Текст книги "Черный Принц (СИ)"
Автор книги: SeverinVioletta
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)
Но я остался стоять рядом с ней.
– У меня не слишком много времени. На подобную встречу уходит слишком много сил. Я знаю, ты рискуешь жизнью, помогая мне. Спасибо. Я не забуду твоей доброты!
– Я помогу тебе. Сделаю все, что ты скажешь. Но ответь, когда я унесу ребенка, что будет с тобой?
– Я умру, – просто ответила она и слегка улыбнулась. – Не надо делать из этого трагедии, Северус. Ничего уже не исправишь. Все предрешено.
А вот с этим я никак не мог согласиться. По моему мнению, нельзя умирать без борьбы. Тем более, что мне в голову пришла замечательная идея:
– Но ты же можешь уйти, когда я заберу ребенка. Ты говорила, что его нельзя брать в ваш мир, но сама же ты сможешь вернуться, ведь так? Поверь мне, я спрячу его, а ты – через время – сможешь вернуться и забрать его.
Она лишь покачала головой. Ну да, разумеется, портал не открывается по первому требованию и происходит это далеко не каждый день. И, наверное, даже не каждый век. Но я все равно был не намерен так просто отказываться от своего плана и страстно продолжил:
– Даже если ты не сможешь вернуться, вы оба останетесь живы! Разве это не самое главное?
– Ты не понимаешь, – она продолжала грустно улыбаться. – Ваш Лорд отравил меня своей кровью, своей… – Аола брезгливо поморщилась. – Сущностью, – выдавила она из себя. – Он провел ритуал слияния, Северус. Это почти магический брак, вот только согласия невесты при нем не требуется. Именно поэтому я привязана к нему, теряю силы, и каждая минута здесь для меня наполнена мукой. Я не могу объяснить так, чтобы ты меня понял, но это невыносимо, смерть для меня – лучший выход. Не надо жалеть меня, милый брат. Вспомни, я же не человек и точно знаю, что ждет меня за гранью. Мне нечего бояться. Я вновь буду свободной. Поверь, мне умирать совсем не страшно, просто открыть дверь и уйти.
Но так случилось, что мой ребенок не эльф. Для него переход в другой мир будет намного более тяжелым. А смерть на алтаре, как запланировал ваш Лорд, и вовсе разрушит его хрупкую душу. Ведь он полукровка, а это само по себе преступление против Магии, она не будет его оберегать сразу после рождения, как всех детей сидов. Ледяные эльфы никогда не смешивают свою кровь с магами. И это неспроста. Я не могу рассказать всего, но знай, ему будет нелегко дожить до совершеннолетия. Ребенка нужно беречь от зла, его слишком много смешалось в его крови. Только после его семнадцатой весны магия эльфов должна победить в нем, я верю в это, и тогда он будет свободен. Неуязвим. Как ветер. Жаль, что мне не дожить до этого дня…
Она подошла к окну и задумчиво посмотрела на звездное небо, видневшееся между деревьями моего чахлого сада. Затем обернулась и продолжила:
– Знаешь, я ведь сама не догадывалась, что смогу любить. Мой народ не слишком приветствует эмоции, и эту в том числе. Но оказалось, я способна на это чувство. Так странно. Так прекрасно… Наверное, это влияние мира людей, или я просто родилась с таким дефектом в душе, не знаю. Но так случилось, я люблю его. И я с радостью отдам за него жизнь.
Я не знал, что на это можно ответить, да и нужно ли вообще отвечать, и продолжал молча смотреть на нее.
– Но мы слишком увлеклись. Давай о деле.
Она сделала ко мне шаг и коснулась моей руки. Я почувствовал, как легкие снежинки медленно тают на моей ладони.
– Запомни самое главное: в ночь, когда все произойдет, ты не должен ничему удивляться. Что бы ни произошло, просто выполняй приказы Лорда. Когда они все уйдут – а я смогу внушить им это, у меня хватит сил – ты исполнишь свое обещание и унесешь мое дитя. Ты меня понял? Что бы ни случилось, просто жди своего часа!
– Я все сделаю. Не волнуйся.
– Хорошо. А теперь можешь задать свой вопрос, я же вижу, тебя терзает любопытство.
Она вдруг лукаво улыбнулась и стала похожа на проказливую девчонку, а не на холодного Ледяного эльфа.
– Зачем ты пришла в наш мир? Как попала в плен к Лорду? – слишком поспешно выпалил я. Раскрыть эту тайну могла только она. Едва ли Волдеморт планировал откровенничать со мной. Аола как будто знала, о чем я спрошу. Подойдя ко мне совсем близко, она почти прошептала мне на ухо таинственным голосом, как будто рассказывала сказку из Тысячи и одной ночи:
– Однажды очень юный и очень наивный Страж этого мира совершил непростительную глупость. Он связал свою волю, не зная, что делать это ему не позволяет Закон Древних. Его жизнь, его магия имели слишком высокую цену, чтобы отдавать их жалкому смертному, возомнившему себя Великим. Но юный Страж не знал об этом. Он даже не знал, что он Страж. Так случилось, что некому было ему рассказать. Единственный, кто мог это сделать, его отец, Главный хранитель, даже не догадывался о его существовании.
Она выпрямилась и продолжила уже обычным тоном:
– К сожалению, все подробности злоключений юного мага я узнала уже в этом мире. Мы не можем отслеживать жизнь здешних обитателей, слишком прочная преграда нас разделяет, поэтому и приходим, только когда угроза становится реальной. Так вот, когда глупость юноши свершилась, это было расценено как серьезное нарушения целостности охраны сокрытых от здешних обитателей тайн, и открылся портал. Это событие было слишком серьезно, и мы получили возможность вмешаться. Кто-то должен был отправиться исправлять ошибки магов. Я была самой молодой из эльфов, поэтому выбор пал на меня. Юным душам легче пересекать Границу Миров, они достаточно легки для этого. Но, наверное, сидам все же стоило чаще посещать этот мир. Он слишком сильно изменился за века нашего отсутствия. И я оказалась совсем не готовой к его реальности. Не знала практически ничего о местных жителях, об опасностях, подстерегающих здесь. Признаюсь честно, я была слишком самонадеянной, чтобы сразу понять это. Это и привело к роковым последствиям.
На мою беду, сначала все шло достаточно легко. Найти след попавшего в зависимое положение Стража не составило труда. Я точно определила его местонахождение. И, окрыленная столь легкой целью, совершила главную ошибку. Нельзя было идти прямо к нему, теперь я это понимаю, надо было для начала встретиться с его отцом, ведь он единственный, кто знал наши тайны и мог мне помочь. Но сожалениями ничего не исправить. Я подошла слишком близко к логову Темного Лорда и попала в ловушку. Уверена, для Волдеморта было большим сюрпризом обнаружить в Воронке пространства не раздавленное тело поборника Светлых сил, а вполне живого Ледяного эльфа.
Что было дальше, рассказывать не имеет смысла. Ты, я думаю, сам вполне можешь представить. Я ответила на твой вопрос?
Ответить она, конечно, ответила, вот только загадок от ее рассказа только прибавилось.
– Может, мне надо,что-то передать этому Стражу? Он ведь в окружении Лорда и принял Метку, я ведь правильно понял? Я все ему скажу, только опиши, как он выглядит.
Она опять загадочно улыбнулась и покачала головой.
– В этом нет необходимости. Он справится, я уже убедилась в этом. А расскажет ему обо всем Главный хранитель. Это его работа. Он и так слишком долго пренебрегал своими прямыми обязанностями. Но у него будет такой шанс.
Она помолчала с минуту, пристально вглядываясь мне в глаза, потом кивнула своим мыслям и продолжила:
– Мне пора. Больше я не приду. Помни, что бы не случилось, жди своего часа! Я верю в тебя.
Она махнула рукой, и вновь на моем полу лежал лишь сверкающий снег.
Я наивно предполагал, что до срока рождения маленького эльфа у меня есть больше двух месяцев. За это время можно было найти подходящее убежище для него и придумать, как замести следы. Увы. Все произошло слишком быстро. Спустя три дня.
Экстренный вызов к Лорду застал меня врасплох. И перенес меня прямо в заброшенный особняк Лестрейнджей.
Я очутился в просторном холле. Все вокруг было покрыто пылью и битым кирпичом. Я никогда не поднимался сюда, обычно выходил из подземной части здания прямо на аппарационную площадку. Но это оказалось не единственной неожиданностью. Рядом с Волдемортом, встретившим посреди холла, стояли супруги Лестрейндж. И если Рудольфуса я уже видел здесь однажды, то появление Беллатрисы стало полной неожиданностью. Я поклонился Повелителю и стал ждать последующих распоряжений.
– Северус.
Голос Лорда звучал вкрадчиво, но я отчетливо слышал угрозу, таящуюся за показным благодушием.
– Я заметил, ты успел привязаться к нашей гостье. Не смущайся, в твоем возрасте вполне естественно симпатизировать красивым девушкам. А она действительно прекрасна. Но ты не мог не заметить, что состояние ее здоровья ухудшается. С этим надо что-то делать. Я не могу вызвать к ней колдомедика, да в этом и нет необходимости, ведь у меня есть ты, мой юный друг. Поэтому я решил, что лучше всего тебе поселиться здесь, в этом доме. Так ты будешь всегда под рукой.
Беллатриса любезно предоставила для тебя одну из спален в этом уютном особнячке. И маленькую лабораторию. Не так ли, моя дорогая?
Миссис Лестрейндж улыбнулась совершенно акульим оскалом и поклонилась Повелителю:
– Как вы прикажете, мой Лорд.
– Вот и славно. Ступай собирать свои вещи, Северус. И все необходимое на пару месяцев. Боюсь, что до знаменательного события у тебя вряд ли будет возможность покинуть этот гостеприимный кров. Ведь здоровье нашей гостьи сейчас важнее всего, и ей потребуется все наше внимание, не так ли?
– Да, мой Лорд.
Мне ничего не оставалось, как поклониться и отправиться за вещами, ни о каком промедлении не могло быть и речи.
Тем же вечером я оказался таким же пленником Волдеморта, как и несчастная Аола. У меня тоже была возможность выйти, только воспользоваться ей было равнозначно смертному приговору.
Дни проходили за днями, складывались в недели. Время тянулось бесконечно долго. От охватывавшей меня порой тоски хотелось лезть на стену. Я ел, спал, читал принесенные домовиками книги, варил Укрепляющее и Кроветворное зелье для Аолы, бродил по пыльным залам особняка и не находил себе места.
Я по-прежнему раз в семь дней спускался в подземелье. И каждый раз видел, как состояние Аолы ухудшается с каждым днем. Она просто таяла на глазах. Теперь ее беременность становилась все заметнее. И часто я замечал, как она непроизвольно поглаживает свой округлившийся живот. В такие минуты я едва сдерживал порыв: схватить ее в охапку и просто бросить в открытый портал. В глубине души я не мог поверить, что существа. похожие на Аолу, – умные, цивилизованные эльфы – могут навредить младенцу. От решительных действий меня удерживало лишь осознание того, что я совершенно не знал, как происходит переход сквозь подобную арку. Возможно, насильственное перемещение просто убьет беременную Аолу. Так что мне оставалось лишь, сцепив зубы, наблюдать, как смерть шаг за шагом приближается к несчастной девушке.
Дом, в котором мне приходилось жить под неусыпным контролем Лестрейнджей, был больше похож на руины. Более-менее восстановили лишь пару комнат для меня и моих стражей, все остальные помещения лежали в полном запустении. Книги и ингредиенты для зелий мне доставляли регулярно, исполняя все мои пожелания. Но первая же попытка добиться разрешения покинуть особняк была пресечена на корню. По моим наблюдениям, и сами супруги Лестрейндж не пользовались полной свободой. Скажем так, если я находился в тюрьме со строгим режимом, то им предоставлялся домашний арест. Каждый их выход за пределы особняка согласовывался с Лордом. Признаться, такое положение вещей меня несколько успокаивало. Значит, Волдеморт не заметил моей откровенной симпатии к эльфийке, просто он не доверяет никому и предпочитает держать всех, кто знает о его пленнице, в пределах досягаемости.
Все это было так, но вырваться из заточения не представлялось ни единой возможности. И я понятия не имел, где я спрячу ребенка, если план Аолы увенчается успехом. А решающий час неумолимо приближался.
Все произошло точно в день, просчитанный Волдемортом, наверное, еще до зачатия. В первый день Йоля.
С самого утра я предчувствовал беду. И моя интуиция меня не обманула. После полудня Лорд спешно вызвал нас, и мы спешно спустились в янтарную комнату.
Аола лежала на постели. Ее белоснежные волосы потемнели от пота. Она хрипло дышала, но не издавала ни звука.
– Время пришло!
Лорда буквально трясло от возбуждения. Наклонившись над изголовьем, он почти нежно прошептал, вглядываясь лихорадочно горящими глазами в лицо роженицы.
– Моя прекрасная куколка, ты же выпустишь сегодня на свет моего долгожданного мотылька? Сегодня особенный день. Постарайся меня не разочаровать, дорогая. Иначе мне придется достать его самому. А мне бы очень не хотелось портить твою безупречную кожу. Кто знает, сколько удовольствия ты сможешь мне еще принести.
Услышав последние слова, я невольно посмотрел на стоявшую рядом Беллатрису. Она смертельно побледнела и в ярости прикусила губу. Взгляд, которым она при этом наградила эльфийку, не предвещал ничего хорошего.
Как будто в ответ на просьбу Лорда, Аола вдруг выгнулась как дуга и тихо застонала.
– Вот так, моя дорогая, ты молодец. У тебя все получится!
Волдеморт погладил ее по влажным волосам и обернулся к нам:
– Северус, Белла, помогите ей! А наши места, Рудольф, в зрительном зале. Надеюсь, эта пьеса не продлится слишком долго.
Он отошел к дивану, увлекая за собой Лестрейнджа, и с этого момента начался настоящий ад:
Аола металась в постели, до крови кусая свои бледные губы. Во время особенно сильных спазмов она впадала в полуобморочное состояние и тогда не могла удержаться от мучительных стонов. Я практически ничем не мог ей помочь. И лишь вытирал покрытое испариной лицо и время от времени подносил чашку с растворенным в воде Укрепляющим зельем. Никаким обезболивающим пользоваться, к сожалению, было нельзя. Аола жадно пила и вновь выгибалась от спазмов. Не знаю, сколько это продолжалось, должно быть, несколько часов, которые мне показались вечностью. Наконец эльфийка особенно сильно выгнулась, и я с ужасом заметил, как подол ее ночной рубашки почернел от крови. Беллатриса тоже заметила кровотечение, но ее это зрелище не ужаснуло, а скорее, привело в какой-то бешеный восторг. Она быстро обошла постель и с силой развела ноги Аолы:
– Ребенок пошел, мой Лорд! Я вижу головку!
– Ну, наконец-то.
Волдеморт поднялся с дивана и подошел к изголовью с противоположной от меня стороны.
– Постарайся, моя прелесть. Час близится, я не могу больше ждать.
В тот же миг Аола громко закричала и судорога прошла по ее телу, а на губах показалась кровавая пена. И тут я услышал первый крик новорожденного.
– Родился мальчик, милорд! – сияя, как будто это она родила Повелителю сына, воскликнула Беллатриса. И протянула ему младенца, покрытого разводами темной крови.
========== Глава пятнадцатая. Плоть от плоти моей ==========
Лорд протянул руки и выхватил у Беллатрисы кричащего младенца, нимало не заботясь о том, что пачкает ладони кровью.
– Свершилось… – почти прошептал он, жадно рассматривая маленькое тельце.
– Его надо обмыть, мой лорд… – попытался отвлечь его я, но Волдеморт посмотрел сквозь меня совершенно безумными глазами.
– Нельзя медлить. Час настал.
Схватив с постели окровавленное полотенце, он наспех укутал ребенка, повернулся к Лестрейднжам и коротко бросил:
– Немедленно в Ритуальный зал.
Когда они были уже у самых дверей, он повернулся ко мне и приказал:
– Останешься с ней. Она еще может пригодиться. Если выживет…
И, не сказав больше ни слова, выскочил в коридор.
Когда мы остались наедине, я наконец решился посмотреть в лицо Аоле. Мерлин помоги, ее страшная жертва оказалась напрасной. Ребенок все равно погибнет на алтаре, я ничего не смог сделать для него. Быть может, еще не поздно спасти хотя бы эльфийку? Я бросил взгляд на стену и застонал от отчаянья. Арка медленно исчезала. Ее контур был еще виден, но искрящаяся метель уже исчезла за плотной завесой мрака. Минута, и передо мной была просто стена.
– Северус…
Шепот Аолы вывел меня из ступора, и я склонился над ней:
– Помоги, пить…
– Да, милая, да.
Я схватил со стола чашку с водой и поднес к ее губам. Она жадно выпила все до капли и посмотрела мне в глаза. Я же не знал, что сказать ей в утешение. Ком стоял в моем горле, а к глазам подступала предательская влага.
– Как много вы взяли от людей… – очень тихо, в каком-то полубреду прошептала она. Я склонился еще ниже, пытаясь понять, что она пытается мне сказать. Эльфийка подняла руку и вдруг мягко провела по моей щеке, стирая слезу.
– Все хорошо, Северус. Все хорошо…
Нет, она точно бредила. И я не стал разрушать ее иллюзии, возможно, это были последние минуты ее жизни, ей незачем умирать в отчаянии. Милосердное забытье лучше для несчастной. Вдруг она тихо застонала, прервав мои горестные размышления. Я взял ее за руку:
– Чем мне помочь тебе, только скажи…
– Сейчас, сейчас…
Легкая судорога прошла по всему ее телу, она напряглась как струна, прикусила губу и тут же расслабилась, слабая улыбка осветила ее бледное лицо. В ту же секунду раздался первый крик новорожденного младенца. Не веря своим ушам, я дрожащими руками приподнял подол ее сорочки и остолбенел: меж ног Аолы лежал ребенок. Девочка.
– Надо перерезать пуповину… – слабо прошептала роженица. Да уж, акушер из меня получился первого класса!
Схватив брошенный Беллатрисой нож, я осторожно отрезал пуповину и взял младенца на руки. В отличие от брата, ее кожа была почему-то абсолютно чистой, а белоснежные волосы – практически сухими.
– Дай мне ее, пожалуйста!
Я осторожно положил девочку на грудь Аолы. Эльфийка нежно вглядывалась в маленькое личико и улыбалась.
– Азарика. Моя Азарика. Девочка моя. Какое счастье…
Прижавшись губами к белокурым волосам ребенка, она на минуту прикрыла глаза и затихла. Затем вздохнула, с трудом подняла слабеющими руками девочку и протянула ее мне.
– Возьми ее и исполни, что обещал.
Я принял этот драгоценный дар, осторожно завернул в мягкое покрывало, сорванное с кресла, накинул на плечи плащ и обернулся к Аоле:
– Но как же я оставлю тебя…
Уйти, бросив ее умирать, пусть даже спасая при этом ребенка, казалось мне преступлением. Но она лишь покачала головой:
– Мой час настал. Поспеши. Через пару минут здесь ничего не останется. Спасибо тебе. Я знаю, ты будешь вознагражден за свою доброту.
Повинуясь порыву, я прижался губами к тонкому запястью Аолы, а она мягко поцеловала меня в лоб.
– Да хранит тебя Великая Праматерь, милый братик.
Ее голос становился все тише и тише, под конец она чуть слышно шептала:
– Ступай. Спрячь ее. Я укрыла ее своей силой, три года она будет в безопасности, на большее меня не хватило… Прощай.
Она откинулась на подушку, закрыла глаза и как будто окаменела. Из ее полуоткрытых губ тонкой ниточкой потекла кровь. Все было кончено. Спрятав ребенка под плащом, я бросился к двери. Уже на пороге в последний раз окинул янтарную комнату взглядом. Как раз вовремя: в тот же миг из тела мертвой эльфийки вырвалось пламя. Очень быстро, я и глазом не успел моргнуть, оно захватило всю комнату. И было таким жарким, что янтарь стал ручьями стекать по стенам превращаясь в первозданную смолу. Я быстро закрыл дверь и стал выбираться наружу. От всего сердца надеясь, что хозяева этого звериного логова еще заняты своим кровавым делом и не смогут мне помешать спасти последнее, что осталось от Снежного эльфа, так неудачно посетившего этот мир после столетий отсутствия.
Мне оставалось лишь добавить, как я подбросил Азарику на пороге случайно найденного приюта. И о визите ее бабушки в Азкабан.
Когда я закончил свой рассказ, то с удивлением обнаружил, что уже начинало светать. Небо на востоке посветлело, а яркие августовские звезды начинали меркнуть. Было, наверное, около четырех часов утра. За всю эту ночь отец не проронил ни слова, хотя мой рассказ нельзя было назвать связным. Я часто путался и надолго замолкал, собираясь с мыслями. Он же продолжал терпеливо ждать конца моей страшной истории. По его лицу трудно было судить о впечатлении, которое я произвел своим откровением. Поэтому, добравшись до финала, я с некоторым трепетом ожидал его первых слов.
– У Ледяных эльфов никогда не рождаются двойни. Это физиологически невозможно, – неожиданно проговорил отец и посмотрел на меня. Честно говоря, я ожидал от него любых вопросов, но никак не обсуждения физиологии Ледяных эльфов. Его познания в этой области удивили меня. Хотя вместе с тем это внушало определенную надежду. Дело в том, что я и по прошествии этого времени не все понимал в событиях, свидетелям которых мне пришлось быть. Хотя и перерыл гору книг в надежде найти хоть какую-то информацию о народе Аолы. К сожалению, ничего конкретного, кроме общих сведений, я так и не узнал. И вдруг такое наблюдение из уст лорда Эварда. Окрыленный надеждой найти разгадку тайны, столько лет терзавшей меня, я перешел к самой загадочной части рассказа:
– Подбросив Азарику в приют, я вернулся в особняк Лестрейджей. Но он оказался пуст. Ни Лорда, ни хозяев. Выхода не было, мое отсутствие и так затянулось, и списать его на банальный страх после пожара в янтарной комнате было проблематично. И я аппарировал в ставку Лорда, мэнор рода Гонт, оставшийся ему после смерти деда. Разумеется, особо теплого приема я для себя не ожидал и решил придерживаться версии спонтанной аппарации от ужаса перед Адским огнем. Магический след от нее выявить было бы невозможно, пламя бушевало будь здоров. Так что эту версию нельзя было опровергнуть. То, что я буду наказан за трусость и нарушение приказа, я даже не сомневался, но надеялся на хорошее настроение Лорда после проведения долгожданного ритуала.
Но, едва войдя в особняк, я почувствовал неладное. Никого из приближенных не было видно, хотя обычно в это время, а прибыл я около восьми утра, уже кто-то обязательно слонялся по коридорам в ожидании аудиенции. Сегодня же как будто все вымерло. Войдя в гостиную, я наткнулся на лежащую на диване Беллатрису. Ее всю трясло, и я сразу распознал последствие Круциатуса. Движимый более любопытством, чем жалостью – трудно было испытывать теплые чувства к женщине, хладнокровно отдавшей всего несколько часов назад новорожденного на смерть, – я подошел к ней. Она практически ничего не соображала, ее руки и ноги сводила судорога, дыхание было хриплым. Поколебавшись, я извлек Зеленое зелье из кармана – единственное зелье, способное хоть как-то уменьшить последствия Непростительного, – нажал пальцами ей на скулы, чтобы заставить расцепить зубы, и вылил содержимое флакона ей в рот. Через пару минут ей полегчало. Она даже попыталась встать, но я удержал, не хотелось поднимать ее потом с пола. Через пару минут она заговорила:
– Это все проклятая эльфийка и ее червивый плод…
Я недоуменно посмотрел на Беллу. А она лихорадочно продолжала, как будто старалась вылить весь пережитый ужас на кого-то еще:
– Мы принесли его в Ритуальный зал. Все давно было готово. Мы все сделали так, как нам приказал Повелитель. Никаких ошибок не было! Он же сам все проверил…
Она застонала, перевела дыхание и продолжила:
– Мерзкий выродок не прекращал вопить, пока мы не положили его на камень. Все было давно готово, оставалось дождаться нужного часа. В тот момент, когда созвездие Орион достигло своего зенита, мы начали ритуал. Повелитель читал древние катрены, и с каждой минутой я чувствовала, как огромная сила наполняет зал. Магия была такой мощной, что мне трудно было дышать. Этот эльфийский выродок лежал в своей тряпке и слабо шевелился, я видела это краем глаза, хотя и не обращала на него особого внимания, было не до того. Ты не представляешь, как прекрасен был наш Повелитель, когда магия цветной спиралью стала закручиваться у него над головой!
Глаза Беллатрисы увлажнились от слез восторга, а я с трудом удержался от желания напомнить ей, кто именно довел ее до такого состояния. Просто от досады на неудавшийся обряд. Если бы Лорд хоть на секунду подумал, что в срыве его грандиозных планов виноваты Белла или ее супруг, они были бы уже мертвы. Но влюбленной идиотке было, по-моему, все равно. Она продолжала захлебываться от восторга:
– Я не могла отвести от него глаз. Он читал очень долго, его звучный голос даже слегка охрип, но он стойко держался. Я видела, как темная магия повинуется каждому его движению, как искры мощи срываются с его пальцев. Это было так прекрасно! Наконец ритуальный круг вокруг нас вспыхнул, и Повелитель подошел к алтарю. Время жертвы пришло! Он откинул покрывало с этого проклятого ублюдка и занес руку с ритуальным кинжалом. Потом… Я ничего не поняла… Повелитель вдруг уронил кинжал и отшатнулся. Вместо ребенка на алтаре лежал непонятный сгусток мяса с кровью. Я не знаю, как это произошло!
Под конец она почти визжала, ее опять затрясло. Я насильно влил ей снотворное, и она наконец забылась тревожным сном. Я же сел у нее в ногах, чтобы все обдумать.
Честно говоря, никаких дельных мыслей по этому поводу у меня не появилось. Единственное мое предположение тогда, да и теперь: Аола каким то образом сумела забрать с собой сына. То есть он умер, конечно, но не от ритуального ножа. Она упоминала, что это губительно для хрупкой души новорожденного, вот и забрала его с собой. Не смогла спасти жизнь, но хотя бы забрала с собой за грань. Ничего более правдоподобного мне больше не приходило в голову.
– Нет.
Лорд Эвард прервал мои разглагольствования впервые за все это время. Я с удивлением и некоторой надеждой посмотрел на него. Все-таки эта тайна, повторюсь, терзала меня уже ни один год. Ну не могла Аола выглядеть такой счастливой, когда обнимала Азарику, если знала, что ее сын сейчас умирает на холодном камне! Ее поведение перед смертью напрочь сметало построенную мной теорию. Так что, если бы отец выдвинул другую версию, более правдоподобную, я был бы искренне ему благодарен. Терзаемый любопытством, я осторожно переспросил:
– Что ты хочешь этим сказать? Ребенок остался жив?! Но Белла четко видела то, что осталось от его тела. А Лорд был в такой ярости, что чуть не запытал до смерти и ее, и ее мужа. Да и мне, честно говоря, досталось, хотя и гораздо меньше, он уже успел остыть. У меня нет оснований не верить свидетелям.
– Не было никакого ребенка, – просто ответил лорд Эвард. А я от удивления не знал, что сказать. Он что, издевается?! Как это не было?!
– Не смотри на меня так! У Ледяных эльфов не может родиться двойня. Очень редко рождаются близнецы, но они, как ты знаешь, всегда одного пола и похожи как две капли воды. Ты же сказал, что первым родился мальчик, а уже затем – Азарика. Это невозможно!
– Я не понимаю, что ты хочешь этим сказать?! Я же все видел собственными глазами!
– Ты видел окровавленного ребенка, которого эльфийка рожала несколько часов. Правильно?
– Да.
– Насколько мне известно, эльфы рожают почти безболезненно. И разумеется, бескровно. Я было подумал, что она рожала в муках из-за того, что ребенок полукровка, плод преступления перед магией, но твое описание появления на свет Азарики опровергло это предположение. Она-то как раз родилась, как все маленькие сиды: бескровно и почти безболезненно. Ведь так?
Я только кивнул. К чему он клонит, оставалось для меня полной загадкой.
– Так вот, как мне кажется, все происходило так: Аола знала, что не сможет уйти с ребенком через портал. После встречи с Алозарой ты сам убедился, что девочку не оставили бы в живых. Причину их стойкого неприятия полукровных детей я объясню тебе как нибудь потом. Так вот, у нее был только один выход, чтобы спасти ребенка – пожертвовать собой. Тем более, она увидела тебя. Это придало ей уверенность – все получится. Но было одно очень серьезное, почти непреодолимое препятствие: никакое ментальное воздействие не заставит и Лорда, и Лестрейнджей оставить тебя наедине с ребенком даже на минуту. А уж после явного похищения тебе и вовсе было не выжить. Твоя смерть, поверь мне, вовсе не входила в планы Аолы. Вот она и решилась наложить Заклятие Отторжения на саму себя.
Лорд Эвард на секунду прикрыл глаза и потер виски:
– Ты не представляешь, как это страшно. Какие ужасные муки. Я преклоняюсь перед ее мужеством. Это по силам только любящей матери, готовой на все ради спасения дочери.
Он замолчал. А я едва удержался, чтобы не схватить его и основательно не потрясти. Я ничего не понимал!
– Какое Заклятие Отторжения? Что это вообще такое?!
– Как тебе объяснить? Чтобы Лорд ушел, нужен был ребенок, ничто другое не могло отвлечь его внимание, правильно? Создать ребенка из ничего, да еще и так, чтобы такой сильный маг не усомнился ни на минуту – невозможно. Кроме того, было необходимо, чтобы младенец считался живым еще какое-то время. И Аола нашла выход: наложила на себя Заклятие Отторжения. Под его действием отделяются внутренние органы человека, все или какой-то конкретный. Очень медленно, очень болезненно. Это действительно напоминает схватки. По сути, грубо говоря, она родила собственную печень, отторгнув ее из себя. Именно поэтому агония длилась так долго, а ” ребенок” был весь в крови. Печень, живая плоть, средоточие человеческих эмоций, как верили наши предки; чтобы придать ей облик мальчика – а Лорду был предпочтительнее ребенок мужского пола, – понадобилась колоссальная мощь. Но Аола не зря берегла силы до последнего часа. И все случилось так, как она задумала: Волдеморт забрал гомункула – а это был именно он, хотя и не совсем обычный – и оставил тебя с умирающей, дав возможность забрать настоящего ребенка, то есть Азарику. То, каких мук это стоило самой Аоле, не хочу даже представлять, но она с честью все пережила. Бедная девочка.
Я замер, пораженный до глубины души. Она родила собственную печень?! Как? Как такое возможно?
– Ты уверен?..
– Насколько может быть уверен человек, не присутствовавший там лично, да. Но если ты сомневаешься, мы можем слить твои воспоминания в Думосбор. Возможно, разумнее было бы поступить так с самого начала. Но мне показалось, что тебе надо выговориться, а не переживать все второй раз. По всем симптомам, описанным тобой, это было именно Заклятие Отторжения. Страшная вещь. Разумеется, воочию я с ним никогда не сталкивался, только читал о нем в Хрониках. Обычно его, конечно, испытывали не на себе, ты описал, наверное, первый случай в истории, когда оно послужило для благих целей, своего рода – парадокс. Ведь это Истинная темная магия, во всей своей ужасающей форме. Требующая больших энергетических затрат. Что, по-моему, служит защитой целостности этого мира; к счастью, не много найдется магов, способных наложить его. К тому же нужно действительно сильно ненавидеть врага, чтобы пожелать ему такой смерти. Медленной, мучительной и совершенно неотвратимой. Именно поэтому уже более тысячи лет его не используют и помнят о нем лишь немногие. И слава богу, если честно.
