Текст книги "Алая жемчужина (СИ)"

Автор книги: Shelly Eclipse

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

– Ты знаешь «проводящего» такой силы? – Кин подошел к Наилли. – Может, губернатор рассказывал.

– Нет, – юноша закусил губу, роясь в памяти. – Нет. Даже отец не так силен.

– Капитан! – заорал, надсаживаясь, Салокин. – Кто из губернаторских подчиненных может быть на фрегате?

– Взвод красномундирных, – огрызнулся Ланц, подходя и прожигая Наилли взглядом.

– Из «проводящих»! Мне нужно знать камень.

– Гурт, шкипер? – вмешался Карлос. – Они всегда ходили тишком. На носовом его флаг – синие полосы на красном поле. Кто у него из мастеров теперь?

– Тай, – Ланцео поморщился от отвращения. – Тай у Гурта «проводящим». Жемчуг.

– Какой? – дотошно уточнил Салокин, хотя внутри все заныло от плохого предчувствия – жемчуг это серьезно, не перехватишь, как минерал.

– Черный, – Карлос недовольно цыкнул зубом. – Опытный мастер, но совершенно без головы. Рискует по крупному всегда.

– Потому и не сошлись, – ворчливо заметил Карлос, но прикусил язык, стоило Ланцу вздернуть бровь. – Тай, бедовая голова, ради победы угробит корабль и всю команду. Если фрегат ведет он, нам крышка.

– Не скрипи, коряга! – оборвал его капитан. – Тащите на палубу гарпунные механизмы, будем отбиваться.

Спрут взвыл последний раз. Громко влажно чмокнуло, и по Дороге потек кислый едкий запах.

– Готов, – резюмировал боцман, суя свисток в рот.

– Илль, здесь опасно, – снова попытался увещевать капитан, но юноша только отмахнулся.

Он побледнел, пряди волос на висках намокли, на шее проступили тонкие полосы – жаберные складки. Жемчужина или нет, русалка был слишком неопытен, чтобы уговаривать стихию и сохранять двуногую форму. Салокин с тревогой косился на него, не смея настаивать или прикасаться. Только чувствовал, как мягко и нежно прокатывается по схеме его сила. На досках все так же демонстративно лежал шар с тянущейся от него цепочкой.

Неожиданно стих ветер. Паруса обвисли, удивленно скрипнули мачты. Клубящийся сверху туман разошелся рваными полосами, открыв светло-серое нутро Дороги. Песня тоже притихла, мягко и нежно отдалившись и оставшись на самом краю сознания.

– Матерь божья, – кто-то из матросов истово крестился.

Будь ситуация не такой сложной, Кин не преминул бы ядовито поинтересоваться у капитана, что за груз они везут, и почему океан НАСТОЛЬКО против их поездки. По поверхности воды плавало коралловое месиво. На нем извивались тысячи тонких, похожих на червей, белесых, тускло-светящихся созданий. Они переползали с коралла на коралл, ломали прочные иглы короны. Течения Дороги кишели белыми тварями так густо, что воды не видно.

– Что это? – Наилли передернуло от отвращения.

– Это хреново, малыш, – машинально откликнулся Кин, Ланц внимательно прищурился, а Карлос не сдержал удивленного хмыканья. – Змеи впадин сожрут корабль, если мы остановимся или замедлимся. Тупые, слепые, вечно голодные и не должно здесь их водиться!!! Они живые. Ну почти.

– Можем соскочить? – Ланц обернулся на выплывающий из-за изгиба дороги фрегат – дымящаяся местами махина двигалась легко и плавно.

– Нет, пройдем, – Кин закрыл глаза, спуская связи охранки ниже, в два ряда окутывая днище и борта до ватерлинии.

Первая отбившаяся от общей стаи змея потерлась скользким телом о бриг, и Кин сжал зубы – ощущение, как по позвоночнику проползла. Противная, склизкая, мягкая и холодная тварь. Наилли затошнило от отвращения, он хватал пропитанный сыростью и вонью спрута воздух, никак не мог совладать с вздохом. Жаберные щели раздались шире.

– Оставь, – негромко велел Кин. – Я справлюсь.

Юноша обиженно запыхтел, но сдался. Теплый поток его влияния откатился назад, распределившись только вокруг «проводящего», погладил по спине и схлынул. Русалка утер мокрый лоб, облизнулся и обернулся на фрегат, пытаясь что-то высмотреть. Или придумать невозможное спасение. Течение плеснуло, изогнулось и встало поперек. Корабль ткнулся о преграду, потерял равновесие, подавшись сильно вправо и свалившись в соседний поток. Но тут же выровнялся, ехидно напоказ сверкнув охранкой.

– Наилли, не надо, – Ланцео обнял пошатнувшегося юношу, зашептал что-то на ухо.

Салокин стянул «поводья». Бриг вошел в узкий проход между кораллами. Теперь все зависело от того, сможет ли он, уже порядком вымотанный, провести «Илль» быстро и четко по памяти – карты некогда смотреть, с фрегатом-то на хвосте. В схватке со спрутом у преследователя поуменьшилось гарпунов, пара шлюзов оказалась смята.

Кин сел на палубу, закрыв глаза. Сейчас они только мешали, показывая отвратительное копошащееся варево переплетенных тел. Глубоко вздохнув, «проводящий» унял бешено колотящееся сердце и жемчужину, ощутил каждую досочку брига и решительно устремился в пролив. Змеи удивленно отпрянули, открыв мутную воду, полную мелкого крошева обломков кораллов, но потом ринулись исследовать что-то новое, вторгшееся на их территорию.

– Я останусь! – упрямо прозвучало над головой.

– Маленькая дрянь, – выплюнул Ланцео. – Такой же упрямый, как и мать! Твое дело!

Раздражение капитана зудящей ноткой мешало, но Кин не мог думать, на что его переключить. Не отвлекаться. Бриг заворачивал вправо, тут же влево и ускорялся. Змеи, почуяв вкусную добычу, стремились присосаться, но охранка исправно отбрасывала тварей, прижигая острыми колючками разрядов. Вперед, вперед. Еще быстрее. На очередном повороте бриг зацепил лопнувшую корону, коралл развалился надвое, впившись острыми обломками, и потащился за кораблем, собирая на себя змеиные тела. Матросы вооружились длинным багром, в десяток ударов сбили ненужное «украшение». Несколько змей уцепилось за крюк и обвилось вокруг древка. С матом и проклятиями, багор канул в воду. Кин слушал жемчужину и песню сирен. В ней изменился мотив и тональность. Песня убаюкивала, перестав ввинчиваться в черепную коробку, ласкала, поглаживала. Алая горошина под кожей отвечала яростным жаром, не давала заснуть.

Дно в этой части кишело кораллами, но ни одной скалы. Только мелкие крошки когда-то здесь пировавших хищных каменных языков. Обожженные змеи корчились и нападали на товарок.

Узкая дорожка продолжала круто извиваться, подчас заставляя бриг перепрыгивать с места на место. Буквально. Развернуться в крошечном пространстве – потерять скорость. Фрегат замедлился. Каким бы рисковым не был его «проводящий», сразу с нахрапа соваться в клоаку со змеями он не стал. По корпусу пробежали снова видимые искры. Салокин чувствовал отсюда возмущение Дороги на такое хамское к ней отношение и все сильнее дергался. Еще два слоя охранки, теперь фрегат мог идти почти напрямую, не обращая внимания ни на что, кроме добычи. Он так и сделал. Корабль со страшным скрипом вполз на первый остров из корон, провалился, выломав себе полынью. Замешкался, отвлеченный сплошным месивом вокруг. Так-так. Значит, плохо ориентируешься, рассчитывая на грубую силу. Хорошо же.

Салокин стянул «повод», намеренно уводя бриг с одного пути на другой, опаснее и рискованнее, но не настолько очевидный, чтобы фрегат смог угадать, в какой точке «Илль» покинет этот лабиринт. Змеи собрались плотным клубком, лезли, переплетаясь, по мертвым и раненым, стремясь зацепиться за незащищенный борт. Кин подтянул охранку выше. Еще пара поворотов, обогнуть целое омертвевшее дерево, зацепив, но не сбившись с пути. Глубоко под ними проплыло что-то узкое, длинное и живое. Откуда, дьявол забери всех, на пути живые существа?!

Фрегат с треском ломился дальше, придерживаясь, все же, более чистого пространства, оставленного следа прошедшего брига. Справа вспыхнуло – охранка дала трещину, первый внешний слой слетел. Кин покрепче перехватил свою, отпустив ненужные теперь амулеты – без стандартного медальона управлять схемой все равно что пытаться ехать на телеге с квадратными колесами. Одним колесом. Наилли попытался выстроить преграду из обломков, но не смог, брезгливо шипя, отпрянул.

Напряжение нарастало. Кин кусал щеку изнутри, отвлекая себя вкусом крови от накатывавшей все мощнее слабости. Бриг начал чаще цеплять острые преграды, а до чистой воды оставалось прилично. На шею легли горячие ладошки. Русалка делился теплом, вкладывая всего себя. По спине ползли мурашки, тело оживало. Салокин едва не потянулся, забывшись на миг.

– Илль! – резкий злой окрик и тепло исчезло.

Хлесткий звук пощечины, тихий вскрик и тяжелый удар о палубу.

Кин с трудом разлепил глаза. Наилли утирал разбитую в кровь губу, над ним навис Ланцео. «Проводящий» вскочил на ноги.

«Нет! – умоляюще зазвучало в голове. – Не отвлекайся, все хорошо. Я потерплю!»

Бриг врезался в коралловое скопление, ветви вошли глубоко в борт, зацепились сложной ветвистой лестницей. Змеи закопошились, заторопились вверх, к теплому сладкому и вкусному. Застучали багры, откалывая окаменевшие ветки. Кто-то догадался сбросить вниз открытый фонарь. Боцман заорал, но поздно. Тела змей вспыхнули колеблющимся серым пламенем, оно вмиг облизало оба борта и взялось за корабль. Охранка жалостливо застонала.

– Пусти! – взвился Наилли, сбрасывая руки Ланца, получил вторую пощечину и клещом вцепился в капитана. – Отпусти меня!!! Иначе сгорим!

Русалка, изо всех сил пихнув бывшего любовника, раскрылся. Вода тонким лезвием поползла вверх, срезая все чуждое бригу, остужая пламя, раздутое встречным потоком воздуха – Кин не успевал замедлить разогнавшийся бриг, а потом, почувствовав, как спадают путаницы коралловых отростков, дернул его вперед сильнее.

Надрываясь, «проводящий», как мантру, шепча про себя имя русалки, тащил силой собственного тела и разума «Илль» прочь из гиблого лабиринта к чистой воде. Последние метры уже надсадно дыша. Живот подвело, суставы ломило. Пламя, не получившее корабль, пожирало тела змей, добралось до фрегата, взметнувшись высоким языком. Охранка не помогала, даже такая сильная и сложная. Огонь команде преследователя приходилось тушить вручную. Быстро потянулся запах гари. Но фрегат не замедлился, наоборот. Почуяв, что добыча может сбежать, корабль рванулся по бездорожью, проминая собой новую колею, как северные корабли, способные прошибать льдины тяжелыми килями.

Бриг проскреб днищем по покатым камням и вывалился в чистую серую, подернутую плотной пленкой воду. До выхода с Дороги оставалось еще долго. Пробить стену у Салокина не хватало сил.

– Готовимся к бою, – прозвучала команда боцмана.

Два мастера настраивали гарпунные установки, полукругом ощетинившиеся на палубе в специальных пазах. Боцман, хмурясь и жуя сигару, беседовал о чем-то с двумя тучными матросами в годах с внешностью старых морских волков. Оставшись недовольным результатом общения, боцман подошел к капитану. Ланцео так и стоял, сверля взглядом узкую спину Наилли, а русалка, крепко вцепившись в борт, игнорировал его и молчал. Водяной клин стек обратно, освободив бриг, и он замер на пятачке чистой воды.

– Шкипер, проблема, – вполголоса начал Карлос, косясь то на юношу, то на собиравшегося с силами «проводящего». – Половина матросни не в восторге от фрегата под губернаторским флагом на хвосте. И кто-то узнал мальчонку. Считают, надо вернуть губернаторского сыночка, и нас отпустят.

– Я их сам отпущу, за борт прямо сейчас, – рыкнул Ланцео. – Идем, объясним ублюдкам.

Парой секунд позже на палубе разгорелся жаркий спор, причем орал боцман, а капитан просто стоял, щурясь и поглаживая рукоять сабли. Недовольным бы стоило присмотреться к жесту, но они слишком боялись утонуть вместе с бригом на Дороге. Бывший пират решил проблему с самыми недовольными старым проверенным способом. Двумя росчерками металла. Незаметно собравшаяся за его спиной часть верной команды демонстративно медленно перевалила трупы в воду.

– А теперь, слушайте меня, бесхребетные трусы…

Салокин не стал слушать. Он воспользовался тем, что никому не было до него дела, и осторожно встал.

– Илли?

Русалка прижался щекой к ласкающей ладони. Губа у него опухла, корочка крови некрасиво запеклась. Слова застревали. Что спрашивать? Как он? Кин сам видел, что больно и плохо, и страшно. И устал. Как и «проводящий». Страшно от безысходности ситуации. По руке потянуло щекоткой. Салокин не стал отказываться. Безумная идея билась внутри, все более оформляясь в малюсенький шанс выйти живым из-под огромного фрегата, вооруженного, умело ведомого. Кин обхватил ладони Наилли, прижал одну к губам, впитывая его животворящее тепло. Юноша удивленно заморгал, не совсем понимая, что происходит, но послушно накачивая «проводящего». Кин тянул и тянул, пока жемчужина не стала жечь, как простой камень.

– Что ты задумал? – обеспокоенно спросил Наилли, нервно обернувшись на вопль с палубы.

Вместо ответа, Салокин присел на корточки. Золотая цепочка взялась тонким серым налетом, а шар покрылся странными пятнами, как плесенью, и глубже вдавился в мягкую древесину.

– Кин?! О! – Наилли требовательно дернул «проводящего» за челку, не рассчитал и стащил головной платок, зацепив тканью гроздь серег в ухе.

– Я не могу ее снять, – Салокин задрал голову. – Так что придется выживать, родной. Постарайся ко мне не подходить… но если Ланц еще раз тебя ударит, я его убью.

Усталый голос подействовал на Наилли, как гипноз. Он замер, беззвучно развевая рот. Кин подмигнул в попытке успокоить и взялся за нож.

Выдержать гарпунную перестрелку бриг не сможет. А фрегат уже готов к схватке, пока команда противника ругается, развернулся полубоком, показывая имя. «Нереида». Мифический дух рек. Прекрасная и опасная, являющаяся усталым путникам в облике прекрасной девушки. Капризная. Кин вспорол мышцу под ключицей по свежему шраму, стараясь не сильно пачкать рубаху, пользуясь тем, что на него сейчас смотрел только юноша. Алая жемчужина под пальцами недовольно нагрелась, но послушно откликнулась.

– Залп! – прокричал Сар.

Острые металлический пики просвистели в воздухе, вонзаясь в дерево, канатные бухты, ящики, живую плоть. Кин потянулся вперед, по противной едва теплой воде, сквозь серый туман вглубь, под днище фрегата. Ключевых узлов амулетов было пять, а вот охранка крепилась аж семью тяжелыми иглами с крупными темными изумрудами. Фрегат рассчитан на нескольких проводящих, явно. Для жемчуга не нужна такая сложная схема. Да к дьяволу церемонии. Кин нагло ухватился за первую схему охранки и дернул. По кораблю побежали искры. «Проводящий» фрегата бросил «повод», сдавив самый первый и крепкий слой схемы. Металлически тренькнули удерживающие гарпуны пружины, бриг огрызнулся

– Попался, – шепнул Салокин.

Ошибка, когда заботишься о непроницаемости первого слоя. Ошибка, если у тебя отбирают «повод», отпустить, даже если под ним еще сто слоев. Ошибка, предполагать, что жемчужина – да редкий мастер может с ней работать – единственная в своем роде. Кин фигурально выражаясь запустил руку к самому сердцу схемы, вырвал с корнем три начальных амулета и две охранки и плотно придавил «поводья» корабля. Жемчужина пела и тлела. «Проводящий» фрегата запаниковал. Кин чувствовал, как бьется его дар, пытаясь понять, перехватить, вернуть контроль. Как останавливается корабль, словно замешкавшийся кит, не понимающий, что за препятствие на пути.

– Залп!

Рядом что-то ударило, взвизгнул Наилли. Обожгло болью бок. Не отвлекаясь, Кин крепче сжал уголек жемчужины. Фрегат нехотя начал разворот. Носом в прозрачную серую стенку. Тонкую и призрачную, такую легкую. Третий залп «Нереида» дала, уже зная, что обречена. Орудия дружно плюнули злыми зазубренными иглами. Киль фрегата уперся в границу Дороги, вминаясь внутрь. По монолитным бортам побежали трещины. Первым упал флаг Контратосса. Блекнущая тряпка. С визгом сломался острый выступ носа, затрещали, расползаясь по швам, паруса.

– Кин, хватит, открывай глаза! – Наилли тряс «проводящего» за плечи, силясь оторвать пальцы, намертво сжавшие жемчужину, хлестал по щекам, звал.

Салокин с трудом разлепил мокрые ресницы, охнул от боли. Все руки и бок были в крови, рубаху хоть выжимай, а из-под ребра многозначительно торчал толстый прут гарпуна, пробившего насквозь и пригвоздившего «проводящего» к палубе. Боль, мгновенно почуяв свободу, свела судорогой. У русалки взялись на пальцах перепонки, на них остались кровавые разводы. На белой ткани рубахи пятна. И огромные от ужаса глаза. Кин попытался улыбнуться, но, кажется, не получилось, на губах что-то мешалось, текло по подбородку. В голове билось тревожное – Дорога. Бриг все еще на пути, пусть и в безопасной части. Они глубоко в сердце открытой воды рядом с цепочкой Голодных островомв – сложный путь по обычному океану, но это лучше, чем застрять на Дороге без «проводящего». Схема сломана, Ланц не сможет вывести «Илль».

Кин потянулся к жемчужине. Наилли вцепился в его руку.

– Умрешь, – предупредил он, срывающимся голосом. – Лежи спокойно… сейчас.

– Надо вывести вас в океан.

– Надо, – русалка тяжело сглотнул, – вытащить гарпун сначала.

– Будет хуже, – сопротивляться тянущим вверх, снимающим с прута рукам не хотелось, глаза закрывались, безумно тянуло спать.

– Я помогу, – Наилли уперся коленями и тянул, тянул.

Пришпиленная бабочка из Кина была так себе, по его собственному мнению. С чавканьем гарпун выскочил из спины, «проводящий» рухнул лицом в жесткие доски. Кровь толчками выходила из широкой в несколько пальцев дыры. Ладони Наилли стали горячими, как утюги. Русалка сунул пальцы прямо в рану. Кин зашипел, поминая всех родственников морского дьявола и сдерживая рвущийся стон. Острой вспышкой прошило до самого затылка, свело судорогой мышцы и, казалось, выкрутило кости винтом. Горячо, нестерпимо горячо. Даже углем раскаленная жемчужина стала приятно прохладной. На глаза навернулись слезы, сознание помутилось, отчаливая в свободное плаванье по волнам беспамятства.

====== Часть 15. Дети океана ======

Комментарий к Часть 15. Дети океана иллюстрация: https://pp.userapi.com/c836326/v836326903/3d2bc/fiPdbYRyxSo.jpg

– И все-таки, Арман был прав.

Кин не знал, сколько он пробыл в отключке, но сорванный равнодушный, с ноткой отвращения и досады, голос капитана вернул его в сознание.

– Вы совершенно не умеете привязываться к людям, меняете пристрастия, как перчатки. Да, Наилли? Что ты хлопаешь невинными глазками? Съяшкался с этим оборванцем? Давно? То-то он так тебя прикрывал. Знал, не стоило оставлять тебя без присмотра, шалава. Не рассчитывал, что тебя потянет на отребье.

Русалка не отвечал. Кин чувствовал его медленно остывающие прикосновения к боку. Рана тупо ныла и дергала, но, осторожно тронув ее, «проводящий» с удивлением обнаружил нежную новую, только что наросшую кожу, и ни следа от сквозной дыры. Слабость отступала прибоем, силы медленно, но верно возвращались. Рана на плече тоже затянулась, алая искра внутри разбужено пульсировала, но не жгла.

Ланцео насмешливо оглядел его с ног до головы. Расслабленная поза, легкая улыбка. С виду он совсем не злился, пылали бешенством только глаза, из водянисто-голубых став белесыми.

– Ты смотри-ка, очнулся, – капитан склонил голову к плечу. – Как самочувствие, мастер? Никогда такого не видел, честное слово. За всю карьеру. Просто так сорвать «поводья» с черного жемчуга.

Салокин прикинулся, что не может никак сфокусироваться. На верхнюю палубу поднялся Карлос. В опущенной руке боцмана поблескивал короткий фальшион. Старик преобразился. Из-под личины ворчуна, любителя выпивки и пообсуждать баб, проглянули желтые клыки стервятника.

– Расшалились, селедки драные, – сплюнул боцман. – Еще троих положили. Что, парниша, не внял моим словам? Куда полез-то? Хотя, да. Шкипер прав, никогда такого не видел. Как смог-то? Тварюшка рыжая подсобила? Говорят, коль присунул русалке, считай, король океана.

Наилли сжался. Ноздри юноши трепетали, побелевшие губы упрямо стиснуты. Снизу доносились звуки схватки, звон оружия и проклятия. Команда взбунтовалась, подпитанная страхом ярость прорвалась.

– Ты серьезно веришь, что достоин такого подарка судьбы, а, Кин? – Ланцео хищно оскалился. – Русалка это не кварцевый камушек. Трахнул и уже король, да? Нет, сосунок. Так только в сказках бывает. Поднял лапу на чужое – расплачивайся. Выводи корабль с Дороги, и я просто убью тебя.

– Нет, – Салокин нащупал ладошку Наилли, легонько сжал и уперся локтем, балансируя на руке, осматриваясь тишком, стараясь не пропустить ни одного движения капитана и боцмана.

– Что, как ты себе представляешь, будет дальше? – Ланца явно насмешил отказ полуживого «проводящего». – Я предлагаю по-хорошему. Даже обещаю не трогать Наилли, ну почти. Бить не буду. Такое сокровище. Арман над ним трясся, как и над Лианной, все отказывался делиться. Хотя не удержался и убил ее в приступе ревности. Любовь жрет мозги, мастер, подчистую выедает. Посмотри хоть на себя. Хочешь сделку? Дам честное слово, что ты умрешь быстро и чисто, Наилли не попадет обратно к отцу, а мы все спокойно покинем Дорогу.

– Нет, – повторил Салокин, собираясь с силами.

Послушный бриг медленно дрейфовал к очередному изгибу дороги, подходившему очень близко к Голодным островам. Столкновение пути и вулканической, еще растущей суши давало два мощных водоворота, стражами охраняющих узкий перешеек течения между ними.

– Карлос, – Ланц шагнул, сапогом придавив кончик ало-медной косы Наилли, наклонился, подхватив ее на руку, и со всей силы дернул.

С воплем боли русалка кувыркнулся к его ногам, проехавшись щекой по доскам. Кин встал на четвереньки и метнулся в сторону, уходя от падающего фальшиона. Не ожидавший такой прыти, боцман потерял равновесие, по инерции пробежав несколько шагов. «Проводящий» вскочил, сбил Ланцео, успев выдернуть Наилли из его хватки и отправить себе за спину, прижав к борту. Из оружия при нем были только поясные кинжалы и голые руки. Против двух опытных пиратов.

– Даже так, – капитан притормозил. – Ты знаешь, Кин, а вот теперь я тебе по-настоящему завидую.

– Чему же?

Капитан быстро оценил продолжавшуюся склоку между матросами, задумчиво попробовал остроту сабли большим пальцем.

– Ты знаешь, что русалки могут делиться силой? Как-то Лианна рассказывала нам с Арманом, что дитя океана может вылечить даже смертельную рану. Признаться, никогда не верил. А тебе достался и этот приз, похоже. Сколько ж раз он тебе подставился?

Карлос зашел справа, с похабной улыбочкой покрутил массивный клинок. Кин двумя пальцами извлек кинжал из кармашка, нашел глазами гарпун в собственной крови. Наилли его отпихнул недалеко, можно попробовать дотянуться.

Карлос снова атаковал первым, коротким рубящим, снизу вверх, целясь по ногам. Бриг качнуло, как легкую посудинку. Толкнув русалку в противоположную от себя сторону, Кин угрем нырнул вниз, сдирая колени и локти, прокатился, пнув боцмана в больную ногу, и подхватил скользкий неудобный багор.

«Водовороты!»– предупреждающе возник голос Наилли в голове, русалка снова скользнул за спину «проводящему», придерживаясь за обрывки его рубашки.

Кин возблагодарил всех богов, что юноша не паниковал, не терял головы, хотя чувствовал его злость, дрожь и отвращение к человеку, который когда-то казался привлекательным и достойным доверия.

– Знаю, – негромко сказал он. – Тряхнет сильно, держись за меня.

И бриг повело. С такой силой, что Ланцео бросило вперед. Оступившись, бывший пират едва-едва смог сохранить равновесие и отбить гарпун. Карлосу повезло меньше, боцмана свалило с ног и прокатило до самых ступеней. Капитан бросился вперед, метя Кину в голову. Навесил обманку, крутанул саблю над головой. Непривычный к фехтованию, Кин едва успел подставить прут и бросил кинжал. Лезвие свистнуло, вонзившись в плечо Карлоса. Боцман выругался, вырывая клинок, и отбросил его прочь. «Илль» основательно тряхнуло. Краем сознания Кин отслеживал его движение, намеренно ведя по верхней кромке одного из водоворотов, грубо переводя по лентам течения, раскачивая и мотая. Ланц попытался перехватить «поводья», но Кин оскалился, небрежно смахнув его попытку, высветил охранку, заставив ее ярко проступить сияющей сеткой.

– Мелкая шлюха, – процедил Ланц. – Хорошо ты его одарил, Илль. Обидно, столько времени с тобой зря носился. Не поможет, правда, мастеру.

Карлос замахнулся слева, правой рукой бросая небольшой стилет. С метанием у старого пирата дела обстояли неважно, но Кин отвлекся, подпустив Ланца ближе. Наилли тихонько взвизгнул. Сабля врубилась в борт между ними. Пинок в живот, тяжелое лезвие совсем рядом. Кин отбросил гарпун, зажал между пальцами кинжал и, вцепившись в Ланцео, повалил его на палубу. Сплетясь, они перекатились, Ланц оказался сверху, со всей силы всаживая противнику локоть под ребра, выбивая дыхание. Кин охнул, сам ударил коленом, перехватил капитана под подбородок, оттягивая голову назад и открывая горло.

– Берегись! – окрик Наилли заставил подскочить, сбросив Ланца.

Фальшион чиркнул по палубе. Карлос двигался легко и быстро, несмотря на раны и возраст. Кин уворачивался, блокировать было нечем. Пришлось пожертвовать вторым кинжалом – лезвие вошло старику под ухо. Боцман застыл в движении, удивленно поднес руку к шее и завалился, пачкая и без того изгвазданную в крови палубу.

– Жаль, давно ходили, – Ланцео с торжествующей усмешкой держал Наилли, приставив зазубренный обух сабли к нежному горлу. – Ну все, мастер. Попрыгали и будет. Выводи корабль.

– Наилли, – «проводящий» смотрел русалке в глаза, – закрой уши.

Песня сирен разлилась с такой силой, что Кина самого пригнуло. Рассерженные голоса даже не пели, вопили, вгрызались в сознание, выдавливали, терзали. Ланц с яростным воплем схватился за голову. Сабля порвала тонкую кожу Наилли. Юноша отпихнул от себя клинок, занес локоть, ударяя назад, вырываясь. Капитан, полуослепший от боли, с силой сжал горло юноши, поскользнулся на окровавленной палубе. Салокин видел, как всплеснули по воздуху тонкие руки русалки, услышал сквозь вопли сирен звон его браслетов. Ланцео перевалился через борт, увлекая Наилли за собой.

Кин бросился вперед, все силы вложив в рывок, отшвырнув «повод», наплевав на песню. Он не успел всего на короткий вздох. Рука схватила пустоту. Ланцео и Наилли рухнули в воду, подхваченные сильным течением водоворота, мгновенно отдалились.

«Кин!!!» – отчаянный крик русалки колоколом отдался в голове.

– Сбрось жемчужину! – заорал «проводящий» бросаясь вниз, ближе к воде и вскрывая рану на плече.

Алая искра вскинулась, песня смолкла. Водоворот нехотя замедлился. Стихия билась на привязи, не уступая, как покорился бы корабль. Она выгрызала из Кина все силы, не желая отдавать свою добычу. Ланца, потерявшего сознание от удара о воду, затащило дальше. Яркая вспышка разнесла на миг серый туман, осветив его радужным. Кин ощутил, как настроение стихии изменилось, и теперь она сама помогала тащить русалку. Высокая волна вскипела, и в соленых брызгах, серой пене и водорослях, дитя океана упало на палубу. Бриг скрипнул, напоминая, что он вот-вот попадет в глубокую воронку, откуда уже не выбраться. Кин стащил рубаху, набросив на хвост Наилли. Наивно и глупо. Огромный плавник сверкающим веером разлегся на досках. И уже пять голов обернулись, отвесив челюсть на это чудо. Стянув «повод», Салокин вывел корабль в протоку, послушно повлекшую бриг между двумя водоворотами к чистой воде. Голодные острова остались позади. Большую часть Дороги «Илль» миновал.

Наилли тяжело дышал, жаберные пластины трепетали, со свистом втягивая чуждый им воздух. От ссадин и ранок не осталось следов. Цепочка тянулась куда-то за борт, шар раскачивался, ехидно напоминая, что охранка никуда не делась. Они все еще цель на карте губернатора, стоит только покинуть путь.

Матросы, настороженно держа наготове оружие, окружили их тесным кольцом. Наилли затравленно косился исподлобья, подбирая хвост под себя, сворачивая плавники, пытаясь сжаться.

«И что теперь? Убьют?»

– Если они убьют меня, то погибнут на Дороге, – громко и отчетливо произнес Кин, глядя в глаза Сару, стоявшему ближе всех. – Если развалю корабль, как было с фрегатом – мы не дойдем до острова. Предлагаю сделку…

– Такую же, как капитан предлагал? – ехидно хмыкнул кто-то.

– Он не такой! – звонко заступился юнга.

Мани с опаской высунулся из-за чьего-то плеча, чумазый, весь в царапинах, но живой, в надетом набекрень бессменном берете. Он осторожно бочком приблизился, присел рядом с русалкой, завороженно глазея на переливающийся хвост. Наилли вдруг протянул руку и погладил мальчишку поверх берета, сбив его еще больше. Юнга хмыкнул.

– Заткнись, щенок, – гаркнули с задних рядов, но крепкий старик в жесткой кожаной портупее, грубой плотной рубахе и ярком платке мастера поднял руку.

– Пусть говорит. Мы на Дороге, здесь он – наше спасение. Ну, мастер. Что ты предлагаешь?

– Большинство из вас получили деньги вперед, ваши контракты истекли у Малахитовых скал, – несколько человек хмыкнули, но большинство согласно загудело; Ланц подстраховался, чтобы даже за мертвых океан не начал мстить. – Воспользоваться благами можно, лишь оставшись в живых.

Некоторые кивнули.

– Есть выход, – Салокин осторожно присел рядом с русалкой на корточки, ласково гладя по голове, на голой груди «проводящего» болтался пустой ремешок от медальона, и его уже заметили. – Сейчас мы идем только благодаря мне. Выведу корабль за Бегущим рифом, близ атолла сирен. Мы зайдем в бухту, и вы оставите нас на острове. Корабль ваш. Можете идти, куда пожелаете, выбрать капитана и странствовать или торговать.

Крепкий детина в кожаной безрукавке из стрелков ткнул заскорузлым пальцем:

– А ты уверен, мастер, что мы тебя отпустим с таким сокровищем?

Наилли вцепился в руку Кина.

– Уверен, – «проводящий» накрыл холодные перепончатые пальцы. – Русалка вам ни к чему. Что с ней делать? Продать попробуете? Как только сойдем с Дороги, губернатор де Винеско сможет увидеть наш корабль на карте слежения. Вам надо воевать с таким врагом? Никакая диковинка того не стоит. В этот раз был один фрегат, потом будет пять. Справитесь?

Кин сильно недоговаривал, но надеялся, что простая матросня не знает о способностях создания с красивым рыбьим хвостом и огненно-алыми волосами, укрывавшими его сейчас плащом, не возжаждет получить «силу русалки», как хотел этого Ланцео, посчитав способности Кина прямым следствием связи «проводящего» и дитя океана. И, желательно, чтобы никто не спросил, как именно он поведет корабль без медальона.

– То есть просто так вас отпустить с миром? – старик-мастер скрестил руки на груди, недоверчиво кривил губы, выискивая подвох.

– Желательно еще забыть, что вы тут видели и не возвращаться на Дорогу несколько лет. Пути злопамятны.

Матросы сгрудились в кучку. Кто-то сетовал, что погибать так погибать, но проклятую тварь надо выкинуть за борт, кто-то утверждал, что такая ценность – можно продать за золото весом с бриг, но гораздо большее количество народа склонялись к тому, что хочется жить. И надо выбираться с Дороги, пока «проводящий» коньки не отбросил. Слава небу, никто не предложил использовать русалку по прямому назначению. Никто не знал. Это обнадеживало.