Текст книги "За все, что мы делаем, отвечать будем вместе! (СИ)"

Автор книги: S_Raytvelle

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 37 страниц)

– Пошли. – киваю в сторону маленького палисадника, заполненного деревьями и кустами, больше смахивающего на малюсенький кусочек леса.

– Это тебя Клаус так? – она робко касается моего синяка под глазом, который завтра превратиться в нарастающую гематому, прохладными пальцами и смотрит на меня щенячьими глазками, когда мы уже идем сквозь высокие деревья, кроны которых где-то в ночном небе.

– Ага, – раздраженно отдергиваю голову и в это же время что-то пинаю, пряча руки в карманах штанов. – Санта.

Мы продолжаем идти, совсем рядом. Она даже немного не успевает за мной, пытаясь что-то объяснить.

– Деймон, – выдыхает она, обессиленно опуская руки.

– Что?

– Ну, понимаешь, – жалобно мяукает она. – два года – это слишком долго… Ну, я не виновата!

– А кто виноват? – срываюсь, повышая голос и резко останавливаюсь, поворачиваясь к ней. Она немного вздрагивает от неожиданности, а губы её дрожат. В глазах отражается блеклый луч Луны и мне становиться хреново. Хреново от того, что я люблю её. – Папа Римский? Кто? – голос мой немного дрогнул. – Скажи, может, я пойму, а? – преданно ищу ответа в её глазах и тут же забиваю на эту бредовую идею. – Ну загуляла, – снова отворачиваюсь, сделав шаг в сторону. – да черт с тобой… – пожимаю плечами. – Ну, позвони ты, поставь в известность… – поднимаю глаза, наполненные страданиями к небу и перебираю пальцами в карманах. – Я… Как дурак, – поджимаю губы. – как лох, вообще… Через всю страну, на крыльях… Спать не могу, есть не могу. Приеду, женюсь, думаю… – недоговариваю, потому что она обрывает меня и останавливает повернув к себе.

– Хочешь, трахни меня, а? – её глаза наполнены преданностью и какой-то невинностью. Зрачки её дрожат и она с надеждой раскрыла рот, ожидая моих слов.

– Что…? – тихо переспрашиваю я, совершенно опешив, ожидая чего угодно, но только не этого.

– То! – не выдерживает девушка и вскидывает руки. – Правильный ты наш! – её повышенный тон отталкивается от стволов деревьев. – честно служил, а девушка изменила, ну так трахни меня! – на последнем слове её голос дрогнул, но она все не унималась, в упор глядя на меня и разбрасывая руки в стороны. – Ну я же здесь, ну…!!! Ну ты же этого хочешь!!!!!!– напоследок выкрикивает она и замирает, буравя меня карими глазами, покрывшимися стеклом.

У меня неприятно сводит челюсть и мне становиться стыдно, что я вообще когда был влюблён в такое. Такое продажное и готовое лечь под кого попало, существо. Как же это все мерзко и противно. Резко захотелось засунуть два пальца в рот, а потом захотелось ударить её и я буквально разорвался на двух Деймонов, ни о один из которых не знает, как поступить.

– Сама поняла, что сказала? – презрительно шепчу ей на ухо, еле удерживаясь, чтобы не убить её за такое поведение. Господи, это же Кэтрин, что с ней стало…?

– Ой, – будто очнулась она и снова посмотрела на меня, поняв наконец, что натворила. – Деймон… – губы снова дрожат и она хватает меня за лицо обеими ладонями. – я сама не знаю, что несу! Деймон, прости меня, – взмолилась Пирс, а я отрицательно покачал головой, пока она пыталась заставить меня посмотреть на неё. – миленький мой, родной, – в глаза брызнули слезы и она начала сквозь всхлипы просить прощения. – вот, видишь?

На её ладони вдруг оказывается золотое кольцо, которое я ей подарил, когда делал предложение. Оно было совсем простым, без гравировки и без камня. Просто ободок, но он был дорог для неё, особенно когда она понимала, что это единственное на что мне хватило. А сейчас она со слезами на щеках суёт мне его в лицо, доказывая мне что любит.

– Деймон, миленький, я люблю тебя!!!

– Не попадайся мне, – начинаю спокойно и меня тут же накрывает от её нескончаемых всхлипов. – Всё!!! – хватаю кольцо с её руки и замахнувшись выкидываю куда-то в пустоту, заполненную кустами и ночным сумраком. – ВСЁ!!!!! – выкрикиваю я с такой силой, что чуть ли не срываю голос и бросаюсь прочь в непонятную сторону, по какой-то тропинке, ведущей в неизвестность.

До меня все ещё доходят крики Кэтрин, её плачь и извинения.

– Деймон! Деймон! – рвано зовёт она и постепенно заглушается чем-то ещё.

Добегаю до какого-то дерева и забора с колючей проволокой. Становлюсь на маленький холмик и с яростью пинаю ногой куст можжевельника. Без сил падаю на Землю и чувствую, как глаза становятся свинцовыми, от накопления слез и обхватываю голову руками, пытаясь справиться с болью, но она нарастает.

Меня предали, а я не справился. Я ранен и нечем залечить рану, нечем запечатать. Меня не спасти. Я один.

Лили устало дунула на прядку выбившихся из косы волос и старательно провела влажной тряпочкой по альбому с фотографиями, вытирая пыль.

Раскрыв огромную синюю книжку с вставленными в её фотографиями, женщина проводит пальцем по фотографии покойного мужа, вспоминая каким он был, как они любили друг друга и… Как он умер. Умер от цирроза печени, в тот день, когда Деймону исполнилось три. Как же она плакала, скорбя по Джузеппе. Он ведь был единственным, кого она так сильно любила.

Не плача, женщина перевернула страничку. Она уже давно не плачет, чаще улыбаясь его фотографии, чем расстраиваясь. Ведь скорбь прошла, а то что закончилось не вернуть. Не стоит ставить крест. У неё ещё есть сын, она любит его так же как и его отца и верит, что у него в жизни точно все сложиться намного лучше. И она совсем не жалеет, о том, что была замужем за Сальваторе. Ведь если бы не встреча тогда на вокзале, у неё бы сейчас не было сына, не было бы этой квартиры, этой жизни. Она благодарна ему за то, что он показал ей, что такое настоящая любовь и подарил самое дорогое, что у неё сейчас есть.

На глаза попадается другая фотография и Лили медленно вынимает её из чехольчика, сурово буравя взглядом лицо сына и Кэтрин. Эта фотография была сделана до его отъезда в армию. Он уже тогда сделал ей предложение и она согласилась, пообещав любить вечно…

Миссис Сальваторе, аккуратно взяла в руки ножницы и очень ровно перерезала фотку пополам, оттесняя сына и девушку. Ей больше не место в этой семье, доме. Она не заслуживает. Больше не заслуживает.

– Ну, что Уэс, теперь будешь работать больше, а получать ещё меньше, – с улыбкой произнёс Билл, поднося ко рту рюмку с текилой и засмеялся, видя как Уэс притворно грозит ему пальчиком и тоже улыбается.

– Да, старший полковник – это дело серьёзное, – довольно тянет Максфилд. – Я всегда знал, что меня повысят, не просто ж так я тут штаны просиживаю. – он залпом отправляет рюмку с алкоголем себе в рот и тут же немного морщится. – крепкая, зараза…

– Мистер Максфилд? – слышится чей-то голос и тот поворачивается.

– Че надо?

– На секунду, – отзывается юноша и скрывается за углом с заговорщиским видом.

– Сейчас приду, не скучай, – кидает он своему приятелю и следует за Стефаном, заворачивая за угол. – Ну что?

– Я все узнал, – верно отвечает тот. – Драка была, все по чесноку, один-на-один, без посторонних.

– Уже хорошо, дальше…

– Ну… – неловко тянет зеленоглазый и трёт затылок. – все бы ничего… Только вот, Сальватор-то победил… – тихо выдавливает юноша и Максфилд тут же белеет, чуть ли не разрываясь на тысячу злобных хомячков.

– Что ты сказал? – задал он риторический вопрос и начал хватать воздух ртом. – Вашу мать, вот это фрукт. – поджав губы и сложив руки на груди, констатирует Уэс. – Значит так, убрать его, и чем раньше, тем лучше!

====== 4. Одиночество и холод ======

Комментарий к 4. Одиночество и холод Тема: Plumb – Cut

POV Елена

Просыпаюсь от того, что мой телефон, буквально разрывается на части, издавая душераздирающие крики.

Устало и сонно поднимаю голову и злобным взглядом буравлю мобильник, который из-за вибрации, почти уже упал с тумбочки. Зеваю и кое– как продрав глаза протягиваю руку и прислоняю телефон к уху.

– Форбс, шесть утра, ты больная? – цежу сквозь зубы и откидываюсь на подушки, закрыв глаза.

– Нет, это важно! – провожу усталой рукой по лицу и мысленно закатываю глаза.

– Ну?

– Короче, я должна познакомить тебя с Тревором, он офигенный парень, я познакомилась с ним вчера, мы всю ночь переписывались и я ещё даже не ложилась спать, а ещё, он живёт на другом конце Нью-Йорка, но это не проблема, потому что машина у него есть и… – тараторит она и недоговаривает, потому что понимает, что я её уже почти не слушаю, просто ожидая, пока она закончит свой трактат.

– Просто скажи, что от меня требуется?

– Я заеду за тобой в восемь, пойдём в театр, и у тебя нет шансов отказаться! – властно произносит она и я открыв глаза, сажусь в кровати.

– Куда же я денусь, – откладываю телефон в сторону и тут же в комнату заходит бабушка, на плече у неё висит вышитое золотом белое кухонное полотенце, а синий фартук ей настолько стал большим, что прикрывает колени.

– Только встала, а уже «ля-ля-ля» – возмутительно процедила бабушка и подошла к балкончику. Резко отдернула шторы в разные стороны, пролив свет в помещение. Я немного прищурилась, не привыкнув к такой резкой световой перемене и потёрла глаза.

– Это было важно, бабуль. – мягко отзываюсь я и вскакиваю с кровати, поправляя задравшуюся футболку.

– И что же такого важного там было? – спокойно спрашивает она и принимается заправлять мою кровать, пока я, открыв шкаф, ищу что надеть после завтрака.

– Я сегодня иду в театр, – не ответив на её вопрос, вываливаю я и она резко поворачивается в мою сторону.

– Уж не с молодым ли человеком? – она словно просияла и мне даже стало как-то жалко её, ведь сейчас я скажу ей что это не так.

– Нет, – пожимаю плечами и снова отворачиваюсь к вещам. – с Кэролайн.

– Опять эта Кэролайн, – бабушка накрывает покрывалом мою постель и уходит к двери. – чтобы через пять минут была на завтраке.

Ласково улыбаюсь и смеюсь сама себе. Как же она любит меня и как же хочет уберечь от всего. Вот она – настоящая бабушка.

Ровно через пять минут спускаюсь вниз, зарываясь в своём огромном с крупными плетением кардигане, длинной до колена и сажусь за стол, быстро собрав волосы в рабочий пучок.

– Как спала? – уже более заботливо интересуется Перл и садиться напротив меня, протягивая пиалку с мёдом.

– Прекрасно, бабуль, – улыбаюсь ей в ответ и тут же набираю целую ложку мёда, растираю его по блину, потом заворачиваю его как конвертик и отправляю по маленьким кусочкам в рот.

– А что там Кэролайн? – как бы невзначай спрашивает она и опускает глаза в тарелку. – Вы одни идёте… Или с вами кто-то ещё?

– Парень Кэр, – сразу же выплёвываю я и откидываюсь на спинку стула, сложив руки на груди. Я готова слушать, что на этот раз?

– А тебе не кажется, что… Не лучшая идея идти втроем, они все-таки пара, а ты… Ты будешь считать себя лишней… – бабушка смотрит на меня, а я безэмоционально пялюсь на скатерть.

– Я не буду чувствовать себя лишней, – строго отрезаю я. – Кэр никогда не позволит мне чувствовать себя лишенной чего-то в её компании, хотя бы потому что она моя подруга.

– Да нет же, – бабушка отрицательно качает головой. – Я не об этом! Я говорю, что может быть… Тебе тоже пора найти кого-нибудь. – ну началось в колхозе утро!

– Я не хочу никого искать, меня должны сами найти. Это важно. – меня начинает накрывать и вдруг захотелось просто уйти в комнату. Мне, пожалуй, хватает Кэролайн, вечно пытающейся меня с кем-то свести. А тут ещё и бабушка. Нет, так нельзя.

– Но… – начинает снова она, но я обрываю.

– Я наелась, – поднимаюсь из-за стола и одним движением руки распускаю пучок густых волос. – Блины были вкусными, мёд сладким.

Закрываюсь в комнате и хоть не слышу, но догадываюсь что именно ворчит сейчас бабушка себе под нос, раздраженно убирая тарелки.

А как ещё я могла поступить? Не хочу я говорить на эту тему, пора было уже и понять это.

Открываю шкаф и начинаю перебирать вешалки, чтобы немного успокоиться и одновременно придумать, что надевать на вечер. Перед глазами мелькают старые платья. Вот синее, оно слишком короткое, вот красное – слишком для театра. А вот жёлтое – летнее. Нет, это все не то! Беру в руки последнюю вешалку, уже готовая разорвать все от злости и закричать о том, что мне нечего надеть, на ней висит чёрное платье, с кружевным воротничком под горло и рукавами. Высокая талия, подчёркнута поясом, а юбка и не пышная и не прямая. То что надо. Мы покупали его год назад на выступление, но я тогда заболела и не попала на концерт, зато теперь мне есть в чем идти в театр с подругой.

Довольно вешаю его на дверцу шкафа и начинаю рассматривать его, старательно придумывая с какой бижутерией его можно надеть. Перебираю в голове сотню тысяч вариантов и останавливаюсь на одном лишь золотом тонком браслете, который я раньше носила каждый день, а сейчас перестала, сама не знаю почему.

– Если я запутаюсь в ваших этих кущерях, так и не доехав до тебя, то это будут твои проблемы, Гилберт! – цедит в трубку Кэролайн, оглядываясь по сторонам.

Машина её, насколько я поняла, не очень довольна бездорожьем и незаметными в сумраке углублениями в трассе. На громкой связи слышно каждое царапанье дна машины о землю, после чего следуют звонкие ругательства девушки. Закатываю глаза и начинаю застёгивать платье с боку на маленькие пуговички. Волосы мои уже собраны в красивый колосок, а Форбс на подходе.

Когда она наконец приехала к моему дому, я уже спускалась по лестнице из своей комнаты, отчётливо слыша в бабушкином голосе скрытую неприязнь, которую я научилась различать от нормального тона за пятнадцать лет.

– Все, Елена, нам некогда, мы и так задерживаемся, поехали! – скомандовала моя подруга и я подчинилась, надев пальто.

– Елена, помни, что тебе нельзя задерживаться! – наказала бабушка, когда я уже стояла в двери.

– Не переживай, я буду вовремя. – целую её в щеку и присоединяюсь к Кэр, уже садящейся в свою машину. – Ну и что за таинственный Тревор? – невзначай спрашиваю подругу, когда она заводит двигатель.

– Ты ему понравишься, не переживай, – закатывает глаза блондинка и мы трогаемся с места.

– Что…? – мы трогаемся слишком резко, так что меня на секунду откидывает на спинку и я замолкаю, ударившись затылком о сидение. – Какого? – мы снова делаем резкий толчок и Кэр поджимает губы.

– А это вот все ваши дурацкие дороги. – цедит она и мы наконец разворачиваемся, пытаясь ехать как можно аккуратнее.

Знаю, что нужно было продолжить разговор о Треворе, потому что мне уже все это не нравилось, но после того как она в очередной раз перевела тему, я решила все же промолчать.

Она сказала: «Ты ему понравишься», серьезно? Ох, Форбс, это же надо было придумать целый трактат с выдуманной перепиской, чтобы свести меня с каким-то парнем. Ну я устрою вам обоим! Не удивлюсь, если ещё и бабушка в этом во всем замешана…

На моё удивление мы доезжаем до театра слишком быстро, хотя это скорей всего связано с тем, что я полностью погрузилась в свои мысли, понимая, что сейчас на меня будет смотреть какой-нибудь качок, ну или заучка в очках, а может и зализанный, похожий на парня нетрадиционной ориентации в обтягивающих штанишках… У Кэр вкус специфичен. Он будет смотреть на меня и знать, что моя подруженция практически пообещала меня ему.

Не замечаю, как мы заходим вовнутрь и усаживаемся на диванчик в холле театра и Кэролайн начинает расчёсываться.

– Зачем все это? – поднимаю обреченный взгляд на блондинку и та непонимающе пожимает плечами.

– Наверное, для того, чтобы ты наконец смогла понять, что любовь есть и взаимность тоже.

– Поэтому ты попытаешься свести меня с парнем, которого я ни разу не видела, скажи мне пожалуйста? – язвительно смотрю на неё снизу вверх, пока она все ещё стоя у диванчика поправляет волосы.

– А почему нет? Что тебя не устраивает? – подруга хмурится и убирает гребень в сумочку. – что плохого в симпатичном парне?

– Возможно в нем и нет ничего плохого, но я не хочу ни с кем знакомиться! – твёрдо заявляю я.

– Добрый вечер, – слышится какой-то немного грубоватый голос, от чего я вздрагиваю и тут же отворачиваюсь от подруги, обратив взгляд на мужчину, который стоит возле нас.

– О, Тревор! – радостно выкрикивает Кэролайн и поворачивается к нему. – Мы не заставили тебя долго ждать? – Господи, была бы она такая милая с нашими преподавателями и людьми, которые чисто случайно задели её, пока проходили по узкому коридору, так нет же. Им она готова голову оторвать, а тут: «Тревор, ты такой милый, пардон за опоздание, ты же наверное устал ждать»! Какого черта с тобой, Форбс? Если его ты и обдуришь, то меня провести у тебя не получиться.

– Нет, что ты. – его губы складываются в не очень приятную улыбку и по моему телу сразу же пробегают мурашки, когда он резко приводит на меня взгляд, все ещё сидящую на диване, в то время пока они оба стоят передо мной. – А вы, значит… – он не договаривает, когда Кэролайн быстро хватает меня за руки и одним движением поднимает на ноги.

– Это Елена, о которой я тебе рассказывала, Трев. Она очень стеснительная, поэтому ты не обижайся на её неразговорчивость, – снова приторно улыбается она и я недовольно кошусь на неё.

– Очень приятно, Елена, – парень касается тыльной стороны моей ладони своими немного шершавыми губами, от чего мне становиться даже как-то противно и снова смотрит мне прямо в глаза, в то время, пока я не произнесла ни слова.

Затянулось молчание. Мы просто стояли друг на против друга и смотрели в глаза. Я воинственно, он завоёвывающе. Блондинка же пыталась хоть как-то разрядить обстановку, прыгая вокруг и между нами, дабы хоть как-то напомнить нам о начале спектакля.

Со стороны можно было бы подумать, что я влюбилась, если бы во мне не бушевало яростное желание врезать ему. Вообще, я спокойно отношусь к парням, потому что ещё ни один мне не понравился, а на этого смотришь, так и хочется заставить землю жрать. Знаю, что не мой лексикон, но пообщаешься с Кэролайн – генератором идиотских идей и выдумщиком новых ругательств, с которых я очень часто смеюсь, например таких, как «Ах ты, обезьянья жопа» или «Твою дивизионную мать», а ещё есть «Ну и куда ты собрался, свинообразный холодец?», около двух месяцев, и не такого наберешься.

Втроем заходим в огромный зал, усаживаемся на места и я больше чем уверена, что блондинка специально сделала все, чтобы мы с этим недоделанным Джастином Бибером сели рядом.

Открылся занавес и начался спектакль. Мелодии струнных и духовых приятно ласкали слух и я смогла хоть как-то расслабиться, вслушиваясь в знакомую музыку, любовь к которой мне привила моя семья. Кстати, мои родители были музыкантами. Мама играла на скрипке, точно так же как и я сейчас, а папа на контрабасе. Из них получался смешной дуэт, может именно это и помогло им на генетическом уровне заставить меня верить в то, что я урожденный музыкант и бросать это дело ни в коем случае нельзя.

– Как тебе игра? – слышится над ухом и я тут же напрягаюсь, обречённо вскидывая голову.

Даже не повернувшись к обращающемуся, я складываю руки в замок и выпрямляю спину.

– В театре не разговаривают, молодой человек.

Чувствую, как он пожирает меня глазами и все ещё упорно продолжаю наблюдать игру артистов.

Парень недовольно отворачивается и через секунду на моем колене появляется шершавая противная потная рука, больно сжимающая чашечку, от чего я вскрикиваю, обратив на себя тысячу пар глаз, недовольных тем, что я нарушаю божественную атмосферу.

Подрываюсь на ноги, успев влепить ему пощёчину и кинув на Кэролайн самый неблагоприятный взгляд, удаляюсь из зала, с разгоряченными щеками, не обращая внимания ни на охранников, ни на гардеробщиков.

Я быстро забираю своё пальто и натянув его на себя, выхожу из заведения, лишь бы не видеть все это.

В темноте кое-как ловлю несчастное такси, по привычке усаживаюсь на последнее сидение и все ещё не в состоянии успокоить внутреннее недовольство, запускаю руки в волосы и вздыхаю, вновь и вновь наплевательски относясь к вопросам любезного водителя, который может и не замышляет ничего постыдного, расспрашивая почему я в таком состоянии, но сейчас я не могу здраво рассуждать. Я просто не хочу никого видеть. Мне испортили вечер, настроение, душевное спокойствие. Все переломано, как кости.

Кое-как усаживаюсь в электричку, забившись в какой-то уголок, лишь бы забиться подальше от этого мира. Я говорила, что не верю во всю эту чепуху с любовью и если Кэролайн все ещё уверена, что обжимания в театре при первой встрече – это любовь, то мне, пожалуй, нужно немного отдохнуть от её компании, чтобы окончательно не разрушить внутренний мир.

Кэролайн всегда была за, если речь шла о каких-то вечеринках, пьянках, походов и поездок в лес на пикник. Но чаще всего организм орлом таких мероприятий была именно она, такая солнечная и озорная. Возможно мы не лучший дуэт, потому что я не считаю всю её деятельность положительной для себя, но просто морально никогда не смогу уйти от этого, потому что Кэролайн дня меня все, я очень её люблю и поэтому вот уже в сотый раз откладываю идею о разрыве дружеских отношений на потом. Порою я боюсь, что в конечном итоге станет поздно и я просто не выдерживаю всего того, что нахлынет на меня в переломный момент. С каждым днём я все больше привязываюсь к этой сумасшедшей с искрами с глазах… Никто не сможет вызвать во мне столько чувств, что бы я смогла заглушить все то, что ощущаю к ней. Это нереально. Это невозможно.

Чуть не проехав остановку, я все же вываливаюсь из электрички и начинаю ловить воздух ртом, как рыба. Он холодный и больно жжёт лёгкие. Но мне легче, я уже прихожу в себя и точно знаю, что ещё пять минут и можно будет включить телефон, чтобы Кэролайн смогла мне позвонить. Я хочу чтобы она звонила, писала, была рядом. Она неотъемлемая часть моей жизни и я хочу чтобы она всегда была ею. Хотя прекрасно знаю, что в любой момент все оборвётся. Она любит меня, как и я её, но иногда мне кажется, что когда-то я останусь одна, так влияет на меня её любовь.

Дома не отвечаю ни на один из бабушкиных вопросов и просто приняв душ, укладываюсь спать, потому что сил делать что-либо ещё просто нет. Слишком много возбуждения за один несчастный час. На улице темно, а я не могу уснуть, крепко обнимая мягкую подушку, словно желая задушить.

Я уже знаю планы на завтра и знаю, что все будет хорошо, но от мысли что все снова получилось как всегда мучают меня снова и снова, прогоняя сны, которые все никак не раскроют надо мной темно-синюю бездну звёзд и несбыточных мечт.

Полежав ещё немного, я закутываюсь в плед и выхожу на свой балкон, оставив дверь открытую.

В моей распоряжении свежий ночной воздух и тишина ночи. Что может быть лучше?

Признаюсь честно, но я чуть не уснула прямо в плетённом кресле, укутанная клетчатым пледом. В какой-то момент мой разум заставил тело собраться в кучку и дойти до кровати. Я все-таки уснула.

====== 5. Рубиновый закат ======

Комментарий к 5. Рубиновый закат Тема: Oxxxymiron – Где нас нет

POV Деймон

Следующие три дня после происшествия, напрочь стёрли из моей головы память обо всем, что произошло. Я вернулся в прежнее состояние, снова став тем Деймоном, которым был. У меня нет обиды, нет ненависти. Я победил все это и сейчас просто счастлив, что все так хорошо кончилось.

И вот я снова заговорил с мамой насчёт собаки, полоская ей мозг уже около двух дней.

– Деймон… – укоризненно произносит Лили и немного подталкивает меня к кухне.

Послушно иду впереди неё по коридору, закатываю рукава и захожу на кухню. На столе уже стоит мой суп.

– Ну что, мам? – все ещё надеясь на то, что смогу её уломать на собаку, тяну я, оттопырив губу.

– Ну, я тебя не понимаю, Дей, – усаживаюсь за стол и она вручает мне ложку. – Тебе уже о невесте пора думать, а ты все…

– Ну так я о ней и думаю. – широко улыбаюсь. – Каждое утро встаю и думаю.

– Вот и думай! Кстати, а че она такая дорогая? – она, очевидно, все ещё говорит про собаку. – На эти деньги корову можно купить, так вот только девать нам её некуда.

– Так это старинная порода, – принимаюсь за пищу, пока мама поливает цветы, стоя ко мне спиной. – С нею ещё кельты воевали.

– Какие ещё кельты? – хмуриться она, становясь на носочки, чтобы достать до цветка.

– Та воины, ма! – с понимающей улыбкой смотрю ей в спину. Как же я люблю свою старушку со всеми её недостатками.

– Она хоть пушистая? – переводит тему мать.

– Не, – с набитым ртом начинаю я. – гладкошерстная.

– Что, как такса?

– Ага, ростом, – с усмешкой показываю рукой на уровне стола. – вот такая и весит как дельфин. – мама оказывается за моей спиной и отставляет лейку на тумбочку. – Ну мааа!

– Сказала нет, значит нет. Давай сынок, лучше эти деньги на взятку в институт потратим. – женщина становится возле меня, так чтобы я смог видеть её и я сажусь в пол оборота, проглатывая последнюю ложку бульона.

– Ну мамырлик! – никогда ещё её так не называл, но сейчас очень даже кстати. – Ну мамулик…

– Какой ещё мамырлик? – прыскает со смеха Лили, на отрез качая головой.

– Ну мамусик, мамуль! – хватаю её за ладони. – Ну пожалуйста, – мои губы касаются нежной тыльной стороны её ладоней, а она продолжает смеяться с моего вымогательского вида. Ну чего не сделаешь ради собаки? – дай взаймы, – она качает головой, перестав смеяться. – На месяц, мам, ну маам! Ну мамуль, пожалуйста.

– Ну ещё чего, взаймы в семье! – она начинает строго хмуриться и выдёргивает руки из моих.

– Мааа… – так же капризно, как и секунду назад тяну я, все ещё надеясь на её согласие. Обычно срабатывает.

– Ну кто даёт взаймы в семье? Мы что, чужие что ли?

– Все, – поднимаюсь с места и так же мягко целую её в щеку, – мне идти нужно.

Быстро ухожу в коридор, надевая сверху футболки кофту, вылетаю на лестничную площадку, но успеваю услышать её счастливые слова:

«Вот дурачок!»

POV Аларик

Из моих мыслей меня выдернул хохот девушек, сидящих на противоположной лавочке. Я поднял глаза и увидел, как одна из них что-то рассказывает второй, легонько сжимая в руке амбулаторную карточку. Рядом, уступивший дамам место пять минут назад стоит мальчик, класс так восьмой, на костылях и загипсованной правой ногой.

Легонько улыбаюсь, вдохнув побольше воздуха и тут же открывается дверь в больницу.

– Зальцман?

– Я тут! – подрываясь с места и увидев двух медбратьев, которые катят койку с накрытым простыней человеком, открываю вторую часть двери на входе и любезно пропускаю их вперёд.

Потом мы с девушкой, которая позвала меня в начала, одновременно закрываем двери и направляемся в кабинет врача.

Мне на голову надели какую-то непонятную фигню с кучей проводов и на экране вдруг что-то появилось. Я был слишком безразличен ко всему этому, чтобы интересоваться у лечащего меня доктора что это и как это называется. Мне по сути было все равно, главное, чтоб результат был.

– Этого я и боялся… – обреченным умеренным тоном произносит врач, рассматривая какой-то лист бумаги через линзы очков.

– А что такое? Все плохо? – машинально интересуюсь я и наблюдаю, как этот нерасторопный мужчина, то и дело хмурившийся, все ещё рассматривает записи и медленно подходит ко мне. Я же продолжая сидеть на деревянном стуле, покорно жду ответа.

– Да бывает и хуже, – немного повысив тон и выйдя из того задумчивого состояния, в котором был секунду назад, он посмотрел на меня, снимая с моей головы вот ту штуку, про которую я говорил в начале, с проводами. – Головные боли часто?

– Ну бывает. Когда перепью. – доктор напрягается и мне становиться смешно. Улыбаюсь во все тридцать два и поднимаю на него глаза. – Шутка. Я вообще не пью.

– Это ты своему тренеру расскажешь. – он снимает очки и откладывает, на стол, устало потерев глаза. – Сколько лет занимаешься?

– Ну давно уже, лет десять. – пытаюсь вспомнить дату своего первого дня в боксе.

– Ты КМС?

– Нет, КМС – это запись старая. – указываю на своё личное дело пальцем. – А зимой я уже на мастера сдал.

– Ну вот, что я тебе скажу, – он становиться снова возле меня и сложил руки в замок, буравя глазами пол. – к сожалению, не ты первый, не ты последний, у многих к этому времени происходят в коре головного мозга изменения, к сожалению, необратимые…

– Не понял… – вот сейчас я реально не понял, а ещё меня раздражает, что он такой спокойным, как будто мы говорим о самых элементарных вещах.

– С боксом тебе придётся завязывать. В противном случае, последствия самые печальные. Болезнь Паркинсона, молодой человек, дело серьёзное.

– Да ну я ж здоров, как бык! – подскакиваю на ноги и уже начинаю смотреть на него сверху вниз. Я крайне возмущён тем, что мне только что сказали. Какая ещё болезнь Паркинсона? – Да я, головой, – с силой ударяю ладонью себе в лоб. – могу стены ломать!

– Только не у меня в кабинете, пожалуйста. – снова спокойным тоном отвечает этот старикашка. – Я официально направлю свое заключение в ваш ЦС (центр спорта), пусть разбираются сами, что с вами делать.

– Да направляй куда хочешь! – с яростью кидаю ему в лицо и вылетаю из кабинета, забыв об амбулаторке и о личном деле.

Резко торможу, не далеко от кабинета и поворачиваюсь. А что, если…?

Снова открываю дверь и просовываю голову вовнутрь. Мой врач все ещё стоит, как стоял пять минут назад и смотрит на меня.

– Так что, вариантов вообще никаких? – протягиваю я, немного прищурившись. Захожу обратно в кабинет и закрываю дверь.

– Ну не знаю, какие могут быть варианты. Я ведь не Бог… Я вижу, парень ты хороший, может тебе и смогу помочь… Выступать то можно не только на ринге, как считаешь?

– Ну наверное… – тру затылок и знаю, что с этих слов уже не смогу отказаться.

– Хорошо, я тебе помогу, но только при одном условии. Строго между нами, согласен? – он хватает меня за предплечье и мы оказываемся бок-о-бок друг от друга.

– Смотря о чем говорить будем. – уверенно заявляю я.

– Договоримся. – на его лице появляется улыбка и я тоже улыбаюсь. Я не знаю как так можно, но я уже на все согласен, лишь бы не вычеркивать из своей жизни борьбу. Это моя жизнь.

Заходя в этот светлый кабинет я и подумать не мог, что этот маленький старикан может предложить мне такое выгодное предложение.

Он напомнил мне о тотализаторе, где устраивают бои за деньги. Никакого учёта и надзора, только дежурные врачи, которые помогают, как только ты отключился. А общее состояние твоё здоровья им до лампочки. Пахнёт это дело керосином, конечно, но что поделаешь, иначе я просто не могу.

Я согласился.

POV Лорензо

– Эх, люблю рынок, тут шмотки всякие, спрятаться легко. – тянет Рыжий, и я закатываю глаза, выходя из машины.

Ко мне тут же подходит корешок, с которым мы и ведём, собственно, дело по откатам и так далее. Он, конечно, прослышал про нашего Деймона.

– Ну че, народ, шумим? – убираю руки в карманы. – Новый боец появился? Всех буцкает теперича.