Текст книги "Нет прощения (СИ)"

Автор книги: Рада Девил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)



========== Пролог ==========

Северус Снейп

Счастье или несчастье человека в основном

является делом его собственных рук.

Джон Локк

Комната довольно жарко натоплена, именно так, как любит Гарри, который сейчас извивается в моих объятиях, постанывая и шипя от удовольствия. Я провожу пальцами вдоль его позвоночника, слегка надавливая, прочерчивая на мокрой спине дорожку. Мои пальцы оставляют красный след на смуглой коже. Летний загар еще не полностью сошел, и ягодицы резко выделяются своей белизной. Мне нравится этот контраст. Не удерживаюсь и наклоняюсь, дотрагиваясь языком до капелек влаги на его лопатках. Они слегка солоноватые, и мне кажется, что я слизываю брызги морской воды с его кожи, совсем так, как это было прошлым летом, когда мы, наплевав на все нескончаемые торжественные мероприятия по случаю победы в войне с Темным Лордом, отправились с Гарри к морю. Волны удовольствия прокатываются по телу все ощутимее с каждым моим толчком, и я выпрямляю спину, чтобы иметь возможность следить за тем, как мой член скользит в Гарри. Туда-сюда, туда-сюда… Края ануса слегка выворачиваются, когда мой член почти полностью выходит наружу и, наоборот, словно следуют за ним, когда я толкаюсь бедрами, погружаясь до упора в горячее тело. Гарри тоже любит наблюдать, как его член входит в меня, когда мы меняемся ролями. Так что в этом мы с ним похожи. Правда, он предпочитает быть в роли принимающего, чтобы, не прилагая особых усилий, получать удовольствие – лентяй. О-о-ох… Как же здорово… Гарри прогибается в спине, и мне кажется, что с очередным толчком я еще глубже вхожу в него, но куда уж глубже… Завожу руку под его живот и обхватываю налитой, словно каменный член ладонью. Гарри только этого и ждет, начиная с громким стоном подмахивать мне, насаживаясь резко и жестко. Полдюжины толчков, и его член вздрагивает у меня в ладони, пульсирует, выталкивая струи горячей спермы. Гарри выкрикивает мое имя, просто-таки подвывая от эмоций, накрывающих его, видимо, с головой. Я не в состоянии больше сдерживаться, да и не имею ни малейшего желания этого делать, поэтому тоже отпускаю себя, втискивая свой член как можно глубже в щедро подставленную мне задницу, и кончаю, прикусывая губу, чтобы не кричать, удерживая удовольствие внутри себя, заставляя его пьяняще бурлить в крови. Иногда я позволяю себе стонать и вскрикивать, но не сегодня. В этот раз я наслаждаюсь звуками, сопровождающими восторг Гарри от нашего единения.

Мы расслабленно валимся на постель, тяжело дышим и глупо улыбаемся. Да-да. Даже я – Северус Снейп, угрюмый мизантроп и неисправимый скептик, не могу не улыбнуться довольно и счастливо после горячего секса со своим любовником, который вдвое моложе меня, и о ком мечтают все незамужние барышни магической Британии: от мелких соплюх до опытных леди. Но Гарри Поттер никому из милых дам не достанется по той простой причине, что предпочитает жаркий секс с мужчиной, а точнее говоря, с конкретным мужчиной – со мной. А я не тот человек, который делится своими сокровищами с кем-либо. Я исключительно самолюбив и весьма жаден. Пока Поттер – народный герой и победитель Темного Лорда будет моим любовником, я никого к нему не подпущу.

Гарри довольно пыхтит, накладывая на наши тела очищающие чары – никто из нас не в состоянии сейчас плестись в ванную. Он подползает мне под бок, обнимает, забрасывает на меня свою ногу и призывает пуховое одеяло, заботливо укутывающее нас. Огонь в камине вспыхивает с новой силой – Гарри терпеть не может сырость и холод моих комнат в подземелье.

Я уже привык к его новым возможностям. Колдовать без применения палочки, даже не формулируя отчетливо заклинание, для Гарри теперь не сложнее, чем почесать макушку. После уничтожения им Темного Лорда его магический потенциал резко увеличился. Благо, к тому времени мы с ним уже полгода состояли в близких отношениях, и ему было к кому бежать со своей проблемой. Как бы там ни было, я – опытный темный колдун и знаю много полезных заклинаний и ритуалов, связанных с управлением личной магией. Так что мы обуздали новые силы Гарри. Он научился контролировать доставшееся ему «богатство» и теперь, кроме всего прочего, очень легко справляется с бытовыми потребностями, по сути, лишь силой желания. Захотел укрыться – одеяло уже ложится на его тело, захотел попить – стакан с водой через пару секунд послушно зависает перед ним, а уж раздевает нас он и вовсе мгновенно – одежда просто исчезает с наших тел и аккуратной стопочкой складывается на комоде.

Удовлетворенный, Поттер быстро засыпает. Он никогда не возвращается сразу в гриффиндорскую башню, когда его визит ко мне заканчивается сексом. Его мало волнуют предположения однокурсников, где он проводит ночь. В этом учебном году седьмой курс многочисленнее, чем обычно, потому что на нем довольно много второгодников: все магглорожденные, у которых в прошлом году не было возможности учиться; Поттер и его друзья; да и некоторые из тех, кто посещал школу во время моего руководства ею в качестве директора, назначенного Темным Лордом, также изъявили желание еще раз проучиться на седьмом курсе. Даже мой крестник – Драко Малфой, и тот вернулся в Хогвартс.

Сон сегодня, на удивление, не идет ко мне, хотя обычно я засыпаю сразу же следом за Гарри, как только слышу его размеренное дыхание у себя под боком. Поэтому, наверное, меня тянет на воспоминания. Я осторожно и бережно, как скряга, перебираю в мыслях лучшие моменты своей жизни, которые произошли со мной в этот последний, не самый простой год.

Начались наши особенные отношения с Поттером еще прошлой зимой, сразу после Рождества. Гарри поймал меня. В прямом смысле этого слова. Ни Темный Лорд, ни Дамблдор не оказались способными на подобное. А вот с Поттером я – шпион с семнадцатилетним стажем, прокололся. Недооценил его. Прошлый учебный год в Хогвартсе выдался очень сложным. Кресло директора не принесло мне ни привилегий, ни удовольствия для моего самолюбия – одну только дополнительную головную боль. Еще и Поттер, прихвативший своих друзей, скитался незнамо где, даже не удосужившись установить надежную связь с кем-либо из Ордена Феникса. Спасибо Найджелусу Блэку, давно почившему директору Хогвартса, одну из картин которого зачем-то таскала с собой в зачарованной сумочке невыносимая мисс Грейнджер. По его подсказке я смог наконец-то разыскать Поттера и его компанию в лесу Дин во время их очередной остановки и решил не рисковать, откладывая выполнение одного из заданий Альбуса Дамблдора, почившего не без моей помощи. Я отыскал палатку, в которой прятались беглецы. Она была довольно надежно укрыта скрывающими чарами. Если бы не знал, что нужно искать и где – вряд ли обнаружил бы ее. Невдалеке я присмотрел подходящее для моих целей лесное озеро и подготовил все для «ритуального» вручения меча Гриффиндора.

Все шло, казалось, по моему плану. Поттер, не задумываясь, отправился следом за моим патронусом, который, согласно задумке, должен был привести его к озеру. Привести-то он привел, только вот Поттер не кинулся в ледяную воду озера за мечом, где тот его дожидался. Он поступил совсем не так, как, по моим предположениям, должен был действовать импульсивный гриффиндорец с ограниченным уровнем знаний и недостатком извилин в мозгу, каковым я искренне считал его. Я упустил из внимания тот факт, что полгода не видел Поттера. Как выяснилось, полевые испытания оказали благотворное влияние на развитие его интеллекта. Я, уставший после напряженного рабочего дня в Хогвартсе, полном неуравновешенных подростков, играющих в войну, непростительно расслабился и лишь дожидался, когда меч попадет к Поттеру в руки. Поэтому, видимо, и пропустил банальное обездвиживающее заклинание. Гарри до сих пор не признается, как ему удалось так точно определить, где именно я прятался в темной чаще ночного леса. Твердит, что подсказала интуиция. Ох, и зол же я был тогда на Поттера! И без его заклинания меня ноги еле держали от усталости, а тут еще такое унижение – мальчишка подловил на инсценировке торжественной передачи ему реликвии Хогвартса – меча Гриффиндора. Меч, конечно же, пришлось ему достать из озера особым заклинанием после того, как Гарри искренне заявил, что доверяет мне и не держит зла за убийство его любимого Дамблдора, одновременно снимая с меня путы.

Когда он поведал мне о своих выводах по поводу того самого убийства, совершенного мной, я поразился железной логике его рассуждений, совпадающих по своей сути с настоящим положением дел, и понял, что до тех пор совсем не знал мага по имени Гарри Поттер. Особенно сильно он впечатлил меня своим невписывающимся в привычный образ поведением после того, как начал довольно часто ухитряться сбегать от своих друзей на встречи со мной, прикрываясь походами за провиантом. Едой и теплой одеждой для их шайки я его снабжал регулярно. Он приходил ко мне за новостями из школы и за советами по поиску крестражей, и как-то совсем незаметно мы сблизились настолько, что Гарри, прощаясь в очередной раз, кинулся обниматься. Нас тогда словно молнией прошило, нанизало обоих на один стержень судьбы, заодно дав под дых так, чтобы даже мысли не могли допустить, что нам что-то там всего лишь показалось. Это было как озарение, как неизбежность, как провидение и рок в одном флаконе. Ярко и отчетливо до боли. С того самого мгновения нас потянуло друг к другу с неимоверной силой.

Вот так все и началось – сначала объятия, потом поцелуи, а там и до полноценного секса дошло достаточно быстро. Как-то все у нас с Гарри было настолько органично и вовремя, что мы даже и не заметили, когда наши отношения приобрели чувственную окраску. Говорят, обычно у людей появляются друг к другу симпатия и теплые чувства, которые приводят их к сексу. У нас же с Поттером все было как раз наоборот. Сначала был секс – жаркий, требовательный, отчаянный. Другим он и не мог быть в той обстановке, что окружала нас – война диктует свои правила. И лишь гораздо позже я понял, что нас связывает не только жажда телесного контакта.

Мы с Поттером справились со своими ролями в противостоянии сил добра и зла в магической Британии. Без ложной скромности стоит заметить, что война была выиграна практически нами – мной и Гарри. Именно мы были ключевыми фигурами со стороны светлых сил, без нас ничего ни у кого не получилось бы. И главное – мы с ним выжили! Чудом, чьими-то молитвами, или Смерть отпустила нас в долг – не знаю. Но я теперь намерен пользоваться всеми преимуществами мирного времени. И первое из этих преимуществ сейчас сладко сопит мне в подмышку.

Я наконец-то чувствую, что Морфей готов принять меня в свои объятия. Легонько, чтобы не разбудить, чмокаю растрепанную макушку Гарри и забываюсь крепким сном.

***

Утро встречает меня приглушенными чертыханиями Поттера. Открываю глаза и с удовольствием наблюдаю, как он пытается одновременно застегнуть брюки и, прыгая на одной ноге, надеть носок. Меня поражает, каким он бывает несуразным по утрам, когда спросонок забывает о том, что он волшебник, словно только вчера узнал о магическом мире и еще не привык к этому. Достаю волшебную палочку из-под подушки и довольно резко, чтобы обратить на себя внимание, командую:

– Замри!

Мой властный тон оказывает на него воздействие – Гарри моментально прекращает двигаться, позволив себе лишь вскинуть на меня взгляд, видимо, чтобы определить, какая опасность ему угрожает. Я насмешливо ухмыляюсь, поднимаясь с постели, и несколькими взмахами палочки помогаю ему быстро одеться.

– Спасибо, Северус. Я проспал, – мог бы и не уточнять, по его суматошному поведению это и так понятно.

Мне приятно, что он не винит в своем опоздании меня, оставляя за мной право самому решать, когда я должен просыпаться. Познакомившись поближе, я выяснил, что у Поттера есть масса прекрасных привычек и черт характера.

– Пойду сразу на завтрак, чтобы меньше на меня косились. А за сумкой в свою комнату заскочу перед занятиями, – Гарри набрасывает на плечи мантию и делает несколько шагов, сокращая между нами расстояние. Он легонько целует меня в уголок губ и решительно направляется к выходу.

Я следую за ним, чтобы убедиться, что он плотно закрыл дверь. Есть за ним такой грешок – оставлять дверь почти нараспашку. Ловлю себя на мысли, что, узнав его ближе, я понял, что неприятные для меня манеры у него тоже имеются в достаточном количестве. Но я с ними уже свыкся и почти не замечаю.

– До вечера, – говорит он на прощание и исчезает за дверью.

Его не удивляет, что я за все утро произнес всего одно слово. Он тоже изучил мои привычки. Вечером, когда он, как и обещал, придет ко мне, я буду более разговорчив и компенсирую ему недостаток полноценного общения утром.

========== Глава 1 ==========

Драко Малфой

Ревность – чудовище,

само себя и зачинающее,

и рождающее.

Уильям Шекспир

Как же меня бесит этот полудурок! Я, чувствуя бесконечное презрение, смотрю на Поттера, что-то экспрессивно рассказывающего своему рыжему дружку. Он размахивает руками, словно ветряная мельница, его громкий смех режет слух, да и сам он весь какой-то дерганый, как марионеточный паяц. Я понимаю, что мое предубеждение очень сильно влияет на то, как я воспринимаю нашу новую знаменитость – героя магической Британии и спасителя всех обездоленных и угнетенных грязнокровок. Но это дела не меняет – я был бы беспредельно счастлив, если бы он сейчас подавился собственным языком и сдох. Я не жестокий, но преграды на своем пути предпочитаю убирать качественно, безвозвратно и невоскрешаемо. Только вот с Поттером вышла осечка. Даже Темный Лорд с ним не справился. А я так надеялся на бывшего Повелителя…

Восьмой год мне, наследнику древнего рода Малфой, портит жизнь Гарри Поттер – недалекий полукровка и магглолюбец. В разные периоды моей учебы в Хогвартсе его негативная роль воспринималась мной по-разному. На первом курсе он отказал мне в дружбе. Переживал я не очень долго, решив обогнать Поттера в учебе, доказав, что я гораздо умнее его. Да только оказалось, что ему это абсолютно безразлично. Учеба никогда не была в перечне жизненных приоритетов Поттера. Авада, полученная им в годовалом возрасте от Темного Лорда, явно, не прошла без последствий. Тупой плебей! Вечно он в центре внимания! Даже его дурацкие выходки постоянно удостаиваются благоговейного поклонения большинства студентов. Ловец в квиддичной команде на первом курсе, победитель гипотетического монстра – на втором, благородный спасатель гиппогрифа на третьем. Про четвертый курс и участие Поттера в Тремудром турнире я и вовсе молчу. Одно радует – именно его кровь использовал Темный Лорд для своего возрождения. Отец рассказывал, как орал Поттер, когда получил порцию Круцио. Жаль, не помогло это Повелителю уничтожить этого очкастого ублюдка.

Никогда не прощу Поттеру его попытку убить меня на шестом курсе! Он так уверен в своей неуязвимости, что не побоялся применить темное заклинание прямо в Хогвартсе, гад. Я чувствовал, как жизнь вытекает из меня вместе с кровью, заливающей все вокруг. Еще немного, и я умер бы прямо там, на грязном полу школьного туалета, валяясь среди осколков разбитых унитазов в лужах не очень чистой воды, щедро сдобренной моей же алой кровью. Какой фарс! Я – Драко Малфой, чуть было не погиб от руки недоумка Поттера! А он стоял надо мной и ждал, когда я потеряю сознание и умру. За такое нет прощения! Спасибо Магии за узы, связывающие меня с крестным. Он почувствовал беду и успел меня спасти. Тогда-то и произошло самое важное волшебство в моей жизни – я понял, что для меня на самом деле значит Северус. Он нес меня на руках в Больничное крыло, крепко прижимая к своей груди, и я слышал, как громко стучит его сердце. Он был смертельно напуган. Он волновался за меня. Его руки оказались крепкими и очень сильными. Мне было уютно прижиматься ухом к его груди и слышать, как его сердце бьется для меня. Для меня одного! Я понял тогда, что Северус – самый дорогой мне человек во всем мире, что он – моя судьба! Если бы не крестный, остался бы род Малфоев без наследника в тот раз. И все по вине этого отморозка Поттера! А его не то что в Азкабан, его даже из школы не выгнали! Погрозили пальчиком, да и только. Что с недоумка возьмешь? Даже магглы своих идиотов в тюрьму не отправляют. Но их хоть изолируют от тех, кто еще не сошел с ума. А этого оставили, чтобы и дальше людей калечил.

Но, если бы не бешеный Поттер, ни с того ни с сего напавший на меня, то я мог так и не догадаться, кому стоит посвятить свою жизнь. Северус Снейп с тех пор перестал быть для меня просто крестным, он превратился в мое наваждение.

Крестный… Я вижу, как ты бросаешь снисходительные взгляды на Поттера, излишне шумного за обеденным столом. Тьфу! Противно смотреть! Как же ты меня подводишь, крестный! Северус, неужели ты тоже заразился идиотизмом у Поттера? Все никак не могу забыть наш с тобой разговор в начале учебного года.

***

– Драко, сколько раз тебе повторять – не провоцируй Поттера. Зачем ты его задираешь? Неужели до сих пор не понял, кто победил в войне? Ты был не на стороне победителей. Это так, для сведения, если ты запамятовал, – Северус злился на меня за очередную стычку с Поттером и его компанией. – Хочешь выжить? Уймись! Прекрати вести себя вызывающе! Смирись с действительностью!

– Я не боюсь их! Они грязь под… – Северус не дал мне договорить и выплеснуть всю свою ненависть на Поттера, он резко оборвал мои слова:

– Драко! Не смей говорить то, о чем позже пожалеешь. Их и не нужно бояться. С ними нужно сосуществовать. Я не требую, чтобы ты стал близким другом Поттера, но ты обязан научиться уживаться с ним и его друзьями, – голос Северуса холодный и требовательный. Мне было больно слышать его слова, защищающие Поттера. Поттера, а не меня! – Будь хоть немного благодарен за то, что Темный Лорд больше не будет пытать тебя по поводу и без такового.

…Тогда я еще не понимал всего размаха собственной трагедии.

– Нужно прекратить эту никому не нужную вражду факультетов. И я ожидаю, что ты станешь примером для остальных. Ты – мой крестник, кто, как не ты, должен мне помогать налаживать отношения между студентами разных факультетов и нейтрализовать былую враждебность к слизеринцам. Помоги мне! – Северус настаивал, убеждал и почти приказывал мне.

– Крестный, ты мне напоминаешь Дамблдора, – я не понимал, чего Северус хочет добиться. – Мир и равенство? Да? Может, еще и лимонные дольки начнем бесплатно раздавать в честь примирения? – я не сдержался и скривился так, словно мне пришлось самому испробовать любимую сладость бывшего директора. Я не мог поверить в то, что мой крестный встал на сторону голодранцев и любителей лозунгов о равноправии. Я надеялся, что он просто притворялся, чтобы вписаться в мир с новым порядком. Да, я знал, что он предал Темного Лорда. Но и мои родители во время последней битвы сделали вид, что не подчинялись его воле. Все это я называю – выживанием любой ценой. Но дружить с гриффиндорцами… с Уизли и Грейнджер… Это выше моего понимания.

– Драко, я никак не уясню, зачем ты вернулся в Хогвартс на повторное обучение? Ты и в прошлом году неплохо усвоил школьную программу. Мог бы спокойно сдать выпускные экзамены и не изводить меня сейчас своим упрямством. Либо ты налаживаешь отношения с Поттером и остальными «неугодными» тебе студентами, либо я пишу Люциусу, чтобы забирал тебя из школы. Уж он-то сможет разобраться в ситуации и поймет мои опасения. Ему не нужны неприятности, которые, несомненно, появятся и у тебя лично, и у рода, если ты будешь вести себя как избалованный ребенок, не видя дальше своего носа и детских обид, – слова Северуса били наотмашь. Он никогда раньше не разговаривал со мной в таком тоне, даже если был недоволен моим поведением. Мне хотелось расплакаться и прижаться к нему, чтобы он обнял меня и перестал ругать. Но его настроение не давало мне шансов исполнить свое желание.

***

Я пообещал тогда Северусу, что сделаю все так, как он хочет. И слово свое сдержал. Я хотел, чтобы он был доволен мной. Жаждал стать тем, кого он выберет себе в партнеры, как только я закончу обучение. Ведь именно для того, чтобы быть рядом с моим Северусом, я и решил стать второгодником, планируя начать его завоевывать. У меня, действительно, не было веских причин для возвращения на школьную скамью, кроме моего безмерного желания видеть и слышать Северуса как можно чаще.

Весь предыдущий год превратился в сплошной кошмар, когда не было времени задумываться о личных отношениях – каждый день, каждый миг на карте стояло наше выживание. Зато лето после последней битвы позволило вздохнуть свободно. Теперь не нужно было ожидать в любой момент вызова к Темному Лорду, который мог окончиться весьма плачевно, и хорошо, если все ограничилось бы банальным Круцио. Северус редко появлялся в Малфой-мэноре. Бесконечные приемы и торжественные встречи его раздражали, но и отказаться от них он не мог. Почти все лето газеты пестрели колдографиями Северуса и Поттера – куда же без него, без победителя?

И что теперь? Что мне теперь делать?! Мозг взрывается от понимания, что меня опередил этот шрамоголовый придурок. Он не стал ожидать окончания школы, чтобы залезть в постель Северуса. Я уверен в этом. Северус изменяет мне с Поттером! Правда, он не знает об этом – о том, что изменяет мне, ведь я так и не успел ему признаться. Больно… Ужасно больно, но я стараюсь не подавать виду и так же, как и накануне, почти приветливо улыбаюсь Поттеру, когда сталкиваюсь с ним, направляясь в Большой зал на завтрак.

Вчера. Это случилось вчера – я наконец-то решил, что пора действовать решительнее.

***

Со времени памятной беседы я стал активно помогать Северусу во всем, о чем он только просил меня. Беседовал с младшекурсниками, потерявшими родителей в прошедшей войне, помогая им смириться с потерей. Налаживал отношения между факультетами, объяснял слизеринцам, почему это для нас выгодно. Вызвался ассистировать Северусу, когда он варил зелья для больничного крыла. Я пересилил себя и первым подошел к Поттеру, предложив ему прекратить вражду. Благо, заверения Северуса оправдались – Поттер не стал меня унижать или высмеивать. Он пожал мою протянутую руку и сказал: «Дружбу не обещаю, но и вражды между нами больше не будет. По крайней мере, лично я не намерен ее продолжать». Он действительно перестал бросать в мою сторону косые настороженные взгляды, даже порою удостаивал меня вниманием и перебрасывался парой-тройкой ничего не значащих фраз об учебе. Но мне каждый раз было не по себе, когда он с улыбкой приветственно кивал в мою сторону. Что-то неестественное было во всей этой ситуации. Мне все время казалось, что вот сейчас он скинет приветливую маску и презрительно выкрикнет: «Я пошутил, Малфой! Ты навсегда останешься моим врагом!»

Как же я был прав в своих предчувствиях.

***

Вчера, проснувшись утром, я вдруг вспомнил, что забыл предупредить Северуса о том, что на рождественские каникулы останусь в школе. Родителям придется срочно отправиться во Францию по семейным делам – у кого-то из французской ветви Малфоев что-то стряслось: то ли крестины, то ли поминки – меня это не волновало сейчас, когда все мысли были только о Северусе. Учитывая то, что списки студентов, которые будут проводить каникулы в Хогвартсе, деканам необходимо было сдать директору сегодня до обеда, мне стоило поторопиться, если не хочу выслушать от негодующего Северуса длинный монолог о безответственности.

Пока умывался, мне в голову пришла отличная мысль – напроситься к Северусу на чашечку кофе, который, как я знал, он выпивал каждое утро еще до того, как отправиться в Большой зал. У меня в таком случае появится возможность дать понять Северусу, что я хотел бы провести праздники с ним. И тогда я смогу на каникулах ему признаться, что он самый дорогой для меня человек во всем мире. А он в ответ улыбнется и скажет… От таких воображаемых перспектив у меня слюнки побежали в прямом смысле этого слова – замечтавшись, я чуть не подавился зубной пастой.

Используя тайный переход, до покоев Северуса можно добраться в пять раз быстрее, чем если бы идти по известным всем студентам коридорам. Начинался он сразу у входа в нашу факультетскую гостиную и заканчивался в аккурат возле двери в апартаменты декана. Этим переходом, скрытым чарами, можно воспользоваться только, зная пароль. Мне, как крестнику декана и как старосте факультета, пароль секретного перехода был известен, как и сама тайна существования короткого пути до покоев декана. Поэтому не удивительно, что, будучи ограниченным во времени, я этим воспользовался.

Моя волшебная палочка, направленная на ничем не примечательную каменную кладку, послушно нарисовала в воздухе невидимый хитрый завиток, делая стену призрачной и пригодной для моего проникновения сквозь нее. Чары здесь использованы особенные, позволяя миновать волшебную границу только колдующему, никто не сможет пройти следом за мной, даже если увидит мое исчезновение. А вот я, оставаясь незамеченным: невидимым и неслышимым – могу прекрасно наблюдать из этого тайного укрытия за всеми, кто будет проходить мимо. Для меня стены вроде и не существует, пока я нахожусь внутри зачарованного коридора, лишь легкая мерцающая дымка напоминает о том, где проходит граница с открытым для всех пространством.

Сделав десяток шагов по тайному переходу, я в тусклом свете магических факелов уже мог различить дверь в покои Северуса. Ее очертания слегка искажались чарами на другом конце коридора, словно я смотрел сквозь толщу воды. Чем ближе я подходил, тем четче была видна дверь. Мне оставалось сделать всего несколько последних шагов, когда она резко распахнулась. Я, увидев, как открывается дверь, подумал, что это Северус куда-то спешит, и уже было рванулся навстречу, намереваясь его позвать, но вовремя затормозил перед самой границей тайного коридора, зажимая себе рот рукой. Мое сердце, казалось, билось где-то в районе горла, когда я с ужасом понял, кто именно рано утром покидал комнаты моего Северуса. Поттер!

– До вечера, – бросил он внутрь покоев перед тем, как захлопнуть дверь. Его голос был довольным, а слова прозвучали так, словно служили привычным прощанием.

На его голове наблюдался бардак, словно он только что оторвал голову от подушки. Выражения его лица мне рассмотреть не удалось, потому что он, торопливо застегивая на ходу свою мантию, быстро удалялся из тупичка, в котором был вход в апартаменты крестного. Злость, досада, боль, обида, ревность – все это бурлило во мне несколько минут, пока я пытался убедить себя, что все не так плохо, как мне показалось. Что это совсем не то, что я подумал в первый же миг, когда увидел Поттера, выходящим из комнат Северуса.

Минут десять я не мог сдвинуться с места, пока брал свои эмоции под контроль – негоже наследнику рода Малфой устраивать скандалы. Про кофе можно было забыть – времени на него уже не осталось. Тогда у меня мелькнула мысль уйти и передать свое предупреждение о каникулах Северусу в Большом зале, но я не смог побороть желание увидеть его немедленно. Даже перспектива получить порцию Обливиэйта, если Северус догадается, что я видел его любовника, не могла удержать меня от этого. Мне сию минуту нужны были доказательства – не важно чего именно: моей паранойи или их связи.

На мой стук Северус ответил не сразу, а когда открыл дверь, то я понял, что он только-только надел рубашку, потому что ее манжеты еще не были застегнуты. Ревность снова начала подниматься со дна колодца в сознании, куда я совсем недавно запихал свои эмоции. Поэтому я не рискнул долго разговаривать с Северусом, чтобы не сорваться. Сообщив ему о том, что не имею охоты сидеть дома в пустом Малфой-мэноре во время каникул и предпочитаю провести праздники в Хогвартсе, я поспешил назад в гостиную Слизерина. Мне всегда проще удавалось держать себя в руках, когда рядом было много людей, одно присутствие которых напоминало о необходимости соответствовать своему положению в обществе.

Вчерашний день прошел для меня, как в тумане – я ожидал вечера. Меня не покидало настойчивое желание убедиться в том, что утром мне ничего не приснилось, и Поттер на самом деле выходил из покоев моего крестного. Это было похоже на самоистязание, но боль от осознания, что кто-то опередил меня в завоевании Северуса, туманила разум и заставляла раз за разом возвращаться мыслями к событиям утра. Не знаю, как мне удалось за целый день не подать даже вида, что ненависть и надежда внутри меня ведут ожесточенный бой, и первая уверенно продвигается к победе. Задолго до отбоя я улучил момент, когда возле гостиной Слизерина никого не было, и проник в зачарованный коридор, ведущий к покоям Северуса, намереваясь подкараулить Поттера. Тогда я еще втайне надеялся, что не так понял его слова. Что угодно могло привести Поттера рано утром к Северусу! Им приходилось много общаться после того, как война осталась в прошлом. Мало ли что должно было случиться вечером, где они могли бы увидеться! Но моим надеждам не суждено было сбыться.

Где-то через час после прозвучавшего гонга, возвестившего про отбой по Хогвартсу, когда я уже начал подумывать о том, что зря сижу на полу в тайном коридоре и ожидаю невесть чего, раздался отчетливый звук приближающихся шагов, а через несколько секунд из-за поворота показался Поттер. Если утром мое сердце готово было выскочить из груди от возмущения, то сейчас оно, напротив, словно и биться перестало. У меня перехватило дыхание, будто стремительно тающая надежда забрала с собой и способность дышать. Поттер только протянул руку к двери, как она распахнулась, заставив его резко податься назад, и я увидел на пороге комнаты по-домашнему расслабленного Северуса.

– Ты становишься пунктуальным. Это радует, – сказал он, отступая вглубь комнаты.

Поттер в ответ расплылся в идиотской улыбке, входя в покои Северуса и неплотно прикрывая за собой дверь.

– Я соскучился, – слова Поттера были отчетливо мне слышны, как и его довольное мычание секунду спустя. Никаких сомнений в том, что за дверью Северус целовал этого лохматого придурка у меня не осталось после следующей фразы:

– Может, все же доберемся до постели? Там целоваться будет удобнее. Или ты так не считаешь? И сколько раз тебе повторять – дверь нужно закрывать тщательнее, – слова Северуса не звучали ни раздраженно, ни назидательно, а скорее, насмешливо. Так говорят о том, чего изменить нельзя и с чем давно смирились.

Щелчок – и тяжелая дверь закрылась, не оставив мне возможности и дальше слышать их сюсюканье. Да мне и не нужно было больше никаких доказательств. Я же не мазохист, чтобы подслушивать, как мой Северус осчастливливает героя магической Британии. Хорошо, что я сидел, потому что после такого откровения судьбы ноги меня вряд ли бы удержали. Я плакал. Нет, я ревел, захлебываясь слезами, как какая-то девчонка, и не мог остановиться. Меня изнутри словно раздирало заживо. Видимо, это моя ревность выбиралась на волю, уничтожая на своем пути все преграды, расшвыривая вокруг ошметки моего разорвавшегося сердца, проламывая грудную клетку и даже не замечая, что я страдаю от этого. Я два года бредил Северусом, представляя, как стану достаточно взрослым, чтобы он поверил моим признаниям, чтобы не смотрел на меня, как на избалованного ребенка, чтобы мог считать меня равным. А теперь я увидел доказательства того, что опоздал со своими признаниями в любви. Если бы это был кто-то взрослый, а не мой ровесник, не ненавистный Поттер, я мог бы хоть как-то смириться. Но осознание того, что Северус обнимал и целовал именно Поттера в то время, когда я валялся на полу в коридоре и не мог вздохнуть от боли, меня просто убивало. Ненавижу Поттера! Каждой клеточкой своего измученного ревностной болью тела ненавижу! Ненавижу и не прощу! Ему нет прощения за то, что он отобрал у меня Северуса! Не помню, сколько я там просидел, стараясь совладать со своими чувствами и приходя в себя, но когда я вернулся в свою спальню, мои однокурсники уже крепко спали.