Текст книги "Избранный светом (СИ)"

Автор книги: Рия Альв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Картина перед глазами преобразилась, вся библиотека состояла из сплетения знаков, символов, линий и огней. Стоило мне сосредоточить на чём-то взгляд, как его формула становилась чётче, другие же наоборот блекли. Я посмотрел на лестницу, теперь сделавшуюся ещё более похожей на бумажную, и увидел, что по ней действительно кто-то поднимается. Едва различимая, туманная женская фигура плавно плыла вверх по ступеням. Ещё одна фигура, кажется, мужская мелькнула на мосту третьего этажа. Ещё две показались в просвете между шкафами. Но стоило только моргнуть, переключившись на обычное зрение, и всё исчезло.

– Здесь есть ещё кто-то? – я огляделся и прислушался, не используя иного восприятия, ничего.

– Есть и, думаю, их много, – Аин махнула рукой, и я последовал за ней, лавируя между рядами высоких шкафов с приставными лесенками словно по улицам города. – Эта библиотека открыта для посещения всем желающим. Каждый может брать отсюда книги или читать прямо здесь. Каждый может просто прийти сюда, чтобы учиться, работать или чтобы побыть в тишине. Но магия надёжно скрывает твоё присутствие от других, а присутствие других от тебя.

Это звучало, как мечта, воплощённая в жизнь одним огромным безумным колдовством. Мало того, что это огромная общественная библиотека, так тебе ещё и никто никогда не помешает, кроме разве что тебя самого. Никаких посторонних разговоров, шумов, даже звука шагов. И не нужно никакой инфернально ужасной библиотекарши, кричащей: «Тишина в библиотеке!»

– Ты можешь видеть лишь тех, кого хочешь, при условии, что они тоже хотят видеть тебя. Ну или хотя бы не против, – продолжила Аин. – Сколько конкретно людей сейчас здесь находятся точно знает только главный библиотекарь.

И вдруг рядом с нами кто-то чихнул. Так неожиданно, что Аин отшатнулась, громко цокнув каблуками по каменному полу. Я вздрогнул и осуждающе уставился в пустоту, стараясь унять бешено колотящееся сердце. В голове слишком быстро складывалась не слишком цензурная тирада. Но пустота больше не издала ни единого звука.

– Иногда заклятье сбоит. Каждый раз дёргаюсь, – пробормотала Аин неровным голосом и несколько раз обмахнулась рукой, словно ей было душно. – Магия очень сложная, к тому же здесь задействовано слишком много иллюзорных формул, а именно этот вид магии сейчас работает хуже всего. Во всех других подобных библиотеках эта магия перестала работать. Наша явно держится одними стараниями Фэя.

– Так он и есть главный библиотекарь? – спросил я, когда мы с Аин вновь продолжили путь. Она кивнула. – И, получается, он просто невероятно сильный маг, раз может поддерживать в рабочем состоянии это колдовство, а другие нет?

– Тут дело не только в силе, хотя и в ней тоже, – охотно ответила Аин. Что-то мне подсказывала, что она тихо фанатела от Фэя. Возможно, он даже был её кумиром. – Во-первых, из-за щита над городом в Сторграде любая магия несколько стабильнее. А, во-вторых, Фэй создатель этой магии, и, мне кажется, когда возникает новая проблема, он не пытается восстановить старую формулу, а придумывает новую. Ну и, в-третьих, эта формула изначально создавалась во времена, когда магия была неустойчива.

Мы наконец затормозили перед широким столом из тёмного дерева. Два стула с изогнутыми обитыми тканью спинками приветливо отодвинулись, будто приглашая нас сесть. Недалеко обнаружился и Анс, он уже успел устроиться в кресле с какой-то книгой. Заметил ли он наше появление вообще осталось неясным.

– Я же случайно не усядусь на какого-нибудь другого посетителя? – спросил я, осторожно берясь за спинку стула.

– Не волнуйся, – Аин без всяких сомнений плюхнулась на стул, и я тут же последовал её примеру. – Если стол занят, ты его не найдёшь. С креслами, диванами и прочим – то же самое.

Аин даже рукой не повела, а на столе каким-то невероятным образом возникло несколько листов бумаги и две каких-то чёрных палочки с заострённым концом, очень похожих на стилус от графического планшета. Одну из этих палочек Аин тут же взяла в руки.

– Научу тебя паре простых формул, – она покрутила стилус между пальцами. – У вас перьями пишут?

– Не совсем такими, но да, – я тоже ухватил перо-стилус. В руку оно легло как родное.

– Пишет магическими чернилами, – Аин сделала несколько размашистых росчерков на листе, – то, что нужно сохраняется на бумаге, что не нужно – стирается.

Она провела рукой по листу, будто стряхивая с него мусор. Только что черневшие на бумаге линии исчезли, не оставив и следа, словно впитались в её руку.

– С этим разобрались, а теперь посмотрим хорошо ли у тебя выйдет с формульной магией, – Аин задумчиво приложила кончик пера к губам, видимо, размышляя над тем, чему бы такому меня научить.

– А если у меня совсем плохо выйдет? – осторожно спросил я.

– Тогда будешь практиковаться, пока чернила не кончатся, – мягко улыбнулась Аин, но было в её интонации что-то такое странное.

– Боюсь, он не понял твоей тонкой угрозы, – я повернулся к Ансу, так и не оторвавшемуся от книги. – Дело в том, что перо преобразует в чернила твою собственную энергию, но настолько малую часть, что она восстанавливается быстрее, чем ты успеешь хоть что-то почувствовать.

– То есть практиковаться я буду до бесконечности?

– Именно, – почти пропела Аин.

И даже несмотря на то, что я был несколько напуган перспективой бесконечной учёбы, я не мог не удивиться. В очередной раз. Потому что здесь буквально изобрели бесконечную ручку и условно бесконечную бумагу. Это действительно же почти как на графическом планшете писать.

Пожалуй, в плане некоторых удобств здешний прогресс шагнул даже дальше нашего. Вообще, если так посмотреть, Фрит развивался куда быстрее, чем мой мир. Сейчас здесь был последний год четвёртого века по местному летоисчислению. Если учесть, что их век длится четыреста лет, то можно соотнести его примерно с нашим шестнадцатым. И разница станет мягко говоря очевидна. Магия и почти полное отсутствие воин явно играло им на руку. Страшно было даже представить, насколько скакнёт местный прогресс ещё за век.

Если Фрит, конечно, не схлопнется. Как-то за всеми этими восторгами я слегка подзабыл, что мне надо этот мир сначала спасти.

Комментарий к Глава третья «Искусство светлой магии» (часть 1)

Фэй – (от англ. fay) достаточно интересное слово, оно может переводиться как “фея” или “эльф” в одних контекстах, и как “вера” и “верность” в других.

Нордвинд – (от нем. nord + англ. wind) северный ветер.

Андрэйст – неукротимая.

Флеймсток (от англ. flame + датск. stok) – огненный жезл/посох.

========== Глава третья «Искусство светлой магии» (часть 2) ==========

– Нет, ни за что и никогда, я не стану делать этого, – категорично возразил я, выделяя интонацией каждое отрицание.

– Но почему? – не унималась Фрея. – Что в этом такого?

– Ничего такого, но делать не буду, – упёрся я, словно самый вредный из ослов.

Мы сверлили друг друга взглядами. А играть с Фреей в гляделки, на самом деле, то ещё удовольствие. Взгляд её порой выносить было чуть ли не так же тяжело, как взгляд лорда. К тому же, будучи почти на голову ниже меня, она как-то ухитрялась смотреть будто бы сверху вниз. Осуждающе.

– Ты внятно объяснить не можешь? – вздохнула Фрея, прикладывая руку ко лбу так, словно у неё болела голова.

– Могу, но не хочу, – я продолжил упираться, – и лезть на лошадь тоже.

Всё дело, из-за которого мы спорили уже минут пятнадцать, действительно было в лошади. Точнее, в коне. Он стоял чуть поодаль, почти у самой двери конюшни, и мирно топтал копытами землю. Но что-то зловещее чудилось даже в этих естественных для животного движениях.

– И как же ты планируешь добраться до Сердца мира? – Фрея скрестила руки на груди и посмотрела на меня крайне скептически. – Помнишь ведь, что порталы почти не работают?

Я неохотно кивнул. Забудешь тут, когда совсем рядом раздаётся громкое ржание, от которого почти передёргивает.

– Пешком? – спросил я со смесью надежды и отчаяния в голосе.

– Это далеко, к тому же с собой нужно везти вещи, – напомнила Фрея неумолимым тоном.

– Орлы?

– Какие ещё орлы?

– Ну знаешь, больши-и-ие такие птицы. Садишься на них и полетел.

– Нет, – Фрея отрицательно качнула головой, – может, у вас в мире орлы и такие, но у нас это, конечно, большие птицы, но не настолько, чтобы на них летать.

Я сокрушённо вздохнул. Конечно, нельзя просто взять и долететь на орлах до Мордора, иначе истории не получится. Придётся лезть на лошадь.

– Я действительно не понимаю, в чём проблема, – взгляд и тон Фреи смягчились, – ты же говорил, что когда-то умел ездить на лошади. Даже если это было давно, то вспомнить всё равно легче, чем учиться заново. К тому же, у тебя вроде как неплохая мышечная память. Может, ты и не разучился.

Мышечная память у меня действительно неплохая, да и память в целом тоже. Возможно, в этом и кроется часть проблемы. Но Фрея действительно пыталась меня подбодрить, а это чего-то да стоило. Так что я неохотно пошёл к коню.

Хотя хотелось бежать в прямо противоположную сторону, причём быстро.

Гнедой конь, оторвался от рассматривания чего-то неведомого и посмотрел на меня. Очень-очень внимательно. Его тёмные красновато-карие глаза были слишком умными и осмысленными даже для лошади. Он шумно втянул носом воздух и сделал короткий шаг в мою сторону. Нос и ноги его были чёрными, словно их опалило невидимое пламя.

«Адское пламя!» – панически вопил мой внутренний голос.

Рядом стоял конь Фреи. Весь чёрный, как уголь, с единственным белым пятном на голове, он буквально распространял вокруг себя ауру ледяного спокойствия. Казалось, если сейчас рядом с ним пальнуть из пушки, он не поведёт и ухом.

Фрея протянула руку, и он с почти кошачьей ласковостью потёрся мордой об её ладонь. Может, они ещё и на ментальном уровне общаются? Ну мало ли.

Одним быстрым движением вспрыгнув на коня, Фрея посмотрела на меня выжидающе. В этот момент я испытал некое очень странное чувство. Что-то среднее между желанием помолиться и послать всё к чёрту.

К счастью, я ещё помнил, как залезать на лошадь, к несчастью, плохо помнил. Совершив ошибку всех новичков, я чуть не сел на коня задом наперёд, но вовремя исправился. Конь, повернув голову, краем глаза наблюдал за моими нелепыми попытками взобраться в седло, и то и дело насмешливо фыркал.

А я уверен, что фыркал он именно насмешливо.

Каким-то чудом мне удалось всё же влезать на коварную зверюгу и более-менее устойчиво закрепиться в седле. Сразу закружилась голова, я кое-как преодолел трусливое желание вцепиться со всей силы в поводья, а лучше даже обхватить коня за шею руками. Я до ужаса боялся упасть, свалиться прямо под копыта. Никогда бы не подумал, что детские страхи настолько сильны, но сейчас я бы многое отдал, лишь бы оказаться как можно дальше от этого зверя.

– Дей, всё нормально? – осторожно позвала меня Фрея, будто боясь, что даже от звука её голоса я могу свалиться с лошади.

– Да, – ответил я, стараясь выровнять дыхание, чтобы ложь звучала ну хоть чуточку правдоподобно. Потому что вообще-то меня трясло.

Но я вдохнул поглубже, крепче вцепился в поводья и пустил коня шагом. Он даже соблаговолил подчиниться и двинулся куда-то в сторону сада. Фрея за моей спиной облегчённо выдохнула, и её конь тоже двинулся вперёд, чуть обгоняя моего.

– Вроде пока неплохо, – заметила Фрея. В её голосе до сих пор сохранялись те самые осторожные интонации. Таким тоном люди обычно успокаивают животное, готовое вот-вот от них удрать.

В ответ я пробормотал что-то невнятное вроде «ага». Но на самом деле всё было плохо. Очень.

Я не соврал, сказав, что умел ездить на лошади. Более того, когда-то я даже занимался конным спортом, занимал призовые места, и всё у меня было хорошо до одного неприятного случая. Ну как «неприятного». Откровенно поганого.

На одних соревнованиях, преодолевая очередной барьер, я неудачно упал с лошади, попав прямо ей под копыта. Это было далеко не первое моё падение, даже не первое серьёзное. Тогда я получил лёгкое сотрясение, сломал ногу и два ребра. Несколько недель валялся в больнице. Но действительно страшным было не это. Не мелькающие над головой копыта, не крик толпы, не боль от переломов, не чувство беспомощности после.

Действительно страшной была реакция отца.

Он сказал: «Попробуешь снова».

Это было не пожелание, не попытка подбодрить, нет. Это был приказ. Обязательный к выполнению. Наверно, именно в тот момент я понял, что отцу в общем-то не важно, что со мной будет. Потому что если я не имею кучи наград, грамот, медалей, кубков, то я никто. И я могу хоть все кости себе переломать, я никогда не заслужу похвалы и уважения за попытку, только за победу. Не важно, какой ценой.

И пожалуй, это не то, что стоит осознавать ребёнку в тринадцать лет. Потому что вместе с пониманием пришёл страх. Я боялся сесть на лошадь и боялся на неё не сесть, боялся снова упасть, оказаться переломанным и беспомощным, и боялся оказаться таким же беспомощным под разочарованным взглядом отца.

Конный спорт я всё-таки бросил, но вся история, начатая, как казалось, этим событием, закончилась не тогда, а годом позже. Впрочем, всё равно весьма скверно.

Задумавшись, я чуть ослабил поводья.

– Может, попробуешь перейти на рысь? – голос Фреи раздался будто издали.

– Может, – эхом отозвался я, не сразу поняв, что конь вообще-то начал ускоряться. Без всякой моей к тому причастности.

Мне потребовалось буквально несколько мгновений, чтобы это понять, но всё равно было уже поздно. Ровно в тот момент, когда я собрался натянуть поводья, коварное животное рвануло в галоп.

Поводья выскользнули из рук и я, пытаясь не свалиться с седла, мёртвой хваткой вцепился в гриву, испытывая при этом мстительное удовольствие. Конь в ответ громко и возмущённо заржал, назло ускоряя бег.

Фрея тут же бросилась наперерез, быстро сокращая расстояние и готовясь схватить взбесившееся животное за узду. Но гнедая тварь, увидев это, резко вильнула в сторону, чуть не стряхнув меня, и понеслась в сторону деревьев. Увидев, что это чудовище нацелилось на низко растущий сук и уверенно скачет к нему на полной скорости, я заставил себя отодрать одну руку от гривы и попробовать схватиться за поводья.

Не вышло. Кожаный ремень, болтаясь на ветру, проскользнул между моими пальцами, а я чуть не полетел на землю, пытаясь его поймать. Но мои потуги не остались незамеченными. Конь резко мотнул головой и с первой попытки поймал поводья зубами. Примерно в этот момент я понял, что этой твари не соперник. И что, пророчество о моей смерти исполнится прямо сейчас.

Пролетая под суком, мы с конём синхронно пригнулись. Безжалостное чудовище явно рассчитывало, что этот сук станет последним, что я увижу в жизни. Но он лишь проехался по спине, заставив её противно заныть.

В голове всё окончательно смешалось. Я готов был молиться всем здешним богам живым и мёртвым и одновременно материть взбесившуюся тварь, которая неслась неведомо куда во весь опор. Конь Фреи не успевал и сбивался с шага, когда мой резко менял направление, почти не сбавляя скорость. Когда же Фрея в очередной раз оказалась в опасной близости, в конец обезумевшее животное в прямом смысле слова пошло на таран. Её конь отпрянул, чуть не упал, запутавшись в ногах, но Фрея каким-то чудом ухитрилась схватить повод, когда мой конь пролетал мимо неё.

В ту секунду я почти решил, что спасён. А потом гнедое чудовище так резко рвануло всё ещё зажатый в зубах повод на себя, что Фрею чуть не выбросило из седла. И мы снова рванули вперёд.

Тогда я понял, что Фрея мне не поможет. Эта тварь скорее убьёт нас обоих, чем даст ей это сделать. Нужно было действовать самому. Но в голове всё ещё была мешанина из матов и молитв, а боль и страх окончательно отключали всё разумное. Поэтому нужно было действовать неразумно. В конце концов я уже и так решил, что всё равно умру.

Я глубоко вдохнул и выпустил гриву.

На то, чтобы податься вперёд и вцепиться в нащёчные ремни ушла от силы пара секунд, но меня окатило такой волной бесконтрольного страха, что я даже перестал чувствовать боль в спине. И вообще что-либо другое. Когда я со всей силы потянул голову коня на себя, он не заржал, он взвыл. Зло и весело одновременно.

Он сбился с шага и замедлился. Я сделал судорожный вдох. Первый с того момента, как отпустил гриву. Конь вскинул голову так резко, что мы чуть не стукнулись лбами. Его глаза смотрели на меня с вызовом, я же вложил в ответный взгляд всю ту ненависть, которую испытывал сейчас к обезумевшей твари. И тварь, видимо, решила, что этой ненависти маловато.

Ведь в следующее мгновение передние копыта коня оторвались от земли. Он простоял в свечке всего несколько мгновений. Но за это время в голове успел пронестись весь известный мне мат. А потом там воцарилась тишина, такая глухая, как если бы я потерял сознание.

Когда конь опустился на землю и собрался снова куда-то бежать, я уже окончательно перестал соображать, что делаю. Поэтому я рванул ремни, уводя коня влево. Он явно не ожидал от меня подобного, надеясь, что я уже тихо помер от страха. Проклятое чудовище запуталось в своих же ногах, опасно заваливаясь в сторону. И тут я понял, что моё седло быстро съезжает набок. Сердце ухнуло куда-то вниз, а пальцы ещё крепче вцепились в ремни узды.

Фрея возникла буквально из ниоткуда. Выпустив поводья, она на ходу вцепилась мне в руку и в ворот моей рубашки, пытаясь затянуть обратно на коня. Конь этого не стерпел.

Снова истошно заржав, он дёрнулся в сторону, наткнулся на коня Фреи и чуть ли не отпрыгнул назад. Моё седло отстегнулось окончательно и полетело вниз. По тому, как шокировано расширились глаза Фреи, я понял, что её всё же выбросило из седла, и падать мы будем вместе.

«Ну вместе, так вместе» – рассудило моё сознание, а руки снова дёрнули ремни узды на себя.

Что случилось дальше, я представляю смутно. Перед глазами всё слилось в одну цветную полосу. Где небо, а где земля, я поднял лишь тогда, когда об последнюю меня неслабо так приложило.

Точно знаю лишь то, что ронять на себя коня было ну так себе идеей. И что эта идея всё-таки удалась.

К счастью, меня всё-таки выбросило из седла. Так что гнедое чудовище приземлилось не на меня, а рядом. Конь лежал на земле, ноздри его широко раздувались, а глаза всё так же лихорадочно блестели. Но в этом полубезумном взгляде я уловил что-то похожее на радость. И ещё что-то такое, что сказало мне – это животное теперь не отвяжется, хочу я того или нет.

Рядом тихо застонала Фрея, видимо, попытавшись подняться. Но передумала. Я с трудом повернул голову. Фрея лежала в нескольких шагах от меня, а вороной конь сочувственно тёрся мордой об её щёку. Словно почувствовав мой взгляд, он повернул голову и глянул на нас с гнедой тварью очень осуждающе. Отлично, меня ещё и в соучастники несостоявшегося убийства записали, хотя я вообще-то жертва.

– Ты как, живой вообще? – спросила Фрея, тоже обернувшись ко мне.

– К сожалению, да.

Болело всё. Равномерно и гулко. Но, кажется, я всё-таки ухитрился ничего не сломать, иначе болело бы сильнее. А это так, ушибы, и скоро пройдёт.

Мой конь тем временем успел подняться, отряхнуться почти по-собачьи и нагло ткнуть меня копытом в бок. Сделал он это на удивление аккуратно, даже не попытавшись сломать мне рёбра. Какая доброта.

– Да отстань ты, скотина бесноватая! – негодовал я, старательно отпихивая от себя коня, который решил тыкаться в меня мордой.

– Боюсь, он не отстанет, – сочувственно сказала Фрея. – Он признал в тебе хозяина.

– А моё мнение его не интересует? – я отполз от безумного животного подальше, ведь сил встать всё ещё не было. Но он пошёл за мной, как привязанный.

– Видимо, нет, – усмехнулась Фрея.

– То есть совсем без шансов? – я приподнялся на локтях и с надеждой посмотрел на Фрею.

– Совсем, – по её лицу я понял, что она едва сдерживает смех.

– Нет, подожди, ты подумай, я же ужасный хозяин, – обратился я непосредственно к коню с искренней мольбой в голосе, – я буду забывать тебя кормить и чистить. Я плохо езжу, а ещё… А ещё ты вообще-то пытался меня убить! Так знаешь ли, знакомства не заводят.

Дожили. С конём разговариваю. Ещё чуть-чуть и петь ему начну. Может, тогда он поймёт, что я ненормальный и сам сбежит?

На удивление, конь меня будто бы понял. Перестал тыкаться в меня влажным чёрным носом, даже отошёл на несколько шагов. Глаза его сделались будто матовыми, весь полубезумный блеск начисто из них исчез.

– Откуда он у вас такой взялся? – спросил я зачем-то.

– Леди выиграла его в карты у одного из лордов несколько месяцев назад, – ответила Фрея после недолгого раздумья, – ей самой он был не нужен, и она разрешила забрать его любому, кого он признает хозяином. Я ещё удивлялась, почему его так никто и не взял, хороший же конь. Теперь понимаю. Прости, стоило взять для тебя проверенное животное, но я думала…

– Ничего, – оборвал я извинения Фреи, – ты же не со зла. В отличии от него.

Я гневно посмотрел на коня, ища в себе ту ненависть, которую испытывал, пока меня мотало где-то между жизнью и смертью. Но в душе почему-то вспыхнула только жалость к этому никому не нужному животному.

Нет, он, конечно, сам виноват в том, что такой бесноватый. Но если бы он действительно хотел меня убить, просто сразу бы повалился на землю и придавил собой. Или в руку зубами вцепился. Или ещё что похуже.

– Как эту тварь зовут? – я посмотрел на поникшее животное очень внимательно, будто прикидывая готов ли совершить очередную огромную ошибку, о которой буду жалеть.

– Имя даёт хозяин, – отозвалась Фрея, – нет хозяина, нет и имени.

– Тогда буду звать тебя Бесноватым, тебе подходит, – сказал я, в упор смотря на коня.

Его морда вмиг оживилась, опущенные уши резко дёрнулись вверх, а глаза снова заблестели. Казалось, ещё чуть-чуть и он завиляет хвостом, как собака.

– Значит, ты его берёшь? – Фрея смотрела на меня как на умалишённого. Но без осуждения, а даже с какой-то нежностью.

– Ну кто, если не я избавит мир от этого зла, – сказал я замогильным тоном, уже даже не пытаясь отгонять Бесноватого, принявшегося жевать мои волосы.

***

Через четверть часа мы сидели под деревом, переводя дух после этого всего. У меня до сих пор всё ныло, но сейчас боль концентрировалась в конкретных точках, на которых явно скоро появятся синяки. Тем не менее я расседлал коня – хотя здесь большую часть работы Бес уже сделал – и дополз до тени дерева. А значит, жить буду.

Я бездумно пялился в небо, Фрея же наоборот о чём-то размышляла. И вот когда я уже почти постиг всю суть искусства созерцания, она сказала:

– Всё-таки прости, что так вышло.

– Ты уже второй раз извиняешься, и я второй раз говорю, что не нужно, – я посмотрел на Беса, мирно щипавшего траву неподалёку. Ну просто воплощение кроткости. – Вообще лучше никогда не извиняйся, а делай вид, что так и было задумано.

– И по какой причине, по-твоему, я могла всё это задумать? – в голосе Фреи удивление мешалось с насмешливостью.

– Ну, например, ты хотела испытать мою удачу или… – я задумался, – живучесть.

Она рассмеялась, поправляя выбившуюся из косы прядь. Прядь никак не хотела вплетаться обратно в причёску. Поняв, что занятие это бесполезное, Фрея дёрнула за ленту, закреплявшую косу, и начала её расплетать.

– Но всё-таки хорошо, что ты умеешь держаться в седле, – сказала Фрея, не отрываясь от своего занятия. – Где ты научился? У вас же не используют лошадей, как основной транспорт.

Про то, что у нас в мире водится такая штука, как автомобиль, я уже успел рассказать в один из вечеров, проведённых в библиотеке за вычерчиванием магических символов. Приблизительно описав принцип работы авто, я тут же получил четыре удивлённых взгляда и чуть ли не синхронный выкрик: «У нас такое почти сделали!»

Оказалось, что их прогресс замер где-то в шаге до изобретения автомобиля. Но их техно-магическая машина служила не столько для перевозки пассажиров, сколько для доставки грузов. Потому что негуманно заставлять лошадей возить такие тяжести. Иногда мне почти в ступор вводила из местная любовь ко всему живому.

Но грузовики до сих пор не колесили по дорогам Фрита. А всё опять же из-за Моркета. Машина требовала очень мощный магический аккумулятор, а в нынешних условиях его просто не могли создать.

Этот мир всё сильнее хотелось спасти хотя бы чисто из интереса посмотреть насколько резко скакнёт техническое развитие, когда магия наконец «выровняется».

– В моём мире езда на лошадях осталась в основном в качестве спорта. Вот им я и занимался, – ответил я на вопрос Фреи. – Правда очень давно. Лет семь назад.

Она посмотрела на меня несколько недоверчиво, словно прикидывая, гожусь ли я в наездники. И судя по её взгляду, ответ скорее нет, чем да.

– Мне почему-то казалось, что тебе подобное неинтересно, – сказала Фрея, будто объясняя свой взгляд, – спорт это ведь строгий режим и систематические тренировки. С тобой такое как-то несильно вяжется.

Это она такие выводы на основе трёх недель моих магических тренировок сделала? Впрочем, сильно спорить не буду, я и систематичность – это те вещи, которые кое-как уживаются друг с другом. Мне тяжело повторять что-то изо дня в день. Но, как оказалось, даже в магии без этого никак.

– Хотя, если учесть награду и всеобщее внимание… – задумчиво продолжила свою мысль Фрея.

– Вот первые места меня вообще никогда особо не привлекали. Да и соревновательная система в целом. Мне кажется, что если ты дополз до финиша, то не важно, как быстро ты это сделал – главное, что сделал. А если не дополз, то, может, оно тебе просто не нужно было. И чего тогда переживать?

– Интересные вещи, оказывается, у тебя в голове творятся, – Фрея рассеянно пропустила через пальцы пряди распущенных волос. На свету они отливали тёмно-синим и ультрамариновым.

– Случается иногда. Но учти, я выдаю по одной умной мысли в месяц-два, а дальше мой мозг бездействует и копит силы. Так что не думай привыкать к моей разумности.

– А я-то думала, почему ты такой бестолковый. Оказывается, нужно было просто подождать, – прозвучало хоть и насмешливо, но беззлобно. Никакой наигранной строгости лишь немного язвительный прищур глаз.

Почему-то именно в этот момент я подумал о том, что на самом деле глаза Фреи должны быть зелёными. Светлыми? Тёмными? Уходящими в серый? Или, может, в синий? Зачем вообще им эта смена цвета глаз и татуировка? Больше ни у кого в замке я такого не видел.

– Тогда скажи, зачем ты всё-таки занимался конным спортом и почему перестал? – оказалось, Фрею не так-то просто сбить с мысли. Я-то надеялся, что мы уже закрыли тему.

– Долгая и скучная история, – отмахнулся я.

– Мы никуда не торопимся, – заметила Фрея, и разделив волосы на три пряди, начала снова заплетать косу, – да и история от человека из другого мира просто не может быть скучной. К тому же, я хочу понять, что ты за человек.

– Зачем? – спросил я, не подумав.

– Мы с тобой как-то неправильно начали знакомство, – я следил за её пальцами, как они перебирают тёмные пряди так ловко и плавно, словно играют на арфе заученную до автоматизма, но любимую мелодию. – Я не люблю судить о людях, ничего о них не зная.

Я тяжело вздохнул. Ну ладно, раз ей так интересно.

– Вся эта идея со спортом вообще не моя. Просто прихоть отца, – последнее слово будто наждачкой оцарапало горло. Стало так неуютно, как бывало только под его взглядом в те поганые минуты моей жизни, когда я снова не оправдал его ожидания.

На самом деле можно было соврать. Придумывать истории на ходу – это мой конёк. Поэтому большинство моих знакомых имели совершенно разное представление о моём прошлом и моих родителях, в зависимости от того, какая история для них выдумалась и какие чувства я планировал ей вызвать. Но Фрее всю эту историю с моей травмой я рассказал хоть и коротко, но честно. Правда, об отце больше ничего не сказал, но да демон с ним. Не хочу лишний раз вспоминать.

Когда я закончил свой рассказ, руки Фреи вдруг замерли. Она несколько секунд отрешённо смотрела куда-то вдаль, а потом резко обернулась ко мне.

– Демон… теперь мне вдвойне неловко, – пробормотала она, пальцы её разжались, выпуская так и не доплетённую косу.

– Только не начинай снова извиняться, я определённо не нуждаюсь в срочной психологической помощи, – я подхватил конец косы и закрепил его узкой тёмной лентой.

Только сделав это, я подумал, что, наверно, нарушил что-то около миллиона местных правил приличия. Хотя здесь вроде как с этим было проще, но кто знает. Мне, как ни странно, никто до сих пор не прочитал лекцию по этикету.

Фрея, к счастью, не оскорбилась. Наоборот, улыбнулась и поблагодарила.

– Я и не собиралась извиняться, – сказала она после, отбросив косу за спину, – я изначально подстроила это всё, чтобы узнать тебя получше.

А она молодец, быстро схватывает.

– А безумный конь твой соучастник, да? – спросил я, иронично смотря на неё.

– Конечно, – Фрея кивнула. За моей спиной будто подтверждая её слова заржал Бес.

Заговор. Ну я так и знал.

– Но теперь я на самом деле понимаю тебя несколько лучше, – Фрея почему-то отвела взгляд, – ожиданиям моего отца тоже трудно соответствовать.

***

На следующий день после безумных скачек тело всё ещё болело, но не так сильно, как могло бы. Фрея принесла мне какую-то заживляющую мазь. Она однозначно была волшебной, потому что иначе сегодня своё покрытое синяками тело мне не удалось бы так легко отодрать от кровати. Но вот от боли в мышцах она меня не спасла.

– Ты сегодня как заржавевший доспех, – заключила Фриг, понаблюдав за моими жалкими попытками защищаться от её атак.

Под её внимательным присмотром я практиковался в создании барьеров. Выходило с переменным успехом.

– Просто скажи, что я сегодня похож на кучу мусора, и не надо всех этих метафор, – прошипел я, схватив плечом очередной магический импульс. Не особо больно, но неприятно.

Фриг рассмеялась и снова обрушила на мой барьер мощь своей магии. Первый лопнул, почти как мыльный пузырь, но я успел вычертить второй. Тот самый, который похож на многогранную призму. Магия ударила в него с треском ломающегося льда и яркой вспышкой, но разбилась о грани и ушла в стороны.

– С отражающим барьером у тебя всё хорошо, – задумчиво сказала Фриг, мимоходом метнув в меня ещё несколько вспышек, – а вот с принимающим просто ужасно.

– Потому что в моём понимании, барьер должен отражать всё то, что до тебя долететь не должно, – проворчал я.

Одна из граней моего барьера дала трещину, но я быстро подлатал её, влив энергии. Фриг на это одобрительно кивнула. И послала в мою сторону ещё одно заклинание.

Оказалось, что магических барьеров существует великое множество, а способов их создания – ещё больше. Но два самых основных – отражающий и принимающий. И если с отражающим всё понятно, то принимающий должен поглощать часть энергии от удара и подпитываться ей. Соорудить такого энергетического вампира у меня и не получалось.