Текст книги "Первое мгновение вечности (СИ)"

Автор книги: Рэйя_Гравис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

– Мистера Филча, – сухо ответила медсестра и вышла из палаты, оставляя обоих детей осмысливать весь ужас этой угрозы.

– Знаешь, – тихо сказал Поттер, после длительной паузы, – мне иногда кажется, что она страшнее Снейпа.

– Кажется? – Том покосился на друга, как на сумасшедшего. – Да Снейп по сравнению с ней ангел!

– По-моему, её даже директор побаивается, – задумчиво отметил Гарри, припомнив, как медсестра выставила великого волшебника из палаты, словно он был докучливым школьником.

Ночь прошла на удивление тихо и спокойно, а вот следующий день начался довольно шумно. Гарри и Том мирно завтракали, не рискуя вылезать из своих кроватей и даже заводить разговор, когда в палате раздался негромкий хлопок и на постель Поттера приземлился в голос рыдающий домовик.

– Хозяин Гарри Поттер! – взвыл он. – Хозяин! Простите! Простите Виви! Виви пытался найти хозяина! Виви всю ночь искал, Виви знал, что хозяин в лесу, но не мог войти! Простите! Просите! Хозяин чуть не погиб из-за Виви!

От неожиданности Гарри подавился и теперь, согнувшись пополам, пытался не задохнуться. Состояние «хозяина» немного отрезвило бьющегося в истерике домовика, и тот взглянул на Поттера более осмысленно.

– Хозяин, вам плохо? – осторожно поинтересовался он.

– Нет, – Гарри, наконец, откашлялся и посмотрел на эльфа, – Виви, больше не появляйся так неожиданно!

– Хорошо, хозяин, – виновато кивнул домовик и его глаза снова начали наполняться слезами. – Простите Виви!

– Да заткнись! – рявкнул Арчер, которого это безмозглое создание уже изрядно достало. Виви бросил на Тома испуганный взгляд и с трудом проглотил очередное извинение. В это время в палату вошла Поппи, у которой уже был готов очередной выговор, но заметив на кровати Поттера домовика, она мигом переключила свой гнев на него.

– Это Больничное крыло, Виви, – прожигая эльфа строгим взглядом, сказала она, – и я не потерплю здесь никаких воплей, ещё один громкий звук и я запрещу тебе навещать мистера Поттера.

Гарри испугался, что гиперэмоциональное существо сейчас скончается от ужаса, но Виви только нервно сглотнул и, опустив голову, принялся водить тонким пальчиком по одеялу.

– Виви очень боялся за хозяина, – тихо пояснил он, ни на кого не глядя, – Виви не мог перенестись к хозяину и очень-очень переживал. Виви бесполезный эльф…

– Почему ты не мог перенестись ко мне? – удивленно спросил Гарри и перевел взгляд с эльфа на мадам Помфри, как на самого адекватного человека в комнате. – Я думал, что ограничения волшебников на аппарацию не действуют на домовых эльфов.

– Это так, – согласилась Поппи, – но Запретный лес окружает естественный барьер и некоторые волшебные существа не могут пересечь его.

В ответ на её слова Виви поспешно закивал, преданно глядя в глаза Гарри.

– Если бы Виви мог, Виви бы сразу пришел! Вы ведь не прогоните Виви? – прошептал он.

– Нет, – Поттер вздохнул, не зная, что ещё сказать убитому горем созданию, – я не злюсь на тебя, ты не виноват.

На заплаканном лице эльфа тут же расцвела улыбка.

– Виви так счастлив, у Виви очень добрый хозяин! – проскандировал он и влюбленно уставился на Поттера. – Виви сделает для Гарри Поттера что угодно! – поклялся он.

– Тогда скажи ему прыгнуть с Астрономической башни, – тихо попросил Том. Гарри задумался, понимая, что если он сейчас же не порадует домовика какой-нибудь просьбой, тот опять впадет в депрессию. Первокурсник беспомощно взглянул на мадам Помфри, та вздохнула, словно пыталась смириться с неизбежным.

– Немного сладкого вам не повредит, – подсказала она.

Гарри благодарно улыбнулся и посмотрел на эльфа.

– Было бы здорово съесть чего-нибудь вкусного, – сказал он домовику.

Светящееся от счастья создание тут же исчезло, спеша выполнить поручение. Все присутствующие вздохнули чуть свободней. Поппи осмотрела своих пациентов, довольно заметила, что оба мальчика быстро идут на поправку и, помедлив у кровати Гарри, понимающе улыбнулась, заметив, что он выглядит несколько растерянно.

– Домовые эльфы – сложные существа, мистер Поттер, – сказала она. – Но вам нужно понимать одну важную вещь: они посвящают свою жизнь служению, без хозяина они теряют смысл жизни. Не бойтесь давать ему приказы и делать ему замечания, эльфы очень быстро приспосабливаются к своим хозяевам, вам просто нужно доходчиво объяснить ему правила поведения и он будет строго им следовать. Вы должны понимать, что Виви попал к вам не совсем обычным путем, и многое в его поведении привито ему прошлым хозяином…

– Да. Например, травить людей, – ядовито пробормотал Том, колдомедик строго на него взглянула.

– Значит, мне просто нужно объяснить Виви как он должен себя вести? – быстро встрял Поттер, пока Поппи снова не разозлилась.

– Да, – медсестра кивнула, – этот домовик теперь будет вашей преданной тенью, и вам нужно привыкнуть к нему. Я понимаю, что это сложно для вас, но единственный способ избавиться от него – это подарить ему какой-нибудь предмет одежды.

«Или убить», – мечтательно подумал Том.

– Но если его прогнать… – начал Гарри, и Поппи кивнула, подтверждая его мысли:

– …То он потеряет смысл жизни. Мало кто оправился после этого, как вы уже заметили, домовики очень эмоциональные создания. Просто научитесь находить с ним общий язык.

– Но его иногда так сложно успокоить, – вздохнул Гарри.

– Поверьте, со временем Виви станет таким, каким вы хотите его видеть.

Гарри невольно вспомнилось его детство, он прекрасно знал, что такое «быть тем, кого хотят видеть окружающие», и ничего хорошего в этом не было. Он сильно сомневался, что сможет принуждать другого к тому, что сам так сильно ненавидел. Но медсестре об этом знать было необязательно, поэтому он просто кивнул.

– Спасибо, мадам Помфри, я надеюсь, что смогу привыкнуть к нему, – как только он договорил, в палате снова появился домовик в компании целой горы самых разнообразных угощений, которые почти погребли под собой Гарри.

– Виви принес сладости! – счастливо объявил эльф.

– …А может и не смогу, – тихо вздохнул Поттер, страдальчески глядя на Арчера.

Лучший друг ответил ему язвительной улыбкой.

После непродолжительного спора, добрая половина сладостей была отправлена обратно на кухню Хогвартса вместе с домовиком, который на прощание клятвенно пообещал Поттеру, что будет приносить ему понемногу каждый день, чтобы «хозяин быстрее выздоравливал». На этом в Больничном крыле установилась относительная тишина. Поппи удалилась в свой кабинет, строго наказав обоим мальчикам вести себя тихо, а Гарри и Том, наконец, смогли попробовать все те пирожные и конфеты, которые принес заботливый эльф.

====== Глава 14. Размышления о вечном ======

Удивительно, как в Хогвартсе разлетаются слухи и до каких размеров раздуваются со временем. Через два дня после злополучной «прогулки» Гарри и Тома в Запретном лесу вся школа знала, что случилось, ещё через два дня вся эта история обросла такими подробностями, о которых не подозревали даже сами участники событий. Походы студентов в Больничное крыло из простых дружеских посещений превратились в катастрофу как для Гарри с Томом, так и для мадам Помфри, которой приходилось с боем выставлять из лазарета очередных желающих получить историю из первых рук. Поттер готов был на стену лезть от того обилия вопросов, которыми засыпали его все кому не лень, Поппи даже решила задержать обоих пациентов до конца недели, надеясь, что к пятнице страсти немного поулягутся, но эта задержка только подогрела любопытство учеников. В итоге, когда оба слизеринца выписались из Больничного крыла, они тут же были атакованы студентами школы, которым не терпелось узнать, что же случилось в Запретном лесу. «Гарри, а правда, что на тебя напал Сам-знаешь-кто?», «Гарри, говорят ты прибил Квирелла, когда он хотел принести Арчера в жертву?», «Поттер, ты, правда, снова пережил смертельное проклятье?», «Я слышал, ты отразил проклятье, которое бросил в тебя Квирелл, и оно ударило по нему!», «Поттер, а какое заклинание ты применил, когда на тебя напала стая оборотней?»

Этому не было конца. Сначала Гарри пытался объяснить им, что почти все это выдумка, что ничего подобного на самом деле не было, но в ответ всегда получал понимающую улыбку и что-то вроде: «Да не будь таким скромным, Поттер», «Не хочешь признаваться и не надо, я-то знаю, как все было…», «Я знаю, что в целях безопасности директор просил тебя не разглашать все подробности, но мне-то ты можешь рассказать…».

Снейпу так осточертел этот балаган, что он начал снимать баллы с каждого, кто подойдет к Поттеру с очередными расспросами, одновременно убеждая и себя и окружающих в том, что он все это делает не ради мальчишки, а ради собственного спокойствия.

– Поттер, будет весьма прискорбно, если ваши ненормальные фанаты порвут вас на сувениры, – язвительно заметил профессор. – К тому же, это вряд ли благоприятно скажется на учебном процессе, так что избавьте меня от своих благодарностей, я поступаю так на благо школы.

Гарри со вздохом опустил голову, уставившись на мыски своих ботинок.

– Я не понимаю, сэр, – пожаловался он, – почему они просто не оставят меня в покое?

– Неужели вам наскучила ваша слава, Поттер? – ехидно поинтересовался зельевар.

– Да кому нужна эта слава? – запальчиво вскинулся тот. – Я просто хочу, чтобы люди перестали видеть во мне того, кем я не являюсь!

Северус проглотил очередную колкость и для разнообразия спокойно взглянул на ребенка.

– Для этого вам нужно было родиться в другой жизни, Поттер, – сказал он. – Люди всегда будут видеть в вас Мальчика-Который-Победил-Тёмного-Лорда и ждать от вас чего-то неординарного.

– Но я не хочу делать ничего особенного! – с жаром воскликнул Гарри. – Я просто хочу быть собой, почему все постоянно ждут от меня каких-то подвигов? Мне не нужна эта слава или всеобщее внимание, – он поймал насмешливый взгляд профессора. – Правда!

Снейп некоторое время молчал, разглядывая первокурсника, и в который раз убеждался, что совсем не знает этого ребенка.

– Сложно изменить весь мир, Поттер, – наконец ответил он, – но можно изменить свое отношение к нему.

Гарри непонимающе нахмурился, размышляя над словами декана, потом вяло улыбнулся.

– Вы правы…– он вздохнул. – Людей нельзя изменить…

Они помолчали, каждый думая о своем, и вдруг Снейп вспомнил, что он вообще-то этого паршивца на дух не переносит.

– Возвращайтесь в свою гостиную, Поттер, скоро отбой, – он бросил на Гарри недовольный взгляд. – И Мерлина ради, избавьте меня от очередных ваших глупостей… для вашего же блага.

К концу января неутихающие в школе слухи приняли весьма мрачный окрас. Когда выяснилось, что в этой истории были замешаны Пожиратели смерти, многие студенты начали смотреть на представителей Слизерина так, словно они тоже в чем-то провинились. В школе стали поговаривать, что Гарри Поттеру не место на этом факультете, что там ему грозит опасность; несколько представителей от Гриффиндора и Рейвенкло даже ходили к директору с просьбой перевести Гарри на другой факультет. Между слизеринцами и учениками других факультетов постоянно происходили конфликты, слизеринцев начали открыто обвинять в пособничестве Волдеморту. Профессора пытались как-то успокоить учеников, объяснить всю беспочвенность этих обвинений, и восстановить хотя бы относительное спокойствие в школе, но с каждым днем ситуация становилась только хуже. Тома, казалось, вселило общее сумасшествие, и он не уставал повторять, что всему виной узколобость волшебников и их неспособность адекватно воспринимать действительность. На все расспросы Арчер отвечал открытым презрением и говорил, что не имеет к случившемуся никакого отношения. Это автоматически переключало всеобщее внимание на Гарри, а он, в свою очередь, все больше закрывался в себе и избегал любых контактов с окружающими, предпочитая проводить свободное время в гостиной своего факультета. Надо было отдать слизеринцам должное, они, в отличие от других учеников, не донимали его вопросами и вообще старались делать вид, что ничего не случилось, но даже среди них Поттер ощущал скрытое неодобрение и осуждение. Слизеринцам не нравилось повышенное внимание к их факультету, и они, что очевидно, во всем винили Гарри. В итоге, он начал прятаться и от сокурсников, скрываясь в спальне.

– По-моему, это уже перебор, – Гарри поднял голову, встретившись взглядом с Драко Малфоем, который, отодвинув полог его кровати, разглядывал разложенные на одеяле учебники. – Долго собираешься тут сидеть?

– С каких это пор я должен перед тобой отчитываться? – раздраженно уточнил Поттер, уставившись в учебник по чарам.

Малфой уселся на край его кровати, отодвинув в сторону кипу исписанных пергаментов, и насмешливо взглянул на сокурсника.

– Великий Гарри Поттер прячется от проблем? – вопросительно изогнув бровь, сказал он. – Это как-то не вяжется с твоим образом героя, знаешь ли…

– А кто сказал, что я герой? – ворчливо буркнул Поттер, продолжая гипнотизировать взглядом учебник.

– Все говорят, – Драко вздохнул. – Знаешь, в чем твоя проблема?

– Хм?

– Ты слишком хочешь всем нравиться, – Драко усмехнулся, заметив негодование в глазах сокурсника, обращенных к нему. – Что? Будешь спорить?

– Я не пытаюсь никому нравиться!

– Ну конечно! Именно поэтому у тебя такая орава друзей.

– Что плохого в том, чтобы иметь много друзей? – недоуменно спросил Поттер.

– Ты сам-то хоть одного из них считаешь другом? – спокойно поинтересовался Малфой и понимающе хмыкнул, когда уверенное: «Конечно, считаю!» так и не сорвалось с губ сокурсника. – Ценность друзей не в количестве, а в качестве, ты и сам это прекрасно знаешь, потому что кроме Арчера тебе на самом-то деле никто не нужен. Стадное чувство – удел гриффиндорцев, которые не способны выбирать друзей. Мы же слизеринцы, Поттер, и пора бы понять, почему ни один уважающий себя слизеринец не станет позорить себя и свой факультет, заводя знакомства с кем попало.

– Будешь учить меня выбирать друзей? – раздраженно бросил Гарри, отказываясь соглашаться со словами сокурсника.

– Да общайся с кем хочешь, – фыркнул Малфой. – Только потом не скули о том, что тебя предали твои друзья и не удивляйся, почему целая толпа болванов, чьих имен ты даже не помнишь, донимает тебя бестактными вопросами.

– Что…

– Они считают, что ты такой же, как они, Поттер, что они могут беспрепятственно с тобой общаться, они начинают думать, что ты не слизеринец. Если бы подобное произошло со мной, ни одному идиоту не пришло бы в голову лезть ко мне с расспросами…

– Потому что всем на тебя плевать, – язвительно заметил Гарри.

– Потому что я слизеринец. К слизеринцу не будут приставать с предложениями дружбы всякие отбросы, ты же, со своей безмерной доброжелательностью, без разбору общался со всеми. Теперь из тебя пытаются сделать цирковое животное. Был бы ты умнее, повел бы себя иначе.

– И как же? – Гарри отвернулся, уставившись в одну точку. – Оскорблял всех вокруг? Кичился своими мнимыми достоинствами и унижал тех, кто в чем-то хуже? Не слишком ли это низко, Малфой?

– Я говорю об уважении, – закатил глаза Драко. – Люди должны уважать тебя, они должны знать свое место, – он вздохнул. – Вот она, проблема тех, кто рос с магглами, – они ничего не знают о воспитании волшебников.

– Полагаю, Волдеморт очень много об этом знал, если столько магов пресмыкалось перед ним, – огрызнулся Гарри.

Насмешливая маска Малфоя разлетелась вдребезги, и в серых глазах вспыхнул страх, плотно переплетенный со злобой.

– Не смей упоминать его имя, Поттер, – прошипел он, – и так оскорбительно отзываться о нем. Тёмный Лорд был великим волшебником, он мог изменить наш мир в лучшую сторону, он мог…

– Указать всем нам, где наше место, да? – перебил его Гарри.

– Ты ничего не знаешь о нём!

– Я знаю достаточно, чтобы утверждать, что его могущество сильно преувеличено. Волдеморт был ничем не лучше обычного тирана и убийцы!..

Он замолчал, когда кулак Драко со всей силой врезался в его скулу. Поттер отшатнулся, чувствуя, как вместе с болью приходит давно затаенная злость. В следующее мгновение первокурсники яростно колотили друг друга, стараясь нанести как можно больше урона противнику. Ни один из них не знал, сколько они так катались по полу, осыпая друг друга градом беспорядочных ударов, но выдохлись практически одновременно и, не сговариваясь, прекратили драку. Гарри сел, привалившись спиной к стене, и стер кровь с разбитой губы.

– Никогда бы не подумал, что Драко Малфой пустит в ход кулаки, – хмыкнул он, наблюдая, как тот усаживается рядом с ним, осторожно ощупывая ссадину у себя на лбу. – Это же так по-маггловски.

– Это все из-за тебя, – обиженно буркнул Драко, – ты меня так бесишь, что я не смог удержаться от соблазна врезать тебе по роже.

– Фу, как грубо, – передразнивая писклявый голос их сокурсницы Панси Паркинсон, сказал Поттер, Малфой прыснул.

Оба какое-то время молчали, разглядывая друг друга и прикидывая, у кого из них больше синяков и ссадин, наконец, Малфой фыркнул.

– Все-таки, идиот ты, Поттер, – констатировал он.

– Я знаю, – Гарри вздохнул. – Скажи, почему ты поддерживаешь Волдеморта?

Блондин вздрогнул и поморщился.

– Мерлина ради, не зови ты его по имени, – раздраженно попросил он.

– Почему нет? – Поттер удивленно поднял брови, поворачивая голову к сокурснику. – Что такого пугающего в этом имени?

– Ничего, – подумав, ответил Драко, – просто отец всегда говорил, что называть Его по имени может лишь равный Ему.

– И все?

– Да…

– Ну и глупость, – Гарри презрительно хмыкнул, – он не сделал ничего особенного, чтобы заявлять о своем величии.

– Он был могущественным магом!

– И что? Куда он направил свое могущество? Что он сделал? Как изменил этот мир? Оставил сиротами сотни детей? Пытал тех, кто был с ним не согласен? Убивал и держал в страхе тех, кто осмеливался противиться его диктатуре? Брось, Драко, в нем нет и не было ничего великого! Хочешь сейчас сказать мне о его способностях? – усмехнулся Поттер, когда Малфой открыл рот, собираясь выразить протест. – Не спорю, возможно, он и был силен, но что с того? Разве это показатель? Разве только сила решает судьбы мира? – Гарри смерил сокурсника печальным взглядом. – Тогда магический мир ничем не лучше маггловского, потому что это дикость. Мне всегда казалось, что маги должны быть выше магглов, но, оказывается, разницы между ними никакой нет…

– Не говори ерунды! – возмущенно бросил Драко. – Мы лучше магглов! Ты просто не понимаешь нашу историю, наши цели! Тёмный Лорд хотел избавить мир от жалких слабаков, хотел оставить только сильных, чистокровных магов!

– И сколько бы вас таких осталось? – язвительно уточнил Поттер. – Долго бы вы протянули в своем тесном кругу сильных и чистокровных? Драко, я прочитал море книг по истории магии. Читал о войне с Вол… Тёмным Лордом, с Гриндевальдом, и цели их были совершенно понятны. Вырезать всех магглов и магглорожденных – самая глупая затея, которую только можно придумать, вряд ли Тёмный Лорд или Гриндевальд хотели подвергнуть тотальному вымиранию весь магический мир. Драко, разве ты не понимаешь, что на самом деле они стремились только к власти, и плевать им было на всех вокруг. Чистота крови – лишь предлог.

– Что плохого в величии? – надменно фыркнул Малфой. – Любой хочет стать могущественным, но только единицы способны на это, так почему бы не встать на сторону того, в чьих руках будут сила и власть?

– Так и чем же ты после этого отличаешься от магглов? – насмешливо поинтересовался Поттер. – Как ни посмотри, что магглы, что волшебники начинали страшные войны ради власти и при этом всегда прикрывались какими-нибудь благородными целями. Но в убийствах и войнах нет ничего благородного! Ни одна война не приведет ни к счастью, ни к миру! Так не бывает.

– И это мне говорит человек, победивший Тёмного Лорда, – тихо заметил Малфой. – Человек, родители которого были убиты Тем-Кого-Нельзя-Называть. Человек, у которого есть все причины для войны и мести, – он иронично изогнул бровь. – Не слишком ли это лицемерно с твоей стороны говорить о мире во всем мире?

– Я не собираюсь мстить, – твердо заявил Гарри.

– Скажи ещё, что не встанешь на сторону света, если начнется война, – язвительно усмехнулся Драко.

– А почему я вообще должен вставать на чью-то сторону? – непонимающе спросил Поттер. – Что если я вообще не хочу ни с кем воевать?

– Тогда чего же ты хочешь? – удивленно моргнул Драко.

– Для начала, я хочу, чтобы все оставили меня в покое, – усмехнулся Поттер.

– Ну, для этого тебе нужно родиться в другой жизни, – насмешливо заметил Драко.

– Да, спасибо за совет, – мрачно буркнул Гарри. – Снейп тоже что-то подобное предложил.

– Знаешь, может быть, ты действительно весь такой миролюбивый и правильный, но вот того, что ты идиот, ещё никто не отменял.

– Ну, раз ты у нас умный, может, дашь мне какой-нибудь ценный совет? – Гарри язвительно хмыкнул.

– Тебе нужно проявить твердость характера и доказать, что ты настоящий слизеринец, – протянул Малфой нравоучительным тоном. – Прекрати прятаться и вылезай из своей раковины, – он усмехнулся, – покажи уже чего стоит Великий Поттер.

– Я не великий, – поморщился Гарри.

– Чушь, – Малфой широко ухмыльнулся. – Слизерин всех нас ведет к величию, смирись с этим.

– Людей нельзя изменить…

– Но можно изменить своё отношение к ним, – они обменялись понимающими улыбками.

Как раз в этот момент дверь открылась, и в спальню вошел Том. Заметив сидящих на полу мальчишек, Арчер остановился, удивленно их разглядывая.

– Хорошо смотритесь, – наконец прокомментировал он, – очень… симметрично.

– Твой ненормальный Поттер чуть не сломал мне нос, – гнусаво пожаловался Драко, поднимаясь на ноги.

– Какая досада, – Арчер уселся на свою кровать. – Гарри, вот ты ничего до конца довести не можешь!

– Между прочим, это Малфой начал, – тут же отозвался Поттер, чувствуя, как отпускает нервное напряжение, которое сопровождало его на протяжении последних двух недель. Он никогда не думал, что примитивная драка может так успокоительно на него подействовать.

– Избавь меня от подробностей, – Том поморщился и окинул друга оценивающим взглядом: – Кстати, скоро обед, так что, думаю, тебе нужно навестить мадам Помфри, – заметил он.

– Зачем?

– Чтобы не распугать всю школу своей опухшей физиономией, – Арчер пожал плечами.

– И что? Никакого сочувствия к пострадавшему другу? – обиделся Гарри.

– Не сегодня, – самодовольно ухмыльнулся Том.

Драко откинул со лба прядь растрепавшихся волос, небрежно поправил прическу, стряхнул с мантии пару невидимых пылинок и высокомерно взглянул на недавнего противника.

– Советую поспешить в Больничное крыло, Поттер, – растягивая слова, сказал он, возвращаясь к своему привычному амплуа чистокровного аристократа. – Я не желаю, чтобы ты позорил наш факультет своим видом.

– Скажи это своему отражению, Малфой, – беззлобно огрызнулся Гарри, за что тут же был награжден презрительным взглядом.

Мадам Помфри встретила слизеринцев потрясенным взглядом, после чего на обоих был обрушен град осуждения и возмущения в основном сводящийся к тому, что ни один уважающий себя волшебник не опустится до применения грубой силы. Впрочем, несмотря на все своё недовольство, медсестра поспешила залечить все шишки и ушибы и заботливо осмотрела обоих, проверяя, нет ли серьезных повреждений. Только после этого их отпустили восвояси, заверив, что в случае повторения подобного инцидента мальчиков отправят лечиться к профессору Снейпу. Всю обратную дорогу до подземелий Гарри представлял себе реакцию строгого декана, если они с Драко появятся на его пороге покрытые синяками и ссадинами. Живо вообразив себе эту картину, Гарри пришел к заключению, что он, скорее, отгрызет собственную руку, чем доверит свое лечение разгневанному Снейпу. Уже подходя к общежитию Слизерина, оба первокурсника нос к носу столкнулись с Гермионой, которая явно кого-то ждала, расхаживая взад-вперед у самого входа в гостиную.

– Гарри! – она облегченно выдохнула. – Я как раз хотела с тобой поговорить.

Драко, который не привык к тому, чтобы его так просто игнорировали, надменно взглянул на Гермиону.

– Ты забыла, где располагается гриффиндорская башня, Грейнджер? – презрительно осведомился он.

Гермиона бросила на него мимолетный взгляд:

– И тебе привет, Малфой, – она снова посмотрела на друга, Драко поперхнулся от возмущения. – Гарри, я кое-что нашла и хотела рассказать тебе…

– А ты не обнаглела, грязнокровка? – перебил её Малфой. – Или тебе жить надоело?

Гермиона обратила к нему горящий негодованием взор и уже собралась ответить, когда Гарри, наконец, удалось вмешаться в назревающий конфликт.

– Драко, – тихо окликнул он, – помнишь, ты жаловался, что я чуть не сломал тебе нос?

– Что? – Малфой непонимающе моргнул.

– Так я могу повторить попытку, – Поттер многообещающе улыбнулся, – гарантирую, что на этот раз не промахнусь.

– Ты её защищаешь? – удивился Драко. – Мы, кажется, обсудили все минусы общения с такими отбросами, как она, – он одарил Грейнджер брезгливым взглядом.

– А, может быть, ты позволишь мне самому решать, с кем стоит общаться? – очень вежливо осведомился Гарри.

Малфой опешил, никогда прежде он не слышал столько затаённой угрозы в простом вопросе. Сейчас, глядя в изумрудные глаза сокурсника, ему вдруг стало очень не по себе, он не мог объяснить причины, но такое спокойствие пугало его гораздо больше чем открытый гнев.

– Как знаешь, – стараясь не выдать собственного страха, Драко максимально безразлично пожал плечами, – только не говори потом, что я тебя не предупреждал.

С этими словами он поспешил убраться. Такого Гарри Поттера он ещё никогда не видел и надеялся, что больше не увидит. Когда за Малфоем закрылся проход в гостиную, Гарри с виноватой улыбкой посмотрел на притихшую Гермиону.

– Извини, я не хотел, чтобы так вышло.

Грейнджер покачала головой и повернулась к нему спиной.

– Давай уйдем отсюда, – тихо попросила она, почему-то её голос показался Поттеру очень жалобным.

Вместе они покинули подземелья и вышли на улицу. Гарри поморщился от рассеянного солнечного света – отражаясь от снега, он почти ослепил привыкшего к полутьме слизеринца.

– Я теперь понимаю, почему с годами все представители моего факультета становятся такими бледными и злыми, – задумчиво протянул он. – Попробуй-ка в течение семи лет жить в подземельях без солнечного света.

Гермиона ничего не ответила, она так и продолжала стоять спиной к другу в мрачном молчании. Гарри обеспокоенно шагнул к ней.

– Ты в порядке? – осторожно спросил он.

– Да, – раздался тихий всхлип, и девочка поспешно провела рукой по лицу.

– Ты плачешь? – Гарри стремительно обошел подругу, оказавшись с ней лицом к лицу, покрасневшие глаза были самым красноречивым ответом. – Это из-за того, что сказал Малфой? – на всякий случай уточнил он, Грейнджер сделала судорожный вдох и попыталась отвернуться, но Поттер удержал её за плечи, глядя в карие глаза девочки. – Ну скажи что-нибудь! – взмолился он, начиная паниковать.

Он понятия не имел, что нужно делать в подобных ситуациях, плачущие девчонки были вне его компетенции, поэтому он продолжал глупо таращиться на текущие по щекам Гермионы слёзы и взволнованно сопеть.

– Не понимаю я этого, – еле слышно сказала она. – Почему меня считают какой-то ущербной? Я что, чем-то хуже, если мои родители магглы? Со мной так тяжело общаться?

– Нет, – замотал головой Поттер, – не слушай ты Малфоя, он и сам-то не очень понимает, о чем говорит!

– Да, но… Гарри, кроме тебя у меня совсем нет друзей! – она громко всхлипнула, казалось, боль и неуверенность долгое время копились в ней и теперь изливались этими горькими слезами. – На Гриффиндоре все считают меня зазнайкой и стараются избегать, слизеринцы презирают из-за моего происхождения, а хаффлпаффцам и рейвенкловцам вообще нет дела до учеников с других факультетов!

Она отошла от друга и с тяжелым вздохом опустилась на заснеженную скамейку, спрятав лицо в ладонях. Гарри осторожно присел рядом с ней и ободряюще погладил её по плечу.

– Знаешь, – задумчиво сказал он, – мне в последнее время часто говорят одну и ту же фразу, – он помолчал, разглядывая плачущую подругу. – Если не можешь изменить ситуацию, измени свое отношение к ней.

Грейнджер посмотрела на него с горькой улыбкой.

– Это не так-то просто, – призналась она, – мне все время кажется, что я изгой… и что бы я ни делала, как бы ни старалась измениться…

– Не нужно меняться в угоду чьим-то ожиданиям, – перебил её Гарри, – будь собой, такой, какая ты есть, не пытайся переделать себя, – он помолчал и чуть тише добавил: – Все равно ты не сможешь угодить всем и в итоге будешь только больше страдать.

Грейгджер некоторое время внимательно изучала его лицо.

– Почему мне кажется, что ты говоришь не только обо мне? – осторожно заметила она.

– Наверное, потому что это правда, – он усмехнулся и пожал плечами. – Я полжизни пытался быть кем-то другим, думая, что люди полюбят меня, если я оправдаю их ожидания, но это не так. – Гарри вдруг тепло улыбнулся. – Те, кому мы действительно дороги, примут нас такими, какие мы есть, не требуя ничего взамен, не ожидая, что мы будем подстраиваться под них.

– Ты сейчас говоришь об Арчере? – уточнила Гермиона, хотя и сама уже знала ответ.

– Да, – Поттер кивнул. – Честно говоря, понятия не имею, почему он дружит со мной, но Том – единственный человек, который никогда ничего от меня не ждал и не требовал. А остальные… какое мне до них дело? Разве можно назвать другом того, кто даже не видит, какой ты на самом деле?

– Тебе повезло, что у тебя есть Том, – с легкой завистью сказала Гермиона. – У меня никогда не было настоящих друзей… даже когда я училась в маггловской школе, – она вздохнула. – Меня всегда избегали… Гарри?

– Хм?

– А почему ты со мной общаешься?

Он удивленно поднял брови.

– А почему нет? Ты мне нравишься, с тобой интересно. Ты очень умная и любознательная, – он невольно покраснел. – И вообще, разве нужна причина, чтобы дружить с кем-то?

– Наверное, нет, – Гермиона искренне улыбнулась ему. – Значит, это и есть дружба, да? Когда ты просто любишь человека таким, какой он есть? Когда понимаешь его так же, как он тебя? – она в задумчивости сморщила лоб. – Друг – это тот, кто рядом с тобой несмотря ни на что?

– Вот все-то тебе надо загнать в рамки энциклопедии, – недовольно пробурчал Поттер. – Забудь ты уже об этом и не обращай внимания на тех, кто хочет причинить тебе боль, – тут он лукаво улыбнулся. – Будь собой, иначе ты перестанешь нравиться Тому.

– Что? – удивленно спросила Гермиона, окончательно забывая о своих печалях.