Текст книги "Людская предательница (СИ)"

Автор книги: Sayar

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 35 страниц)

После написания историй болезни Джасти выбрала всех, кому нужна была первая помощь и, собрав нужный инструментарий, пошла лечить.

Первому нужно было извлечь пулю из ноги. После введения всех нужных препаратов Джасти это сделала и мысленно поблагодарила небеса – кости не были задеты.

– Что ты ему вколола? – спросил Исенгрим, явно удивленный тому, что эльф, будучи в сознании, даже не поморщился при изъятии пули.

– Один из препараторов, новокаин. Остальные – обезболивающие и антибиотик.

Последнее слово явно ввело переводчика в ступор, но допрашивать он не стал.

Стоит отметить, что реакция эльфов при такой для нас обычной вещи как инъекция, была весьма забавная. «Как можно что-то вливать в мышцу и в кровь?» – переводил юноша слова Мариэль. Да и у самого Исенгрима глаза чуть из орбит не вышли.

Однако как только раненый вздохнул спокойно, на время действия препаратов забыв о боли, помощники Джасти отдали должное человеческой медицине.

Мариэль то и дело просила принять её помощь, но медсестра постоянно отсылала её чем-то заняться: принести бинтов, ампулу того или иного препарата… В общем, девушка стала эльфом на побегушках. С Исенгримом, несмотря на его поступок, было проще.

Когда дело дошло до Йорвета, в лазарет медленно стали входить кухарки с новыми подносами. В нос Джасти ударил до боли ароматный запах приготовленной пищи. Что-то жареное. Мясо! Как давно девушка не ела мясо! Сколько долгих месяцев она питалась только кашей? Живот предательски заурчал, и лишь сейчас она поняла, насколько хочет есть. Но нельзя! Не сейчас, когда она начала свою настоящую работу, а не возню с бумагами и осмотром.

– Переведи им пожалуйста, что той, той и той койке ничего не давать, – попросила она Исенгрима, указывая пальцем на кровати.

Из всех просьб эта оказалась для эльфа самой дикой.

– Почему?

– Им мне нужно будет провести операции. И из-за некоторых лекарств нежелательно, чтобы они были накормлены. Завтра. И скажи эльфийкам, чтобы принесли каждому как можно больше воды. Она ещё никому не вредила.

Исенгрим, удовлетворённый ответом, кивнул и перевёл слова пришедшим женщинам.

Лечение Йорвета было достаточно лёгким по сравнению со многими другими: дать обезболивающее да промыть рану. При прикосновении ко лбу эльфа, Джасти показалось, что она трогает раскаленную сковороду – настолько лихорадил одноглазый. Но девушка засомневалась: вспомнив горячее тело Леголаса, которое прижимало её к лошади, сестра допустила мысль, что нормальные температуры их рас могли сильно отличаться. Но как это узнать?

Рядом стояли Исенгрим и Мариэль. Вторая с большим интересом наблюдала за проводимыми манипуляциями, в то время как юноша, как ястреб, следил за человеком. Его трогать Джасти побоялась, а вот эльфийка не казалось такой опасной. Даже хрупкой. Правая ладонь Джасти лежала на лбу одноглазого, а левую она приложила ко лбу эльфийки, не обращая внимание на изумлённые лица помощников. Догадка девушки подтвердилась: температура эльфов была выше на несколько градусов, чем у людей… если конечно Мариэль ничем не болеет и сама не температурит.

Взяв готовые шприцы, Джасти ввела Йорвету в вену антибиотик. «Хорошие вены», – как легко порой обрадовать медицинских сестёр.

– Если он выживет, то спасибо тебе вряд ли скажет, – пробубнил над ухом Исенгрим.

«Выживет, куда он денется?» – мысленно ответила она на первое, что услышала. А вот повторив слова переводчика в своей голове она, вынув иглу, удивленно уставилась на Исенгрима.

– Это ещё почему?

– С таким-то лицом…

– А что с ним? Да, шрам останется на пол-лица, но зато живой.

– Для нас внешняя красота важна не меньше, чем внутренняя, – с нотками боли прошептал юноша.

Джасти вновь взглянула на шрам Исенгрима, который так долго пыталась игнорировать. И отчего-то ей показалось, что сам юноша не шибко рад, что вместо смерти судьба подарила ему эту метку войны. И он хочет сказать, что из-за этого с ним ни одна дама водиться не хочет? Поставить рядом с ним Йорвета и показать девицам – пусть видят, что Исенгриму ещё очень повезло. А вообще…

– В наших сказках эльфы были куда умнее и дальновиднее, – честно признала Джасти, обработав кровоточащую от иглы ранку Йорвета.

Злости, на удивление, от эльфа не последовало. Он даже как-то грустно усмехнулся:

– Хочешь сказать, у dhʼoine по-другому?

А. Теперь понятно, что значит это слово. Dhʼoine – люди. Как хотелось хоть в чем-то сейчас превзойти эту прекрасную расу, но… Джасти была вынуждена покачать головой. Среди людей бывало и просто так лицом не выходили, а тут всю жизнь быть красавцем и в конце получить такое уродство в виде страшной ожоговой раны. А был бы это простой большой порез, то немного сноровки и умение зашивать раны, и шрам мог бы выйти очень аккуратным, тонким. Но огонь никогда не бывал милостив к тому, к чему прикасался.

Пусть Йорвет никогда не поблагодарит Джасти за спасение. Но за него «спасибо» скажет Леголас. Да, он умел это делать.

***

Самым главным шоком для эльфов стала работа Джасти с гангреной. Это было трудно не только для неё, но и для Исенгрима, который долго не подпускал девушку к ноге воина. Он, смотря на скальпель, готов был вытащить из ножен свой кинжал и не без угрозы помериться размерами лезвий. Как бы Джасти ни умоляла его, как бы ни уговаривала, Исенгрим до последнего не позволял резать конечность товарища. Пришлось на рисунках показывать что да как. Доказательством всех слов сестры стали звуки выходящего из раны газа при нанесении лампасных порезов. Разумеется, не без того же самого новокаина.

Сказать, что переводчик был поражен, значит не сказать ничего. Мариэль, так же затаив дыхание, наблюдала за операцией и, догадываясь каждый раз о следующем шаге, быстро подавала сестре чистую ткань, бинты, спирт… Наверное, с этим солдатом пришлось повозиться дольше всех – разрезы приходилось делать глубокие, кровоостанавливающие средства не помогали так эффективно, как надо. Но спустя пару мучительно долгих часов Джасти оставила уставшего эльфа.

Когда вся работа с пациентами была закончена, то даже после смены постельного белья для Джасти всё только начиналось. Нужно же устроить себе удобное рабочее место. Время шло к ужину, но на этот раз она не реагировала так остро на принесенную пищу: настолько сильно была поглощена тем, что вытаскивала из сундука горстки ампул и рассортировывала их. Тем временем Исенгрим и Мариэль кормили тех раненых, которые не могли самостоятельно подняться или держать столовые приборы.

– Исенгрим, можно тебя потом попросить оттащить один шкаф и пустые сундуки туда? – указала девушка взглядом на противоположную от её рабочего стола стену.

– Хорошо.

Что он позже и сделал. В тот пустой шкаф Джасти разложила все одноразовые предметы – шприцы, скальпели… В шкафы, что были рядом с ней, она стала выставлять склянки со спиртами, бинты, чистые ткани и ампулы, дабы все и всегда можно был найти с первого раза.

Лишь после этого девушка позволила себе заглянуть в окно. Судя по выглядывающему из-за веток полумесяцу, было приблизительно одиннадцать часов вечера. Если подумать, время прошло действительно незаметно. И лишь сейчас, сидя на стуле, Джасти поняла, как сильно устала. Ноги гудели от постоянной беготни туда-сюда, руки болели от напряжения, были сухими и неприятными на ощупь – перчаток не было, приходилось то и дело мыть свои ладони и перед каждым солдатом натирать их спиртом. Стоит ли говорить, что не привыкшие к столь резкому запаху эльфы очень часто ругались. А Исенгрим несколько раз выходил на свежий воздух продышаться, потом ещё и окна открывал.

Сейчас этот парень уселся на полу рядом с передвинутым шкафом и, прислонившись к стене, прикрыл глаза. Мариэль – возможно меньше всех уставшая – ходила между кроватями, улыбалась воинам и гладила по голове. Джасти даже растрогалась.

– Ты слышишь? – спросила что-то эльфийка Исенгрима.

– М? – не открывая глаза промычал он.

– Эта первая тихая ночь за долгое время. Наконец-то они спят, забыв о боли и страданиях.

Джасти ничего не понимала, но старалась прочитать по лицам о чем они говорят. Голос Мариэль был тихим, ласковым. Она переводила взгляды то с одного воина на другого, то на своего товарища. А тот лишь скупо приподнял уголки губ и, открыв глаза, взглянул на Джасти.

– Того и глядишь, она действительно сможет поставить их на ноги.

– Это было бы здорово.

– Эй, – буркнула Джасти. – Я не понимаю вашего языка, так что мне немного неприятно. Да и вообще. Поздно уже. Идите домой.

– Мы не можем, – ответил Исенгрим. – Мы сейчас в паре миль от ближайшей деревни. Не успеем прийти домой, как придётся тут же возвращаться.

– Значит, вы тут такие же заложники, как и я? – усмехнулась медсестра. Но Эльф её иронии не понял. – Тогда укладывайтесь на свободные койки.

– А ты?

– Я ещё не закончила разбирать ампулы. А потом истории надо заполнить, чтобы лишний раз не вколоть антибиотики кому-нибудь. Да и кетонал хотелось бы ещё некоторым вколоть.

Исенгрим стал переводить эти слова Мариэль, а Джасти, заполнив несколько шприцов вышеназванным препаратором, встала и пошла к самым серьёзным раненым. Конечно, можно было бы и не колоть, но девушка беспокоилась, как бы воины не проснулись среди ночи из-за того, что лекарство перестало действовать. Как бы она ни относилась к эльфам, как бы ни думала о них, как о врагах, но сейчас перед ней лежали раненые… пациенты, которые нуждались в помощи.

Мариэль выпрямилась и отошла на пару шагов назад, грустно опустив голову. Больше она не пыталась предлагать помощи и, более того, не желала путаться под ногами. Не успев об этом подумать, сестру позвал Исенгрим:

– Не будь с ней так жестока.

– Что я ей такого сделала? – раздраженно ответила девушка, положив лишние шприцы на тумбочку Эхаоса, а подготовленный специально для него, оставила в руках. – Я её вообще не трогаю.

– Она хочет тебе помочь.

– Чем она мне поможет? Ни перестелить нормально не может, ни…

– Вы, dhʼoine, тоже с рождения всё умеете? – сам того не ожидая, рявкнул Исенгрим. Джасти невольно вспомнила, как он её чуть не ударил, и испугалась его гнева. Благо, эльф понял, что переборщил и, потерев лицо ладонью, добавил: – Научи её.

«Научи», – усмехнулась мысленно Джасти. Научила бы, если б только не языковой барьер. Да и сейчас, когда так много раненых, ей просто не до обучения.

– Мариэль единственная врачевательница, которая согласилась стать твоей помощницей, – тихо сказал Исенгрим. Услышав своё имя, эльфийка подняла глаза на пару. – Единственная, – повторил эльф. Джасти, честно, стало стыдно. Она попыталась сделать вид, что сильно вовлечена в работу и сделала внутримышечный укол в плечо. Но нет, вместо переводчика в голову девушки влез голос Леголаса, который повторил слова Голубоглазого: «Мариэль была впечатлена тем, что ты оживила ребёнка. И, узнав о моём решении забрать тебя, попросилась в твои помощники».

Стало стыдно. Честно и искренне. Кажется, даже щеки запылали от такого неприятного чувства, как совесть. Давно ли сама Джасти была такой? Ничего не умеющей, рвущейся спасать людей студенткой, которая просила научить её первой внутривенной или внутримышечной инъекции. И вот, перед ней стоит девушка, которая так же хочет спасать жизни своих воинов, не быть обузой в этом лазарете, а Джасти, как последняя сволочь, бросала ей самую мелкую работу, на которую способен «только бесполезный».

И всё равно, ну как она будет её обучать? Через переводчика? Столько новых непонятных слов так же придётся объяснять. Хотя, какие проблемы могут быть с самым обычным внутримышечным инъекцией? Уж на это объяснение уйдёт не больше десяти минут. И сама медсестра столько времени сэкономит, если кто-то будет уметь это делать. Почему бы и нет? Если она смогла мальчишку научить многим сестринским манипуляциям, то со взрослой девушкой не справится, что ли?

– Тогда поможешь мне ей всё объяснить? – спросила она Исенгрима.

Тот сам удивился, что она так быстро согласилась, и поспешно вскочил на ноги.

– Мариэль, она научит тебя колоть тело.

От сказанного эльфийка сразу радостно улыбнулась и поспешно подбежала к Джасти.

– Набирать лекарства я научу тебя завтра, – наверное, это был первый раз, когда Джасти разговаривала непосредственно с Мариэль. – Сейчас мы вводим препарат в мышцу. Можно и в вену, но чем больше в ней проколов, тем болезненнее каждое последующее введение иглы. И найти вену будеет труднее. Так что лучше чередовать. Да и не все препараты можно вводить и туда, и туда.

– … и туда, – переводил Исенгрим. Лишь после его слов эльфийка кивнула в знак понимания.

– Внутримышечные стандартно вводим в три места: ягодицу, плечо и бедро. Сейчас к руке доступ лучше, потому и делаем сюда. Запоминай, как я держу шприц, под каким углом ввожу иглу и место введения.

Говоря всё это, Джасти обработала плечо спящего эльфа, медленно, чуть ли не перед самым носом девушки, захватила шприц по правилам и свободной рукой собрала складку из кожи так, чтобы образовался треугольник, обращенный основанием вниз.

– Самое главное – попасть в это место, и особенно внимательно проверить шприц – там не должно быть воздуха, – с этими словами она резко воткнула иглу под углом сорок пять градусов, ввела препарат со средней скоростью и вынула иглу. – Место до и после укола нужно обязательно продезинфицировать.

Что медсестра и сделала. Воин даже не проснулся. Уж ещё проще она не знала, как объяснить. Но, судя по завороженному выражению лица, Мариэль всё поняла. Правда, когда Джасти протянула ей новый шприц, врачевательница не рискнула взять его. Ничего, это сестра ей прощает. Ни один человек, получивший медицинское образование, не был уверен в своём первом протыкании чужого тела.

– Я ещё раз сделаю, а потом ты сама.

–…сама, – переводил Исенгрим профессионально. И несмотря на то, что и для него самого это оказалось безумно интересным, он не смел отвлекаться и менять тон голоса. Даже сейчас в его глазах читался вопрос, но он не хотел задавать его до тех пор, пока урок не будет окончен.

Третью койку с переломом Джасти пропустила – повторное обезболивающее было введено недавно, а её четвертым был не приходящий в себя Йорвет. Девушка встала с одной стороны кровати, а оба эльфа с другой.

– Сейчас просто смотри и запоминай.

Джасти наклонилась к руке черноволосого эльфа и только коснулась его плеча, дабы собрать складку кожи, как вдруг здоровый глаз Йорвета распахнулся и изумрудная радужка уставилась на незнакомку. Джасти не успела ничего сделать, даже испугаться, как сильные пальцы схватили её за горло, и в одну секунду она оказалась лежащей в кровати, а эльф нависал над ней, прижимая к простыням и сдавливая шею так, что девушка вмиг потеряла доступ к кислороду.

Комментарий к 6. Первый рабочий день

Дорогие друзья, читатели. Большое Вам всем спасибо за отзывы, простите, что не всегда отвечаю на каждый из них. Мне очень приятно, я рада, что эта история Вам нравится, что вы ждёте её.

Простите, что долго ничего не выкладывала, но, надеюсь, объём этой главы сгладит мою задержку)))

И ещё кое-что. Я понимаю, мед. тематики очень много. Потерпите, она будет уменьшаться

========== 7. Дом Последнего Пути ==========

Джасти не на шутку испугалась. Да что там говорить – у неё началась настоящая паника. Она схватила ладошками кисть эльфа, пыталась хоть как-то оторвать от себя, но тщетно. Ногами била по всем частям его тела, до которых могла добраться, но словно окаменевший, Йорвет продолжал душить девушку.

– Остановись! – кричал что-то Исенгрим, подбегая к товарищу и помогал Джасти разжать пальцы эльфа. – Она под защитой владыки Трандуила!

– Йорвет, умоляю, остановитесь! – молила Мариэль.

Но тот не слышал. Его здоровый глаз пылал лютой ненавистью, смотря в лицо задыхающейся Джасти.

Та была уверена, что если не успеет задохнуться, то умрёт от перелома гортани – умел, негодяй, давить на нужные точки. Она стала чувствовать стук собственного сердца, артерии страшно больно пульсировали на шее, не имея возможности гнать кровь в голову. Страшно. Ещё ни разу Джасти не испытывала такой звериный страх перед лицом смерти. Даже на поле боя, когда твои мысли заняты другим, а глаза смотрят на поле в поисках своих. Но сейчас было совсем по-другому. Девушка осталась один на один со своим потенциальным убийцей и её жизнь, что находилась сейчас в руках одноглазого, быстро покидала тело.

Исенгрим и Мариэль продолжали кричать, даже бить Йорвета. И сама Джасти на последнем издыхании брыкалась ногами в поисках ахиллесовой пяты эльфа – без толку. И на все это ушло не более пяти секунд, хотя казалось, до обезумевшего пытались докричаться целый час. Девушка взглянула в здоровый глаз Йорвета и в нём увидела единственный путь к спасению… Точно, сейчас её мог спасти его ожог. Собрав все силы, что остались в ней, Джасти сжала ладонь в кулак и что было мочи ударила прямо в обожённую рану, где когда-то был глаз.

Можно только представить, какую боль эльф испытал в этот миг. И это спасло медсестру. Йорвет отпустил её, отступил на шаг назад и, закричав от пронзившей до самых костей боли, закрыл лицо ладонями. Джасти, не теряя времени, вскочила с кровати и хотела рвануть прочь. Быстро оправившийся Йорвет непременно бы схватил ту за руку, но вовремя подоспевший Исенгрим схватил её раньше и рывком завёл девушку за спину, лицом вставая к нападающему. Видимо, на своего сородича одноглазый нападать не спешил – Йорвет замер.

Джасти прижалась к спине своего защитника и, жадно вдыхая воздух, потирала шею. Выглянуть из-за плеча было страшно, будто только одним своим видом она могла сподвигнуть эльфа напасть вновь.

– Она под защитой короля, – тихо, но четко заговорил Исенгрим.

Он и сам боялся грозного эльфа. Джасти, чью руку до сих пор не отпускала ладонь переводчика, ощущала, как его кисть похолодела и стала липкой от пота, дрожит – правда, еле заметно. Да… Если сравнить двух мужчин, стоящих напротив друг друга, Йорвет был сильнее, больше, накаченнее молодого эльфа. Неудивительно, что Исенгрим не торопился вступать в драку.

– Что за чушь? – после долгого молчания услышала девушка грозный голос Йорвета. – Почему здесь человек?!

– Её привёл Леголас, – голос Исенгрима дрогнул. Джасти, отдышавшись, рискнула выглянуть из-за спины своего переводчика. Одноглазый рвал и метал, и его глаз был устремлён именно на выглядывающуюся девушку. – Она врачевательница и лечит наших воинов.

– Леголас не мог этого сделать, – что-то сказав, Йорвет осекся. Его гнев куда-то испарился, взгляд задержался на койке, что была позади Исенгрима, а потом заметался по всему лазарету. – Где я?

– В южном доме Последнего Пути. Тот, что недалеко от реки Таекатана.

– Последнего Пути? – Джасти увидела, как в лице эльфа отразился страх. Что же ему такого сказал её защитник, что заставило Йорвета так резко измениться в лице?

Вместо Исенгрима ответила Мариэль.

– Тауриэль нашла Вас среди мёртвых воинов на границе с войсками людей. Вас привезли во дворец, но, как бы не пытались лекари, вы не приходили в себя, а Ваша рана становилась все хуже. Его Высочество Леголас долго отпирался, но в итоге было решено привезти Вас сюда.

– Но я жив! – рявкнул Йорвет. – Вы слишком рано записали меня в списки умирающих!

– Ты пришёл в себя только после того, как эта женщина лечила тебя, – ответил Исенгрим и потянул Джасти вперёд. Переводчик был сильнее голодной и ослабевшей девушки: как бы она не упиралась, Исенгрим вывел её из-за своей спины, показывая Йорвету во всей красе.

Джасти ощущала себя красной тряпкой перед быком. Эльф долго буравил её взглядом, будто размышляя: нападать или нет. Но неожиданно для всех присутствующих Йорвет закатил глаз и стал падать. К счастью – или к сожалению, по мнению Джасти, – падать он стал на свою же койку. Исенгрим резко подскочил к нему и, подхватив, аккуратно уложил на кровать. Мариэль, дождавшись, когда товарищ отойдет, тоже подбежала к буйному эльфу и начала осматривать. А Джасти… Она стояла на своём месте, с ужасом в глазах взирая на своего неудавшегося убийцу. Подходить к нему было страшно. Даже когда Исенгрим перевёл вердикт эльфийки:

– Без сознания. Видимо, все силы, что у него скопились, были брошены на тебя, – впервые за эти сутки Джасти увидела в глазах эльфа жалость или даже волнение. Пока Мариэль направляла лечебную магию в свою ладонь и прикладывала к ожогу Йорвета, Исенгрим подошёл к медсестре и хотел было похлопать по плечу, но видимо вспомнил, что перед ним жалкая dhʼoine, или просто не хотел испугать её своим прикосновением после одноглазого.

– Ты как? – лишь спросил он.

Как? Да совсем никак! Уж вроде и опасности нет, и сама она стала успокаиваться, но внутри ничего не вставало на место. Мысль, что к одноглазому рано или поздно нужно будет подходить и продолжать лечение, приводила девушку в ужас. Какой смысл в том, что все будут отвечать перед Леголасом, если его нет рядом, когда нужно остановить вот таких вот… психов.

– Нормально, – но ответить Исенгриму нужно было.

Джасти потёрла лицо шершавыми ладонями и, услышав перешептывания, оглянулась. Оказывается, у этой картины имелись зрители. От криков Йорвета все воины проснулись и, смотря на Джасти безразличным взглядом, о чем-то говорили между собой. И в этот момент хотелось заплакать. Да не просто заплакать, а забиться в угол и взвыть.

Она честно выполняла свою работу целый день, не препиралась ни с кем. Несмотря на то, что её похитили враги, она без каких-либо споров с Леголасом бросилась лечить эльфов, искренне стараясь помочь. Но эти остроухие даже не поняли, что она сделала для них. Наверное, считали, что к концу дня так хорошо себя чувствовали не из-за уколов, а просто так. Или же просто принимали как должное.

И всё же были те, кто восхищался человеческой медициной. Исенгрим к концу дня смотрел на Джасти иначе. Да, он задавал вопросы, но после гангрены не смел препятствовать. В его глазах читалось восхищение. И пусть не к самой Джасти, а к медицине, но он отдавал человеку должное. Мариэль признала в девушке кого-то равного себе и даже больше. Не думая о том, что скажут коллеги, молодая эльфийка хотела обучаться у врага. О Леголасе и говорить нечего – его поступок и его доверие уже говорили за себя. Да даже тот голубоглазый мрачный эльф, держа в руках ожившего младенца, был сражён.

Думая об этом, Джасти глубоко вдохнула и попыталась справится с накатившей истерикой. Нет, всё же, как ни крути, она здесь не только пленница, но и представитель своей расы. Нельзя так легко поддаваться эмоциям. По крайней мере, при этих остроухих неблагодарных забияках.

– Мариэль, пошли. Мы не закончили с инъекциями.

Как только Исенгрим перевел, нехотя бросая Йорвета, молодая эльфийка улыбнулась и, забрав ранее оставленные на тумбочке шприцы, подбежала к Джасти.

***

Джасти уснула ближе к пяти часам утра. Ну как уснула? Составляя график введения лекарств для каждого воина – последняя работа на сегодня – она на минутку положила голову на руки, но не заметила, как её окутал мир Морфея. Снов не было, лишь ощущалась сильная усталость даже там, в секундой темноте, которую прервали чьи-то покачивания человеческого тела. Нехотя открыв глаза, девушка кое-как удержала себя в этом мире, дабы снова не уснуть.

Справа от неё стоял Исенгрим и, несильно держа её за плечо, раскачивал из стороны в сторону. Последнее, что помнила Джасти, как переводчик вернулся на своё место на полу между пустыми сундуками и шкафом и уснул. Мариэль так же отрубилась спустя час после случая с Йорветом, а легла она на одну из пустых коек.

Джасти подняла на эльфа голову и первое, что увидела, поднос с едой. Сон слетел моментально. Исенгрим поставил поднос на стол перед сестрой и, пожелав доброго утра, отошёл, давая ей позавтракать в спокойствии.

На подносе стояли две тарелки, одна из которых была наполнена салатом из знакомых Джасти овощей, а во второй находилось подобие супа-пюре… или манная каша причудливого оранжевого цвета. Также стояли два стакана какого-то напитка, чей запах не был знаком человеческому носу. В первую очередь Джасти обратила внимание именно на стаканы, ибо только сейчас поняла, как же хотела пить. Последняя кружка была опустошена ещё сутки назад за ужином в роте. Ещё вчера язык от жажды неприятно прилипал к нёбу, а любой глотательный рефлекс сопровождался острой болью в глотке. Какой же догадливый был Исенгрим – знал, что одного стакана будет мало.

Не принюхиваясь и даже не пробуя, Джасти быстро выпила содержимое из одного стакана, наплевав на вкус. Который, кстати, оказался весьма приятным. Это напоминало компот, но сваренный из неведомого для девушки фрукта. Вкусно, сладко и бодряще.

– Спасибо, – с облегчением прошептала девушка стоящему рядом Исенгриму. Тот удовлетворенно кивнул.

– Некоторые из проснувшихся жалуются на сильную боль, – перешёл тот сразу к делу. – Я попросил их не будить тебя. Мариэль не рискнула набирать лекарства без тебя.

– Спасибо тебе огромное, – произнесла от чистого сердца девушка. – А сколько сейчас времени?

– Около двенадцати.

– Плохо. Отстаю от графика.

– Он так важен?

– Не то чтобы, – Джасти посмотрела на одну из историй болезни, которую так не дописала и протянула Исенгриму. – Но я составила план работы. По нему хоть легче и время свободное выкроить, и с мелочами разобраться.

– А на что ты вчера весь день и всю ночь убила? – переводчик даже не взглянул на записи, сделанные на непонятном языке.

– Так нужно ещё кровати все спиртом обработать, составить списки необходимых материалов… Леголас сегодня обещал придти – на него ещё время убить надо.

Исенгрим с пониманием кивнул и обвёл глазами лазарет, что-то говоря эльфам. Джасти же, прежде чем приняться за пищу, взглянула на эльфийские столовые приборы. Это были не просто вилки и ложки, а самое настоящее произведение искусства! Описать их красоту или рассказать, как они выглядят было невозможно. Девушка ещё долго любовалась приборами, прежде чем приняться за еду.

***

– С ампулами будь осторожна. И иглой, при наборе лекарства, ни в коем своём случае не упирайся в дно ампулы – она затупится и укол будет болезненнее, – как и обещала, Джасти учила Мариэль набирать препарат в шприц. – …Молодец, теперь выпустил воздух.

–…воздух, – Исенгрим внимательно следил за врачевательницей – будто он что-то в этом понимал – и переводил ей.

Мариэль схватывала все на лету, даже лучше, чем Генри. Может быть, дело в возрасте, а может, эльфийке это действительно интересно, в то время как мальчику пришлось учиться, чтобы остаться рядом с братом.

Первое, чему научила Джасти Мариэль и Исенгрима – это профилактика пролежней. Для них было настоящим ударом, что обычное переворачивание воина могло помочь избежать столь неприятной напасти.

– Столько эльфов погибло из-за этого, – чуть ли не плача, прошептала эльфийка.

Можно смело утверждать, что сегодня Мариэль сама сделала все уколы. Медсестра в это время меняла повязки и обрабатывала раны. Правда, обработать рану Йорвета она так и не решилась. К нему подходить было очень страшно, если учесть, что ближе к трём часам дня он пришёл в себя. Хотя больше не пытался нападать – просто лежал на спине, смотрел в потолок и изредка следил за действиями Джасти. Она этого не видела, но хорошо чувствовала. Из-за каждого его взгляда по спине бегали мурашки. Исенгрим и Мариэль к нему подходили, разговаривали, но Джасти даже не спрашивала о чём. Было неинтересно.

Сегодня эльфы действительно чувствовали себя лучше. Если уж не все, то хотя бы большая половина лазарета. Кто-то даже пытался говорить с девушкой… Ну как пытался? Стонал и айкал, когда та трогала свежие раны. Но строгий взгляд верного переводчика ставил на место грубых собратьев. Конечно, не все были такими. Половина молча терпела прикосновения dhʼoine, а четверо искренне улыбались и с готовностью выполняли всё, что просила Джасти. Как правило, это были те, кого мучили ужасные боли или кому смерть дышала прямо в лицо – познав вкус жизни, такие воины не торопились умирать и рады были, если кто-то помогал отсрочить этот страшный миг. К этим четверым пациентам Джасти относилась иначе, с большим трепетом.

Да, за сутки эльфам стало намного лучше. Но всегда есть исключение из правил. На самой дальней койке лежал эльф по имени Зивенас. Бедолага попал в этот лазарет из-за прогрессирующего нагноения в области лодыжки. Также был ожог и он чудом остался с ногой: рядом с ним на поле боя кто-то наступил на мину. Но нога – это мелочь. Зевинасу она поставила бронхит. Как сказал Исенгрим, эльф кашлял очень давно, ещё до того, как попал сюда. С каждым разом его состояние ухудшалось. Джасти уже начала колоть ему противовирусное, но у неё не было никаких таблеток, которые помогли бы не мучиться кашлем бедолаге.

Спустя ещё час в дом стали входить кухарки. Джасти вздохнула спокойно и, предвкушая полчаса отдыха, ушла за свой стол расписывать истории болезни. Сегодня день проходил легче. А Леголаса всё не было. Удалось ли ему отыскать стетоскоп и тонометр? Думая об этом, девушка взяла чистый лист бумаги и начала писать список того, что голубоглазый должен сюда ещё принести.

И вот опять – мурашки по телу. Йорвет повернул голову на бок и смотрел на Джасти своим здоровым глазом. Его ожог всё ещё не был обработан, но сестра нарочно оставила это на потом, чтобы Леголас лично поговорил со своим другом. Лечить всё равно придётся. Но это зависело только от самого эльфа. «Как же просто было с мамочками в родильном отделении, – подумала девушка. – Стоило им испытать сильную боль, так они были сразу готовы на все процедуры. А тут нет, мужчины! Терпеть будут до самого конца, но врагов к себе не подпустят. Хоть в чём-то мужчины этой расы схожи с нашими». Хотя радости это не прибавляло.

Взгляд Джасти, думая о назначениях, невольно упал на гитару, одиноко стоявшую в углу. Вот была бы она в роте, сыграла бы своим ребятам что-нибудь вдохновляющее, и они бы улыбнулись ей, похлопали в ладоши и сказали, что их Джасти самая лучшая! Интересно, как они там? Сдержал ли главный эльф своё обещание? Не делает ли Юджин каких-нибудь глупостей, отправляя в лес солдат на поиски Джасти?

Девушке очень не хватало этих моментов, когда она со своими друзьями сидит у костра, поёт военные песни и на миг, пусть хоть на миг, но война отходила куда-то на второй план. Сейчас, если честно, ей очень хотелось взяться за гитару и сыграть что-нибудь, но страх быть непонятой, показаться сумасшедшей в глазах врага, да и здравый смысл были выше этого желания. Даже если она и споёт, они не поймут её слов.