одна из служанок передала записку и большой плотный конверт от капитана, с интересом оглядела растрепанного постояльца и осталась ждать, переминаясь на пороге. Ланцео коротко писал, что передал карты в западный порт, и просил воздержаться от прогулок по оживленным и не очень улицам в ближайшие пару дней – губернатор негласно поставил на ноги всю стражу под предлогом ловли какого-то каторжника, и в городе шли тотальные облавы. Порт под этим девизом перекрыли полностью, снабдив усиленной охраной.

Хмыкнув, Кин кивнул служанке, снова запер дверь и бросил тяжелый конверт на стол рядом с корзиной доверху полной яблок. Наилли в расстегнутых бриджах высунул нос из спальни.

– Карты, – Кин осторожно повел плечами. – Хотя на кой они мне? До западного побережья проще идти обычным морем. Путей там нет, только Хвост заходит краем, но до него крюк.

– Когда вы отплываете? – Наилли остановился рядом, небрежно переплетая пряди в нетугую косу.

– Не раньше четверга. Эй! – Кин утянул его на колени. – Ты чего? Расстроился?

Наилли промолчал, выпутавшись из рук.

– Просчитаешь путь? – Кин разворошил присланные карты – у него самого были такие же, но с пометками о рифах и дрейфующих по замкнутым течениям мертвых коралловых островках.

Худо-бедно, через какое-то время Наилли забылся, принявшись увлеченно спорить о возможности прохода через воронку у Гиблого. Они проложили два пути, изобрели собственную дорогу и долго упоенно целовались на ковре перед диваном, забыв о времени.

Давно перевалило за полдень, жара клубилась над садом, забираясь в тень и выживая прохладу даже из домика. Кин лежал, смотрел на что-то в очередной раз переправлявшего в схеме Наилли и думал, что вместо охранки на него можно было повесить его. Сына губернатора, запертого, как алая жемчужина в ларец тенистых деревьев и резных павильонов за высокой оградой с охраной. Желания куда-то идти не было. А еще где-то глубоко рождалось сожаление. Что им так мало осталось. Кин не собирался возвращаться. Не в ближайшее время точно. Самшитовый город должен стать ему новым домом, а дальше, кто знает, сколько времени пройдет… да и зачем он может пригодиться богатому именитому юноше. Несвободному, к тому же. Просто прихоть. Каприз.