Текст книги "За все, что мы делаем, отвечать будем вместе! (СИ)"

Автор книги: S_Raytvelle

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 37 страниц)

– Деймон, Деймон, Деймон! – протестующе выставляет она руки перед собой. – Ну зачем сейчас все это? – она возмущённо смотрит мне в глаза.

– Как зачем, Кэт? – непонимающе вылупляю глаза. – Ты че сделала? Ты че сделала, Кэтрин? – хватаю её за предплечье, но она начинает кричать и дергаться, желая освободиться из моей хватки.

– Не трогай меня! – выкрикивает она мне прямо в лицо и внезапно перестает барахтаться. – Синяки будут… – спокойней добавляет она, смотря мне прямо в глаза.

– Понял… – отрешённо тяну я. – Синяки… – Вы посмотрите на неё, цаца! Синяки у неё будут.

– Эй балбес, отойди от неё! – поворачиваюсь в ту сторону, из которой донёсся голос и вижу чуть выше меня ростом, коренастого такого быдло, в дорогущих синих штанах, рубашке и пиджаке, с подвернутыми рукавами. Возле него телепается та самая шатенка, которая ушла буквально минуту назад и опасливо смотрит на меня.

– Этот? – киваю в его сторону.

– Деймон, не надо! – вырывается у Кэт, но я уже не слышу.

– Ну че непонятного? – Этот тип останавливается и разводит руки в стороны. – Ко мне подойди, говорю! – стою и смотрю на него. Между нами метра два, я готов идти, мне ведь не впадлу. – Подойди сюда! – повторяет тот и я уверенной походкой направляюсь к нему, а на лице моем ни единой эмоции.

Как только я подошёл к нему, он тут же что-то сыпанул мне в глаза и ударил под дых, отчего я скрючился и упал на колени, сжимая кастет в кармане.

– Тебе че, других баб мало? – говорит он мне на ухо, пока я пытаюсь разодрать глаза. – Вали отсюда, придурок.

Я не выдерживаю всей той ярости, которая все это время наполняла моё тело и набрасываюсь с кастетом прямо на этого рослого, который посмел ещё что-то тявкнуть на меня.

Попадаю прямо в переносицу, как он тут же заваливается на спину, падая на асфальт, а меня с диким рёвом отбрасывают назад и я тут же чую на себе тысячи ударов ног, чреватых переломами рёбер.

Понимаю, что не могу сопротивляться, но все ещё пытаюсь группироваться, блокируя удары, но они становятся все сильнее и яростнее, отчего я осознаю, что это никогда не кончится, это будет продолжаться вечно и лучше дать им спокойно убить себя. Чем быстрее – тем лучше.

Я почти смиряюсь с тем фактом, что мне никто не придёт на помощь, как вся эта орава, буцковавшая меня, куда-то девается и чьи-то две руки хватают меня подмышки, поднимая с земли.

Слышится резкий выстрел и встревоженные крики.

– Валим нахрен отсюда! – слова Кола – последнее, что я расслышал.

Я ничего не различаю и просто чувствую головой что-то мягкое, я на чем-то лежу, а ушные перепонки и глаза не функционируют. Я просто умер.

Открываю глаза, когда мы проезжаем какую-то трассу. Вокруг темно, слышу голоса пацанов и фокусирую зрение. Голова немного звенит.

– Ребят, – выдавливаю я и голоса тут же обращаются ко мне.

– О, ожил, наш боец. – насмешливый голос Рика, совсем рядом. Поворачиваю голову и смотрю на него.

– Че случилось-то? – хватаюсь за голову и часто моргаю, периодически мотая головой, чтобы придти в себя.

– Да все стандартно, дружище, – просто отвечает Энзо, ведущий машину. – Ты просто проломил башку быдлятине, которая трахнула твою девку.

– Не смешно сейчас, – резко обрываю я и разглядываю обстановку за окном. – Я надеюсь, вы меня домой везёте.

– А куда ещё-то? – с переднего сидения поворачивается Кол и улыбается. – У тебя есть предложения?

– Нет. – вздыхаю и резко начинаю ощущать, как внутри все опустело, как будто из меня выпотрошили все что было. Переносица неистово болит, а на костяшках пальцев следы от кастета, который я там выронил.

Стоп, проломил череп? Клаусу? Тому самому? Сколько ж шума будет из-за этого придурка. Как жаль, что я сейчас не об этом думаю. Я думаю о Кэтти. Точнее о Кэтрин. Пирс.

Чужой девушке, которую я сегодня увидел впервые. Нормальненько так.

Не знаю, какую лапшу на этот раз Энзо вешает моей маме на уши, но после того, как я оказываюсь в своей кровати, она не ломится ко мне и даже по-моему сразу уходит спать, прося Рика захлопнуть дверь, когда он будет уходить от меня, а сейчас он сидит на краю моей кровати и пытается выпутать у меня все что произошло, хотя по сути-то ничего и не было.

– Ты как? Ребра хоть целы?

– Ох, – начинаю смеяться, – это я уже завтра пойму, когда мне будет больно даже ногу поднять.

Рик тоже усмехается и вмиг становиться серьезным. В глазах его усталость и безнадежность. Что-то случилось и мне почему-то кажется, что связано это все с сегодняшней дракой. По-моему я накосячил.

– Рик?

– А? – он поднимает на меня взгляд, будто только что очнулся и снова улыбается.

– Ты в порядке, друг?

– Я? Да, в полном, Дей.

Надо бы настоять на своем, но не хочу показаться бабой с розовыми соплями, которая не понимает человеческого языка и пытается быть психологом.

– Ладно, – начинает он и пытается было встать, но я обрываю его.

– Ты ее когда в первый раз увидел после моего отъезда, – сглатываю. – О чем подумал прежде всего?

Друг медленно переводит на меня глаза и я знаю, что он не хочет это обсуждать, но я требую.

– Когда мы с Колом заметили ее на въезде в тот переулок, в котором клуб, – он сложил руки на груди и опустил глаза. – Мы тогда, как обычно шлялись, с нами по-моему ещё девки были, – он потёр затылок. – но не суть. Так вот, мы остановились у кирпичной стены, потому что поддатому Энзо вдруг захотелось прикурить и это надо было делать обязательно стоя на месте, – закатывает глаза он и продолжает, старательно пряча глаза. – И вот, я поворачиваюсь, а мы все ещё продолжаем с чего неистово валяться. Толкаю Кола в бок и тот замолкает, точно так же как и я. – его голос становиться тише и даже напряженней, отчего я сам тоже весь напрягаюсь. – Из машины выходит Кэтти. В до безобразия короткой юбке, – сглатывает – веселье наше тут же пропало и мы застопорились, все втроём глядя на то, как она, прости Дей, как самая настоящая шлюха, позволяет этому, – он имеет в виду Клауса. – лапать её где только можно и нельзя. И тогда, – он поднял глаза и посмотрел на меня в упор, а голос его осип. – Я подумал: «Бедный Деймон». И бедный не потому, что девушка оказалась шлюхой, а потому что ты безнадёжно влюблён в нее, и вряд ли сможешь безболезненно перенести такую сложную сложившуюся ситуацию.

– Ясно, – безразлично отрезаю я и уставляюсь в потолок, нервно водя языком по нёбу. Злость снова пытается одолеть меня, но сразу же притихает, как только я вспоминаю, что из-за меня теперь будут проблемы. – Погоди, а что там насчёт… – недоговариваю я, потому что меня обрывают на полуслове.

– Не важно, тебе нужно отдыхать и не думать о плохом, – язвительно отвечает он и с идиотской улыбочкой уходит из комнаты, пожелав мне спокойной ночи, имитируя при этом нежный голос девушки, получилось плохо, но смешно. Я повеселился от души, и отразилось это острой болью в районе пресса. Ну точно, мне же отбили все что было.

Из коридора доносится резкий звук захлопывающейся двери и я немного вздрагиваю от неожиданности и тут же закрываю глаза, кое-как повернувшись на бок к стене. У меня даже нет сил потянуться и выключить трижды проклятый Сатаной светильник, который работает через раз. Просто вздыхаю и пытаюсь уснуть, чтобы поскорее избавиться от всего что произошло, хотя по факту – это нереально.

Это не она и я зол, да. Я зол на столько, что готов был ударить ее, но меня остановил здравый смысл. И Слава Богу.

Не замечаю как вырубаюсь и просто забываю обо всем.

– Да че он так долго-то? – сплевываю в куст и все еще держа руки в карманах принимаюсь ходить туда сюда по беседке, в таком напряжении, что оно даже наверное в воздухе ощущается.

Мы все ждем Энзо, как пьяницы пятницу.

– Ой, тоска че-то! Майк, может я подерусь пойду? – скучающе и совершенно беззаботно спрашивает Рик, вися головой вниз на турнике.

– Совсем скучно, да? – усмехается он и подходит ближе. – Лучше бы по бабам чаще ходил. – Кол толкает его ладонью в лоб так, что его корпус начинает раскачиваться, но он все еще без эмоционален и спокоен, будто о чем-то думает, сложив руки на груди.

Я один чувствую себя одной ногой в могиле?

Резко останавливаюсь, когда у беседки резко тормозит Импала и напрягаюсь еще больше, не понимая радоваться мне или грустить.

Из машины, как взвинченный выбегает Энзо и усаживается на лавочке у края. Сажусь рядом и внимательно смотрю на него, в то время, как Кол с Риком начинают подходить к нам.

– Ну что?

– Короче, – запыхавшись поднимает глаза Энзо. По нему видно, что набегался он за сегодня не мало. – Я все узнал. – он поправляет помятый не пойми от чего пиджак и сглатывает. – У Клауса с черепушкой все в норме, там как обычно шума больше, чем действий. Держи – он протягивает мне мой кастет, закатываю глаза, значит все в норме, меня не убьют где-нибудь в подворотне. Хотя даже если и убьют, я больше волнуюсь за маму, чем за себя. – Но, – он поворачивается ко мне. – старшие уже обо все в курсе, – Старшие – это что-то типа главных на районе, ну например, как участковый, только о законе тут точно речи не идёт. – Они недовольны, Дей.

– Мы все уладим, не парься, – кивает Рик, складывая руки на груди.

Я просто молчу, я вынашиваю другой план и им об этом не обязательно знать, по крайней мере сейчас.

– Воблой балуешься, командир? – слышится голос, немного пониженный из-за зноя палящего солнца и полковник Максфилд поднимает глаза вверх.

– Какие люди, – на лице появляется лёгкая улыбка. – Давно ж мы с тобой не виделись.

– Да, Уэс, – собеседник садится рядом с тем, кто вручил воблу Уэсу и смотрит ему в глаза. – Ну что, вкусное пиво? – он делает глоток из стоящего на столе стакана и приятно ухмыляется. – Да, ничего такое.

– Ты какими судьбами-то в наше поле, Билл? – Уэсли обвёл глазами местность, на которой лишь песок и шпарящее солнце. Они и вправду были посреди поля, засыпанном песком.

– Та вот прослышал я про то, что, – он щёлкает языком. – Племянничка твоего, Клауса, обидели на днях.

– Да… – протянул полицейский. – Невнятный какой-то тип, лез к его подружке, а потом ещё и оказалось слов нормальных не понимает. – Уэс брезгливо вытирает руки салфеткой, откинув скелет обглоданной рыбы в сторону. – Пришлось действовать критически, а он оказывается ещё и больной.

– Кто? Вот этот? – Билл поворачивает голову в сторону и кивает, указывая на юношу, ну лет двадцати. Он идёт, совершенно, неспокойной походкой, руки его в карманах, а взгляд буквально горит огнём. Он один.

– Да похоже, – ухмыляется Уэс. – Эх, жаль парня – смелый, один приперся.

– Что поделаешь, сам нарвался.

Все вот это сопровождение из вонючих гоблинов, идущих за мной через все поле меня вообще не впечатляет, я пришёл один, че ещё вам нужно для счастья? Я не трансформер, никого не убью, не бойтесь. Не надейтесь.

– Я знаю, что делаю, когда прихожу один на вашу поляну, – совершенно спокойно, что удивительно для самого себя, начинаю я, внимательно смотря в глаза Уэсли, который чуть ли не скалится, осматривая меня с ног до головы, о да, ему не по душе мой наглый и спокойный тон. – Потому что, – окидываю косым взглядом всех присутствующих и сажусь на корточки. Правой рукой сгребаю немного песка и пересыпаю его в левую руку, потом обратно, – жизнь моя не дороже вот этого песка, – снова сыплю песок на землю. Поднимаю ясные глаза на Уэса и поднимаюсь на ноги, немного оттолкнувшись ладонью от земли. – Важно, что скажут люди. – склоняю голову на бок. – Если про меня, или про кого-то из вас скажут, – оборачиваюсь и смотрю буквально на каждого, в том числе и на Уэсли с его собеседниками. – что он фуфло… – возвращаю голову в исходное положение и сверкаю глазами, даже легонько улыбаясь. – Ну, зачем тогда жить? Верно?

Максфилд молчит, поджав губы и не смотрит на меня, явно думая, как меня убрать. Пожалуй, освобожу его от мысленной тяготы и выдвину своё предложение по этому поводу.

– У нас с Клаусом конфликт. В этом больше никто не замешан, а это означает, что разбираться мы будем сами, без кого-либо. – становлюсь серьезным и Уэсли снова смотрит на меня. – Один-на-один и дело с концом. – резко разворачиваюсь и растолкав, уже собравшуюся толпу «Волков района», плечами, быстрым шагом ухожу. Потребовалось минут пять, чтобы выбраться из этого знойного куска Нью-Йорка, похожего на пустыню. И где они его только откопали?

В принципе, я мог и не скрываться, идя к старшим, потому что зная, какой у нас болтливый район можно было и не пытаться что-то утаить. Ребята будут не в восторге, но я сделал то, что хотел. Я хотел разобраться сам – я это почти сделал, осталось набить морду Клаусу, ну или сдохнуть под его кулаками. Тут уж как пойдёт.

– Ты понимаешь вообще, что ты сделал? – Энзо злобно смотрит на меня, меряя беседку трехметровыми шагами. – Ты вообще не признаешь сложившуюся ситуацию или что? – он останавливается.

– Все парни, заканчивайте, – отмахиваюсь я, порываясь встать. – Я это завязал, я это и развяжу.

– Пупок ты себе развяжешь! – строго и громко выкрикивает Энзо, с силой опустив меня обратно на лавочку. – Мы с первого класса вместе, – он всматривается мне в глаза, как будто сейчас в любви признается. – за все, что мы делаем, будем отвечать тоже вместе… Ну, пойми ты, – он становиться спокойнее. – ну, мы бригада! – млять, опять он со своею бригадой.

– Да пошёл ты со своей бригадой, – Скидываю его руку и поднимаюсь с места. Быстро спускаюсь с беседки и проходя мимо машины, оборачиваюсь. – У меня есть друзья и все! – с яростью кидаю им под ноги. Они окаменели как статуи, непонимающе ничего из того что происходит. – бригадир херов! – быстро ухожу, настолько быстро, что даже не замечаю как добираюсь до дома.

Так энергично я ещё не маршировал. Я возбуждён до предела и готов все рвать и метать. Бригада, блин! Придумал ещё, кроме воровства ничего в голову не лезет, зажравшийся сучонок. Тысячу раз уже говорил, что не хочу идти против закона, нет же, он все не унимается. Пи*дец.

Молниеносно залетаю в квартиру, снова наплевав на все возмущения матери и оставив дверь в комнату открытую, оказываюсь на балконе, вцепившись руками в открытое окно, покрытое москитной сеткой. Твою мать, как же я взбешён, как же я хотел убить его, после того, что он выпалил!

Смотрю немного вдаль, с нашего десятого этажа хорошо видно ту беседку. Пацаны ещё там, а я уже тут. Энзо все ещё мечется из стороны в сторону, что-то объясняя Рику с Колом, а я постепенно успокаиваюсь, достав сигарету из кармана штанов. Закуриваю и выдыхаю едкий дым, прямо в окно, предварительно сняв сетку. Нервы мои конечно же ни к черту, но я держусь, пытаюсь остывать и не буду себя уж сильно хвалить, но у меня это чаще всего получается. Единственное, что кстати, радует за последнее время.

Мои мысли снова возвращаются к Клаусу, а потом и к Кэтрин. Как же она могла? А ещё её эти слова: «Ну признай, два года это слишком много» или как там она сказала, не помню уже. Она не поняла всей той серьёзности, когда мы с ней разговаривали. У неё было лицо, как будто она сейчас рассмеется. По-моему это бы произошло, если бы не вмешался Клаус.

Кстати, надо бы перед мамой извиниться, ну хотя бы за два или уже три дня игнора… Ещё минут пять вынашиваю эту мысль, но вдруг в мою голову закрадывается идея, которая перекрывает все, о чем я думал до этого. Ставлю сетку на место, закрываю балконную дверь и направляюсь в сторону кухни, совершенно спокойный.

– Мам, – кажется она вздрогнула, услышав мой голос и даже не сразу обернулась, видимо подумав, что у неё глюк. – Маам?

– Да, сынок? – доносится с кухни.

– Я тут подумал, может собаку купим?

– Ой, Деймон, зачем нам собака?

– Ну, как зачем, она же будет квартиру охранять. – останавливаюсь у столика на выходе из комнаты и начинаю сыпать корм рыбкам в аквариум. – У меня вон в армии была собака, она умерла правда, – немного заминаюсь. – от чумки, ну, а потом у нас вторая появилась – Поль.

– Ну вот видишь, умрет собака, а тебе потом грустно будет.

– Ну так, ей же прививки делать надо, тогда не умрет, – захожу в дверной проем кухни. – и вообще, мам, знаешь, какой у собаки плюс, перечеркивающий все остальные минусы? – спрашиваю я, с немного поникшей головой, мне моментально становиться грустно и я понимаю, что заговорить обо всем этом было плохой идеей, но я уже начал. Не дожидаясь её ответа, продолжаю. – Собака не будет сначала тебе в любви клясться, а потом по чужим койкам прыгать. – каменно чеканю я, рассматривая свой кулак, а потом легонько ударив им по стенке, ухожу в комнату, со словами «Я не буду есть, мам.» снова прервав её назревший обеспокоенный вопрос. Хлопаю дверью и слышу, как она подбегает к ней, снова порываясь что-то произнести, но замолкает, так ничего и не добившись.

Холодное сливочное мороженое приятно обжигало пухленькие губы Кэтрин, когда она шла по дороге домой.

Вообще она всегда больше любила рожок, с шоколадной крошкой. Ей всегда его покупал Деймон, они часто гуляли в парке, в поле, во дворе, на набережной, да везде. И всегда она просила у него лишь это мороженное. Он смеялся, покупал и снова смеялся, когда ему приходилось вытирать излишки шоколада с кончика ее носа и уголков губ, накрашенных блеском с розоватым оттенком, который бессовестно стирался с новой порцией пломбира.

Да, тогда были удачные времена. Она чувствовала защиту и заботу, когда он сжимал ее ладошку в своей большой и могучей руке. Когда же она с Клаусом она скорее чувствует страх за себя. С каждым днем ей все страшнее и страшнее. С каждым разом она все сильнее радуется, что его часто нет рядом. Радуется тому, что может спокойно дышать и не боятся за то, что может сказать что-то ему не понравится.

Из мыслей ее выгадал женский голос и шум подъезжающей машины.

– Кэт! – она обернулась и остановилась.

– Викки? – подружки выбегает из машины и подходит к Пирс. Проезжавшая мимо машина немного замедляется и кто-то высунув руку из окна схватил ее за задницу, задирая руку, но она настолько счастливая, что без всякого возмущения, свободно убирает руку парня и продолжает улыбаться. Машина уезжает.

– Ты прикинь, – она откусывает кусок от мороженного Кэтрин и продолжает вещать. – Сегодня Клаус с твоим бывшим драться будут один на один. – она улыбается, как будто у нее челюсть свело и она больше никаких движений, кроме этого ей выполнять не в состоянии.

– Что? – Пирс застывает с открытым ртом. – Какого…

– Господи, какая ж ты счастливая, за тебя пацаны дерутся! – Викки снова откусывает кусок мороженого Кэт и убегает в непонятном направлении, оставляя подругу в раздумьях.

Она только что думала о том, как хорошо ей было с Деймоном, который не просто любил ее, но еще и уважал, как человека, не только как женщину. А сейчас ей сообщили, что он идёт на смерть. Да-да, это самоубийство – идти на стрелку с Клаусом, совершенно не предполагая, на что способно это животное.

Девушке срочно нужно что-то предпринять, что-то сделать, она чует это нутром, но что она может, чтобы остановить двух петухов с играющим тестостероном? Правильно, Н И Ч Е Г О.

Кэтрин откидывает недоеденное мороженное в сторону, в какой-то куст, и придерживая сумку, которая висит у неё на плече, бежит в сторону парка, она не знает зачем, но чувствует, что это нужно.

Сев на свободную лавочку, она несколько раз обеспокоенно вздохнула и взяла в руки телефон, принимаясь набирать номер. Она не помнит. Не помнит номер Деймона, не помнит номер его матери, она вообще ничего не помнит. Вдруг в голове всплывают несколько цифр и она наспех набирает на клавиатуре своего телефона междугородний номер семьи Сальваторе.

– Да? – почти сразу раздаётся женский голос. Это его мама, Лили. Господи, как же давно она не слышала этот голос. – Ну, говорите же, – невнимания она, желая поскорее закончить этот разговор с непонятно кем, потому что явно чем-то занята сейчас. – Ну не хотите, как хотите. – мягко, но в то же время как о строго заключает она и вешает трубку.

Кэтти закрывает глаза и блокирует телефон, понимая, что все это время не дышала, жадно впитывая в себя эти родные нотки голоса матери Деймона, которую она за их долгое знакомство, очень сильно полюбила, скорее, как мать, чем как потенциальную свекровь.

Она ничего не ответила, потому что испугалась, испугалась стать объектом ненависти этой женщины, хотя по сути, она уже была им. Просто это не подтверждено официально. Снова вздохнув, девушка поднимает глаза к ней и немного расслабившись, откидывается на спинку лавочки. Прохладное дерево приятно холодило почти голую спину и девушка внимательно всматривается в небо. Она все испортила сама, она сама лишила себя дорогих людей. Что ж теперь она сама будет в одиночестве.

Начало октября. Кто бы мог подумать, что будет так тепло?

Солнце высоко в небе, ласково освещает планету, иногда заволакиваясь белоснежными облачками, слегка напоминающими сугробы. Ультрафиолет блаженно нежит тела людей, либо расслабленных, либо напряженных и спешащих куда-то.

Начало октября. Кто бы мог подумать, что будет так тепло… И так больно?

Я вышел из подъезда и придержал дверь соседке. Миссис Фелл. Одна из тех бабушек, которая знает меня с детства, которая всегда добра и поучительна.

– Ой, Деймон, – улыбнулась миссис Фелл, – Как же ты возмужал-то после армии. – её обвисшее лицо начало светиться небесным сиянием и я невольно улыбнулся её доброте.

– Спасибо, миссис Фелл. – отпускаю дверь и продолжаю идти, убрав руки в карманы.

На мне спортивные штаны, которые я покупал еще до армии, кстати странно, что они не стали мне малы, как большинство других моих вещей, чёрные кроссовки, белая футболка и кофта, из того же материала, что и штаны.

Когда я выходил из дома, мама спросила куда я и я ответил что иду в библиотеку. О-опасность.

А если серьёзно, то чего греха таить, я действительно за неё боюсь и не хочу что бы она переживала раньше времени, в её возрасте это ох, как не полезно.

Сворачиваю за угол и пройдя квартал, дохожу до трассы. За спиной слышится сигнал машины и я оборачиваюсь с тем же каменным лицом, с каким и выходил из дома. Ко мне подъезжает Импала Энзо и останавливается. Из опущенных стёкол вылезают три руки с опущенными пальцами вниз, выражающими все своё недовольство по отношению ко мне и я не сдержав смешка запрыгиваю на заднее сиденье рядом с Риком и захлопываю дверь. Машина тут же трогается и я вновь становлюсь серьезным, понимая куда я направляюсь, а главное за чем… За смертью.

– Ох зря ты это… – цедит Кол, развалившись на переднем пассажирском сидении. Он уставился на дорогу, нахмурившись, с таким видом, как будто он тут самый умный и его обязанность учить нас всех жизни, а делать ему этого не хочется, только потому что в падлу.

– Ага, он же тебя порвёт, сто процентов… – добавляет Рик, почесав затылок.

– Ты ж пойми, он и таких борзых ломал… – снова подаёт голос Майк.

– Ну ты и влип конечно, чувак… – тянет, поджав губу Энзо. – не завидую я тебе, убьет он тебя.

– Пасиба ребят, знаете как человека поддержать. – не выдерживаю наконец и окинув их всех глазами, сдавленно киваю я, все ещё оставаясь серьезным и показательно хлопаю по плечу Кола. Они моментально замолкают и хмурятся, очевидно раздумывая о том, что наговорили только что.

Злость накрывает с головой, но я отворачиваюсь к окну, а через несколько секунд слышится взрыв смеха, заполняющий все пространство и пацаны наперебой начинают подбадривать меня, говоря о том, что я все смогу, у меня получиться, что я сломаю его как прутик и что в Клаусе понтов больше, чем силы.

На самом деле, я реально начинаю чувствовать себя легче, ну хотя бы потому что меня с каждой минутой все сильнее уверяют, в том что я сила и способен кого угодно нагнуть. Мелочь конечно, но приятно ж ведь.

Как-то мы слишком близко подъезжаем к назначенному месту у реки. Там, среди зеленой травы уже стоит мерс, с тонированными стёклами, а вокруг него распальцованные мальчики в трикошках. По-другому я их назвать не могу. Выползаю из машины, возомнив себя супер крутым чуваком, который в очередном фильме про бомбежку эпично так выходит из машины под музычку и иду в сторону Клауса, который сняв с себя олимпийку, начал подпрыгивать на месте и зародилась плечевые суставы. Мы ещё не начали бой, а я его уже убить хочу. Это ж каким говном нужно быть, что бы пробуждать в людях желание убить тебя, ещё когда ты даже рот не раскрыл.

Внезапно осознаю, что он реально меня сейчас убьет, отчего холодеют руки. Становится невыносимо не по себе и хочется зареветь, как волк, когда ему прострелили брюшину.

На мои плечи ложатся две сильные руки.

– Кофту сними, – приглушённо произнёс, какой-то слишком хмурый Энзо. – Жалко, хорошая вещь, – он помогает мне снять кофту и намотав её на руку кладёт на капот своей машины.

Оборачиваюсь и смотрю на ребят. Они мысленно со мной, хоть и не смогут помочь физически, так уж составлен договор. Они волнуются и боятся за меня. Это написано у них на лбах, а я неумело делаю вид, что я в порядке, хотя прекрасно понимаю, что у меня это получается так же паршиво, как и у них делать вид, что они полностью во мне уверенны. Легонько улыбаюсь и поворачиваюсь к своему сопернику. За спиной слышатся тихие слова.

– Пистолет наготове держи… – невзначай напоминает Кол, стараясь оставаться невозмутимым.

– Какого хера, там патронов нет… – даже как-то озлобленно отвечает Энзо и засовывает руки в карманы брюк.

Снова переключаю все свое внимание на Клауса, который буквально сияет, от понимания, что я боюсь. Ох, знал бы за что именно я боюсь, придурка кусок.

– Ну что, так и будем булки мять? – наконец подаёт голос он и я сфокусировав на нем четкий взгляд, заставлю свое лицо не шевелиться. Хочу быть слишком невозмутимым, чтобы обмануть хотя бы себя.

Ещё где-то секунд пять и мы одновременно бросаемся к друг другу и сцепляемся в каком-то слишком быстром и губительном танце боя. Хотя танец боя – это немного другая вещь, но тем не менее, наш мордобой хотя бы немного на это смахивает.

Замахиваюсь и ударяю кулаком его в лицо, от чего он на секунду опешил, а потом снова принялся выдавать удары под дых. Следующий его тумак прилетел мне прямо в правый глаз и я зажмурился на мгновение, чувствуя как сильно ноет череп. Из моей губы течёт кровь, но я тут же продолжаю блокировать удары, в ожидании его скупой усталости. Крючусь от боли, но все ещё, как тот оловянный солдатик, держусь, пытаясь скорее доказать насколько я крут и могуч, чем обороняться. За спиной слышатся ободрительные возгласы пацанов, когда мне удаётся нанести какие-нибудь болезненные удары своему противнику, а так же советы, как и когда лучше бить.

В основном от Рика конечно, слышны советы по правильному нападению спереди и уязвимых местах. Он же у нас все-таки боец большого ринга.

Давно перестав слушать указания и торжественные крики друзей, полностью сосредотачиваюсь на этом мерзком слизняке, которого я обязан победить, иначе слово моё ничего не стоит, но голова моя уже начинает кружиться.

В какой-то момент мы валимся в этой ужасной схватке на землю и скатываемся с большого бугорка поближе к речке. Сознание затуманено злостью, я вымещаю её на нем. Оказываюсь справа и несколько раз подряд смачно ударяю его по лицу правым кулаком.

Я не заметил, как основа оказался слева, спиной к Клаусу и на моей шее появляется что-то холодное, тонкое и душащее. Мне резко перестаёт хватать кислорода и я начинаю откашливаться, все ещё пытаясь нормально дышать. Внезапно ощущается вся та боль, нанесённая его ударами, ранее заглушенная яростью и до меня доходит насколько я беспомощен в данный момент.

Снова крики друзей и они порываются броситься на помощь, но им нельзя, хотя бы потому что я просил этого не делать.

Новый приступ рваного кашля, и я не знаю, откуда я нашёл столько силы в тот момент, но я резко сорвал то, чем он меня душил и повернулся к нему, застав врасплох и оказался сверху, продолжая мутузить его по переносице, челюсти и так далее.

Когда я понял, что он уже не в силах подняться на ноги, я отрешённо сажусь рядом и пнув его ногой, оправляю в воду. Тут же бегу к машине Энзо, пока ребята наблюдают за тем, как сотоварищи Клауса достают его из речки.

Пацаны хватаюсь меня в тот момент, когда ошалевшие спутники Клауса начинают нестись в мою сторону. Тогда Энзо достаёт пистолет и холостыми патронами стреляет в землю, от чего они отшатываются метра на два.

– Встречу, убивать буду! – в ярости и эйфории выкидываю я и мы все вчетвером запрыгиваем в машину и уезжаем, пока дружки Клауса вновь пытаются его откачать.

Мне плохо, очень и очень плохо, но лишь физически, душевно же я счастлив. Тело болит, голова кружиться, я теряю связь с внешним миром. Снова прихожу в себя и смотрю на друзей. Вот они, рядом, смеются и радуются. Они радуются за меня... Я с ними, я жив.

Этот раунд я выиграл. Я выиграл жизнь. Я победил смерть. Я победил.

Я рад, я реально рад, что все еще дышу, хожу, смеюсь. Я живу.

Все дорогу в машине, на заднем сидении я сижу и непрерывно ору о том, как я рад, у меня вырывается истерический смех от непомерного счастья, которое буквально разрывает меня на части и просто улыбаюсь своим друзьям, без которых я бы не смог выиграть тот бой.

Выскакиваем из машины прямо перед нашей беседкой, когда уже совсем темно, Энзо что-то весело кидает парням и обогну меня бежит к багажнику, в котором стоит огромный блок с пивом. Я тоже все ещё в эйфории. Все кончено и теперь я никому ничего не должен.

И я вдруг останавливаюсь, улыбка моя пропадает и внимательно смотрю на неё, предательски грустнея.

Кэтрин стоит в сером кардигане, под которым у неё синяя рубашка, застегнутая по самое горло, волосы аккуратно заплетены в колосок, а руки сжаты в кулаки.

– Пивка для рывка! – радостно улыбается Энзо поднимая на меня глаза и сразу же меркнет на последнем слове, смотря в ту сторону, куда и я, точно так же застопорившись.

– Я не понял, ты че здесь делаешь? – Он строго хмурится на девушку, которая как вкопанная стоит и не сводит с меня глаз, лицо ее переполнено одновременно горечью и какой-то радостью. – Ты че здесь делаешь, я не понял? – грубо повторяет он, доставая из машины блок с бутылками. – Давай-давай отсюда, – выплевывает он, с таким лицом, будто это предупреждение, а она все смотрит на меня, мужественно выдерживая взгляд. Энзо направляется к столу беседки, чтобы поставить на него блок и останавливается возле нее, смотрит ей в профиль, пока та чуть ли не плача, не разрывает со мной зрительного контакта – иди отсюда. – низко произносит он у ее лица.

– Эн, остынь… – Спокойно произношу я, несчастно рассматривая ее.

– Не, Дей, – он возмущенно переводит глаза на меня, раскидывая руки в стороны. – я чет тебя не пойму, может ты женишься на ней?