Текст книги "Избранный светом (СИ)"

Автор книги: Рия Альв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

========== Глава первая «Имя моё – свет» (часть 1) ==========

«Забыл свой дом за льдом и огнем,

Был возрожден

Ясным дождем

Из пепла, в котором сожжен»

Мельница «Тристан»

Солнечный свет едва пробивается через пелену облаков, похожих на комки старой свалявшейся ваты. Воздух тяжёлый и влажный, но ещё достаточно тёплый для начала октября. Наверное, будет дождь. Возможно, даже раньше, чем я успею дойти до дома. Зонта у меня, конечно же, нет. Не только с собой, а в принципе. Очень разумно для жителя города, в котором дождь является погодой «по умолчанию».

– А ну стоять! Это лекционная полиция!

Услышав оклик сзади, я замираю у подножья лестницы, так и не успев толком отойти от универа. Не разворачиваясь, я поднимаю руки вверх, будто действительно собираюсь сдаваться на милость блюстителя закона.

– Я не прогуливаю, нашу подгруппу отпустили сегодня, честно. Я ни в чём не виновен, офицер, – спешно оправдываюсь я и даже, как ни странно, не вру.

– Да, я в курсе, – улыбается самая лучшая староста на свете, наконец догоняя меня, – просто проверяю, чтобы не расслаблялся.

– Тогда это злоупотребление полномочиями, – фыркаю я и опускаю руки, запихивая их в карманы.

Она радостно кивает, да ещё и так энергично, что её очки опасно съезжают на самый кончик носа и чуть не падают. Спешно поправляя их и приглаживая растрепавшиеся стриженные под каре волосы, она выглядит просто очаровательно. Наша староста вообще существо в высшей степени милое, со своими огромными глазами, которые из-за очков становятся ещё больше, низеньким ростиком и вещами оверсайз она выглядит как типичная анимешная моэ-девочка. Ровно до того момента, пока не пропишет какому-нибудь зарвавшемуся воздыхателю в челюсть. В общем, можно сказать, совершенное существо.

– Скажи, тебе стипендия пришла? – спрашивает это совершенное существо пока мы идём в сторону метро. Я отрицательно мотаю головой. – Значит опять задерживают. Да сколько можно уже?! Ещё ведь на прошлой неделе обещали.

Спрашивает она это почему-то, поднимая голову вверх. Стало быть, непосредственно обращаясь к небесной канцелярии. Ну ей они, может, и ответят.

– Можно ещё долго, кто им, собственно, запретит? – рассуждаю я вслух. – Только вот ещё пара дней и я подкараулю ответственных за это людей в тёмной подворотне и сожру, потому что больше есть мне будет нечего. Благо, у нас большая часть подворотен тёмные.

– Вампиром решил заделаться? – она смеётся, я б на её месте тоже посмеялся.

– Скорее уж гулем. Вампиры только кровь пьют, а собираюсь жрать этих извергов целиком.

– Что, совсем плохо дело? – спрашивает она и глядит на меня с такой жалостью, с какой смотрят на вымокшего голодного котёнка, встреченного на улице.

– Ну-у-у, – тяну я многозначительно.

Ну у меня на карте сотка. Последняя. До зарплаты ещё две недели, которые я планировал жить на стипендию, которой нет. В доме, конечно, ещё остались какие-то запасы еды, но они стремительно подходят к концу, хоть я и так уже ем чуть ли не один раз в день.

– В целом, жить-то можно, конечно, – продолжаю, – я слышал, что без еды вроде можно месяц прожить. Всё хотел проверить, да случая не было.

Она невесело усмехается. И я прекрасно знаю, что ей хочется мне сказать. Так же прекрасно, как знаю и то, что она этого не скажет, и за это я бесконечно благодарен. Потому что, да, я мог бы попросить помощи у родителей. И да, я скорее умру голодной смертью, чем сделаю это.

– Может, тебе занять? – спрашивает она, вместо того, чтобы лезть с советами. Воистину небесное создание. – Мне несложно, вернёшь, как сможешь.

– Да не, – я снова мотнул головой, – протяну как-нибудь.

Ей на самом деле действительно несложно, она девочка из хорошей семьи, очень-очень хорошей, причём, в отличие от моей, не только в материальном смысле, но и в общечеловеческом.

– Ну не упрямься ты, мы же друзья в конце концов! – она упирает руки в бока и сверлит меня недовольным взглядом. Но я лишь отмахиваюсь от неё.

Да, друзья. Хотя иногда мне кажется, что наша дружба держится лишь на её чувстве благодарности за… несколько, скажем так, хороших вещей, которые я ухитрился для неё сделать. Ну и на том, что я единственный, кто согласился сидеть с ней за первой партой на всех парах. У неё синдром отличницы и плохое зрение, а мою рыжую головы преподы с любого расстояния видят, так что какая разница?

Ах да, и ещё на том, что она не лезет лечить мне голову, как бы ей того ни хотелось.

– Иногда твоя упёртость меня просто поражает, – говорит она, когда мы наконец доходим до метро.

Вливаясь в толпу, мы ненадолго разделяемся, входя в разные двери, почти синхронно прикладывая карточки к разным турникетам. У эскалатора мы снова воссоединяемся, и он медленно утягивает нас вниз. Станция расположена глубоко, так что ехать долго. Обычное, вообще-то, дело, но в этот раз лента эскалатора почему-то кажется мне бесконечной, а стены туннеля начинают давить. Впрочем, иногда и это со мной случается.

– Ты как-то вдруг побледнел, – она стоит на ступеньку выше, но, чтобы заглянуть мне в глаза, ей всё равно приходится задирать голову и привставать на цыпочки. – Точно нормально себя чувствуешь?

– Вполне, – отвечаю я. В конце концов, «нормально» – не значит «хорошо». – Это из-за освещения, наверно.

В этот момент лампа, мимо которой мы проезжаем, начинает трещать и с тихим хлопком выключается. Спутница моя вздрагивает и отшатывается. Потом точно так же перегорает ещё одна лампа, и ещё одна, и ещё.

– Как думаешь, что-то пошло не так? – спрашивает она, опасливо косясь в сторону эскалатора.

– Скорее всего, просто перенапряжение в сети, ничего такого, – заверяю её я, стараясь быть как можно убедительнее. Она, как многие, кто вырос в городе без метрополитена, питает к нему некую настороженность. Не постоянно, конечно, но время от времени. Да и вообще, она создание небесное, ей под землёй вовсе находится не должно.

Она кивает, и мы привычно останавливаемся посреди платформы. Нам в разные стороны – ей в исторический центр, мне – на окраину, вот и ждём разных поездов.

Люди обходят нас кругом, словно мы островок, посреди бушующей реки. Обычно я почти не обращаю на это внимания, но сейчас толпа отчего-то раздражает, почти давит своим шумом и суматошностью. У меня начинает немного кружится голова, но я стараюсь не обращать внимания. Всё же надо чаще есть.

– Ты какой-то потерянный, – вдруг говорит она.

– Сейчас? – рассеянно переспрашиваю я.

– Всегда, – отвечает она, а у меня по спине вдруг пробегает странный холодок. – Сколько я тебя знаю, всё это время мне иногда казалось… что ты выглядишь, как человек, который потерял дорогу домой и всё никак не может её найти.

Что-то становится не так, но я никак не могу понять, что. Знакомое лицо вдруг становится неуловимо другим, словно к её чертам примешиваются чьи-то чужие. Она отводит взгляд и смотрит во мрак туннеля. Её глаза кажутся холодными, смутно знакомыми и совершенно чужими одновременно.

– А может, ты её даже не ищешь, эту самую дорогу? Но, знаешь, стоило бы попробовать, – говорит она, но мимо нас вдруг проходит особо шумная группа каких-то людей, и её слова теряются в их гомоне. Я едва различаю что-то едва слышное, не слишком понятное: – Три ведь счастливое число, так, может, на этот раз…

А потом всё проходит. Ну то есть почти всё. Она снова становится совсем собой, правда, немного растерянной. Но вот моё головокружение никуда не девается.

– И что это должно значить? – усмешка выходит даже почти естественной, хотя перед глазами всё начинает немного плыть.

– Да без понятия, – фыркает она, кажется, не совсем понимая, о чём я вообще спрашиваю.

А я смотрю на неё и думаю…

– Подожди, а сколько я тебя уже знаю? – она вглядывается мне в лицо очень-очень внимательно, щурит огромные светлые глаза за очками.

– Не знаю, давно, наверное, – говорю я неуверенно, ведь секунду назад задался точно таким же вопросом. Её лицо смазывается, становится нечётким. Неужели опять проблемы со зрением дали знать?

Вдали раздаётся железный гулкий лязг колёс, скрежет тормозов. Один туннель становится всё светлее и светлее, скоро из него вынырнет поезд и унесёт её куда-то. Я всё никак не могу вспомнить куда.

– Да, точно давно. Безумно давно. Я уверена в этом, только вот… – бормочет она себе под нос, – это будет очень глупо спрашивать, у меня, видимо, что-то с головой, но, как тебя…

Грохот и лязг тормозящего поезда вместе с резким порывом ветра уносят её слова куда-то вдаль. Она судорожно поправляет волосы. Смотрит на меня странно, будто даже беспомощно.

– Ничего, забудь, не важно, – тараторит она, – до завтра, ладно?

Бросив это, она разворачивается и бежит к вагону, почти мгновенно исчезая в толпе. Я разворачиваюсь и иду к своей платформе. Туннель тоже начинает светлеть, наполняться лязгом и грохотом, словно это гортань огромного механического дракона, и он вот-вот сожжёт всех стоящих здесь своим огненным дыханием. От такого стоило бы спасаться, но я подхожу ближе к краю платформы.

Меня не волнуют ни воображаемые драконы, ни вполне реальное головокружение. Всё моё сознание сейчас занято одним вопросом:

«А как звали ту девушку?»

Я стою и пытаюсь вспомнить, жду поезда, на котором мне нужно уехать, но я не знаю куда. Надо бы и это вспомнить, пока он не приехал.

Как же её звали?

Забавно, но ведь, она, кажется, тоже хотела спросить, как меня зовут.

Лязг и грохот всё ближе, свет всё ярче. Поезд несётся по туннелю механической птицей фениксом. Голова кружится всё сильнее.

Подождите, а как меня зовут?

Механический феникс с протяжным скрежетом раскрывает стальной клюв и издаёт громкий свистящий крик. Я резко оборачиваюсь на него, и в то же мгновение меня ослепляет вспышкой бесконечно яркого света.

***

Первым, что я увидел, был яркий солнечный свет, бивший в глаза и заставивший зажмуриться, словно прямо надо мной установили огромную лампу. Сразу вспомнились все эти допросы с пристрастием в старых детективах. В ушах стоял противный звон и гул, какой бывает, если мимо тебя пронесётся поезд. И только я подумал о том, не стою ли я случайно на путях, как и звон с гулом исчезли, и свет стал куда терпимее.

Возможно, меня уже переехали и равномерно размазали по рельсам. Ну хоть быстро отмучился.

Я с опаской приоткрыл один глаз, затем другой, но понял, что могу различать лишь очертания предметов. Перед глазами всё плыло, словно я смотрел через мутное стекло. Кажется, это какой-то лес, роща или парк, сложно сказать, но в том, что меня окружали деревья, я был почти уверен. Совсем рядом со мной – на расстоянии нескольких шагов, не дальше, – стояли три то ли странных куста, то ли низкорослых дерева. Точнее разобрать было сложно, мне виделись лишь их размытые очертания. Всё бы ничего, если бы один из этих кустов вдруг не начал что-то говорить другому.

– Получилось, смотрите, получилось! – радостно воскликнул «куст» звонким девичьим голоском. – Я же говорила вам, что всё будет хорошо, а вы только зря волновались. И кто теперь самый лучший маг? – задала она риторический вопрос, и тут же сама на него ответила: – Правильно, Аин великолепная! – никак не могла унять свою радость куст-который-похоже-зовут-Аин.

– Я ещё существую, помнишь, да? – насмешливо сказал тихий мужской голос.

– Вы оба отличные маги. А если ещё и призвали того, кого надо, то вообще великие, – раздался третий другой женский голос, чуть более низкий, чем первый. – Это можно как-то проверить?

При более тщательном осмотре это всё же оказались не кусты, а люди. Ну, наверное, люди. Двое из них виделись мне лишь расплывчатыми белёсыми силуэтами мантий со скрывающими лица капюшонами, а во что была одета третья, детально рассмотреть так и не удалось: зрение до сих пор не пришло в норму, и я уже стал побаиваться, не придётся ли мне теперь носить постоянно очки или линзы в оба глаза вставлять.

– Ну-у, не знаю. Марионетки? – спросила одна из фигур в мантии. Кажется, так, которая назвалась Аин.

И что-то в её вопросе мне не понравилось.

– Ты предлагаешь их на него натравить что ли? – удивлённо спросила та девушка, что была без мантии. – Это немного слишком.

Ситуация нравилась мне всё меньше и меньше, особенно если учесть, что я стоял, как контуженный. Всё понимал, но даже рукой или ногой двинуть не мог, не то, что взять и свалить отсюда подальше.

– Да? – переспросила Аин немного расстроенно.

– Да, – тем самым мужским голосом ответила ей вторая фигура в капюшоне. – К тому же мне их жалко, не для этого я их делал. А проверить является ли он посланником света можно и без… крайних мер. Но сначала дайте ему прийти в себя.

Да, «ему» определённо нужно было прийти в себя. Ведь этот «он», похоже, либо допился до белой горячки, либо обкурился чего-то, либо окончательно распрощался со своей и без того часто съезжающей крышей. Первые два варианта казались мне почти невероятными, потому что к подобному даже повода-то не было, а вот третий…

И вообще, что за «посланник света», это что, сектанты какие-то?

Единственное, что радовало сейчас – это вернувшаяся относительная чёткость зрения. Кажется, я видел даже лучше, чем с утра.

– Да он уже давно в себя пришёл, нужно только купол снять, – заявила Аин своим звонким, почти звенящим голосом.

Один лёгкий взмах её изящной руки и мне стало легче. И дышать, и думать, и жить в принципе.

– Как же меня раздражает эта штука, кто её вообще придумал? – фыркнула она себе под нос, недовольно сдёргивая с головы капюшон и подходя ближе. Белоснежные волосы, даже белее ненавистной ей мантии, рассыпались по плечам.

Аин заинтересованно смотрела на меня, а я не менее заинтересованно на неё. Глаза неестественного красного цвета впились в меня с жадным любопытством. Тонкие белые брови, выделявшиеся на смугловатой коже, слегка приподнялись то ли от удивления, то ли ещё от чего. Внимание привлекла небольшая татуировка под левым глазом девушки. Тонкие тёмно-синие линии сплетаясь напоминали вензель или очень вычурную роспись.

– Пусть будет светел день твой, – почти пропела она это странное приветствие, – я Аин, врата Сторграда распахнуты пред тобой.

Часть про врата это у них вместо «добро пожаловать» что ли? Так. Подождите…

– Сторград это где? – удивлённо спросил я.

– В Бентской империи.

– А это где?! – из-за незнакомых названий я окончательно запутался.

– Во Фрите, – задумчиво ответила Аин, рассеяно заводя мешавшую ей прядь за ухо.

Я отвлёкся на это движение, в голове до сих пор всё куда-то плыло, и внимание моё было ни к чёрту. Я заметил на её ухе кафф из какого-то красного металла, изображавший птицу. Та изгибалась дугой по форме уха, одно крыло прижав к себе, а другое расправив, хвост птицы спускался чуть ниже мочки уха. Жутко сложная на вид штука, но это не главное. Главное то, что уши у Аин оказались заострёнными.

– Фрит – наш Мир, Бентская империя – страна, а Сторград – её столица. Ещё вопросы? – вступила в диалог девушка, стоявшая немного поодаль. Та самая, с более низким голосом.

И хоть вопросов у меня была ещё куча, я отрицательно помотал головой. Потому что прежде, чем что-то спрашивать, нужно это хотя бы сформулировать человеческими словами. А с ними у меня было напряжённо.

– Фрея Сторградская, – представилась она. – Рада знакомству.

Имя Фрея звучало очень нежно, а вот фамилия – излишне мужественно, что создавало странный диссонанс.

Фрея была повыше миниатюрной Аин. Иссиня-чёрные волосы, заплетённые в тугую длинную косу, спускались до пояса. Такие же красные, как и у Аин, глаза смотрели скорее настороженно, чем любопытно. Точно такая же татуировка под левым глазом и кафф на ухе. (Сектантские атрибуты, не иначе!) Одета она была, как косплеер или ролевик: брюки тёмной ткани, кожаные сапоги на шнуровке с высокими голенищами, белая блузка. На талии корсаж под грудь. Руки девушки скрывали кожаные перчатки, доходившие до локтей, на уровне предплечий металлические вставки, видимо, служившие для защиты. Картину довершали ножны, пристёгнутые к поясу и не оставляющие никаких сомнений в том, что девушка – воин. Не знаю, кто делал этот костюм и зачем, но он явно мастер! Получилось ну очень натурально.

– Взаимно, – пробормотал я, тщетно пытаясь осмыслить, что тут вообще творится. Если это какая-то шутка или розыгрыш, то смеяться уже хочется. Истерически.

Вообще, у меня было несколько объяснений происходящему. Минимум три. Одна часть меня вопила о том, что это какая-то секта, и они тут собрались жертвоприношение устроить. Жертвой, конечно, буду я. Более адекватной казалась версия, что я попал в какую-то ролёвку. Ребята просто хорошо вошли в роль и либо не понимают, что я не при делах, либо всё так и задумано. Ну и был третий самый «шикарный» вариант, что я таки свихнулся. Говорили мне, что фэнтези в неограниченных количествах до добра не доведёт.

К несчастью, даже если это какая-то ролёвка, то вопрос о том, как я сюда вообще попасть-то ухитрился, оставался открыт. Как бы нещадно я ни насиловал память, вспомнить последние пару – а пару ли? – часов жизни не получалось никак. Помню, что отпустили со второй пары. Помню, как вышел из института и побрёл в сторону дома. На улице было серо и пасмурно. Дальше, кажется, спустился в метро.

Грохот, ветер, скрежет колёс. Огромный феникс, состоящий из железа и света несётся сквозь туннельную тьму.

А дальше провал. Более того, голову будто заполнял странный густой туман, мысли в нём вязли, и думать быстро и связно стало трудновато. Чувство некой заторможенности распространялось не только на мысли, но и на все чувства в целом. Может, только поэтому я ещё не впал в полнейшую панику.

– Думаю, ты немного… растерян, – начал молчавший до этого парень, так и не снявший капюшона. – Я всё объясню, но сначала, пожалуйста, сойди с пентаграммы призыва.

«С чего сойти?» – чуть не сказал я вслух, но потом посмотрел под свои ноги и обнаружил, что и правда стою на каком-то странном изображении, заключённом в круг. Пентаграмма на вид была очень сложной, и они, наверно, убились, пока её чертили, а я тут их труд ногами топчу… Я поспешил выйти из круга, который был в диаметре не больше метра, но пересечь жирно очерченный внешний контур не смог, стукнувшись обо что-то головой. Я с удивлением воззрился на неожиданно возникшее препятствие и увидел, что путь мне преграждает ничего. Абсолютное ничего, пустота, но через это «ничего» пройти отчего-то не получалось. Я озадаченно уставился на троицу, также озадаченно смотревшую на меня.

–Так, получается, это не он? – спросила Фрея. – Отправите его обратно? Это вообще можно сделать?

Парень в капюшоне помотал головой. Не понятно, на какой конкретно из вопросов, он ответил отрицательно, но что-то внутри меня похолодело.

– Да погодите вы! – отмахнулась от них Аин. – Может, он просто должен применить свою силу?

Она вопросительно посмотрела на парня в капюшоне, но тот лишь пожал плечами. Он у них тут что, консультант по чёрной магии?

«Применить свою силу»? Что ж, ладно, силу, так силу. Я вздохнул, осмотрел пентаграмму и стёр подошвой кеда одну из внутренних линий, после чего спокойно вышел из круга. Прискорбно сознавать, но магия порой бессильна против грубой силы. Допустим, что-то, что держало меня внутри пентаграммы, было магией. Ну, как магией – чем-то типа гипноза. Допустим, мне успели что-то незаметно внушить. Допустим. Иначе я точно свихнусь.

– Я ожидала чего-то более магического, – усмехнусь Фрея.

– В следующий раз обязательно что-нибудь эффектно взорву, – пообещал я. До сих пор хотелось истерически смеяться или злиться, или ещё что-нибудь, но я никак не мог решить, что именно. Крыша так и продолжала куда-то ехать, а мне оставалось лишь стоять на перроне и печально махать ей платочком.

Тьфу, бред какой.

– Ну вот и проверили. Он смог выйти из пентаграммы призыва, значит, он точно посланник Эрны, – заявил парень, наконец-то снимая капюшон.

Он оказался очень похож на Аин, даже слишком, разве что значительно выше. Такие же белые волосы, смуглая кожа, алые глаза и неизменные татуировка под левым глазом и кафф, правда скромнее. Обычная металлическая пластинка на таком же заострённом ухе. Видимо, они с Аин, как минимум брат и сестра, как максимум – вообще близнецы.

А ещё эльфы. Правда на ребят из Средиземья не очень похожи. Скорее уж выглядят, как родня Фенриса из второго «Dragon age».

– Позволь представиться, Ансельм Сторградский, – на его лице появилась сдержанная вежливая улыбка.

Я хотел было что-то ответить, но меня прервало странное ощущение, разлившееся по всему телу, парализуя движения. С трудом наклонив голову, я увидел, что становлюсь полупрозрачным, через ноги уже просвечивала зелёная трава. Вот это на какой-нибудь гипноз или внушение списать было сложно. Ведь невозможно же заставить человека думать и ощущать то, что он попросту исчезает! Или всё-таки возможно?

Тут в голове что-то щёлкнуло. Будто туман чуть рассеялся, и лучом яркого света в голове вспыхнула мысль: это всё не фокусы. Всего одной секунды просветления хватило, чтобы в сознании как неоспоримый факт утвердилась истина: это всё реальность. Самая настоящая, неподдельная чёртова реальность, в которой я достаточно быстро растворяюсь в воздухе.

Я хотел начать паниковать, вопрошая моих новых знакомых, что же со мной происходит, но меня опередили.

– Анс, что с ним?! – воскликнула Аин. – Почему он исчезает?!

– Скит! – почти прошипел Анс какое-то непонятное слово (похоже, просто выругался). – Его связь с прошлым Миром разорвана, а с этим ещё не установлена, он тут не закрепился, вот и исчезает, – пояснил он, но от понимания того, что со мной творится, легче как-то не стало.

– Он что, всё-таки возвращается в свой мир? – в голосе Фреи прозвучали плохо скрываемые панические нотки.

– Нет, я же сказал, что связь с прошлым миром уже разорвана. Значит, он не вернётся обратно, его, скорее всего, затянет в Моркет, и он исчезнет навсегда.

– Эй, я не хочу навсегда! – воскликнул я. – Закрепите меня здесь, или что вы там должны сделать! – ног своих я уже почти не видел.

Я не знал, что такое «Моркет», но что-то мне подсказывало, что мне туда не надо, совсем не надо. К тому же постепенное исчезновение тела – это явно не к добру.

– Душу в мире держит имя, ты должен просто назвать своё имя, – Анс пытался выглядеть спокойным, и у него это даже получалось. Я невольно позавидовал, потому что у меня-то, кажется, начиналась истерика.

Имя, отлично, имя. Это казалось достаточно простой задачей, но, к своему большому удивлению, я обнаружил, что не могу его вспомнить. Забыть свое собственное имя – это просто верх безалаберности. Браво! Я превзошёл сам себя. Весь абсурд ситуации состоял в том, что я помнил практически всё, кроме своего имени и того, как здесь оказался. Трижды пожалев о том, что не имею привычки таскать с собой паспорт, я выкрикнул:

– Я не помню своего имени!

От холодного сковавшего душу ужаса, наверно, подкосились бы ноги, если бы они у меня были! Вся нижняя часть тела превратилась в полупрозрачный серый дым. Руки тоже становились прозрачными.

«Да я ж грёбаный джинн!» – в припадке истеричной, идиотской весёлости заорала моя последняя клетка мозга. Убив тем самым две мои последние нервные клетки.

– Значит, имя уничтожилось вместе со связью с прошлым миром, – задумчиво пробормотал Анс. – Любопытно.

Любопытно ему! Я тут скоро провалюсь в какой-то абстрактно-ужасный Моркет, исчезнув там навсегда, а ему любопытно! Начинаю подозревать, что я попал в лапы к каким-то безумным магам-экспериментаторам.

– Придумай новое! – подала дельную мысль Фрея, уже не скрывавшая паники.

– Иначе мы тебе сами придумаем! – добавила Аин.

Почему-то у меня были сильные сомнения в том, что эта троица может придумать мне какое-то стоящее имя. Ходить же всю жизнь с таким именем, что и представиться будет стыдно, мне не очень хотелось. Я запаниковал. Запаниковал ещё сильнее, чем паниковал до этого. Все мысли смешались, сбились в кучу, и в этой куче предстояло отыскать что-то, чем можно было бы назваться. Я судорожно пытался сосредоточиться хоть на чём-нибудь, но состояние, близкое к истерике, явно этому не способствовало. И тут голову снова наполнил туман, он будто разогнал все ненужные мысли по углам, выхватив то единственно нужное из груды бесполезного хлама.

И я выкрикнул первое, что пришло в голову. Да, моё «первое, что пришло в голову» явно будет гораздо лучше, чем всё, что смогли бы придумать эти ненормальные маги.

– Дей! – воскликнул я какое-то неизвестное и непонятное мне слово, которое просто возникло в моей голове. И это помогло: как по волшебству – хотя почему «как»? – моё тело перестало просвечивать и приобрело былую и такую полюбившуюся мне материальность.

– Отличное имя, – улыбнулась мне Аин. Я в ответ изобразил на лице что-то вроде улыбки, но она явно получилась не слишком радостной, а уж скорее вымученной или безумной.

Всё тело показалось неимоверно тяжёлым, и я понял, что просто не могу удерживать его на ослабших ногах. Я осел на землю. Жалко, не было стеночки, по которой можно было бы сползти. Посмотрев на свои ноги, я ещё раз убедился в том, что они на месте. Никогда бы не подумал, что буду так рад их видеть! Правда, стоять на них пока не казалось возможным. Сильная слабость и тяжесть как бы говорили, что это не самая подходящая идея. Но так всё же лучше, чем туман вместо половины тела.

«Теперь хоть в бутылку не засунут и не заставят желания исполнять» – эта мысль меня добила. Так долго сдерживаемая истерика накрыла меня с головой, как штормовая волна. Более безумного смеха я не слышал никогда в жизни, и самое ужасное в нём было то, что смеялся я сам. На меня смотрели не то с опаской, не то с сожалением, я никак не мог понять. Да мне и не нужно было это понимать! Как и не нужно было понимать, над чем я вообще смеюсь. Над собой ли, так нелепо попавшим чёрт пойми куда, над всей ли ситуацией, которая напоминала сцену из аниме или книги про попаданцев. Кажется, крыша моя всё-таки съехала, и это было до ужаса смешно.

К счастью, меня достаточно быстро отпустило. Этот странный туман, так вольготно расположившийся в голове, действовал как успокоительное и катализатор для работы мозга. Причём он заставлял мозг работать в правильном направлении: не пытаться полностью осмыслить ситуацию – что привело бы к новой истерике, – а лишь немного прояснить картину. Лучше принимать столь масштабные перемены постепенно.

– Ладно, раз моей жизни вроде больше ничего не угрожает, то я хотел бы задать вопрос, – я, чуть покачнувшись, встал, потому что смотреть снизу-вверх было неудобно. – На кой-чёрт вы призвали меня, как последнего демона?!

Даже меня самого удивляло то спокойствие, с которым удалось всё это произнести. Я, конечно, не отрицал, что просто сошёл с ума (хотя вроде на него особо и не заходил), и всё это просто мои галлюцинации, но в любом случае стоило во всём разобраться. Также существовала вероятность того, что это всё самая настоящая реальность, причём неизвестно, какой вариант хуже – первый или второй. Нет, я не против попасть в фэнтезийный мир, даже наоборот, но существует одно весомое «но», которое заключается как раз-таки в причине моего здесь появления. Если они меня призвали, то им от меня что-то надо, а это для меня может обернуться весьма плачевными последствиями, не ровен час, пошлют мир спасать.

– Мы призвали тебя сюда потому, что ты посланник Эрны, – заявил Анс.

– Чем это грозит мне? – с опаской поинтересовался я.

– Эрна – богиня света, – поспешно пояснила Аин. Мне кажется, или она ждала, пока я спрошу? – Посланник Эрны или же избранник света – великий белый маг, призванный, чтобы спасти Фрит от наступления Моркета.

Ну вот, как и ожидалось. Классический сюжет с великим героем, пришедшим, чтобы спасти Мир. Мне даже захотелось себе рукой по лбу двинуть, потому что – ну что за чёрт?! Не могло быть чего-то пооригинальнее? Ну да хрен с ней, с оригинальностью, тут дело в том, что я совсем не герой, скорее уж наоборот. Я, конечно, сошёл с ума, но не настолько, чтобы рисковать жизнью ради какого-то погибающего мирка.

– Так, ребят, – начал я, – вы явно что-то перепутали. Я не какой-то там избранник, посланник, избранный, мальчик-который-выжил и, уж тем более, не носильщик колец из пункта А в пункт В.

По их взглядам я понял, что моё предположение о собственной ненормальности теперь стало общепризнанным.

– Я не тот, кто убивает Властелинов Зла и спасает миры. Знаю я все эти ваши походы по спасению мира, там с жизнью расстаться как нечего сделать, а я планировал долго жить, пусть своей скучной серой жизнью среднестатистического человека, но хотя бы жить. Я не готов рисковать собственной шкурой ради какого-то левого мирка. Можете считать меня эгоистичной сволочью, – «и в общем-то будете правы» – добавил я мысленно, – но я пас. Справляйтесь сами, – закончил я тираду. В голове было легко и пусто, даже почти спокойно. Я мгновенно забыл половину того, что нёс. Похоже, мне просто нужно было выговориться.

Окинув взглядом своих слушателей, я увидел, что Аин и Анс смотрят на меня с осуждением и разочарованием, вот Фрея явно зла. Очень зла. Очень-очень-очень зла.

– Всё сказал? – холодно спросила она, хотя по взгляду её можно было понять, что она уже мысленно меня четвертовала.

– Ну, вроде, – ответил я, подавляя желание спрятаться от этого взгляда за ближайшим деревом.

– А теперь послушай меня, – грозно начала девушка, рука её легла на эфес меча. – Этот «левый мирок» только что стал твоим, и если мы тут все помрём, то ты помрёшь вместе с нами, а может, и раньше, ведь лично у меня уже руки чешутся тебя прикончить. Отправить тебя назад мы не можем, да и не собираемся этого делать, так что ты либо отправишься спасать мир по собственному желанию, либо насильно. У тебя есть выбор и время подумать, пока мы идём до столицы.

С этими словами Фрея ухватила меня за запястье и потащила прочь из леса. Анс и Аин переглянулись, синхронно пожали плечами и последовали за нами. А я лишь мог тихо офигевать от предоставленной свободы выбора…

Комментарий к Глава первая «Имя моё – свет» (часть 1)

Сноски

Имена персонажей:

1) Дей – сияющий.

2) Фрéя – леди, хозяйка.

3) Áин – сияние.

4) Ансéльм – защищающий бога.

5) Э́рна – борющаяся со смертью.

Названия:

1) Фри́т – мир.

2) Сторгрáд – великий город.

3) Бéнтская империя – благословенная империя.

4) Мóркет – тьма.

========== Глава первая «Имя моё – свет» (часть 2) ==========

Меня стремительно тащили прочь от места призыва. Выглядело оно, прямо сказать, крайне антуражно. Круг тёмно-серых камней с высеченными на них непонятными письменами, в центре этого круга и была начертана пентаграмма, которую я так безжалостно растоптал. Причём начертана она была на небольшом участке выжженной дочерна земли.