Текст книги "Стану твоим дыханием (СИ)"

Автор книги: SashaXrom

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

– О как… – иронично. – Мы дошли до этой стадии? Когда тебе стало интересно моё имя?

– А мне всегда интересно было, – Харон улыбается. Старательно так улыбается. Расслабиться, нужно расслабиться. – Просто случая не представлялось узнать. Так как? Скажешь?

– Случая не представлялось? – а вот сейчас в голосе парня самый настоящий сарказм. – Ну, конечно, у тебя ведь цель другая была. Зачем же для этой цели какое-то там имя… Андрей.

– Я не снайпер, – быстро отвечает Харон, – чтоб цели у меня… – и тут попёрхивается своими же словами, когда осознаёт, что имя прозвучало. Да ещё какое имя. – Что? Что, блядь? Мне послышалось? Андрей? Ты сказал, Андрей?

– Проблемы со слухом? – ехидно интересуется попутчик.

– Проблемы с кармой, похоже… – в растерянности выдыхает Харон.

– Хоть пять раз повтори, а я сказал именно это, – добивает его Андрей – ну надо же, именно Андрей, просто охренеть, какие совпадения – и, наверняка, не понимает, почему такая реакция на его имя.

Харон крутит в голове это имя, будто пробуя на вкус. Андрей. Андрей… вот же. Не верится просто, как, ну как?

– Не, серьезно? Тебя Андреем зовут? – уточняет Харон скорее для самоуспокоения, хотя в том, что парень сказал ему правду – не сомневается.

– Да, – пожимает плечами тот. – Что удивительного? Обычное имя… Что ты так заёрзал?

Харон даже если бы и мог, наверное, не объяснил бы, почему он так отреагировал. Сам-то он знает, но вот как это сказать. Да и зачем говорить? Не нужно оно ему. Он вообще не при делах, имя как имя, действительно. Ну совпало, ну не стоило так реагировать и пугать его ещё больше.

– Да не, ничё, не обращай внимания. Имя хорошее, красивое, отличное просто имя. Спасибо, что сказал… Андрей, – улыбается Харон.

Да уж, удивил – не то слово. А, может, это судьба?.. Ага, как же, судьба. И скорая свадьба, ага. Дебил ты, Харон. Влюблённый дебил. Что? Какой? Да ну нафиг…

– А ты?.. – тем временем спрашивает парень, и Харон снова хренеет.

Отчаянно подавляет в себе любые попытки ответить парню в его же духе, мол, мы перешли к той стадии, когда тебя интересует моё имя? Неуместный сарказм. Не нужно этого.

И просто представляется, протянув руку:

– Харон.

– Чего? – Андрей руку игнорирует.

Ему страшно даже прикоснуться к этим пальцам, которые его гладили, которые его… под которыми было так хорошо. И если коснуться, то можно сорваться, а этого ни в коем случае нельзя допустить. Пошёл он со своей рукой. И имя у него ещё… под стать, блин.

– Имя как имя, чего ты заёрзал? – Харон всё же не удержался от небольшой подколки.

– Нет такого имени, – хмурится Андрей.

– Ну как же нет, если у меня есть, – усмехается Харон. – И даже в мифологии есть… – блядь, что я несу?

– М-м-м, – Андрей уже взял себя в руки. – Есть, значит? Так в паспорте и написано?

– Написано иначе, – Харон выкладывает на стол паспорт в развёрнутом на странице с именем виде. Слышит вполне ожидаемое фырканье. – Но зовут меня Харон.

– Ха-ар-р-ито-о-он, – тянет Андрей и снова фыркает.

– Считай это недоразумением, – стойко держится Харон.

«Блядь, надо было поменять паспорт, сука, хотел же».

– Отличное имя, Харитон, – Андрей не сдерживает улыбки, делая акцент на произношении имени.

– Спасибо, Андрей, – Харон внутренне рычит, но на лице не прорывается ни единой эмоции, что бушуют внутри. – Но я предпочитаю, чтобы меня называли именно так, как я представился.

– А сокращённо это как? Харитоша? – выдаёт парень, и Харона замыкает.

– Это в любом случае, Харон, – тихо и даже немного угрожающе произносит он. А затем с небольшой ехидцей уточняет: – А ещё раз услышу это уебанское звучание, будешь у меня Дюшей до скончания века. Андестенд?

Андрей оскорбляется и замолкает. Снова висит гнетущая тишина, разбавляемая только перестуком колёс. И Харон уже даже немного жалеет о своей несдержанности. Пусть бы издевался, с него не убудет. Зато обстановка хоть немного разрядилась. А теперь что? Всё по-новой?

– До какого ещё скончания века? – бурчит Андрей. – Не собираюсь я с тобой…

– Кончать? – Харон мысленно материт себя за высказанную вслух двусмысленность, глядя на вспыхнувшее лицо Андрея, и тут же пытается исправить ситуацию. – Ну конечно, не вопрос, никто ж и не заставляет.

– И не собираюсь, – зло чеканит каждое слово Андрей.

– А придётся, – Харон произносит это очень тихо и себе под нос, а ментально сыпет себе на голову горы мата.

– Что? – переспрашивает Андрей.

И Харон не знает, то ли он не расслышал, то ли, наоборот, расслышал и теперь пытается уточнить все моменты, которые касаются его оргазма – когда ему это можно будет делать, можно ли вообще и как часто…

«Бля-я-я-ядь, ну куда меня несёт?» – в который раз мысленно стонет Харон, а вслух произносит:

– В общем, Андрей и Харон. На этом и остановимся, да? – и снова натыкается на стену молчания. Да что ж такое-то, а? – Приятно познакомиться, Андрей, – Харон не сдаётся и снова протягивает руку.

– Да мне без разницы, в принципе, как тебя звать. Хоть Харон, хоть Евпатий… Завтра приедем, и каждый при своём имени пойдёт в свою сторону, – произносит Андрей, и Харон чувствует в его фразе какую-то горечь.

Или ему это просто кажется?

– Кстати, насчёт каждый пойдёт в свою сторону… тебя кто-то встречает? – а сердце как колотится, пиздец.

Харон с сожалением опускает свою в очередной раз проигнорированную руку.

– Естественно, – сейчас он скажет, что его какая-нибудь очередная кобыла встречает, а как же, «естественно». – Девушка.

Харон хмыкает. Ну конечно, ещё бы, кто бы сомневался.

– А что, не доверяет? – ну вот не удержится, блядь, заткнись – сам себе. – Улики прямо с вокзала? – блядь, заткнись, хуже ж будет.

– Соскучилась она, понятно? – резкий, злой ответ.

– И давно ты с ней?

– Сколько надо.

Как такой диалог, так лучше вообще никакого. Ну да, соскучилась она, понятное дело, как тут не соскучишься? Я вот за сутки считай… мозгами тронулся почти, да.

– А ты по ней, – с ухмылкой, – соскучился?

– Не твоё дело, – бурчит Андрей.

– Ну да, не мое, канеш, не моё, – Харон снова материт себя на все лады за произносимое, но ничего не может с собой сделать. – А то, если что, ты обращайся. Юлю – курицу эту пернатую в стразах – я быстро отвадил, и с этой, думаю, тоже вопросов не возникнет.

– Ты не имеешь права лезть в мою жизнь, – почти отчаянно.

– Согласен, – вздыхает Харон. – Ладно, давай, и правда, спать, что ли.

Не дожидаясь ответа, он растягивается на своей полке, как есть, в одежде, даже не расстелив толком постель. Андрей недоверчиво смотрит на лежащего, хмыкает:

– И что, даже стриптиза не будет?

«Вот же язва, – думает Харон. – Хрен тебе, а не стриптиз. Не заслужил. А хочет же… Хочет, стервец… И могу поставить сто против одного, что не только стриптиза хочет. Но… Да.»

– Не будет, – Харон отворачивается к стене. – Спи давай.

Естественно, ночь проходит без сна у обоих. Оба крутятся на своих полках. Вздыхают. Покашливают. Но хранят тотальное молчание. Утро наступает, как облегчение. Каждый прячет от другого уставшие и воспалённые от бессонницы глаза. Создаёт ненужную суету и бесполезную активность. Харон почти серьёзно думает выйти в тамбур и доехать эти несчастные пятнадцать минут там. Находиться в одном купе с источником вожделения – мучительно и невозможно. Андрей тоже переминается с ноги на ногу, не решаясь ни выйти, ни остаться. Видимо, думает о том же. Харон держит себя из последних сил, бесконечно повторяя себе же одну и ту же фразу: «Ты не имеешь никакого права ломать ни его, ни его жизнь. Отойди. Не лезь. Дай возможность выбора. Не смей. Не смей, сука. Ты не имеешь никакого права…»

– Ручка есть? – не выдерживает Харон. – Или карандаш? Маркер, похрен, что угодно.

– Зачем? – Андрей искренне удивлён.

– Надо, – Харон смотрит исподлобья. – Что-то пишущее и листок.

– Зачем? – снова тупо переспрашивает Андрей.

– Стихи тебе, блядь, напишу! На память, – взрывается Харон. – Можешь ответить по-человечески? Есть или нет? Если нет, у проводницы возьму.

– Да на, чего орать-то так? – Андрей бросает на стол ручку и блокнот.

Харон молча берёт письменные принадлежности и, написав что-то в блокноте, закрывает его и протягивает Андрею. Тот забирает блокнот и случайно-намеренно касается своими пальцами пальцев Харона. Снова разряд. По обоим. Харон стискивает зубы и медленно выдыхает. Андрей закусывает губу, краснеет и отворачивается.

– Там мой номер телефона, – Харон забрасывает сумку на плечо. – Если захочешь… Захочешь изменить свою жизнь, просто набери. Я буду ждать.

С этими словами он выходит из купе и идёт в тамбур. По прибытии поезда первым спускается на перрон и сразу же закуривает. Немного постояв, резко разворачивается и шагает к выходу с вокзала. Сталкивается у перехода с «извозчиком», не заметив и не услышав его громогласное «осторожно, дорогу». Останавливается и выбрасывает окурок в урну. Поднимает голову и упирается в тоскливый взгляд Андрея.

Стоит. Смотрит. И отвести глаза не в состоянии. Андрей так же столбом стоит, абсолютно не обращая внимания на идеально ухоженную девушку с длинными волосами, которая подходит к нему и касается своей щекой его щеки. Харону даже немного обидно за Андрея – это, называется, она соскучилась? Да она должна была запрыгнуть на него прямо посреди толпы, в губы засосать, хоть какие-то эмоции… А это… пиздец. Андрей приобнимает подошедшую девушку за талию, другой рукой проводя по её волосам. Та что-то говорит и отводит его руку. Харон в полном ахуе – он же ей ровно, абсолютно ровно. Он нужен ей для статуса, для самовыражения, на похвастаться перед подружками, на что угодно, но только не как человек. Ей плевать на него. Абсолютно плевать. И он выглядит таким потерянным… А в его взгляде Харон читает: «Не отпускай меня».

Харона снова кто-то толкает – он стоит на самой оживлённой и многолюдной точке. Харон включается, заставляет себя отвести взгляд – «ты не имеешь никакого права…» – разворачивается и покидает вокзал, не оглядываясь.

========== Андрей ==========

Когда невыносимый попутчик с невыносимым именем царапает что-то в его блокноте, в голове Андрея и в самом деле мелькает мысль, что тот пишет ему стихи на память. Это просто смешно, но даже предположить, для чего вдруг тому понадобилось что-то вдруг записать, Андрей не может.

Оказывается – всё очень просто – сделай свой выбор сам – позвони… или не позвони.

И только оставшись в купе один, Андрей смотрит на запись – имя и номер телефона. Самым правильным было бы вырвать этот лист, порвать его в мелкие клочья и развеять по ветру. Да, так и надо бы сделать. Андрей вздыхает, хмурится и… прячет блокнот в сумку.

– Харон, – вдруг вслух, неожиданно для самого себя, говорит Андрей, словно пробуя чужое имя на вкус. – Харон… красиво, – и улыбается.

В какой момент этот невозможный парень вдруг перестал его раздражать? В какой момент почему-то расхотелось, чтобы он отвязался и пропал совсем, словно и не было?

Запретно-притягательное… не из этой реальности. Рядом с ним менялся весь мир, и сам Андрей тоже менялся… это хорошо или плохо?

Да, что он чувствовал рядом с ним, было неправильным, но эти эмоции и ощущения были такими яркими, что становилось обидно, что из-за каких-то навязанных кем-то принципов, надо запретить себе даже думать о чём-либо подобном.

Стыдно, неловко, но так хорошо, что и сейчас пальцы на ногах поджимаются от одного только воспоминания о тёплых руках на своём теле.

«Кто бы мог подумать», – хмыкает Андрей, берёт сумку и выходит из своего вагона на перрон. Непроизвольно оглядывается… в надежде ещё раз увидеть его, сознание даже не пытается обмануть само себя… да, он хочет его увидеть перед тем, как забыть… потому что это будет правильным.

«А ты ведь правильный, да, Андрей?» – ехидничает внутренний голос.

– Андрей, – он оборачивается, улыбается своей девушке.

Жанна нашла сегодня время, чтобы встретить его, значит и в самом деле соскучилась. Вот она, его стабильная, налаженная жизнь, без всплесков, без электрических разрядов по нервам… честно, чисто, надёжно, скучно.

– Привет, – улыбается ей, а глаза всё выискивают в толпе его. Машинально тянется к волосам Жанки, прижать к себе, погладить, показать, что тоже скучал. Девушка так же привычно отводит его руку в сторону – точно, нельзя же испортить укладку… дорогая фарфоровая кукла, вдруг сломается от небрежного обращения.

«А с ним можно было разбиться столько, сколько потребовалось бы, – подсказывает внутренний голос, – потом собраться заново и снова разбиться, и так до бесконечности».

Андрей прикусывает губу, чтобы подавить непроизвольный стон, и тут натыкается взглядом на неподвижный и пристальный взгляд Харона… не ушёл, тоже хотел увидеть его… тоже хотел… попрощаться?

Непреодолимое желание – скинуть с себя руку Жанки и пойти сквозь толпу туда, где стоит тот, кто что-то сломал в голове Андрея, вынул одну деталь, чтобы заменить её другой… и теперь всё стало другим… всё выглядит по-другому.

– Кого ты там высматриваешь? – с неудовольствием спрашивает Жанка. – Поехали, там такси ждёт.

Андрей на мгновение отвлекается на её слова, а когда снова смотрит туда, где стоял он, его персональный демон, его уже нет – растворился в толпе, и всё, что от него осталось – это несколько цифр в блокноте, надёжно спрятанном на дне спортивной сумки.

– Хорошо отдохнул? – уже в машине спрашивает Жанка, пристально всматриваясь в его лицо.

– Я же не отдыхать ездил, – напоминает Андрей, но девушка только усмехается.

– Ты прекрасно понимаешь, о чём я тебя спрашиваю. Я про томные гуляния под луной со всякими знойными красотками.

– Никаких знойных красоток не было, – Андрей мысленно морщится от этой почти правды.

– Точно? – для верности переспрашивает Жанна.

– Точно, – это ведь и не ложь, когда ты просто не договариваешь всего, что случилось. Да и надо ли это договаривать?

«Знаешь, дорогая, я тут встретил парня… и полностью потерял голову».

Ахах, как смешно… лицо Жанки после таких слов – да, это было бы бесценно.

– Я, пожалуй, домой сейчас, – сказывается эмоциональное напряжение последних дней, и Андрей чувствует, что усталость вот-вот свалит его с ног.

– Как? – Жанна удивленно приподнимает красиво изогнутую бровь. – Я думала, мы ко мне, я заказала доставку из ресторана – отметить твоё возвращение.

– Меня же не год не было, что там отмечать. Мне надо выспаться, – Андрей пытается придать голосу больше убедительности. – Встретимся завтра…

– Нет, давай, тогда сделаем так, – Жанка быстро сориентировавшись, переигрывает ситуацию. – Ты сейчас поезжай домой – отдыхай, а вечером приедешь ко мне, а я как раз успею по своим делам проехаться, а то я отложила их из-за твоего приезда. А так, и ты успеешь выспаться, и я людей не подведу.

– Ну, или так, – соглашается Андрей.

Дом встречает Андрея настороженной тишиной, словно он отсутствовал не несколько дней, а пару жизней, не меньше. Хотя, может, и в самом деле это именно так. Столько событий уместилось в такой короткий промежуток времени, что впору хватило бы на много лет.

«Харон».

Андрей достаёт из сумки блокнот, обводит пальцем угловато написанные цифры.

«Харон».

«Будешь звонить?» – внутренний голос тут как тут.

«Ни за что!»

Звонить? Для чего? Какого рода отношения может предложить ему этот человек? Какая роль в этаких отношениях будет отведена самому Андрею? Готов ли он к такой роли? Нужна ли ему такая роль? Хочет ли он?

Да, вот он, самый главный вопрос.

Хочет ли он?

То, что может ещё произойти между ними – это и представить трудно, как трудно поверить в то, что уже случилось. Андрей проводит языком по губам, вспоминая смазанные в памяти ощущения. Чего там было больше?

Стыда, порока, неловкости, возбуждения… удовольствия?

Горло судорожно сжимается, к щекам приливает кровь… а в голове мысль:

«Хочешь повторить?»

То, чего никогда не было…

Чего хочет от него этот парень?

Потрахаться с натуралом? Говорят, что геи любят соблазнять именно гетероориентированных парней, то ли, чтобы самоутвердиться, то ли доказать что-то самим себе или другим, то ли ещё зачем-то.

Тот случай?

Потрахались и разбежались?

Наваждение.

«Если хочешь избавиться от искушения – поддайся ему».

Мыслей так много, вопросов так много, а ответов нет.

Андрей ополаскивает лицо и смотрит на себя в зеркало:

– Ну, что, – спрашивает он у себя. – Реально хочешь, чтобы тебя трахнули?

Если это было неловко, когда находилось только в мыслях, то сейчас, когда он озвучил то, что может произойти между ними, неловкость переросла в жгучий стыд.

Стыд, тянущее ощущение неправильности, аморальности и… желание неизведанного.

– Что с тобой не так? – спрашивает Андрей у отражения, но оно только молча кривит губы.

А, может, дело тут вовсе не в том, кто какого пола, дело тут в притяжении, родстве душ, том самом предопределении, о котором он так мечтал… просто так сложилось, что судьба выбрала для него вот такое…

Иначе как объяснить, что с первой встречи его так закоротило на этом парне, чем это объяснить, что от его присутствия всё внутри сворачивается в отравляющий его сознание клубок ядовитых змей.

Измученный разум требует отдыха, и стоит голове коснуться подушки, Андрей тут же проваливается в глубокий сон.

Тянется в темноте, ищет его, знает, что он тут, ждёт его. Тут же попадает в крепкий захват чужих рук, жёсткие губы накрывают его рот. Прижимается к горячему телу со стоном удовольствия, выгибается в желании ещё более тесного соприкосновения.

– Мой, мой Андрей, – горячий шёпот проникает в самую душу и разливается там обжигающей лавой. – Хочешь меня?

– Хочу, – не менее жаркий ответ из пересохшего горла. – Хочу тебя.

Возбуждение нарастает, становится нестерпимым, тело требует, изнемогает под давлением, прижимающим его к кровати. Ноги смыкаются на пояснице нависшего над ним человека, тот делает рывок вперёд, воздух застревает в склеившемся тут же горле – давление становится всё более настойчивым, прорывается в его тело… ещё рывок, Андрей дёргается навстречу с гортанным вскриком:

– Харон… – и…

… сон прерывается, Андрей смотрит в потолок – отголосок сна ещё тут, как и возбуждение, которое он принёс с собой.

– Что за… – хочется выматериться, потому что мысли о нём не отпускают, даже во сне нет покоя, даже сон не приносит облегчения.

Нет, надо что-то делать со всем этим.

Есть Жанка, есть отношения, а он самый обычный парень, просто его заклинило на том, что было слишком экспрессивным, чтобы не оставить отпечатка на его слишком импульсивной личности.

«Еду», – отправляет он смс своей девушке.

Да, так и должно быть.

Это естественно, это правильно.

Надо просто наложить новые ощущения на те, которые были совсем недавно, смазать их, перекрыть, разбавить, чтобы не казались такими острыми, такими сладкими, такими… и снова волна по телу, а перед глазами цифры – выучил наизусть… Харон.

По дороге букет цветов – не единожды отработанный сценарий. Жанка встречает его привычной улыбкой – вечер, проведённый вместе, точно такой же, как и много других вечеров.

– Как думаешь, – Жанна вопросительно смотрит на своего парня, – какой месяц лучше подходит: август или сентябрь? По приметам оба хороши.

– Для чего подходит? – Андрей пытается вникнуть в суть вопроса и хмурит брови.

– Как для чего? – Жанна искренне удивляется и поясняет. – Для нашей свадьбы, конечно.

Андрей давится воздухом от неожиданности умозаключений своей девушки:

– Напомни мне, – наконец, выдыхает он. – Когда мы с тобой решили, что у нас будет свадьба, и так скоро?

Жанка вздыхает и объясняет ему, как маленькому:

– Андрей, ну ты сам подумай. Куда ещё тянуть. Мы с тобой давно вместе – отношения проверены больше, чем надо. Мы идеально подходим друг другу и по статусу, и по социальному положению. Тем более, наши семьи дружат – этот вопрос давно решён, и непонятно, для чего ты всё ещё упираешься. Рано или поздно мы к этому придём, так что лучше раньше, чем позже. Да и родители твои уже давно внуков ждут, знаешь ведь.

Да, Андрей знает. Дня не проходит, чтобы кто-то из родных как бы вскользь не намекнул, что они не молодеют, а детский смех принёс бы много радости в их дом. При этом мнения Андрея никто не спрашивает – это ведь само собой разумеющееся.

Удивительно, что его такая рафинированная девушка мечтает о детях. Казалось бы, её больше должно волновать, что ребёнок ограничит её свободу, испортит фигуру… но нет, для Жанны выйти замуж и сразу же начать продолжать род Зориных было первым и единственным желанием, так не вязавшимся с её активным образом жизни: посиделок с подружками, фитнес-клубами, посещениями салонов красоты и разных культурных мероприятий.

– Мы с тобой идеально подходим друг другу? – переспрашивает Андрей. – Ты точно в этом уверена?

– Разве нет? – Жанна пожимает плечами. – Мы с тобой почти не ссоримся, у нас взаимопонимание и уважение друг к другу, да и все говорят, что мы хорошая пара.

– Да, – хмыкает Андрей, – это же так важно, что говорят все. Правда?

– Конечно, – невозмутимо кивает Жанка. – Мы с тобой идём по улице, и нам не стыдно друг за друга. Мне завидуют девчонки, потому что сами хотели бы такого парня, как у меня, да и тебе, уверена, твои друзья тоже завидуют, и много кто мечтал бы оказаться на твоём месте.

Вот такая она, Жанкина логика – бессмысленная и беспощадная.

– Пойдём? – девушка кивает в сторону спальни. – Скрепим договор?

Андрей снова хмурится: и договор ему не нравится, и скреплять что-либо желания не возникает.

Но ведь он за тем и приехал к ней, чтобы доказать самому себе, что с ним всё в порядке.

«Ну, так иди – доказывай», – насмешливо подсказывает внутренний голос.

– Идём, – улыбается он и тянется к Жанне с поцелуем.

Поцелуй аккуратен, точно так, как показывают в романтических фильмах – лёгкое прикосновение губ, постепенно углубляя проникновение. Жанка так же легко вздыхает, прижимаясь к Андрею и обнимая его за шею.

Андрей наблюдает как бы со стороны, как его руки гладят податливое девичье тело – сознание ясно, ни одного облачка.

Затем, в лучших традициях мелодрам, герой-любовник подхватывает свою возлюбленную на руки и парит с ней на ложе их любви.

От этого сравнения становится весело, и Андрей едва сдерживает нервный смешок, готовый вырваться в самый неподходящий момент.

Дальше неторопливая прелюдия – сколько лет они уже в браке?

Вот он, пример, когда люди делают что-то механически, не потому, что так сильно этого хотят, а потому, что так заведено, да и для здоровья полезно, как утверждают врачи.

Жанка обнимает его за плечи, глаза закрыты, лицо сосредоточено. Андрей смотрит на неё – ни одной эмоции, не понять – хорошо ей, плохо… никак? Любимая Жанкой классика, только так и никак больше.

– Давай же, милый, – шепчет она еле слышно, не любит, когда акт длится дольше положенного времени, да и вообще не любит, когда долго.

Андрей взывает к памяти – перед глазами знойные красотки в откровенный позах, кадры порнофильмов – возбуждение нестабильно, грозится вот-вот совсем исчезнуть.

«Да блядь», – злится на себя Андрей, увеличивая темп – без толку.

Жанка хмурится – чувствует неладное.

– Андрей?

«Мой Андрей», – и пронзительная зелень перед глазами.

«Харон», – и сахарная алмазная пыль забивает лёгкие, прорезает вдоль вены и растворяется в крови невыносимым желанием.

Мучительно-болезненный стон рвётся из горла, Андрей замирает на последней судороге, наконец, выдыхает, открывает глаза и… натыкается на изумлённый взгляд Жанки:

– Это что сейчас с тобой было? – с недоверием спрашивает она.

– Что было? – восприятие реальности ещё не до конца восстановлено, и Андрей не до конца понимает сути вопроса.

– Ты какой-то… – Жанка пытается подобрать слово, – другой что ли.

Андрей молчит, восстанавливая дыхание. Признаться, что его так вынесло от мысли о другом парне… нелепее ничего и не придумаешь. А ведь как вынесло… до самого неба… до синих звёзд перед глазами.

– Соскучился, – неловко пытается оправдаться он перед своей девушкой.

Жанка скептически улыбается, но не возражает против такого объяснения.

По обыкновению, Жанна засыпает сразу же, как только голова касается подушки, а Андрей ещё долго лежит и размышляет о том, почему секс с ней так отличается от того, что было с тем, другим. Почему тут просто физиологический акт, пресно и рутинно, а там от одного прикосновения пробивает ярким удовольствием по всему телу.

Андрей закрывает глаза и представляет, что где-то в одном городе с ним вот точно так же в своей квартире на своей кровати спит сейчас он, человек с несуществующим именем, спит спокойно, не подозревая, какой разброд он внёс в спокойную жизнь Андрея Зорина, как перевернул всё с ног на голову, как заставил думать о том, о чём раньше даже и мысли не было.

«Харон», – шепчет Андрей, прислушиваясь к ощущениям, вызванными просто буквами чужого имени – тягучее, вязкое удовольствие теплотой расползается по телу, обволакивает, утягивая в глубокий сон.

В течение следующих дней Андрей старается уделять как можно больше времени общению со своей девушкой, старается меньше думать о том, о чём думать нельзя.

Старается.

Очень старается.

Некоторые мечты должны оставаться только мечтами.

Некоторым мечтам нельзя сбываться, даже если очень хочется.

Даже если вся Вселенная помогает исполнению этой мечты, сталкивая тебя с ней снова и снова.

– И всё-таки ты какой-то странный в последнее время, – говорит ему Жанка, когда они обедают вместе в одном из любимых кафе. – О чём ты всё время думаешь? Или о ком?

– Придумываешь проблему на ровном месте? – вопросом на вопрос отвечает Андрей, отвлекаясь на входящее сообщение на телефоне.

– Я говорю то, что вижу, – спокойно произносит Жанка. – Кто пишет?

– Наташка, – Андрей набирает ответ. – Сейчас подъедет к нам, вместе пообедаем. Так что ты видишь?

– Я вижу, что ты изменился, как вернулся из последней командировки, и всё жду, когда ты мне что-нибудь расскажешь.

Андрей пожимает плечами:

– Да нечего рассказывать.

– То есть сюрприз будет? – скептически хмыкает Жанка, доедая свой салат. – Не люблю я такие сюрпризы.

– Кто это тут не любит сюрпризы, – весёлый голос за их спинами спасает обоих от неприятного разговора.

Наташка обнимает брата, кивает Жанке и удобно располагается за столиком, пододвигая к себе меню.

– Это, это и это, – показывает пальцем на позиции меню подоспевшей официантке и с иронией смотрит на замолчавшую при её появлении пару. – И что вы насупились, как будто уже разводитесь, не успев пожениться, и не можете поделить кота?

Жанка хмыкает, а Наташка преувеличенно-укоризненно обращается к брату:

– Ты что, опять жениться не хочешь?

– Такое впечатление, – вспыхивает Жанка, – что мне одной от этих отношений что-то надо. Андрей, научись принимать самостоятельные решения. Повзрослей, – она резко встаёт, отодвигая стул в сторону. – Оставляю вас в компании друг друга. Думаю, скучно вам не будет. Пока.

И не глядя ни на кого, идёт в сторону выхода.

– Что на неё нашло? – Наташка провожает взглядом уходящую девушку и испытующе окидывает взглядом Андрея. – Где ты на этот раз накосячил?

– Ей кажется, что между нами что-то изменилось, – пожимает плечами Андрей, а сестра заканчивает за него фразу:

– А это не так?

– Я не знаю, – ответ туманен, Андрей хмурится, раздумывая над тем, что хотелось бы спросить.

– Ты не знаешь? – удивлённо переспрашивает Наташка. – То есть, что-то всё-таки изменилось, иначе бы ты так не говорил.

– Ну да, – решается Андрей. – Я тут кое-кого встретил, но я не знаю, как мне быть. Там всё так странно.

Наташка смотрит на него, как на нечто неизвестное науке:

– Я слышу какие-то новые интонации в твоём голосе. Только не говори, что ты влюбился – я не представляю тебя влюблённым, но твоё унылое выражение лица сейчас мне именно об этом и говорит.

– Я не знаю, – снова повторяет Андрей.

– Кто она? – глаза Наташки горят фанатичным огнём.

– Ты не знаешь этого человека, а я пока не могу сказать, так как сам не понимаю, что мне с этим делать.

Наташка кусает губы, стучит черенком вилки по столу и вдруг очень серьёзно выдаёт:

– Если тебя тянет к этому человеку, то сделай шаг навстречу, чтобы не жалеть потом, что судьба дала тебе шанс быть счастливым, а ты его бездарно проебал. Лучше жалеть о том, что случилось, чем о том, что могло случиться, но ты лишил себя этой возможности.

Наташка, несомненно, говорит сейчас разумные вещи. Если тянет к кому-то, нельзя это терять. Но как быть с тем, что тянет тебя неправильно?

День идёт за днём, вот уже неделя прошла с того момента, как они расстались на том перроне, а Андрей всё не может выкинуть из головы своё наваждение. И цифры, намертво врезанные в память, настойчиво требуют набрать вызубренный номер на своём телефоне.

Секс с Жанкой, и раньше не отличавшийся особой эмоциональностью, теперь превратился в настоящее наказание, и Андрей с каждой новой попыткой всё больше и больше впадал в отчаяние.

Он не хочет этого с Жанкой, он не хочет этого с любой другой девушкой, дело не в том, что ему наскучили эти отношения, дело в другом – в одном конкретном человеке, от одной только мысли о котором болезненно-сладкое тепло расползалось по коже, пропитывая всё тело.

Жанка, с присущей всем женщинам интуицией, забеспокоилась, чувствуя, что с её парнем и в самом деле что-то происходит.

Каждый вечер она настойчиво требует, чтобы Андрей непременно ночевал у неё, а сам Андрей, не желая этого, но желая показать, доказать, что всё у них в порядке с маниакальным упорством мазохиста снова и снова едет к ней, чтобы ещё раз вступить в неравный бой со своим телом и разумом.

Наконец, нервы сдают, и на очередное Жанкино «твоя кошечка ждёт тебя» с прикреплённой к сообщению фотографией девушки в очень соблазнительном белье и не менее соблазнительной позе, Андрей пишет «прости, занят» и едет в один из ночных клубов, где, по обыкновению, можно встретить кого-нибудь из знакомых, чтобы разделить пару-тройку стаканов чего покрепче.

В клубе шумно, драйвово – отвлекись, детка, тут много вкусного. Выпить, перетереть с пацанами последние новости, да и доступные девчонки на каждом шагу.

Разговор крутится вокруг их спортивного клуба, последних боёв, кто какие награды привёз с очередных соревнований.

– Беркут тебе привет передавал, спрашивал, может, вернёшься? – перекрикивая музыку, сообщает Витёк Свиридов. – Скучает.

– Незаменимых нет, – передёргивает плечами Андрей. – Да и решено всё давно.

– Жанна не разрешает? – хмыкает Витёк. – Боится, что на свадьбе жених будет с переломанным носом?

Андрей хмурится и смотрит на друга с подозрением:

– Откуда волна про свадьбу?

– Да вся наша тусовка только об этом и говорит, что Жанна, наконец, тебя окрутила, и вы уже заявление подали.