Текст книги "Илиас (СИ)"

Автор книги: Реимарра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц)

Неужто ему повезет и у него будет настоящая работа? Пусть уборщиком или помощником по кухне, но зато не таскание ящиков, не проституция. Он согласен делать что угодно, лишь бы легально и честно. И лучше наверно четыреста в месяц, чем в ночь.

Во всех кафе быстрого питания, которые он помнил по Хокдалену, было довольно много персонала. Носилась молодежь, стучали кассы, было много посетителей. А “Горячие булки” были тихим местом, как и улица, на которой они располагались. Рабочий район, рядом автосервисы, мастерские, небольшие офисы. Кафе в отдельно стоящем двухэтажном с мансардой небольшом домике. Вполне прилично. Но на стеклянной двери нет объявления о вакансии. Может не заходить?

– Вы к кому, молодой человек? – охранник сразу распознал в нем не простого посетителя, желавшего перекусить в свой законный полдник.

– Я на собеседование к господину Бриану Евходи, меня зовут Аристин Илиас. Я письмо получил, – Он вспомнил инструкции в письме.

– Ну раз письмо, тогда идем.

Офис менеджера располагался на втором этаже, за железной дверью с надписью извещающего каждого о том, что это кабинет господина Бриана Евходи.

– Господин Бриан, к вам тут некий Аристин Илиас, говорит, на собеседование, – охранник сунулся за дверь раньше Аристина. – Пропустить?

– Иди, – дверь распахнулась перед юношей.

Брианом Евходи оказался довольно тучный человек лет сорока, с волосами забранными в хвост и круглым добродушным лицом.

– Здравствуйте, – только и нашелся Аристин.

– Здрасте-здрасте. Ты значит у нас и есть Аристин Илиас? – оглядел его толстяк. – Вон стул, присаживайся. Работу ищешь?

– Ищу, давно. А вы объявление прочитали, да?

– Объявление, объявление, – толстяку это было явно неважно. – Почему так и не нашел? Работать не хочешь или еще что?

– Хочу, – обиделся сразу Аристин. – Меня не берут, мне до восемнадцати еще четыре месяца и регистрации нет. А так я ходил и по больницам, хосписам, школам. Я в Хокдалене работал в больнице и на ферме.

– Мне на тебе не жениться, раз нет восемнадцати. Ты мыть, чистить умеешь? Ручки-то смотрю, тощенькие. Что на ферме-то делал?

– Таскал, чистил. Что говорили то и делал. Выбирать не приходилось, – Аристин был честен.

– Ну, это хорошо, белоручки нам не нужны. Помощником на кухню не возьму, посмотрю пока, а уборщиком хоть завтра выходи. Туалеты, полы и раковины, метла и тряпки – все твое. Про зарплату знаешь?

– Нет, – четыреста, обещанные в письме и вправду были расплывчаты.

– Четыреста пятьдесят. Плюс стол. Пожрать у нас всегда своим есть. Только не разжирей, а то на меня будешь похож. Где живешь, в лагере этом? Родичи? Регистрацией займусь.

– Две сестры, школьницы. В лагере, – подтвердил Аристин.

– Хм... И сколько ты сюда добирался, Аристин? – поинтересовался Бриан.

Солгать или не солгать? Работодатели не любят, когда сотрудникам долго ехать, вдруг опаздывать будут? И проверить могут.

– Сегодня три часа, если пешком, на электричке меньше. Я не буду опаздывать, обещаю. Кстати, со скольки до скольки?

– Три часа пешком... – задумался толстяк. – А работать тебе с восьми до восьми, ну будешь смотреть где, что попачкали и обгадили. Выходной – второй будний день. В выходные самый ад, учти. Смотри, какой расклад: у меня есть комната в мансарде, не отель, прямо скажем, но тебе хватит. Ну и душ в кафе есть, в технической. Не возьму ничего, но зато ты и пахать будешь добросовестно, идет? Так, медсправка, я смотрю, есть, но медосмотр все равно пройдешь.

– Я бы и так пахал, – опустил глаза Аристин. – Спасибо. А я могу сестер забрать? Они там не смогут без меня! Они не будут мешать, честно!

– А ты их собирался оставить? – уточнил Бриан. – Забирай. Но чтобы и вправду тихо, мне тут детсад не нужен! Значит завтра, к восьми со всем дерьмом дуешь сюда. Понял? Документы не забудь!

– Спасибо! – Аристин встал, по хокдаленскому обычаю наклонил голову. – Не забуду.

Он вышел на улицу, еще не веря своему счастью. Может это подвох? Бесплатное жилье, зарплата, еда. Но если это правда, то он будет самым усердным работником в этом городе.

– Дэннис? – Бриан набрал телефонный номер. – Он был у меня. Да, я взял. Да неужто? Сам Эвер? Что ж получше не нашли места-то? Ладно, будет честно. Да, завтра. На связи.

Домой Аристин не шел, летел! Сказочное везение. И ведь он по сути ничего не теряет. За вагончик заплачено, ключи он отдаст Самиру, а не старосте, а если старый козел будет возникать, то пусть возвратит деньги. И если что-то не срастется, он сможет вернуться. Он, правда, даже не поинтересовался тем, что из себя вообще представляет их новое жилье. Да какая впрочем разница, они разместятся в любой норе. Четыреста пятьдесят в месяц, а если они смогут сэкономить на еде, например, если Аристин будет есть поменьше и оставлять сестрам из выделяемой ему кормежки, сократив тем самым покупку продуктов, то они смогут и одежду купить и наверное что-то отложить. Не нужно будет платить за полицию, а если дела пойдут хорошо, то осенью он устроит Марту в школу и попробует лечить Аннику. Нужно будет вести ее к какому-то детскому врачу. А еще, если он попробует хоть чуть-чуть сэкономить еще, то купит себе хорошую книги по химии и биологии. Вот только как накопить на курсы? Восемь тысяч, нереальная сумма для нынешнего состояния Илиас. В хоспис или больницу устроиться при графике в двенадцать часов маловероятно, даже на ночную смену, тогда он совсем не будет спать и видеть сестер. Впрочем, думает он не о том, деля шкуру не убитого медведя. Нужно сначала поработать, до лета, а там думать. Понятно, что в это лето он не поступит. Только в следующее, если случится чудо, когда ему будет почти девятнадцать и он будет на два года старше своих сокурсников. Но это неважно, пусть хоть двадцать пять. Все равно он будет врачом.

– Неужели? Не врешь! – Марта висела у него на шее, целуя брата куда придется, Аристин вяло отбивался. А Анника смотрела на них и в ее карих глазах было что-то непонятное, чего никак не мог разгадать Аристин, и что появилось совсем недавно.

– Вру. Конечно, полдня не было и вот пришел, соврал. Собирай добро, я к соседям схожу.

– Вот так вот все и вышло. Откуда они только газету взяли? – Аристин рассказывал об удаче соседям и тетка Викки слушала его очень внимательно.

– А точно не мошенники, ты уверен?

– Уверен, кафе настоящее, название забавное правда – “Горячие булки”. Можно рискнуть. Вы посмотрите за домом, я оставлю ключи Самиру?

– Да оставляй, конечно, и все же, на взятку ты быстро собрал, работу вот предложили, да еще прямо под тебя. Что-то тут странно, не думаешь? Темнишь ты что-то, ой темнишь.

– Я честно заработал, этого достаточно? – начал раздражаться Аристин. – И не виноват что мне работу дали.

– Ну и что ты фыркаешь сразу?! Никто тебя не винит. А вот из беды выручать бы не пришлось.

– Не придется. Мы завтра с утра с самого уезжаем, я бы и часть вещей оставил. Надо же, за полгода барахлом обросли!

– Да какое у вас там барахло-то... Так, барахлишко. Ты старосте-то скажешь?

– Извещу. Я имею право отсутствовать двадцать восемь дней и не быть выписанным из лагеря. Вот с завтра пусть и считает! Потом, если будет надо, продлю. Мне регистрацию обещали!

– Ну дай-то. Хоть из дерьма выберешься, да сестер в люди выведешь...

Разговор с теткой Викки оставил тягостное ощущение. Подозрение – чем это он быстро заработал деньги и откуда доброжелатели с работой, расставание – он уже привык к соседям, страх перед неизвестностью.

– Ари! Кастрюлю брать? – Марта сновала по вагончику, складывая в пластиковые пакеты все, что попадалось ей под руку.

– Бери только то, что надо! Одежду, документы, Анникино все. Что ты дрянь всякую тащишь! – Аристин с ужасом смотрел на растущее количество пакетов и свертков. Откуда у них столько всего? Какие-то тряпки...

– Если надо будет, заедем и заберем. Еще неизвестно, что там за комната.

– Ари, а ты пока работать будешь, мы что делать станем? – этого вопроса Аристин ждал, но ответ пока придумать не успел, пришлось на ходу что-то сочинять.

– Получу регистрацию – запишу вас в библиотеку. Вы слишком много пропустили. Осенью – в школу! Никаких “не хочу!”.

====== Глава 6 ======

Комната в мансарде оказалась чуть больше вагончика, но зато у них было целых две раскладушки, которые следовало отмыть от пыли, прежде чем пользоваться, настоящая тумбочка, не сколоченная из помоечных остатков, и стол. Да и комнату следовало еще мыть и мыть, в ней давно никто не жил, но вот это Аристина как раз не пугало, тем более, что мыть не ему. Девчонки пусть и займутся, а ему предстоит первый рабочий день.

– Значит так, я Хаген, начальник техперсонала, – представился Аристину высокий, даже выше его самого хмурый парень. – Вас тут трое, посудомойка, помощник по кухне и ты. Твое хозяйство – обеденный зал, туалеты, техническая комната, этажи и лестницы, подметать у входа, помочь что-то донести и разгрузить. Туалеты проверяются раз в полчаса, обеденный зал убирается утром перед открытием. Это в принципе быстро, если руки из того места. Кухню и пищевой склад ты не трогаешь, у тебя медкнижка не того уровня, без обид. В принципе, если моешь чисто и аккуратно, то времени остается и на потупить, но туалеты, лестница и вход должны быть безупречны. Ручка на двери – как у кота яйца, блестеть! Бытовая химия вся в технической, подвигов не надо, все моешь в перчатках, униформу выдам. Ты ее стираешь раз в три дня, на ночь, чтобы не пятнышка. Тут, в технической, машинка, свои шмотки тоже можешь сразу запустить, если надо. Ты уборщиком уже работал?

– Работал, в больнице, – ответил Аристин, инструкции ему были более чем понятны, а тут вообще райские условия, в больнице ему перчаток не давали и потом от дешевого порошка кожа на пальцах краснела и трескалась.

– Ну, значит, про стерильность знаешь. Тут почти тоже самое. Точка общественного питания! – Хаген важно поднял палец. – Поваров вообще Бриан гоняет раз в месяц к врачам. Тебе на медосмотр завтра. Щас покажу, где что и приступай. Обед в двенадцать. Да, забыл, женский туалет ты не моешь! А то уже бывали умники...

– А кто моет?

– Посудомойка. Ей платят за это отдельно. Скажу по секрету, мужской чище.

Аристин пожал плечами. Никогда не задумывался о том, какой туалет чище, мужской или женский. Надо же.

Униформа висела на нем, пришлось затягивать брюки ремнем, да еще и делать в нем дырку заново. Темнo-зеленые плотные брюки и рубашка с фирменной символикой, даже выдали бейджик – “менеджер технического отдела Аристин Илиас”. Бейджик сразу же захотелось перевернуть, гордая фамилия Илиас и убогое переиначивание должности уборщика никак не смотрелись рядом.

До него убирали неплохо, Аристин оценил и блестящие краны и чистую керамику туалетов, и непыльные ступеньки лестницы. Однако не совсем, кое-где притаилась ржавчина, кое-где следы, что оставляет водопроводная вода, похожие на известку. Все это он и принялся оттирать. По опыту знал, трудные места следует залить химией, а пока “отмачивается” вымыть другое, то, что легче.

Никакой брезгливости. Тогда, в больнице, он видел санитарные узлы и коридоры похуже, а тут никто не стоял над душой, не ждал, пока он доделает свою работу. Все для него было естественно, все люди, все едят, пьют и испражняются. Кому-то платят и кто-то убирает. Только и всего.

Обед неожиданно оказался большим, даже для него. Аристин помнил, что после длительного недоедания наедаться сразу нельзя, ни в коем случае и разделил свою порцию на две половины – одна ему, одна сестрам. Большой пакет жареной картошки, две булки с сыром, коробка с крохотными куриными котлетками в соусе и литровый пакет сока. Сок точно весь девочкам, ему хватит булки с сыром, немного картошки и пары котлеток. Если так будут кормить каждый день – он вряд ли растолстеет, не при его сложении, но вот за собой следить придется точно, не хотелось бы потерять те мышцы, которые у него еще были. И за сестренками.

– Ари, – Хаген сразу стал его так называть, – ты мороженое будешь? Со вчера остаток.

– А есть можно? – засомневался Аристин. Сам себе удивился. Еще половины дня не отработал, а уже еду перебирает.

– Нужно. Мы списывать вечером должны, то есть вчера. Списали, теперь едим. У поставщика нормы такие. Торговать нельзя, есть можно. Жратву Бриан куда-то отвозит, а нам то мороженое остается, то хлеб.

– Хлеб это хорошо... Я мороженое в стаканчик отложу? – даже пересказать нельзя, как прекрасна настоящая жареная картошка, да еще с сырным соусом. Сразу вспомнились те времена, когда он с одноклассниками посещал такие вот кафе, в Далене, где они набирали полные подносы мяса, картошки, мороженого. Тогда они объедались так, что икали от сытости. Мама всегда морщилась, когда Аристин выбирал такие кафе, говорила, что это дешевая дурная пища и что ее очень вредно есть. Но иногда, когда он приносил домой пакетик картошки Уна Илиас, нет-нет да брала дольку и улыбалась.

За первый день он все-таки устал. Хаген ровно в восемь проверил его работу, провел пальцами по кранам, по керамике, не поленился проверить перила и ступеньки.

– Отлично, давай так и дальше. До завтра.

– До завтра.

Марта отмыла все на славу. Оказывается мансарда оклеена фотообоями, а через окошко видно улицу и фасад здания напротив, а еще, из ниши в комнате, можно сделать отдельный уголок для девчонок. Не было постельного белья, подушек, но Аристин отдал сестренкам покрывало, а сам лег на раскладушку, накрыв ее курткой.

– Это тебе каждый день на обед давать будут? – Марта, да и кажется Анника, были в восторге, особенно от сока и мороженого.

– Да, Хаген сказал, через неделю опротивеет.

– Да ну, дурак. Жаль, Риканка не видит, а то говорила, что мы с тобой с голоду сдохнем. Подавится теперь.

– Что она еще говорила?

Постоянное упоминание сестрой этой неведомой ему Риханы почему-то начинало бесить. Что за малолетняя дура болтливая?

– Разное. Но все про Сильву, что ты дурачок, что с ней не гуляешь.

Опять та же песня. Все, нужно забыть об этом.

– Проехали. Не знаю как вы, а я устал. Спокойной ночи.

– И все-таки, – Марта не унималась, – у меня самый лучший брат.

– Подлиза... – зевнул Аристин и улыбнулся.

Работа нравилась Аристину. Давно ему не было так спокойной и сытно. Не нужно было бояться проверок, потому что у него был лист с регистрацией, и не только у него, но и у сестренок. Не нужно было думать, сколько консервированного мяса оставить на ужин, им вполне хватало еды из кафе, даже можно было выбирать. В конце дня всегда оставались салаты, которые нужно было списать, мороженое, и даже булки с мясом. Аристин старался последних не перебирать и не давать сестренкам излишне жирной пищи, но и ограничивать их было совестно. Они столько голодали. Вообще экономия получалась великолепная, Аристину разрешили мыться не только самому в душе, но и водить туда сестренок, стиральной машиной он пользовался без ограничения, всегда можно было спуститься вниз и погреть чайник. Еще господин Бриан догадался, что теперь фактически есть и ночной охранник и Аристин сделался по ночам почти полновластным хозяином кафе. Сам господин Бриан жил на втором этаже, в отдельной квартире, в которую вел свой вход и которая не соприкасалась с территорией кафе.

Правда пришлось докупать кое-что для обустройства – два набора белья они нашли на распродаже, три чашки, сахарницу и чай. Аристин взял за правило – после работы пить с сестрами чай. Сама работа ему тоже нравилось, он справлялся быстро и Хаген был им доволен. Три недели до первой зарплаты пролетели как сказка.

Ровно четыреста пятьдесят. Первая легально и честно заработанная им в Нуве зарплата, зарплата менеджера технического отдела Аристина Илиас. Завтра выходной.

Аристин завел специальную бумажку, в которую записывал все расходы и доходы. Пересчитал деньги, сразу вписал двадцать потраченных им на пачку чая. Вздохнул. Завтра выходной. Значит надо делать одно из важных дел.

– Марта, завтра мы идем с Анникой в клинику. Нас приписали куда-то далеко, но без разницы. Прием в одиннадцать утра, я уже позвонил.

– И что ты там скажешь, – Марта неожиданно строго посмотрела ему прямо в глаза, – когда они спросят, почему она не говорит?

– Сколько лет ребенку? – педиатр усадила Аннику на стул, поближе у себе, Аристину пришлось стоять.

– Десять.

– Так, – записала врач в новую, заведенную книжечку и озаглавленную именем Анники Илиас. – Вы ей кто?

– Старший брат, вот же документы, – растерялся Аристин. Он сразу отдал медсестре-ассистентке все документы, подтверждающие их родство.

– Вижу я твои документы, не волнуйся, – поставила его на место доктор. – Родители ваши где?

Аристин молчал, покосившсь на Аннику. Анника же видела, как взорвалась машина, где были мама и папа, слышала и про расстрел дедушки с бабушкой, но еще раз говорить при ней, что родителей нет, было для Аристина хуже всего.

– Ну, чего молчшь?

Он так и не мог говорить. Врач догадалась сама, позвала ассистентку.

– Лена, отведи девочку в лабораторию, пусть возьмут анализы на кровь и остальное.

– Ну, рассказывай.

– У нас нет родителей, – говорить это вслух все равно было горько. – Мы же из Далена, а вы может слышали, что там. Их взорвали у нас на глазах. Мы просто в другой машине были и наш водитель успел до второй гранаты. Анника все видела. А потом мы жили у тетки, и там нам были не рады. И по телевизору сказали, что бабушку и дедушку расстреляли. Анника и до этого тихая была, она у нас задумчивая, мама говорила. А сейчас она молчит, вообще.

–А у тебя тут еще написано – Марта Илиас. Это кто?

– Это моя вторая сестра, ей двенадцать, тринадцать скоро. С ней хорошо все. Нам нужно Аннику лечить.

– Она у вас сразу замолчала?

– Нет. Когда мы удрали, она сначала спрашивала когда мама и папа вернутся и заберут нас, спрашивала что горело, а потом все меньше и меньше. Мы ей врали. Наверное не надо было.

– Наверное, – согласилась врач, почти в упор разглядывая Аристина. – И что дальше?

– Ничего, – юноша пожал плечами, – жили в разных местах, где спокойно, потом в Нуву перебрались, в миграционный лагерь. Сейчас живем в городе, я работаю.

Женщина поправила очки, вздохнула, что-то записала.

– То есть почти два года девочка не говорит? Какие еще расстройства и поподробнее про то, что было раньше, дома.

– Дома все было хорошо, – твердо сказал Аристин, – у нас были любящие родители, бабушка с дедушкой папины и мамины, нас баловали и мы ходили в школу. Анника у нас всегда была тихая, мечтательная. Мамина дочка.

– Спасибо, – серьезно сказала доктор. – Значит так, если я понимаю, то просто психотерапией мы не обойдемся, случай у вас запущенный, впрочем, это будет видно по тестам. И думаю, тесты надо сдавать и тебе и другой сестре, но это как вы захотите. А девочку надо лечить, будете и лекарства пить и ходить к психологу и заниматься дома. Если будет совсем трудно, будем думать про больницу, но если я верно понимаю, то вы не привыкли разлучаться.

– Да, я бы не хотел.

– Тебя никто не спрашивает, чего бы ты хотел, ты пришел лечить сестру? Значит будем лечить, за вами еще очередь, – почему-то рассердилась врач. – А сейчас ты идешь за дверь, и сидишь там, пока я буду работать с сестрой. Тест скорее всего уже закончился.

Бесплатная муниципальная клиника для мигрантов. Детское отделение. В кабинет к психологу самая маленькая очередь, как успел рассмотреть Аристин. Зато много людей в хирургию, к травматологу, к ухо-горло-носу. В очередь не только хокдаленцы, их как раз меньше всего, а больше оборотистые южане, их крикливые женщины, у которых на руках по два ребенка и один в животе. Интересно, если он закончит все-таки медицинский университет, он сначала тоже будет работать в такой же поликлинике? Или лучше пойти в больницу? Наверно в больницу, тем более, если закончит со специальностью хирурга.

Анника была у врача долго, Аристин успел уже прочитать все плакаты на стенах, предупреждающие о вреде курения, алкоголя, о необходимости соблюдения гигиены, рассматривание пустыря за окном ему тоже надоело и вдруг ассистентка пригласила его в кабинет.

– Значит так, – врач выглядела усталой, но не могла же Анника ее умотать до такой степени, – вот тебе рецепты, купишь лекарства, для вас, приезжих, скидка половинная, если ты приносишь потом в клинику чеки. Строго соблюдай дозировку и ради бога, себе купи тоже седативное.

– А мне-то зачем? – растерялся Аристин. – И что все таки с Анникой?

– А ты бы со стороны на себя посмотрел. Тебе же самому к врачу надо. А с Анникой все понятно, шоковое состояние, застывание и так далее, там много терминов. Ходить будете сюда почти на весь день, сначала тесты, потом терапия. И, купи ребенку карандаши и альбом. Понадобится. Ладно, иди.

– Спасибо, скажите, а если водить Аннику буду не я, а сестра иногда, это можно?

– Можно. До свидания, молодой человек.

Денег он потратил много, список лекарств оказался внушительным, но Аристин купил все, что велели, кроме успокоительного для себя. На кой черт ему эти таблетки? И в канцелярском магазине тоже пришлось задержаться, но коробка цветных карандашей и альбом для рисования стоили недорого. Аристин держал сестренку за руку и пытался представить себе, что же психологи могли говорить Аннике и какая будет радость, если сестренка поправится. Неужели для Илиас наступит светлая полоса в жизни?

С Анникой дело шло медленно, говорить за три недели она так и не начала, но Аристин или Марта постоянно должны были заниматься с сестрой – рисовать, читать книги и как можно больше разговаривать. Этим в основном занималась Марта, так и решилась проблема дневной занятости девочки.

Аристин и сам понимал, что двенадцатилетнему подростку невыносимо сидеть с утра до вечера в небольшой комнатке, что нужно гулять, общаться со сверстниками, но куда он мог отпустить Марту? Разрешал гулять на улице, так, чтобы из окна кафе было видно, где она находится, поручал ходить в магазин за мелкими покупками, отводить в поликлинику Аннику. Но этого было мало, он уже не мог дождаться, когда же наконец в благотворительной школе объявят набор в следующий класс и можно будет записать Марту, а если дело пойдет на лад с Анникой, то и младшую сестренку.

Если сестры пойдут в школу, то это значительно облегчит жизнь Илиас. Это даст надежду на то, что они выберутся рано или поздно из нищеты, смогут быть не только уборщиками и нахлебниками. Но в Хокдален они не вернутся никогда. Аристин слушал на кухне радио, которое повара никогда не выключали и ужасался. От той страны, маленькой монархии, где он провел детство и где стал мужчиной, не осталось ничего. Неужели всё это ради того, чтобы назначенный народный правитель ездил на машине представительского класса и называл стадионы своим именем? Вряд ли, и все те, кто призывал к беспорядкам и убийству членов Десятки теперь стали министрами выдуманной безопасности и командующими несуществующих армий. Теракты, убийства и волнения продолжали терзать Хокдален. А все бывшие крестьяне и лидеры профсоюзов жили в окружении награбленных вещей. Интересно, у кого стоит кремовое пианино, на котором играла мама, или кто пользуется компьютером Аристина, а в чьей детской игрушки Анники? Дорогущие куклы, домики для них, мебель и все то, что нравится девочкам и что покупал дедушка в подарок внучкам? У кого постелен ковер, что украшал гостиную? Кто угодно мог упрекнуть Аристина в мелочности, но вещей ему было жалко, как любого воспоминания о детстве и о доме. Эти вещи – часть его самого, сколько чудесных историй он услышал от отца, когда сидел на черном диване в кабинете? И все-таки, чего плакать о куклах, если никто из выживших Илиас не знает, есть ли хотя бы могила у тех, кто погибли и это наверное единственное, ради чего стоит приехать в Хокдален. Больше незачем. Ну разве только плюнуть около резиденции “новоизбранного”.

Ничего, он из кожи вылезет, если надо будет – продаст себя хоть на органы, но он станет кем-то большим, чем уборщик, хотя бы для того, чтобы отец на том свете знал, что сын не опозорил чести и не дал погибнуть сестрам, над которыми взял опеку.

В школу приняли только Марту и то на два класса ниже, чем хотелось бы Аристину. Даже в этой нищенской школе для детей мигрантов и нувской бедноты оказались весьма жесткие требования. Только в шестой, а должна быть в восьмом. Но она безнадежно отстала и нагнать программу было почти невозможно, на оставшиеся до школы полтора месяца Илиас выдали немного учебников, чтобы Марта могла позаниматься и теперь Аристин вечерами проверял еще и задачки. Нужно было копить деньги на тетрадки, ручки, альбомы и пособия – выдали весьма большой список. Аннику не приняли, из-за болезни, но если Марта будет учиться, то она сможет или найти учебники для Анники или подтянуть ее уровень сама.

– Надо мной все будут смеяться, что я иду в шестой класс, – ныла Марта, – там всем по десять, а мне скоро тринадцать. Детский сад.

– Нагонишь до восьмого за год, попробуешь перевестись, проскочив седьмой, и в восьмом сразу за девятый. Других вариантов нет, – терпеливо объяснял Аристин. – Я тоже уже год должен учиться в университете, а в этом году мне не светит даже курсов. И может я поступлю только тогда, когда мне будет двадцать, а однокурсникам по семнадцать.

– Чего ты так в этот медицинский уперся, Ари? Что там интересного? Я вот в театральный поступать потом буду, в актрисы, чтобы в кино.

– Так тебя там и ждали! – усмехнулся Аристин.

– И подождут!

До восемнадцатилетия оставалась неделя и на этот день Аристин попросил перенести свой единственный выходной, отложил немного денег, которых хватит на скромное угощение сестрам. Они сходят в парк, не в тот парк, где слишком много мужчин, а в тот, где гуляют горожане с детьми, едят мороженое и катаются на аттракционах. А на следующий день после своего второго совершеннолетия, он подаст документы на изменение статуса, чтобы получить официальную миграционную визу, и если все пойдет хорошо, то когда-нибудь у него будет гражданство.

Его поздравляли все, начиная от Бриана Евходи, владельца кафе, заканчивая поварами. Надо же, он совсем забыл, что кому-то может быть дело до него и до того, что ему вдруг исполнилось восемнадцать. И даже стало неудобно, что у него не оказалось ничего для коллег, чтобы отметить это событие, он даже не подумал купить бутылки шампанского. Но откуда ему было знать?

– Вот, – Бриан протянул ему подарочный пакет, – мы все тут думали, что тебе подарить, совещались. Надеемся, понравится и подойдет. Вообще, могу сказать от всех, что мы рады, что ты работаешь здесь. Таких добросовестных работников я не видел давно. Спасибо, Аристин.

Джинсовый костюм! Новый! Восхитительного светло-синего цвета, Аристин даже не думал сам о том, что сможет себе купить что-то подобное, в нормальном магазине, а не на дешевой распродаже и не в сэконд-хэнде. А люди, стоящие вокруг него, улыбались, видя восхищение на лице юноши.

– Иди, покажись хоть нам, а то может с размером ошиблись! – подтолкнула его повар, и Аристин быстро скрылся в подсобке.

Все по мерке, словно его обмеряли линейкой, прежде чем покупать. Брюки чуть-чуть велики, но это не страшно, он всегда утянет их ремнем.

– Вот, совсем другое дело! Заглядение просто, да ты у нас как фотомодель! Переманят еще, – смеялся Хагин.

– Я им переманю, – нахмурился Бриан. – Но и вправду хорошо.

– Спасибо вам большое! – в горле предательски щипало. Это первый подарок от друзей, который ему подарили с того времени, как ему исполнилось шестнадцать.

Было еще утро и в парк было пока идти рано, Аристин наслаждался законным ничегонеделанием, а Марта рассматривала его так, словно за ночь Аристин изменился до неузнаваемости. Надо же, вчера брату было семнадцать, а сегодня уже восемнадцать. Совсем взрослый. Почти шесть лет разницы. И Ари становится все больше и больше похожим на папу, ну разве только более сердитый и глупый.

– Ари! Тебе там цветы принесли! Небось поклонницы? – кто-то деликатно постучал в дверь.

– Какие цветы?! – но уже никто не ответил.

Что за бред?! Цветы! Может перепутали? Аристин спускался по своей лестнице, недоумевая.

Официантки восхищенно ахали, рассматривая корзину прикрытую полиэтиленовой оберткой.

– Красота какая! Вот мой бы так сделал! Ты на работе и раз, тебе цветы принесли!

– В тихом омуте черти водятся! – присвистнул Хагин, расталкивая официанток, очищая Аристину путь к букету, – а ну, пропустите именинника!

– Что это?! – Только и спросил Аристин, уставившись на огромную корзину белых роз. – Откуда?

– Курьерская доставка. Мы б тоже хотели знать, кто это так тебе расстарался! – рассмеялись девушки. – Держи, там небось карточка есть.

Карточка была, даже не одна, в белом с золотом конверте и Аристин, когда читал, искренне надеялся, что никто не смотрит ему через плечо, но недоумение, отразившееся у него на лице было заметно всем.

“Самому очаровательному и трудолюбивому менеджеру технического отдела – Аристину Илиас. Восемнадцать лет – это когда всё только начинается и когда можно перешагнуть через то, что было в прошлом. Не забывай себя никогда и помни, кто ты. Надеюсь, мой скромный подарок чуть компенсирует твою потерю. ”

От кого это?! Кто знает его фамилию, возраст и кто может намекать о прошлом? Написано не на далене, на общем, точнее напечатано и размашистая роспись тушью. Как будто он может знать, кто так расписывается. А вторая карточка была сертификатом в книжный магазин, на триста пятьдесят, на имя Аристина Илиас. Согласно карточке, он мог купить на эту сумму книги в самом известном книжном магазине Нувы. В этом магазине Аристин был всего лишь один раз, из любопытства, но ушел тогда расстроенным, книг было много, а денег не было совсем.

– Да... Кажется это был сюрприз, – рассеял неловкое молчание Хагин. – Тебе что-то не нравится?

– Я просто не ожидал... – нужно было что-то сказать, но Аристин совсем растерялся, – что обо мне вспомнят.

– Ну вспомнили же, вон красота какая! У нас вазы нет, но можно поставить в ведерко или два, цветов много, – засуетились девушки. – Ты к себе хочешь в комнату или куда-нибудь сюда, в зал? Давай на стойку, а? Празднично же!

– Ну чего вы у парня цветы рвете! – Хагин вступился за так и не пришедшего в себя от удивления Аристина. – Его цветы, пусть ставит, куда хочет. Любовную записку только вынь!

Аристин покраснел так, что даже уши стали пунцовыми.

– Она не любовная. Это просто записка. А цветы и вправду, лучше в зал, у нас места нет.

Теперь догадаться было несложно, но верить в свою догадку Аристин не хотел, ибо она тянула за собой и другие разгадки. Эрлинг Эвер, значит именно у него он потерял свой справочник по биологии. Обронил в особняке. Но откуда он знает его фамилию и почему намекает на прошлое? Конечно, фамилия Илиас известна была не только в Хокдалене и господин Эвер видел его “ожерелье”, да и не только ожерелье, если честно. Но ведь он не называл фамилии, только имя, и вряд ли его несостоявшийся клиент так хорошо разбирается в даленских татуировках, чтобы сходу назвать к какому роду Десятки принадлежит Аристин. И Эрлинг Эвер знает, где он работает и какая у него должность? Откуда? Ответ напрашивался только один. Именно он как-то сделал так, что Аристин получил работу в этом кафе. Значит не было никакого объявления в бесплатной газете? Но его как-то нашли в лагере, устроили на работу, платят зарплату, кормят и дают бесплатное жилье. И еще дарят подарки. Кто такой Эрлинг Эвер и зачем ему это надо? Помогать случайной бестолковой шлюхе, которую снял в парке? И что с него потребуют за эти чудеса?