Текст книги "Илиас (СИ)"

Автор книги: Реимарра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

– Что за лагерь? – мгновенно насторожился Аристин, у которого само это слово вызывало кислоту на языке, – Я думал, ты вернешся домой на каникулы, вместе с Анникой!

– И чего мы тут делать будем? За забором сидеть и смотреть как ты с Эвером шепчешься? Лагерь, от школы. Там лес, домики, конюшня, походы всякие... Туда все поедут, Ари!

– Тебе домика и леса не хватило? У Эвера загородный дом есть.

– Вот и живите там с Эвером! И Анника тоже в лагерь хочет, только стесняется – это отдельно платить надо.

Вся эта идея с лагерем ему не нравилась. Какие, к черту, домики? Кто там за ними будет следить, какая безопасность? И что в конце-то концов творится? И это Илиас? Умотали себе в школу и забыли обо всем! Подружки дороже стали! И платить, конечно...

– Мне это не нравится, – подвел он итог.

– Ну, Ари! Ну чего ты? За деньги снова опасаешься? Так Эвер с удовольствием заплатит, чтобы мы тут не маячили. Вы так хорошо в газетах получаетесь? А у вас взаправду это?

– Что “это”? – он все таки не скрыл смущения.

– Ну что ты как дурачок? – возмутилась сестра. – А то я ничего не вижу и не слышу! Вас еще только так обсуждают!

– Я думаю, это мое дело, – ушел от прямого ответа Аристин.

– Ага, твое! Ты наш брат, а не его! Поэтому давай, честно!

– Марта, ну раз ты все знаешь... Все хорошо.

– А вы уже?

– Марта!

Маленькая еще. Хотя, Аристин смотрел на сестру и даже не верил, что она так выросла. Уже девушка. Высокая, стройная, красивая, еще два года и совершеннолетие. Нужно будет заказать традиционное платье. Будь они в Далене, отец бы получал письма о сватовстве и выбирал бы будущего мужа. Породниться с Илиас – честь для всех из десятки. И так, как она старшая дочь – она бы ввела мужа в фамилию. Как быстро летит время. Ему самому двадцать этим летом...

– Я бы не хотел, чтобы вы ехали в этот лагерь Марта, ситуация не располагает. Этот Дален меня достал уже! Как заведенные, и кредит им, и меня на блюдечке. Я боюсь, что они могут как-то через вас повлиять, с них все, что угодно станется. Я действительно боюсь.

– Ари, у нас там охрана и еще Эвер навяжет. Он в курсе всего, ему директриса письма шлет, как спонсору. Хочешь я спрошу про лагерь сама?

– Нет. Я поговорю сам.

Спать – пока в своей спальне. Марта может и ночью придти, если не спит. Просто так – поболтать или посмотреть родовые книги. Они полюбили сидеть вдвоем на ковре, прямо на полу и листать толстые фолианты, обсуждая каждую персону.

– А когда ты про дедушку с папой напишешь? И про маму? Этой главы еще нет! – вдруг спросила сестра.

Он думал об этом не раз. Жизнь Ингера Илиас достойна большой саги, но пока еще она не закончена.

– Когда мне скажут, кто и за что, убил их, – отрезал Аристин.

– А если не узнаешь?

– Узнаю.

Если не узнает, то напишет в день совершеннолетия Марты, так загадал.

Второй семестр показался ему легче первого, то ли он уже привык, то ли действительно было проще, но размеренная жизнь студента была прекрасной. Немного ее портило то, что Гари снова расстарался, завесив билбордами весь город, поэтому Аристина дергали постоянно, шуточками по поводу фотографий и просьбами рассказать о нелегкой жизни фотомодели. А преподавателям еще и приходилось доказывать, что он способен на большее, нежели демонстрировать штаны. От внимания женского пола слегка ограждала его известность, как любовника состоятельного бизнесмена. Замечательная роль, смеялся сам над собой Аристин, именно об этом он и мечтал всю жизнь, но ему грех жаловаться.

Еще жизнь отравляли гнусные статьи продаленской и оппозиционной прессы, которые росли как грибы после дождя, в которых Аристин обвинялся едва ли не в самых страшных преступлениях, как безнравственный и наглый юнец. Бесконечные поездки в прокуратуру и к юристам, в офис Эвера, где Аристина уже воспринимали как своего.

Он пил чай в приемной с секретарем, ожидая, пока освободится Эвер.

– Ты решил навестить меня? Как мило! – Эвер прикрыл за Аристином дверь, отдал распоряжения секретарю – Ирма, чай, пожалуйста! Ты обедал?

– Да, – быстро соврал Аристин. Забыл. И желудок тут же напомнил, укоряя, – в университете, но от чая не откажусь.

У Эвера в офисе самые вкусные конфеты. Мятные. Чай с ними необыкновенно хорош.

– Ты разобрался с юристами? Все составили?

– Угу, – Аристин достал из вазочки еще конфету. – Первое заседание на следующей неделе. По его иску, наш мы только подали. Лучше бы я ему в глаз дал, как и хотел, не так бы сейчас обидно было!

– Молодец! И отбивались бы мы уже от обвинения в хулиганстве? Ты же воспитанный молодой человек, Аристин!

– Был. Потом испортили. Так что теперь могу и в глаз дать.

– Тебя трудно испортить, – рассмеялся Эвер, – но я постараюсь. По мере сил.

Ага, обедал он. Врет и не краснеет. Надо сказать секретарю, чтобы еще сладкого заказала.

Слабый вкус мяты со сладких губ. Уже неделю они не были вместе. Дома Аристин усиленно делает вид, что он вообще не причем, спит у себя, с Церри.

Аристин оглянулся, вдруг их услышат? Секретарь же там, за стенкой.

– Не переживай, тут хорошая звукоизоляция. Задержимся на работе?

Не на столе – слишком вульгарно и пошло. Лучше кожаный диван. Вопреки мнению, бытующему среди персонала, этот диван Эвер использовал только если нужно было скинуть какие-то папки со стола.

Несколько умелых ласк и Аристин уже не сопротивляется, понимая, что и сам не дотерпит до дома.

– Надеюсь, подумают, что у тебя важные переговоры, – Аристин аккуратно сложил папки снова на диван, стараясь вспомнить, как они лежали пятнадцать минут назад.

– Какая тебе лично разница, кто и что подумает, Ари? – Эвер наблюдал за суетой Аристина.

– О, мне уже есть разница! Еще один суд – это уже перебор! Следующий раз мы будем делать это на автомобильной стоянке? Или в гараже?

– Да где захочешь. Но я учту твои пожелания.

Хотелось взять за шкирку и встряхнуть Аристина как следует. Хотя и понять можно. Все это дерьмо здорово сбивает с толку. Только все наладилось, и на тебе. Но он даже в постели напряжен, снова ушел в себя.

– Нет! Я не буду давать никаких интервью никому. У меня нет на это времени. Да, даже по телефону. Хорошо, один вопрос. Запишите, что если для государства самым страшным врагом является двадцатилетний мальчик, то такое государство не должно существовать. Пусть застрелятся. Хотя, не попадут же… Все, до свидания.

Эвер положил телефон. Никакой прессы, хватит. Что там Ари говорил про гараж?

“Отличные рисунки, трудно поверить, что это сделал ребенок, но наверно у вас все талантливые. Пусть твоя сестра заведет себе почту, я буду решать вопросы с ней напрямую, если все будет хорошо. Не переживай по поводу прав и оплаты. Хорошего дня, привет Эверу. Гари.”

Аристин закрыл электронную почту. Кто бы знал? Гари так уцепился за идею создания коллекции на основе традиционных даленских нарядов, что был готов на все, даже на привлечение Анники в качестве художника. Не слишком ли?

Рисунок модельер увидел случайно, когда все-таки потребовал времени, чтобы посмотреть оригиналы даленских книг и даже приехал в особняк Эвера. Немедленно осудил того за вкус к обстановке, раскритиковал синеву комнаты Аристина, и раскрыл книги.

Этот рисунок Анника прислала ему недавно, из школы. Если Марта предпочитала звонить, то младшая сестренка писала ему письма. Да, все хорошо, школа нравится, не обижают, художественный класс в ее распоряжении. И кусок бумаги с акварельным рисунком – дама в традиционном даленском платье. Не мама. Аристин проложил рисунок двумя листами кальки и засунул меж страниц самого последнего тома летописи. Так надежнее.

Потом Гари вывернул его наизнанку. И вот результат – все каникулы Анника проведет с карандашом в руках. Хорошая детская память и точность рисунка, вот что требовал Гари.

– Да мне ни один местный не сделает того, что она! Это же аристократка, генетика! – все вялые протесты Аристина разбивались об этот энтузиазм, как вода об гранитный берег. И вправду – чего он воюет? Аннике эта идея нравится, Марта визжит от восторга и только он опять ворчит...

– Если она в двенадцать лет сможет принять участие в таком проекте и иметь успех, это неплохо, Ари, – даже Эвер взялся убеждать его, – тем более, ты же сам говоришь, что там способности. Вот и применит. Кстати, ты уже задумывался, куда будет поступать Марта после школы?

– Она хочет в театральный институт, – лучше бы Эвер не напоминал об этом. – Я не знаю, как ее переубедить! Что за глупости?! Актриса!!! Еще чего не хватало!

– А что бы ты хотел?

– Не знаю... – растерялся Аристин. – У нас бы она, наверное, вышла замуж после шестнадцати, ей не пришлось бы работать. Если бы она была не из Десятки, то, наверно, работала бы учительницей... Чем плохо?

– То есть, ты не знаешь? А мне кажется, нужно дать ей право выбрать самой. Тебе же пошли навстречу, раз ты оказался не в военной академии. Кстати, все время хочу спросить, а почему ты в военно-медицинский университет не пошел? Был бы компромисс в семье.

– Там было много военных дисциплин, а я не хотел. Какая из нее актриса?! Что это за профессия?! Может подростковое? Пройдет?

– По-моему, из нее – отличная. Твоя Марта талант. Если бы пошла на финансовый – я бы принял ее на работу.

– Лучше бы она пошла на финансовый. Мне было бы спокойнее.

– Тебе да, а ей – нет. Это ее жизнь, Ари. Они вырастают. Кстати, ты знаешь, что в Нуве не приняты выражения и намеки на то, что для женщины лучшее образование – это замужество.

– Да, я слышал, – обиделся Аристин. – Это неправильно. Но приходится молчать. Вот, девчонки на моем курсе – кто из них станет врачом? Я уверен – самые страшные! Им это не надо! Их родители заплатили комиссии сколько надо и все, можно на занятия не ходить! Не проще было им сразу подыскать выгодную партию, а деньги потратить на свадьбу? Все равно к этому придут!

– Мой серьезный шовинист... – ожил, хотя бы юношеская горячность проявилась. – То есть ты бы предпочел, что бы твоя жена сидела дома с детьми?

– А как по-другому? – настолько искренне изумился Аристин, что Эверу было трудно сдержаться, чтобы не улыбнуться. – Конечно, это же моя жена и мои дети. У нас был бы дом, за которым надо смотреть, дети с которыми надо заниматься... Моя мама делала все это. И у нее хватало времени и на всякие парикмахерские и на все, что нужно.

– И ты уверен, что на зарплату хирурга смог бы прокормить семью? Или надеялся бы на родителей?

– Уверен. Почему нет? – возразил Аристин. – В Далене быть врачом очень престижно. Единственное, вероятно мы бы жили или у деда в доме или у отца, они очень на это рассчитывали. А так – все сами. Я бы справился и моей жене не нужно было бы работать. Но мы теперь не в Далене и Марте нужно думать о реальности.

Сомневаться не приходилось. Аристин перфекционист, добьется своего. Особенно, когда перед глазами отец и дед. Отчасти Эвер понимал, где-то сам такой, если бы не упорство, не было бы ни денег, ни особняка. Только с Аристином хуже – воспитание. Плод длительного труда Дитера Илиас – упрямство, замшелые взгляды и внутренняя чистота. Неплохой коктейль оказался.

– Ладно, еще впереди два года, – сдался Эвер, – успеет подумать еще, в любом случае, нам с тобой ее не переубедить. Поехали, судиться будем.

Нужно быть уверенным, потому что он прав – так убеждал Аристина адвокат. Но все равно юношу трясло от волнения и тревоги. И, главное, ни в коем случае нельзя выходить из себя, чтобы не случилось, как бы не провоцировали пресса, истец или его юристы. Холодное достоинство и надменность. Улыбаться своим и ухмыляться чужим. Но поддерживали все – сестры, Эвер, даже однокурсники присылали подбадривающие сообщения.

Кто бы мог подумать, что такое заурядное судебное дело соберет столько прессы и зевак, стоило Аристину и Эверу выйти из машины, как их тут же засыпали вопросами:

– Скажите, как вы оцениваете свои шансы?

– Достаточно ли у вас уверенности в своих силах?

– Связан ли этот процесс с обвинениями в адрес вашего отца?

Аристин не отвечал, только улыбался, прячась за широкими спинами охранников. Все ответы потом. Зачем тут столько зрителей, кто все эти люди и чего им нужно? Цирк какой-то, а не суд!

Трибуна, рядом такая же для даленского посла. Слева адвокаты, впереди – все судьи и кто еще там, а позади – зрители и где-то Эвер, поцеловавший его и шепнувший, что все будет хорошо.

Ничего не хорошо, неудобно в этом деловом костюме, спину жгут любопытные взгляды и отвлекают перешептывания. И еще рядом этот Ауд, отглаженный и довольный.

Представлены судьи, юристы, работники, секретарь, защита, истец и ответчик и оглашена суть дела.

Оскорбление чести и достоинства.

Как можно оскорбить того, у кого ни чести ни достоинства.

Однако Аристин слушал Ауда внимательно:

– Я глубоко оскорблен тем, что Аристин Илиас, будучи, фактически никем, взял на себя смелость судить о правомочности революции, об экспроприации имущества прежнего режима и называть ворами и убийцами людей, которые боролись за свою свободу. Именно эти люди обеспечивали безбедное детство таким, как Аристин Илиас, и они ничем не заслужили таких оскорблений. Будучи послом республики, я считаю нужным заставить Аристина Илиас через закон отвечать за свои слова.

Я “глубоко сожалею”, господин Ауд Бергствейн, что вы козел...

– Что вы можете ответить на это, господин Илиас?

Вздохнуть.

– Прошу прощения, но меня зовут Аристин Дитер Илиас. Меня весьма удивляют надуманные претензии господина Ауда Бергствейна, которые в основном сводятся к провокации. Во-первых, я не знаю таких юридических документов, которые давали бы право к совершению государственного переворота, во-вторых, у моих адвокатов находятся списки украденного у моей семьи имущества, ибо никаких документов об экспроприации я не видел и не подписывал, в-третьих – мое безбедное детство обеспечивал мой род Илиас, представителем которого я и являюсь. Представители этого рода честно получали оплату за обеспечение государственной безопасности монархии Хокдален. В-четвертых – именно законным путем я хочу знать имена тех, кто убил моих родителей и на каком основании? В пятых – я считаю, что если господин Ауд счел нужным подать иск по результату частной беседы, которая была никак не зафиксирована, то соответственно я имею право на встречный иск, на основании того, что услышал немало неприятного от “истца”.

– Слово! Аристин Дитер Илиас, – вмешался адвокат Ауда, – кажется, не понимает, о чем идет речь и в чем его обвиняют. Мой подзащитный хочет сказать, что в его лице словами Аристина Дитера Илиас было нанесено оскорблении всей нации. А господин Илиас говорит о каких-то украденных вещах и убийствах.

Это какой-то театр абсурда. Уверенность в том, что почти все присутствующие отлично отдают себе отчет в этом, но продолжают играть роли. У Аристина одна из главных, но клоуном он не будет.

– Слово защите Илиас.

– Мой подзащитный еще промолчал о том, что в начале злосчастного разговора его начали провоцировать, задавая вопросы, которые выходят за рамки разума и логики. Например, собирается ли он сдаваться Хокдаленским властям, потому что там голодают люди.

Кто-то в рядах сзади засмеялся.

– Это правда, господин Ауд?

– Не считая того, что вопрос был задан немного в другой форме, суть передана верно. Я действительно призывал к совести господина Илиас.

Зачем этот человек так упорно выставляет себя идиотом? Неужели он не понимает, какую глупость делает? Даже если он случайно на своем посту – должен же соображать!

– Весьма странный призыв, обвинить меня во всех грехах, оскорбить моего отца. На что вы рассчитываете?

Как только судьи могут слушать весь этот бред? И времени (сейчас анатомия, он пропустил хорошую лекцию) действительно жаль.

Этому обмену бредом ни конца, ни края – фехтование с поролоновыми мечами, до тех пор, пока противники просто не устанут заниматься дурью.

– Суд удаляется на совещание.

Прошел всего час?! Показалось – вечность. Жарко, муторно, хочется воды и в уют Эвера. Скорее бы это закончилось и уже не важен результат. Точнее, важен, но это он поймет только потом, а сейчас почти истерическое желание прекратить это все.

– За неимением доказательств и в связи с отсутствием опасности для общества или закона – дело закрыть. В удовлетворении иска господину Ауду Бергствейну отказать. Ответчику господину Аристину Дитеру Илиас оплатить связанные расходы. Так же иск господина Аристина Дитера Илиас так же признается не принятым к производству.

Вот и все. Пшик. Представление закончилось даже не аплодисментами. Однако, Аристин успел это заметить, решение для оппонента стало тоже неожиданным – лицо господина Ауда вытянулось в непонимании.

Надеюсь, больше не встретимся.

– Что это было? – спросил Аристин уже в машине у Эвера.

– Спроси чего полегче, – пожал плечами Эвер. – А у тебя острый язычок. Молодец, не дал себя запутать. Я думаю, все для того, чтобы дать команду даленской прессе к истерии. Так что газет мы с тобой читать не будем.

– Я и не собирался... Но больше я не хочу судов.

– А больше и не будет, – пообещал Эвер. – Поехали, отметим.

====== Глава 23 ======

– Марта! Я не так часто прошу о чем-то! – Аристин уже не знал, как уговорить сестру, пробовал все средства. – Но я сам не могу!

– Кота заводить ты можешь, а в клинику не можешь с ним? И это будущий врач! Почему я?

– Тебе легче! Ну пойми! Я не решусь… Как представлю… Мне жалко.

– Жалко ему! – Аристин такой забавный сейчас, а еще строит из себя взрослого. Кота кастрировать сам свозить не может. Видите ли, рука не поднимается. Не сам же будет. – А что мне за это?

Вопрос о Церри поднялся с месяц назад, когда обитали особняка поняли, что кот повзрослел и с этим надо что-то делать. Заниматься разведением котов у Аристина не было ни времени, ни желания. Но и животное мучить – грех. А лишать его мужских признаков – даже и думать неприятно. Сам он не сможет посадить Церри в переноску и отвезти к врачу. Рука не подымается. Марта же все равно не поймет…

– Тебе за это будет чистая и не пахнущая комната. Устроит? – спросил сестру Аристин. – Марта, давай не будем торговаться?

– Давай будем! – сестра нарочно дразнила его. – Я получаю новый телефон, а ты не получаешь душевной травмы с любимым котиком и не чувствуешь себя извергом?

– А чем тебя старый не устраивает? – возмутился Аристин. – Там все тоже самое.

– Не все. Вообще, новый хочу, розовый.

Ладно. Телефон так телефон. Хотя по сердцу скользнула обида. Он не торговался с ними, когда нужно было выбирать между теплой курткой себе и пальто для девчонок. Он давился соплями, но кутался в свои заштопанные свитера под осенней старой курткой. Неужели так всегда будет – его будут воспринимать только как средство для обеспечения жизни и удовольствий?! Неужели так сложно выполнить нормально хоть одну его просьбу?

– Хорошо. Езжай. – Аристин чересчур резко вынул карточку со стипендией и положил на стол. – Сегодня.

Там должно хватить и на ветеринара и на телефон. Он за почти истекший семестр не потратил ничего из стипендии. Три карточки – та, на которую начисляет Эвер, на которой стипендия и счет от Гари, с которого даже пришлось заплатить налоги. Официальный доход Аристина Илиас.

– Ари! – Марта уже и передумала, но Аристин ушел. В последнее время он всегда такой. Дерганый и нервный. Словно ей подменили брата. Ари таким не был, каким угодно – уставшим, голодным, неулыбчивым, но не таким замкнутым и сосредоточенным, словно непрерывно решающим какую-то сложную задачу. И эта его смешная тайна, когда он скрывает очевидное от них с Анникой. Как будто не догадаются, даже Анника все поняла. Эвер смотрит на Ари так, как будто никого кругом больше нет, а Ари как будто прячется за ним. И краснеет. Эвер кудахчет над ним, как над цыпленком – Ари то, Ари се… И еще бы Ари не забывал поправлять воротник, чтобы не было видно следов. Хочется спросить – это все по-настоящему или потому что? О «потому что» Марта старалась не думать. А вдруг Ари это не нравится и он заставляет себя, ради учебы и ради сестер? Но наверное это же не так тяжело, как если бы он работал в Порту. И вот хоть бы одним глазком посмотреть, как они целуются…

– Ну давай, котоморда, поехали! – Марта усадила кота в переноску и вызвала машину. Не нужен ей никакой телефон. Старым обойдется. Ари и так потратил много недавно на день рожденья Анники – подарил электронный планшет для рисования и оплатил кафе для одноклассниц. И одежду он покупает и учебники. Мог бы и у Эвера попросить, раз уж так. Тот для Ари считать не будет. Она как-то набрала в поисковике «Эвер Эрлинг», полночи оторваться не могла. Ого! Чего только не было! Вот Эвер обнимается с каким-то красивым блондином, а на следующей картинке – уже черноволосая девушка. И одни сплетни сплошные о вечеринках, курортах и скандалах, а кому-то Эвер даже дом подарил. Интересно, Аристин знает об этом? Да и про Ари было немало, но больше вранья. Ари не такой.

Если что-то делается, то на то есть причина. В этом Эвер был уверен всегда. Главное отыскать эту причину и понять, кому это выгодно. Кому нужно сжить со свету Аристина Илиас? Сволочи, решили уничтожать морально. И откуда только такие деньги?

Одна за другой на стол руководителя корпорации Синто ложились даленские газеты, сводки о состоянии внутренних дел в многострадальной маленькой стране, либеральная пресса Нувы. Вот последняя была самой омерзительной. Любые правозащитники и либералы – такое дерьмо, в которое наступишь и не отмоешься, не рискуя измазаться еще больше. Кто-то, какая-то третья сила, не политики Нувы и не власть Далена обделывает на Аристине свои дела. Предположения были, версии проверялись и сравнивались, но поганые статейки, акции протеста, выступления правозащитников лезли из каждой щели. Гниды, знают куда ударить. Значит та комедия с судом и послом была только проверкой. Проверкой слабого места Аристина. И Аристин подставился сам, по неопытности и горячности.

Целый разворот с красочным рассказом о деятельности Начальника Управления по оперативной деятельности Службы Безопасности Хокдалена Дитера Ингера Илиас, с фотографиями и документами, о том, как руки безопасника были по локоть в крови несчастных жертв. Это конечно было уже преувеличением, но кто из прессы станет церемониться? Хотя, Эвер не мог не отметить, что Дитер Илиас предпочитал решать проблемы государства радикальным способом, как и его отец Ингер. Даже интересно, если бы Аристин пошел в профессию отца, он был бы тоже таким – карающим мечом? Вероятнее всего, против родной крови ничего не поделаешь.

Как с цепи сорвались – митинг напротив представительства Нувы в Далене с требованием лишить гражданства сына «убийцы», постоянные «воспоминания очевидцев» в виде сетевых статей, стоящих на верхах рейтинга и разносимых идиотами со скоростью ветра. Что будет, когда узнает Ари, когда он услышит об этом? Его не оградишь от случайной ссылки, от нечаянно услышанной новости, от разговоров. Когда корреспондент от сраной газетенки поймает мальчишку и спросит его: «Готов ли он, Аристин Илиас, признать преступления своего отца и отречься от него?». Когда увидит в киоске заголовок статьи, где истеричная дура рассуждает об аристократии Далена и о том, как аморально дворянину спать с иностранцами. Если бы не Университет, можно было бы обмануть, выкупить виллу где-нибудь далеко у моря, и услать Ари с сестрами туда, но семестр не кончился, а значит ничем не загнать в самолет. Значит, делать так, чтобы у Ари не было времени на новости и Сеть, и придется это делать самому. Не так уж это сложно.

Но что нужно, чтобы это прекратилось?

Дома идиллическая картина, все трое Илиас хлопочут вокруг кота, которого Аристин все-таки удосужился кастрировать. Сделал над собой усилие или уговорил кого?

– Он теперь будет есть больше. Так мне в клинике сказали, чтобы мы за рационом следили, – услышал Эвер отрывок разговора, значит уговорил Марту.

– Куда уж больше? Ему года нет, а уже на коленях еле помещается! – уже Аристин.

– Это у тебя колени такие. А сколько наркоз держится?

– Ну что, жить будет? – Эвер застиг троицу врасплох. Две удивленные девичьи мордашки и улыбнувшийся Аристин.

– Будет. Но уже не так… – вздохнул юноша. – Я так себя чувствую, как будто обманул его.

– А то ты не обманул? – ехидно встряла Марта. – Зато весь в белом. Представляете, он сам боялся в клинику ехать, а теперь сидит и страдает над котиком!

Да, умная девица, восхитился Эвер, ловко умеет поставить на место. Наверно этого чуть-чуть Аристину не хватает – здоровой наглости и умения быстро оценивать ситуацию.

– Ну страдать долго я ему не дам, и вам не советую. Марта, Анника, завтра заберете документы о летнем лагере и отдадите в школу. Ари, одевайся, едешь со мной!

–Аааааааааааа! Спасибо!!! – Марта забыла про несчастного Церри, лежавшего меховым валиком на лежанке, повисла на Эвере с такой силой, какую он не видел даже от Ари. – Спасибо! На все лето!!!

– На все. Но с охраной, – освободился Эвер, – сами понимаете, не маленькие.

Второй раз за день он чувствует себя идиотом, которого обвели вокруг пальца. Кажется, они с Мартой уже разговаривали о лагере и не пришли к единому решению. И она сразу пошла к Эверу? То есть теперь его мнение никого не интересует? Вернусь – поговорим.

– Я не начну читать лекцию, пока Аристин Илиас не выйдет из аудитории! – с таких слов новый преподаватель начал лекцию по анатомии. Весь семестр группа занималась у одного профессора, известного ученого, а теперь, в связи с конференцией, занятие вел, явно, начинающий.

Группа студентов, уже приготовившая записывать, застыла в недоумении. Аристин? Почему? Вот они с Эриком на первом ряду, сидят спокойно, даже телефоны убраны.

– С какой стати? – спросил Аристин. – Объясните.

Он не понимал вообще ничего. Все же хорошо, теперь у него полно знакомых, с однокурсниками хорошие отношения, даже с девочками с кафедры травматологии он иногда пил кофе в столовой. Ничего вызывающего на нем тоже не одето.

– Объясняю, раз вы не понимаете. Я прошу вас покинуть мою лекцию, потому что мои убеждения не позволяют мне передавать знания сыну преступника и пособника диктатора.

Если бы было можно уронить челюсть, то Аристин несомненно бы это сделал, но эвфемизм пусть останется им.

Тишина была такая, что стало слышно машины за окнами аудитории. Весенний солнечный день, и звенящая тишина в небольшой аудитории.

– Даже не подумаю, – спокойно ответил юноша. – Я поступил в университет на законных основаниях. А вам платят не за убеждения, а как раз за передачу знаний. А что вы там думаете про моего отца или еще что-то тут никого не волнует, даже меня.

– Действительно, – вскинулся Эрик, – С какой стати-то!? Это Ари здесь учится, а не его отец.

– Я сказал, что я не начну читать лекцию, пока Илиас не покинет аудиторию. Юноша, вы задерживаете занятие.

– Занятие задерживаете вы, – только Эрик видел, что стоит Аристину его спокойствие и уверенность. Судорожно сцепленные на карандаше пальцы и глубокое дыхание.

– Реально, что за дурость! – еще один голос. – Чего вы к Аристину-то пристали! Он здесь год учится, а вас мы первый раз видим.

– Только экзамен вы будете сдавать мне, – по тонким губам научного сотрудника скользнула ехидная улыбка.

– Вы не имеет права выгонять Аристина!

– Молодые люди, вы понимаете, кого сейчас защищаете? Отец этого юноши, с сомнительной репутацией, расстреливал мирное население республики, которая нам ближайший сосед. Он отдавал приказы о смертной казни только на основании того, что кто-то посмел подумать не так, как требовала власть.

Молчать, Аристин. Молчать. Не реагируй. Но трудно было слышать самого себя, кровь прилила к лицу. Это дерьмо сидит и поносит его отца.

– Какое отношение работа моего отца имеет к моей учебе? И к вашим непосредственным обязанностям? – сказал Аристин не то, что хотел сказать на самом деле.

– Прямое. Сын палача не может быть врачом.

– Ну почему же? – от этой улыбки Эрику стало жутко. – Научусь кромсать невинных младенцев из мирного населения, буду торговать органами. Вчера с кота начал. Начинайте лекцию.

– Да в конце-то концов! – еще один возмущенный голос, – Ересь какая-то! Не хочет читать, пойдем на кафедру, пусть дают нормального препода! Мы все тут можем подтвердить, что он Аристина оскорблял.

Вот такого Аристин не ожидал. Вся группа за него. Не спорил никто, закидывая обратно в сумки, рюкзаки и пакеты свои тетради и карандаши, задвигая стулья, накидывая куртки.

– Ты чего залип? – пихнул его Эрик. – Пошли. Я как староста, сам на кафедру пойду и в деканат.

Ждали около деканата, в пустом коридоре, пока Эрик выйдет из кабинета, потихоньку обсуждая случившееся. Аристину было сказать нечего. Опять какой-то абсурд и сумасшедший дом.

– Это все наверно из-за статей этих… – кто-то из девчонок предположил версию. – Я по телевизору тоже репортаж видела, прямо «Криминальная Нува», только про Дален. Ари, а ты видел?

Он обернулся к Герде, услышав свое имя.

– Какой репортаж? Я вообще ничего не понимаю... – так беспомощно это прозвучало, что ему самому стало неловко. Все равно у них будут неприятности из-за этого. Экзамен еще.

– Ну и хорошо, что не видел. Там про Дален и революцию показывали и про твоих предков. Вы же там почти главные были? Я к бабушке заезжала, у нее видела. Ух, какой у тебя папа красивый, прямо как актер. Даже во все это не верится.

– Во что? – еще раз переспросил он.

– В расстрелы эти, ну, что он революционеров преследовал, – попыталась сформулировать Герда.

– Это была его работа. Но он никого не расстреливал. Мой отец возглавлял Управление и был в основном аналитиком, а дед -Безопасность.

– А в статье фотографии показывали, приказов, о ликвидации, и подписи Илиас. Смонтировали, может… – Кайан, один из однокурсников.

– Честно? – Аристин встал так, чтобы видеть всех. – Я не знаю, что точно делал мой отец, но мой отец не мог делать неправильные вещи. И чем больше я смотрю на то, что сделали из моей страны сейчас, тем более в этом уверен. Еще вопросы? Пресс-конференция открытая, можно перейти в столовую.

Газет он не читает, телевизора не смотрит… Значит, он что-то опять пропустил, о чем-то не знает? Что вообще происходит? И Эвер ничего ему не говорит.

– Так, все заткнулись! – Эрик наконец вышел из деканата. – Короче, лекции сегодня не будет, с кафедрой они поговорят, а Ари завтра в десять к декану. Все. Какие планы на перерыв?

Аристин долго мешал ложкой сладкий остывший чай в столовой. На группу странно косились официантки – время-то занятий, а тут целая шумная толпа молодежи.

– Да не обращай внимание, – истолковал задумчивость Аристина Эрик, – этих статей как дерьма, если на все тратить нервы – сил не хватит. Тем более, если ты не знаешь, что там было на самом деле, то уж им-то откуда?