Текст книги "Избранный светом (СИ)"

Автор книги: Рия Альв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Я мысленно очертил небольшой круг около себя. А потом представил, что по контуру этого круга энергия отсекается, словно невидимым лезвием. Одно резкое движение мысли, и энергия была отсечена. Но радость моя оказалась недолгой.

Мне показалось, что это самое лезвие резануло меня где-то глубоко внутри. Да так сильно, что дыхание перехватило, а в глазах потемнело.

Отсечённая энергия, собравшись в одну волну ринулась во все стороны. Кто-то выкрикнул моё имя то ли зло, то ли испуганно. Мне было уже всё равно.

Вдруг меня встряхнули за плечи. Та же сила, что в прошлый раз вернула меня в тело, в этот раз буквально за шкирку вытащила из небытия, вернув в сознание. Меня ещё раз встряхнули, голова безвольно откинулась на плечо. Поднять её сил не было. Зато я смог с трудом сфокусировать зрение и обычное, и магическое разом.

Сбоку осыпался стеклянным крошевом барьер Фриг. Чуть дальше за ним стояла Фрея, испуганная и встревоженная, камень на рукояти её меча лихорадочно сверкал. Рядом со мной сидела Аин, держась за голову так, словно её мучила жуткая мигрень. Фэй держал меня за плечи, а его глаза впивались в меня строгим взглядом.

– Это был эксперимент, – пробормотал я в своё оправдание, кое-как разлепив губы.

– Провальный, – вздохнул Фэй.

– Вы теперь не станете меня учить? – спросил я почти жалобно. Мне отчего-то вдруг стало ясно, сейчас-то он поймёт, какой я бездарь и больше магии учить меня никто не будет, практической точно. Разве что теоретической.

– С чего бы вдруг? – на лице Фэя отразилось неподдельное удивление. – В своё время эти, – он бросил в сторону остальных взгляд, в котором ясно читалось: «мои невыносимые, но любимые дети», – творили вещи куда хуже.

– То есть я не безнадёжен? – задал новый вопрос я, отчаянно борясь с желанием снова грохнуться в обморок.

– Ты, к счастью или нет, настолько не безнадёжен, что даже опасен для общества.

***

Следующий день я проспал. Весь целиком. Только изредка просыпался, мычал что-то невнятное, если меня спрашивали, хочу ли я есть или пить, и снова отключался. Сны мои были путанными, какие сняться только в бреду тяжёлой болезни.

Мне снился мёртвый город, задыхающийся под слоем пыли, и огромная железная птица, что неслась сквозь него с громким лязгом и грохотом. Если кто-то попадался ей на пути, она раскрывала клюв и сжигала его в золотом пламени, оставляя после одну лишь тень.

Кажется, я сам был этой птицей.

Я проснулся от лёгкого хлопка двери и с трудом сел. В комнате было до странного холодно. Хотя, может, морозило только меня.

– Выспался? – спросил Анс, видимо, зашедший проверить, не умер ли я ещё.

– Вообще нет, – я отрицательно покачал головой, и она тут же закружилась. Пришлось тупо уставиться вниз, чтобы сохранить равновесие. – Но больше спать точно не хочу. Бред какой-то снится.

– Так всегда бывает при энергетическом истощении. Сам виноват.

Конечно, сам. В вопросах магии, как оказалось, надо быть послушным и спрашивать на всё разрешения у взрослых и опытных. По крайней мере пока сам ничего толком не знаешь и не умеешь.

– Слушай, ты случайно не некромант? – даже поднять взгляд было больно.

– Нет, – ответил Анс немного удивлённо.

– Жаль, – вздохнул я, – было бы неплохо, если бы кто-то меня сейчас воскресил.

***

После суток, проведённых в беспамятстве, мой организм решил, что больше сна в него не влезет. Так что всю ночь я провалялся глядя в потолок и чуть не одурел от скуки. Даже толком подумать о своей печальной судьбе не выходило, мысли путались и прерывались, перескакивая с темы на тему. В итоге только голова разболелась.

Так что утром я вытребовал книг. Много. Разных. Собственно, даже не важно каких, лишь бы нескучно было. Хотя в первую очередь меня, конечно, интересовали книги по истории и магии. В случае с последним мне явно было нужно что-нибудь для уровня дошкольников.

Книги мне принесли, но отдали только в обмен на то, что я нормально поем. Никогда не думал, что меня будут уговаривать есть, но чего только в жизни не случается. Вкуса еды я не почувствовал, отчего стало совсем тоскливо.

Зато вот с книгами стало повеселее. Книга со скучным названием «Основы магии» очень даже нескучно и доходчиво объяснила мне некоторые важные вещи, которые стоило бы знать, прежде чем ставить на себе магические эксперименты. Да, про энергетическое или ментальное истощение там тоже было написано.

А ещё оттуда я узнал, что энергия в этом мире делится светлую и тёмную. При этом к тёмной магии не было какого-то пренебрежительного отношения или страха. Автору, судя по всему, и в голову прийти не могло, что к тёмной энергии можно относиться не так, как к светлой. Наверно, узнав о том, что в нашем мире её считают страшной и жуткой, он бы очень удивился. Так же, как удивился бы один художник, если бы другой сказал ему, что не использует тёмные цвета вообще, потому что они его пугают.

Но это было ещё не самым интересным. Оказалось, что здешняя магия делится на формульную и неформульную. Формульная магия – это заклинания, обряды, ритуалы и всё тому подобное. То, что кто-то когда-то придумал и облачил в некую формулу. Ей могло служить что угодно – слова, символы, жесты или всё сразу в произвольной последовательности. И теперь, если ты хочешь этим чем-то воспользоваться, просто воспроизведи формулу, и будет тебе магия. К моему огромному сожалению, оказалось, что чем сложнее и мощнее предполагаемая магия, тем сложнее должна быть формула, потому что «объём означающего должен быть равен объёму означаемого». Так что да, либо учи сложные формулы, либо сиди на уровне простеньких заклятий.

Что мне понравилось, автор яро пропагандировал мысль о том, что не надо заучивать все формулы, которые попадутся вам на глаза, достаточно пары самых нужных. На экстренные случаи, когда придумывать что-то неформульное будет некогда. Остальное же можно смотреть в книгах или в Иллюзорной библиотеке. Видимо, книга писалась ещё до того, как Серебряная нить оборвалась.

С неформульной или же первичной магией оказалось интереснее. Она представляла собой «энергию, облачённую в форму одними лишь мыслью и волей создателя». Если я всё правильно понял, то здесь ты вроде как сочиняешь заклинание на ходу и на один раз. При этом конечный результат будет зависеть лишь от того, как хорошо ты представишь желаемое и как сильно поверишь, что можешь его добиться.

Тут автор вворачивал очень простую и понятную мысль о том, что энергия, используемая для магии, это в конце концов твоя энергия. А значит, ты можешь управлять ей так же, как рукой или ногой.

Но окончательно я убедился в том, что автор начисто лишён снобизма, присущего обычно сильно образованным магам, когда он завёл разговор о том, что использовать магию могут вообще все. В той или иной степени. Даже животные, как оказалось, используют магию, точнее иное восприятие.

«Так что, если какой-нибудь слишком одарённый маг, скажет вам, что вы не способны творить магию, напомните ему, что, например, обычная крыса куда способнее его по части иного восприятия. Хотя бы потому, что ему пришлось этому учиться, а ей – нет».

Эта мысль меня изрядно ободрила и повеселила. А потом меня снова начало клонить в сон, на этот раз глубокий и без сновидений.

***

На третий день мне вдруг стало хуже. Сказали, что это от того, что я ничего не ел. Пришлось насильно запихивать в себя безвкусную еду. Оказалось отсутствие вкусовых ощущений, к которым в последствии прибавилось временное ухудшение зрения, всё побочные эффекты моего истощения. Я настолько хорошо полоснул по своей ауре, что задел не только иные зрение и восприятие, но и самые обычные.

Но меня заверили, что особых последствий в дальнейшем от этого не будет. Вся энергия восстановится, так что нужно просто ждать. И я ждал.

Вернуться к чтению я смог только на пятый день моего вынужденного затворничества. Немного поразмыслив, я решил взяться за историю. Оказалось, очень не зря. Мне притащили книгу, где вся местная история была изложена кратко, да ещё и так бодро, что всё это напоминало фэнтезийный роман.

Для начала пришлось разобраться в местной мифологии. Здесь почитали четырёх древних богов – Дейфрита, Витар, Фолкора и Мору, и новую богиню – Эрну. А боялись – тёмную богиню Абелоун. Были ещё некие местные божества, но на их счёт автор особо не распространялся.

У каждого из этих богов были свои функции, с которыми я надеялся разобраться по ходу повествования.

«Никто точно не знает, когда появился Фрит, и как он был создан. Большинство современных историков сходится на мысли, что древние боги сотворили этот мир из вечного мрака и хаоса, потому что родной их мир умер. Они создали ядро планеты – Сердце мира, сосредоточившее в себе всю энергию, тёмную и светлую, вложив туда часть своих сил.

Дейфрит – верховный бог света, создал землю и небо и все светила, что есть на нём. Витар – создала растения и животных, озёра, моря реки и океаны, став их покровительницей. Фолкор создал все разумные расы и открыл им все дороги и все пути, чтобы они могли селиться, где пожелают. Мора же открыла иные пути, по которым все живые существа могут уйти, когда жизнь их подходит к концу. И настала эра Солнца – счастливое детство Фрита, не знающее войн, эпидемий и голода.

В это время было сделано большинство важнейших открытий в искусстве магии, медицины и техники. Именно эра Солнца направила развитие Фрита.

Но, подобно солнцу, этой эре суждено было угаснуть. Начало века Заката ознаменовало рождение дочерей у Фолкора и Моры. Две новые богини воссияли на пантеоне – Эрна, подобная солнцу, и Абелоун, подобная луне. Эрна была сильнейшей из сестёр, почти вся сила родителей досталась ей, тогда как Абелоун перепала лишь малая часть. И сердце её исказила зависть. Страшная и едкая, пожиравшая её изнутри. Абелоун не могла ни в чём превзойти сестру, преуспевавшую в любом начинании. Так что, когда сила предвечного хаоса вдруг позвала Абелоун, она ответила на её зов. Она сказала сестре, что была лучше неё во всём: «Раз судьба обделила меня силой, я сама найду её. С помощью этой силы я создам то, что даже ты не сможешь победить».

И Абелоун вынула ядовитую ревность из своего сердца и создала неизлечимые недуги и проклятия. Из своей иссушающей зависти она создала засухи и неурожаи. Из холодной ненависти создала лютые затяжные зимы и пронизывающие насквозь ветра. Из бушующей ярости создала морские шторма, ураганы, бури и войны. Последней из своего мёртвого сердца Абелоун вынула тупую железную иглу, что была болью покинутого ребёнка, и бросила её в Сердце мира. Фрит не выдержал этой боли, и сердце его треснуло. И появились разломы по всей земле, как язвы на теле больного. И хлынули в них неведомые доселе чудовища. А Абелоун смотрела на это своими мёртвыми глазами, и один глаз её смеялся, а второй плакал.

Боги не знали, как справится с этой бедой и залечить рану на Сердце мира. Тогда верховный бог Дейфрит сказал, что отдаст свою жизнь за Фрит и всех его жителей. Он сразился с Абелоун в честном бою и победил, но не смог убить дитя Фолкора и Моры, своих названых брата и сестры. Тогда он низверг Абелоун в глубины хаоса и запер там. Весь тот предвечный мрак, что успел проникнуть во Фрит верховный бог впитал в себя и был им отравлен. Долго мучился Дейфрит, борясь с ядом, но он был ослаблен битвой с Абелоун, а яд слишком силён. И Дейфрит умер, зато Фрит продолжил жить дальше.

Почти век минул с тех пор, как умер верховный бог. Много печальных событий произошло за то время, великие засухи, эпидемии новых болезней, войны и распри терзали Фрит. Но предвечный хаос больше не проникал в него. До тех пор, пока не грянула Сорокалетняя война.

Развязала её древняя империя Ортрис, что занимала сердце Центрального материка. Пробиваясь к морю и захватывая себе новые земли, империя уничтожала и подчиняла народы и расы. Жадности и жестокости её императора не было предела. И тогда явилась к нему богиня Витар и сказала: «Остановись. Ты рубишь деревья мои, чтобы кормить огонь в своих кузнях. Ты взрываешь мои горы, чтобы добыть из них железо, которым твои подданные будут лить кровь мирных существ. Ты жжёшь мои посевы и леса, чтобы лишить еды тех, кого считаешь врагами. Ты поишь землю кровью больше, чем небо поит её дождём. Остановись, иначе мир будет в опасности».

Император не послушал богиню Витар, отмахнувшись от её слов. И она ушла, ведь дала клятву, что не будет вмешиваться в судьбу Фрита и кроить её так, как ей вздумается.

Но когда Ортрис захватила уже большую часть материка, против неё выступило приморское королевство Лирей, чьему флоту не было равных в мире. Войну между этими двумя государствами и назвали сорокалетней, ведь длилась она сорок шесть лет.

Император Ортриса оказался куда худшим полководцем, чем король Лиреи. Армия его умела лишь атаковать, но не защищаться, тогда как Лирей крепко держала оборону на земле и сокрушала противника в море. Воспользовавшись ослаблением империи, покорённые ею народы подняли восстание, и вспыхнуло пламя гражданской войны.

Тогда, испуганный скорым поражением и смертью, император Орстриса воззвал к богине Абелоун и предвечному хаосу, и они ответили на его зов. И снова открылась рана на сердце мира, и снова хлынули во Фрит мрак и хаос. Напитавшись людской болью, страхом и кровью, разверзлись пучины хаоса и явили Моркет – мир отчаяния и мрака, властвует которым нечестивая богиня Абелоун. Моркет, подобно императору Ортриса, стал пожирать Фрит со злостью и жадностью.

Тогда явилась Эрна и сказала, что дарует людям умение закрывать разломы и побеждать моркетских тварей. И избрала она воина, которому даровала половину своей силы. Имя ему было Рейденс. Никто не знает, откуда пришёл он с севера или с юга, с запада или с востока, но король Лиреи принял его с большой радостью и назначил одним из своих полководцев.

Вместе они смогли противостоять мраку и империи, так что вскоре Ортрис была вынуждена сдаться. Но король Лиреи не пожелал прекращать войну, семя жадности пустило корни и в его сердце. Он пожелал безраздельно править на материке.

И тогда явилась к нему богиня Витар и сказала: «Остановись. Как и император Ортриса, ты рубишь деревья мои, чтобы кормить огонь в своих кузнях. Ты взрываешь мои горы, чтобы добыть из них железо, которым твои подданные будут лить кровь мирных существ. Ты жжёшь мои посевы и леса, чтобы лишить еды тех, кого считаешь врагами. Ты поишь землю кровью больше, чем поил её тот, к кому обращала я эти слова до тебя. Остановись, иначе мир будет уже не спасти».

Но богиня Витар ослабла из-за силы Моркета и долгой войны. И король Лиреи отмахнулся от её слов.

Тогда сказала богиня: «Пусть я нарушу клятву, пусть это будет стоить мне жизни, но я положу конец этой войне». С этими словами она ушла, а на следующий день лес не пустил в себя людей короля, что пришли рубить его и охотится в нём. А ещё через день упала такая жара, какой не видели ещё в этих землях. А через неделю люди поняли, что началась засуха и грядёт голод.

Но король Лиреи вместо того, чтобы покаяться бросился на ещё плодородные земли Ортриса с большей яростью. И тогда услышал он зов Моркета, который, казалось, отступил. И снова разверзлись разломы, и снова обрели силу чудовища. Король испугался этого зова, и послал избранника Эрны, храброго воина Рейденса вымолить прощение у богини Витар, но она не простила короля, который отказывался прекращать войну.

Никто не знает, о чём говорили Витар и Рейденс, только он вернулся от неё с волшебным мечом, названным её именем. И Рейденс сам поднял новое восстание, объединив север империи Ортрис и юг королевства Лирей. Его войску никто не мог противостоять, ведь только он один и четверо его ближайших соратников, прозванных ныне великими героями, стоили целой армии. Имена их: сэр Стил Стормланн, леди Андрэйст Флеймсток и сэр Фэй Нордвинд».

Увидев в книге имя учителя Фея я сбился. Может, это какой-нибудь его предок, в честь которого Фэя и назвали. Или всё-таки он? Если верить данной здесь хронологии, то сорокалетняя война была чуть больше полувека назад. А век здесь длится четыреста лет. То есть Фэю должно быть как минимум хорошо так за двести. По нему так и не скажешь…

Решив разузнать про это подробнее при случае, я вернулся к чтению.

«Войско Рейденса сломило силы Лиреи, но оставило ей независимость. Южная же часть империи Ортрис ныне разбилась на множество маленьких государств. А северная и юг Лирей решили объединиться в государство, ныне называющееся Бентской империей, став самой большой страной континента. Империей она была наречена из уважения к древней традиции, но становиться императором Рейденс не пожелал. И тогда был создан совет двенадцати лордов. А Рейденс, возглавивший его, получил титул Великого лорда. Но недолго было ему править новой страной.

Абелоун копила силы во мраке Моркета, и когда все было решили, что она сгинула, нечестивая богиня вернулась, обрушившись на Фрит всей своей силой. И тогда Рейденс, Великий лорд и избранник Эрны, сказал, что одолеет нечестивую богиню даже ценой своей жизни.

Он отправился на бой с ней, взяв с собой только меч, дарованный ему Витар. Ведь богиня сказала ему, что в мече этом вся её сила, так что он сможет убить даже бессмертного, но силы этой хватит лишь на один удар.

Долго шла битва между Абелоун и Рейденсом, но великий воин побеждал. И когда настало время нанести решающий удар Рейденс вдруг замешкался. Понял, что ударом этим убьёт не только Абелоун, но и Витар. И вложил он в удар только половину силы богини и всю ту, что была у него.

Рейденс, отдав всю свою силу, умер. Но Абелоун снова была повержена и низвергнута в Моркетскую бездну, а разломы по всему миру закрылись. Снова воцарился покой. Тогда богиня Витар решила, что отдаст последние силы, чтобы Фрит восстановился быстрее. И исчезла навсегда, а сила её до сих пор течёт в землях Фрита».

***

День выдался дождливый и пасмурный, почти осенний, зато свежий настолько, что слегка кружилась голова.

– У тебя голова вовсе не от свежести кружится, – заметила Аин, внимательно вглядываясь в лицо Фриг.

– Ну вот, теперь ещё и ты меня хоронишь, мало мне было этих троих, – она обвела обиженным взглядом Анса, Фрею и Фэя. И отвернулась, оперевшись спиной на плечо Анса, уделив ему не больше внимания, чем спинке кресла. Самой удобной, самой любимой спинке самого любимого кресла. Но когда Фриг услышала над головой тяжёлый вздох, она и не подумала обернуться.

– Никто лучше тебя самой тебя в гроб не загонит, – заметил Фэй как бы между прочим, но эти слова кольнули Фриг тупой иглой. Потому что как бы ей ни хотелось спорить – Фэй был прав. Всегда.

Не то, чтобы она действительно умирала, нет, ничего подобного. Просто иногда барьер над Сторградом и другой, почти невидимый, над замком, требовали слишком много её сил. Когда она не успевала восстанавливаться в перерывах между силовыми колебаниями, тогда было… плохо. В такие моменты Фриг казалось, что само её тело становится хрупким, как стекло. Она почти видела, как рассыпается стеклянной крошкой. Но это не повод относиться к ней, как к смертельно больной.

Хотя бы потому, что если однажды встанет выбор между её жизнью и барьерами – она выберет себя.

– Поверьте, учитель, я умею правильно расставлять приоритеты, – улыбнулась Фриг. – В том есть и ваша вина.

– В твоих умениях я и не сомневаюсь.

Ему не было нужды продолжать и объяснять, в чьём умении расставлять приоритеты он сомневается. Фриг снова захотелось спорить, но за все двадцать два года отец так и не дал ей надёжных аргументов в свою защиту. Так что учитель Фэй снова оказался прав.

Капли дождя тихо забарабанили по крыше беседки. Облака, наползавшие на гору, туманом стелившиеся по земле, делали замковый сад совсем иным. Похожим на тот, чужой сад, в который ей совсем не хотелось возвращаться. Воспоминания холодком пробежали по коже, и Фриг плотнее прижалась к Ансу.

– Учитель, – тихо позвала Фрея, – я хотела кое о чём спросить.

Возможно, она не хотела. Даже «скорее всего». Но Фрея всегда тонко чувствовала любые перемены в настроении Фриг. Было в этом что-то почти магическое. Возможно, поэтому Фриг всегда считала Фрею своей сестрой, самой настоящей, родной. И готова была зубами загрызть любого, кто скажет, что это не так.

– Это насчёт избранного, точнее его обучения, – продолжила Фрея, – сколько оно может занять?

– Магии можно учиться хоть всю жизнь, ты же знаешь, – Фэй вздохнул, его чуть затуманенный взгляд был устремлён куда-то за облака, – но Великий лорд дал три месяца.

– Всего?! – хором воскликнули Аин, Анс и Фрея. Фриг бы тоже к ним присоединилась, если бы не знала заранее.

– Это всё, что наш скорбный хор просящих смог вымолить у его величества, – Фэй передёрнул плечом так, будто сбрасывал с него что-то мерзкое.

Фриг усмехнулась. Она, мама и Фэй действительно почти хором твердили, что это «слишком мало», «за такое короткое время можно постичь лишь основы», «он совершенно не владеет своей силой». Но все их доводы разбивались о железный аргумент отца.

– Но почему? – рассеяно пробормотала Фрея.

– Потому что если Эрна избрала его, значит, на то была причина, и он должен справиться. Или же вы сомневаетесь в мнении верховной богини? – Фриг пробрали мурашки от того, как похоже у Фэя получалось копировать интонации отца. – Это, в целом, единственный аргумент. Но не поспоришь же. Ах да, ещё он говорил о том, что любое промедление пагубно сказывается на здоровье Фриг.

– Собственно, только потому, что я настояла отец и дал нам хотя бы три месяца, – сказала она, не очень понимая, звучит это как защита или как обвинение.

– Неужели лорда наконец начало интересовать твоё мнение? – в голосе Анса слышалось столько яда, что хватило бы отравить не только отца, но и всех его предшественников.

– Его всегда интересует моё мнение. Но иногда оба варианта выбора ужасны, а третьего просто не дано, – Фриг заглянула в глаза Анса, и как бы он хорошо это ни скрывал, в них всё равно виделась та бесконечная боль, которую она невольно ему причинила. – Или пока не дано.

Она улыбнулась. Боль в глазах Анса стала слабее, тише, словно уползла в дальний угол его души. Но не исчезла совсем. Конечно же, не исчезла.

Иногда, когда Фриг замечала отблеск этой боли, ей хотелось вернуться в прошлое и сделать всё правильно. Сделать так, чтобы Анс никогда её не полюбил. А потом она вспоминала его прежнего – закрытого, настороженного, будто целиком состоящего из одних острых углов и незаживших ран. И тогда она спрашивала себя, а было бы это действительно «правильно»?

– Нет, ну я больше так не могу! – Аин ударила кулаками по столешнице, так что дерево жалобно затрещало. – Что за день сегодня такой? Мы будто хоронить кто-то собрались.

– Можем Дея похоронить, он уже какой день демонстративно умирает. И всё никак, – предложил Анс, своим обычным равнодушным тоном.

– Точно. Дей, – глаза Аин нехорошо блеснули. Видимо, ей в голову пришла некая идея. Возможно, Дею уже стоило спасаться бегством, потому что от Аин его даже Эрна вряд ли спасёт.

– Да оставь его, пусть восстанавливается, – проявил неожиданное милосердие Анс. Но Аин была непреклонна.

Фриг не знала, что Аин задумала, но Дея заранее было немного жаль. Хотя он, конечно, во всём сам виноват. Даже в том, что Фриг сейчас чувствует себя несколько хуже, чем ей хотелось бы. В последнем косвенно, конечно. Но именно его призыв вызвал колебания в магическом поле, из-за которых пришлось спешно править балансирующие формулы и вливать в них силу. Но Фриг была готова это ему простить, хотя бы потому, что его появление разогнало то неприятное оцепенение, в котором замок прибывал уже почти год.

«Что-то изменится» – подумала Фриг, как только его увидела. Она не знала, будет ли парень из другого мира тому прямой причиной или лишь послужит неким катализатором, но что-то точно изменится. Возможно, именно его появление создаст для Фриг те «варианты выбора», которых ей так не хватало.

***

Аин ворвалась в мою комнату как раз после того, как мы с автором с почестями похоронили Рейденса после его славного подвига. И, судя по тому, что ни о каких наследниках речь не шла, далее по сюжету намечалась бодренькая борьба за власть. Но сначала мне нужно было отвоевать право сидеть в комнате и носа из неё не показывать.

– Ты уже шесть дней даже из комнаты не выходишь, – Аин решительно скрестила руки на груди. – Думаешь, это положительно скажется на твоём здоровье?

– Вообще-то пять дней, – педантично поправил я.

– Нет, шесть, – возразила Аин, а Анс за её спиной коротко, но очень авторитетно кивнул, – ты уже даже со счёта сбился.

Ну, может, и сбился. Подумаешь, днём больше, днём меньше. Или у них фиксированное количество дней до конца света?

– Пусть сидит, если ему так хочется, – неожиданно встал на мою сторону Анс, – всё равно магией заниматься ему ещё как минимум дня два не стоит.

Я закивал с очень умным видом, как будто что-то в этих их магических делах понимаю.

– Спелись, два затворника, – фыркнула Аин, на что Анс лишь многозначительно хмыкнул. – И всё-таки можно потратить это время с пользой, даже если тебе нельзя колдовать.

Лицо Аин словно озарилось светом некой идеи, возникшей в её голове. Почему-то я сразу внутренне насторожился. Я в принципе всегда внутренне настораживаюсь, когда меня настойчиво пытаются куда-либо выпихнуть.

– Да я вроде и так не зря время трачу, – я многозначительно посмотрел на раскрытую «Краткую историю Фрита».

Аин наклонилась к книге, так что её белоснежные волосы волной посыпались с плеч. Она быстрым движением завела мешавшие пряди за ухо. В каждом её движении было столько изящества и врождённой грации, что мне захотелось это зарисовать. Буквально покадрово.

– В принципе, всё самое интересное ты уже прочёл, – заключила Аин, пробежав глазами пару последних абзацев. – Дальше только политика и война за Пустые земли, а это… скучная история.

Было что-то странное в том, как она это сказала, но я решил не докапываться.

– А разве после смерти Рейденса не было споров по поводу того, кому занять трон. Междоусобные войны, там интриги всякие. Нет? – почти с надеждой спросил я.

– Нет, – Аин отрицательно качнула головой и разрушила все мои надежды почитать местную «Игру престолов». – Рейденс передал власть леди Андрэйст, одной из четырёх героев. Её род так и продолжает править Сторградом.

– Получается, лорд её праправнук?

– Не лорд, а леди, – поправил Анс.

– И не праправнучка, а внучатая племянница, – подхватила Аин, – У самой леди детей не было, только у её брата.

То есть лорд просто очень удачно женился? Странно, леди Хелл не производила впечатление той, кто отдал бы власть в чужие руки. Может, здесь просто патриархальная власть? В таком случае странно, что Фрея может быть рыцарем.

– А леди не могла править сама? – спросил я в лоб.

– Могла, просто на захотела, – Аин пожала плечами. – Говорят, что раньше леди была другой, более несамостоятельной что ли. Но это было давно, ещё до того, как мы поселились в замке. Так что мы знаем её только такой, какая она сейчас.

Я замолчал, давая новой информации улечься. Но через несколько секунд у меня уже был готов с десяток новых вопросов, часть из которых касалось уже непосредственно Анса и Аин. Потому что интересно было знать: откуда они прибыли, зачем, почему их оставили при дворе, как давно они здесь. Но Аин, будто почувствовав это, перебила меня даже не дав начать.

– Если тебе всё это так интересно, можешь прочитать хоть о всех правящих династиях, но, поверь, ничего особо захватывающего ты там не найдёшь, – категоричность в её тоне почти пугала. – А теперь поднимайся и пошли за мной. Научу тебя паре магических формул. Активировать буду сама, но хоть посмотришь, как они чертятся.

Звучало в целом неплохо. В определённый период своей жизни – лет этак в тринадцать-четырнадцать – я ловил кайф от вычерчивания всякого рода пентаграмм и прочих магических символов. Мать смотрела на меня как на сатаниста и, возможно, всерьёз подумывала отвести в церковь, но обошлось. Зато на всей этой псевдомагической дребедени я здорово набил руку, и вести прямую чёткую линию стало куда проще.

– Ну ладно, – согласился я, нехотя слезая с кровати, – ради магии можно и из комнаты вылезти. Только можно ещё один вопрос?

Аин и Анс выжидающе на меня посмотрели. Всё-таки иногда синхронность их действий немного сбивала с толку.

– В книге я видел имя Фэя…

– И? – сказали они хором.

– Ну то есть это действительно его имя? Он участвовал в этой сорокалетней войне.

– Ну да, – кивнул Анс.

– А что тебя удивляет? – спросила Аин.

– Да нет, ничего. Просто уточнил, – ответил я сконфуженно.

Всего-то живой участник великой войны со вселенским злом, произошедшей больше двухсот лет назад. Действительно, что это меня удивляет?

***

Аин притащила меня и Анса – он в этой ситуации явно был таким же ведомым, как и я – в библиотеку. В принципе, я ожидал чего-то масштабного, помпезного, возможно, даже чересчур, дорогого и очень пафосного. Но все мои ожидания были с лёгкостью переплюнуты.

И, наверно, по моему лицу было слишком уж видно, что я где-то между полным восторгом и шокированным обмороком, потому что Аин рассмеялась.

– Интересно, у нас в первый раз были такие же лица? – бросил Анс, привычным шагом проходя вглубь библиотеки.

– Да, – улыбнулась Аин, – и ладно я, но у тебя было именно такое лицо.

Возможно, я бы даже попытался вообразить Анса, восторженно сияющего глазами, но был слишком занят рассматривая библиотеку. Да что там «рассматривая». Я без зазрения совести пялился, как мальчишка, приехавший в столицу из глухой провинции и впервые увидевший такое.

Библиотека уходила вверх на четыре этажа, образуя колодец, закрытый сверху огромным стеклянным куполом потолка. Сейчас он весь был укрыт туманной дымкой облаков, отчего библиотеку заполнял приятный полумрак, разгоняемый настенными и напольными лампами, в которых клубилось оранжево-золотистое свечение. Начиная со второго этажа, противоположные края колодца соединяли мосты. Белокаменные, с ажурными перилами они казались настолько лёгкими, словно их вырезали из бумаги.

Когда один из этих мостов вдруг легко оторвался от края второго этажа и потянулся к третьему, удлиняясь и складываясь в лестницу, как оригами, я окончательно потерял дар речи. Они что ли, как лестницы Хогвартса сами по себе перемещаются или?..

Я пригляделся. По лестнице никто не начал подниматься, но она мирно стояла на месте. Тогда, повинуясь интуиции, я решил посмотреть на неё иным зрением. Как ни странно, переключиться на него вышло до странности легко.