Текст книги "Алая жемчужина (СИ)"

Автор книги: Shelly Eclipse

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

====== Часть 1. Проводящий ======

– Мастер Кин?

Салокин на всякий случай поудобнее перехватил тяжелую кружку, уперся локтем в стол и только после поднял взгляд на внезапного собеседника. Мужчина был в возрасте, но еще крепок телом. Твердый взгляд, открытое лицо, немного подпорченное седыми и кустистыми бровями и перебитым носом. Одежда добротная, недорогая, но слишком новая и непривычно сидящая. Кин скосил глаза. Ну да, так и есть. Руки слишком ухоженные, и если трудились, то очень давно. А вот тонкие белесые шрамы на пальцах говорили о многом.

– Если так? – осторожно спросил Кин, не расслабляясь.

– Позволите присесть? – мужчина кивнул на стул.

– Прошу.

Тут же подбежала девчушка в короткой юбчонке, показывавшей рюши панталон, ножки в дорогих для разносчицы чулках. Незваный гость заказал темного пива, соленых орехов к нему и сложил руки на столешнице, демонстрируя Кину свою полную доброжелательность.

– Мастер Кин, – снова заговорил старик, – не буду ходить вокруг да около. Моему хозяину через три недели требуется переправить морем ценный груз. Очень ценный. Настолько, что для него собирается специальный корабль и команда.

– У меня нет ни того, ни другого, – заметил Салокин, не соврав.

У него уже месяц как не было корабля и команды. С тех самых пор, как он сбежал от них в порту. Иначе лишился бы головы. Придурки. Полгода он водил их самыми сложными маршрутами. А капитан согласился продать его за каких-то триста золотых! Хорошо, что он подслушал разговор. Интересно, на кой дьявол он кому-то понадобился? С пиратами не ходил, ни в чем не замечен. Честный наемный «проводящий». Грешки водились, но мелкие. Не на триста кругляшков это точно.

– У вас есть другой талант, – мужчина тонко улыбнулся. – И именно за него мой хозяин готов щедро платить. Команда почти сформирована, не хватает только кока и юнги. Но это детали.

– Почему я?

– Вы знаете Дорогу Сирен.

– Вы намерены везти ваш ценный груз к Малахитовым скалам? Это очень рисковый путь. Сильные течения, подводные рифы и скалы. Плюс сама песня, которая плохо переносится, даже если «проводящий» сильный и может ее блокировать. Про другие опасности и хищные скалы...

– Груз планируется доставить в Самшитовый город.

Кин присвистнул про себя. Путь долгий и более чем опасный. Потребуется все его чутье, руки и голова, чтобы провести корабль, даже самый новый и оснащенный всевозможными амулетами и охранками. У Малахитовых скал не фарватер, а ночной кошмар алкоголика, да еще и меняется постоянно. А если не сойти с Дороги после них и следовать через акваторию коварных мигрирующих скал и рифов, мимо цепочки Голодных островов, то шансы увидеться с усопшими родственниками возрастают с каждой минутой. Далеко не каждый капитан рисковал сокращать плаванье, забираясь на опасные тропы, вроде Щупальца Кальмара или Сиреневого плавника. Морская звезда, Волосы… и все они были детской прогулкой по сравнению с Дорогой Сирен, начинавшейся сразу после Гиблого острова с его вечным облаком штормов, раскрывающей второй вход рядом с Малахитовыми скалами, тянувшейся через всю свободную акваторию, вдоль Самшитового кряжа – цепочки крупных островов на востоке – и, по слухам, обрывающейся где-то у атолла Сирен. По слухам, потому что никто не проходил Дорогой от начала и до конца. Особенно до конца. Почти никто. Но если хорошо заплатят… у простого моряка, как никогда остро, стояла проблема: пара вшей на аркане в кармане не сулили сытой жизни. В порту ошиваться опасно. Если за его голову назначена награда – не походишь наниматься. Наймут… до первого удара по затылку.

Собеседник пил пиво и внимательно наблюдал за лицом Кина. За тем, как «проводящий» обдумывает, взвешивает все за и против и борется с собой.

– За то, что вы проведете корабль Дорогой Сирен, получите триста золотых.

Кин чуть не уронил челюсть, но вовремя спохватился. Вот во что «проводящий» не верил, так это в совпадения. Надо же как. Триста. Ни больше, ни меньше. Стараясь выиграть время, Кин поправил бирюзовый платок мастера на голове, убрал под него выбившуюся челку.

– Половину – в качестве аванса. Вторую часть – по возвращении.

– А если я захочу остаться в порту прибытия?

– Вас никто не потащит обратно насильно. Но получите на пятьдесят меньше – кораблю придется идти другим путем. Ни у кого нет такого чутья.

Кин сцепил пальцы. Заманчиво. Дьявол раздери, ох, как заманчиво. И возможность подальше свалить, и деньги авансом. Даже если он получит только половину – хватит на безбедную жизнь, а уж если все, даже без пятидесяти, можно задуматься о собственном корабле.

– Кто капитан? – контрольный в голову, как говаривал один его знакомый убийца.

– Ланцео.

Тут Салокин погрустнел. Ланцео знали все. Кто не знал, знакомился быстро. Нехотя, походя. Хотя бы имя, поближе. Но капитана «Любовника моря» знали все. Как и его корабль. Носивший мужское имя. Эпатажно. Вызывающе. Ланцео мог себе позволить хоть «какушонком» назвать прекрасную стаксельную шхуну. Лет пять-семь назад Ланцео был одним из самых жестоких пиратов. Он грабил, убивал, топил корабли, продавал в рабство. Весь набор «приличного» чернофлажника. Сколотив внушительное состояние, капитан пиратов вложился не абы во что, а в маленький государственный переворот. В результате которого, во главе их небольшого островного государства Контраттос встал генерал-губернатор Арман де Винеско. Цепочка островов вышла из содружества государств, объявила о своей независимости и начала внезапно процветать. Военный и торговый флот Контратосса никогда не тонул в ненастье. Ни в одном шторме, никогда. Как заколдованные. Ни одна рыбацкая лодчонка не страдала от волны, будь она хоть десять раз дырявой по всей поверхности. Дары моря всегда просто и легко доставались. Рыба сама прыгала в сети. Была б возможность, наверное, сама бы потрошилась, чистилась и жарилась. Но, увы, не дано простой рыбе магических способностей.

Но стоило кому-то попасть в немилость, океан вмиг забирал к себе несчастного. Случайный шторм, высокая волна, морской спрут, летевший на чайке и уже почти в ее желудке, падал на голову. Абсурд – но не проходило трех дней, как попавший в опалу отдавал богу душу, земле тело, а имущество родственникам пополам с городской казной. Шептались, что губернатор и бывший пират заключили сделку с морским дьяволом, но лично Кин в это слабо верил. Видел он щупальца дьявола. Когда тонул еще совсем мелким, упав за борт. Договориться с ним можно было только на одну тему – с какой скоростью он тебя переварит.

Вставать под знамя капитана Ланцео Кину очень не хотелось. Очень-очень. И еще раз так же. Но триста золотых и возможность свалить из райского уголка… моряк выглянул через окно на улицу. Пальмовые ветви лениво танцевали, отражая глянцевыми, только что вымытыми дождем боками солнечные лучи. Розоватое свечение исходило от стволов, окутывало их туманной дымкой. На обглоданном обрывке листового черенка сидел большой разноцветный попугай. Черный глаз влажно блестел. Птица с любопытством наклоняла голову, вглядываясь в редких прохожих. Внезапно попугай раскрыл зелено-красные крылья, резко закричал и сорвался вверх, прошив пернатым, истошно вопящим снарядом плотную занавесь листьев и лиан.

– Могу я переговорить с капитаном, узнать детали и после дать ответ? – решился на уступку совести Кин.

– Вполне, мастер, – мужчина покладисто кивнул, бросил на стол пару серебрушек и поднялся. – Но давайте закончим побыстрее. Идемте.

– Вы не представились, – Салокин допил эль.

– Мое имя вам ничего не скажет, – мужчина улыбнулся, показав выбитый верхний зуб. – Я слуга своего господина. Мое дело, привести вас и, если не сойдетесь в цене или условиях, вернуть обратно в город.

– А если сойдемся? – удивленно переспросил Кин, щуря грязно-зеленые в полумраке глаза. – Отплытие же через три недели.

– Будете жить под защитой крепких стен, – хохотнул собеседник. – Мой хозяин привык заботиться о своих людях. Заодно посмотрите карты и подберете амулеты. Капитан покажет вам корабль. Знаю, для вас это важно.

Кин хотел было спросить, откуда такие точные сведенья, но не стал. Незачем понапрасну дразнить гусей. Если этим людям действительно надо пройти Дорогой сирен, то «проводящего» надо изучить вдоль и поперек. Желательно еще в голову ему залезть, но, слава ветрам, это невозможно.

Когда они свернули к улице Рыжей Селедки, Кин напрягся. Она вела в Высокий город, в богатые кварталы. Домики росли, как на дрожжах, ввысь и вширь, пухли тенистыми садами, резными балконами и башенками, выпирали заборами и разноцветными крышами.

Следующий поворот на Жемчужную окончательно испортил Салокину настроение. Улица вела в квартал, который целиком и полностью принадлежал генерал-губернатору. Не сказать, что моряк сильно удивился. И все равно вздохнул. Понятно, кто может себе позволить собрать команду и снарядить корабль только ради груза. Простой капитан так бы не заморачивался. Хорошо, что Кин благоприобретенно не особо не любопытен. А то сейчас его бы глодало желание узнать, что же такого ценного стоит целого корабля, огромной суммы «проводящему», секретности и такого размаха. Моряку откровенно было все равно. Его больше занимала возможность договориться со шкипером, славившимся дурным нравом, и остаться в Самшитовом городе.

Губернаторский дом не напоминал дворец. Скорее огромный сад, в котором в искусном хаотичном порядке расположились розоватые силуэты домиков. Они крыльями птицы раскрывались от главного, трехэтажного, с тончайшей ажурной сеткой каменного кружева по фасаду, с изумительно точно подобранной по цветам крышей бледно-персикового оттенка, переходящего на самой маковке в золотой. В легкой зеленоватой прохладе витал птичий пересвист, запах сандаловых фиалок и сладких фруктов. Жара не добиралась до веранды, прикрытой большими зонтами листвы. Журчала вода – искусственный фонтан шаловливо плевался вверх голубоватой струйкой. Бортики кокетливо искрились крошечными каплями.

У увитых лианами перил стояли двое мужчин, о чем-то негромко переговариваясь. Высокий и статный, один из них, ближе к сорока, обладал той редкой красотой, которая привлекала и отталкивала одновременно. Идеальные и ледяные черты лица, прозрачные серые глаза, холодные, как талая вода, короткие темные волосы и немного изогнутые губы. Генерал-губернатор Арман де Винеско собственной персоной. В простом камзоле и военных сапогах, при шпаге и кинжале. Второй – чуть ниже, плечистый, крепкий, загорелый до черноты. На обветренном лице лихорадочно горели водянисто-голубые глаза. Щеку украшало несколько ровных шрамов. Неброская темная дорогая одежда, но яркий алый платок на голове, косица темных волос до середины лопаток и тяжелая сабля на поясе в поблескивающих металлическими бляшками ножнах. Капитан шхуны «Любовник моря», бывший пират Ланцео.

– Ваше превосходительство, – спутник Кина поклонился. – Капитан Ланцео.

– Спасибо, Арт, – губернатор кивнул, обозначив улыбку, и махнул рукой. – Можешь идти.

Слуга удалился, оставив троих мужчин разглядывать друг друга. То есть в Кина уперлись два взгляда, препарируя, как разделочные ножи тунца.

– Мастер Салокин, – губернатор приглашающе повел кистью, – поднимайтесь. Вы готовы принять наше предложение?

– И даже не спросите рекомендации? – Кин приблизился к двум самым влиятельным людям островного государства.

– Имя – всегда лучшая рекомендация, – грубо перебил Ланцео. – Тебя уже рекомендовали. Не набивай цену, она и так завышена.

– Ну-ну, – Арман осадил явно чем-то недовольного капитана. – Простите своего будущего шкипера, мастер. Он с утра не в духе. Свидание сорвалось.

Пират сдержано улыбнулся, принимая шутку.

– Вас устраивают условия? – меж тем продолжил губернатор.

– Для начала, мне хотелось бы увидеть корабль и его защиту. Шторма не страшны, но подводные скалы, рифы и течение куда опаснее. Дорога Сирен не прощает ошибок и небрежности. По ней просто так не пройдешь.

– Мы в курсе, – Ланцео снова зарычал. – Поэтому понадобился тот, кто уже ходил этим курсом. Причем не раз. Мой «проводящий» не был.

– При всем уважении, капитан, – стараясь изо всех сил остаться вежливо-спокойным, ответил Кин, – «Любовник» сядет на рифы в районе первой Малахитовой скалы. Гарантировано. У вас тяжелая осадка, особенно, если с грузом.

– Это мне известно, – Ланц пренебрежительно кивнул. – Я тебя на борт своего корабля и не приглашаю. Поплывем на бриге. Завтра можешь посмотреть, его как раз должны завести к пристани. Охранки и амулеты еще не выбирали. На это хватит двух недель: собрать комплект, укрепить и опробовать.

Кин посчитал про себя. Две недели на отладку амулетов, притирки – каждый амулет это точка обвода корабля, которую «проводящий» настраивал на себя. Корабль и человек становились единым целым: обводы днища чувствовались как контуры собственного тела. И только так можно было маневрировать среди острых отростков гор и кораллов, таящихся под сенью бирюзово-зеленой волны. Человек-корабль сказочным левиафаном проскальзывал округлыми мокрыми боками среди каменных ловушек.

– Хорошо, – с тяжелым сердцем согласился моряк, признавая одновременно правоту Ланцео и беря на себя обязательства. – Мне нужны полные чертежи брига и свежие карты вдоль восточного побережья. Давно не был.

– Все будет, – де Винеско прищурился. – Но для начала, мастер, контракт. Дело очень важное и секретное. Про финансовую сторону я не говорю. Мне нужна уверенность, что слухи не расползутся со скоростью перепуганных тараканов.

– С портовых тоже возьмете расписку, что они брига не видели? – хмыкнул Кин, зная, с каким рвением на острове обсуждали каждый новый губернаторский корабль.

– Сам корабль это пустяк, – отмахнулся Арман. – Все, что на корабле, должно остаться тайной.

Салокин чуть не брякнул, что тогда лучше бы набрать команду мертвецов, но вовремя заткнулся. Мысль дельная. И реальная…

– Позволите взглянуть на договор?

– Разумеется, – губернатор снова жестом пригласил в дом.

Гостиную солнечный свет заливал, как вода трюм затонувшего корабля: густо, игриво, проникая во все уголки и щелки, балуясь с крохотными пылинками и бликуя на блестящих поверхностях. Обставленная светлой мебелью, комната казалась нереально воздушной, пенной, свежей и легкой. Совершенно не подходила трем мрачным мужикам, рассевшимся за небольшим столиком. Радушный хозяин предложил вина и закуски, Кин отказался. Меньше всего его прельщал любезный губернатор.

Предложенный договор оказался стандартным, кроме непомерно распухшего, как нажравшаяся каракатица, пункта о неразглашении… ничего. Молчать, как рыба на льду, торжественно пучить глаза и быть готовым пойти на разделку, только не проболтаться, что такого ценного везет бриг. Кин против воли заинтересовался. Все остальное – набор стандартных правил, которые знает любой матрос, не говоря уже о «проводящем». Ну и сумма вознаграждения. Она приятно радовала глаз.

Арман де Винеско наблюдал за Салокином, пока тот читал. Рассматривал моряка в упор прозрачными ледяными глазами. Не торопил, не вмешивался, давая оценить ситуацию. Ланцео, напротив, нетерпеливо постукивал по подлокотнику, ерзал и иногда оглядывался в окно на лениво покачивающийся сад.

– Могу я узнать, что за груз мы везем? – спросил, наконец, Кин, закончив чтение.

– Это обязательно? – губернатор вздернул бровь. – Поможет при прохождении пути?

– Не особо, – не стал изворачиваться «проводящий». – Но мне надо знать, насколько критичным может быть крен, качка и прочие воздействия на груз.

– Грузу все равно, даже если трюм заполнит вода, – в улыбке Армана проскользнуло что-то хищное. – Но пробоины корпуса – критичны.

– Хм, – Кин потер подбородок – светлая щетина отросла и чесалась. – Позвольте ручку.

Ланцео небрежно сдвинул бювар и протянул моряку золотистое металлическое перо. Вздохнув еще раз, Кин расписался под контрактом.

– Вот и отлично, – губернатор проворно убрал бумагу в бювар. – Ланц, дальше дело за тобой. Не прощаюсь, мастер Кин. С этой минуты и до самой отправки вы – мой гость. Позаботьтесь, чтобы бриг был полностью оснащен амулетами. В средствах не стесняйтесь. Если вам что-то понадобится – передайте мне записку через слуг. На ужин не приглашаю, простите, обычно не хватает времени для светских раутов. Вам покажут домик, располагайтесь и постарайтесь реже мозолить глаза любезным жителям нашего славного города. Хорошего дня.

С этими словами Арман покинул гостиную. Ланц поправил саблю, погладил инкрустацию и вздохнул.

– Раз уж я доверяю тебе корабль, команду и свою жизнь, то давай сразу определимся, – водянистые глаза впились в лицо Кина. – Я не мешаю тебе идти по Дороге, ты не мешаешь мне командовать так, как я захочу. Не путаешься под ногами и не задаешь лишних вопросов.

– «Проводящим» нет дела до командования. Мы заняты своим, особенно встав на путь.

– Никто не должен знать, что ты «проводящий», – пират сжал кулаки. – Ты будешь представлен команде моим старпомом. И не дай бог тебе проболтаться.

– То есть, официально мы идем без «проводящего»? – удивлено вскинул брови Кин. – Да про бриг каждая собака языком трепать будет. Самоубийц любят пообсуждать. Вы на корабль не то что груз, вы туда дохлого попугая не протащите без сплетен по всему континенту.

– Я предупреждал не умничать? Нет? Предупреждаю. «Проводящий» есть. Он, как раз, ведет корабль в порт. Так что поменьше трепли языком и показывай характер. Мы договорились?

– Да,– сквозь зубы выдавил Салокин, про себя матерясь, за каким хреном он вообще ввязался.

– А сейчас иди отдыхай. Утром пришлю за тобой слугу, посмотришь корабль. Старпому положено. Никто не заинтересуется, почему ты покупаешь амулеты. Просто не дай понять, что берешь под себя.

– Когда я получу аванс? – Кин поднялся, разговор окончен, расставленные знаки препинания больше напоминали троеточия, но, увы и ах.

– Утром. Извини, не рассчитывал, что ты так быстро согласишься, наличность не принес, – бывший пират кивнул показавшемуся на пороге мальчику-слуге. – Отдыхай, Кин. Нам предстоит совершить один из самых красивых походов по этому океану. Не облажайся.

– Спасибо на добром слове, – съязвил Кин, выходя.

====== Часть 2. Сын губернатора ======

Домик в дальнем углу сада с виду казался игрушечным, а на деле оказался очень уютным. Кин давненько не бывал в постели, заправленной шелковыми простынями. Надо же, какая щедрость. В шкафу (мальчик гордо показал все приготовленное для гостя) нашлась чистая одежда, на столе – виноград, вино и сладковатые лепешки. Кин бросил кусок в рот, тщательно пережевал и переоделся. На всякий случай. Чистая добротная одежда никому не повредит. Особенно если придется драпать. Откровенно хотелось прямо сейчас, благо денег он пока не взял и контракт не вступил в силу.

Осмотревшись, заглянув под кровать и в комод, Кин размотал платок и с наслаждением потряс головой. Постричься бы, а то волосы за сережки цеплялись и лезли в глаза. Хотя он носил и длиннее. Было время. Ладно, успеется. Побродив туда-сюда по гостиной и спальне, сунувшись в ванную, моряк выбрался в сад. Никто ж не запрещал.

Под ногой негромко шуршал гравий дорожки. Птицы лениво щебетали, перелетали с ветки на ветку яркими росчерками. Кин прошел до ворот, не подходя близко, проследил, как губернатор уехал верхом в сопровождении охраны, и повернул в противоположную сторону. Усыпанный крошечными разноцветными бутончиками кустарник шел сплошной стеной, заигрывал с опутавшими его молодыми побегами лиан. Салокин быстро набросал в уме схему поместья. Зеленые крылья вразлет, на них мелкие жемчужины домиков, павильонов и веранд. Как сердце, их соединял коронованный ажурным венцом основной дом. За ним еще немного сада и отвесный обрыв. За шорохом листвы дышал океан. Ворковал со скалами, ласкал длинными пенными языками ленивого прибоя.

Кин прислонился спиной к древесному стволу и прикрыл глаза. Песня волн всегда умиротворяла, успокаивала и настраивала на хорошее. Оно будет, просто будет. Надо только не оплошать и держать ухо востро.

– Ланц!

Кристаллики смеха перебили шепот воды. Кин вздрогнул и заозирался. За сплошной паутиной лиан проглянул ковер короткой травы, кусок сетки павильона. Снова смех и голос Ланцео. Приглушенный, слов не разобрать. «Проводящий» поддался неудовлетворенному любопытству, шагнул в густую зелень и аккуратно сдвинул мешающие плети.

Резные створки павильона выходили к небольшому полукруглому бассейну, одетому в широкие борта, выложенные белым, перламутрово поблескивающим камнем. Зеленоватая морская вода искрила драгоценными изумрудами. У ступеней павильона страстно целовалась парочка. Ланцео, без рубахи и платка, жадно прижимал к себе миниатюрную фигурку, укутанную сильно вьющейся копной красно-медных волос. Горящими на солнце змеями они спускались до ягодиц, сияя и трепеща на легком ветру. Кин хмыкнул. В такое великолепие бы погрузить руки, намотать на кулак, придерживая голову в поцелуе… что Ланц и сделал, открыв изогнутую поясницу. Белоснежную кожу украшала сложная вязь татуировки. Она широким кружевом выскальзывала из-под низкого пояса обтягивающих бриджей, истончалась до узкой стрелки, устремляясь к лопаткам, и не достигала их всего на пядь. Кин видел такие узоры у восточных танцовщиц, их наносили цветными красками. Здесь тонкие линии рисунка переливались на солнце, как перья птицы, всеми цветами радуги и казались живыми, двигающимися. Ладони Ланца легли на округлые ягодицы, сжимая. Ответом был легкий смешок. Обнаженные руки, унизанные тоненькими витыми браслетами, уперлись в плечи пирата, оттолкнулись, разворачивая тело в танцевальном па, волосы сбились на плечо. Кин снова хмыкнул про себя. А слухи не врали, и «Любовник моря» недаром был любовником. В руках капитана нежился совсем еще юноша, светлокожий, гибкий… Ланц с утробным рыком содрал с любовника бриджи, опустился на колени, помогая снять сапожки. Обнаженный юноша снова серебристо рассмеялся, заваливая мужчину на траву рядом с каменным бортиком, уселся верхом на его ноги и принялся нарочито медленно расстегивать брюки. Тонкие пальчики игриво ласкали живот и темный налитой член пирата, заставляя того нетерпеливо приподниматься. Ладонь капитана легла на медный затылок и надавила. Юноша со смешком наклонился, облизываясь.

Кин сглотнул. И что он тут пялится?! Но подошвы сапог словно приросли к месту. Он подался вперед, не моргая и, кажется, почти не дыша. Ланц сжимал, придерживал горящие локоны, открывая обзор на действо себе и заодно и Кину. Моряк видел алые губы, влажный след на коже. Ланц хрипло застонал и вдруг дернул юношу на себя, скинул рядом в траву, поставил на колени и пристроился сзади, сжимая одной рукой поперек пояса, навалился всем весом. Юноша запрокинул голову, закрыв глаза. Тонкая морщинка на миг обозначилась меж бровей и тут же разгладилась, рот приоткрылся. Капитан задвигался, уткнувшись лбом меж белоснежных лопаток. Его юный любовник поерзал, шире расставляя ноги и руки, удерживая равновесие и подаваясь навстречу, подмахивая и сильнее прогибаясь. И вдруг он распахнул глаза, уставившись прямо на Кина. Тот от неожиданности дернулся, осознав, что слишком далеко наклонился, и теперь лианы не закрывали его полностью. Моряк сглотнул. Под резко изогнутыми темными бровями сверкали огромные серые глаза того самого прозрачного оттенка, что и у губернатора. Спутать невозможно. Разве что в этих серых озерцах не было холода, в них плескалась мутная ртутная пленка наслаждения.

«Проводящий» судорожно выдохнул, когда пухлые губы расползлись в улыбке. Попятившись, Кин выбрался обратно на дорожку и рванул к своему домику. Погулял, дьявол побери. Мало ему было проблем. Завтра утром вместо аванса Ланцео свернет ему шею за то, что застукал его трахающим сына губернатора. И все. Всем проблемам наступит красивый и всеобъемлющий капут. Рухнув на маленький диванчик, моряк закрыл глаза и выругался. Следовало ожидать, что такое зрелище его долго не отпустит. Ало-медные волосы, переливы татуировки… и полный удовольствия стон. Помянув морского дьявола всуе, Кин отправился в ванную. Благо у губернатора даже крошечные домики оборудовались всем необходимым. В том числе и холодным душем. Самое оно.

Волнения предыдущего дня доконали Кина, едва спустились сумерки. Он плотно поужинал и вырубился, прикрывшись одеялом. А утром все тот же мальчик-слуга разбудил моряка с первыми розовыми полосами на небе. Ночью шел ливень, кругом было мокро и прохладно. «Проводящий» накинул куртку, зябко передернулся. Мальчик привел его в губернаторский дом, только в другую, малую гостиную и попросил подождать, подав легкий завтрак и кофе. Кин прихлебнул горячий терпкий напиток и засмотрелся на ростовой портрет. Картина украшала дальнюю стену, защищенная от солнца и сквозняков. На гостей взирала молодая женщина изумительной красоты. Жемчужное платье подчеркивало почти нечеловеческую хрупкость, легкость и воздушность. Так мог выглядеть завиток морской пены, случись ему обрести вторую жизнь в человеческом теле. Густые ало-рыжие волосы, перевитые нитками мелкого жемчуга, роскошной короной обрамляли голову. Нежная сливочная кожа, в меру пухлые аккуратные губы редкого оттенка подводных красных кораллов и большие глаза цвета морской волны, пронизанной солнцем. Художник изобразил женщину на берегу океана, ножки и край платья терялись в воде.

– А в маму ты лицом и телом, – пробормотал Кин, вспоминая вчерашнюю случайную встречу в саду.

Юноша взял от отца только пронзительный цвет радужки и слегка вздернутые к вискам углы глаз.

– Угадал.

Кин невольно пригнулся в развороте, готовый к атаке. Кофе плеснул на руку, обжигая.

– Доброе утро, – ухмыльнулся рыжеволосый юноша, проходя и усаживаясь на край пузатого комода.

Белоснежная рубашка, застегнутая под горло, тугая коса, спокойный ровный взгляд и легкая бесовщинка в зрачке. Утянутое из вазочки яблоко звонко и сочно хрупнуло на крепких зубах.

– Доброе, – Кин встряхнул рукой, слизнул каплю.

– В порт собрались? – поинтересовался юноша, усаживаясь удобнее и оценивающе разглядывая «проводящего». – Ланц на конюшне, сейчас придет. А ты кто?

– Меня зовут Кин.

– Кин? Как-то никак. Кин… Кин… ты же новенький на бриг? Что делать умеешь?

– Палубу драить, – хмыкнул Салокин, поняв, что юнец его нагло прощупывает, ничуть не смущаясь, при каких обстоятельствах они впервые увидели друг друга.

– Староват для юнги, – серебристый знакомый смех прокатился по комнате. – Хотя, кто знает. Может, Ланц тебя выбрал за другие умения? Палуба оно, конечно, хорошо, но юнга это ж первая помощь капитану в трудных обстоятельствах лишений и голоданий. Так сказать, всегда готов снять напряжение. М?

– Не ко мне, – без смущения отбрил Кин.

– Что так? – захихикал этот паршивец. – Предпочитаешь быть сверху?

– Да.

Скупой серьезный ответ слегка удивил юношу. Он оставил недоеденное яблоко, легко спрыгнул на пол и подошел вплотную, оказавшись ниже на полголовы. От него пахло чем-то неуловимо тонким и свежим. Так пахнет морской бриз на рассвете, капля росы в горах. Кин поневоле потянул носом. До зуда захотелось попросить посмотреть татуировку. Юноша прикусил нижнюю губу.

– Надо же, – пробормотал он, прикасаясь к волосам Кина, – честный попался. Хотя… проверим? Тебе понравилось то, что ты увидел вчера?

Салокин стиснул кружку. Кто-то откровенно теперь провоцировал.

– Да, – коротко повторил Кин.

– Хм…. – протянул юноша и тут же отпрянул.

В коридоре громко протопали, и в гостиную вошел Ланцео.

– Наилли? Ты что здесь делаешь?

– Кофе выпрашиваю, – зевнул в кулак юноша, наклонился к кофейнику, беспечно развернувшись ко всем спиной. – Спать хочется, сил нет.

– Иди к себе, – хмуро сказал капитан. – Пока отец не увидел.

– О, это правда, – Наилли лизнул край кружки, отпил, – отцу лучше не видеть.

– Илль!

Хихикнув, юноша вышел.

– Что ты ему сказал? – тут же окрысился на Кина Ланц.

– Что умею драить палубу.

Ланцео коряво хмыкнул.

– Ну хорошо, коли так. Идем, корабль уже прибыл.

Бриг был прекрасен, как тот самый рассвет. Гордые мачты, матово сияющие свежим покрытием бока. Белоснежные росчерки убранных парусов, прочная сеть такелажа. Матросы сновали туда-сюда, что-то вынося, наоборот загружая на борт. Боцман, стоящий на мостике, курил длинную тонкую сигару, тер свежий обширный синяк на голом боку и позевывал.

– Утречка, шкипер, – махнул он, завидев Ланцео. – Доплыли идеально. Поправили пару мелочей на фоке, грот – конфетка Я б женился на этой посудине.

Капитан едва заметно кивнул.

– Потом женишься, когда проматросим ее пару недель в море. Знакомься, старпом. Звать Кин, ходит давно, умный. Местами слишком.

– О, полна кубышка, а? – боцман протянул заскорузлую ладонь и крепко встряхнул руку Кина. – Добро пожаловать. Оцени крошку. Мамой клянусь, такой красавицы и умницы не видел еще. А уж какая шустрая и легкая! Закачаешься.

– Качаться ей лишний раз не надо, – с улыбкой подхватил Кин. – Но бриг и впрямь чудесен. Я не заметил имени…

– Потому что кто-то у нас тут жуть какой суеверный, и имя вырезали не на борту, а как на «Любовничке», отдельно, поставим перед самым отплытием. А тебе по секрету потом скажу.

– Язык укорочу, Карлос, – осадил болтовню капитан. – Покажи Кину тут все, пусть посмотрит трюмы, пока пустые, мостик, все каюты и кубрик. Я хочу, чтобы он видел каждый уголок. С этого момента он отвечает за корабль так же, как ты или я. Головой и печенкой. В отличие от некоторых, у него должна быть свежая.

– Моя печенка – деликатес, шкипер. Выдержка в роме двадцать лет. Пальчики оближешь.

Ланцео даже не улыбнулся, оставшись хмурым и на взводе.

– Осмотрись, – понизив голос, сказал он Кину, пока боцман отвлекся на мальчишку в полосатом берете, подскочившему под бок и что-то быстро залопотавшему. – Прикинь, что нужно для охранки внутрь, какие амулеты. У тебя какой камень настройки?

– Кварц, – Кин показал медальон, эти знания ему никак не вредили, особенно с маленьким секретом, который Салокин хранил ото всех.

– Это проще, к нему почти все подходит, – Ланц пожевал изнутри щеку. – Вечером скажешь, сколько понадобится. Хватит времени для расчетов?

– Более чем. Мне нужны чертежи. Желательно полные.

Капитан кивнул, прикидывая что-то про себя. Искоса поглядывая на него, Кин тоже просчитывал. Ланц вчера его не заметил, но не расскажет ли ему Наилли? С чувством юмора у мальчика все более чем прекрасно. И наглости не занимать. А утренний приступ ревности только добавил уверенности: узнает капитан – вышвырнет, стоит берегу скрыться из вида. Тем более что второй «проводящий» у него есть. Кин чувствовал его присутствие, невольно возмущаясь. Тоже ревность, но совершенно другая. У корабля не могло быть двух «проводящих». Корабль – не человек, двух любовников не мог иметь…