Текст книги "Тени ночных улиц (СИ)"

Автор книги: Robert Hagen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

И когда тот нырнул ведьмаку под бок, Роберт вдруг тихо сказал в светлую макушку.

– За это время и я привык, что вы сопите у меня под боком. Меня успокаивает этот звук.

Кав тихо рассмеялся, легонько ткнул ведьмака в бок, обнял и уткнулся носом в его плечо.

– А вы не такой уж непробиваемый, Роберт. Я рад это слышать.

Он поднял взгляд и улыбнулся, потом спрятался обратно и Роберт ощутил едва уловимое прикосновение губ к предплечью. Или показалось…

Ведьмак хмыкнул, накрыл ладонь рыцаря рукой и несильно сжал.

– Спите. Утро вечера мудренее.

Вскоре они и в самом деле уснули.

Чародейка, которой в замке тоже было тоскливо, щелчком пальцев развеяла иллюзию красной комнаты, постучала по губам кончиком пера, затем отложила его на стол, вздохнув.

– Что ж, может у тебя и в самом деле получится, Роберт, – шепнула она, гася одинокую свечу.

Замок погрузился в сон.

***

Утро наступило, по мнению Кавира, слишком скоро. Казалось, только закрыл глаза, а уже свет осеннего солнца пробрался в комнату, затеплил узор на оголовье робертова меча, резьбой солнечных зайчиков украсил потолок. Проснувшийся первым, рыцарь лежал и смотрел некоторое время на друга, словно хотел навсегда запомнить черты. Потом в его взгляде мелькнула тень, он закрыл глаза и выбрался из кровати.

– Роберт, – с тихой улыбкой позвал Кавир, – доброе утро. Я пошёл искать завтрак, присоединяйтесь, когда умоетесь. Какой воды вам прислать сегодня?

– Обычной, – сонно отозвался ведьмак, переворачиваясь на другой бок, носом к стенке.

Утро выдалась на редкость солнечным и приятным, и это вселяло немного оптимизма. Они позавтракали, обмениваясь шутками и планами на будущее – близится зима, и стоило заранее спланировать, где её проводить. Роберт, изредка бросая косые взгляды на Кавира, внутренне конечно же спокоен не был, это, пожалуй, было слишком волнительно для всех них, и только Мелисса хранила на лице спокойную мягкую улыбку, словно говорящую “Все будет хорошо, я проверяла”.

После завтрака помялись ещё какое-то время, пока рыцарь, горестно вздохнув, не предложил начинать. Роберт, в целом разделял его страх, но помочь мог только одним – поддержкой. Он положил руку на плечо Кавира и некрепко сжал. Кав долго смотрел ему в глаза, затем кивнул.

И они пошли вслед за Лис, у которой, как оказалось, было уже все готово. Она отвела мужчин в одну из комнат, в которой никто не жил, зато тут было просторнее, чем в комнатушке Роберта. На полу стояли свечи, собираемые в звезду, в центре звезды был очерчен круг, внутри которого лежали две овечьи шкуры поверх коврика.

Лис сделала приглашающий жест, сама отошла к столику, взять нужные предметы. Роберт сжал зубы. Отчего-то это было весьма волнительно, впрочем, его страх был ничем по сравнению с…

– Всё будет хорошо, – сказал он, проходя в круг и садясь на шкурку. – Я постараюсь сделать все, что в моих силах и чуточку больше, – он ободряюще улыбнулся рыцарю и похлопал на место рядом. – Иди ко мне.

Рыцарь, хмурясь, не спеша подошёл и сел рядом, уставившись в огонь.

– Хэй, – привлек его внимание Роберт, а стоило Каву перевести взгляд на ведьмака, он добавил тихо, чтобы слышал только он. – Я всегда буду помнить тебя, каждого из.

– Готовы? – Лис подошла, держа в руках свечу и ленточку. – Ложитесь.

Выбора не было. Они легли на шкурки, рядом, ведьмак слышал учащенный стук сердца Кавира. Протянув руку, он нашёл его пальцы и крепко сжал.

– Роберт, – привлекла его внимание чародейка. – Поясню несколько важных вещей. Что бы ты там не увидел, постарайся понять. Прошу, я знаю твою импульсивность и прошу, не совершай глупостей. Я думаю, ты по большей части будешь видеть воспоминания и никак на них не сможешь повлиять. Но если вдруг тебе попадется нечто, частью чего ты был, ты можешь попытаться восстановить это воспоминание. Будь собой, Роберт.

Одна за другой, зажигались свечи, ведьмак следил за чародейкой, за тем, как свет от свечей играл в её волосах.

– Кавир, – заметила вдруг чародейка. – Благодарю вас. С вами он меняется, – она усмехнулась и кивком указала, кого же имеет ввиду. Роберт удивлённо вскинул брови. – Ну, все, хватит лирики. Я погружу вас, и буду следить, чтобы все было нормально. Выйти вам придётся самим. Вернее тебе, Роберт. Если вдруг… Что-то случится, пожелай проснуться. Хорошо пожелай. Помни – это всего лишь мир грёз.

Ведьмак, который не особенно что-то понял, хмыкнул и крепче сжал руку Кавира. И вовремя, Мелисса, склонившись над ними, перевязав их запястья лентой.

– Это чтобы вы не потерялись, – пояснила чародейка. – Там.

– Начинай уже, – проворчал ведьмак. Сколько можно тянуть?…

Чародейка не удостоила его взглядом, только обошла их, встав в изголовье овечьих шкур, коснулась руками их лбов. Роберт ощутил, как из её пальцев сочится тепло. Повернув голову, он поймал странный взгляд рыцаря, хотел было что-то сказать, как вдруг чёрное ничто окутало его и унесло с собой.

========== Часть 10 ==========

Темнота отступила спустя несколько секунд. Роберт открыл глаза в той же комнате, несколько иначе обставленной. Ни Кавира, ни Мелиссы рядом не было, только едва заметно мерцали, тая, линии на полу. Да на запястье обнаружилась алая лента без узелка.

Была ночь. Откуда-то из глубины дома доносился смех и мужские голоса, по коридору мимо двери пронеслись торопливые шаги слуги.

Ведьмак осмотрелся, отмечая лучшее состояние мебели и комнаты в целом. Его слух уловил где-то справа шум, голоса и, кажется, смех.

“Я забыл спросить, будет ли меня видно”, – чертыхнулся ведьмак, осторожно приоткрывая дверь и в щель пытаясь рассмотреть, что в коридоре.

Коридор был совершенно непримечательный: стены, обитые тканью и деревянными панелями в половину высоты, тусклый паркет на полу. Ореол единственного зажженного светильника выхватывал уходящий вниз зев лестницы и рамку портрета на стене напротив. Роберт заметил ещё несколько рамок, но изображений со своего места не видел.

Оставив комнату, Роберт прокрался по коридору в сторону голосов. Проходил мимо картин – зрение ведьмака позволяло рассмотреть их даже в отсутствии света – и ему казалось, что портреты следят за ним. Люди на холстах не выглядели весёлыми. Они были внушительными, мрачными, серьёзными или вдохновенными, но ни искры радости не было видно. Мужчины и женщины в костюмах разных веков. У части из них присутствовали общие черты, так что понятно было, что это родственники.

Роберт миновал открытое пространство по левую руку – там уходила вниз резная лестница, которую он помнил из реальной жизни. Голоса раздавались дальше. Роберт прошёл ещё немного, и наконец оказался перед тяжёлой тёмной дверью кабинета, в котором тем временем прекратился хохот и теперь просто разговаривали, даже приглушая голоса. Хотя чуткий ведьмачий слух всё равно различал всё до последнего слова.

– Да, Марис, всё идёт по плану. Мне удалось, кажется, воспитать из сопляка что-то стоящее. По крайней мере, команды он выполняет. Зря ты запретил поэкспериментировать с мутагенами, могло бы выйти что-то стоящее.

– Он всё-таки твой сын, – сухо отозвался второй голос, чей обладатель, кажется, поморщился на такую откровенность. – Причём единственный. А ты далеко не вечен. Вон как брюхо уже отвисло.

– Сам ты брюхо… – проворчал первый голос.

Раздался плеск вина о стенки бокалов. А за спиной ведьмака – едва слышные шаги. Роберт нахмурился, обернулся, прижался к стене, все еще не зная, виден ли он для обитателей этого места. Он предполагал, что – нет, но предполагать и быть уверенным – две совершенно разные вещи по сути дела. Осторожность не была лишней, а шаги казались вполне реальными. Они такими и были. По коридору с другой стороны быстро приближалось… нечто. Невысокое, с льющимися по спине белыми волосами, в длиннополом белом балахоне, оно тихо топало босыми пятками. И действительно не видело пока Роберта. Существо (при ближайшем рассмотрении похожее на ребёнка лет одиннадцати-тринадцати, при более детальном – даже на мальчика) на цыпочках подкралось к двери и прислушалось.

– Выпьем за будущее наших потомков, – тем временем раздавалось оттуда.

– И за наше. За решения и свершения! – первый голос скрипнул отодвигаемым креслом, чем заставил мальчика вздрогнуть худыми плечами и броситься обратно, в спасительную тень коридора. А из двери следом за ним потянулась тёмная дымка, на ходу всё более похожая на бесконечной длины руку, которая явно норовила схватить убегающего.

Ведьмак проводил хмурым взглядом мальчишку, ему показалось, что в нем было что-то знакомое. И вправду. На тонкой руке он заметил ленту, такую же, как была у самого Роберта.

“Я ведь в его воспоминаниях. Это же маленький Кавир.”

Роберт невольно сделал шаг назад, за мальчишкой, затем обернулся на дверь. Выбор. Как же он не любил делать выбор! Но тут, кажется, так или иначе придется его делать. “Пойти за ним или послушать взрослых? И… постойте, что они там говорили? Это его отец?”

Здоровое любопытство пересилило, и Роберт снова подошел к двери, на этот раз почти уверенный, что его не видят – ведь маленький Кав не увидел. “Они говорили про мутагены… что?” – его сердце вдруг забилось чаще, а в голове острыми ножами забились мысли. “Они ЧТО пытались сделать?”

Если бы Роберта было видно людям, сидящим в комнате, то они не были бы столь веселы, видя его, полное мрачной решимости, лицо.

Но они его в самом деле не видели, методично уничтожая неплохое – судя по запаху – вино. Кабинет, в который незамеченным вошёл Роберт, был довольно типичным. Массивный стол, пара кресел, сейчас сдвинутых к весело пляшущему в камине огню. В креслах – двое мужчин. Один, с тёмными волосами и брюшком, затянутым в тёмно-синий камзол, был уже изрядно пьян. Второй, со светлой бородкой, чем-то напоминавшей ту, какая была у Кава при их с Робертом первой встрече, всё ещё неплохо держался и подливал другу. Но к сожалению ведьмака, обменивались они сейчас только малопонятными шутками и незначительными фразами.

Роберт огляделся ещё раз: в шкафах копились отчётные книги, в одном, напротив стола, под стеклом мерцала коллекция драгоценных камней, разбавленных богато украшенной латной перчаткой, статуэткой, изображающей вставшего на дыбы коня, на котором каким-то чудом удерживался закованный в броню всадник с копьём, и – удивительное дело – дипломом с печатью Оксенфуртской академии.

– А наш дорогой Орден, – прохрипел за спиной Роберта мужчина с брюшком, – совсем не ценит наших трудов!

– Т-сс! – ответил ему второй, характерным жестом поднёс палец к губам. – Не возводи хулу на Орден!

Роберт досадливо передернул плечами. Невидимость одновременно и радовала, и огорчала, ведь нельзя было толком ничего узнать или сделать. Вот сейчас, например, он с удовольствием бы полистал книги и журналы, если бы был материальным (и при условии, что в комнате не было бы людей). Однако, он лишь расхаживал туда и сюда, гадая, продолжится ли разговор и сможет ли он узнать еще что-то интересное. Между тем, взгляд его обратился к мужчинам, гадая кто есть кто. К его сожалению ничего особенного не происходило. Мужчины пили, поначалу провозглашали тосты пьяными голосами, потом молчали, будто пытались о чём-то забыть. По разговорам Роберт понял, что тёмный с брюшком – господин Ронгельм, рыцарь в отставке, а его светлый друг – Марис – приближённый Великого Магистра.

Раз в дверь заглянул слуга, но в него полетел кувшин и больше желающих не было. Наконец, когда дрова в камине прогорели до угольев, и светловолосый зажёг приготовленные свечи от последних языков пламени, что-то изменилось. Хозяин дома захрапел, уронив голову на спинку кресла, а его гость, выждав некоторое время, осторожно влез ему за пазуху и выудил светлый от частого употребления металлический ключ. И сунул его в карман, неосторожно оставив снаружи хвост серебристой цепочки шнурка. Ключ манил Роберта. Он сиял сквозь ткань одежды, словно был ключом от прохода в иной мир, а не от какого-нибудь тайника.

Ведьмак, промаявшийся с тоски все это время и успевший пожалеть, что не проследовал за мальчиком, вдруг встрепенулся, с интересом наблюдая за кражей.

“Вот так вот, – вздохнул он. – Никому нельзя верить, даже друзьям. Хотя, возможно, они и не друзья вовсе.”

Однако, ключ манил к себе, и ведьмак задумался, сможет ли он, если сильно захотеть, стать более материальным? Ведь не просто так Мелисса все это затеяла. Она сказала, что его импульсивность может как-то повлиять, то есть, чисто теоретически, он может влиять на события? Ну или частично.

Что, если попытаться свалить одну из книг? Он быстро подошел к полке с книгами и тронул ту, что лежала горизонтально почти на самом краю. Книга покачнулась, словно размышляя, показалось ей или в самом деле можно падать. Потом решилась и ухнула вниз, на мгновение взмахнув крыльями листов.

Белобрысый резко обернулся на шум, обшарил комнату подозрительным взглядом, увидел упавшую книгу, чертыхнулся и отвернулся обратно. Он уже подёргал за шнурок вызова, осталось только подождать, пока придёт слуга. И тот не замедлил явиться, робко заглянув в дверь. Спящего подняли за бока, оперев его руки о свои плечи, и понесли прочь. Цепочка, став от треволнений чуть длиннее, болталась у кармана блондина всё так же соблазнительно.

Ведьмак, успевший подивиться скорости, с которой был прислан слуга, шагнул следом за кавалькадой, бросив взгляд на упавшую книгу. Что, если он может трогать не только вещи… Роберт покрутил головой, отгоняя мысли, однако они все равно лезли в голову. Так много вопросов, так мало ответов… Впрочем, затем он и тут – узнать их. Роберт поспешил за уходящими, на ходу подстраиваясь под ритм идущих, и, коснувшись цепочки и вполне ее “ощутив”, осторожно потянул ее вверх, норовя вытащить из кармана.

Цепочка будто того и ждала. Она выскользнула, прихватив с собой сияющий ключ, и только что не застонала от удовольствия. Оказавшись полностью в воле Роберта, добыча вдруг потеряла яркость и цветность и словно растворилась в воздухе – если смотреть со стороны. Роберт же видел простой ключ с белой каймой на бородке и резным навершием. Белобрысый ничего не заметил.

Пьяного рыцаря протащили недалеко – занесли в дверь через одну от кабинета, слуга стащил камзол и сапоги, оставив господина спать в растрепавшейся на груди рубашке и портках. Богатырский храп разносился по коридору.

Роберт видел, как гость, пока слуга раздевал хозяина, сунул руку в карман и удивился, не найдя там ключ. Как подозрительно он посмотрел на слугу, и попытался осмотреть коридор – но где там, в темноте хорошо видел только незримый для прочих ведьмак.

Ругнувшись, гость отправился в свою спальню, отложив поиски до завтра.

Поколебавшись некоторое время, Роберт для начала убедился, что рыцарь просыпаться не собирался (да и куда ему там! Столько выпить), затем проследил за гостем, но тот отправился спать. Ведьмак раздумывал, стоит ли ему идти за ним или пошариться по замку на предмет еще каких-то событий.

– Интересно, время тут идет тоже эпизодически, или постоянно, – тихо размышлял он вслух, сидя под дверью комнаты воришки ключей, пока не услышал мерный свист – это Марис уснул. Поразмышляв минуту, Роберт поднялся и пошел бродить по замку. Вдруг не все его обитатели спят в столь поздний час?

Роберт бродил, но ничего особенно интересного ему не попадалось. Час был поздний, и слуги, по большей части, спали, а гостей в доме, похоже, не было. Один раз ему показалось, что за дверью кто-то плачет, но звук тут же стих, сменившись тяжёлым мерным дыханием. Скоро весь дом погрузился в тишину.

Ему казалось, что время от времени он слышит голос, будто издалека. Разобрать слова не удавалось, но то, что он слышал их в своей голове, могло напугать. Он различал интонации приказа, пока не сосредоточился и не выбросил их из головы. Стало легче. Теперь окружающий мир воспринимался чётче, и Роберт в самом деле услышал приглушённые звуки борьбы там, откуда только недавно ушёл. Взлетев по ступеням, ведьмак уверенно толкнул дверь и в свете сияющей в окно луны увидел знакомую картину: Кавир сидел возле тела, не замечая, что весь забрызган кровью. Мелкие порезы пока не складывались ни в слова, ни в рисунок, но этого было и не нужно.

– Я выполнил всё, что ты хотел, – едва шевельнув губами, произнёс мальчик.

Роберта передернуло, уголки губ опустились. Ему было отчего-то обидно и досадно, возможно, за то, что собственный родитель, по всей видимости, приложил немало сил для того, чтобы исковеркать и разрушить психику собственного ребенка.

“Руки бы ему оторвать и засунуть в… “

Эта, уже знакомая картина, в то же время, первая, заставила его содрогнуться от мысли о том, кто же… там. Все еще невидимый, он сделал несколько шагов вперед.

Когда Роберт подошёл ближе, стало понятно, что отрывать руки уже не понадобится – они и так были прекрасным образом надрезаны в местах сухожилий и походили на руки шарнирной куклы, у которой ослабли крепления.

Мальчик же вдруг поднял голову и стал медленно обводить комнату взглядом, как будто… почувствовал?

Роберт пошевелился, начал медленно обходить его по кругу, присматриваясь. В нем боролись одновременно сострадание с гневом, однако гнев вымещать было уже не на ком, да и он вспомнил слова Лис. Что он мог сделать сейчас? Содеянного ведь не воротишь, это – часть истории.

“Интересно, что он чувствует?”– подумал вдруг ведьмак.

А и правда… Ему вдруг захотелось вдруг понять, какие домыслы могут двигать ребенком такого возраста.

“Если я захочу, смогу ли я с ним поговорить?” – подумал ведьмак. Осмотревшись, он приметил около окна странноватый блеск. Кусочек стекла. Не тратя время на шаги, он поднял руку и ударил Знаком. Стекло разлетелось в мелкие брызги. Мальчик вздрогнул, посмотрел на стекло расширившимися глазами и вскочил, спешно поправив одежду и обронив кинжал. Тот немедленно закатился под кровать и сделал вид, что его никогда не было. Потом юный убийца перевёл взгляд на Роберта и долго в молчании разглядывал его, и затем удивлённо сказал.

– Его нет… ты его напугал! – он бросился к ведьмаку, словно и не было ни трупа, ни крови, а затягивающий комнату ужас выветрился через разбитое стекло. Глаза мальчишки блестели, он ходил вокруг ведьмака, продолжая жадно его рассматривать.

– А ты кто? Я тебя здесь раньше не видел.

– Друг, – улыбнулся ему ведьмак, вставая на одно колено – так их лица были на одном уровне, что облегчало диалог. – Просто мы еще не встретились, – усмехнулся он, вглядываясь в немного знакомые черты лица. Время и события ожесточили их, но не сделали неузнаваемыми.

– Кого я напугал? – спросил Роберт, бегло осматривая комнату.

– Его, – неопределённо махнул головой Кавир, и, протянув ладошку, взял Роберта за руку. Алые ленты на руках мягко искрились, и казалось, они всё так же связаны, как в реальности. – У меня всё-таки будет друг! – мальчишка шмыгнул носом и счастливо улыбнулся, торопясь пояснить, – а он говорил, что нет! Спасибо тебе!

Роберта обняли, но тут же выпустили, застенчиво улыбаясь. А потом глаза мальчика закатились и он потерял сознание. А Роберт ощутил на себе чей-то внимательный недобрый взгляд.

Ведьмак повернул голову, поднимаясь с колен и заслоняя собой Кавира. Его взгляд блуждал по стенам и углам, и вдруг, ему показалось, что в одном из них он заметил скопление мрака, нечто неопределенное и темное. Может, и не заметил вовсе, а лишь почувствовал. Роберт нахмурился.

– Ты еще что такое?

Тень стала ещё гуще, обрела материальность – во всяком случае, Роберт уже уверенно различил в ней силуэт человека, рослого и сильного. На вопрос тень не ответила, зашипела, скалясь, и бросилась на ведьмака.

Ведьмак выхватил меч и выставил его в защиту, однако, тень на меч рваться не собиралась. Изменив траекторию, она попыталась дотянуться до Роберта когтями, но ведьмак был быстрее, ушёл полуоборотом и мазнул клинком воздух. Что-то ухнуло. Однако, это была не тень, а лишь доски старого паркета под ним.

“Не люблю призраков, – подумал вдруг ведьмак. – У них вроде как есть отголоски души и…”

Додуматься он не успел, потому что тень снова налетела, на этот раз более решительно. Роберт выставил руку и ударил Игни, однако не слишком эффектно, хотя это дало ему, хоть и немного, запас времени. И он и не потратил его даром – наскочил сам, рубанув силуэт чётко посередине.

Тень рассыпалась прахом, на лету теряя цвет и становясь просто пылью. А Роберта подхватил поток времени, памяти или магии – пойди разберись. Он снова будто ощутил тёплые пальцы магички на лбу и погрузился в темноту.

Роберт появился у дверей большого зала. Каменные стены поднимали высокие потолки, что подобно сердцевине цветка сходились над головой, разделяя помещение. Между узкими окнами, не забранными ни стеклом, ни витражами, висели тяжелые стяги со знакомыми символами – похоже, он находился в новиградском храме Огня. Позолоченные (или золотые, кто их знает?) светильники полыхали, несмотря на то, что в окна лился мягкий свет разгорающегося утра.

А рядом с алтарём, на золотом солнечном круге, где во время праздников обычно стоял первосвященник, лежало, раскинув руки, тело. Тело было частично обнажено, и поначалу казалось, что даже облачено во что-то алое – но картина была слишком знакомой Роберту. Кавир рядом не сидел. Он стоял, тщательно вытирая руки, не замечая ровной алой ленты на запястье. Тени пока было не видно.

Ведьмак не спеша обошел вокруг, рассматривая стены, канделябры, и даже залюбовавшись солнечным светом, что проникал через шторы. Отчего-то он не спешил, а может, решил потянуть время. Оно тут двигалось как-то странно, вне его основного цикла. Наконец, вздохнув, ведьмак подошел к Кавиру, внимательно его изучая. Это был уже не ребенок, и даже не подросток. Разглядывая знакомые черты лица, ведьмак гадал, сколько же ему могло быть тут лет.

Словно для его удобства, Кавир поднял голову, предоставляя лучший обзор. Лицо молодое, моложе, чем при их первой встрече, без единой морщинки. Светлые волосы убраны в косу, из которой выбились несколько прядок и сияли отражением солнечного света. Вот бородка была такой же, аккуратно окаймляла подбородок и розовые губы, изогнутые в отстранённой улыбке. Глаза, светлые до голубизны, смотрели холодно и довольно.

Насмотревшись на рыцаря, Роберт решил осмотреть его жертву. Он намеренно отстранился от эмоций – они сейчас только лишние. Важно было понять, кто стал очередной жертвой и как они могли быть связаны с первой. Обойдя вокруг, ведьмак присел около трупа, всматриваясь в лицо и пытаясь понять, что же это за человек. Но ни на первый, ни на второй взгляд связи обнаружить не удалось. Роберт не знал этого служителя – по остаткам одежды и характерным шрамам было понятно, что это именно служитель храма – и о связи со старшим Ронгельмом или самим Кавом можно было только гадать. Или, быть может, это была вовсе случайная жертва?

– Кавир! – из боковой двери появился ещё один рыцарь. Накидка с розой удивительным образом гармонировала с настенными полотнищами, и Ронгельм, кажется, тоже это отметил, так как не спешил отвечать.

Парень тем временем подошёл ближе, увидел тело и с отвращением содрогнулся. Некоторое время он пытался справиться с собой, потом зло заговорил, едва не плача.

– Ты чудовище! Я думал, это всё совпадения. Случайности, которые бывают. Никто не знает тебя лучше меня, никто! А ты! Давай, убей и меня тоже, ну!

Кавир смотрел на него удивлённо, словно только что увидел. Но проблеск сознания погас, в глазах появилась тень, а рука задумчиво погладила рукоять поясного кинжала. Роберту показалось, что огни в светильниках и жаровнях полыхнули, то ли выражая божественную волю, то ли пытаясь привлечь его внимание. И им это удалось, ведьмак отвлекся на долю секунды. Ему показалось, что в отблеске свечей он заметил темный силуэт.

А пока он размышлял, в скулу Кавира прилетел кулак обиженного рыцаря. Может, тот и не хотел ничего плохого, просто нужно было выплеснуть боль и обиду, что копилась в душе, а Кав не торопился начинать драку, как и что-либо объяснять.

– Ты! Столько! Лет! Использовал меня! А сам! – разговор, даже односторонний, в процессе драки получался рваным. Кав уклонялся, уворачивался и уходил от удара, с видимым усилием удерживая руку на кинжале, но не обнажая его. Уворачиваться получалось на удивление изящно, лучше, чем помнил Роберт по их тренировке в замке. Однако, Кавир не смог уследить за всем, и в один из моментов толкнул сверкающую (для взгляда Роберта) жаровню.

Угли прыснули в стороны, хотя жаровня и устояла. Тяжёлые тканные украшения зала затлели мгновение, и занялись веселыми праздничными огоньяками. Ведьмак чертыхнулся в голос, не зная, что и предпринять – пытаться разнять драку или тушить огонь, и не зная, видят и слышат ли его. Впрочем, на последний пункт ему было наплевать. Гобелены возгорались, а ведьмак никак не мог придумать, как бы ему потушить пожар.

“Это про этот пожар рассказывал тавернщик тогда?” – метнулась мысль. Ведьмак нахмурился, оглядываясь по сторонам. Ничего полезного не нашлось, и он сосредоточился и ударил по ткани Аардом. На секунду огонь, казалось бы, сник, но затем поднялся с новой силой.

“Да твою же мать!” – подумал Роберт, осматриваясь в поисках воды. Тут должна быть вода! Он рванул к алтарю, рассчитывая на то, что там может быть что-то полезное.

Вода действительно нашлась – в кувшине за алтарём. Увы, первосвященник не омывал пальцы перед тем, как благословить кого-то – он проводил ими над пламенем.

Огонь тем временем добежал до верха и перепрыгнул на соседнее полотнище, оседлав любопытный ветерок. Рыцари уже катались по полу, мутузя друг друга, а Роберт вдруг чётко различил в отблесках пожара высокую тень за их спинами.

“Опять ты!” – подумал он, отставляя кувшин. Что толку в такой капле воды, когда нужна пара ведер! Отблески пожара плясали в зеленых глазах, сосредоточенных на цели.

– Ну! – фыркнул он, чему-то улыбаясь, – Иди сюда.

Меч, блеснув оранжевыми красками, выскользнул из ножен, а в следующий миг ведьмак уже сделал прыжок вперед, огибая дерущихся – ему было жаль смотреть, как мутузят его друга, но важнее было другое – он начинал понимать, что этот силуэт играет не последнюю роль.

“Интересно, – подумал ведьмак, – он тоже становится сильнее с каждым годом? И, если да, то… каким же он станет в конце?”

Тень двинулась к нему по спирали, перемещаясь быстрее человека (да и ног у неё сейчас не было). Роберт ощутил, как нечто пытается забраться к нему в голову, словно пробуя его волю на прочность. Длинные когти тени устремились к ведьмаку.

Тем временем Кавир и его противник заметили огонь, но почему-то это не остановило их. Только теперь в ход пошли клинки, звенящие друг о друга. Пока никто не был ранен.

“Вот об этом меня никто не предупреждал!” – ведьмак напрягся, пытаясь не пустить чужую волю в свою голову. Уколы паники коснулись его. Ведь маги легко в него проникали, так было раньше. Что Феаинне, что Мелисса, легко читали его мысли. Правда… он ведь и сам не пытался сопротивляться их воле.

“Ну уж нет, иди в лес, приятель”, – думал он, пытаясь поставить внутреннюю стену и, одновременно, уходя мягким полуоборотом от когтистых лап.

Тень не отчаивалась, но и Роберт скоро привык к постоянному фону давления и перестал его замечать. Они покружили среди полыхающего зала: тень почему-то старалась избегать огня в жаровнях и светильниках, но лихо выскакивала из полыхающих полотнищ на стенах.

Постепенно ведьмак привык к темпу, и начал склонять тень на свой ритм. Он приметил, что тень ускользает от жаровен, и, поскольку спасти храм было бы уже невозможно, решил действовать более настойчиво.

Отскочив в сторону и уходя от удара призрачными когтями, он выбрал весьма удобную позицию рядом с одной из жаровен, и когда призрак снова напал, ведьмак ушел от него вольтом, а затем ударил Аардом в одну из жаровен так, что огонь и угли полетели в разные стороны…

Тень истерично взвыла – без звука, только в головах людей – и убралась куда подальше. Кавир, занёсший было кинжал над потерявшим сознание вторым рыцарем, остановился, удивлённый. Убрал оружие и взглянул на Роберта, прищурившись.

– Я тебя помню. Ты – друг. Спасибо, – он улыбнулся искренне и беспечно, спохватился и крикнул. – Помоги его вытащить!

Ведьмак не сразу понял, о ком речь, но потом осознал и, подхватив рыцаря под руки, помог тащить его на выход из полыхающего уже не на шутку здания.

Они выбрались в коридор, где уже не полыхало, только гудело и из зала шло тепло. Где-то раздался крик “Пожар!” и разлетелся, подхваченный многоголосьем толпы.

– Да, неловко вышло, – смущённо сказал Кавир и поднял голову. Огонь радостно пожирал крышу, грозя обвалить несущие балки. И они с Робертом бежали, таща бесчувственное тело. Навстречу и попутно то и дело попадались люди, по большей части в панике. Но были и те, кто организованно выводил из храма оставшихся послушников и гостей, пытался контролировать давку и очистить подходы к храму для пожарных команд – с улицы доносились зычные командные крики.

– Постой, не уходи! – вдруг вскрикнул Кавир. – Я же не успел ничего спросить…

Но Роберта уже унесла тёплая и уютная тьма. Правда, не далеко – он будто бы только моргнул, и оказался в другом месте.

Здесь каменные стены не украшали полотна. Ровно горели светильники, давая не слишком много света. На полу лежал вытертый множеством ног коврик. Роберт прошёл немного вперёд – коридор оказался весьма просторным – когда слева и справа стали попадаться двери. Ведьмак заглянул в одну: взгляд выхватил из темноты ряды низких кроватей с укрытыми простынями людьми на них, в нос ударил запах спирта, трав, и боли.

Он пошел вдоль кроватей, периодически бросая взгляд на ленту на своей руке. Было что-то знакомое в этом, в том, где он находился, во всех этих запахах.

“Ну да, так пахла Лаборатория…”

Воспоминания нахлынули и унесли с собой. Боль, разрывающая тело на части, крики, пока не осипнет горло, истязаемое конвульсиями тело и глаза, не видящие ничего и видящие слишком много… И еще крик. Крик, звучащий день и ночь, где-то в голове. Его крик.

“Странными петлями ходят наши судьбы, правда? – подумал он. – Такие разные, и такие похожие. Это вообще возможно?”

Ведьмак шел между кроватями, рассматривая лежащих. Незнакомые, ничего не выражающие лица. Он перевел взгляд на ленту на руке. Быть может, она укажет путь?

Больные спали. В основном – здоровым крепким сном, потому что здесь не было тяжелых – самые трудные случаи отдали магам, терять рыцарей просто так Орден не любил. Простым горожанам повезло куда меньше… Лента на руке Роберта замерцала, повинуясь его желанию. Ведьмака мягко повлекло обратно в коридор, будто кто-то держал за руку и вёл за собой. И по коридору – дальше, минуя двери по обеим сторонам. Он поднялся по лестнице, пробежал ещё часть коридора до поворота и чуть не столкнулся нос к носу с Кавиром. Тот был в светлых портках и промокшей на груди и спине рубахе, распущенные волосы спутались, лицо покрывала светлая щетина. Глаза рыцаря, хоть и были открыты, ничего, казалось, не видели. В опущенной руке Роберт заметил кинжал.