Текст книги "Избранный светом (СИ)"

Автор книги: Рия Альв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

– Ты просто строишь его неправильно и воспринимаешь тоже, – говорила Фриг, продолжая лёгким движением руки отправлять в мой щит всё новые и новые заклинания, – такой барьер можно построить, базируя его либо на готовности принять всё, что тебе дают, либо на желании присвоить себе даже то, что не принадлежит тебе. А у тебя всё основывается лишь на желании отгородиться.

Иногда уроки магии начинали до странности напоминать сеансы психотерапии. Я уже понял, что местная магия очень плотно связана с психоэмоциональным состоянием, но это всё равно меня несколько выбивало. Поэтому я потерял концентрацию, и мой барьер треснул сразу в нескольких местах. Пришлось спешно латать.

– И что мне, по-твоему, делать? – я внимательно следил, как трещинки на барьере склеиваются, подсвечиваясь с другой стороны разноцветными вспышками.

– Менять отношение и восприятие, – последовал незамедлительный ответ. И вот у них в магии почти всё так работает. Сначала вроде и здорово, а потому думаешь – а может, заклинания заучить как-то попроще было бы.

Ладно. Хорошо. Не отгораживаться, а принимать и присваивать. Какой-то это всё-таки неправильный барьер получается. Зеркальный.

Улучив момент, между двумя атаками Фриг, я вычертил новый барьер поверх старого. Энергии на него ушло по ощущениям чуть не вдвое больше, даже в глазах на мгновение потемнело.

Но в этот раз, когда вспышка заклания Фриг ударилась в него, он не лопнул, он сделал что-то странное. Сверкнув острым зеркальным блеском, он будто преломил заклинание и отправил его обратно во Фриг. Оно разбилось об её барьер бело-золотой вспышкой, оставив на нём неглубокую трещину.

– Совсем не то, что нужно, но тоже интересно, – Фриг усмехнулась, её барьер починился почти мгновенно и будто бы сам собой.

Я уже и сам понял, что создал. Зеркальный барьер – это ещё один вид защиты, не просто рассеивающий, а отражающий магию обратно во врага. Один из самых энергозатратных барьеров, потому что, искажая формулу вражеского заклятья, он вливает в неё твою энергию, мешая её с чужой.

В общем, если до этого я отгораживался от мира просто бронестеклом, то теперь оно ещё и зеркальное. Можно сказать, я по обыкновению выбрал курс прямо противоположный нужному.

– На самом деле хороший барьер, если сил его держать хватает, – подбодрила меня Фриг, – для начала тебе и этих хватит. А потом, может, ты не только отгораживаться научишься.

Чувство, будто она говорит не только про барьер, мне совсем не понравилось.

***

Потратив ещё полчаса на бесплодные попытки создать барьер, подпитывающийся чужой магией, Фриг всё-таки решила отпустить Дея. Не столько из жалости, столько потому, что он истратил почти весь свой ресурс, но, кажется, этого то ли не осознавал, то ли не ощущал вовсе.

– Я просто слишком хорош для того, чтобы воровать чужую энергию, – фыркнул Дей, но в голосе всё равно слышалась почти детская обида.

– Да, всё дело определённо в этом, – покивала Фриг с очень серьёзным видом.

– Или в том, что ты просто боишься взять что-то чужое без спроса, воспитание не позволяет, – от звука голоса Анса, вдруг раздавшегося сзади, Дей вздрогнул.

Фриг так же вздрагивала раньше, пока не привыкла к тому, что Анс и Аин всегда появляются будто из ниоткуда, словно специально скрывая своё присутствие.

– Нельзя же так подкрадываться, – пробормотал Дей, бросив недовольный взгляд на Анса. – Вам ведь не нужен заикающийся спаситель мира, верно?

– Да нам в целом не принципиально, – Анс улыбнулся так, что даже у Фриг по спине пробежал холодок.

Дей же сделал пару шагов в сторону и с показательной опасливостью покосился на Анса.

– Насчёт барьера, – продолжил мысль Анс, – действительно попробуй изменить отношение, не воспринимай это как кражу.

– А как что я должен это воспринимать? – Дей скептически посмотрел на Анса.

– Как военный трофей, например, – пожал плечами он.

И Фриг была полностью согласна с вырвавшимся у Дея: «На словах-то всё просто». Хотя для Анса, скорее всего, такое восприятие было не только простым, но и единственно верным. Фриг отлично помнила, как учила его защитной магии. Палуба корабля – не лучшее место для этого, но другого не было, к тому же, нужно было как-то убить время в пути с одного континента на другой. Анса раздражало, что все на них смотрят, Фриг объясняла, что остальным тоже нечем заняться, а развлечений на корабле немного. Но барьеры Анса всё равно были мутными, туманными, размывающими его фигуру и прячущими его от чужих глаз. А ещё они были глухими и прочными, как Сторградская стена. Правда, на создание одного такого барьера у Анса уходил весь резерв.

Тогда Фриг решила научить его создавать поглощающий энергию щит. Не стоило делать этого тогда, когда она сама ещё не понимала толком, как эта магия работает. Потому что барьер Анса превратился из средства защиты в средство нападения. Заклятье вцепилось в её ауру, как голодная собака вцепляется в добычу, чуя, что она ещё жива и оттого становясь только злее. И это испугало Анса настолько, что он потерял контроль.

Когда же Фриг отбросила это заклятье, оно перекинулось на других. На всех, до кого могло дотянуться. Хорошо, что мама была рядом, потому что иначе…

– Если не нравится так, можешь воспринимать, как хочешь. У тебя будет время над этим подумать, пока идёшь до библиотеки, – взгляд Дея сделался непонимающим, и Анс пояснил: – Аин нечего делать, поэтому она решила занять делом тебя.

Дей на удивление даже спорить не стал, развернулся и побрёл к замку, недовольно бормоча что-то о том, как он устал, и что «сейчас бы купаться в народной любви, а не это вот всё». Но его недовольство явно было показным и изображалось только ради приличия и поддержания образа. Фриг всегда забавляла эта его манера старательно делать вид, что все знания он получает исключительно из-под палки, и магия его совсем-совсем не интересует. Может, у них в мире считается зазорным тянуться к знаниям? Или у них настолько жестокие системы обучения, что учиться совсем не в радость?

– Ты не сказала ему про приём? – своим вопросом Анс вырвал её из размышлений.

– Нет ещё, – отмахнулась Фриг, – до него всё равно не меньше месяца. В лучшем случае вообще на полтора растянется.

– Если ты будешь делать вид, что приёма не будет, он от этого никуда не исчезнет.

– А если мы все будем делать вид? – Фриг посмотрела на него почти жалобно.

Анс улыбнулся, тепло, ласково. Каждый раз, когда Фриг видела эту улыбку у неё становилось так легко на сердце и так тяжело на душе. Ей захотелось поймать эту улыбку своим поцелуем.

Но нельзя. Слишком близко к окнам. Вдруг кто-то…

Почти невесомое касание растаяло на её губах так быстро, что впору было думать ни пригрезилось ли.

– Никого. В саду мы одни. Это крыло замка тоже почти пустое.

Фриг знала Анса и Аин уже давно, но её всё равно каждый раз поражало то, как сильно развито у них иное восприятие. Её всегда злило, когда придворные сравнивали их с охотничьими собаками за это умение, но ещё больше злило осознание того, что отчасти она была с этим сравнением согласна.

Зато когда Анс использовал иное восприятие в полную силу, его истинный цвет глаз пробивался даже через магию, наложенную отцом. Сейчас его глаза сделались тёмно-фиолетовыми, потеряв так ненавистную ей красноту. Казалось, ещё чуть-чуть и клятва рухнет. Но нет. Пара мгновений и глаза Анса вновь сделались алыми, как раскалённые угли.

– Я чувствую себя такой виноватой, – зачем-то сказала Фриг, – перед тобой. Перед вами обоими.

– Не воспринимай это так, – Анс снова улыбнулся, но на этот раз во взгляде его всё же чувствовалась горечь, – мы благодарны тебе за то, что ты подарила нам свободу.

– Чтобы почти сразу отнять её, – взгляд сам собой опустился на печать под глазом.

– Эта клятва совсем не та цепь, что я не смогу порвать, – сказал Анс твёрдо, и Фриг знала, что он не врёт.

Она усмехнулась, вышло нервно и грустно.

Эта клятва не та цепь, что он не сможет порвать, но и не та, что держит его здесь. Совсем не та.

***

Через несколько дней погода снова испортилась, так что мы по обыкновению сидели в библиотеке, занимаясь кто чем. Ну точнее, это у других был широкий спектр занятий, а я брался вычерчивать магические формулы. Оказалось, занятие это почти медитативное, особенно если втянуться.

В своих занятиях я добрался уже до формул простейших манипуляций временем. Таковых имелось всего три, и использовались они, чтобы время ускорить, остановить и замедлить.

«Ничего себе, простейшие манипуляции, – подумал я сначала, – сложнейшие там тогда, наверно, время вообще в ленту Мёбиуса скручивают».

Но нет.

Аин мне доходчиво объяснила, что «простейшие» эти формулы лишь потому, что воздействуют на небольшие объекты. Такие формулы используются почти повсеместно, например, чтобы еда быстрее готовилась или медленней портилась. «Сложнейшие» же могут погрузить человека в безвременный сон, остановив его время, но такие вещи сейчас не подвластны почти никому. А, например, развернуть время вспять, их магия и вовсе не способна.

Да и вообще манипуляции со временем проводить настоятельно не рекомендуется. Особенно мне, с моей нездоровой тягой к экспериментам.

После этих слов пыл мой немного остыл, но я решил, что освою манипуляции со временем хотя бы на базовом уровне, а то и до среднего доберусь. И пусть это не то же самое, что камень времени получить, но всё равно неплохо.

– Иногда я даже удивляюсь, как ловко у тебя получается формулы выводить, – сказала Аин, глядя, как я вырисовываю печать, останавливающую время, – так и не скажешь, что ты меньше месяца этим занимаешься. У меня сначала линии совсем кривые выходили, пока рука не окрепла.

– У меня тоже, – машинально ответил я, вырисовывая последний символ и замыкая формулу в круг, – просто я действительно давно этим занимаюсь.

Аин, Анс и Фрея посмотрели на меня удивлённо. Опережая все их вопросы, я продолжил:

– Не именно вычерчиванием формул, а черчением и всем таким, – но во взглядах всё ещё читался вопрос «зачем?», пришлось договаривать: – я на архитектора учился.

– Серьёзно? – Фрея посмотрела на меня недоверчиво. – Я бы не доверила тебе строить здания, где будет находится хоть что-то живое.

Вот вся моя семья примерно то же самое и сказала.

– Судьбу мира мне, значит, можно доверить, а постройку зданий – нет? – ядовито уточнил я.

– Ну судьбу мира не я тебе доверила, – усмехнулась Фрея. – На это тебя хоть богиня благословила, её мнению есть основания доверять. А вот строительство… Не обижайся, но ты выглядишь, как человек, который легко может что-то напутать в расчётах.

Тут она была абсолютно права. Представить, как что-то будет выглядеть, работать, из чего оно будет сделано, как установлено и так далее – всё это было хоть и не элементарно, но всё-таки мне давалось. Образы зданий виделись внутренним взором точно трёхмерные модели, которые можно было вращать как угодно. Но когда дело доходило до цифр, мне становилось действительно тяжело. Потому что тут заканчивалось творчество и начиналась математика. Хотя проблема крылась даже не в ней – слава всемогущему калькулятору! – а в том, что при работе с цифрами я бываю рассеянным. И могу поменять две цифры местами, например. Так что все расчёты я всегда проверял раз по пять.

– Я никогда ничего не путаю, – фыркнул я, вырисовывая новую формулу.

– Тогда сейчас твой первый раз, – хмыкнул Анс, заглядывая в мой листок, – потому что ты написал половину ускоряющей формулы, а половину замедляющей.

Фрея весело засмеялась. А я, тихо ругаясь под нос, стёр всё к чертям.

– Подожди, – вдруг встрепенулась Аин, спустя минут десять молчания, – так ты же не только чертить, но и рисовать умеешь, да?

Я нехотя кивнул, не отрываясь от формулы. Второй раз подряд косячить не хотелось.

– А нарисуй что-нибудь! – Аин подалась вперёд так резко, что даже стул под ней качнулся, стукнув задними ножками об пол.

– Зачем? – я удивлённо моргнул, больше от её напора, чем от самой просьбы.

– Интересно же, – почти по-детски просто ответила Аин.

Интересно ей. Подумаешь, рисовать умею. У меня даже профессиональным художником себя назвать язык не повернётся. А иногда и просто художником…

Но отчего-то мне казалось, что она теперь просто так не отстанет. Не в стиле Аин.

– И что мне нарисовать? – спросил я.

– Нарисуй… – Аин почти картинно задумалась.

Я ожидал услышать знакомый ответ – «меня». Обычно, когда люди узнают, что ту умеешь рисовать, это первое, о чём они просят. Причём не важно, девушки это или парни. И все они примерно одинаково расстраиваются, получив отказ. Потому что ну не хочу я рисовать всех подряд, особенно за бесплатно.

Хотя Аин бы я не взялся рисовать по совсем другой причине. В каждой черте её лица читался лёгкий, едва заметный отпечаток чуждости, нездешности. Это не была та холодная, идеально выверенная красота, которую обычно приписывают эльфам. Наоборот, что в её внешности, что во внешности Анса было что-то не то. И это «что-то не то» было так неуловимо и потрясающе, что я могу рисовать хоть весь остаток жизни, но никогда этого не передам.

– Нарисуй… – протянула Аин рассеянно оглядывая пространство вокруг, – вон то окно!

Она махнула рукой вдаль, где в конце прохода сияло в тусклом свете пасмурного дня стекло витража. Прямо под ним стоял стол с высившимися на нём горами книг и небрежно разбросанными бумагами. Вид по-своему живописный.

– Или Фрею, – вдруг выдала Аин, устремив взгляд на неё.

– Меня уравняли с окном, – губы Фреи тронула улыбка, – но, по-моему, оно всё-таки лучше. По крайней мере не шевелится.

С последним сложно было поспорить, так что пришлось рисовать окно. И судя по тому, с каким интересом вся троица подглядывала за процессом, им бы пришлись по душе видео с ускоренным процессом рисования. Их они могли хотя бы спокойно смотреть, а не бросать быстрые любопытные взгляды, думая, что я не замечаю. Но я был почти польщён тем, как они искренне старались меня не отвлекать.

Потому что отвлекать я себя могу и сам. Например, мыслями о Фрее. Потому что хоть в её внешность не казалась такой идеально-правильной и нежной, как у Фриг, или неуловимо нездешней, как у близнецов, в ней всё равно было нечто особенное. Иногда у неё будто искорки плясали в глазах. Но они всегда угасали так быстро, что это можно было списать на игру света.

Может, это тоже из-за меняющей цвет глаз магии? И всё-таки зачем она нужна? Эта мысль становилась уже почти навязчивой.

Закончив, я посмотрел на рисунок. Женская фигура с витража, обрамлённая цветущими лианами, вышла похожей на Фрею. Надеюсь, только мне так казалось.

– Кстати, кто это? – спросил я, рассматривая лицо витражной девушки. Сквозь её зелёные глаза-стёклышки просвечивало пасмурное небо. Возможно, оттого они казались грустными.

– Витар, богиня природы, – ответила Аин, забирая у меня рисунок. – Красиво вышло. И похоже очень.

***

Дождливая и пасмурная погода продержалась почти неделю. Местным это явно было не по душе, все ходили какие-то вялые и подавленные, а мне же наоборот было хорошо, уютно даже как-то почти по-домашнему. И то ли эта домашность сыграла со мной злую шутку, то ли общее подавленное настроение передалось, но к концу недели и я затосковал. По дому. Точнее по двум домам из трёх. По туманному дождливому городу, где много неба, воды и ветра, и по тому городу, что жил только в воспоминаниях из раннего детства. Там воды, неба и ветра было даже больше, только вода была солёной, небо ясным и солнечным, а ветер горным. Оба эти города сейчас казались во сто крат прекраснее, и тоска по ним почти придавливала меня к земле.

Поэтому, когда на Сторград вдруг налетел сильный и холодный ветер, разогнав тучи, я был почти зол на него. И выглянувшее солнце, и этот ветер казались мне издевательским напоминанием о том хорошем, что безвозвратно ушло.

Ещё больше меня злило то, что под это солнце и под этот ветер меня вытянули из комнаты, в которой можно было зашторить окна и игнорировать всё, что творится за ними.

– Тебя надо как-то расшевелить, а то ты будто в спячку от холода впадаешь, – говорила Фрея, когда я уныло тащился за ней к саду.

– Может, так в моей природе заложено. Может, я на треть змея, как василиск, например, откуда тебе знать?

– А на оставшиеся две трети петух и ящерица, вот в это я охотно поверь, – зло улыбнулась Фрея.

– У вас василиски правда так стрёмно выглядят? – настроение испортилось даже сильнее, чем от её шутки.

– Не знаю, – вряд ли Фрея знала значение слова «стрёмно», но догадаться по моему лицу было несложно, – в сказках по-разному описывают.

Сложно сказать, разочаровало меня или обрадовало то, что василиски здесь водятся только в сказках. С одной стороны жить в одном мире с таким существом по своему интересно, с другой – минус одна хищная тварь, которая может тебя сожрать.

Пока я размышлял о плюсах и минусах проживания в одном мире с василисками, мы успели выйти на одну из широких полян. Ветер, за то время пока мы шли, только усилился, и я пожалел, что так легко оделся. Среди этих мирных и обыденных мыслей всплыл не менее обыденный вопрос, который я тут же поспешил задать Фрее:

– Напомни, зачем мы сюда пришли?

– Спарринг, – ответила она, привычным движением положив руку на эфес меча.

Я кивнул. Господа маги не упускали возможности выпустить пар и использовать меня в качестве тренировочного манекена, гордо именуя это спаррингом, так что у меня уже даже потихоньку начинало получаться держать удар. Только Фрея пока не пользовалась случаем выместить всю накопившуюся на меня злость.

И буквально через секунду до меня дошло почему.

– Подожди-подожди, ты серьёзно будешь сражаться этим? – я покосился на меч, пока ещё остававшийся в ножнах.

– Ну да. Не буду же я голыми руками сражаться.

Что-то мне подсказывало, что она может. Я всё ещё помнил, насколько сильная у неё хватка. И удар.

Меч она вытащила одним резким движением. Клинок ярко блеснул на солнце, приковывая мой взгляд. Такого необычного меча я раньше никогда не видел. Клинок не широкий, но и не слишком тонкий был сделан из белого металла, но дол словно выложен камнем, похожим на малахит. Тот же камень поблёскивал и в навершии. Нет, всё же не малахит, слишком прозрачный и чистый.

От дола по всему клинку расходились такие же насыщенно-зелёные линии, похожие на прожилки на листьях. Причём камень не был инкрустирован в металл, он срастался с ним так естественно, словно они изначально были одним целым.

– У вас все мечи такие? – глупо спросил я.

– Нет, только этот, – Фрея провела пальцами по долу, движение казалось настолько ласковым, словно она гладила любимую кошку. – Это не совсем обычный меч.

Лучше сказать «совсем не обычный». Это же явно как минимум магический артефакт. Волшебный меч, как в сказках и легендах.

Точно. Как в легендах. В голову тут же пришли строки из «Краткой истории Фрита», рассказывающие о магическом мече первого Избранника Эрны. Вслед за этим откуда-то, будто из подсознания, вынырнуло странное, размытое воспоминание, как Фрея зовёт свой меч по имени.

– Витар, – выдохнул я почти восхищённо. – Это же тот самый меч.

– Ну, думаю, что да, тот самый, по крайней мере других мечей с таким именем я не знаю, – меня почти оскорбил тот обыденный тон, каким Фрея говорила о легендарном оружии.

Подождите. Как вообще у неё оказался этот меч? Почему именно у неё? Не у лорда, например? Только не говорите, что она вытащила его из камня или получила из рук озёрной девы. А может, она вообще наследница этого Рейденса? Не прямая, а какая-нибудь троюродная внучатая племянница. А может, у Рейденса не было только законных наследников, а вот незаконные очень даже.

– Знаешь, когда у тебя в голове рождается куча вопросов, то по твоему лицу это почти сразу видно, – прервала Фрея поток моих теорий.

– Хорошо же, ты можешь сразу начать готовиться к тому, чтобы на них отвечать, – довольно улыбнулся я.

Но эта улыбка тут же сползла с лица, когда Фрея наставила на меня меч.

– Мои ответы тебе не понравятся, да и настроение не то, – она смотрела на меня как-то странно, словно я невольно затронул неприятную для неё тему, и она пытается за это на меня не злиться. – Даю тебе четыре секунды.

– На что? – спросил я, будучи окончательно сбитым с толку столь резкой сменой темы разговора.

– На то, чтобы поставить барьер, конечно же. Это ведь ты умеешь.

Оказалось, что ставить барьеры я всё-таки научился. Ведь когда остриё меча вонзилось в него, он жалобно хрустнул, но устоял, не треснул даже. Я почувствовал себя чуть спокойнее. Откинув Фрею назад воздушной волной, я увеличил расстояние между нами. Очень боялся не рассчитать удар, так что вышло слабее, чем хотелось.

Фрея проскользила ногами по траве, а через мгновение снова ринулась в атаку. Я метнул в неё первое пришедшее на ум боевое заклинание. Она увернулась от него с такой лёгкостью, словно это был брошенный кем-то снежок.

Расстояние между нами сокращалось слишком быстро. Я снова направил в её сторону воздушный поток. Фрея поднырнула под него, проехавшись по земле, почти мгновенно вскочила, замахнулась.

Времени что-то придумать не было. Я ударил её чистой энергией.

Что-то вспыхнуло, точно молния, и я увидел, как белый клинок режет мою энергию словно воздух. За молнией раздался гром. По крайней мере мне именно так слышался треск раскалывающегося барьера.

Единственное, что он смог выиграть для меня сейчас – пару жалких мгновений, чтобы отпрянуть в сторону и не быть проткнутым насквозь.

Только в эти мгновения на меня ужасающей ясностью обрушилась мысль – Фрея атакует меня настоящим мечом. Настоящим волшебным мечом. Легендарным.

И то ли я так хорошо испугался, то ли просто повезло, но мне всё же удалось её отбросить, сбив её безумный темп.

– Ты серьёзно убить меня захотела?! – выкрикнул я с плохо скрываемой паникой.

– Ты же избранный, что тебе будет? – её улыбка была даже холоднее и острее белого клинка.

Было в этой логике что-то до безумия правильное. Но все инстинкты хором твердили, что будь я хоть сто раз избранный, от неминуемой смерти после того, как Фрея вгонит мне меч под рёбра, это меня не спасёт.

Или, допустим, она меня не убьёт. Может, от раны в плечо или в ногу здесь не умирают. Не стопроцентно. Но узнавать, насколько это больно тоже отчего-то не хотелось.

Но Фрею, кажется, мой страх только раззадоривал. Она уже успела пробить две бреши в новом барьере и рассечь с десяток моих заклинаний. Только два достигли своей цели, но были настолько слабыми, что Фрея от них разве что поморщилась.

Когда мне снова удалось её отбросить, она насмешливо фыркнула:

– У тебя слишком предсказуемый стиль боя. Нужно больше двигаться и не полагаться только на барьер.

Советы были толковые. Но сейчас это только больше меня злило.

– Просто тебя бесит, что ты больше не можешь его пробить, – огрызнулся я. У Фреи действительно больше не получалось достать меня за барьером, и я был этим дико горд.

– Уверен, что мне это нужно? – она усмехнулась, от чего мне стало совсем жутко.

Смысл её слов дошёл до меня не сразу. Наверно, в тот момент, когда я заметил, что камень в её мече светится. На солнце этого было почти незаметно, но всё же это точно был не просто отражённый свет. А потом я посмотрел под ноги, и понял, что мне конец.

Я не то, что не успел отскочить, шевельнуться даже, как меня уже полностью обвили невесть откуда взявшиеся лозы неизвестного растения. Я попытался порвать их, но под моими руками они твердели, становясь похожими на толстый терновник. Дышать было труднее и труднее с каждой минутой.

Из головы выбило все мысли. На ум не приходило ни одного подходящего заклинания, что-то своё упорно не желало придумываться.

Может, просто сжечь их?

Нет. Глупость. Сколько они будут гореть? И не обернётся ли это актом самосожжения?

Что тогда? Разжать? Чем? Как?

Тут почему-то вспомнилось, как я первый раз попробовал использовать иное восприятие. Тот момент, когда я отсёк часть своей энергии.

Идея была безумной. Поэтому я решил действовать сразу, пока здравомыслие не успело отреагировать.

Закрыв глаза я рухнул в прекрасный, громкий и невероятный иной мир. Теперь, когда энергия была сконцентрирована вокруг меня, управлять ей стало гораздо легче. Я почти сразу нашёл те ветви, которые сдавили меня так сильно, что я уже почти не мог дышать. Ощутил каждую из них. Энергия Фреи текла в них, как кровь по венам. Густая, живая, горячая. Нужен был лишь надрез.

Я снова представил, что моя энергия – невидимое лезвие, острое и гибкое. Способное разрезать всё, что угодно, даже поток чужой силы. Одним быстрым движением.

Её энергия оказалась ещё горячее, острее и твёрже, чем мне представлялось, но мне удалось разрезать её и отбросить, отдалить от себя.

Когда я снова вернулся в обычный мир, ветки оказались столь хрупкими, что ломались от одного касания. Я отпрянул от них, покачнулся и чуть не упал, стараясь восстановить дыхание.

В голове всё плыло. Одно восприятие мешалось с другим, два мира наслаивались друг на друга.

– Хорошее решение, – голос Фреи прокатился холодом по спине, – не подходящее для твоего нынешнего ресурса, но всё-таки.

Она вновь улыбнулась, почти весело. А после вонзила меч мне в плечо.

Я не успел закрыться или увернуться. Вообще ничего не успел, только глаза зажмурил и то рефлекторно. Приготовился к боли, но её почему-то не было.

Осторожно открыв один глаз, я тут же удивлённо распахнул и второй. И теперь тупо пялился на меч, входивший в моё плечо чуть не на половину длины лезвия. Боли всё ещё не ощущалось. Ну не могла же она настолько запаздывать?

– Что за чёртовы фокусы? – выдавил я, когда вновь обрёл способность связно говорить.

– Не фокусы, просто часть магии меча, – спокойно пояснила Фрея, – он режет только то, что я хочу, остальное проходит насквозь.

Она прочертила линию от плеча до сердца. Я безропотно следил за тем, как перемещается её меч. Ощущение было странное, не слишком приятное, но не болезненное.

– Это не единственное магическое оружие с такой силой, кстати, – добавила она.

– Отлично. Здорово. Замечательно, – пробормотал я неразборчиво, – а теперь убери, пожалуйста.

Фрея тут же выдернула из меня меч и спрятала его в ножны. А я медленно осел на землю. Прямо там, где стоял. Перед глазами всё ещё немного плыло, а сердце колотилось, как обезумевший метроном.

Я же почти поверил, что умру.

– Стоило сразу сказать, – Фрея присела рядом и обеспокоенно посмотрела на меня, – но так ты хоть приблизительно почувствовал, что такое настоящий бой.

Трудно было сказать, чего мне хочется больше – наорать на неё или истерично смеяться.

– Почувствовал, – выдохнул я, – и знаешь, кажется, я пацифист.

***

После того, как я чудом избежал смерти – а моё подсознание твердило, что это именно так – хотелось заняться чем-то максимально спокойным. Но просто лежать на кровати и пялиться в потолок мне наскучило буквально за полчаса. К тому же, когда я был ни чем не занят, на меня наваливалась тоска. Все мои учителя же, наоборот, бездельем не страдали и разбрелись по своим, неведомым мне, делам. Пришлось самостоятельно выдумывать развлечения.

Выбор был не особо велик и, чтоб не придумать чего-нибудь сопряжённого с массовыми разрушениями, я отправился в библиотеку. Дорогу к ней я выучил неплохо и даже ни разу не заблудился. Вообще я уже потихоньку начинал осваиваться в замке, по крайней мере в той его части, где жил. Хотя от чего-то вроде карты мародёров я бы не отказался. Как минимум для того, чтобы не встречаться ни с кем из придворных. Не то, чтобы они мне не нравились…

Но да, ладно, всё-таки они мне не нравились. Мне не нравились их взгляды, не враждебные, но оценивающие. Казалось, видя меня они начинают прикидывать в уме, а достоин ли я своей роли? Своей «избранности». У них в глазах почти читалось: кто он? откуда? почему он? что в нём особенного?

Каждый раз, когда я чувствовал на себе такой взгляд, мне хотелось крикнуть: «Да спроси уже всё, что хочешь!» Но между нами будто пролегала невидимая стена молчания.

Иногда кто-то всё же осмеливался её нарушить. И тогда, они действительно пытались спросить всё, что их интересовало, но не напрямую.

«Комфортно ли вам на новом месте?», «Наверно, жизнь здесь сильно отличается от той, что вы вели раньше?», «Быть избранником Эрны такая честь, верно?»

Я отвечал на все их вопросы уклончиво, умело переводя темы и сводя разговор на нет. И почти с садистским наслаждением наблюдал, как они стараются вывернуться и придумать, как всё же выспросить у меня всё, что их на самом деле интересует. Терпение раньше сдавало обычно у меня. Я ссылался на какие-то крайне важные дела и уходил.

После таких разговоров я всё время ловил себя на мысли о том, как сильно Аин, Анс, Фрея, Фриг и Фэй отличаются от всех остальных обитателей замка. И как сильно я им за это благодарен.

К счастью, на этот раз неприятных встреч удалось избежать, но полностью спокойным я почувствовал себя только когда дверь библиотеки с тихим щелчком закрылась за моей спиной. Кажется, я превращаюсь в социофоба. Или мизантропа. Я ещё не определился.

Какой-то особой цели у меня не было. Поэтому пару минут я простоял просто глядя вверх и медитативно созерцая, как над моей головой изящные белые мосты перемещаются, превращаются в лестницы и обратно. А после побрёл между книжных шкафов, рассматривая корешки книг. Названия некоторых из них оставались для меня загадкой. На моём пути попадались целые ряды огромных стеллажей, заполненных книгами на неизвестных мне языках. Языков во Фрите, к слову, было не так много что-то около десяти, некоторые из которых имели свои наречия и говоры. Все они были приблизительно похожи и имели общую базу, так что людей, владеющих всеми языками сразу, встречалось не так уж и мало. Но больше всего меня поразило то, что во всех школах – которые здесь бесплатны и общедоступны – учат как минимум двум языкам помимо родного.

Интересно, дойдут ли у меня когда-нибудь руки выучить хотя бы ещё парочку языков или я так и останусь демонстративно необразованным?

Если подумать, было крайне интересно наблюдать за тем, как магия, вошедшая в обыденную жизнь, меняет её коренным образом. Из-за того, что простейшие магические артефакты использовались буквально везде даже, например, в сельском хозяйстве и были доступны самым обычным крестьянам, те могли спокойно отпускать своих детей учиться в школы. Быть же необразованным здесь считалось ну как минимум стыдно.

А у нас примерно в это же время за умение читать и сжечь могли. Особенно если ты читаешь то, что читать вообще-то не следует.

Кстати, о том, что читать не следует. Здесь вот чисто случайно не может водиться какой-нибудь запретной секции с книгами по древней и не очень разращённой магии? Не то, чтобы я собирался ими пользоваться. Мне просто так. Для науки.