Текст книги "За все, что мы делаем, отвечать будем вместе! (СИ)"

Автор книги: S_Raytvelle

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 37 страниц)

– Не, – пробормотал он и подошёл к следующей. – ну вот зеленая, лучше зеленую, – он повернул ко мне голову и я направилась в его сторону. – он воин будущий, давай! Цвета хаки. – он поворачивается к следующей и берет ее за ручку. – Ну, вот эту в крайнем случае. – тут у него звонит телефон и он сразу же отвечает, отходя от меня на два шага в сторону.

– Да? – резко отвечает он.

– Мне не нравиться эта, Дей, она прогулочная, что не видишь? – выкатываю к себе ту зеленую, осматривая её хмурым видом. – Не хочу я цвета хаки. – отрицательно качаю головой и повернувшись к мужу, понимаю, что он уже в начале ряда и продолжает с той же бешеный скоростью направляться дальше к выходу. Шаги его тяжелы, а корпус судорожно напряжён.

– Дей? – окликаю его и он поворачивается, остановившись. – Ты куда? – огромными быстрыми шагами он вновь подлетает ко мне, не вымолвив и слова, а на лице его жизни нет.

– Какую ты хочешь?

– Синюю! – с улыбкой отвечаю я, но подняв глаза, теряю её.

– Вот эту? – переспрашивает он. – Мы вот эту возьмем! – указывает он продавцу и хватает меня за руку. – Поехали! – безэмоционально и напряжённо говорит он, даже не смотря на меня и я понимаю, что сложилась ситуация, когда ему не до колясок и уж точно не до их цвета.

Мы очень быстро и спонтанно уходим из магазина с детскими товарами, а я даже рта открыть, чтобы спросить что-нибудь не могу себе позволить. Я и без слов вижу, что произошло что-то серьезное и на данный момент времени Деймон чем-то расстроен и не думаю, что это может быть связано с работой, уж слишком трагично, даже для его деятельности.

Он привозит меня домой и высаживает у подъезда, а по дороге сюда он судорожно звонил ребятам и договаривался о встрече, твёрдя, что понятия не имеет какие суки могли что-то там сделать. Видя его состояние я все ещё не решалась ничего спрашивать.

Коляску выгружал из своей машины Макс – новый человек Деймона, мне не рассказывали при каких обстоятельствах его приняли на работу, но он был такой добрый и дружелюбный, с ним всегда можно было о чем-нибудь поговорить. У него есть особенность – заставлять людей ему верить… Возможно нашёлся человек, который наконец растопит ледяной нрав Сальваторе и он что-нибудь да поймёт.

Деймон уехал сразу же, а мы с Максом ещё минут тридцать тащились с коляской по ступенькам, потому что наш лифт опять сломался, да и не залезла бы наверное в него коляска.

– Вот скажи мне, Макс, вот куда можно вот так быстро сорваться и уехать, ничего не объяснив собственной жене? – немного с обидой на Дея спросила я, когда мы подходили к входной двери.

– Лен, там на самом деле все не так просто, как кажется… – ответил он, продолжая катить перед собой обновку для малыша. – У Деймона горе и не думаю, что я должен тебе рассказывать, что случилось… – понурив голову ответил он.

– Так значит, это очень серьёзно? – с ужасом и болью на лице спросила я, ища в сумке ключи.

– Да, в особенности для него.

Вечером соответственно мой муж пришёл в паршивом состоянии, в компании Кола, который тоже, мягко говоря, не был в восторге и я снова не смела ничего говорить. Того, что объяснил Макс было вполне достаточно, чтобы не быть дурой и не лезть туда куда не просят. Я научилась этому пока жила с Сальваторе, это он воспитал во мне умную женщину, которая в нужный момент промолчит, а в иной раз пожалеет. Мы с ним не знали, что наши жизни сложатся так, но они сложились и я не могу просто сидеть и смотреть, как его разъедает изнутри боль, которую он не может показать и которой не имеет возможности поделиться.

Однако лучше он мне не делает, мне становиться только сложнее наблюдать за тем, как он мучается и понимать, что я ничего не могу изменить, даже если он этого попросит. Я люблю его, но наш дуэт слишком странен, поэтому в нашем мирке сердце кровью в основном обливается только у меня.

Когда Деймон закрылся в своем кабинете и передал через Кола, что его ни в коем случае нельзя беспокоить, я просто устало вздохнула и стала убирать наготовленную еду в холодильник, чувствуя на себе тяжелый взгляд Майклсона, прислонившегося плечом к дверному косяку.

– Ты голоден?

– Нет, нет, нет, – поднял руки он, как будто сдается. – Не переживай…

– Тогда, может, чай? – закрыв холодильник, подняла глаза на друга семьи я.

– Ну, я бы сейчас чего покрепче выпил, – вскинув брови отозвался он и улыбнулся неестественной улыбкой.

– Есть кофе… – издевательски пожала плечами я и заметила, как он поменялся в лице.

– Чай, – кивнул он и я указала ему на стол в зале, за него он и сел, ссутулившись и сложив руки в замок перед собой. У этого тоже бесполезно спрашивать что к чему, во-первых, характер, во-вторых, мужская солидарность. Все они такие, как дети, а мы, женщины страдаем из-за них всю жизнь.

Ставлю кружки на стол и тут же разливаю кипяток с заваркой, предоставляя ко вниманию сахарницу и вазочку с пирожными, хотя прекрасно знаю, что и Деймон и все его друзья пьют «голый» чай, бывает с печеньем, но редко.

Сажусь напротив него и неуклюже ерзаю на стуле, а когда он резко вскидывает на меня глаза, обхватив горячую кружку двумя руками, сращу же опускаю взгляд и начинаю водить пальцем по краю кружки.

– Он ничего мне не скажет, да? – тихо осведомляюсь я и вдруг ощущаю холод, пробегающий по моей спине и приходиться обхватить себя за плечи.

– Ты замерзла? – переводя тему встрепенулся он и встал с места.

– Нет, Кол, я… – не успеваю закончить мысль, как он находит свое теплое пальто и тут же накидывает его мне на плечи и только сейчас я понимаю на сколько оно тяжелое и увесистое. Мужчина садиться рядом со мной на соседний стул и смотрит в мое лицо, тем взглядом, которым обычно разглядывает меня. Я давно знаю, что он неравнодушен и всегда ищет повод не встречаться со мной, потому что Деймон для него не просто друг и коллега. Он слишком верен, чтобы предать. Да что тут говорить о нем, если я сама себе представить не могу свою измену мужу. Возможно в Сальваторе есть что-то такое, что заставляет быть преданным. Легонько улыбаюсь и тут же опускаю лицо к кружке, чтобы Кол не заметил улыбки, но не выдержав его пристального взгляда красивых глаз на своем профиле снова поворачиваюсь, понимая, что на моих плечах все еще его пальто. От его одежды пахнет не так как от вещей Деймона. Другие сигареты, другой одеколон… Все другое и оно меня не привлекает… Ни капли, хотя, по словам Деймона, все девчонки почти всегда доставались именно ему и что странно: я ведь могла быть такой же как и остальные, по уши влюбиться в лучшего друга мужа и предать его, но… я люблю Деймона и больше в моем сердце нет места ни для кого, он заполнял меня всю и это не дает мне все бросить и уйти. Он держит меня, как магнит и я всегда буду влюблена в него.

– Ты особенная… – наконец выдавливает из себя Кол. – не такая, как все остальные девушки.

– Да… – монотонно вздыхаю я. – мой муж мне очень часто об этом говорит. – выпрямляю спину и чуть ли не скидываю с себя его верхнюю одежду, выставляя грудь вперед и безразлично заглядывая ему в глаза. – С самого первого нашего с ним диалога…

Кол хмыкнул и опустив голову начал тихо смеяться, потрясая шевелюрой, то ли от горя, то ли от злобы.

– Деймону неслыханно повезло с женой, – наконец успокоившись добавил он, посмотрев на меня в упор и встал с места, продолжая окидывать меня каким-то печальным, но сильным взглядом.

Ему тяжело и я не знаю из-за чего именно, из-за меня или той ситуации, о которой мне никто ничего не рассказывает. Поджав губы он понимающе кивнул и направился по коридору к прихожей.

Он не выпил чая, ничего мне не сказал и даже не попрощался с Деймоном… Сейчас он просто уйдет.

Снимаю с себя его пальто и встав с места медленным размеренным шагом направляюсь к нему.

– Кол?

– А?

– Ты… – под его взглядом становиться убийственно не по себе и я просто опустив глаза протягиваю ему пальто. – забыл…

– Спасибо, – вновь улыбнулся он и надел пальто.

Он уже стоял в подъезде, когда я вдруг вцепилась в открытую дверь и взглянула на него снова.

– Деймону неслыханно повезло с другом…

Я уже говорила, что Деймон поменялся и внутренне и внешне, но я удивилась и даже как-то испугалась, когда его теплые руки появились на моей талии, когда я домывала посуду, склонившись над раковиной, а потом он прижался ко мне сильнее и как-то слишком осторожно положил голову мне на спину. Сколько я себя помню, столько раз он и скрывал все свои эмоции внутри, закрываясь от меня и я даже немного обижалась на него, за что, что не желает со мной делиться его проблемами, хотя прекрасно понимаю, что у него просто такой характер…

Выключаю воду и вытерев руки, аккуратно поворачиваюсь к мужу лицом, который продолжает прижиматься ко мне. Я не вижу его лица, но его прикосновения и жесты дают понять мне, что ему очень и очень плохо и я все-таки должна как-то ему помочь.

Дрожащими руками, упираюсь в столешницу и сев на неё, чтобы было удобнее, обнимаю Деймона за шею, а он кладёт тяжёлую голову мне на плечо и крепче сжимает в своих объятиях. Я должна была молчать и держаться до последнего, но моей стойкости пришёл конец и я уперевшись подбородком в его затылок, произнесла тихо и осторожно.

– Что с тобой, мой милый?

– Вчера произошло что-то очень страшное.. – выдавил тихим голосом он и я погладила его по голове и начала немного покачиваться из стороны в сторону, как делаю, когда пытаюсь успокоить сына и сейчас мне кажется, будто я опять же качаю маленького ребёнка на груди.

– Я всегда буду с тобой...

Он нуждается во мне и нельзя было в этом сомневаться. Я не могу помочь в полной мере, но я всегда рядом и он это знает.

Сегодня я впервые увидела его беззащитным, открытым и домашним.

====== 31. Я жил ======

Комментарий к 31. Я жил Тема: One Republic – I lived

POV Деймон

Это утро не далось радужным, как и вчерашний день, когда мне позвонили на телефон и сообщили такую информацию, за которую я и убить мог.

Фарик меня не послушал тогда и все равно отправился продавать в наших краях, так ещё и семейку сюда привёз, а между проем говорил, что будет уважать каждое мое желание и указание. Я конечно понимаю, что семья и друзья это важно, но я четко дал ему понять, что не позволю ему совмещать личное с работой.

И если я скажу, что я бы на его месте поступил бы со своей семье иначе – это будет вранье, но я бы никогда не полез в дерьмо сам.

В начале десятого утра я уже ехал в машине по взлетной площадке к самолету, а рядом со мной сидел водитель. Торжествовало гробовое молчание, как будто, сидящий сзади меня Кол боялся что-то не то ляпнуть, а меня сводила с ума мысль, что в одной из задних машин едет Фарик в огромном деревянном ящике, в нем больше нет души и в моей памяти невольно всплывает воспоминание о том вечере, когда мы прощались и я уезжал домой из армии. Провожая меня он сказал: «Знаешь, один мудрец произнес такие слова: Если души не умирают, значит прощаться – отрицать разлуку.» Я тогда сказал, что он, как всегда, в своем репертуаре и посмеялся, убеждая его что мы с ним еще очень долго будем общаться, а сейчас… Сейчас мы просто едем с ним в Душанбе, он погребен в ящик, а я трясущимися руками держу сигарету, которая хоть как-то помогает снимать внутренний стресс.

– Ну все, братья. – Угрюмо произнес я, щурясь от проворного солнца, когда мы вышли из машин прямо возле огромного самолета.

– Давай, – так же монотонно с кислой миной произнес Эн и выполнив рукопожатие, мы обнялись, стукнувшись грудью.

– Дей, ты знаешь, я никогда не во что не лезу, но ты делаешь грубую ошибку… – услышал я от Кола, когда очередь прощания дошла до него.

– Иначе война, – цокнул языком я. – первый на кого бы я подумал на их месте – это Бессмертный…

– Дей, пусть думают, – вмешался Энзо, который до этого не нашел, что сказать. – было бы с кем воевать. – Скажи, Кол.

– Мне не воевать с ними нужно, а работать… – немного повысив голос сурово прервал их дискуссию я. – Мы дорогу терять не можем…

– Дей, нужно лететь вместе! – попытался от говорить меня от безумной идеи идти на голгофу в одиночку, сказал Рик.

– Нет, Рик, я должен лететь один… Иначе с этими людьми вопрос не решить… – обнимаю друга, но он задерживает наше рукопожатие и смотрит мне прямо в глаза.

– Да одного тебя порвут!

– Все, базар окончен… – резко высвобождаю руку и замечаю как Кол с Риком недовольно переглядываются. – Вы пока тут разберитесь от куда ноги растут. – Они синхронно кивнули и Кол начал курить.

Отхожу от них на три шага и терпеливо, скрепя сердце наблюдаю, как из огромной машины выгружают четыре ящика, в одном из них Фарик, и загружают в самолет.

– Братишка…мы их найдем… – Крикнул мне Рик и я сильнее сжал в ладони четки Фарика, с которыми он последнее время возился.

– Загружай. – сурово отдаю команду я и самолет медленно закрывает багажное отделение.

– Почему он замолчал? – недовольно вскинув голову на какого-то из своих родственников дядя Фархада сжав в руке подушку, одну из тех, что окружают нас на огромном восточном диване.

– Имея столько сколько я имею, – снова начал говорить я, чтобы он не нервничал. – я спокойно мог бы укрыться в любой стране мира и жил бы так мирно и спокойно хоть до ста лет и никто никогда нигде бы меня не нашел, но я приехал к вам, я конечно мог поступить еще хуже, я мог бы послать сюда своих людей и они бы уладили мои дела, пролив не мало крови, но я приехал сюда один, – поднимаю спокойные, но наполненные болью глаза побитой собаки и смотрю на человека, с которым пил в «Жуке-Скарабее», а Фархад тогда переводил слова дяди для нас. Достаю из кармана штанов четки из голубого камня и подержав их еще немного в руке, протягиваю ему. – это его четки… – мужчина забирает у меня личную вещь моего названного брата и я продолжаю излагать мысль так же спокойно и разборчиво, как делал это в начале. – я прилетел, потому что Фархад был мне как брат, я любил его как брата… – глаза стали мокрыми и я моргнул.

– Фархад говорил… что у тебя родился сын… – я не ожидал, что его дядя умеет разговаривать по английски.

– Да, – поспешно киваю я.

– Как ты его назвал?

– Космосом.

– Когда умер твой отец? – на этом моменте к моему горлу подступил комок и я не знаю от чего он возник, от того, что я практически никогда не видел отца или от того, что я боюсь дальнейшего решения дяди Фархада по поводу наличия отца у моего сына.

– Я его почти не помню… – храбро, но печально отвечаю я.

– Я ему верю… – после минутного молчания произносит дядя Фарика и продолжает перебирать четки из голубого камня. – отпустите его к сыну, – благодарно киваю и тут же принимаю пиалу с теплым чаем из рук какого-то мужчины.

В последний раз подхожу к открытому гробу, в котором лежит он. Его волосы тщательно расчесаны и аккуратно уложены на подушке. Он в сером костюме, а руки сложены на груди, замечаю, что в них уже успели вложить четки, которые я привез с собой. Какой же он родной, как-де я буду жить без него? Он ведь мой брат, и чем больше времени мы проводили вместе, тем больше я понимал, что он становиться слишком близким. Но это не тоже самое, что у меня с пацанами. Они мне тоже дороги и я никогда их не предам и люблю каждого из них, как члена своей семьи. По сути, все они составляют меня и сейчас во мне минус одна частичка человечности.

Мне больно смотреть на его неподвижное лицо и страшно прикоснуться к коже, потому что знаю, что холоден он, как лед и если сейчас мое подсознание еще до конца не верит в то, что произошло, то прикоснись я к нему, мир пошатнется и я больше мне смогу держаться на плаву.

…

С меня были сняты всякие подозрения, я был жив и не виновен перед семьей Фарика, но мне не становилось лучше. Фархад был моим братом и теперь, когда его нет, нет частницы меня. У меня словно оторвали кусок сердца, оставив на нем огромнейший шрам, как от осколка. Еще никогда мне не приходилось так страдать и я очень надеюсь, что больше не придется, потому что прошли сутки, а я все не могу отделаться от мысли, что таджикско-иранский дебил, умерший по собственной глупости был мне так дорог и что жизнь моя больше не будет прежней… Никогда.

– Простите, вам плохо? – прервал мои мысли женский голос и я вскинул голову, обращая внимание на стюардессу.

– А? – она смотрит на меня хлопая пушистыми ресницами и продолжает улыбаться. – Мне хорошо, – соврал я и вымученно улыбнулся.

– Пожалуйста, – она предоставила мне поднос с рассыпанными по нему сосательными конфетками.

– Спасибо. – я взял две и снова отвернулся к окну.

Позади Душанбе, в котором закопана по восточным традициям часть меня.

…

Ребята встречали меня уже в аэропорту, входя в помещение поочередно. Первым был Кол. Мы снова подали руки друг другу и стукнулись грудью.

– Ну как ты?

– Нормально… – кивнул я.

– Как погодка? – следующим был Эн.

– Жарко.

– Мы их нашли. – гордо заявил Рик и одобрительно улыбнулся.

– Кто?

– Поехали, – уклончиво ответил он и мотнув головой, повел на улицу.

Я был готов увидеть кого угодно в качестве своего новоиспеченного союзника, но не Уэса Максфилда, который сейчас сидит за мои столом и буравит взглядом лежащий перед ним диктофон, на котом идет запись:

« – Абсолютно левый азиат. – его голос.

– Ну тогда… Сведи его с пацанами, – чужой голос.»

Рик тут же выключает диктофон и достав карту памяти, отдает Колу, который начинает с превеликим интересом крутить ее у себя в руках и рассматривать лицо бывшего врага, сидя в кожаном кресле с его стороны.

– А че ты вдруг решил нам помочь? – задумчиво спросил я, стоя лицом к окну сзади него.

– Я, видишь ли, не знал, что Казбек его будет валить… – как-то просто пожимает плечами он, не удосужившись даже повернуться, собственно как и я. – А я с вами ссорится не хочу… – он кидает взгляд на Кола и тот хмыкает.

– Извини, – срываюсь с места и иду к своему креслу во главе стола, обходя Уэса. – мы тебя общим, а-то ты может быть нас тоже кому-то пишешь. – усаживаюсь в кресло и сложив руки в замок на столе кидаю намекающий взгляд на Рика и тот тут же приготавливается.

– Это разумно, – поджимает губы Максфилд и встает с места. Рик хлопает его по бокам и ногам. Находит пачку сигарет в его кармане и раскрыв ее смотрит на еще совсем нетронутые сигареты.

– Угощайся.

– Не курю. – каменно отчеканил Рик и отдал Уэсу в руки пачку.

Максфилд оказался чист и я даже растерялся в том, какое же решите мне принять. Я знаю, что он крыса и сволочь каких мало на нашей грешной Земле, но он реально не может просто так раскрыть своих, на это есть причина и мне кажется, она личного характера. Тем не менее доверять ему нельзя.

Ну что ж, он хочет поиграть, значит будем играть.

– Ну, теперь считай, что мы друзья. – протягиваю руку и Усли сначала меряет ее недоверчивым взглядом, но спустя секунду пожимает ее и улыбается.

Домой я явился не очень поздно, Елена что-то готовила кухне, а Космос тихо ворочался в кроватке. Вещаю пальто на крючок в прихожей и захожу в комнату сына. Это маленькое существо начало весело дрыгать ножками, когда увидело меня. Выплюнув соску, Кос улыбнулся беззубым ртом и потянул ручки ко мне.

– Нет, сынок, – улыбаюсь в ответ. – Папа ещё руки не мыл и в чистую одежду не переодевался, – цокаю языком и весело подмигиваю ребёнку, который продолжает улыбаться.

– Деймон? – в дверях появляется моя жена. – Я не слышала, как ты вошёл, – нахмурилась она и от этого у неё между бровей образовалась складочка.

– Иди к нам, – зову её головой и она медленно подходит ко мне и кладёт руку на плечо, тоже разглядывая сына в полумраке комнаты.

– Он на тебя так похож, – тихо говорит она мне на ухо, положив подбородок на плечо.

– Да ну, по-моему на тебя, Ленка…– усмехнулся я, повернувшись к ней.

– У него твои глаза.

– И твоя улыбка, – трусь носом о её нос и она закрывает глаза, оставаясь в моих объятиях.

– Деймон… – она становиться ещё тише и я понимаю, что она хочет сказать, что-то важное. – Прости… Я… Знаю, что у тебя сейчас какие-то проблемы на работе и ещё случилось какое-то горе и понимаю, что тебе сейчас не до решения моего вопроса, но… Это связано с Космосом, поэтому решение должны мы принимать вдвоём.

– Я слушаю тебя.

– Скоро Рождество… – пожала плечами она и открыв глаза начала выводить на моей груди, облаченной в черный свитер пальцами понятные лишь ей узоры и пристально на неё смотреть. – я вот тут подумала, раз уж и тебе и мне близка Россия и если так сложилось, что мы с тобой не крещены, то может мы… может мы перекрестим сына и сами заодно перед Рождеством перекрестимся? – она подняла на меня глаза и я стал серьёзным.

– Ты хочешь православие?

– Да, что в этом плохого?

– Нет, ничего, просто я… я не знаю пока, Ленка, дай мне подумать недельку, хорошо? – она преданно смотрит мне в глаза и разочарованно кивает, закусив нижнюю губу, а я все сильнее сжимаю её руками, словно тисками и вдруг замечаю, что за нашим разговором Космос уснул. – Смотри, Лен… – жена тоже поворачивается к кроватке и снисходительно улыбается, любуясь сыном.

Когда я смотрю, как она возиться с ребёнком и как заботиться о нем, я вижу в ней настоящую мать и чем-то она смахивает на мою, такая же терпеливая и такая же в меру строгая, такая, какой мне представлялся идеал матери.

Целую ее в висок и обнимаю еще сильнее. У нас все будет по уму, просто мне нужно время.

В голове зашумел звон колоколов, а улицы уже были полностью заметаны снегом и мы всей гурьбой осторожно вышли на улицу, не спускаясь со ступеней храма. Я держал на руках укутанного в теплое одеяльце сына и вдохнул в грудь побольше воздуха. На душе стало легко, в сердце не таилось ничего, кроме любви и я словил себя на мысли, что такое у меня впервые. Идея с крещением была великолепна, но на тот момент, когда примерно месяца два назад Лена предложила мне это я и представить не мог, что Божья благодать настолько сильно породит во мне рвение к исправлению ошибок. Я посмотрел на счастливую Лену, у которой глаза светились ярким огнем радости и тихой благодарности.

– Ты мое солнышко, – заулюлюкала мама, смотря на мирно спящего внука через мое плечо. – Теперь ты – полноценный человек!

– Слушай, брат, – сказал, стоящий поодаль в компании Энзо Кол и положил тому руку на плечо. Сегодня они с Риком вместе, так-де как и мы с Леной перекрестились и стали христианами. – извини меня, что я тогда твою девушку увел.

– А ты прости меня, что я тебе тогда нос сломал. – они тихо засмеялись и обнялись, как мы обычно это делаем.

– Макс, сфотографируй нас всех. – крикнул я, уже державшему в руках Максу камеру.

– Кучнее тогда станьте, – скомандовал он и все стали жаться друг к другу, чтобы все точно попали в кадр. Лена положила мне ладонь на плечо, а Космос сладко поежился и зевнул. Говорят, дети в церквах плачут, но мой сын был спокоен, как удав и сейчас, я уверен, ни о чем не заботится.

– Макс, ну скоро ты там? – возмущенно спросил я. – Холодно же все-таки.

– Да сейчас, тут фотоаппарат тоже замерз… – оправдался он и наконец сделал снимок.

– Ну слава яйцам! – высказал я и Лена тут же взяла на руки сына. – Идите, в машину, там уже прогрето все, – кивнул я и улыбнулся, а потом потянулся, чтобы поцеловать ее в губы, но она немного отстранилась.

– Ты чего, храм же!

– Точно, – мысленно закатил глаза я и мы три раза поцеловались в щеки.

Елена вместе с бабушкой и моей мамой отправились к машине, в которой их благополучно ждал водитель, а ко мне подошел Рик, успевший перекреститься перед храмом.

– Теперь, получается, папа – я? – спросил он и я вспомнил кружку.

– Нет, я остался папой, а ты – крестный папа.

– Но все равно папа! – весело заявил он.

– Ха, иди уже! – легонько толкаю его в спину и повернувшись к храму три раза перекрестившись с права налево, достаю крест из-под одежды, которым меня сегодня крестили, целую его и снова убираю. Как раз в этот момент по ступенькам стал подниматься до боли знакомый мне человек.

– С наступающим вас, – громко говорю я, смотря Шейну прямо в глаза, он сильнее сжал руку жены и поравнялся со мной.

– И вас, Мистер Сальваторе.

Еще секунд пять смотрю как они с блондинкой заходят в храм, а потом ко мне подходит Кол.

– А это кто был-то?

– Это? – я снова обернулся и посмотрел вслед Мэйсону. – волшебник из министерства добрых дел.

– Чет не знаю я такого министерства, – прищурился Майк.

– Радуйся, Майк, радуйся…

====== 32. Могу прикоснуться ======

Комментарий к 32. Могу прикоснуться Платье Елены: https://vk.com/photo-134089667_456239042

Платье Дженны: https://vk.com/photo-134089667_456239043

Вступайте в группу, в которой размещены фотографии и следите за новостями там)

Так же оставляйте отзывы к новой главе, ведь мнение каждого из читателей важно для меня)

Тема: kerwprod – люблю

POV Елена

С каждым днём снег все сильнее заметал улицы города, дворники все чаще начали разгребать огромными лопатами сугробы снега, а Нью-Йорк постепенно погружался в Рождественскую атмосферу. На деревьях развешивали разноцветные гирлянды, уличные фонари обматывались мишурой, а на главной площади вот-вот поставят огромную ёлку.

Каким-то странным образом, я смогла уговорить своего ненаглядного упрямого муженька, сходить со мной и бабушкой в театр на новогодний концерт. Признаюсь, это было сложно и стоило мне кучу усилий, но это было победой, на один вечер, но победой.

По дороге в театр я не переставала восхищаться тому, как же все-таки все вокруг сказочно и красиво. Снег блестит, освещая улицы в тёмное время суток, приятно скрипит под ногами и, к сожалению, быстро пачкается, но следом выпадает новый, покрывая старый огромными белоснежными хлопьями чистой замершей воды.

Рождество миновало и теперь остался лишь Новый Год.

Когда мы подъехали к похожему на огромный замок Санта Клауса, украшенный во все возможные фонарики театру, Деймон вежливо открыл мне дверь и подав руку вытащил с заднего сидения, закрывая дверь. Обняв меня за талию, он закружил меня на месте и поцеловал в губы.

– Котенок мой, сколько времени концерт идет? – как бы невзначай поинтересовался он.

– Два часа, – ответила я и снова поцеловала его, – потерпи, мой сладенький.

– Да? – игриво улыбнулся он и щёлкнул меня по носу.

– Ага…

– Эх, ты моя маленькая! – он сжал меня ещё сильнее, снова поцеловал и отпустил, продолжая держать под руку. – Пойдем, – мы направились к входу.

– Вы меня забыли! – послышался голос бабушки сзади и я обернулась.

– Да нет, – сказал Деймон, терпеливо ждавший, пока она поднимется по ступенькам к нам, а я протягиваю ей руку.

– Пойдем бабуль.

– Мы опаздываем? – тревожно спросила она, уставившись за мою руку.

– Нет-нет, есть еще время… – снисходительно улыбнулась я, но все же ускорила шаг.

На самом деле, времени у нас было мало, но если не тормозить, то можно вполне успеть, что мы и сделали. Сдав вещи в гардероб, мы прошли к балкону, на котором были наши места и я с ужасом поняла, что все крыло этого балкона выкуплено нами, а то есть Деймоном. Бабушка усаживается в первый ряд, а я следом, на соседнее место и последнее место первого ряда, занимает Деймон, сразу же начавший кому-то звонить. Недовольно закатываю глаза и отобрав у него телефон, выключаю его и только после этого снова отдаю ему в руки мобильник. Сейчас мне по-фигу на всю его работу, мы договорились, что этот вечер будет семейным и проведём мы его в опере без происшествий и несчастных случаев, на подобие таких, какой был в нашу первую брачную ночь. Муж одаряет меня недовольным взглядом, но я гордо отворачиваюсь, махнув волосами и обращаю все своё внимание на сцену, на которой уже слышались первые аккорды перед началом представления. Заиграла музыка и я все чаще кидала взгляд на довольную бабушку, которая слушала все это с таким удовольствием, что я бы осталась здесь навсегда, лишь бы видеть ее такой.

Окунувшись в концерт, мои уши ласкает знакомая с детства музыка и я просто тону в удовольствии, которое мне приносят звуки любимой мелодии, снова поглядывая на бабушку, которая с нетерпением ждет развязку и сильнее сжимает в руках букет цветов. Поворачиваюсь к Деймону, чтобы успокаивающее улыбнуться и глазами напомнить ему, что осталось каких-то жалких полчасика, но тут-же замечаю, как он медленно начинает засыпать, роняя голову на грудь. Легонько пихаю его в бок и он тут-же открывает глаза и даже не посмотрев на меня, приставив руку к подбородку, делает вид, что очень внимательно слушает. Он как-то взвинчен, но усердно пытается скрыть свое беспокойство. Рука его нетерпеливо лежит на телефоне и кажется, он все-таки его включил.

Через еще один акт, Деймон совсем забеспокоился и начал ерзать по сиденью, то и дело поворачиваясь к одному из своих охранников. Он как всегда загружен какими-то заботами и проблемами, хотя обещал лично мне, что этот вечер он потратит на семью, и в итоге даже в театре, умудряется решать какие-то дела. Он достал Marlboro и вытащил сигарету из новенькой пачки. В одно мгновение, даже не повернувшись к мужу, забираю сигарету и ломаю в руках, мой профиль окидывают крайне недовольный взгляд моего мужчины и я повернувшись к нему, снова укоризненно указываю на пачку, после чего он послушно убирает ее в карман и снова смотрит на сцену. На лице его ни радости, ни горя, он словно каменный, но при этом он о чем-то, слишком озабоченно, думает и меня угнетает, что он постепенно нарушает свое обещание.

Внезапно музыка затихает и все, так-же как и мы с бабушкой, подрываются с своих мест и начинают хлопать. Некоторые люди свистят, выкрикивают слово: «Браво» и продолжают громко хлопать скрипачам, пианистам и дирижеру. Оркестр дружно кланяется в ответ на рукоплескания и бабушка, довольная представлением, переваливается через парапет и кидает букет цветов прямо на сцену.

Как только Деймон смекнул, что концерт кончился, он тут же отступил на два шага и начал судорожно кому-то звонить.

– Да? – громко ответил он, закрывая одно ухо, чтобы лучше слышать. – Громче! – Сурово выкрикивает он и вдруг лицо его просияло, он стал умиротворенным и безмятежным, каким и должен приходить человек в оперу, тем более с семьей. – Браво! – восхищенно улыбается он и кладет трубку, после чего снова присоединяется к общей массе и тоже начинает хлопать. – Браво! – выкрикнул очень громко он в зал и начал хлопать еще сильнее.

Повернувшись ко мне, он поцеловал меня в губы и теперь я точно убедилась, что все его дела разрешились так же гладко, как и закончился концерт.

Вечер следующего дня тянулся так долго, что мне казалось, гости никогда не придут, за окном все сгущался зимний вечер и лишь рождественские огоньки сияли так ярко, что, по-моему освещали всю планету. Сегодня Новый год, хотя совсем недавно было то долгожданное Рождество и каждый человек, по крайней мере, Америки сейчас у себя дома, накрывает на праздничный стол и ждёт долгожданных гостей. Я тоже, с самого утра мотаюсь туда-сюда, убираю, украшаю дом и готовлю еду, потому что к девяти вечера придут наши с Деймоном друзья и конечно же он в добавок позвал ещё каких-то там его отдельных знакомых, которых я никогда не видела и возможно никогда больше и не увижу. Хоть одна радость во всей этой предпраздничной суете, что Деймон дома и что бабушка приехала пораньше, чтобы посидеть с правнуком, пока я пытаюсь все успеть сделать и приготовить до приезда народа. Деймон же, в отличие от меня, ходил целый день по дому и обзванивал своих друзей и поздравлял их с праздником. Нет, я конечно не озвучивала вслух, о том, что я слабая женщина и мне нужна его помощь, но хотелось бы не напоминать об этом в лоб, потому что это получиться крайне грубо, а я не хочу устраивать перепалки в Новогоднюю ночь, тем не менее, мне удалось пару раз отправить его в супермаркет за некоторыми продуктами, которые он же и забыл купить заранее. Потом мы с ним вместе вешали гирлянду на карниз, которая до этого упала, ну как вместе, это было примерно так: Деймон ходит из стороны в сторону по моим командам, а я, сидя у него на плечах, вешаю несчастную гирлянду. Со стороны это было наверное крайне весело наблюдать, судя по тому, что бабушка даже сфотографировала весь этот процесс, сказав, что живые фото лучше всего, но мне-то было страшновато, а вдруг упаду? И говорить об этом Деймону было бесполезно, он твёрдо стоял на том, что он никогда не позволит мне упасть ну или по крайней мере, он поймает, но мысль о том, что он уткнулся в телефон, пока я была на его плечах, навевала на меня мысль, что если я упаду, то он вполне может и не сразу заметить.