Текст книги "Илиас (СИ)"

Автор книги: Реимарра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

– А ты хорошо готовишь, – похвалил Эвер, – давно такого не ел. И огурцы к месту. Может тогда и выпить, раз такой ужин?

Аристин пожал плечами. Можно наверно и выпить. Анника уже спит, они с Эвером вдвоем.

Чуть-чуть крепкого, Аристину не больше половины рюмки, да и этого много, он никогда не пил крепкого.

– Ну, за тебя, – поднял тост Эвер.

Крепкий напиток обжег горло, Аристин поморщился и побыстрее схватил огурец, чтобы унять неприятный вкус. Эвер коротко рассмеялся. Мальчик впервые пробует спиртное?

Неужели Марта права? И этот тост. Чем он его заслужил? Тем что хорошо сварил картошку и пожарил грибы? Этот неожиданный приезд. Конечно, Эвер тут хозяин, не он, но с чего вдруг решил приехать?

– А почему “за меня”? – вдруг спросил Аристин, осмелев, может от выпитого, может от сомнений.

– Ну, потому что ты приготовил хороший ужин. Да и с тобой какой-то смысл есть. Повеселее стало, а то все дела и дела. А ты так и не пользовался сауной? Может?

Аристин и вправду, совершенно забыл о том, что в доме была сауна. Им с Анникой хватало ванной комнаты. Да и как использовать ее и ставить программу – он не знал. Эвер зовет его в сауну. Трусливо отказаться, потому что боишься взрослого дяденьки?

– Я не против, – робко улыбнулся он, – только я не умею ее включать.

– А чего там уметь? Вода – автоматика, программа легкая. Дикий ты.

Эвер справился с сауной легко, пока Аристин нашел полотенца, простыни, минеральную воду и даже апельсиновое масло, для аромата.

Помещение сауны было таким, что обзавидовался бы любой северянин – душевая, бассейн, а не купель, и шикарная парилка с просторными лавками и печкой. Аристин робко осматривался, решая самую важную на данный момент задачу – раздеваться совсем или нет?

Эвер уже почти жалел о предложении. На лице у Аристина все его сомнения, страхи и борьба с самим с собой. Похож на ребенка, которому незнакомый дяденька предлагает конфетку, и сладкого хочется и наказы родителей крепко засели в голове.

– Я чем-то смущаю тебя, Аристин? – не удержался Эрлинг. Это постоянное чувство неловкости, возникающее между ними, необходимо убирать.

– Почему вы так решили? – дернулся Аристин, раздосадованный тем, что его оказалось так легко разгадать. Наматывать полотенце на бедра или это будет совсем глупо?

– Потому что ты сейчас похож на мальчишку, который очень боится большого злого дяденьку, но не может его послать подальше. Я хотел бы знать, чего именно ты боишься. Если прямо, то я не собираюсь приставать к тебе – расслабься.

– Я не об этом думал, – признался Аристин, – я один раз предлагал, вы не взяли. Но я смущен всеми этими слухами, разговорчиками и намеками. Все говорят, что вы содержите меня как любовника и это очень похоже, если смотреть издали.

К черту полотенце! Аристин не дожидаясь ответа включил душ, давая Эверу время подумать. А себе лучше контраст. Холодная-горячая.

С этой искренностью трудно. Аристин обезоружил его сразу, лишив малейшей возможности солгать в ответ: “Я боюсь доверять тебе, потому что все кругом верят в то, что ты меня трахаешь. Чего мне ждать?!”.

– Хваленая даленская честность, – усмехнулся Эвер, пропуская Аристина в парную, провожая взглядом.

Да, мальчик уже не похож на того заморенного подростка, что снимал обноски в его спальне. Чуть раздались плечи, наросло мясо, подчеркнуто узкая талия, прекрасный изгиб бедра, поджарый, но не тощий. Черные волосы подобраны деревянными шпильками, открывая линию шеи и татуировку, кожа без шрамов. Еще год-два, когда упадут последние лепестки подростковой неловкости, он будет совершенством.

– Какой ты хочешь услышать ответ, если сам знаешь правду? – вернул вопрос Эвер.

Аристин выбрал верхнюю лавку, куда взобрался с ногами, уселся и обхватил колени руками, собравшись. Почему ему так страшно задать простой вопрос: “Как ты относишься ко мне?”. Действительно, какой ответ он хочет услышать?

– Я не знаю, что сказать, – признался Аристин, отдаваясь теплу сауны.

– Тогда расслабься, – еще раз посоветовал Эвер, не глядя на него, – я не собираюсь тебя насиловать, я не идиот. Ты красивый, умный мальчик, ты можешь нравиться, это естественно, не попрешь. Но это не имеет никакого отношения к нашему с тобой договору. Так что сосредоточь свои усилия на учебе, а не на чтении сплетен. И давай уже отдыхать.

Струсил, Эвер? Что ты не сказал правду? Вот он с тобой рядом, сидит в чем мать родила. Можно было накинуть на него последний аркан, еще ближе подтягивая к себе. Он и так не знает, куда деться от твоей заботы. Разве это так сложно, рассказать ему? Но нет, пока он не поступит в свой университет придется терпеть, сдерживаться. Ему нужна твердая земля под ногами, а не пух подстеленных перин.

Он получил ответ на свой вопрос. Не слишком ли возомнил о себе, Ари Илиас? Таких как ты, Эвер может купить мешок, а возится с тобой.

Капля масла попала на камни. Аромат вдохнуть полной грудью, растянуться на лавке во весь рост, лениво прикрыв глаза.

Эвер на нижней. Интересно, сколько ему лет? Аристин тайком рассматривал своего шефа. Он похож и не похож на тех взрослых мужчин, что были в Далене, на родичей. Наверно отец был бы чуть постарше Эрлинга. От этого “был бы” снова резануло по сердцу. Именно в отце было обещание того, каким вырастет он сам – высоким, с широкими плечами, сильным и красивым. Мама любила говорить об этом, о том, что именно ей достались двое самых красивых мужчин в Далене – ее муж и сын.

У Эвера короткие и почти седые волосы, это старит его. Видно, что он поседел раньше, чем мог бы. У любого мужчины из Десятки длинные волосы, остригаются в случае болезни или траура, или не приведи боги, изгнания из рода. Даже прически у каждого рода приняты свои, например Бекан – беловолосые блондины, сплетали волосы в косы, Илиас обычно закалывают волосы. И на теле Эвера волосы, а в Далене принято от них избавляться, хотя в последние два года это для Аристина было самой распоследней заботой. Хорошо еще, что на лице они только-только начали пробиваться и он с ужасом ожидал ежедневного бритья. А для Эвера видимо привычное дело – электробритва. И еще у него фигура намного лучше, чем у большинства тех, кто был на памятном приеме – толстяков. Нувцы не следят за собой? Для любого мужчины Далена толстый живот был бы позором. Для этого и фехтование и стрельба и другие древние искусства. А Эвер похож на хищника, если зверем Илиас была рысь, то Эвер наверное волк.

– Расскажи что нибудь, – лениво подал голос Эвер, – а то засну в тепле. Наверняка же есть какие-то у вас легенды.

Аристин вздохнул.

– Сказание? – уточнил юноша. – Хорошо. Мне так жаль, что не осталось книг. У нас была хорошая библиотека и две книги, в одну мы записывали наши истории, а во вторую – всех членов рода и их жизни. Мне придется заводить новую и переписать туда, все что помню и написать про отца и деда. Но это будет уже не то.

– Наизусть? – ужаснулся Эвер. – Все за пятьсот лет? Ты выучил все наизусть?

– Да, с самого детства. У нас обучение начинается с колыбели. Сначала мама рассказывает простенькие сказки, потом посложнее, потом папа говорил родовые легенды, а я сам, сестренкам, когда они родились, взрослые иногда проверяли. Но все это было в книгах. Украли их. Надеюсь, что не сожгли. Представляете, мы пять сотен лет вели эти тома! А какой-нибудь бомж возьмет и разожжет ими костер!

– Не думай об этом, ты уже ничего не изменишь. Так ты у нас живой кладезь знаний? Тогда поделись немного.

– Хорошо. Но сначала в бассейн.

Зависть, вот как это можно назвать. Выхоленный домашний мальчик. Семья, где хранили каждую историю, где помнили всех. Мир старинного рода. А Эвер так и не узнал имени своего отца, мать даже не стала врать, что папаша был безвременно погибшим летчиком. “Этот козел” остался неизвестным. Сын алкоголички, пацан из трущоб, с тринадцати лет с сигаретой, с пятнадцати на анаше, девки, пиво и покрепче. И опомнился он только после тюрьмы, куда загремел по дурости. Удержать от пропасти Аристина, который сделал к ней первый шаг, пытаясь продать свое тело.

Хорошо плавает. С ума сойти – гибкое тело в зеркальном бассейне. Мальчишке нравятся перепады температуры, жмурится от удовольствия.

– Тогда я расскажу с самого начала, когда с государем Хольгером отправились десять рыцарей. Но тогда он еще не был государем и рыцари не были рыцарями. Он был младшим сыном государя Далена, а это были сыновья вассалов, тоже младшие, шедшие не к наследству. Среди них был и начальник нашего рода – Къяран Илиас. С тех пор никого из наших мужчин не звали так, ибо остальных может быть много, а Къяран Илиас только один. Они отправились искать лучшей доли и земли, в Хокин. Тогда он был городом с деревнями, но потом разросся уже при династии Хольгера. Там они нанялись в дружину местного князя, чтобы защищать Хокин от тех, кто потом стал Нувой. Они никогда не возвращались домой, потому что были прокляты. Прокляты тем, кто убил государя Далена, его старшим сыном. Они отказались служить убийце. И в Хокине они прижились, обзавелись семьями, пока не началась война из-за серебра.

Эвер кивнул на этом месте. В Хокдалене из ценного, действительно, только серебряные копи. Даленцы из патриотизма носят только серебряные украшения. И раньше торговали им везде, очень дорогие вещи, но они стоили своей цены. Он сам как-то провернул сделку с тремя тоннами высокопробного серебра, которое прошло по таможне как техническое.

– Государь Хокина победил, и дружина Хольгера отличилась в боях, за что была пожалована серебром и титулами. Нам было даровано наше первое знамя – сокол в десятиконечной звезде на алом фоне. Я не знаю, какое сейчас у ЭТИХ, – с непередаваемым отвращением молвил Аристин, – но именно то знамя было знаменем государя. Когда князь Хокина умер, не оставив наследника, то жители Хокина выбрали Хольгера. И наше знамя стало развеваться на главой башне и город был переименован в Дален, по имени государя, которого они потеряли на родине. А Хокдаленом стали называться все земли, что были вокруг. Къяран Илиас прославился тем, что спас государя от убийц, остановив своим копьем летящую стрелу. Он просто его метнул и стрела ударилась о копье. Это копье раньше хранилось в государевой сокровищнице.

– А почему не у вас?

– Это королевская реликвия, – удивился Аристин вопросу, – а у нас были свои. Меч Къярана, книги, знамена и портреты. Много разного в доме у деда и у нас.

– Вы хранили пятисотлетний меч?

– Конечно! Все оружие предков, какое уцелело, всегда хранилось у старшего мужчины в роду. Но теперь опять же… все потеряно, – Аристин отвел глаза. – Мне очень больно вспоминать это, я должен помнить родителей, а печалюсь о вещах. Мы с девчонками потом вернулись, в наш дом, когда его раскурочили. Нашли четыре фотографии и сейф с документами , до которого не добрались мародёры, и все. Отцовский кабинет вынесли начисто. Я сжег только стены… – Аристину стало невыносимо жарко, словно он стоял недалеко от пламени, в котором горел тот дом, где он родился.

День потрясений. Да, мелко ты мыслишь, Эвер, если думаешь, что подросток, который смог сделать такое, будет бояться приставаний престарелого ловеласа.

– Сколько тебе тогда было? – хрипло спросил Эвер.

– Шестнадцать. В последний месяц лета исполнилось. Осенью, в первый, убили маму и папу, и в этот месяц я сжег дом и потерял деда и бабку, и многих… Вот и все. Два года уже.

Эвер молчал. Что тут скажешь? Выражать соболезнования – бессмысленно, травить раны и спрашивать – жестоко. Этот мальчик родился мужчиной, а не сопляком, которым был Эвер в его годы.

– Ничего уже не вернешь. Живи дальше, Ари.

Я ничего не сделаю тебе, ничего из того, что ты не захочешь сам. Лишь бы захотел и именно на это я буду работать.

Выжимает мокрые волосы, Эвер тихо выдохнул, хорошо, что успел одеть просторный банный халат. Зрелище выше мужского спокойствия, но красота юного даленца словно экспонат в историческом музее, под сигнализацией нервов и охраной благородства.

– Спокойной ночи, Эвер.

– Доброй ночи, Ари.

====== Глава 14 ======

– Да, конечно. Хорошо. До встречи, – Аристин сжал в руках телефон. Так стыдно ему никогда еще не было, даже уши горели. Ну Марта! Вот такого он точно от нее не ожидал. Вызывали из пансиона, где училась сестра и все, что понял Аристин – это то, что Марта с кем-то подралась. Девочка! Подралась! Немыслимо. А теперь, он, как опекун и старший в семье должен ехать разбираться со всем этим делом в эту чертову школу. Думать, как себя вести и как решить конфликт. Позор!

Он метался по комнате, не зная, что делать, что придумать и что сказать, да и кто его будет слушать – вчерашнего школьника? И если там, в пансионе о нем знают исключительно из рекламы и газет, то ничего хорошего он не услышит. А если Марту отчислят, что тогда делать? Пропадут деньги, вложенные Эвером в сестру, и можно на месте провалиться от стыда.

– Господин Эрлинг, – Эрна осторожно, очень осторожно пробовала почву, – может с ним кто-нибудь из менеджеров поедет? Его же там эти учителя сожрут живьем, растеряется и все.

– Нет! – Эвер был непреклонен, как только узнал о случившемся, Аристину пришлось сказать. – Пусть едет сам и разбирается, он взрослый и это его семья. Я обещал давать ему деньги на семью, а не подтирать задницу. Он умный, справится. Могу поспорить на твою зарплату. И пусть возьмет представительскую машину.

Администратор только фыркнула. И то хорошо, если речь зашла о машине, значит и шеф волнуется. На мальчишке лица нет. Сестренка у него еще та оторва. Там не парню справляться надо бы, а матери, а с этого никакого толку. Хорошо хоть младшую не упустил.

– Горе ты мое, – вздохнула Эрна, – ты бы еще джинсы одел! А ну, пошли наверх!

Нет, в такую школу нужно ехать не в брюках и свитере, словно на пикник, а в строгом костюме и с убранными волосами. Иначе его там всерьез не воспримут.

– Запомни, – наставляла она, выбирая в бездонном шкафу нужное, – ты там клиент, ты платишь деньги и то, что они не сумели должным образом обеспечить дисциплину – их проблема, не твоя. Не вздумай даже оправдываться за что-то!

– Но ведь это же Марта подралась, – недоумевал Аристин, – мне за нее краснеть!

– Только попробуй! На, одевай, – сунули в руки рубашку. – Ты представитель Эвера Эрлинга, а там не блеют. Все, пошел! И за что вам все это?!

Школа оказалась за городом. Но не в том направлении, где находился миграционный лагерь, где тянулись серые унылые заборы промзон, а там, где вдоль дороги были парки, уже начинавшие цвести, потому что весна была ранняя, и частные виллы. Показатель престижа.

Камеры наблюдения, кованый забор, охрана и большое красное здание с двумя корпусами – первое впечатление о школе, когда машина въехала на паркинг.

– Сам дойдешь? – осведомился Дэн, всю дорогу следивший за непривычно хмурым хозяйским подопечным.

– Можешь на руках донести, если хочешь, – кивнул Аристин. – Дойду, конечно.

– Ну, удачи!

Проводили прямо к директору в приемную. Аристин украдкой оглядывал школьные коридоры, очень похоже на даленскую, и почему-то чувствовал себя нашкодившим школьником, которого вызывают к директору. Было и такое когда-то пару раз, один точно за нарушение дисциплины, он точно не помнил, что именно и второй, тоже забыл. Но вызывали, было дело. Выражали недовольство и взывали к совести аристократа, стыдили тем, что сообщат родителям. Но отец только пожимал плечами, а мама расстраивалась из-за такой ерунды, вроде беготни по коридорам после звонка.

Пока он ждал директора, рассматривал приемную, все тоже обычно – секретарша, диванчики, какие-то фотографии на стенах. Молоденькая секретарша старательно делает вид, что ей вот совсем неинтересен Аристин Илиас, только ее ушки светятся от смущения алым, почему-то это развеселило Аристина.

– Добрый день! – госпожа директор вышла сама ему навстречу, пригласила в кабинет. – Анн, вызови Марту Илиас и госпожу Аудхильд. Проходите, молодой человек.

– Меня зовут Далла Бирнир, я директор этой школы и я была вынуждена вас вызвать по совершенно возмутительной причине. Садитесь.

Сесть нужно ровно напротив, чтобы не спрятаться от взгляда.

– Совершенно согласен с вами, – кивнул Аристин, – действительно, возмутительный случай, что в такой престижной школе происходят безобразные драки. Я хотел бы узнать причину.

– Ваша сестра, она же вам сестра? – зачем-то уточнила директор. – Так вот, Марта Илиас ударила одну из учениц и позволила себе высказывания, не подобающие юной девушке.

– Вот так вот просто взяла и ударила? – улыбнулся Аристин. Эта строгая женщина очень напоминала того директора, что был в даленской школе, но теперь не время мяться и смотреть в пол. – Я не верю в это. Я хотел бы услышать мою сестру и ее объяснения, а так же объяснения классного руководителя.

– Скажите, юноша, как давно вы закончили школу? – директор явно искала другой путь.

– Почти три года назад. Первую школу в Хокдалене, с отличием. Извините, диплом не захватил, – все та же вежливость, – сейчас я буду поступать в медицинский университет.

– Вы где-то работаете?

– А почему вас это интересует? У нас есть задолженность по оплате? – поднял брови Аристин.

– Нет, что вы. Господин Эрлинг, – директор сделала на этом ударение, – вовремя оплачивает все счета. Но для педагогов важно знать, как воспитываются дома ученики и как с ними занимаются, какая обстановка в семье. Мне кажется, у вас нет времени заниматься со своей сестрой. Если у нас есть подозрения, что проблемы в семье, мы обязаны поставить об этом в известность органы опеки. Насколько мне известно, вы не имеете источников дохода.

– Первое – деньги в моем кармане будет считать налоговая инспекция, второе – я получил достаточный гонорар за съемки и у нас есть деньги, третье – вся семья Марты это я и ее младшая сестра. Наши родители погибли и два года, с шестнадцати до восемнадцати, я был занят тем, что спасал нас от тех, кто теперь правит в Хокдалене и от голода. У меня не было достаточно времени, чтобы уделять внимание таким аспектам, как этикет.

– В таком случае, наверно вам следовало отдать сестру в школу попроще.

– Что нам следовало – я буду решать сам. Сейчас вам платит деньги мой работодатель, – теперь получалось говорить уверенно. Злость подстегивала самолюбие. Еще эта раскрашенная тетка не делала ему замечаний и не копалась в кармане! Органы опеки... Перебьется, варежка драная! – Я в третий раз спрашиваю, где моя сестра и какова причина конфликта.

– Вот, госпожа Далла, нашла я эту нахалку. Ой! – женщина, вошедшая в кабинет осеклась, увидев Аристина, зато высунувшая из-за нее Марта явно воспряла духом.

– Проходите, госпожа Аухильд и ты, Марта, – каменным голосом изрекла директор.

– Отличное начало разговора, – кивнул Аристин. – Третий момент, я хочу услышать причины, на основании которых педагоги элитной школы позволяют себе оскорблять ребенка, в то время, когда руководитель школы делает мне замечания, что я якобы, не воспитываю свою сестру. Добрый день, госпожа Аухильд.

Давно он так не злился. На всех трех, на эту дуру директора, на хамку-учительницу и на идиотку Марту, которая не понимает, что подставляет его и себя.

–Так это вы Аристин Илиас? – выпалила Аухильд, окинула его взглядом. – Так я вас себе и представляла! Господи, и как с вами говорить? Вы ж своей сестре едва не ровесник.

– Аухильд! – директор багровела на глазах.

– Меня не интересуют ваши фантазии относительно меня, – ледяной голос, такой каким дед разговаривал с провинившимися. – Как хотите, так и говорите. Меня вызвали по делу или нет?

– По делу, конечно по делу, – закивала директор. – Марта, расскажи нам что случилось?

Аристин злющий как сторожевой пес. Марта уже успела оценить и тон брата и его одежду и поведение. Не нарваться бы еще с ним. Да и не виновата она!

– Аухильд первая начала! – заявила Марта сходу, – мы просто разговаривали, про одежду, а она заявила, что я все вру про Дален и что мы нищета помоечная и нищеброды. И ничего у нас нет.

– И что, вот так сразу ударила? – строго спросил Аристин. – Что еще?

– Ну я ответила ей, что она сама дура и все такое, а там слово за слово, а еще она сказала, что мы тут понаехали и должны убираться в свой Дален, и что про тебя в газетах пишут плохие слова. Извини, не сдержалась.

– Ясно, – господи, еще он девчачьи конфликты не разбирал! С Мартой все ясно, но до того, чтобы она двинула в морду, это постараться надо не мало. – Я сделал свои выводы. Госпожа Бирнир, как так получилось, что ваши ученики позволяют себе такие высказывания и читают те газеты, которые по возрасту не должны читать? И рассуждают о миграционной политике, как шовинисты. Я никогда не поверю, что ровесница Марты сделала все выводы сама, а не услышала от взрослых. От семьи или педагогов, но поскольку школа пансион, то второй источник мне представляется наиболее реальным.

– Вы на что сейчас намекаете? – тетки побагровели обе.

– На то, что ребенок, слыша разговоры взрослых, позволил себе, пусть и неосознанно, оскорблять мою сестру, меня и мой народ. И на то, что господин Эвер платит деньги не за то, чтобы моя сестра вместо учебы была вынуждена защищать имя семьи. Да, я признаю за своей сестрой некоторые пробелы в воспитании, но наверно уже все знают, что с нами происходило и некоторые прорехи в воспитании гораздо более простительны девочке, которая пережила войну и голод, нежели ее благополучной ровеснице. Я, естественно, приму меры, чтобы научить Марту защищаться от таких вот нападок не драками, а более цивилизованными методами, но я вынужден сделать свои выводы о преподавании в школе, о квалификации педагога, которая при мне оскорбляла мою сестру и донести их до моего работодателя, господина Эвера Эрлинга, и о том, какие настроения поддерживаются у детей.

“Наглый щенок, сволочь!” – это Аристин без труда читал на лицах теток, которые поняли, чем им грозят все те выводы, что сделал этот молоденький мальчик в строгом костюме.

– Хорошо, мы должны подумать, как нам нейтрализовать ситуацию, Аристин, – залебезила директор. – Я думаю, будет достаточно если дети помирятся?

– Дети и так помирятся, – уронил Аристин. – Я хочу быть уверенным, что моя сестра, высокая уроженка Далена, никогда не услышит оскорблений от педагогов и от учеников в адрес себя и нашего народа и других шовинистических, высказываний. Иначе я буду вынужден перевести свою сестру в другую школу, такого же уровня и поверьте, причины скрыть не удастся.

– Мы будем внимательно следить за этим, если Марта Уна захочет, мы переведем ее в другой класс и напишем письмо господину Эверу, о принятых мерах.

– Еще я хочу еженедельного отчета на электронную почту об успеваемости Марты, – пусть сестренка не думает, что легко отделается.

– Да, несомненно. Вы будете получать его в пятницу вечером.

– Договорились, – Аристин позволил себе улыбку, радостную, как на съемках. – Я могу побеседовать со своей сестрой?

– Да, конечно. До следующего урока еще сорок минут.

– Ну ты размазал их, Ари! – восхитилась Марта. – Аухильд едва не обкакалась! Здорово! ну чего ты молчишь?

– А что я могу сказать? – дернул плечом Аристин, не глядя на сестру, – Ты здорово подвела меня и опозорила. Я как дурак, распинаюсь перед этими тетками, и еще буду краснеть перед Эвером. Он платит не за то, что ты тут дерешься. Я очень недоволен, Марта.

– А я виновата? Она первая начала!

– Мне насрать, кто первый начал! – рявкнул Аристин. – Ты помнишь, что в лагере было? Нам едва в спину не плевали! Я хоть одну драку начал? Мне не обидно было? Сын палача! Так кажется? И еще по разному! Но если бы я кому двинул – нас бы оттуда вышвырнули, подыхать! Не их, а нас! Мне стыдно перед Эвером, что ты себя так ведешь, что его деньги не идут впрок. Мы висим у него на шее и наглеть не надо!

– Ну за что платит Эвер, это не обсуждается, Ари. – хмыкнула Марта. – Я не знала, что так выйдет!

– Тебе тринадцать лет! Ты видела как вела себя мама! Как женщины нашего рода, а ведешь себя, как крестьянка из лагеря! Ты совершенно распустилась! Я не знаю, что делать, Марта! Я думал, ты взрослая и можешь сама отвечать за себя, нет, поэтому я попросил всю твою успеваемость. Я буду смотреть все твои оценки, и требовать улучшения, пока ты не докажешь мне, что можешь справится сама.

– И что я по твоему должна была с Аухильд сделать? – Марта едва уже не плакала.

– Не болтать о том, о чем не надо! Что делается у нас в семье – это только наше дело и не надо его обсуждать с чужими! А тем более про Дален! Но если уж дошло – встань и уйди, ты выше драки и ругани! Ты помнишь, чтобы мама или бабушка с кем-то ругались? Я – не помню. Если нужен совет – звони, я уже сотню раз говорил. Я не для того, чтобы хвастаться мной перед малолетками, я твой брат и глава семьи!

–Все, все, я уже поняла, – все-таки она расплакалась. – Ну Ари, успокойся. Я больше не буду. Ладно? Только не злись.

– Я не злюсь, – гнев уже проходил, оставалась досада, на Марту, на самого себя, на жизнь, устроившую так, что они не властны сами над собой. – Ладно, мне надо ехать. Не реви. Аннике привет передать?

– Передавай. Я позвоню ей, – Марта повисла у него на шее, поцеловала в щеку. – Спасибо! А все-таки ты классно их построил! Приезжай еще.

– По такому поводу не приеду, – никогда не мог долго сердится на Марту. – Заберу на каникулы. Уже скоро. Все, до встречи.

– До встречи.

Через несколько дней Эвер Эрлинг читал письмо, пришедшее по факсу от школы.

“Администрация школы-пансиона г. Нувы приносит Вам и Аристину Илиас самые искренние извинения за инцидент, и надеется... Приняты меры... Сделаны выводы... С уважением, г-жа Далла Бирнир”.

Если бы Эрна спорила всерьез – оставаться бы ей без зарплаты. Но вряд ли конечно без нее обошлось, судя по букету, подаренному Аристином. В мальчишке не стоило и сомневаться, да и в его сестре тоже. Он приобрел себе замечательную семейку по весьма сходной цене...

До экзамена неделя и Аристин забыл, когда он спал хотя бы половину ночи. Нужно выучить все, уметь решать все задачи, уметь скрещивать кроликов хоть по вертикали, хоть по горизонтали, хоть перпендикулярно, без запинки отвечать на основные и дополнительные вопросы и при этом – соображать. С него комиссия спросит особо – он уже не раз слышал смешки недоумения по поводу его стремления на лечебный факультет и интереса к кафедре общей хирургии. Что потерял Аристин Илиас, любимчик богатого бизнесмена в такой профессии? Хочет занять чужое место из прихоти балованного мальчишки? Еще Эвер недвусмысленно намекал, что проще поступить на платное, чем так “драть себе нервы”, и этого нельзя допустить. Нужно поступать только на бесплатное место, иначе все будет бесполезно. Наверно это везение, что Эвера не будет в Нуве в период экзаменов, какие-то срочные дела далеко. Можно только отзваниваться, да и то не каждый вечер.

Первый экзамен – тестирование по биологии. Тестирования он ненавидел особенно – если разрабочик теста неправильно сформулирует вопрос, то даже правильный с точки зрения науки ответ может оказаться неверным для программы. Куда лучше – взять билет и по нему отвечать, с дополнительными вопросами и всем, что надо. И по химии тестирование – тоже самое, хорошо хоть в конце теста есть задачи, где нужно писать именно алгоритм решения, но страшнее всего – язык. Дален он сдал бы даже не думая, но вот писать сочинение на наречии Нувы – это трудная задача для иностранца, недавно ставшего гражданином. Говорит он почти без акцента, но вот писать как уроженец...

Ночь, учебники, кофе и шоколад, последнего Аристин съел столько, что всерьез опасался, как бы не началась аллергия. Сотни вариантов тестов на сайте университета, раскиданные листы с решениями задач из учебника, сгрызенные карандаши и пустые чашки из под кофе. Завтра первый экзамен.

Настоящая университетская аудитория и две сотни его конкурентов, три человека на место, девушки и юноши, уроженцы Нувы и иностранцы, среди которых он заметил и нескольких Хокдаленцев, которых впрочем не знал – но типичные скулы и разрез глаз, которым отличались выходцы из городков севернее Далена не узнать невозможно. Они тоже заметили – и длинные волосы, и прямую спину и заколки. Он сел прямо напротив комиссии – списывать не собирается, на столе лишь листы и авторучка, даже телефон отдал водителю, бутылка минеральной воды.

Сосредоточиться, забыть обо всем, только вопросы и ответы, только лекции и заученные формулы и определения.

Белок состоит из 500 аминокислот. Сколько нуклеотидов в гене определяют структуру белка? Три?

И как назло – путающие память цифры.

Выберите правильные утверждения. Биогеоценоз –

А) состоит из отдельных, не взаимосвязанных организмов;

Б) состоит из структурных элементов: видов и популяций;

В) целостная система, способная к самостоятельному существованию;

Г) закрытая система взаимодействующих популяций;

Д) открытая система, нуждающаяся в поступлении энергии извне;

Е) система, характеризующаяся отсутствием биогенной миграции атомов.

Вспоминай, Аристин!

Произвели скрещивание двух растений ночной красавицы с белыми и красными цветками (неполное доминирование красного цвета). Определите генотип родителей, генотип и фенотип гибридов первого поколения.

И то, что он ненавидит – на черновике формула... Нет, не так... Оставить пометку, вернуться к заданию.

Комиссия смотрит на него. Сам виноват – сел на первую парту. Но в комиссии двое знакомых лиц – к одному из профессоров он ходил на семинары по химии, а один читал курс лекций по фауне. Два часа сорок минут истекли быстро. Он еще раз сверил все, что мог, положившись на то, что задачу с генотипами решил верно. Подписал работу и сдал.

Три дня ожидания, три дня непрерывного обновления страницы с результатами. Эрна строго-настрого запретила выдавать ему кофе, таурин и все, что могло привести к новому срыву, вместо этого много сладкого и чуть снотворного по вечерам.

Девяносто восемь баллов из ста. Две ошибки. Две досадные ошибки, которые он не заметил. Вроде немного, но они могут стоить всего.

Тест по химии он сдал на 94 балла, одним из лучших, уступив лишь одному результату – в 95 баллов.

И когда наступил “день сочинения” Аристин окончательно забыл, что такое покой и хотя бы два-три часа на телевизор или игру.

Три идиотские темы – “Почему я хочу стать врачом”, “Человек и познание”, “Уникальное творение природы-тело человека”. Требуется две тысячи знаков брехни, а что еще можно написать на тему человечества и познания? Рассуждения о необходимости науки? Последнюю тему пусть пишут будущие паталогоанатомы, Аристину она категорически не нравилась и он выбрал первую.