Текст книги "Путь за семь городов (СИ)"

Автор книги: RavenTores

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Айкен выглянула в окно и пожала плечами – второй этаж не помог бы свести счеты с жизнью. Мирка захохотала, будто ее шутка действительно была смешной, и исчезла за дверью. Кто-то внизу громко позвал ее по имени – не хозяин, голос оказался более хриплым.

Скоро в зале трактира нестройно зазвучали скрипки. Айкен снова выглянула в окно – дождевые капли раскрасили улицу пятнышками, в тучах сверкнула молния, но рокот грома был далек и тих.

Она спрыгнула с подоконника, позвякивая браслетами, подошла к двери, приоткрыла ее и посмотрела на лестницу. Отсюда не было видно, что творится внизу, но зато она отлично все слышала. Похоже, пора было спускаться – дождь согнал в зал больше людей.

Айкен спустилась на несколько ступеней и остановилась, положив узкую ладонь на перила. Хозяин зажег факелы, и они так чадили, что трудно было дышать. Несколько столов пока пустовали, а Мирка резво бегала с подносом, успевая зубоскалить и взвизгивать, когда кто-то в очередной раз щипал ее. Хозяин стоял за стойкой, переговариваясь с кем-то из новоприбывших. Скрипачи сидели на стульях в углу.

Небольшой пятачок прямо под лестницей пустовал. Место танцовщицы.

Звеня браслетами Айкен продолжила спускаться, сразу же подстраиваясь под ритм, заданный скрипками. Она умела слушать музыку и любила танцевать. Ее не заботила, видит ли кто-нибудь, как она танцует, или рядом никого нет. Она отдавалась музыке, и движения ее становились особенно плавными и грациозными.

Когда скрипачи заметили ее, то начали играть другую мелодию, медленную и чарующую. Музыку ночи.

Голоса в трактире затихли, когда посетители обратили внимание на танец. Им нравилось, и когда Мирка вернулась с новой порцией напитков и двинулась по залу, разнося их, она постаралась не отвлекать их.

Айкен танцевала, позволив ритму мелодии вести. Звон браслетов сплетался с голосами скрипок, блики огня скользили в распущенных волосах. Слишком стройная, слишком бледная, чтобы понравиться хотя бы одному из сидящих в трактире мужчин, Айкен очаровала их всех грациозными движениями, то плавными, то быстрыми, то подчеркнуто медленными. Она так завораживала текучим ритмом, что никто не мог оторвать взгляда.

Хозяин, глядя на это, сладко улыбнулся. Девка умела танцевать, танцевать как следует. Значит, у него будет дополнительный заработок. Главное только, чтоб в трактир не завернул кто-нибудь из тех, кто любит кровавые тинги. Такой танец вмиг бы признали колдовством.

========== Часть 20 ==========

Марафел вернулся в комнату, когда на улице началась гроза. Его мысли все время возвращались к исчезнувшей Айкен. Не успел он собрать вещи, как дверь комнаты распахнулась, на пороге замер Тимони.

– Ты один? – с легким удивлением спросил он.

– Айкен ушла, не знаю – куда и когда, – отозвался Марафел.

– Ушла? – Тимони внимательно оглядел комнату. – Странно. Что бы они ни задумала, нам нельзя потерять ее сейчас.

– Я тоже хотел ее найти, – Марафел склонил голову к плечу. – Но что движет тобой?

– Она опасна для нас, мой милый мальчик, – произнес Тимони первое, что пришло ему в голову. Он подошел ближе и чуть наклонился, говоря тише: – Как думаешь, если она хоть что-то расскажет о нас, что с нами будет?

– Я больше беспокоюсь, что будет с ней самой, – Марафел отвернулся и затянул шнуровку плаща. – Мы должны отыскать ее, нельзя допустить еще одного убийства.

– Еще одного убийства, – повторил Тимони, точно ему понравилось, как это звучит. – И куда же ты собрался?

Марафел перевел взгляд на окно. Бушевала стихия, ливень отвесной стеной падал с небес – соседнего здания было почти не видно. Словно чтобы усугубить впечатление, прогрохотал гром. Марафел упрямо поджал губы и покачал головой, Айкен нужно найти, и пусть он промокнет до нитки, это не станет препятствием.

– Подумай, – продолжал Тимони. – Она собрала вещи, а значит, ушла не на прогулку, а покинула нас добровольно. Желала этого, а не сидеть с тобой в комнате, не ехать с нами непонятно куда. Сейчас она вряд ли мокнет под дождем. Она сидит в тепле. Найти ее нужно вовсе не потому, что ей плохо, не из-за опасности, которая будто бы угрожает ей, а потому, что она слишком много знает о нас. Это мы в опасности, это наше путешествие под угрозой.

– У тебя есть идеи? – отозвался Марафел, куснув себя за губу до боли. – Действительно есть?

– Да, – и теперь его голос снизился до шепота. – Я маг, малыш. И собираюсь заняться тем, чем должно заниматься владеющему магической силой, – Тимони запер дверь, а затем прочел над ней краткое заклинание. – Теперь нас никто не побеспокоит.

– Хочешь использовать поисковую магию? Но как? – Марафел смотрел на Тимони с сомнением. – Ты сам сказал, что здесь нет ее вещей. Она – не Ниа Бейби Нак, не обладает никакой силой, так что ты не отыщешь ее по ауре.

– Да-да, ты прав, – Тимони усмехнулся, – почти, – он вскинул голову. – Только здесь найдется кое-что подходящее. Ее след, – и он поднял со стола длинный тонкий волос. – Так что я найду ее.

***

Айкен сидела на ступеньке лестницы и с удовольствием ела принесенный Миркой ужин. Скрипачи играли что-то тихое и ненавязчивое, а трактир шумел, переполненный людьми, прячущимися от дождя.

Айкен слышала, как за гомоном посетителей ворчит гроза, как плещется ливень о камни, и отчего-то ей хотелось танцевать прямо под безжалостно-ледяными струями. Она отправила в рот очередную ложку и внезапно ощутила пристальный взгляд.

Она не обернулась, хотя ей это стоило большого напряжения, лишь чуть склонила голову, чтобы краем глаза заметить наблюдателя. Мужчина сидел за столиком в полном одиночестве. Длинные светлые волосы падали на плечи мокрыми прядями, на соседнем стуле висел промокший насквозь плащ. Лицо казалось высеченной из камня маской, а холодные серые глаза изучающе рассматривали ее.

Айкен поставила тарелку рядом с собой – есть ей расхотелось. Она кивнула одному из скрипачей, и музыка тут же изменилась, превратившись в требовательную и быструю. Мелодия заставила замолчать сидящих в трактире, и тогда Айкен тряхнула головой, отчего по волосам заметались блики, и начала новый танец. Она пыталась найти в нем убежище от поселившейся в сердце тревоги, скрыться в переплетении звуков, будто сама была бликом, а не девушкой.

Но мужчина смотрел на нее, видел ее сквозь танец, чуть кривя в улыбке узкие губы. Холодные глаза не открывали мыслей.

Айкен танцевала, но не могла больше отрешиться от мира. Она отметила, что Мирка несколько раз приносила наблюдателю кружку с каким-то пойлом, но он даже не кивал ей, лишь молча забирал ту с подноса и спокойно делал глоток.

Айкен танцевала. Скрипачи играли быструю мелодию с сумасшедшим ритмом, отчего движения сами собой стали рваными, резкими. Браслеты почти не звенели – на такой скорости они просто не успевали касаться друг друга. Желая убежать, но пойманная в ловушку, Айкен всё ещё замечательно танцевала.

Когда она обессиленно опустилась на пол, а скрипки допели последнюю ноту, мужчина поднялся и подошел к хозяину за стойкой, спросив что-то так тихо, что даже если бы в трактире не зазвучали голоса, Айкен не сумела бы услышать со своего места. Она тяжело дышала и рассматривала лицо хозяина. Тот выслушал и сощурился, потер подбородок.

Как много отдала бы Айкен за единственную возможность – услышать, о чем же они там говорят.

***

Русло реки поворачивало, и берег становился покатым, травы отступали, освобождая место чистому золотистому песку. Прямо на песке лежала девушка. Ее лицо скрывала пышная волна волос, игривый ветерок разбирал ее на прядки.

Когда лодка подошла ближе, Лайли и Каталин рассмотрели, что в волосах девушки запутались листья и травинки, подол ее широкой юбки порван и весь заляпан грязью.

Лайли побледнела, осознав, что случилось. Повинуясь ее мысленному приказу, лодка мягко ткнулась в берег, и Лайли сразу выпрыгнула из нее, тут же опускаясь к девушке.

Она осторожно отодвинула прядь волос в сторону, чтобы взглянуть на лицо. Щеки были исцарапаны, наверное, потому, что девушке пришлось долго бежать сквозь кустарник м вон сколько его разрослось повсюду. Глаза, открытые, но пустые, спокойные и темные, как мертвые омуты, зрачки неестественно расширены.

Она умерла от страха, от безысходности.

Вокруг было очень много следов. Те, кто загнал ее сюда, к реке, решили не заботиться о теле…

Лайли бессильно разрыдалась. Каталин присела рядом с ней и аккуратно закрыла глаза мертвой.

– Это я виновата, – прошептала Лайли. – Я… Я так желала спасти ее, но вместо этого… убила!

– Нет, это не твоя вина, – Каталин погладила Лайли по волосам. – Ты дала ей еще несколько дней … Помнишь, ее хотели убить еще в тот самый вечер.

– Но… – Лайли не нашла, что ответить, и только прижалась к плечу Каталин, а та молча обняла ее.

Она не могла понять случившегося. Она никогда не видела подобной смерти. Однако ей требовалось понять, увидеть, найти причины. Она представила, что ничего не чувствует, что стоит в сторонено вместо того вспомнила, как проходили Игрища – древняя традиция, напоминающая, как когда-то и на Летинайте приходилось сражаться с Тьмой.

В холмах за городом, заросших низкорослыми деревцами, пушистым кустарником и высокими травами, воздух огласился криками. Деревянные мечи, завороженные луки, стрелы которых не могли никому причинить вреда, – действо было в разгаре.

Каталин замерла на ветвях одинокого дуба, чей ствол не обхватить было и двоим. Зеленый костюм сливался с листвой, но Каталин умоляла дерево не выдавать ее.

Прямо под ней остановились преследователи:

– Хм, куда она могла подеваться? – сказал один, оглядываясь.

– Она унесла флаг! – второй погрозил кулаком. – Надо срочно найти ее, или мы проиграли!

– Ага, – первый привалился спиной к дубу. – Сколько у нас ушедших?

Ушедшие – те, что считались выбывшими из игры, те, кто уже не принимал участия. Каталин еще плотнее прижалась к ветке, слушая очень внимательно – это были полезные сведенья.

– Около семнадцати, – вздохнул второй. – Но мы гоняемся за ней девчонкой уже довольно долго. Так что…

– Без флага мы все равно проиграли, – отмахнулся первый.

Они замолчали, а Каталин вспомнила, как мчалась сквозь заросли, – тропинка то и дело пряталась среди трав, и она чудом нашла ее и только потому оказалась у дуба раньше.

Если ее не заметят, если она сможет дождаться своих, то они победят. А если первый поднимет голову, то увидит ее, и тогда победа окажется у противника в руках. Игра оставалась игрой, но ей было по-настоящему страшно.

Каталин отогнала воспоминание – сейчас оно вызвало только острое чувство тоски. По-настоящему страшно? Разве она понимала, как это, в тот день?

Лайли перестала плакать, и Каталин предложила:

– Продолжим путь?

– Да, – кивнула она. – Прости, кажется, теперь я тоже маг Тьмы.

– Вовсе нет! – оборвала ее Каталин. – Даже не думай! Ты не сделала ничего дурного! Как ты можешь говорить о себе такое.

Лайли вскочила.

– Я убийца! – выкрикнула она. – Я – и никто другой!

– Нет! – твердо ответила Каталин.

Они замерли друг напротив друга, и Каталин протянула Лайли ладонь, но та опустила голову.

– Ты всегда была сильной, – продолжала Каталин тихо. – Все могут ошибаться, ошибки бывают серьезными, последствия их иногда еще хуже самих ошибок. Но это не делает тебя отступницей. Ты не такая! Ты идешь путем Света.

– Как мне теперь жить, когда я знаю, что виновата в ее смерти! – отозвалась Лайли. – Как мне верить, что в душе нет Тьмы? Разве это не самообман?

– Есть лишь один способ проверить! – Каталин поразилась собственной мысли. Все было так просто – и так ужасающе сложно. Один вопрос, только один! Она замерла в нерешительности.

Лайли посмотрела на нее, недоверчиво склонив голову к плечу.

Солнечный свет облизывал их волосы, играл бликами на воде, ветер клубил песок у ног, а река мягко покачивала лодку, будто подбадривая или подсказывая продолжить путь. Тишина прерывалась лишь щебетом птиц.

Каталин проглотила непонятно откуда взявшийся комок в горле и прошептала – даже скорее обозначила губами – только одно слово.

***

Марафел недоверчиво наблюдал, как Тимони точными движениями рисует прямо на столе карту Ландоэна. Кое-где линии, бегущие из-под пальцев, расплывались, показывая, что этот район он почти не помнит.

Наконец Тимони поднял ладони над столешницей, и маленький город, нарисованный им только что, ожил – появились дома, пусть и полупрозрачные, но такие настоящие, что Марафел только качнул головой.

Тимони осторожно взмахнул ладонями и опустил руки. По городку на столешнице прошла волна ряби, но он остался стоять.

– Теперь подай мне волос, – тихо попросил Тимони, и Марафел протянул ему волосок Айкен.

Тимони бросил его в центр иллюзорного городка. Дома зашатались, по крышам пробежали разноцветные искры, точно начался пожар. На мгновение маленькая копия трактира, где они ночевали, вспыхнул ровным синим светом, а потом померк.

Поисковая магия начала медленно прощупывать улицу за улицей.

Тимони почувствовал, как на лбу выступают капельки пота. Неимоверным усилием он заставил заклинание продолжать работу, и городок на столе заколебался. Отдельные районы гасли, потому что оказывались не нужны, на некоторых улицах ненадолго оставался золотистый отблеск – Айкен проходила там.

Но вот одно здание засверкало, пока все остальные почти погасли. Теперь Тимони и Марафел могли увидеть, как именно шла Айкен и где она остановилась.

– Там! – Тимони поднял над городком ладонь и резко сжал кулак. Магические домики рассыпались звездной пылью.

– Пойдем за ней? – Марафел порывисто поднялся.

Тимони попытался сделать то же самое, но у него закружилась голова, и пришлось опереться на столешницу, чтобы не упасть. Вздохнув, он протянул к Марафелу руку:

– Если ты поможешь мне.

Марафел долго смотрел ему в глаза, но всё же протянул ладонь.

– Темное могущество не такое уж могучее? – сказал он с печальной улыбкой. – И сам ты не так уж захвачен Тьмой, да?

– Что ты в этом понимаешь, мальчик? – Тимони поднялся и внезапно притянул его к себе. – Прости, но меня невозможно вернуть даже всей чистотой твоей души.

В глазах Тимони замерла боль и чернота, но Марафел заметил, что на единственный миг они стали зелеными как раньше. В сердце его робко засветилась надежда. А вдруг Тимони сможет вернуться? И собственная тоска уступила надежде, замерла, свернувшись где-то в самом далеком уголке сознания.

***

– Сегодня она будет танцевать до закрытия, – резко ответил хозяин. – Все равно ты не заплатишь мне столько, сколько я получу, пока она танцует.

– Договорились. Но после…

– После – как договорились, – кивнул хозяин, собирая три тинга, сияющие золотом, в ладонь.

Имперские тинги.

Как дорого охотник оценил эту дурнушку!

Скрипки играли мягко и медленно, хозяин посмотрел на танец и нахмурился. Она не открывала глаза. Он поклясться мог, что во время танца она не сделал этого ни разу.

Ведьма? Вдруг – ведьма?

Он порывисто выдохнул. За нее платят имперские тинги, а выручка за вечер превзошла все, о чем он мечтал. Но, быть может, это зря. Если она ведьма, если она пошла против богини, богатство не принесет добра.

***

– Марафел? – переспросила Лайли, чуть нахмурившись. – Не понимаю… как…

– Истинная любовь, – Каталин вздохнула, мысленно попросив у Марафела прощения за то, что не сберегла его тайну. – Истинная, чистая, как небо над Летинайтом на рассвете.

– Он… Он любит меня? – Лайли ошеломленно опустилась на песок. – Никогда бы не подумала…

– А что чувствуешь ты? – Каталин села рядом. – Что? Вот тебе ответ!

***

Айкен поднялась в комнату, где оставила собственную одежду, и начала медленно выпутываться из смешения бус и лент – ее причудливого наряда для танцев. В комнате было холодно и сумрачно – единственный свечной огарок в разбитой глиняной чашке почти не давал света.

Айкен торопилась, браслеты отчаянно звенели, а пальцы путались в переплетении бус.

Она услышала, как открылась дверь, но не обернулась к вошедшему.

– Мирка? Ты не могла бы помочь мне с этим?

Ответа не последовало, но кто-то опустил ладони ей на плечи, нащупывая небольшие застежки. Айкен затаила дыхание от ужаса – ладони были жесткими, а пальцы грубыми, совсем не такими, как пухлые руки Мирки. Донесся до ноздрей и слабый запах спиртного. К тому же стоящий позади явно был на две головы выше.

Мгновенным движением Айкен отпрянула от незнакомца. Свет огарка позволил ей узнать того мужчину, что смотрел на нее, того, кто разговаривал с хозяином. Заметив ее растерянность, мужчина усмехнулся и расслабленно прислонился плечом к стене.

– Тебе не убежать! – ответил он на невысказанный вопрос. – Лучше продолжи то, чем занималась, или позволь мне тебе помочь. Кричать бессмысленно, а сопротивление мне даже понравится.

Айкен мгновенно все поняла. Хозяин продал ее этому человеку. На всю ночь она будет полностью в его распоряжении, и никто не придет ей на помощь, и никому нет дела до ее желаний и чувств.

– Чего ты хочешь? – прошептала она, радуясь только тому, что голос еще не отказался слушаться.

– Не совсем того, о чем думает хозяин, – фыркнул незнакомец. – Не стоит торопиться, ты все узнаешь в свое время.

Айкен нервно огляделась, слова незнакомца ей не нравились. Но в комнате, как назло, не было ничего, что стало бы ей надежной защитой.

– Танцуй, – приказал незнакомец. – Хочу видеть, как ты танцуешь.

========== Часть 21 ==========

На город опускалась ночь, и дождь превратился в назойливую морось. Гроза ушла, оставив лишь темные тучи. Далеко-далеко прорычал последний раз гром.

Разбрызгивая лужи, по улицам, затихшим из-за непогоды, мчались двое всадников. Мокрые плащи тяжело хлопали по спинам лошадей.

Тимони указывал путь – перед его глазами все еще стояла карта Ландоэн. В душе его царило смятение, в ней боролись Тьма и Свет, и даже непрошеное воспоминание развернуло крылья.

Тимони не хотел повторения безобразной сцены с костром, он не желал кому-нибудь смерти… Кроме одного-единственного мага этого мира! И жажда отомстить ему боролась с желанием сохранить свет и гармонию.

Марафел видел, что происходит нечто странное, однако не знал, как может помочь. Он всей душой готовы был поверить, что Тимони можно спасти, и в то же время сознавал, что если они не сумеют спасти Айкен, то его окончательно охватит Тьма.

Спасти? Уверенность, что ее необходимо спасти, крепла в нем с каждой секундой, хотя, казалось бы, ей неоткуда было взяться. Айкен ушла сама, никто не принуждал ее, но отчего же тогда все внутри кричало о том, что они должны успеть, успеть, успеть?.. Куда?

Когда показался тот самый дом, уже не прозрачный, а настоящий, сложенный из бревен, Тимони спрыгнул с Лаон и мягко погладил ее. Двери распахнулись, выпустив несколько мужчин, и те нетвердой походкой двинулись прочь.

Марафел спешился и подошел к Тимони.

– Она там, – тут же произнес он. – Я чувствую. Но с ней… что-то не так.

Он рванул дверь трактира.

***

Девушки отправились в путь лишь после того, как Лайли отдала тело умершей ветрам. Сложное заклинание требовало немало времени и сил, поэтому, когда она закончила, солнце почти коснулось горизонта.

Лодка шла вдоль берега медленно, но Лайли не хотелось ее подгонять. Она размышляла над словами Каталин и так погрузилась в собственные мысли, что встрепенулась, только услышав вскрик. Обернувшись к берегу, она и сама на сдержала восклицания.

Перед ними раскинулся небольшой грязный поселок, в центре которого, на вытоптанной множеством ног площади возвышался помост, чтобы всем собравшимся здесь было отлично видно, как разгорается костер. Привязанные к столбу спиной к спине там стояли двое мужчин.

Алый закатный свет красил все вокруг кровью – речные струи и одежду собравшихся, дорожную пыль и кроны деревьев, соломенные крыши домиков и старые рыболовные сети на плетнях, отчего зрелище становилось еще более зловещим.

Лайли не выдержала и вскинула ладони, направив остатки сил на пламя, уже подобравшееся достаточно близко к приговоренным. Она прекрасно понимала, что магического запаса не хватит надолго, но крик рвался из груди сам собой:

– Я не позволю убить их! Не позволю!

Серебряный свет магии дождем пролился на языки огня, и толпа ахнула. Упрямый костер, подпитанный маслом, тут же погас. Несколько человек развернулись к реке и увидели, как Лайли развела ладони в стороны, пока ее губы беззвучно шевелились. В тот же момент с несчастных упали веревки.

В толпе росло возмущение, кое-кто даже схватился за камни, но стоило запустить несколько булыжников в сторону лодки, как те рассыпались пылью в паре шагов от нее. Каталин поняла, что они ударились о магический щит.

– Ты еще кто такая? – раздался крик из глубин толпы.

– Я пришла, чтобы остановить безумство, – Лайли опустила руки, встряхнув кистями, чтобы восстановить их чувствительность. Щит оставался на месте – Каталин ощущала его.

– Мы не станем жить рядом с колдунами! – возмутилось несколько голосов сразу.

– Среди вас нет ни одного колдуна, – насмешливо ответила на это Лайли. – Даже та девушка, которую вы едва не растерзали, а потом бросили на песке – не колдунья, не ведьма. А эти двое? Да не вы, не они и понятия не имеете, что такое настоящая сила. Ну так смотрите же!

– Лайли, – Каталин взволнованно взглянула на нее. – Перестань, пожалуйста!

Но та будто и не слышала. Легко спрыгнув на берег, она вычертила в воздухе прямо перед собой нечто непонятное. Люди недоверчиво забормотали, но тут же замолкли: в небе над рекой раскинулся прекрасный город. Бейби Нак – узнала Каталин.

Зеленые парки, белые стены. Статуи и фонтаны, смеющиеся дети… Город жил, город дышал покоем и счастьем, позволяя смотреть на себя словно через окно. Магия Лайли то показывала разноцветные крыши с высоты птичьего полета, а то стремительно приближалась к улыбающимся жителям, позволяя рассмотреть яркие платья, цветы в волосах, сияющие глаза.

Вот стая птиц вспорхнула из-под ног маленькой девочки, вот над городской клумбой поднялись мотыльки, вот пристань, и парусник отходит от нее с величавой плавностью.

Когда Лайли остановилась, совсем обессилев, и оглянулась на тех, кто не так давно жаждал смерти колдунов, небеса потемнели, а от заката осталась лишь тусклая блекло-желтая полоска.

Люди позади нее стояли на коленях. Они не скрывали слез, сложили молитвенно руки. В тишине только один – совсем седой уже старик – произнес:

– Она пришла! Андреас вернулась к нам!

– Кажется, они приняли тебя за богиню, – неуверенно прошептала Каталин. – Как думаешь, что это может значить?

Лайли пожала плечами – слишком устала, даже чтобы говорить. Ей не хватало сил даже удивиться, но отчего-то она была невероятно спокойна. Будто сама себе доказала, что в ее душе не осталось места Тьме.

***

Тимони вошел в трактир на удивление бесшумно, хотя Марафел боялся, что он забудет об осторожности. В зале было пусто и тихо, только несколько факелов еще догорали, не в силах разогнать сумрак. За стойкой никого не было.

Тимони уверенно кивнул, будто согласился сам с собой, и поспешно двинулся к лестнице. Марафел осторожно шел следом. Они оказались на верхних ступеньках, когда услышали приглушенный вскрик. Лицо Тимони мгновенно побелело, и он бросился к одной из дверей.

***

Айкен не удержала крика потому, что незнакомец вытащил нож. Пламя бросило золотой блик на лезвие, и тут же в глазах охотника отразилось безумие.

– Теперь… – начал он, не успел договорить: дверь резко распахнулась.

Айкен вжалась в стену, ожидая увидеть кого угодно и не надеясь на лучшее, но там стоял Тимони. Он огляделся и вошел, а на пальцах его загорелось синее пламя.

Незнакомец нахмурился.

– Ты еще кто?

– Я пришел за девушкой, – ответил Тимони очень спокойно, но его глаза горели яростью, и Айкен испугалась еще сильнее.

– Так я купил ее, – усмехнулся незнакомец, поигрывая ножом. – Стань в очередь.

– Мне все равно, что ты заплатил хозяину, – Тимони улыбнулся. – Я пришел за ней и заберу ее.

Марафел скользнул в комнату за его спиной и не таясь подошел к Айкен. Он осмотрелся, заметил ее плащ на койке и подхватил его, а затем медленно развернул и накинул ей на плечи.

Незнакомец опешил от удивления, а Марафел отыскал остальную одежду и собрал ее, после чего обратился к Тимони:

– Пойдем, с ней все в порядке. Не трать свои силы.

Незнакомец наконец собрался с мыслями и резким броском кинулся к Тимони, намереваясь пронзить его ножом, но лезвие рассекло воздух. Тимони улыбнулся еще шире и отмахнулся от Марафела:

– Смотри! Он хочет поиграть со мной!

– Тимони, – Марафел так мягко позвал его, в то же время приобнимая Айкен за плечи и уводя прочь, что за этим нельзя было почувствовать приказа, однако Айкен осознала, что Марафел именно приказывает, и страх смешался с изумлением.

Незнакомец снова метнулся к Тимони, и опять клинок поразил пустоту. В ответ Тимони легонько коснулся его плеча.

– Спи, – прошептал он с нежностью, хотя от ярости у него побледнели губы. – Я не убил его, хотя и следовало, – повернулся он к Марафелу. – Поехали отсюда!

Во рту Айкен собралась горечь, а комната на глазах погружалась во тьму. Она почувствовала, что тело становится ужасающе мягким, и последнее, что заметила – глаза Тимони. Они отчего-то показались ей зелеными.

***

Лайли и Каталин едва улучили минуту, чтобы побыть наедине: жители поселения кружили рядом, постоянно предлагая и ужин, и ночлег – все что угодно, лишь бы Лайли согласилась. Она же решила, что не может выбрать ни между семьями, ни между домами, и будет лучше оставаться на улице, пусть ночь и грозилась стать прохладкой.

– Что тут происходит, ты что-нибудь поняла? – поинтересовалась Каталин, склонившись к Лайли.

– Кое-что, – кивнула она. – Здесь существует некое пророчество, оно говорит, что в этот мир должна явиться…

– Богиня, – продолжила Каталин. – Это я уловила.

– Богиня, – повторила Лайли. – Она придет в трудный час и покажет новый мир. Что я, похоже, и сделала – по их мнению, конечно. А потом она сделает что-то, чтобы такой мир наступил здесь.

– Ага, – Каталин оглянулась на жителей, державшихся на почтительном расстоянии. Кое-кто перешептывался, кое-кто молился. – Мы не заходим ни к кому потому, что всех остальных может ожидать что-нибудь плохое…

– Их признают нечестивыми, – Лайли повернулась к Каталин и спросила: – Что, по-твоему, это вообще значит? Нечестивый?!

– Может… Как будто с Тьмой в душе? – Каталин сама поразилась внезапной догадке. – Наверное так!

– Ладно, – Лайли устало вздохнула. – Почему они спрашивали, люблю ли я их? – На это Каталин пожала плечами. – Потому… Потому что богиня должна всех любить? Нет… Разве они боялись бы меня?

– Они боятся чем-то тебе не угодить… В смысле, не тебе, конечно, а богине. Но я все равно ничего не понимаю. Что это вообще такое – богиня?

Жители не прислушивались к их разговору, но расселись прямо на земле неподалеку. Они готовились просидеть так всю ночь напролет. Рядом со взрослыми были и дети, самые маленькие хныкали или засыпали на коленях матерей неспокойным сном. Лайли было их жаль.

– Надо узнать, что случилось с девушкой, и отпустить всех жителей домой. Пусть лучше заботятся о своих детях, чем заставляют их мерзнуть на земле.

– И как ты это сделаешь? – поинтересовалась Каталин.

Лайли пожала плечами и поднялась, решив поимпровизировать. Она выпустила несколько огоньков, и те зависли над людьми, повергая их в удивленное молчание.

Лайли улыбнулась и подошла ближе, опустилась на землю и, не обратив внимание на прокатившийся по толпе вздох, сказала:

– Я хочу говорить с вами. Хочу знать, что произошло с девушкой, которую оставили на берегу. Когда расскажете – я отпущу вас по домам. Вы не должны сидеть тут всю ночь. Особенно с детьми.

– С ве… девушкой? – прошептал внезапно севшим голосом старик, которого, похоже, здесь признавали за главного. – Мы… Мы виноваты. Мы считали ее ведьмой, бежали за ней, чтобы схватить. Но мы не тронули ее! Она упала и умерла сама…

– Умерла сама, – повторила Лайли. Жители замолчали, в их глазах читался ужас. – Вот как, – продолжала она. – Из-за вашей ошибки девушка, которая совсем не была ведьмой, больше никогда не откроет глаза. В вашем мире почти нет настоящих ведьм. Ваш Император – жестокий и бессердечный человек, ему нравится держать вас в страхе.

– Ты гневаешься на нас, о Андреас?! – осмелилась спросить одна девочка, щупленькая, в запыленной старой одежде. Она стояла особняком, и мать не могла одернуть ее.

– Гневаюсь? Нет, – Лайли покачала головой. – Гнев – темное чувство. Я же печалюсь. Ваш мир мог бы стать куда лучше, и мне так грустно, что вы не хотите сделать его таким.

– Андреас Сильная отправится к Императору? – тихо прозвучал еще один вопрос.

– Это мой долг, – Лайли поднялась. – Расходитесь по домам. Возможно, ваш мир изменится к лучшему, если вы сумеете истребить Тьму в ваших сердцах. Вы должны отказаться от ненависти, что рождается внутри, когда вы встречаете кого-то красивее или счастливее, веселее, чем вы. Просто другого. Когда вы поймете, как это, остальное придет к вам само собой. Вы должны полюбить себя, полюбить других, открыть сердца Свету.

Когда Лайли подошла к Каталин, та качала головой. Лайли чуть обеспокоилась:

– У тебя затекла шея?

– Что? Нет, – Каталин смущенно улыбнулась. – Не могу поверить, что твои слова смогут хоть что-то изменить здесь. Однако в их глазах ты действительно богиня. Та, кто превосходит их, та, чьи слова они не могут до конца расшифровать. Та, что указывает путь.

– И чем же я их превосхожу? – удивилась Лайли.

– Трудно объяснить, – Каталин поправила волосы, точно ища в простом жесте успокоение. – Да и разве только ты? Любой, кто живет в нашем мире, здесь бы воспринимался… также? Если, конечно, сумел бы избежать огня.

***

Марафел и Тимони привезли Айкен в гостиницу. Она очнулась только в комнате, быстро переоделась, пока они подождали за дверью, и словно пришла в себя.

Всю дорогу Марафел размышлял заклинании, которым воспользовался Тимони, пока наконец не спросил:

– Это твое заклинание погружает в сон с обычными снами?

– Что? – Тимони подозрительно посмотрел на него. – Оно дарит сны о лете. Зачем тебе это? Волнуешься за того ублюдка?

– Совсем нет! – Марафел вздохнул. – Не злись, вспоминая о нем, все уже позади, – он смущенно опустил взгляд. – Я хотел бы, чтобы ты усыпил меня.

– Мучают кошмары? – понимающе проговорил Тимони. – Хорошо, ложись, это несложно. Перед дорогой тебе в любом случае следует выспаться получше.

Марафел послушно опустился на койку, а Тимони легонько коснулся его виска. Уснул Марафел практически сразу.

Тимони укрыл его плащом в непонятной жажде позаботиться, будто бы Марафел – его собственный младший брат, который удивительным образом оказался светлее, мудрее и чище. Мудрый младший брат – смешно? Настоящее наваждение. И Тимони встряхнул головой.