Текст книги "Черный Принц (СИ)"
Автор книги: SeverinVioletta
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 27 страниц)
– Я уже вбил кольцо возле палатки. Тебе остается только привязать меня.
Не знаю почему, но последняя фраза окончательно вывела меня из себя, и я, не выдержав, рявкнул:
– А сам ты не мог все это сделать?!
Его какая-то нездоровая покорность, цепь, приготовленная директором… Ощущение, что я против воли участвую в каком-то гнусном фарсе, усиливалось с каждой минутой.
– Почему именно я должен надевать на тебя все это? Ты сам не в состоянии повернуть ключ в замке?! Или тебе всё это нравится?! Признавайся, ты еще и извращенец, Люпин?
Но он только покачал головой и грустно усмехнулся:
– Директор сказал, что надо перестраховаться: ошейник и цепь заговорены, снять может только тот, кто надел. Так что извини: тебе придется ещё и снимать это с меня утром. Если захочешь, конечно. Странно, что ты так психуешь по этому поводу, я-то думал, тебя эта ситуация только обрадует.
– Вот спасибо. Ты можешь мне не верить, но извращенец тут только один, и это точно не я. Меня от твоих закидонов выворачивает! И вообще, не вижу в подобной перестраховке особого смысла: вряд ли, будучи в облике волка, ты сможешь открыть замок. Но если тебя это положение вещей устраивает – на здоровье. Кто я такой, чтобы мешать твоим сокровенным фантазиям!? Пошли, прикую тебя, Прометей блохастый.
Не знаю почему, но от моих слов Римус заметно повеселел. Да уж, репутация у меня была, видимо, еще хуже, чем я предполагал.
Когда над лесом взошла луна, у палатки лежал облезлый, очень худой волк и смотрел на меня тоскливыми глазами. Мерлин, ну зачем Дамболдору он понадобился?! Зачем было калечить его жизнь? Бегал бы сейчас по лесу со стаей в резервации и выл на луну. Тоже не сахар, конечно, но он был бы среди своих. Свободный, в каком-то смысле. А так, оторванный от оборотней, так и не принятый магами, он стал изгоем для всех. Одинокий, сломленный.
Отогнав от себя несвоевременные мысли – не хватало еще и о судьбе Мародера беспокоиться, мало мне своих проблем – я отправился на вечерний обход. Побродив по ночному лесу около двух часов и не обнаружив ничего подозрительного, я уже подходил к нашей опушке, как вдруг услышал знакомый голос:
– Собачка, а почему ты так дрожишь? У тебя что-то болит? Тебе холодно? Я сейчас принесу еще одно одеяло, хорошо?
Страшная догадка заставила меня стремглав броситься к палатке, не разбирая дороги. Ну конечно! Как я мог сомневаться?!
Картина, которую я смог в деталях рассмотреть в ярком свете, впечатляла:
На поляне, свернувшись клубком, лежал оборотень, тщательно укутанный двумя одеялами. Из-под них торчала только его облезлая морда. Возле него на коленях стояла Азарика и надевала ему на голову платок, сооружённый из кружевной скатерти, позаимствованной с нашего стола.
– Бедная собачка. Сейчас придет Северус, и я скажу, чтобы он тебя отпустил побегать, хорошо? У меня не получается это снять.
Она потянула за массивный ошейник, а Люпин протяжно заскулил.
– Не плачь! Я не буду. Тебе больно, да? Я не хотела. Хорошая собачка, ласковая собачка, какие у тебя красивые зубки.
Она практически засунула руку в страшную пасть оборотня и провела пальчиками по острым как бритва клыкам. У меня похолодело все внутри.
– Азарика, немедленно отойди от него, -в один прыжок я преодолел разделявшее нас расстояние и подхватил ее на руки. – Что ты здесь делаешь? Разве ты не должна быть сейчас в лагере?!
– Я тебя искала, Северус! Я не хочу в лагерь без тебя. Там…
Она вдруг прижалась ко мне и мелко задрожала. Мерлин, что же там произошло? Что могло испугать мою храбрую до безрассудства девочку? Забыв о скулящем оборотне, я зашел в палатку и сел на постель, продолжая прижимать к себе всхлипывающую Азарику.
– Ну, что случилось, моя маленькая? Ты можешь мне сказать?
– Там кровати, Северус. Много кроватей… Я не хочу…
Кровати?! Ну конечно! Как я мог не подумать об этом? Приют. Конечно, она уже привыкла ко множеству детей еще в школе, но общая спальня пробудила в Азарике полузабытые воспоминания. Идиот! Мне надо было раньше об этом подумать!
Я прижал ее покрепче и поцеловал в белокурую макушку. Через пару минут девочка заметно успокоилась и перестала всхлипывать.
– Ничего страшного, моя хорошая. Это же только на один месяц. А потом мы вернёмся домой, хорошо? Там нас дедушка ждёт, и Роззи, и все остальные. Ты им всем расскажешь, как весело было в лагере, – тихонько прошептал я ей на ухо. Она неуверенно кивнула и ещё крепче вцепилась в мою мантию.
– Ну хочешь, я провожу тебя до самой спальни и постою под окном, пока ты заснешь?
– А сказка, Северус? Ты расскажешь мне сказку?
– Хорошо, по дороге расскажу историю о беспечной девочке и страшном сером волке…
Концовку этой весьма поучительной истории про Красную шапочку я, предсказуемо, рассказывал, уже сидя на полу возле ее постели. В спальне оказалось ещё пять кроватей, но их хозяйки, к счастью, давно спали, не заметив ни путешествия Азарики, ни ночного гостя, то есть меня. За Красной шапочкой последовала обязательная сказка про дракона. Как же без нее? Честно говоря, я их уже наловчился сочинять их самостоятельно, так что в ближайшем будущем могу выпустить книгу своих сомнительных опусов. Составлю конкуренцию Барду Бидлю, это уж точно. Что было делать? Ну нет в Магическом мире такого количества сказок про летающих рептилий! А моя подопечная обладала прекрасной памятью и слушать одну и ту же историю два раза подряд не соглашалась. Так что приходилось как то выкручиваться.
Когда очередная принцесса была благополучно спасена, а Азарика сонно засопела, я осторожно поправил ее одеяло и направился к двери. Меня остановил тихий шепот с соседней кровати:
– Сэр, а вы не могли бы в следующий раз рассказывать чуть погромче? Нам очень плохо слышно. Пожалуйста, сэр!
Под чарами Конфиденциальности, которыми я благоразумно укрылся, ступив на территорию лагеря, видеть меня они никак не могли, поэтому я чуть слышно прошептал:
– Это всего лишь сон, ты спишь.
– Конечно, сплю, сэр.
Не видимая мне в темноте девочка оказалась удивительно рассудительной.
– Вы же Дух холмов, который приходит по ночам и рассказывает истории тем, кто хорошо себя вел, правда?
Только я набрал в грудь воздуха, чтобы подтвердить эту странную теорию, как сонный голос от окна включился в нашу спонтанную беседу:
– Конечно, это он, Лиззи, мы же вызвали его ещё в прошлом году, на Южном холме, в полночь, во время цветения вереска. Вы же ждали нас всю зиму, правда, сэр?
– Вроде того.
Я пораженно остановился и осторожно уточнил:
– Так это вы камни в пирамиды собирали?
– Да, сэр.
Рыженькая девочка лет девяти – десяти села на постели и с восхищением прошептала:
– Вас совершенно не видно, сэр, вот ни капельки!
– Духа холмов и не должно быть видно.
Я постарался придать голосу всю возможную строгость, пора было заканчивать этот фарс:
– Немедленно всем закрыть глаза и спать! Иначе я рассержусь, и никаких сказок больше не будет.
– Да, сэр.
Дружный вздох со всех пяти кроватей заставил меня невольно улыбнуться.
– Но вы же приедете завтра?
Вопрос застал меня уже в дверях, и отвечать на него мне не пришлось:
– Конечно, придёт, он же не хочет, чтобы я по лесу бегала, а я без него не засну, – услышал я сонный голос Азарики, прежде чем закрыть дверь. Что ж, видимо, до конца месяца я буду Духом холмов, рассказывающим по ночам сказки шестерым малолетним принцессам. Час от часу не легче. Но хотя бы я выяснил насчёт следов магии на склоне: детки развлекались. Должно быть, среди них была какая-нибудь магглорожденная ведьма, хорошо ещё, что они действительно не пробудили духа этой земли. Что-то мне подсказывало, что он вряд ли рассказывал бы детям истории на сон грядущий.
Вернувшись к палатке, я первым делом содрал с головы удивительно смирного оборотня нашу скатерть. Одно одеяло решил все-таки оставить: он действительно дрожал как в лихорадке. Так что на рассвете нашел Люпина мирно спящим в импровизированном спальном мешке. Стараясь не разбудить его, я осторожно снял с Римуса ошейник и отправился на боковую. От души понадеявшись, что за три дня Азарика привыкнет спать в общей спальне и необходимость моего превращения в бесплотного духа отпадет сама собой, я наконец уснул.
Не скажу, что дни, проведенные бок о бок с бывшим одноклассником, были особенно неприятными. Я ожидал, что будет гораздо хуже. Но все же зачастую он мог вывести меня из себя просто на ровном месте.
Его мягкотелость, какая-то рабская покорность, наивность, граничащая с идиотизмом, просто не укладывалась у меня в голове. Или я просто видел в нем себя? Того юного идиота, поверившего сначала Волдеморту, а потом директору. Правда, я уже в двадцать лет снял розовые очки. Вернее, жизнь с меня их попросту содрала. С кровью… А этот великовозрастный оболтус, несмотря на все что ему довелось пережить, продолжал петь дифирамбы мудрому учителю по поводу и без. Больше всего хотелось взять его за шиворот и трясти до тех пор, пока его иллюзии не рассеются в клочья. Это было, пожалуй, самым сложным: не вспылить и не высказать все, что думаешь. Наверное, это был своеобразный экзамен на прочность, который я чуть не завалил уже на третий день нашего дозора:
– Я видел сегодня Гарри и даже поговорил с ним.
Люпин вернулся с очередного обхода в прекрасном настроении.
– И как тебе это удалось? – осторожно переспросил я.
– У них был пикник, и Гарри пошёл за дровами; я подождал, пока он останется один, и заговорил с ним. Просто спросил дорогу. Он так похож на Джеймса, только глаза зелёные, как у Лили.
– Ты рисковал. Мы не должны показываться ему на глаза.
– Знаю, не смог удержаться. Мне очень хотелось услышать его голос. Как будто с Джеем поговорил, честное слово. Ты не представляешь, как это: потерять в один момент сразу всех друзей.
Ну конечно, куда мне до его высоких чувств! Я сдержанно фыркнул и, не удержавшись, съязвил:
– Но почему же всех? Если память мне не изменяет, Блек продолжает здравствовать. Свидания в Азкабане дают раз в полгода. Вперёд, Люпин, ты вполне можешь встретиться с ним.
– Предатель и убийца мне не друг! Он предал Джи и Лили, убил Питера. И ещё кучу магглов, если ты не забыл! Разве его можно назвать после этого другом?!
Я явно задел его за живое. От хорошего настроения не осталось и следа. Люпин вскочил на ноги и даже побледнел от сдерживаемого бешенства. Похоже, контролировать эмоции было непросто не только мне.
– Хотя это все такие мелочи для бывшего Пожирателя, не правда ли, Снейп?! Что для тебя предательство или убийство? Мелочь, не стоящая внимания! Или бывших Пожирателей не бывает и ты по-прежнему ждёшь возвращения истинного господина? И как директор может верить тебе?! Как?!
– Я тебе больше скажу, волчара, он настолько мне доверяет, что я каждый вечер надеваю на тебя ошейник, причем по его прямому приказу, если помнишь.
Вопли Люпина вывели меня из себя, и я ударил его по самому больному месту. И чтобы добить окончательно, не удержался и добавил:
– Что касается предательства, то не тебе меня обвинять. Это ты предал своего последнего друга. Предал, когда поверил в его виновность!
Люпин ошеломленно уставился на меня и почти прошептал:
– Но там было много свидетелей, и он был Хранителем дома Джеймса, его посадили в Азкабан за убийство Питера…
– А ты был на суде? Ах да, его же не было! Твоего лучшего друга посадили без суда и следствия, очень удобно, правда? Ты спросил его самого о том, что случилось?! Нет?! Ты просто поверил и все? И, по-твоему, так поступают настоящие друзья, Люпин? Тебе, конечно, виднее, но глядя на тебя, я не устаю радоваться, что у меня их никогда не было. Это ты предатель, Люпин. Или трус, который просто не может защищать близких до конца. Всегда легче отречься, чем бороться.
– Не смей!
Римус вдруг бросился на меня и схватил за руку:
– Что ты знаешь?! Что? Отвечай!
– Лапы убери…
Я хотел оттолкнуть его, но слабая вибрация его левой ладони вдруг привлекла мое внимание. Что-то было не так. Не обращая внимания на злобное шипение оборотня, я заломил его руку за спину и, незаметно выхватив палочку, провел ею над ладонью оборотня. Так и есть, следящие чары. Дамблдор прицепил на верного пса маячок. Вот только почему я обошёлся без подобного подарка? Ни за что не поверю, что мне он доверяет больше чем оборотню. Присмотревшись внимание к плетению чар, я нашел ответ и на этот вопрос: маячок крепился на магический браслет Непреложного обета. От которого у меня осталась только внешняя видимость. То есть ко мне чары директора просто не пристали изначально, не к чему было крепить. А вот это плохо. Даже очень плохо. Если он узнает о моей свободе от обязательств, можно сразу переходить на нелегальное положение.
Оттолкнув от себя слабо трепыхавшегося Люпина, я вышел из палатки.
На следующее утро долина между холмов была разбужена ревом мощного мотора. Грохот был такой оглушительный, что мы как по команде выскочили из палатки: по дороге, оставляя за собой столб пыли, несся огромный мотоцикл. Подъехав к пологому склону нашего холма, он натужно заревел и буквально взмыл вверх, не сбавляя скорости. При его приближении можно было разглядеть облаченного в черную кожу байкера, управляющего этим монстром. Его длинные черные волосы были стянуты в тугой хвост, на голове красовалась бандана, украшенная черепами, а нижнюю часть лица скрывал шейный платок с тем же мрачным рисунком. Кожаные куртка и штаны со множеством цепей, брелоков и заклёпок, а также жуткие браслеты с шипами дополняли образ.
Мои сомнения в его личности развеялись задолго до того, как он остановил свой “Харлей” буквально в метре от нас и содрал с лица скрывавший его платок, хотя, видит Мерлин, в таком виде он предстал передо мной в первый раз. Заглушив мотор, он окинул нас презрительным взглядом и ехидно произнес:
– Северус, твой уважаемый директор может спрятать тебя даже в заднице у горного тролля, но это вовсе не значит, что я не смогу найти тебя, если захочу. Можешь так ему и передать при случае. А вы, молодой человек, – обратился он к застывшему возле меня Люпину, – потрудитесь закрыть рот, это неприлично, в конце концов!
Он раздражённо фыркнул, скрестил руки на груди и вновь принялся за меня:
– Северус, не стой столбом! Перед тобой стоит твой Наставник, поклонись и представь мне наконец своего спутника. Если вы живёте сейчас в лесу, молодые люди, это ещё не значит, что надо забывать о хороших манерах и превращаться в диких зверей!
Он приподнял бровь и рявкнул:
– Северус, ты заставляешь меня ждать!
Сиятельный лорд Принц был, как всегда, неподражаем.
========== Глава двадцать шестая. Мелкие пакости и старые долги ==========
– Где ты взял этого монстра, отец?
Когда окончательно деморализованный присутствием сиятельного лорда Принц Люпин наконец отправился на утренний обход территории, и мы остались наедине, я наконец задал этот не дававший мне покоя вопрос. Стоя под дубом у припаркованного мотоцикла, я не мог сдержать улыбку, все -таки в таком необычном облике лорд Эвард был очень колоритен.
– Нравится?
Отец любовно погладил руль стального чудовища.
– Будешь себя хорошо вести, дам покататься. По случаю достал. И вот появился повод опробовать его в деле. Не мог же я плестись сюда пешком. Это не произвело бы на твоего друга такого неизгладимого впечатления, – он сдержанно рассмеялся и продолжил: – А так я двух зайцев убил одним выстрелом: и душу отвёл, и вас ошарашил. Зверь, а не машина. Ну а костюм мне просто очень идет. Ты не находишь?
Он поправил бандану и повернулся в профиль. Мне оставалось только согласиться с этим утверждением. Лорд Эвард был очень импозантен. Хотя при его неожиданном появлении слушать язвительные комментарий об отсутствии у нас даже намека на светские манеры от затянутого в черную кожу байкера было, мягко говоря, странно. Я, с трудом удержав рвущийся наружу смех, отвесил почтительный поклон и представил Люпина по всей форме. Оборотень же, по-моему, до сих пор не пришел в себя от изумления. А наше внешнее сходство с отцом только добавило масла в огонь.
– Я так понимаю, он не подозревает о метке Альбуса? – перешёл к делу лорд Эвард. Я покачал головой.
– Нет, Люпин был в ярости и подумал, что я хотел его проклясть, но передумал в последний момент. Заметить же ее самому вряд ли возможно. Во всяком случае, при действующем Непреложном обете.
– Ты прав. Значит пусть ходит так. Одной следилкой больше, одной меньше, ему уже без разницы. Вот что с тобой делать – вопрос.
– Затем я тебя и позвал. Сам на себя я не смогу навесить подобные чары. Будет слишком заметно. Ты же вполне можешь повторить почерк директора и закрепить на вассальной клятве. Должно получиться очень похоже. Не думаю, что Дамблдор успел проверить наличие маяка в нашу последнюю встречу. Он точно ко мне не прикасался, да и палочку не доставал. Хотя от мага его масштаба можно ожидать чего угодно. Но все же лучше, по-моему, попробовать сделать копию. Ничего другого просто в голову не приходит, если честно.
Отец на секунду задумался и покачал головой:
– Нет, Северус. Мы поступим проще. Дай руку.
Я молча протянул ему правую кисть. Он достал палочку и быстрым движением набросил на мое запястье черную магическую нить. Секунду или две она ярко выделялась на бледной коже, а потом медленно растаяла.
– И что это?
– Скажем так, я послал Альбуса куда подальше. Попробует проверить тебя: получит ощутимый щелчок по носу.
– Ты уверен, что стоит его злить?
Отец только пожал плечами.
– Иногда лучше делать ответный ход в открытую. Я в любом случае, должен был заметить на тебе его маячок. Если я действительно сильный маг, конечно. А заметив, не мог оставить его, ты ведь мой ученик, не забывай об этом. Разве я позволил бы тебе ходить с этой дрянью? В любом случае – нет. Вот я и заменил ее на свою Нить Защиты, без твоего ведома, разумеется. К тому же именно эта ниточка могла привести меня сюда. Лишнее алиби тебе не повредит, ведь так?
Все было вполне логично. Даже лучше, чем подмена маяка. Я кивнул и поинтересовался:
– Как у тебя дела с крестражем? Я не слишком нарушил твои планы?
– Нет, все в порядке. Мне даже полезно чуть проветриться. Эти темные чары много энергии забирают. Но я практически закончил.
Мы уселись под деревом у самого края опушки. Отсюда был хорошо виден лагерь и окружающие его холмы. Машинально я стал выискивать взглядом белокурую головку крестницы среди множества снующих туда сюда детей. Но с такого расстояния это было совсем не просто.
– Хорошо. Ты надолго задержишься, не хочешь навестить Азарику?
Отец покачал головой:
– Я бы с удовольствием, но лучше мне все же туда не соваться, чтобы твой напарник ничего не заметил. Мое появление в лагере даже под чарами Гламура будет выглядеть подозрительно, сам понимаешь. Не стоит недооценивать его. Так что, я пожалуй, через часок откланяюсь. Когда твой сосед вернётся. Свою миссию я исполнил, навел шороху, пора и честь знать. Тут, главное, не переусердствовать. А то ещё ваше начальство всполошится и прибудет с проверкой. А оно вам надо? Хотя…
Отец вдруг улыбнулся своим мыслям и подмигнул мне:
– Думаю, этого визита все равно не миновать, к тому же это может быть забавным. Ну, для тебя точно.
– Ты о чем?
Я ни слова не понял из его намеков, но лорд Эвард только загадочно улыбнулся и покачал головой:
– Ничего говорить не буду, не хочу портить сюрприз. Так что не спрашивай, сам всё поймёшь.
Он разбудил мое любопытство, но я знал по опыту – спрашивать бесполезно. Если он решил молчать, то ни уговорами, ни мольбами, ни угрозами его не переубедить.
Я только вздохнул. Такой скорый отъезд отца меня, по правде говоря, совсем не радовал. Все таки его общество устраивало меня куда больше компании Люпина. Честно говоря, я просто скучал по нему. Но говорить вслух об этом было как-то неловко. Ещё раз вздохнув, я совсем по-детски пожаловался:
– Пап, я тут с ума схожу от скуки. Домой хочу.
Он мягко взъерошил мне волосы и похлопал по плечу
– Я заметил. Понимаю, тебе непросто, но постарайся держать себя в руках, хорошо?
– Постараюсь.
– Умница. Дома предстоит много работы, так что отдыхай, пока есть такая возможность.
Лорд Эвард легко поднялся на ноги и протянул мне руку.
– Вставай. Вон твой оборотень появился на горизонте. Мне рассиживаться с тобой на траве статус не позволяет.
– А рассекать по дорогам в самом диком виде, значит, позволяет? – поинтересовался я поднимаясь вслед за ним.
– А это – маленькая причуда чистокровного лорда! И не вам, жалкие полукровки, меня судить!
– Ах, простите мою дерзость, милорд. Позвольте припасть к вашим стопам, чтобы вымолить ваше прощение!
– Паяц!
– Кто бы говорил.
Пока мы обменивались ядовитыми эпитетами, оборотень успел подняться на опушку.
Поравнявшись с нами Люпин воззрился на лорда Эварда как на девятое чудо света. Слава Мерлину, хоть рот опять не открыл. Отец же смерил его высокомерным взглядом и поинтересовался:
– А скажите мне, молодой человек, что думает ваш создатель по поводу вашего пребывания здесь? Ему нравится, что вы, подобно этому олуху, – он пренебрежительно указал на меня, – состоите на побегушках у директора Хогвартса?
– Мой отец давно отрекся от меня. Ему все равно. – глухо пробормотал Римус и отвернулся.
– А при чем здесь ваш отец? Я имел в виду того, кто сделал вас сыном Луны. Как он мог вас так просто отпустить?
Люпин недоуменно посмотрел на лорда Эварда, но потом до него, похоже, дошло, о ком идет речь. Он побледнел, но все же сумел взять себя в руки и ответить:
– Он заразил меня, чтобы отомстить моему отцу. Вряд ли его очень волнует моя судьба.
– Не думаю. И почему: заразил? С точки зрения Детей Ночи, это было посвящение, высший дар, если хотите. К тому же, насколько мне известно, существа вашей расы не бросают своих Обретенных на произвол судьбы. Они либо убивают их, если они неугодны, либо оберегают – третьего не дано. Вас загрызть пытались?
Римус покачал головой:
– Фенрир наложил на меня табу. Никто из оборотней не пытался меня тронуть. Никогда.
– Ну вот, а вы говорите – все равно. Так не бывает, молодой человек. Так это был Фенрир Грейбек? Достойный клан, вас можно поздравить. Скорее всего, вас все еще ждут. Впрочем, подойдёт ли вам Волчья тропа, решать только вам. Меня это ни в коей мере не касается.
Он оседлал свой “Харлей” и с ревом завел мотор.
– Засим позвольте откланяться. Северус, если ты не явишься в мэнор через три недели – пожалеешь, что на свет родился. И никакой директор тебе не поможет. Ты меня знаешь!
– Да, милорд.
– Счастливо оставаться, господа.
Он натянул шейный платок, скрывая свой внушительный нос и нижнюю часть лица, рванул с места и стремительно понесся вниз по склону.
После того как окончательно улеглась пыль на дороге, оставленная стальным монстром лорда Эварда, Люпин повернулся ко мне и потрясённо произнес:
– Крутой у тебя все таки Наставник, ничего не скажешь. В жизни не встречал подобных чистокровный лордов! Ну и характер. И как ты с ним уживался столько лет?!
– Я у него учусь. И поверь, весьма плодотворно. Мое терпение окупилось сторицей. Так что оставь его ангельский характер в покое.
Обсуждать с Люпином собственного отца мне вовсе не хотелось, так что я развернулся и залез в палатку.
На протяжении последующих дней Римус был молчалив. Он явно мучительно о чем-то размышлял. Наконец однажды вечером, не выдержав, спросил:
– Ты правда думаешь, что Блек невиновен?
– Возможно, тебя это удивит, Люпин, но я вообще о нем не думаю, – лениво потянувшись, ответил я. Признаться, я давно ожидал возобновления этого разговора и был готов к его вопросу. Правда, я уже успел сто раз пожалеть, что вообще поднял эту тему. Влазить в проблемы бывших Мародеров – то еще удовольствие. Но слово не воробей, сам виноват. Надо было думать, прежде чем ляпать своим языком. Но, возможно, моя несдержанность принесет определенную пользу, если действовать с умом в дальнейшем. Все-таки у меня был должок перед Шавкой. За то, последнее, письмо, переданное им Лили. А я терпеть не могу долги. Особенно перед врагами, пусть даже и бывшими. Но если с моей подачи Римус решится на свидание с Блеком, можно будет считать, что я вполне рассчитался с ним. Во всяком случае, я сам для себя закрою этот счёт.
– Но ты сказал…
Римус продолжал мяться, буквально нависая над кроватью, на которой я лежал. Он так год будет свои мысли рожать! Надо было брать инициативу на себя:
– Я сказал, Люпин, что меня удивляет твоя уверенность в его виновности. Ты и минуты не сомневался в его преступлении, впрочем, как и все остальные. Меня же, вообще-то, такое положение дел как вполне устраивает. Скажу больше: даже если Блека к поцелую дементора приговорят, мне от этого не будет ни тепло, ни холодно.
Римус обиженно замолчал, но потребность высказать беспокоившую его мысль, видимо, пересилило его недовольство моим пренебрежительным тоном. Спустя пару минут он продолжил:
– Скажи, ты же был среди Пожирателей, неужели никогда не слышал о нем?
– Почему не слышал?
Издеваться над оборотнем было приятно, так что я протяжно зевнул, чтобы потянуть паузу:
– Частенько слышал, какая он сволочь. Там, знаешь ли, не жаловали авроров. А учитывая его происхождение, он был ещё и предателем крови в придачу. Так что крыли его в хвост и в гриву, можешь даже не сомневаться.
– Я не это имел в виду! О том, что он на стороне Того кого нельзя называть, никто не говорил?
– Нет. В первый раз о его предательстве я узнал от директора.
– В том-то и дело.
Люпин сел на постель и схватился за голову.
– Дамблдор подтвердил, что именно он был Хранителем дома Поттеров! Вина Сириуса полностью доказана!
– Тогда не понимаю, почему ты психуешь? По мне, так Шавку должны были посадить ещё на шестом курсе, когда он меня чуть не подставил. А ты не сожрал. Тебя, кстати, тогда вообще могли казнить, как опасное существо. Так что справедливость восторжествовала. Успокойся.
Римус мучительно застонал и поднял на меня совершенно больные глаза:
– А если он невиновен?! Он не мог предать Джеймса. Не мог!
– Тогда пойди и спроси! – я спокойно посмотрел ему в глаза и, уже без всякой издёвки, продолжил: – Спроси его. Уверен, ты сможешь понять, лжет он или нет. Если его обвинили напрасно, ему понадобится поддержка. Он, конечно, сволочь, но Азкабан – это уж слишком. Даже для него.
– Ты прав, прав.
Люпин сорвался с места и заметался по комнате. Учитывая мизерные размеры нашей палатки, он ежесекундно рисковал свалиться прямо на меня.
– Надо посоветоваться с Дамблдором. Он должен знать, как быстрее получить свидание…
А вот этого надо было избежать любым способом, но не говорить же Люпину напрямую, что его любимый учитель вовсе не заинтересован в торжестве справедливости! Я опять зевнул и издевательски протянул:
– Ага, давай. Без его помощи ты точно не справишься. Так что вперёд! Директор ещё со школы решает все ваши проблемы, ему не впервой. Сосунок.
– Да пошел ты!
Люпин как пробка вылетел из палатки и не заметил моей самодовольной ухмылки. Теперь-то он точно к Альбусу и не сунется. Чего я, собственно, и добивался.
На следующей день, едва мы собрались позавтракать, как наше внимание привлек странный предмет, летящий в нашу сторону над кромкой леса. Издали это показалось лиловым конусом, довольно медленно скользящим над самыми верхушками деревьев. Я быстро вскочил на ноги и выхватил волшебную палочку. Люпин синхронно занял позицию возле меня.
Тем временем массивная фигура медленно приблизилась и зависла напротив нашего стола в футах пяти над землёй. Присмотревшись, я с изумлением узнал достопочтенного директора Хогвартса, облаченного в лиловую мантию и высокий старомодный колпак, расшитые золотыми звездами. Он восседал верхом на довольно ветхой метле, явно позаимствованной из школьной коллекции учебного инвентаря. Честно говоря, смотрелся он достаточно смешно и вовсе не солидно, полы мантии слегка колыхались на ветру, а на ногах, судорожно сжимавших древко метлы, чудом удерживались туфли без задников с загнутыми носками. Мерлин, старшее поколение волшебников, похоже решило устроить соревнование по самому неожиданному появлению! Но лорд Эвард, затянутый в байкерскую бандану, все равно внушал гораздо больше уважения и потому бесспорно лидировал. Или я просто предвзято сужу? Не важно. В общем, предсказание отца сбылось в полной мере: высокое начальство почтило нас своим присутствием.
– Здравствуйте, профессор, – стараясь сохранить полное хладнокровие, вежливо поздоровался я. – Мы никак не ожидали вас сегодня. Добро пожаловать.
– Доброе утро, профессор! Присаживайтесь, пожалуйста.
Люпин спрятал палочку и присоединился к моему приветствию.
Дамблдор медленно приземлился и благосклонно улыбнуться нам:
– Здравствуйте, друзья мои. Очень рад вас видеть. Нет, Римус. Не стоит утруждаться, – жестом остановил он Люпина, трансфигурировавшего для него стул, – я постою.
Это заявление меня удивило: не помню случая, что бы Дамблдор отказался сесть при первой же возможности. Чтобы проверить свое предложение, я с самой любезной улыбкой предложил:
– Разве вы не устали с дороги? Присаживайтесь, профессор. Чаю?
Дамблдор бросил на меня раздраженный взгляд и ещё шире улыбнулся.
– Я очень рад, Северус, сразу видно, что вы смогли найти с Римусом общий язык. Я просто горжусь вами.
Он сделал шаг и протянул мне руку. Я, не без тайного злорадства, пожал его морщинистую ладонь. В следующий момент директора с силой откинуло от меня. Машинально он сделал пару шагов и приземлился на услужливо подставленный Люпином стул. Раздался яростный вой, и из-под задницы Дамблдора повалил черный смрадный дым, а стул рассыпался в труху. Не удержавшись, директор плюхнулся на землю и смачно выругался, впервые на моей памяти. Люпин замер в нескольких футах от него, вытаращив глаза. Я же бросился поднимать высокое начальство с земли, еле удерживаясь от хохота.
– Вы не ушиблись, сэр?
– Нет. Спасибо, Северус, я в полном порядке, – проворчал он, поднимаясь на ноги. Края его лиловой мантии слегка обуглились, борода потемнела от копоти. Взмахом волшебной палочки он привел свой внешний вид в порядок и пристально посмотрел прямо на меня:
– Прежде всего, я хотел бы узнать: что делал здесь твой Наставник, Северус? – явно стараясь отвлечь нас от смехотворного падения, сурово произнес он. – Ты говорил ему, куда вы направляетесь? Местонахождение Избранного ребенка должно быть тайной от всех, я думал, это настолько очевидно, что не стоит даже напоминать об этом. Неужели ты счёл возможным оповестить о нем лорда Принца?!
Я бросил взгляд на Люпина, но тот только пожал плечами. Скорее всего, он не доносил директору о посещении отца. Впрочем, это было и не важно, в любом случае я был готов к этому вопросу.
