Текст книги "Путь за семь городов (СИ)"

Автор книги: RavenTores

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

– Мы должны остановить его, Каталин, – горячо воскликнула Лайли.

– Но как? Мы же не можем убить его, – она помахала ладонью в воздухе вздохнула. – Убить? Немыслимо.

– Может, забрать его силу? Точнее, не его собственную силу, а ту, что он украл у других, – Лайли задумалась. – Так или иначе, разве не это наша цель? Думаю, мы найдем Ниа Бейби Нака в столице, потому что Император увидел его силу.

– Нет! – Каталин резко поднялась, лодка угрожающе закачалась. – Нет! Надеюсь, он ничего не увидел! Он может попытаться убить его, чтобы добраться до силы! Как это ужасно!

– Мы не можем двигаться быстрее, – Лайли снова вспомнила о магическом кружеве болот. – У нас не получится.

– Жив ли он? – Каталин посмотрела на спокойную воду, в ней отражалось небо и облака, безучастно плывущие к востоку.

Девушки надолго замолчали. Им так не хотелось думать, что Ниа Бейби Нака больше нет и цель путешествия изменилась. Возможно ли, что изначальная цель стала недостижимой?

В чем тогда найти смысл путешествию?

Может, стоило отправляться домой?

***

Костер трепетал от ветра, то приседая к самой земле, то вздымаясь вверх и разбрасывая искры. Тимони аккуратно разрезал хлеб, холодное мясо еще ждало очереди. Айкен разворачивала одеяла на траве, сосредоточенно закусив губу, Марафел, с помощью охотничьего ножа, приводил сломанный хворост в подобие дров.

Они молчали, погруженные каждый в собственные мысли. Лошади, уставшие от скачки, разлеглись в мягкой траве, лениво покусывая ее упругие стебли. Закат давно погас, оставив после себя лишь едва заметный светлый шрам. А луна медленно выкатилась из-за горизонта, желтым диском замерла над далеким лесом.

– Неспокойная ночь, – Тимони поднялся, отложив нож и хлеб. – Что-то бродит вокруг нас. Мы слишком близко к болотам.

– Твоя магия не способна нас защитить? – Марафел поворошил костер, отозвавшийся снопом искр. – Или что?

– Выстрою защитный купол, – Тимони сосредоточился, развел ладони в стороны. Айкен присела на расстеленное одеяло, опасаясь смотреть на замерцавший вокруг ореол, на мгновение укрывший их как колпак, а потом померкнувший.

Марафел снова принялся разламывать ветки. Тимони некоторое время постоял, прислушиваясь к ночи за куполом, потом тоже сел.

– Не могу объяснить свое беспокойство.

– Может, оно происходит не от внешних причин, а от того, что таится в твоей душе? – Марафел отложил охотничий нож в сторону, потянулся к хлебу, потом покачал головой, плеснул на руки водой из фляги и только после этого взял ломоть. – Вдруг волнение – лишь внутри тебя, а ночь спокойна?

– О чем ты, малыш? – Тимони сощурил глаза. – Снова о Свете и Тьме? Прости, но я не расположен беседовать на эту тему.

Марафел лишь пожал плечами. Не расположен? Снова Тьма взяла верх? Что же не в первый раз. Марафел вздохнул. Он уже давал себе обещание вытащить Тимони, разве нет? Но ничего не получалось.

Айкен почти не притронулась к еде, завернув свою долю вместе с остатками. Она думала, что ее жизнь так долго не имела смысла, а сейчас, похоже, она оказалась перед решением этой задачи. Только как же сделать выбор и почему у нее появились варианты?

Костер снова прижался к углям, пережидая ветер, затем выпрямился, обвивая языками свежую подачку. Тимони посмотрел на огненные пальцы, сжимающие чернеющее дерево и улыбнулся.

– Осталось недолго, малыш. Мы вернемся домой. Хочу вернуться туда. Там осталась… – он не закончил, нахмурившись. За его куполом кто-то крался, настораживая магию. Серебристые очертания защиты слегка мерцали. Тимони нахмурился. – Кто там может быть?

Марафел встал, вглядываясь во тьму, но свет костра делал тени густыми, а того, кто крался среди них, незаметным. Лошади одновременно поднялись на ноги, приблизились к костру, насторожив уши. Айкен судорожно вздохнула, сжала зачем-то в кулаке нож.

Тимони прошептал что-то, и магический купол засиял ровным голубоватым светом, разгоняя тени. Под деревом остановился в нерешительности небольшой – всего-то ладони три в холке, котенок. Полосатый и зеленоглазый.

– Какая любопытная зверушка, – Тимони усмехнулся.

– Что ты станешь делать? – Марафел расслабленно опустился на одеяло.

– Камышник, – Айкен склонила голову. – Еще очень молодой, но все равно опасный. Что ты хочешь?

– Хочу узнать, чего ради он пришел сюда, – хмыкнул Тимони и двинулся к котенку.

Тот замер среди травы, только кончик хвоста настороженно покачивался из стороны в сторону. Наконец котенок что-то для себя решил и сел в траву. Тимони легко прошел сквозь магический купол, отозвавшийся на это легким мерцанием. Котенок насторожился, чуть выгнул спину, но не двинулся с места. Зеленые глаза отразили пламя костра.

Тимони протянул котенку ладонь. Тот обнажил клыки совсем не по-кошачьи.

– Хорошо, ты пришел посмотреть на нас? Посланник здешних жителей, – усмехнулся Тимони. – Посмотрел? Тогда ступай, охоться.

Котенок поднялся, мягко выгнул спину, отпрыгнул от него, раздраженно ударив хвостом по бокам. И все же исчез в тенях, порождаемых ветром и лунным сияньем.

– Странно, – Айкен вздохнула. – Он тебя понял?

– Почему бы и нет? – Тимони вернулся к костру, купол померк, снова слившись с темнотой.

Айкен пожала плечами. С животными никто и никогда не пытался поговорить. Ведь что они могут понять? И как понять их ответы? Айкен покосилась на лошадей, снова улегшихся в травах.

Странные. Они словно говорили друг с другом жестами.

Собственно, так оно и было. Лаон и Долинг пытались говорить друг с другом, используя взмахи хвоста и покачивания головой. Получалось плохо, но кое-что они все же смогли передать. Они смогли разделить тоску по дому.

Алети и Миэки разговаривать не пытались, только изредка касаясь друг друга, точно проверяя, вместе ли они еще, не сон ли все вокруг.

Смыслом их жизни стало возвращение домой.

***

Снова ночь, снова вокруг встал туман. Танец призрачных капель, свежесть и влага. Каталин укуталась, скрываясь от сырости, уснула, хмурясь и постанывая. Лайли же снова глядела в белесый морок и не могла позволить себе пропустить хоть одно призрачное мгновение.

Она видела, как лунный свет клинком вспарывал клубы тумана, падал сквозь него, красил седые космы серебром. Прекрасно.

– Снова любуешься? – зверь лег так близко, что Лайли почувствовала жар его тела.

– Снова, – согласилась она, чуть кивнув головой. – Иногда в созерцании я вижу смысл жизни.

– А как же действия? – зверь повел хвостом.

– Действия отступают, – признала она. – Но ведь это пока есть туман. Настанет утро – жизнь напомнит, что смысл не только в наблюдении, подкинет задач, которые нужно будет решить.

– Туман развеется…

– Да. Клочки унесет ветер, утопит в водах реки, – Лайли улыбнулась. Знаю, но… Сейчас утро кажется далеким.

– Понимаю, – зверь фыркнул. – Так значит, смысл жизни не только в созерцании?

– Смысл в достижении целей, в том, чтобы продолжать жить, – Лайли поднялась, туман окутал ее прохладой. – Смысл жизни… Каждый ищет его, все могут найти, если задумаются.

– Задумаются, – эхом повторил зверь. – Да.

– Да, – Лайли улыбнулась. – Какая хорошая ночь сегодня.

– Неподалеку такой, как ты, раскинул купол защиты, – зверь сел, запрокинув голову, посмотрел на луну. – Не здешний. Ты должна знать его, чувствую, вы еще встретитесь… – и силуэт его истаял.

– Тимони? – Лайли замерла.

***

– Лайли? – Тимони резко сел, сбросив с себя плащ. Марафел и Айкен уже спали. Лошади обернулись на звук его голоса, в глазах их застыло любопытство.

Ночь не ответила, Бесстрастный свет падал серебром на успокоившиеся травы, угли костра подернулись пеплом, но все еще источали жар.

Голос, что он услышал, казался лишь сном, игрой воображения.

Крик и шепот жили внутри его души? Лайли не звала его, потому что ее нет здесь?

Тимони вдруг страстно захотелось назвать Лайли другом. Он не думал об этом никогда прежде, пока не стало слишком поздно.

Ночь дышала свежестью, туман полз от болот, кутая землю прозрачным покрывалом. Он принес с собой шепот, и Тимони вздрогнул, не веря, что это может быть.

Туман шептал голосом Лайли:

– Тимони? Ты рядом?

Не у кого было спросить, кажется ли ему это, или мягкий голос действительно плывет вместе с седыми космами над лугом.

Тимони закрыл лицо руками. Он не спит! Не может спать! Слишком все реально, туманные пальцы касаются лба, оставляя маленькие холодные капельки. Лошади довольно фыркают рядом, когда влага оседает на запыленной шерсти. Марафел заворочался – туман и его поцеловал свежей влагой.

– Тимони?..

На травах засеребрились капли, лунный свет искрился и играл в них. Бездонное небо взирало тысячами звезд.

Тимони снова посмотрел на туманные пряди.

– Если ты жива, Лайли, я найду тебя. Мы встретимся. Я хочу, чтобы светлый мальчик снова улыбнулся так, как он улыбался лишь тебе одной.

Ветер растревожил море тумана и снова улегся в травы. Он словно сорвал слова Тимони с губ и бросил в ночь, после чего та затихла, будто и сама уснула.

Тимони обессиленно опустил голову и снова завернулся в плащ. Он не думал, что уснет, но вскоре ему пришли сновидения о Редрине и Лайли.

***

– Встретимся, – прошептала Лайли, опускаясь рядом с Каталин.

Туман обнял их обеих, влагой заблестел в волосах, свежестью коснулся лиц, принеся запах мокрой земли. Лайли легко упала в объятия сна, ей чудился ласковый голос учителя.

***

Дэриал откинулся в кресле, рассматривая страницу, исписанную мелким нервным почерком. Сколько лет назад он начал накапливать силу, чтобы найти следы великого деда? Силы не хватало, и магические формулы не желали подчиняться.

За тяжелым дубовым столом, который он теперь считал своим, работал некогда Тэрриор. Многие рукописи и сейчас стояли на полках, переплетенные в кожу. Дэриал читал и перечитывал их, стремясь найти ответ, отыскать истину о путешествиях. Но на сотнях страниц не было ни единого слова об этом!

Наверняка такие важные записи Тэрриор унес с собой, желая вернуться назад. Но так и не вернулся.

Император упрямо сжал зубы, скомкал листок и сбросил со стола.

Все не то, все не так!

Сколько бы он ни проверял, все сводилось к одному и тому же.

Совсем недавно казалось, что расчеты окончены. Он будто бы смог составить формулу, которая указывала на место, где два мира соприкасаются, место, где легко осуществить переход.

Дэриал едва смог подавить желание сразу же, не медля ни секунды, применить формулу, пойти по стопам деда. Но, конечно, следовало основательно подготовиться к путешествию, и Дэриал обдумывал это ночь напролет.

Тогда пришла гроза, грохотал гром и сияли молнии, весь мир приветствовал владыку, победившего законы магической наукой. Дэриал был столь горд собой, что даже не слушал, что там бормотала сестра.

Наверное, в этом и была его ошибка.

Под утро мир наполнился тишиной, туманом и покоем. Император отправил тщательно выплетенное заклинание поиска, стремясь прощупать то место, единственный выход из этого мира в другой, путь, которым прошел Тэрриор.

Каково же было негодование, когда заклинание вернулось изорванным, встретив на своем пути нечто, имеющее огромную силу!

Здесь, в своей стране, Император не позволял никому владеть магией. Немедленно были посланы люди, но они отыскали лишь белого коня, прекраснейшего из всех лошадей.

Оказалось, формула, на которую он потратил столько лет жизни, способна была определять лишь место, где находился этот конь!

Годы расчетов оказались напрасны, пришлось все начать заново. А прекрасный конь отправился на конюшню. И хоть Император чувствовал в нем силу, никак не мог забрать ее! Магические формулы требовали разума, а конь, хоть и прекрасный, был неразумным, как и прочие. Нельзя было заставить его произнести заветные слова о передачи души в руки властителя.

Дэриал поднялся из-за стола и подошел к окну, с ненавистью взглянул в лазурное небо. Всей душой его теперь владела только одна мечта – вырваться прочь из этого мира, найти путь, уйти в иные реальности.

Здесь он добился всего, чего мог, чувствовал, как старость неумолимо подкрадывается на мягких лапах. Ему нужны были новые силы, новый воздух. Чтобы продолжать жить, чтобы не бояться смерти.

Он жаждал победы над смертью, над неумолимым временем. Только в этом он и видел теперь смысл.

========== Часть 27 ==========

Вокруг Клэмен росли грушевые деревья – высокие, с темно-зеленой листвой и спеющими плодами. Волшебный аромат окутывал все вокруг.

Хоть золотой солнечный диск уже наполовину утонул за горизонтом, люди продолжали собирать плоды, укладывая их в плетеные корзины и заботливо укрывая мешковиной. Корзины ставили на подводы, в которые были впряжены мохнатые пегие лошадки.

Городские ворота оставались открытыми, затесавшись между подвод, Тимони, Марафел и Айкен въехали в город. Усталые воины на воротах даже не спросили с них тингов за въезд.

Тимони с любопытством рассматривал сотни одинаковых корзин, потом хмыкнул:

– Неужели у вас больше нигде не растут груши?

– Как ты их назвал? – Айкен неуверенно посмотрела на мага. – Мы называем их клэм. Деревья запрещено разводить где-то еще.

– Глупость какая, – фыркнул Тимони. – Это еще почему?

– Приказ Императора, – она пожала плечами. – Клэм так дороги, что мало кто представляет, каковы они на вкус.

– Подумаешь, редкость, – Тимони снова посмотрел на корзины. – Давай остановимся где-нибудь, и я достану тебе… как ты сказала? Клэм?

Айкен изумленно раскрыла глаза, но воздержалась от каких-либо слов. Марафел покачал головой. Он не мог себе представить, что столь неприхотливое дерево может оказаться редкостью. Разве это не странно? Впрочем, от груш клэм всё-таки отличались – хотя бы тем, что плоды поспевали, когда по-настоящему тёплые дни только-только начинались.

– Говорят, клэм хранят тайну времени, – снова подала голос Айкен, когда они спешились у ворот постоялого двора. – Не думаю, что их так легко купить…

– Тайну времени? Чушь, – Тимони толкнул ворота, и те со скрипом отворились. – Не чувствую в них никакой магии. Видимо, красивые слова передают ради оправдания. Чтобы объяснить, отчего Император не хочет отдавать их простым людям. Хотя в вашем мире все действительно вздорно устроено. Простые и непростые. Фрукты, которые нельзя попробовать каждому.

– Может, они отличаются на вкус? – Марафел оглянулся на брякающую по камням мостовой деревянными колесами подводу. – Знаешь, как у некоторых трав, что дарят сон.

– Думаешь? Груша, к которой мы привыкли, здесь – дурман? – Тимони пожал плечами. – Жаль, если это так.

Они сами отвели лошадей на конюшню и почистили их. Хозяин и все его работники были увлечены маленькой корзинкой клэм, что передал им с подводы усатый старик. В обмен они отдали ему целый мешочек тингов. Подводу охраняли воины с мечами на перевязях.

Марафел, Тимони и Айкен успели расположиться за одним из столов и даже заскучать, когда донельзя счастливый хозяин наконец соизволил вернуться.

– Так что, купить для тебя клэм? – снова спросил Тимони.

Айкен неуверенно опустила глаза. Разве он был способен приобрести этот дорогой, почти сказочный плод? К тому же, вспомнились романтичные сказки, в которых дорогой фрукт, открывающий тайны времени, становился знаком любви.

– Тимони, вдруг они действительно не похожи на те, что есть в нашем мире? – усомнился Марафел. – Может, не стоит их покупать?

– Узнаем, как только попробуем, – Тимони поднялся и отправился к хозяину. Переговоры длились достаточно долго, но ему все же удалось приобрести пару золотистых плодов.

Аромат, исходивший от тончайшей кожицы, показался ему намного ярче, чем у тех груш, что росли в его собственном саду на Летинайте.

– Угощайся, – протянул он клэм Айкен. Она с осторожностью взяла крупный плод в ладони, удивленно рассматривая его и согревая, как птенца.

– Не верю, – прошептала она и осторожно откусила маленький кусочек.

Мякоть оказалась сладкой, нежного сока оказалось так много, что он потек по пальцам к запястью.

Тимони спокойно разрезал второй клэм на половинки, протянул одну из них Марафелу.

– Посмотрим, похожи ли они на наши. Кажется, их аромат более яркий.

Марафел взял истекающую соком половинку и улыбнулся – запах оставался знакомым, но, действительно, был намного сильнее. Аромат лета.

Тимони внимательно смотрел ему в лицо, словно впитывая эмоции, и Марафел смутился, а Айкен на мгновение даже перестала жевать.

Марафел откусил кусочек и вдруг почувствовал, что весь мир вокруг изменился. Ветерок, до этого гладивший его по щеке, потек особенно плавно, пламя свечей перестало танцевать и только едва заметно дрожало.

– Что происходит? – он качнул головой. – Что такое?

– Ничего, – удивилась Айкен, продолжая жевать. Тимони подозрительно посмотрел на половинку клэм в своих руках.

– Что не так, Марафел?

– Все будто бы замерло, – он огляделся.

Тимони обеспокоено взглянул на него. Ему показалось, что движения Марафела стали стремительнее, намного стремительнее, чем прежде.

Айкен улыбнулась – от клэм у нее в пальцах ничего не осталось.

– Хочу танцевать. Марафел, сыграешь мне?

– Сыграть? – он озабоченно посмотрел на нее, но Тимони согласно кивнул.

– Тут почти никого нет, отчего бы не позволить Айкен станцевать?

Для Тимони это оказалось настоящей удачей – такой случай проверить, действительно ли плоды что-то сделали с ними.

Марафел вздохнул и послушно достал флейту, а Айкен скинула с плеч плащ, распустила волосы, упавшие тяжелой волной.

Первые несколько нот сорвались рваным ритмом, но вскоре Марафел заиграл ровнее. Айкен сорвалась в танец стремительно и быстро. Возможно, будь на ней платье, эта скорость бы скрадывалась, пряталась в складки, но дорожный костюм позволял уследить за каждым движением. Ловкость и грация Айкен вызывали удивление.

– Слишком медленно, – окликнула она, рассмеявшись. – Быстрее, Марафел.

Флейта послушалась.

Тимони едва мог уследить за ними: музыка закружилась как сумасшедшая, а Айкен нисколько не отставала. Нужно было признать, что время для них с Марафелом и правда поменяло скорость.

Тимони уложил так и нетронутую им половинку клэм в сумку, предварительно укрыв ее магическим щитом против тления.

Такое свойство еще пригодится. Возможно, и пары семян будет достаточно, чтобы вырастить на Летинайте столь интересное дерево. Жаль, что нет рядом Каталин, которая помогла бы с этим.

***

Лайли и Каталин снова пережидали в зарослях тростника, пока пройдут купеческие лодки. Золотистый предзакатный свет играл на воде, пятнами высвечивал камыш и осоку.

Караван оказался большим, к тому же шел с немалым грузом, и лодки двигались медленно, а одна из них едва не перевернулась в узкой протоке.

Лайли вздохнула, отвернулась. Незачем было следить – и без того станет слышно, когда путь освободится. Она рассеянно осматривала ближайший островок, размышляя, не стоит ли расположиться там. И вдруг поняла, что различает среди разросшихся ив старое здание. Из-за бледных ивовых листьев слегка выглядывала покатая крыша.

– Каталин, – Лайли разволновалась. – Смотри-ка!

– Там дом? – приглядевшись, заключила та. – Думаешь, стоит его осмотреть?

– Разве не интересно, что здесь может быть? – усмехнулась Лайли.

Лодка, повинуясь приказу, причалила к островку, раздвинув осоку. Девушки выбрались на берег и двинулись к зданию, пробираясь под низко склонившимися ветвями.

Некогда найденное ими здание было высоким, но постепенно погружалось в податливую землю, несколько ступенек крыльца уже исчезли бесследно. Оставшиеся ступени кое-где покрылись рыжеватым мхом, в оконных проемах местами сохранились остатки витражей – рассыпавшиеся цветные стеклышки мерцали под листьями у самых корней.

От времени стены, сложенные из светлого камня, чуть позеленели и покрылись крупными порами, за которые, цепляясь и углубляя многочисленные трещинки, к крыше потянулись вьюнки. Плети были сплошь покрыты белоснежными цветками с тонким ароматом, который отчего-то навевал печальные мысли. В арку входа свисали целые пряди вьюнка с самыми пышными соцветиями, образуя живую дверь вместо старой, рассыпавшейся в мелкую щепу под напором ветров и дождей.

И все же это место до сих пор излучало величие. Лайли поднялась ко входу и погладила каменный барельеф – девушку, чье лицо давно уже исчезло в пальцах времени.

– Красивое и печальное место, – произнесла Каталин, нежно прикасаясь к белым лепесткам. – Войдем?

– Да, – Лайли взглянула на пальцы – камень оказался таким холодным, что они заледенели. – Здесь так много силы. Кажется, мы нашли источник магии этих болот. Интересно, что может находиться за каменными стенами.

Они ступили внутрь одновременно – вход позволял пройти в ряд четверым. Шаги эхом прозвучали под сводами, а фигуры размыто отразились в отполированных до блеска плитах пола, которые оказались неподвластны ветрам и влаге.

Внутри время уступило, и пусть солнечный свет падал вытянутыми прямоугольниками сквозь окна, где вместо витражей рисунок творили трепещущие под ветром листья и цветы вьюнка, посреди большого зала располагался бассейн, в котором и сейчас весело журчала вода.

Не было ни пыли, ни мха, ни иных свидетельств разрушения.

Лайли осторожно приблизилась, присела на каменный бортик. Она не обнаружила ни тления, ни запущенности – все было молодо и свежо. Серебряные листья, врезанные в камень, не померкли, а сияли сквозь прозрачную воду. На дне сапфирами было выложено изображение девушки – бесконечно юной.

Бассейн окружали белоснежные мраморные колонны, на которых искусная рука мастера вырезала виноградную лозу. Под самым потолком хитрая система зеркал бросала в прозрачную воду, льющуюся из отверстия в стенке бассейна, солнечный свет.

Каталин провела по мраморному листу винограда кончиками пальцев, восхищенно выдохнула:

– Прекрасная работа!

– Здесь хранится время, – вдруг сказала Лайли, улыбнувшись девушке на дне. – А это – его хранительница.

– Время? – Каталин обернулась, заглянула в сияющую воду. – Течет как вода…

– Смотри, – Лайли вглядывалась в рисунок. – У нее в руках корзинка груш!

– Ты права, – Каталин опустилась рядом, ее коса соскользнула с плеча и окунулась в воду. Поймав ее, она удивленно ощутила, что мокрые волосы – теплые. – Вода теплая, Лайли.

– Удивительно, – она тут же опустила в прозрачную воду ладонь. – Теплая! Но камень у входа был очень холодным. Как странно! Что за волшебное место!

– Храм Андреас, Хранящей Вечность, – голос раздался за их спинами, они обернулись, но никого не увидели.

– Кто ты? – спросила Лайли.

– Тень этого мира. Я ждала вас, способных нести Свет.

– Свет? – удивилась Каталин.

– Вы должны изменить Исток Времени, – голос будто окутал все вокруг, растекаясь прозрачной водой и избавляя от всех мыслей.

***

Когда Айкен устала и Марафел опустил флейту, в зале все взорвалось аплодисментами. Довольный хозяин подошел к столику и сообщил, что за такое чудесное представление не возьмет с них за комнаты ни тинга.

Разрумянившаяся от танца Айкен только кивнула, она все еще не отдышалась после сумасшедшего ритма.

– Знаю теперь, как нам быстрее добраться до столицы, – произнес Тимони с полуулыбкой.

– Как же? – Марафел взглянул на него удивленно. – Что ты хочешь сделать?

– Предложу нашим лошадям удивительные фрукты, – Тимони взглянул на корзинку, стоявшую на стойке – хозяин с любовью натирал бока клэм до блеска.

– И что тогда случится? – Айкен взглянула на него с недоумением.

– Может, ты и не заметила, Айкен, – Тимони склонился над столом, привлекая их ближе к себе, – но клэм действительно вас изменили. Вы двигались намного быстрее, а значит, и лошадям это поможет.

– Интересно, – Айкен отодвинулась. – И сейчас я тоже двигаюсь быстрее?

– Немного, – Тимони пожал плечами. – Не так уж важно. Вы съели совсем немного, а лошадям я предложу намного больше.

– И тогда мы доберемся до столицы быстрее, чем рассчитывали, – кивнул Марафел. – Но не будет ли от этого вреда?

– Что ж, – Тимони усмехнулся особенно хищно. – Пока я понаблюдаю за вами, раз уж вы съели клэм.

Айкен вздохнула. Романтической сказки не получилось, и он снова напугал ее. Отчего же никак не избавиться от чувств к нему? Что манит ее? Разве бывает любовь, смешанная со страхом?

Марафел нахмурился. Идея Тимони казалась простой и обещала преимущество в скорости. Но… Он был уверен, что сначала стоило бы обсудить всё с лошадьми.

– Расскажи сначала им, и только если они согласятся, – начал он.

– Расскажу, не беспокойся, – Тимони поднялся. – Можешь отправиться со мной, если уж считаешь, что я способен на такой обман.

– Как знать, Тимони, Тьма внутри ждет своего часа, – Марафел пожал плечами. – Ни в чем нельзя быть уверенным, разве нет?

– Ты… Да что ты себе позволяешь? – Тимони сжал кулаки, лицо его побелело. – Я не позволяю ей выходить из-под контроля.

Марафел сощурился.

– И сможешь очиститься? – он вздохнул. – Успокойся, разве я желаю тебе зла?

– И я никому не желаю, – Тимони опустил голову и договорил, а голос его внезапно стал хриплым и мрачным. – Кроме Императора этого мира. Кроме того, кто отправил на смерть так много людей.

***

Закат красил небо багрянцем, Каталин жарила на углях свежую рыбу. Тишина и спокойствие обняли мир, только вода плескала о берег, да ветерок шуршал в высокой осоке.

Лайли сидела на прогретом солнцем граните и размышляла. Исток времени? Что это может быть? Как изменить его? И чей был голос? Белый лепесток упал ей на колени, она подняла его и отпустила, а ветер мгновенно перехватил новую игрушку и унес прочь.

Время – как вода – струится между пальцами. Время – как ветер – уносится, как его не держи.

Но что такое Исток? Разве может время где-то начинаться? Имеет ли оно конец?

– Все еще размышляешь? – Каталин остановилась рядом, ее волосы, облаком окутывали плечи – она распустила косу, чтобы дать себе отдохнуть.

– Да, – Лайли запрокинула голову, глядя, как в небе распростерли крылья цапли, взлетевшие из ближайшей заводи. – Стоит ли доверять голосу? Что такое время? Где его начало? Как оно заканчивается? Столько вопросов!

– Хм, – Каталин улыбнулась. – Пойдем-ка ужинать. Ответить тебе я не могу, но уверена, что, не поужинав, ты совершенно не сможешь думать.

– Возможно, – Лайли поднялась. – Как думаешь, может ли быть так, что время начинается прямо здесь?

– Здесь? Пусть будет здесь, место ничем не хуже остальных, – кивнула Каталин серьезно, хотя улыбка так и просилась на свободу.

– Тогда это место станет новым Истоком, – Лайли покачала головой. – Ну и что? Не понимаю. Исток времени – место?

– Совсем ты меня запутала, – Каталин уселась к костру.

– И сама запуталась, – согласилась Лайли. – Только вопросы, ответов нет.

Солнце тонуло за горизонтом, ветер нес прохладу – день истаял как дым.

Древний храм, увитый плющом, отдавал накопленное тепло.

***

Оставив Айкен и Марафела в комнатах, Тимони отправился к лошадям. Полумрак конюшни и тяжелый запах нечищеных стойл заставили его смутиться – ужасно, что их кони должны проводить ночь в таком месте. И те действительно приуныли, Долинг смотрел на него с укоризной, Лаон вообще отказалась даже повернуть голову, Алети и Миэки недовольно фыркнули.

– Не знал, что здесь так обращаются с вами, – вздохнул Тимони. – Хотите, я отпущу вас на эту ночь?

Долинг отрицательно помотал головой. К сожалению, он не мог объяснить, что, насколько было ясно со слов слуги, менявшего воду в поилке, их могут просто украсть и продать. Смысл был не совсем ясен, но ничего хорошего за этим Долинг не видел.

– Хорошо, – покладисто кивнул Тимони, Лаон подозрительно склонила голову, искоса наблюдая за ним. Она по-прежнему не доверяла ему. В его сердце теперь жила Тьма, соседствуя со Светом вовсе не мирно.

Как узнать, когда она берет верх?

– Я узнал кое-что важное, – Тимони заговорил тише, опасаясь, что его могут подслушать. Мало ли, что придет в голову людям, живущим в этом мире? Его тоже могут сжечь. – Здешние фрукты способны дать иное представление о времени. Помочь вам двигаться быстрее. Правда, не знаю, скажется ли это на усталости, но пока что Айкен и Марафел не почувствовали ничего странного. Мы выяснили все это случайно. Согласны ли вы попробовать клэм? Если все будет так, как я предполагаю, до цели нашего путешествия мы доберемся гораздо быстрее.

Долинг задумчиво переступил с ноги на ногу, посмотрел на Лаон, Алети и Миэки тревожно заржали. Им хотелось сказать, что идея опасна, игра со временем может принести совершенно неожиданные результаты, но Лаон хладнокровно кивнула.

Если бы она сейчас могла говорить, объяснение вышло бы коротким – находиться в этом мире опасней, чем играть со временем. Лучше согласиться на риск, чтобы вернуться на Летинайт быстрее.

Тимони улыбнулся, протянул ладонь и ласково потрепал Лаон по шее. Та фыркнула, но головы не отвела. С Тимони можно было заключить договор. Лаон верила, что Летинайте ему могут помочь, и тогда он освободится от Тьмы.

Не стоило отказываться от предложения, пусть даже доверять Тимони она не собиралась.

– Отлично, – Тимони серьезно посмотрел на них. – Я принесу плоды на рассвете. Простите, что мне не по силам изменить здешние нравы. Поверить не могу, что они содержат лошадей вот так. Это ужасно!

Алети и Миэки согласно кивнули. Выглядели они очень несчастными, вся гордость коней Бейби Нака потерялась в этом мире, растаяла, будто снег под солнцем.

Жаль, Тимони не слышал, как их обсуждали хозяева других животных, коротающих ночь в соседних стойлах. Статью и красотой эти люди любовались как товаром. Полное понимание слова от лошадей ускользало, но они почувствовали главное – их принимают за вещь. Хорошую, очень удобную вещь, способную принести пользу.

На Летинайте лошади не были вещами, они оставались свободными, сами выбирали, кого носить на спине. Теперь они все острее ощущали, что их не принимают за живых существ.

Тимони не знал этого, не мог знать, ему было не понять, что лошадям тяжелее всего от подобной утраты, а не от тесной и грязной конюшни, где потолок едва ли не касался ушей.

Выходя из конюшни, Тимони оставил дверь открытой, чтобы свежий воздух ночи разогнал затхлость. Но никакому ветру не подвластны были тягостные мысли.

***

Снова над водой заклубился туман, смешанный с магической аурой. Лайли наблюдала за игрой бликов огня на сизых кольцах и размышляла. Вопросы не давали ей покоя.

Каталин уснула, на ее спокойное лицо падал золотисто-оранжевый свет костра, и тени от ресниц трепетали на щеках.

Лайли улыбнулась, растрепала волосы и подкинула в костер несколько веток, отчего пламя взорвалось снопом искр. Ночь была безмятежна и тиха, темные очертания храма на еще не до конца почерневшем небе, казалось, таяли под натиском туманной дымки.

– Что заставляет тебя грустить? – зверь свернулся у огня, соткавшись из туманных завитков так быстро, что Лайли удивленно вскинула брови.