Текст книги "Северус (СИ)"

Автор книги: shellina

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 31 страниц)

Глава 29

Ворон отошел от уснувшего Ремуса и сел за стол. Мальсибер был прямо с порога послан в теплицу – за некоторыми травами, которые Люпину предстояло съесть.

У Ворона плохо получалось понять, почему Ремус должен жевать травы. Не проще было бы приготовить зелье? Но в свитке четко говорилось, что оборотень должен именно съесть их, причем в четко определенной последовательности. Решив принять данное руководство на веру, валет составил список, который и вручил Мальсиберу, который просто разрывался от любопытства.

Ворон посмотрел на вздрагивающего во сне Люпина.

– Роксана, как так получилось, что он нарвался на василиска?

«Не знаю. Я почувствовала, что в замке что-то меняется. Как оказалось, это изменилась одна-единственная плита по ходу следования Ремуса. Он упал практически на голову змея».

– Это было вмешательство извне?

«Да. Но что конкретно, я не могу сказать. Что-то могущественное, что-то древнее. Лучше не узнавать подробностей», – Роксана поежилась.

– Да, наверное, ты права, – Ворон задумался. Если это была сила сродни той, что вышвырнула его в эту реальность, то лучше действительно не знать. – Но что, если нечто подобное повторится?

«Тогда и будем думать», – отрезала хранительница.

– Хорошо, – согласился Ворон. Думать о том, что кто-то собирался убить Люпина, действительно не хотелось. – Ты видела призраков?

«Да. Они согласны. Даже рады».

– Еще бы – такое развлечение…

«Они встретятся с вами в Выручай-комнате завтра после обеда».

– Где?

«В Выручай-комнате. Я ее покажу тебе, когда Мальсибер вернется».

– А Ремус точно до завтра выздоровеет?

«Точно. Ему нужно еще раз перекинуться в волка и обратно, только осознанно. А вот как на него яд и кровь василиска повлияли, можно будет сказать только во время полнолуния».

– А травы тогда зачем?

«Они усиливают концентрацию у оборотней».

Ворон посмотрел на фонтан, затем снова на Роксану.

– Когда мне можно будет заняться магией воздуха?

«Года через два, когда ты станешь приличным магом».

– Почему?

«Потому что стихия – это не шутка. Это не Люмос – произнеся заклинание стихии, ты не сможешь остановить его Фините. Ты должен будешь в первую очередь почувствовать ветер, впустить его в себя, стать его частью. А для этого ты должен быть приличным магом и достаточно взрослым человеком с устойчивой психикой, чтобы не сойти с ума».

– Ты меня убиваешь, – простонал Ворон и качнул ногой под столом. Наткнувшись на какой-то твердый предмет, хлопнул себя по лбу и вытащил рюкзак. – Вот, ты не знаешь, что это? – он выложил на стол кусок угля и украденные у Лестрейнджей вещи.

Роксана медленно подплыла к столу. Передвинула уголь поближе к другому куску.

«Это блокиратор. Он на время блокирует магические проявления, но не разрушает их».

– Эй, аккуратней, я же их перепутаю!

«Не перепутаешь, они разные, приглядись».

Ворон прищурился и принялся разглядывать оба, казалось бы, абсолютно одинаковых куска. Внезапно он увидел, как в блокираторе промелькнула красная искра, затем еще одна и еще… Сфокусировав зрение на угле, Ворон словно впервые увидел этот кусок. Он был пронизан очень тонкими красными нитями, с концов которых время от времени срывались искры. Первый же кусок, который разрушал заклятья, оставался непроницаемо черным.

– А что, есть и другие виды?

«Конечно. Это не редкие вещи. Стены камер Азкабана состоят из множества различных кусков. Они составляют сложные узоры, если приглядеться».

– И что они делают?

«У них два предназначения: во-первых, заключенные не могут в камерах колдовать. А во-вторых, стражи не могут зайти в камеры. Они магические существа, и их просто уничтожат эти узоры».

– Странная забота.

«Продуманная. В каждой камере есть два места, где действует несколько определенных заклятий. На двери – так заключенным доставляют пищу и воду, и над отхожим местом».

– А при чем здесь стражи?

«Азкабан с незапамятных времен охраняется дементорами. Поверь, никто не сможет удержать голодного стража от попытки полакомиться душой заключенного. И никакие запреты на них не будут действовать».

– Демиург, ну и гадость же эта ваша тюрьма, – Ворон почувствовал тошноту. – Дементоры, надо же.

В воцарившейся тишине, прерываемой только громким дыханием Люпина, Ворон попытался представить себе это ужасное место. Понял, что если будет представлять дальше, то не уснет, и кивнул на чашу и медальон.

– А это что?

«Не знаю, – Роксана нахмурилась. – Очень знакомая магия. О, я вспомнила. В Выручай-комнате хранится диадема с похожей магической начинкой. Может быть – это комплект?»

– «SS», – Ворон в очередной раз посмотрел на медальон. – Это случайно не вещь Салазара?

«Нет. Салазар никогда не стал бы использовать прозвище для монограммы. Скорее всего, эта вещь принадлежит его потомку или какому-то поклоннику».

В это время Люпин застонал, и Ворон бросился к нему, оставив вещи на столе.

– Ты как? – Ворон сел на пол рядом с диваном.

– Не очень. Пить хочется.

– Сейчас, – Ворон кивнул и вскочил.

«Нет. Ему нельзя пока пить», – Роксана скрестила руки на груди.

– Почему?

«Изменения могут стать более значительными».

В этот момент дверь распахнулась, и в кабинет ворвался Мальсибер с охапкой трав.

«Идиот!»

– Да что здесь происходит? – Мальсибер бросил весь сноп прямо на пол.

– Люпин ранен.

– Вот это я понял, – Рейнард сел рядом с приятелем. – Но как это случилось?

– Василиск, – просто сказал Ворон, перебирая травы. – Роксана права, ты – идиот. Ты зачем смешал травы? Как мы теперь найдем нужные?!

– Что нужно искать? – прошептал Люпин, приподнявшись на локтях.

– Так, мята, – Ворон бросил травы на диван. Люпин принюхался и безошибочно вытащил травинку. – Ешь.

– Что?

– Ешь, – Люпин удивленно посмотрел на Ворона, затем на стебелек, который держал в руках, пожал плечами и сунул его в рот. Когда он тщательно пережевал мяту и сглотнул, Ворон сверился со списком и снова указал на лежащий гербарий. – Зверобой.

Пока Люпин искал нужную траву и ел ее, Мальсибер смотрел в одну точку. Затем перевел ошалелый взгляд на приятелей.

– Василиск? Ты сказал «василиск»?!

– Именно так я и сказал. Аконит, – Ворон снова обратился к Люпину.

– Ты хочешь сказать, что в школе появился василиск?!

– Почему появился? Он всегда тут жил.

– Это… это… это опасно! Ужасно! Это…

– Успокойся. Это не опасно. По крайней мере, подразумевалось, что никто прыгать или падать к василиску не будет. Тысячелистник, – последнее слово адресовалось Люпину.

– А если он выберется?!

– Ну не выбрался же за столько лет, – Ворон сверился со списком и кивнул. – Достаточно, перекидывайся.

– Что? – Люпин покачал головой. – Нет, я не смогу, нет-нет, даже не проси.

– Ты не можешь говорить за василиска!

Мальчишки заговорили одновременно. В первые десять секунд Ворон еще пытался разделить в голове их голоса, но потом просто плюнул.

– Заткнитесь! – они замолчали и недоуменно посмотрели на валета. – Ты, – он указал на Ремуса, – сейчас же перекидывайся, а ты… – он повернулся к Мальсберу. Ворон прекрасно понимал, что тот прав: василиск просто по определению не может быть неопасным. – Вот что, нужно узнать об этих тварях побольше, а потом уже начинать паниковать.

– Послушай, Северус, я не могу, – Люпин рассматривал свои руки. – Я… – внезапно он замер и уставился в одну точку. – Хорошо, я попробую.

Оборотень зажмурился, и по его телу пробежала судорога.

«Выйдите отсюда», – Роксана указала рукой на дверь.

– Он же вроде контролирует себя, – Ворон покосился на Люпина.

«Случайности бывают разные. Я позову, когда можно будет войти».

Ворон с Мальсибером вышли, оглядываясь на оборотня, который упал на пол. Перекатывающиеся под кожей мышцы не были приятным зрелищем, так что комнату приятели покинули без особого сожаления.

Они остановились у двери.

– Что это за место? – Мальсибер немного отошел от новости про василиска и теперь решил удовлетворить свое любопытство.

– Кабинет Основателей, – Ворон прислушался. Из-за двери донеслось негромкое рычание.

– Ух ты! – Мальсибер уставился на валета. – Серьезно?

– Да. Во всяком случае, об этом сказала Роксана.

Рычание за дверью стихло, и наступила тишина. Внезапно дверь распахнулась, и появившаяся в проеме хранительница поманила их пальцем.

Люпин уже сидел на диване, закутанный в мантию Ворона.

– Ну как? – Мальсибер подбежал к Ремусу.

– Неплохо, но находиться со мной в одной комнате во время превращений пока нежелательно. Я не сразу осознаю, что зверь и я – это одно и то же. За эти пару минут, пока зверь находится без контроля, может произойти всякое.

– Я про твои раны, – Мальсибер покачал головой.

– А, раны, – Люпин стеснительно спустил мантию с плеч. Мелкие ранения и гематомы полностью исчезли. Крупные же имели вид довольно глубоких порезов.

– Рейнард, ты мне свою мантию не одолжишь? – попросил Ворон.

Мальсибер кивнул и протянул Ворону понадобившуюся тому вещь.

– Ты куда-то собрался? – поинтересовался Люпин.

– Да, Роксана обещала показать одну весьма занимательную комнату, да и не мешало бы одежду для Люпина прихватить, – Ворон набросил мантию на голые плечи и в который раз за этот бесконечный день подошел к двери. – Забавно, но мы, похоже, еще и на ужин успеем. Поищите здесь, может быть, найдете что-нибудь про василисков, я очень быстро вернусь. Особенно уделяйте внимание любым упоминаниям об отношениях этих змей и говорящих на змеином языке людей, – Ворон вспомнил, что хранительница как-то упомянула вскользь о том, что змей многое мог позволить говорящему с ним человеку.

– А ведь правда, Алиса же говорит со змеями, – просиял Люпин. – Иди, мы поищем, – он слегка неуверенной походкой направился к стеллажам. – Только быстрее возвращайся, а то есть очень хочется.

Глава 30

– У меня все болит, – простонал Ворон, падая на маты и отбрасывая в сторону осточертевшую рапиру.

– Никогда бы не подумал, что ты такой нежный, – Мальсибер ухмыльнулся и под одобрительный возглас Кровавого барона провел изученный прием на манекене.

Ворон преувеличенно тяжело вздохнул и обвел взглядом тренировочный зал, в который превратилась Выручай-комната. Зеркальные стены, стойки с рапирами, мечи всевозможных размеров в ножнах, даги – и еще очень много самого разного колюще-режущего оружия. Пол был устлан жесткими матами, а в углах стояли манекены, предназначенные для отработки ударов.

В первый момент, когда Ворон все это увидел, он не мог удержать возглас восторга, как на его месте поступил бы любой представитель сильного пола. Такая же реакция наблюдалась у Люпина с Мальсибером, которые с восторженным трепетом дотрагиваясь до оружия – некоторые его виды были чуть ли не больше самих мальчишек.

Восторг прошел, когда сэр Николас указал призрачной рукой на стойку с тренировочными рапирами. Ворон честно попытался увильнуть от тренировок, но Ремус посмотрел на друга настолько несчастными глазами, что валет вынужден был согласиться.

Тело не было приучено к подобным нагрузкам, и уже через полчаса от начала занятий Ворон рухнул на маты.

– Северус, вставайте, – к нему подплыл Кровавый барон.

– Я устал, – Ворон откинулся назад и лег на спину.

– Вы не могли устать. Мы всего лишь выучили одну классическую стойку и один простенький удар. Представьте, что с вами будет, когда мы начнем разучивать связки?

– Я не доживу до этого дня, – кряхтя, как столетний старец, Ворон поднялся и подобрал рапиру. – И вообще, мне-то зачем все это нужно? Ладно Люпин, ему эти упражнения необходимы для самосовершенствования. Ладно Мальсибер, он, вроде, аристократ в энном поколении, у него, может быть, кровь играет. Но мне-то все это зачем?

– Для общего развития, – оборвал его причитания барон, у которого впервые за много столетий появилось развлечение. Он не собирался терять ни одного из своих неожиданных учеников.

Ремус подошел к Ворону и, положив рапиру на пол, начал осторожно разминать плечо.

– Болит? – сочувственно спросил валет.

– Немного. Роксана говорит, что во время полнолуния пройдет.

– Ничего, неделя осталась, – Рейнард присоединился к друзьям, а два призрака отлетели в сторону и принялись о чем-то шептаться.

– Только вот нам пока рановато при твоем полнолунии присутствовать, – Ворон повертел в руках легкую тренировочную рапиру. – Как мы узнаем, какие осложнения у тебя могли возникнуть?

– Роксана обещала побыть со мной. К тому же я прочитал, и она подтвердила, что скоро нам нужно будет что-то придумать, чтобы вы смогли пробираться ко мне. Чтобы научиться сохранять разум во время полнолуний, необходимо присутствие друзей – тех, кому человек никогда не причинил бы вреда. Я ведь уже не просто бессмысленно бросаюсь на все, что движется; я помню свое последнее полнолуние. В подвал тогда вошла мама, а я знал, что это мама, и ничего ей не сделал. Она так плакала… – Люпин сглотнул. – Мама со мной все полнолуние просидела – гладила, обнимала и плакала. Говорила, что это просто чудо – то, что я научился сохранять разум во время обращений.

– Скоро тебе можно будет не прятаться в полнолуние. Ты сможешь контролировать ипостась, – Ворон подошел к манекену и встал в высокую горизонтальную стойку. Простоял так с минуту, все это время разглядывая себя в зеркале, тяжело вздохнул и вернул рапиру на ее место у стены.

– На сегодня все, – сэр Николас подплыл к ученикам поближе, – завтра увидимся в это же время.

– Завтра? – Ворон подскочил на месте. – Почему завтра?

– Потому что, молодой человек, занятия необходимо проводить ежедневно, чтобы закрепить результаты.

Призраки просочились через стену, оставив ребят в Выручай-комнате.

– Куда сейчас? – Мальсибер аккуратно поставил рапиру, любовно погладил эфес.

– У нас класс зельеварения зарезервирован на четыре часа, как раз до отбоя, – Ремус повел поврежденным плечом.

– И чем мы там займемся? – перспектива работы с зельями не вызывала у Мальсибера такого энтузиазма, как фехтование.

– Мы еще не закончили с лепреконским золотом, – Ворон открыл дверь и осторожно выглянул в коридор, – пошли.

Ребята вышли из комнаты и направились в подземелья, которые перестали быть вотчиной слизеринцев. Однако класс зельеварения остался на прежнем месте.

– Интересно, а Выручай-комната как работает? – задумчиво спросил Люпин.

– Роксана объясняла, но я до конца не разобрался, – признался Ворон. – В общем, получается, что комнаты как таковой нет. Это помещение находится как бы вне времени и пространства.

– И как это понимать?

– Не знаю, – пожал плечами Ворон. – Вроде бы, неважно, занята она в данный момент или нет. Ею может пользоваться одновременно неограниченное количество человек, из любого времени. Я не понимаю, – добавил он жалобно. – Получается, что пока мы пытались что-то делать с рапирами, – Ворон поморщился, – в комнате находились, допустим, дети Основателей, тоже чем-то занятые, а молодой профессор Дамблдор прятал там ту маленькую странную статуэтку, которую я вчера нашел.

– Что, кстати, ты все-таки нашел? – вяло полюбопытствовал Мальсибер.

– Понятия не имею, – Ворон накануне вместе с одеждой для Люпина притащил в кабинет несколько непонятных вещей, среди которых обнаружились красивая диадема, очень старая книга, посвященная магии стихий, в которую вцепился Ворон, как только увидел, и загадочного вида статуэтка, изображающая обнаженную четырехрукую женщину с ожерельем из человеческих черепов на шее. Статуэтка была абсолютно черной и находилась в мешочке с биркой, на которой было написано: «Альбусу Дамблдору».

Ворон и прихватил непонятный мешочек из-за этой бирки. Правда, предварительно он попросил сопровождающую его Роксану проверить мешочек и его содержимое на различные проклятья, затем сделал это сам. Ничего волшебного в статуэтке не было – это была обычная, абсолютно неволшебная вещь. Почему ее спрятали, и что вообще она изображала – друзья Ворона только об этом и говорили; все остальные предметы вызвали куда меньший интерес.

В общем-то, именно из-за этого Ворон ее с собой и прихватил – чтобы отвлечь приятелей от других, возможно, более опасных вещей, назначения которых ни он, ни хранительница не понимали.

До подземелий мальчишки дошли довольно быстро. В классе их уже ждали девочки, которые составляли им компанию в прошлом году.

– Северус, – Амелия застенчиво улыбнулась. Ей уже исполнилось тринадцать, и она перешла в тот возраст, когда начинает проявляться застенчивость при общении с лицами противоположного пола.

Ворон кивнул ей и подошел к столу. На нем лежало несколько лепреконских монет под чарами консервации.

К нему сразу же подошла Лили.

– Сев, мы нашли кое-что, – она подняла одну из монет и направила на нее палочку. – Фините Инкантатем.

Монета блеснула.

– Теперь она обычная и исчезнет ровно через сутки, – Амелия подошла к Ворону с другой стороны. – Смотри, если на нее капнуть застывающий раствор, который мы на прошлом уроке готовили, то получится вот что...

Она набрала в пипетку немного раствора и аккуратно капнула прямо в центр монеты. Вокруг стола столпились остальные участники этой маленькой группы, которую умудрился собрать вокруг себя Ворон. Они внимательно наблюдали, как золото начало плавиться, а сама монета приобретать совершенно другую форму. Когда форма перестала изменяться, Ворон вначале удивленно рассматривал полученный результат, а затем согнулся пополам от смеха, потому что монета теперь выглядела, как золотой кукиш.

Отсмеявшись, он поднял блестящие глаза на Амелию.

– Она просто меняется – и все?

– Нет, – девочка улыбнулась. – Похоже, что золото лепреконов – на самом деле золото. То есть, они накладывают на него какие-то чары, которые заставляют монеты исчезать. Но когда форма у этого золота другая, оно остается и больше, чем на сутки. Вот, посмотри, – она достала из кармана мантии точно такой же золотой кукиш. – Этому куску уже больше суток.

– Забавно, – Ворон задумался. – Нужно проверить это золото прежде всего на состав. А вот этот кусок… – он забрал кукиш из рук девочки и внимательно его осмотрел, а затем, взяв руку Амелии в свою, положил фигурку ей на ладонь и аккуратно сжал ее пальцы, заставляя зажать золото в кулаке. – Пусть он побудет у тебя. Отмечай все изменения, которые могут с ним произойти.

Он отпустил руку девочки и повернулся к столу, не обратив внимания на то, что Амелия слегка покраснела. Зато на это обратила внимание Лили, которая чуть прищурилась и подвинулась к другу поближе.

– Северус, что у тебя с волосами? – Амелия справилась со странным волнением, которое возникало в ней, когда рядом оказывался слизеринец. Это волнение сильно злило непонимающую его природу девочку. Она протянула руку и дотронулась до бритого виска.

– А, это, – Ворон поморщился. – Целитель, наверное, что-то напортачил. Шрам не такой уж и большой, а волосы на выбритом месте все равно не растут. – Он не стал вдаваться в подробности. Выбритый висок с едва заметной белой линией шрама являлся для него больным местом. Друзья это уже знали и, когда Ворон их раздражал, что случалось не так уж часто, шутили на тему новаторства в прическах, чтобы позлить его.

– Ты так сильно поранился, что пришлось обращаться к целителю? – Амелия прикусила язык. Она ощущала, что ведет себя не совсем обычно, но ей просто жизненно необходимо было выяснить, откуда у Снейпа шрам.

Пока Ворон был занят попытками объяснить Амелии, что ей совсем неинтересно знать, что это за шрам и откуда он вообще взялся, Мальсибер приготовил все необходимое для проведения качественного анализа лежащего на столе кукиша. Эммелина с Ремусом ему помогали, а Лили молча разглядывала Амелию, скрестив руки на груди.

– Мы все равно не сможем проверить точно, из чего состоит этот кусок, – наконец процедила рыжеволосая гриффиндорка. – Сев, ты слышишь меня?

– Конечно, слышу, – Ворон улыбнулся Амелии и снова повернулся к столу.

– Но мы сможем выяснить, золото это или нет, – Люпин достал флаконы с различными видами кислот и щелочей и открыл учебник за второй курс на первой главе, где как раз и были описаны те реакции, которые они собирались провести.

Пока все участники эксперимента надевали перчатки из драконьей кожи, которые они приобрели для занятий по зельеварению и травологии, Ворон вспомнил, что Люпин должен был поговорить со старостой своего факультета.

– Ремус, ты разговаривал с Алисой?

– Да, она обещала зайти сегодня в этот класс. Время точно не назвала, спросила только, как долго мы здесь пробудем.

– Ну, раз сказала, что зайдет – значит, зайдет, – кивнул Ворон.

– Конечно, она же не Люциус, которого в последнее время не найти. Он бы здесь появился, если бы только забрел случайно, – проворчал Мальсибер.

– А зачем вам Алиса? – поинтересовалась Эммелина.

– Да, зачем вашей развеселой компании Алиса? – донесся от двери в кабинет звонкий голос старосты.