Текст книги "Северус (СИ)"

Автор книги: shellina

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 31 страниц)

Глава 9

Утром Ворон проснулся поздно и, глядя на яркое солнце за окном, удивился, почему его никто не разбудил.

На столе в комнате стоял завтрак, а рядом со стулом переминался с ноги на ногу домовой эльф.

– Ты кто? – Ворон не впервые встречал домовиков, но все равно занервничал. Ему вдруг пришло в голову, что одно из этих маленьких созданий могло видеть его в библиотеке.

– Добби, сэр, – эльф растерянно посмотрел на гостя. Ему поручили накормить мальчика, но приказа будить его не поступало, а этот эльф всегда четко выполнял приказы и ужасно нервничал, если по какой-то причине наступал сбой. Проявлять инициативу он боялся, поэтому в последнее время чувствовал, что находится в разладе с самим собой.

– Почему мне принесли еду в комнату? – осторожно спросил Ворон.

– Хозяин Абраксас просил передать, что он не сможет сегодня посвятить вам свое время, – выдохнул с облегчением Добби, наблюдая, как гость хозяев встает и направляется в ванную. Малфои могли себе позволить ванную комнату в каждой спальне огромного дома.

– А что случилось? – Ворон остановился у двери ванной и удивленно посмотрел на эльфа. Если Абраксас действительно так занят, то, скорее всего, допрос откладывается на неопределенный срок.

– Хозяин Люциус пропал, сэр.

– Что? – Ворон уставился на домовика. Накануне Люциус вроде не собирался никуда пропадать.

– Добби не знает, сэр, – домовик схватил себя за уши и принялся рыдать.

– Тихо, ты чего ревешь?

– Добби не знает, что ответить на ваш вопрос.

– Так не отвечай, – пожал плечами валет. – Не знаешь и не знаешь. Ты иди, я сам поем, как только душ приму.

Добби с сомнением посмотрел на мальчика, затем перевел взгляд на стол, заставленный тарелками, и до него дошло, что «накорми мальчишку» вовсе не означает, что эльф должен кормить его сам. Счастливо кивнув, домовик исчез с громким хлопком, а Ворон покачал головой, открыл дверь ванной и вошел внутрь – чтобы тут же выскочить, с трудом сдерживая готовый вырваться крик.

Постояв немного возле двери, Ворон слегка приоткрыл ее и заглянул в ванную. Зрение его не подвело. В просторной фаянсовой ванне спал, положив свернутое полотенце под голову, Люциус Малфой.

Валет осторожно вошел, пытаясь вспомнить, а видел ли он старосту вчера ночью, когда вернулся из библиотеки? Ничего не вспоминалось. Даже если Люциус уже был здесь, Ворон его не заметил, потому что посетил туалет и завалился на кровать практически на ощупь.

Люциус всхрапнул и попытался повернуться на другой бок. Возможно, он замерз, а может быть, и выспался, но в следующую секунду староста открыл глаза и со стоном попытался сесть.

– Ты как здесь оказался? – Ворон осторожно приблизился к ворочавшемуся в ванной старосте. Люциус посмотрел на него и чихнул. До чувствительного обоняния валета донесся запах свежего перегара. – Да ты пьяный!

– И что? – Люциусу удалось сесть. – Имею право! Я у себя дома – и вообще, я уже совершеннолетний… Почти, – с небольшой заминкой добавил он.

– И с чего ты так надрался? Рождество послезавтра, если не ошибаюсь, – Ворон поискал глазами место, куда можно было бы присесть. Ничего не найдя, он опустил крышку на унитаз и уселся сверху.

– Меня женить собираются летом.

– И это повод для подобных загулов? – насколько Ворон знал по своему миру, аристократов никто не спрашивал, когда и на ком они собираются жениться. Он сомневался, что здесь все происходит по-другому. – И это лорд Малфой.

– Где? – Люциус подскочил и принялся озираться по сторонам. – Где лорд Малфой?

– Ты – лорд Малфой! – Ворону пришлось повысить голос, чтобы достучаться до разума Люциуса, все еще пребывающего в алкогольном дурмане.

– А ты шутник, ха-ха, – староста снова сел в ванну. – Испугал меня. Лорд Малфой не я, а сиятельный Абраксас, смотри, больше не перепутай!

– Так я не понял, что за проблема с женитьбой? Невеста не нравится?

– Ну почему не нравится? Нарцисса красивая, но я не хочу!

– Ага. Раз Нарцисса красивая, а с этим сложно поспорить, но ты не хочешь – значит, есть кто-то еще, с кем ты как раз хочешь?

– Есть, – признался Люциус. – Алиса Рейвен. А Нарциссе, между прочим, тоже другой нравится. И вообще, мне кажется, что это извращение, когда муж с женой друг на друга похожи. Как будто с сестрой спать собираешься, – Люциус обхватил руками голову. – Мерлин, кому я это говорю? Ребенку!

– А Нарциссе, похоже, нравится кто-то более брутальный, чем изящный ты? – проигнорировав «ребенка», спросил Ворон.

– Фрэнк Лонгботтом, – просто ответил Люциус и закрыл глаза, собираясь снова уснуть.

– А в чем проблема-то? Вы все из достойных семей происходите. Почему бы вам не озвучить свои предпочтения?

– Давний сговор между Малфоями и Блэками. К тому же, они гриффиндорцы!

– И что? Я дурею с вашей логики, – всплеснул руками Ворон.

– Ты ничего не понимаешь, – веско произнес Люциус, приоткрыв один глаз.

– Куда уж мне понять-то, – процедил Ворон сквозь зубы, а вслух добавил: – Тогда не выделывайся, женись, и все дела.

– Да женюсь я, никуда я не денусь. Но я не хочу!

– Тогда не женись! – рявкнул Ворон. Ему уже надоел пьяный староста, который все никак не освобождал ему ванну.

– Не могу, ты же знаешь, что не могу.

– Тьфу, – сплюнул Ворон. – Бедненькие, несчастненькие, ну так сбегите! Гретна Грин вам в помощь.

– Что нам в помощь? – Люциус сел и уставился на валета.

– Гретна Грин. Ты что, не знаешь? Деревушка на юге Шотландии, как раз для таких, как вы. Там женят вот таких вот нерешительных – денюжку отдашь, и все.

– И магов тоже? – глаза Люциуса загорелись каким-то ненормальным энтузиазмом.

– Да, скорее всего, это для магов и было придумано, потому что обряд не служитель церкви проводит, а какой-то кузнец, – Ворон нахмурился, вспоминая все, что читал о Гретна Грин.

– А то, что мы несовершеннолетние? То есть, что только Фрэнку семнадцать уже есть?

– Да там без разницы, по-моему, – внезапно Ворон осекся и уставился на целеустремленно вылезающего из ванны Люциуса. – Ты что задумал? Даже не мечтай! Забудь, что я тебе наговорил! – валет побежал за шустрым старостой, который уже успел пройти в комнату.

Тот тем временем, пошатываясь, добрел до прикроватного столика и схватил лежащую на нем тетрадь. Ворон проклял свой длинный язык и всех демонов, которые постоянно за него тянули. Люциус посмотрел на чистые страницы странного артефакта, который Ворон накануне еще раз проверил перед сном на наличие чар, но так ничего и не обнаружил.

– Ага – то, что нужно! – Люциус попытался вырвать несколько листов, но у него предсказуемо не получилось.

– Люц, прекрати, – Ворон суматошно носился вокруг старосты, пытаясь вырвать у него тетрадь. – Тебя наследства лишат!

– Не лишат, – Люциус вырвал источник чистых листов у слабого, заметно уступающего ему в силе мальчика и плюхнулся на кровать. – Я единственный ребенок. – Он поднялся и обвел мутным взглядом комнату.

– Оставь в покое тетрадь! Если тебе нужно что-то написать, найди пергамент, – попытался достучаться до Люциуса Ворон, втайне надеясь, что когда староста выйдет из комнаты, то сразу же будет обнаружен, и с ним проведут воспитательную беседу – возможно, что и ремнем, несмотря на его почти-совершеннолетие.

Будь Люциус хоть немного трезвее, он, скорее всего, оставил бы невырывающиеся листы в покое и пошел бы искать пергамент. Однако будь он трезвее, то этой ситуации вообще не возникло бы.

– Вот еще, – фыркнул блондин. – Где же это? Где-то в этой комнате было, – он целенаправленно пополз по кровати, ощупывая спинки. Раздался щелчок, и в изголовье появилась неприметная ниша-тайник. – Ага! Вот ты где! – заорал Люциус, вытаскивая из ниши странного вида кинжал. – Любую пакость убивает. Гоблины делали, – он любовно погладил рукоять. – Закален в адском пламени и пропитан ядом виверны. Вещь!

– Вещь, – убито согласился Ворон, глядя, как блондинистый вандал вырезает страницы из артефактной тетрадки, которую он так и не успел изучить.

В какой-то момент ему показалось, что тетрадь начала сопротивляться столь варварскому с ней обращению. Она резко дергалась, пыталась захлопнуться и, кажется, даже обжигала Люциусу пальцы. Толку, правда, от этого не было никакого. Люциус только сквернословил – и продолжал делать свое черное дело, придавив своенравную вещь коленом к полу, на котором он вместе с тетрадью в итоге оказался. Наконец ему удалось отрезать столь необходимые ему страницы до середины, и сразу после этого тетрадь прекратила сопротивляться. Дело у старосты пошло гораздо быстрее.

Подхватив заветные листы, Люциус сунул кинжал на место, вытащил из той же ниши небольшой уголек и принялся писать, не замечая, что края листков стали подозрительно красными, как будто пропитанными кровью.

Затем он свернул их, сыпанул в камин порох, пробурчал чей-то адрес и швырнул листки в зеленое пламя.

Ворон сидел на кровати, закрыв лицо руками, уже не пытаясь вмешиваться.

Буквально через минуту пламя снова стало зеленым, и в руки Люциуса вылетел небольшой листочек с ответом. Прочитав, что там написано, староста расхохотался и повернулся к Ворону.

– Снейп, я жениться пошел, увидимся в школе, – и исчез в пламени камина.

Ворон оторвал руки от лица и подобрал с пола изувеченную тетрадь. И тут он заметил, что она словно пропиталась кровью.

– Ой, мама! – паника была настолько сильной, что Ворон снова забегал по комнате. Не придумав ничего лучшего, он зашвырнул уже совершенно точно испорченный артефакт в камин. Горел он хорошо, просто замечательно горел. Когда от испорченной вещи осталась горстка пепла, Ворон метнулся к кровати. Наскоро проверив нишу на чары, он убедился, что магической защиты на ней не было – так же, как и на самих вещах, хранившихся в ней.

– Не хотели внимание воров привлекать наличием магии, – Ворон чувствовал, что дрожит. – А если точно не знаешь, то хрен догадаешься, что здесь тайник есть.

С минуту он размышлял на тему «брать или не брать», но затем вспомнил о безумном поступке Люциуса и пришел к выводу, что скоро всем обитателям Малфой-мэнора будет резко не до артефактов. Скорее всего, на фоне разразившегося скандала, по крайней мере четырем достойным семьям будет вообще не до чего постороннего, кроме натворивших дел чад.

– Ой, что будет! – Ворон снова схватился за голову и принялся метаться по комнате, лихорадочно собирая свои немногочисленные вещи в небольшую сумку, взятую с собой на каникулы.

Другое тело, которое он все еще не чувствовал своим, другие рефлексы этого тела, странные для него порядки и традиции этого мира – Ворон никак не мог найти ту точку равновесия, которая сделала бы его цельным, тем, кем он был когда-то, и это его безумно раздражало.

Напоследок, справедливо рассудив, что хуже уже не будет, он подбежал к нише и не глядя выгреб из нее все содержимое, решив разобраться с добычей позже, и засунул украденное в сумку. Захлопнув дверцу на нише, Ворон вытащил из сумки маггловский карандаш, который он как-то выпросил у Лили и благополучно о нем забыл, пока не наткнулся на него, заталкивая в сумку туалетные принадлежности. Подбежав к столу, валет нацарапал на салфетке, что жутко извиняется, но он вдруг вспомнил о том, что обязательно должен быть сегодня дома, а так как никого из хозяев с утра не нашел, то уходить приходится вот так, лично не попрощавшись.

Вдохнув и выдохнув несколько раз, он схватил сумку и подбежал к камину, где на полке лежал приготовленный для него заранее порт-ключ. Действие заряда артефакта истекало завтра вечером, так объяснил ему со скучающим видом Абраксас.

– Боюсь, у тебя нескоро теперь появится повод поскучать, лорд Малфой, – не скрывая злорадства, пробормотал Ворон, сжимая в руках небольшую изящную статуэтку в виде расправившей крылья совы. – Домой, – внятно произнес валет, и только когда почувствовал, как что-то неприятно сжимает и затягивает его в воронку, понял, что в спешке забыл переодеться, просто засунув свою одежду в сумку. И теперь ему предстоит появиться перед родителями в одной пижаме.

Глава 10

Миссис и мистер Снейп сидели за столом на кухне и собирались обедать. Тобиас был на редкость трезв, возможно, потому, что до вечера было еще далеко. Эйлин задумчиво катала по столу кусочек хлеба. Есть ей не хотелось, но правила приличия, вбитые с детства, заставляли ее составить мужу компанию.

Тобиас на жену не смотрел. Он гипнотизировал взглядом тарелку, не зная, о чем разговаривать с когда-то любимой женщиной, которая со временем стала ему совсем чужой. Единственное, что их объединяло – сын. Сын, к которому Эйлин его не подпускала и из которого пыталась вырастить Настоящего Мага. Именно так, каждое слово с большой буквы. Почему-то понятие «Настоящий Маг» не включало в себя понятие «Настоящий Мужчина», и когда Тобиасу все-таки удавалось участвовать в воспитании Северуса, эти два понятия вступали в конфликт. В итоге в поезд до Хогвартса сел неврастеник с начинающей зарождаться манией преследования. Тобиас это понимал в светлые промежутки между выпивкой, но сделать уже ничего не мог. Он и пить-то начал только потому, что ему хотелось чего-то большего от жизни, но вот как этого большего достичь – это была проблема, решать которую Снейп просто не хотел.

Ворон появился прямо перед обеденным столом в тот момент, когда мистер Снейп поднес ложку с супом ко рту.

Эйлин уставилась на взъерошенного сына и прошептала:

– Северус, почему ты в пижаме?

Тобиаса тоже волновал этот вопрос. Он очень сильно хотел узнать, почему его ребенок, которого пригласили погостить в аристократическое семейство, как объяснила ему Эйлин, появился дома раньше оговоренного срока, явно испуганный и в пижаме.

Ворон посмотрел на побагровевшего мужчину и решил, что тот подавился. Бросив сумку на пол, он подскочил к человеку, которого скоро нужно будет назвать отцом, и сильно хлопнул его по спине. Тобиас закашлялся и удивленно посмотрел на сына. Он не помнил, чтобы Северус прикасался к нему по доброй воле. Удивление было настолько сильным, что Тобиас на мгновение забыл обстоятельства, приведшие его в такую ярость, но стоило ему бросить взгляд на старенькую пижаму, как в нем вновь поднялось бешенство.

– Что случилось? – удалось выдавить из себя Тобиасу.

– Ничего, – Ворон сел на свободный стул и жалобно посмотрел на тарелку с супом. – У Малфоев скандал назревает, мне там стало как-то неуютно, вот я и сбежал, даже не переоделся, – он снова покосился на суп, – и не поел.

– Скандал? – Эйлин внимательно глядела на сына. Он изменился за эти неполные полгода. Насколько она помнила, во взгляде Северуса почти всегда было затравленное выражение, а сейчас… Она не могла определить, какие именно чувства мелькают в темных глазах сына. Среди них была и легкая неуверенность, но паники не было. А на родителей он смотрел с жадным любопытством, как будто впервые их видел.

– Скандал? – Тобиас сжал в руке ложку. – Это ведь не связано с твоим появлением здесь полуголым? – он снова побагровел. Новость о том, что его сына могли обидеть эти проклятые колдуны, внезапно вызвала в нем протест. Ворон отрицательно покачал головой. Тобиас выдохнул. – Я хочу выпить.

– Днем? – мальчик поднял голову и прищурился. Нездоровый цвет несколько опухшего лица, дрожь в руках… – Ну уж нет. Похоже, тебе вообще достаточно.

– Да как ты…

– Смею! – Ворон поднялся. Он только что обрел семью. Не самую лучшую, судя по дому, в котором он очутился, но и не худшую. И отец, и мать заметно заволновались, подумав, что их ребенка обидели. – Я приехал совсем ненадолго и хочу провести время с семьей!

– Северус, ты забыл, что у нас с твоим отцом были некоторые разногласия…

– Я хочу кушать, – прервал Эйлин Ворон. Он лихорадочно думал, что бы сотворить такого, чтобы родители объединились, хотя бы из-за переживания об отпрыске. На ум ничего не приходило, и от этого было обидно.

– Да, конечно, сейчас, – Эйлин быстро подошла к столу и принялась накладывать еду в любимую тарелку Северуса.

– Сев, ты это… – Тобиас покосился на мальчика. – Не нарывайся, что ли.

– Послушай, отец, – слово «отец» произнеслось удивительно легко. – Посмотри на нее, – он кивнул на мать. – Она ведь все еще с тобой. И я тоже. Может, стоит подумать о том, что рядом есть кто-то, кто терпит тебя, несмотря на все бутылки, которые ты уже считать перестал? Или уже поздно?

Тобиас смотрел на удивительно повзрослевшего сына и с горечью думал, что, скорее всего, менять что-то уже действительно поздно. Когда он был трезв, то никакой агрессивности за собой не замечал, но стоило ему выпить, в него словно бес вселялся. Тобиас молча покачал головой и принялся поглощать еду. Был выходной день, и скоро он снова пойдет в местный паб, только зачем? На этот вопрос Тобиас Снейп не мог себе ответить.

Ворон понял, что хотел сказать ему отец. Внезапно у него пропал аппетит. Встав из-за стола, он обратился к матери.

– Я, оказывается, не так голоден, как мне казалось, извини, – и, подхватив свою сумку, вышел из кухни.

Пройдя по короткому коридорчику, Ворон попал в гостиную. Обстановка была крайне бедной. Осмотревшись, он увидел ведущую на второй этаж лестницу. Он поднялся наверх и по очереди открыл каждую из трех дверей, ведущих в расположенные здесь комнаты. Одна явно была хозяйской спальней, вторая вела в совместный санузел, а третья, путем исключения, была определена им как его комната.

Бросив сумку на кровать, Ворон упал на покрывало. Хотелось плакать. Он думал, что хотя бы здесь… Но, видимо, это его судьба – быть сиротой при живых родителях. Сколько он так лежал, уставившись в потолок, Ворон не знал. В себя пришел только тогда, когда на потолок легли тени быстро наступающих сумерек, сменивших короткий зимний день.

Решив не раскисать раньше времени, валет вытряхнул содержимое сумки на кровать. Мантия и смена белья были отложены в сторону. Туда же отправились гигиенические принадлежности, карандаш, палочка и фонарик. Перед ним остались лежать нож, кусок угля и – Ворон протер глаза – универсальная отмычка.

Валет напряг магическое зрение, пытаясь разобраться, какие чары наложены на предметы, но ничего не увидел.

Тогда он взял в руки уголь и повертел его перед глазами. Ничего. Чертыхнувшись, Ворон положил уголь на место и потянулся. В комнате быстро темнело, и валет решил воспользоваться Люмосом, который у него прекрасно получался без палочки. Правда, огонек при этом висел в воздухе, но Ворон считал, что так даже лучше. А еще он сомневался, что чары Контроля могут различить его колдовство в доме, где живет ведьма. Тем более, без использования палочки. Он решил, что это прекрасный способ проверить свою теорию – а на фоне всех неприятностей, свалившихся на руководство Хогвартса, вряд ли его исключат из школы за Люмос, даже если Контроль его поймает.

Вытянув руку вверх, Ворон прошептал заклятье и уставился в темноту. Ничего не произошло. Валет ощутил панику, когда понял, что не чувствует привычного тепла в кончиках пальцев.

Вскочив, Ворон заметался по комнате, пока не оказался возле стены с выключателем. Из книг, бесчисленное количество которых он прочитал в библиотеке Хогвартса, он знал про электричество, и через секунду комнату озарил свет. Ворон посмотрел на руку и увидел, что пальцы выпачканы в угольной пыли.

– Ничего себе, – пробормотал валет и тщательно вытер испачканную руку тряпкой, в которой с удивлением узнал маленькую детскую рубашку с кружевами, которые никак не подходили ни этой культуре, ни времени.

Пожав плечами, валет положил рубашку на стул и снова посмотрел на руку.

– Люмос, – кончики пальцев потеплели, и вверх взлетел огонек.

Ворон медленно перевел взгляд на кровать, где лежал уголь.

– Ничего себе, – снова пробормотал он. – Это что же, блокиратор магии?

Осторожно переложив уголь на уже выпачканную рубашку, Ворон тщательно отряхнул покрывало и снова исследовал кинжал и отмычку на активную магию – ничего. Ворон потер лоб.

– Мне нужна помощь, сам я во всем этом не разберусь.

* * *

Где-то…

– Почему везде, где бы он ни появлялся, происходит нечто странное? – женщина несколько раз прошла мимо экрана, на котором Ворон вертел в руках кинжал.

– И что, у вас нет никаких предположений? Даже после того, как на него обратило внимание дитя Хаоса? – Игрок, как всегда, появился неожиданно.

– И что это значит? – невероятно прекрасная девушка слегка нахмурилась.

– Да только то, что тот мир, в котором он оказался, и тот, из которого он пришел – разные. Разные настолько, насколько хватило фантазии у их создательницы, – Игрок отвесил легкий поклон в сторону женщины. – Что ты заложила в основу магии мира Ворона?

– Стихии, – женщина нахмурилась. – Я все еще не понимаю…

– И?.. – Игрок улыбнулся.

– Частичка Хаоса, – женщина остановилась рядом с Игроком. – Это сделало магов гораздо более сильными, чем в мире нашей Игры.

– Вот! – Игрок поднял палец вверх. – Почему я для игры брал кого-то из изначального мира? Да потому, что в его обитателях нет магии вообще. Ты же, решившись на этот эксперимент, попыталась соединить несоединимое. Две абсолютно разные магические составляющие – они несовместимы. Ладно если бы Ворон был простым смертным, но он был магом. Очень слабым, но магом. Произошел конфликт, и, если бы я не вмешался вовремя, у вас ничего не вышло бы. Я вас не виню, вы просто не знали об этом. О таких маленьких нюансах осведомлены только опытные путешественники по мирам, вроде меня.

– Ты решил сменить гнев на милость? – девушка подошла к Игроку. – С чего бы?

– Мне стало любопытно, что же у вас все-таки выйдет. Сейчас мой воспитанник занят, и у меня появилось свободное время.

– Что ты сделал? – женщина напряженно кусала нижнюю губу. – Ты говорил, что всего лишь дал ему знание языка.

– Чтобы Ворона не выкинуло из свежеприобретенного тела, я его слегка адаптировал. Крошечная искра Хаоса в кровь Северуса сделала свое дело. Настолько крошечная, что никаких дополнительных возможностей мальчишка не получил, но все, что связано с изначальными силами, так редко встречается в этом мире, что даже столь малая часть стала влиять на окружающих носителя разумных, и вследствие этого – на происходящие события. Так что мой вам совет – займите это юное дарование, пока он походя мир не разрушил, причем даже не лично.

– Зачем он эти вещи спер? – добродушного вида мужчина подошел к экрану и принялся разглядывать артефакты.

– Наверное, потому что он вор, который так или иначе хотел ограбить Малфоев, – хмыкнул Игрок. – К тому же, Абраксас найдет, в чем обвинить Северуса, и артефакты, о которых мало кто помнит, кроме Люциуса, будут здесь совершенно ни при чем. Сам Ворон это прекрасно понимает, кстати.

– Тихо, – женщина наконец на что-то решилась. – Раз уж так получилось, что я по незнанию нарушила или не учла столько законов, то будем нарушать дальше.

– Что ты собираешься сделать? – полюбопытствовала девушка.

– Хочу дать возможность хранительнице покинуть место обитания дракона Хаоса. Ворону же была обещана помощь? Вот пускай Роксана и поможет ему разобраться с украденными артефактами – надеюсь, это займет его надолго.

– Сомневаюсь, – Игрок выглядел необычайно довольным. – Но попробуй.

* * *

Тобиас Снейп сидел за барной стойкой и смотрел в стакан с дешевым виски. Впервые ему не хотелось выпить. Он вспоминал, как испугался за Северуса, вообразив себе, что с ним произошло что-то мерзкое. Тогда Тобиас вдруг понял, что его ребенок очень уязвим именно из-за того, что не принадлежит полностью ни его миру, ни миру Эйлин.

– Черт, – пробормотал он, отставляя стакан. – Нужно пацана хотя бы за себя постоять научить – мало ли, что может прийти на ум этим колдунам. Уж что-что, а кулаками я махать умею, – Тобиас встал и повернулся к двери, но сразу остановился, увидев, что в бар входит его жена. Она выглядела настолько растерянной и испуганной, что у мужчины мелькнула мысль о том, что сын был прав, не все у них было плохо. Появилось иррациональное желание защитить свою семью.

– Эй, Тоб, твоя баба пришла, – хохотнул Глив и одним глотком выпил виски, который оставил на стойке Тобиас.

– Эйлин, что случилось? – он нахмурился и подошел к остановившейся у дверей жене.

– Я не знаю. Я мыла посуду и готовила ужин. Северус же так и не поел. А потом поднялась в детскую и… Тоби, Северус… он исчез, – женщина заломила руки. – Что могло произойти? Куда он мог деться? Я боюсь, Тоби, мне страшно! – она всхлипнула, а муж осторожно прижал ее к себе.

– Мы найдем его. Обязательно. Не мог же ребенок бесследно исчезнуть из собственного дома. Или мог? – он отстранил жену и внимательно посмотрел на нее. Эйлин неуверенно кивнула, а затем покачала головой. – Пошли, – он решительно потянул женщину за собой, – еще раз хорошенько осмотрим дом, а если все так плохо, то вызовем полицию. Сегодня Джон Эванс дежурит, у него вроде девчонка младшая с Севом учится, так что ничего нового мы ему про магов не расскажем.